Текст книги "Туман мира"

Важный вопрос

В этот раз беседа с таинственным человеком заставила обратить на себя внимание. Одновременно с работой над встраиваемыми идеями, а постепенно и вместо нее, Альберт раз за разом возвращался к тому, о чем говорил Леви. Рассуждения последнего раскрывали альтернативную версию причин утраты Альбертом своего Мира – версию гораздо более прозаичную и унылую, версию, не несущую в себе никаких перспектив и как будто даже ставящую под вопрос саму необходимость поиска потерянного Мира. Еще до ознакомления с этой версией Альберт искренне считал свое положение близким к безвыходному, но сейчас начал понимать, что и оттуда было, что убавлять. Он начинал терять надежду. Терять смысл происходящего.

Помимо этого, точка зрения Леви порождала в Альберте сомнения в истинных мотивах работы лектора – его единственного проводника и опоры в окружающем Мире. Человека, недоверие к которому подразумевало под собой полное одиночество не только в едва знакомом пространстве, но и в себе самом.

В Леви не чувствовалось никакой враждебности. Никаких недобрых намерений. Но что хуже всего, версия, озвученная Леви, как будто и была той скрытой правдой, которую Альберт давно потерял глубоко в себе, пытаясь выжить в новой реальности.

Очень скоро Альберт обратил внимание, что теряет силы в размышлениях над новым вариантом правды, и это заставило его снова искать разговора с Вильямом. Последний был занят почти всегда, но непонятным для Альберта образом нередко появлялся сам в нужное время.

– Вильям, меня беспокоит один момент. Недавно я снова размышлял над тем, что упустил в своем Мире: что именно мне нужно было сделать. Очень долго я нахожусь в таком состоянии, что вопрос есть, а ответа нет. Даже не знаю, ближе я к этому ответу или все дальше от него.

Сложно объяснить… Я уже давно в этом Мире, а мой Мир для меня утрачен почти безвозвратно, и, несмотря на присутствие у меня краткосрочных целей в этом мире, я по-прежнему не понимаю, для чего я…

Но речь даже не об этом. Если я не могу найти ответ на этот вопрос, может ли быть, что и нет никакого ответа? Например, потому, что сам вопрос – лишь случайное произведение моей психики. И больше ничего. Может, у меня и не было никакой особой роли. Но я так зациклился на этой идее, что сам разломал свой Мир?

– Случайное произведение психики? Такое бывает?

– Пусть даже не случайное. Скажем, не имеющее внешнего источника. Допустим так: я неосознанно придумал себе, что Мир или Бог ждут от меня чего-то необычного, так как не нашел иного способа сделать себя вечным? То есть весь этот поиск – просто попытка сделать страх смерти не таким острым.

Настала очередь Вильяма пытаться понять, о чем речь.

– В моем Мире все боятся смерти. И все так или иначе пытаются задержаться в этой жизни. Кто-то сохраняет частицу себя через детей, кто-то через известность, след в истории или что-то подобное. А я каким-то образом нащупал другой способ побега от смерти.

– Побег от смерти… — Вильям задумался на какое-то время, – Формулировка, заслуживающая внимания. Что ты имеешь в виду под этим высказыванием? – и продолжил, не дав Альберту времени на ответ, – Лично мне кажется, что «побегом от смерти» можно назвать какие-то необдуманные, неконтролируемые и трусливые действия, порождаемые паническим страхом смерти.

Так в твоей голове возник тревожащий тебя вопрос?

На пару секунд Альберт задумался. Такое определение «побега от смерти» отклика в нем явно не находило.

– Думаю, нет.

– Это прекрасно. А то я уже стал думать, что имею дело с пугливым малым, который от страха не способен контролировать ни себя, ни свои намерения… Я же ошибался, да?

– Да…

– Хорошо. Раз ты все-таки способен контролировать себя, обсудим твои предположения серьезно. И использовать при этом мы будем не те формулировки, которые сами по себе пропитаны безысходностью, а те, которые более четко передают суть вещей.

А потому у меня к тебе снова вопрос: прежде чем приписывать себе столь нелестные и сомнительные подвиги, достаточно ли подробно ты разобрался в сущности такого явления как страх смерти?

– Мне кажется, страх смерти – вполне понятное явление.

– Ты сильно заблуждаешься, полагая, что понимаешь страх смерти. Не разделяешь его, а именно понимаешь. Могу предположить, что ты, как и многие другие, боишься смерти слепо, боишься так необдуманно, что гонишь от себя любые мысли, с ней связанные. И ни разу не пытался рассмотреть свой страх внимательнее, распробовать его.

– Вильям, едва ли я что-то потерял от этого. Рассмотрю я этот страх или нет – меня ожидает та же участь, что и всех остальных.

– Прежде всего, в этом случае тебя ожидает другая жизнь. Другой уровень понимания. И надежная защита от заблуждений.

Расскажи мне о том, что именно, на твой взгляд, пугает человека в смерти. А чтобы тебе было проще, в качестве примера возьми… – Вильям сделал вид, что задумался на секунду, – самого себя.

Альберту никогда не хотелось ворошить эту тему. И поэтому заготовленных ответов у него не нашлось. Будто заранее зная, что собеседнику понадобится время, Вильям спокойно откинулся в кресле, не пытаясь делать предположения за Альберта.

– …Думаю, в смерти, в первую очередь, пугает тайна. Тайна, которая связана с этим явлением – человек же очень мало знает о смерти.

Вильям, изобразив удивленное одобрение, медленно закивал:

– Не лишено смысла! Человеку, действительно, достоверно неизвестны цели или причины того, что его жизнь конечна. Случайная ли это оплошность материи, или так было задумано кем-то или чем-то, не менее загадочным, чем сама смерть.

Но ведь помимо этой загадки в мире существуют миллионы других. Об их существовании знают, некоторые даже пытаются разгадать, но сами по себе они никого не пугают. Любая тайна, разумеется, может быть связана с опасностью. Но пугает в данном случае не тайна, а именно сопутствующая ей опасность. Тайна же, если что-то и вызывает, то точно другую реакцию: любопытство, желание получить разгадку. Разве нет?

– Пожалуй.

Альберту понравилось тонкое опровержение высказанной им версии, кроме того, он уже подготовил еще ряд вариантов, оспорить которые было сложнее:

– Если не тайна, то страдания. Пугают предшествующие и сопутствующие смерти страдания. Или даже страдания после смерти.

– Страдания физические в твоем Мире или психические в обоих наших Мирах, разумеется, могут пугать. Но разве страх страданий и страх смерти – это одно и то же? Разве каждой смерти сопутствуют страдания?

– Но даже если страх перед страданиями – это не страх смерти, он же все равно никуда не девается?

– Верно, только рассматривать страх страданий, предшествующих смерти, нужно, скорее, наряду со страхом всех других страданий. Имеющих место в течение жизни. Но не как часть страха смерти. Страх тех страданий, с которыми ты сталкиваешься в жизни, пугает тебя так же сильно, как и неотвратимость смерти?

– Нет, – признался Альберт.

– Что же касается страданий после смерти – это что-то интересное. Откуда это в твоих мыслях? С чего ты решил, что после смерти человека ожидают страдания, если сама смерть, равно как и состояние после смерти, является неразрешимой для человека загадкой?

– Мы же не можем исключать этого…

– Не исключать что-то и что-то предполагать, испытывая по этому поводу реальный страх – это разные вещи. Ты же не готовишься всерьез к тому, что после смерти тебя ожидает полная свобода в самых невероятных для человека смыслах или же, например, бесконечные наслаждения?

– Да. Не готовлюсь. Возможно, это особенности мировоззрения того общества, где я прожил жизнь. В великой книге, которая написана, согласно истории, частично учениками сына Бога и частично пророками, – я рассказывал о ней – упоминается, что человек за его грехи после смерти отправляется в место, полное боли и страданий. Причем прожить жизнь без грехов… как бы… не получается. Как ни старайся. Хотя и есть способы получить прощение, многие в нашем Мире испытывают серьезную тревогу по поводу своего состояния после смерти.

В общем, что-то важное, как мне кажется, было утрачено в этой книге с течением времени. Либо же само время требует обновления информации в ней. Не готов судить об этом.

– Тогда, может, у тебя есть другие примеры того, что пугающего видит человек в смерти?

– Пугать может утрата каких-то возможностей, которые есть у человека в этом Мире: видеть близких людей, общаться с ними, заниматься какими-то делами, испытывать чувства. Иметь доступ к каким-то вещам, в конце концов.

– Все, что ты перечислил, – это снова факторы, лишь сопутствующие смерти. Все это может происходить и по другим причинам, со смертью не связанным. Было бы неправильным утверждать, что страх смерти является совокупностью сопутствующих страхов.

Видя, что у Альберта закончились варианты, Вильям продолжил:

– Но есть еще кое-что, о чем стоит упомянуть. Осознание неизбежной смерти заставляет человека искать пути реализации самого себя. Уверен, ты слышал об этом. Страх «прожить жизнь зря». Прожить ее, не пытаясь реализовать то, к чему должен стремиться. Или пытаясь выполнить это не в полную силу.

– То есть, это и есть страх смерти?

– Это не страх смерти. Но это уже страх, который неразрывно с ней связан, поскольку невозможен без самого факта смерти. И именно в нем заключается движущая сила такого явления как смерть.

Итак, осознание конечности своего существования наталкивает человека на простую мысль, что ему нужно реализовать себя, особо с этим не затягивая. Но можно ли назвать действия, направленные на реализацию своего жизненного потенциала и порученные человеку, возможно, непосредственно Высшим Разумом, побегом от смерти? Пусть даже напоминание о необходимости этих действий было вызвано осознанием, что жизнь не бесконечна?

Вильям был прав. Формулировка имела значение.

– Если перестроить кое-что в вопросе, который ты задал мне в начале нашей интересной беседы, получится так: мог ли поиск ответа на вопрос о твоем предназначении, который беспокоил тебя ранее и беспокоит ныне, явиться тем самым действием? Или же поиском такого действия, шагом к нему.

На такой вопрос я готов дать тебе ответ. Да. Вполне. И едва ли в этом есть что-то предосудительное. Другой вопрос – не затянул ли ты с этим слишком сильно…

– Пусть так, Вильям, но все же может ли быть, что моя идея о некоем… именно специфическом предназначении – это просто фикция? Ошибочное направление в поисках самого себя?

– Может быть все, друг мой. Но даже если твой поиск собственного предназначения был форсирован осознанием неминуемой смерти, разве это означает, что в действительности такого предназначения не существует? И разве является совпадением, что тебе не было дозволено обмануть себя, найдя свое предназначение в том, в чем находят многие другие люди, и приняв за основу один из общепринятых шаблонов? Могу предположить, что нет. Не означает и совпадением не является. Впрочем, сам ты можешь ответить себе точнее, чем я. Повторю тебе старый совет: слушай Внутренний Зов.

Впервые за время общения с Вильямом восхищение, которое время от времени испытывал Альберт по отношению к нему, переросло едва ли не в страх. Казалось, в мышлении лектора непрерывно сохранялись кристальная чистота и ясность. Более того, Вильям обладал невероятной способностью усмирять и мысли другого человека. Через его слова в мышление собеседника проникала какая-то обеззараживающая субстанция, способная за короткое время парализовать любую панику.

На мгновение Альберт засмотрелся на то, как успокаиваются его мысли. Казалось, если Леви нарушил структуру его мировоззрения, то Вильям с легкостью восстановил ее прежнее состояние. Без опаски при этом зайдя в самую глубь чужих мыслей и расставив их по местам так, что продемонстрированная ловкость даже пугала. Позже Альберт задумался, так же легко далось бы Вильяму убедить его в чем-то другом? К примеру, в чем-то противоположном собственным же недавним утверждениям? Возможно, Вильям мог бы каждый день убеждать Альберта то в одном тезисе, то в прямо противоположном, снова и снова, пока тот не сошел бы с ума от собственной интеллектуальной беспомощности. При том, что еще не так давно Альберт искренне считал ум своей сильной стороной.

– Вильям, я восхищен твоей способностью возвращать мои мысли в спокойное состояние!

И все же, раз уж заговорили об этом, я не совсем понял, что делать со всеми этими страхами, про которые мы говорили? Пусть даже ни один из них и не является страхом смерти.

– Ровно то же самое, что и с любыми другими страхами, природа которых доступна твоему сознанию. Работать с ними. Страх – это лишь внутреннее напряжение, порождаемое какой-либо предполагаемой опасностью, напоминание о ней. Если у человека есть возможность устранить или снизить вероятность наступления событий, несущих в себе опасность, или же ради какой-то цели отсрочить их наступление, он может управлять страхом непосредственно через влияние на события.

Однако работа со страхом возможна и в тех случаях, если устранение опасности или ее отсрочка не доступны человеку. И тебе предстоит эта работа, так как страхи являются одной из стен между человеком и Богом. Человек, в котором живут страхи, как правило, не имеет достаточного количества энергии для того, чтобы расслышать обращения к нему со стороны Высшего Разума. Я уже не говорю про реализацию его требований.

Четко зная, что устранение опасности не находится в его власти, человек волен передать ответственность за решение этого вопроса тому, кем был поставлен в такие условия. И далее это вопрос доверия.

– В смысле?

– Если человек воспринимает события и явления, на которые не может повлиять, как невероятное и ничем неконтролируемое стечение обстоятельств, то доверять некому и нечему. И если человек берет на себя ответственность выстраивать собственное мировоззрение на полном отрицании любых недоступных его сознанию и пониманию сил, то такова его дорога.

Но если человек осознает присутствие сил, направляющих все явления и события определенным образом, пусть даже не доступным для сиюминутного понимания, то и сам факт наступления угрожающего события было бы логично переложить на волю этих сил.

Ну а тему, почему человеку известна не вся логика построения Мира, мы уже обсуждали. Не будем возвращаться.

Задача человека заниматься тем, что находится в его власти и в рамках его возможностей. Поэтому абсолютно правильно концентрироваться на том, в чем, собственно, твое предназначение в этом мире, вместо того, чтобы, бездействуя, переживать, что смерть придет за тобой.

После того, как Вильям закончил говорить, Альберт какое-то время пытался восстановить ход разговора: казалось, он все же упустил кое-что важное.

– Вильям, все страхи, которые мы обсуждали, оказались не связанными со смертью напрямую. По правде говоря, после этого разговора само восприятие смерти приобрело для меня несколько другой окрас. Более легкий. Не такой гнетущий.

Но значит ли это, что самого по себе страха смерти как такового не существует? Только страхи перед сопутствующими смерти угрозами, которые человек, не разобрав, ошибочно связывает со смертью?

Страх смерти

– Оперируя логикой исключения, действительно, можно временно убедить человека в том, что страх смерти – это фикция.

Но эйфория продлится недолго.

Страх смерти существует. Он живет в Мантре человека. И ей он принадлежит. Я постараюсь объяснить последовательно.

Ты знаешь, что человек воспринимает Мир в соответствии с текстом Мантры, которая, в свою очередь, является надстройкой над пространством чистой энергии, или энергоинформационным пространством, в котором неподготовленный человек существовать не может. В этом пространстве существуют свои законы, в том числе те, согласно которым некоторые виды энергии имеют ограниченный срок существования в определенном своем состоянии. В частности, энергия, формирующая человека. Мы говорили об этом совсем недавно.

Подавляющее большинство таких законов – тех из них, что когда-либо попадали в фокус внимания человека, – имеют свое отражение в тексте Мантры. Многие из них имеют в нем также свое объяснение – логическую связь с основным блоком информации Мантры, и воспринимаются человеком как понятные и изученные. А некоторые существуют в тексте Мантры в виде свидетельств – то есть, не имея такой логической связи с остальной информацией.

Раньше мы обсуждали в качестве примеров свидетельств оставшуюся в истории информацию о прямом общении отдельных людей с Богом. Понять ее большинство людей не могут, так как ни у них, ни у их знакомых подобного опыта не было, что даже является поводом для частых попыток оспорить эти свидетельства. Тем не менее в Мантре эта информация существует.

Так вот, человеческая смерть, явление, происходящее, казалось бы, часто и повсеместно, занимает в тексте Мантры некое промежуточное положение. И, скорее, даже является свидетельством, так как в Мантре ее объяснений нет. Все, что есть, это фактически лишь наблюдения.

Далее. Смерть человека сопровождается прекращением самосознания и, соответственно, прекращением индивидуальной Мантры человека. И не важно, что на Коллективной Мантре отдельная смерть как будто почти никак не сказывается, – поскольку состоит она из огромного числа индивидуальных, в ней также постоянно присутствует угроза прерывания.

Так как Мантра является не просто набором информации, а потоком энергии, на этом уровне ее можно считать не менее живым существом, чем самого человека, ее транслирующего. Считай, что человек и транслируемая им Мантра – это, грубо говоря, тот же симбиоз двух взаимозависимых энергий. Мантра защищает человека от прямого восприятия пространства чистой энергии, а человек тратит на ее непрерывное воспроизведение свою жизненную энергию.

Текст Мантры пребывает в мыслях человека, или, правильнее сказать, он и является мыслями человека. Человек может влиять на Мантру, намеренно концентрируясь на определенных мыслях. Мантра тоже способна подавать человеку сигналы через эмоции. Тревога, а иногда и открытая паника говорят о появившемся несовпадении между элементами в тексте Мантры. В большинстве случаев это решаемые несовпадения, которые могут быть устранены через несложную работу человека с самим собой или с обстоятельствами. Но самый мощный отклик Мантры бывает вызван актуализацией угрозы ее прекращения. Такая угроза запускает страшные реакции в психике человека, порождает сильную негативную эмоцию. Эмоцию, способную в одно мгновенье вытеснить все остальные мысли. Способную парализовать человека или же, наоборот, заставить его действовать молниеносно и жестко. Если угроза близка и неустранима, бесконечный рой губительных мыслей, поддерживающий постоянную отрицательную эмоцию, может сжечь человека изнутри за короткий отрезок времени.

Такова природа страха смерти. Механизм его возникновения схож с любыми другими страхами, за тем исключением, что все другие страхи – не опасения, а именно страхи – формируются на основе пережитого личного опыта.

Человек, однажды испытавший страх смерти, уже никогда не спутает его ни с каким другим. Ни со страхом боли, ни со страхом не успеть чего-либо в этой жизни.

Несмотря на непростое объяснение, Альберт, к собственному удивлению, понял все очень хорошо.

– То есть страх смерти находится лишь в Мантре?

– Сомнительным в твоем вопросе является слово «лишь». С одной стороны, да, лишь в Мантре. И это значит, что гипотетически у человека есть возможность, абстрагируясь от Мантры, избежать возникновения этого страха. Равно как и многих других.

С другой стороны, Мантра и человек – почти единое целое, и полностью абстрагироваться от Мантры по собственному желанию человек не может. Человек без Мантры – это часть Бога, свободная от любых мыслей, от Мира и неспособная к реальному существованию в нашем пространстве.

Маги тратят целые жизни на то, чтобы научиться сквозь Мантру слышать голос Бога, чтобы наработать способность различать текст Мантры и требования Внутреннего Зова, чтобы научиться тратить на Мантру меньше энергии, дабы лишь временно приглушать ее звучание, сохраняя при этом способность возобновить ее.

– Но это же не значит, что оградить себя от страха смерти невозможно? В моем Мире точно были люди, свободные от него.

– Чтобы освободить себя от страха смерти, человеку нужно возвращаться к осознанию присутствия Высшего Разума, так как именно он является гарантом продолжения существования человека после смерти – пусть даже без индивидуального самосознания. Нужно перестраивать собственную Мантру под его существование. Чтобы подтверждалось существование Высшего Разума как минимум не чужими свидетельствами, а собственными. Или, еще лучше, чтобы присутствие Высшего Разума вышло из категории свидетельств и нашло свое прочное место в основном информационном блоке Мантры.

И чтобы это произошло, с Высшим Разумом нужно взаимодействовать, иметь с ним двухстороннюю связь, прислушиваться к нему. А для этого у тебя пока есть лишь один действенный способ: приглушая звучание Мантры и доверяясь внутренним ощущениям, слушать Внутренний Зов.

Страх смерти присущ лишь созданиям, отошедшим от своей природы. От своей Божественной природы.

– Как это?

– Страх смерти напрямую связан с ощущением собственной самости и важности. Это последствие неготовности воспринимать себя в качестве неотъемлемой части единого божественного организма, одной глобальной системы. И это элемент недоверия к Богу. Испытывая такой страх, ты поддаешься тексту Мантры, который шепчет тебе, что ты умнее и дальновиднее своего Создателя. И лучше знаешь, как устроено все вокруг тебя, лучше знаешь, как, сколько и зачем тебе жить.

Вильям договорил, и в комнате воцарилось молчание.

Альберт никогда не рассматривал этот вопрос под таким углом. Как, впрочем, и под любым другим.