Текст книги "Твори добро и славься добрыми делами, Россия!"

Алексей Барбаш
Твори добро и славься добрыми делами, Россия!

© А. Барбаш, 2021

© Интернациональный Союз писателей, 2021

* * *

От автора

Я, автор этой книги Барбаш Алексей Васильевич, родился 14 марта 1939 года в селе Курковичи Стародубского района Брянской области в многодетной семье колхозника. К физическому труду был приучен с детства, никогда не чурался работы, был как все в селе в моём возрасте.

Срочную службу проходил в ГДР ровно три года – с 1959-го по 1962-й.

С 1962 по 1968 год учился в Московском текстильном институте по специальности «инженер-механик». Работал в разных конструкторских бюро инженером-конструктором. Около трёх лет был инженером по технике безопасности в КГБ СССР – откуда меня «попросили» по собственному желанию. Затем работал инженером в Государственном пожарном надзоре, который был подразделением МВД СССР. В 1988 году меня оттуда вышибли совсем не по собственному желанию, а за совершение преступления… в будущем. Именно так было указано в аттестации.

От радости, что так легко от меня смогли избавиться, моё начальство забыло издать приказ о моём увольнении. Через пять лет я получил трудовую книжку, где было написано, что я уволен по служебному несоответствию в аттестационном порядке, чего в действительности не могло быть, так как в последней аттестации таких слов не было. Такое наглое обращение со мной – Человеком – бросило меня в драку поначалу с МВД, а затем со всем государством. Я быстро осознал, что наше государство совершает преступления в отношении собственного народа на каждом своём шагу, и организовал более тысячи обращений в суды, из которых выиграл только несколько, в моём выигрыше в которых были заинтересованы и судьи, и ответчики.

Так, я первым выиграл у мэра г. Москвы Лужкова (суд признал его действия незаконными), хотя уверен, что о своём проигрыше Лужков так и не узнал. Два раза суд признавал незаконными действия Государственной Думы.

В один из периодов своей борьбы с МВД я попал, как говорят, «в струю» и в 1994–1995 годах выиграл у МВД в защиту чести, достоинства и деловой репутации тремя судами аж шестнадцать миллионов рублей (до деноминации), и два раза суд признавал незаконными действия тогдашнего министра Ерина. Деньги мне уплатили, но выполнить решения судов в части опровержения сведений (изложенных в аттестации), порочащих меня, и принести мне извинения в письменном виде МВД категорически отказалось. Позже я узнал, что весь «цирк» с моими выигрышами был затеян в МВД ради изменения структуры министерства, и я (по словам одного сотрудника) стал в МВД «легендой», против меня создали Правовое управление МВД.

В 1996 году моя настырность кому-то надоела, и на меня начали насылать киллеров. Два раза я сумел от них отбиться, на третий не успел – на мою голову сзади из-за угла обрушилось что-то (как я позже догадался) тяжёлое, завёрнутое в мягкое, и я очнулся только на каталке в 7-й градской, после чего моё государство целый год было свободно от моих притязаний.

В последние годы я перестал мелочиться и оставил за собой только несколько дел, среди которых допуск к работе в ГУВД по городу Москве (между прочим, какой негодяй придумал давать названия организациям в дательном падеже?), так как до сих пор в МВД не нашли приказ о моём увольнении; снос скульптурной композиции Зураба Церетели «Трагедия народов» на Поклонной горе в Москве, изображающей групповой секс в извращённой форме с приобщением к таковому несовершеннолетних.

Также в моих планах есть замена абсолютно лживого текста действующего гимна России гимном на мои стихи: «Твори добро, страна Россия, и щедрой будь на красоту!», действующего абсолютно поганого Государственного герба России на предлагаемый мною идеальный для страны герб с девизом: «Славься добрыми делами, Россия!».

Но самая большая моя мечта – исправить мир и сделать его совершенным.

Для этого нужно совсем немного: убедить Президента России своим указом внести в Конституцию России статью такого содержания: «Никто не может быть лишён права на подачу в суд любого обращения, его обязательное рассмотрение и разрешение в установленный срок с возложением расходов и проигранного на проигравшего». Дай Бог, чтобы это у меня получилось.

Примечание: эта книга создана на основе чёткого понимания автором, что:

1. Государство Россия – историческое образование, покорно лёгшее под власть правителя-единоначальника, рабски позволяющее тому делать со страной и с народом всё, что ему лично удобно, ради возможности царствовать сколь угодно долго. Приёмы правления – абсолютная лживость и полное игнорирование здравого смысла.

2. Страна Россия – историческое образование в рабской зависимости от правителя-единоначальника, ещё не осознавшее, что может стать самой процветающей, великой и уважаемой страной в мире, если у себя установит абсолютное равенство всех перед законом и судом.

3. Абсолютное равенство всех перед законом и судом будет в стране автоматически установлено сразу, как только в Конституции России появится статья такого содержания: «Никто не может быть лишён права на подачу в суд любого обращения, его обязательное рассмотрение и разрешение в установленный срок с возложением расходов и проигранного на проигравшего».

С уважением, Алексей Васильевич Барбаш

Твори добро, страна Россия!

 
Божественна природою Россия:
Лесами, пашнями, и степью, и водой,
Живых существ бесчисленных движения,
Широк простор, богатства под землёй.
 
 
Твори добро, страна Россия,
И щедрой будь на красоту,
Есть у тебя немереная сила
Умом давать отпор любому злу.
 
 
Не обделена талантами Россия:
Искусные везде есть мастера,
Нести прогресс – ведь это их профессия,
Вершить в Отечестве разумные дела.
 
 
Твори добро, страна Россия,
И щедрой будь на красоту,
Есть у тебя немереная сила
Умом давать отпор любому злу.
 
 
Великолепна и словесностью Россия:
Богаче и милей нет в мире языка,
Науки, и искусств, и бытия согласия,
И значимость народа на века.
 
 
Твори добро, страна Россия,
И щедрой будь на красоту,
Есть у тебя немереная сила
Умом давать отпор любому злу.
 

Заяц и бес Басня

басня

 
Заяц прыгнул до небес,
Где сидел лохматый Бес.
«Здравствуй, Заяц!»
«Здравствуй, Бес!
Ты зачем на небо влез?»
Отвечает Бес ему:
«Я хочу достать луну».
«А зачем тебе луна?»
«С горки скатится она».
Рассмеялся Заяц вдруг:
«Горки нет такой вокруг.
Чтоб луне с горы скатиться,
Горкам надо удлиниться».
 
 
Мораль всей басни несложна:
Там наверху, во власти,
И мысли впридурь, и дела
Нам всем опасной масти.
 

Апрель 1972 года – апрель 2004 года

Не понимайте, люди, вы Россию иным, чем тем, что называется умом

поэма

 
Меня судьба готовила для драки,
Показывая без прикрас врага,
Учила видеть слабые детали
И отступать – коль наступать нельзя.
 
 
Мне враг лишь только власть,
Что в нищету ведёт своё же государство,
Что под себя гребёт его богатства
И наглость воровства возводит в благо,
А своему народу оставляет право
Самим карабкаться из ямы,
Куда народ свой сбросила сама.
 
 
Цинизмом власть наделена сполна
И, из ничтожества слепив «таланты»,
Использует «умом Россию не понять»
И краткое позорное «воруют»
Как факт преемственности славной дури.
 
 
И по примеру ею же взращённых несунов
С собою власть уносит здравый смысл правопорядка,
Пуская в свет законы расширенного толкованья,
Или когда один закон с другим в разладе,
И глухотой своей на возмущения людей
Делами чёрными всех без исключения судей
Сомнению подвергла здравый смысл народа
 
 
Одним лишь мнением своим,
Что где-то есть неподкупные
И честные вершители закона,
И стоит их нам отыскать,
Так в государстве станет благодать,
И что в семье не без урода.
 
 
Задачу трудную нам загадала власть -
Найти во всей стране достойного судью
Не легче, чем в кромешной тьме большого чердака
Поймать кота, когда его там нет.
 
 
Не зря же власть сняла ответственность с судей
За действия любого толка,
Позволив мнение иметь, отличное от мнения закона,
И тем защиты их лишить от притязаний криминала.
С загрузкою судей не продохнуть, опомниться, и вникнуть,
И против власти что-то пикнуть.
 
 
А чтоб ещё было верней,
Нашли для будущих судей толковых зверь-учителей,
Без угощения не принимающих экзамен.
 
 
Сильны же судьи наши, право,
С образованием заушным права,
Порядка и судов не стало,
Для власти это очень здраво,
А для народа – так и быть, в тюрьме ни за что посидит.
 
 
Но есть ещё совсем уж грозный суд – военный,
С судьёй тройного подчиненья,
Сурово запрещённый как откровенно чрезвычайный
И из Конституции колом осиновым торчащий.
 
 
Я ненавижу всё, что для России смерть,
Пытаюсь ликвидировать опасность.
Вот я увидел герб как слабое звено
И прилагаю силы для его сверженья.
 
 
Я ощущаю малость своих сил
И то, что многие меня считают странным.
Как мальчик Андерсена сказки,
Кричу на всю страну, что герб у нас поганый.
 
 
Страна молчит – понять не может,
Что герб – её лицо и требует ухода,
Что жить с плохим лицом нельзя так долго,
И нужно выглядеть достойно,
И не показывать лицом мучений маски
С глазами каторжанина во время казни,
Когда лишь тягость на душе
И ощущение предсмертья.
 
 
Россия! Хватит умирать.
Начни своё ты возрожденье
С замены дрянного, как чучело, герба,
Страны убогостью парадного лица,
На правильное, доброе, прекрасное,
Светящее умом, уверенностью права,
Чтоб даже враг склонялся к ладу,
А не к презренью и войне.
 
 
Четыре сотни лет,
Как из России убежал правопорядок.
Романовы пришли во власть,
Цари-ублюдки, негодяи,
И рабство царское затмило всё вокруг:
 
 
Низвергнут здравый смысл в абсурд,
В победы превратились пораженья,
История империи-громады была написана наоборот,
И стали мы – все россияне —
Завистливо смотреть на западные страны,
С презрением – на юг и восток.
 
 
Своё ничтожество Романовы подняли до небес
И тем мозги людей подвергли длительной осаде,
И дрогнул русский человек, и сдался,
Любым правителем стал восхищаться
И не заметил, что так низко оказался,
Что всякая другая жизнь над нами в вышине.
 
 
А войны волнами накатывались на народ,
Иного способа вершить дела цари не знали,
И герб всё требовал: «Убей! Убей! Убей врага!
Во славу скипетра, державы, корон, чужого трона
И очень дохлого двуглавого орла».
 
 
Но вот последний царь – известный полудурок, —
Все войны проиграв вчистую,
Не глядя власть отдал неведомо кому.
С восторгами сбивали наши деды поганый герб
И вниз бросали, словно в бездну, надеясь: навсегда.
 
 
Теперь во власти наши демократы,
Моралью и умом слишком горбаты,
И наступили мы опять на те же грабли
С убийственно летящим черенком.
 
 
Святые символы должны быть на гербе,
То, без чего не могут жить ни человек, ни государство:
Ум, разум, интеллект, духовность, мыслей совершенство,
Здоровый, добрый, крепкий дух,
Труд славный, и правопорядок,
И нрав спокойный без изъяна.
 
 
Слаб человек – всесилен его разум.
Не может даже гений человек
Свершить и толику того,
Что может разум сделать просто.
И упрощается задача:
Оставить царствовать лишь разум,
Отбросив от него людей пороки.
И механизм правления как на ладони
И в фразе заключён простой и ясной,
Которую я написал тут прозой, не стихами:
 

«Никто не может быть лишён права на подачу в суд любого обращения, его обязательное рассмотрение и разрешение в установленный срок с возложением расходов и проигранного на проигравшего».

 
Меня бодрит и смысл, и совершенство фразы,
И горд я, что творение моё
В века войдёт как формула правопорядка
И механизмом совершенствования станет
Людей, законов, бытия и государства,
Россию безалаберную, воровскую
Направит на развитие без криминала,
И будет полностью востребован народа интеллект.
 
 
Для этого немного надо:
Чтоб формула моя статьёй закона основного стала.
 

16 июня 2002 года

Бесславие России

 
Гляжу я на российский герб
И вижу в нём безумия абсурд,
Доведённый до совершенства
Давленьем наглым на умы:
Две головы в мучениях от злобы,
Что тяжело держать короны,
Неприменимые в стране.
От этого глаза не видят свет и прок
И давит тяжесть на желудок,
Выталкивая всё наружу
Без удержу поносом и рвотой.
А лапы тоже несвободны:
Чтоб защитить ненужные короны,
Вцепились намертво в державу
И скипетром размахивают ярым
До искривления костей.
И боги не хотят помочь уродству,
Утыканному множеством крестов,
И даже льстивое убийство Любимца
Азии и недруга богов
Не может дать заслуг геройских
Во искупление грехов.
И крылья попусту лишь машут,
Не создавая ветерка,
Так нужного, чтоб охладить
Болезную горячность тела
Жертвы маразма и порока,
Жить неспособного распятого орла —
Пародия цыплёнка табака.
Агонию мы видим на гербе,
А это означает тлен России.
В каком же сверхэкстазе дури,
Забыв про здравый смысл и основной закон,
Был выбран в качестве герба России
Двуглавый бройлерный больной поносливый орёл?..
 

* * *

 
Наш герб имеет все регалии царей:
Державу, скипетр, короны и кресты,
Из всех трёх дырок оправленья:
Из двух – рвота, понос – из третьей.
 

15 мая 2002 года

«Нет для меня сомнений никаких…»

 
Нет для меня сомнений никаких,
Что мне твой мир подобен раю,
Но я боюсь мечты отбросить вмиг,
Ведь я путей сближения не знаю.
 
 
Оставить всё как было (и как есть) -
Мне всё равно что стать на край обвала,
Растерянно искать опоры твердь
И ощущать себя, которого так мало стало.
 
 
Не думаю, что в жизни для меня осталась месть,
И мне надеяться уж не осталось права.
По-моему, судьбе нас нужно свесть,
И нам нельзя пойти наперекор её же нрава.
 
 
Моя ты радость – женщина желанная,
Надуманная, недостижимая мечта,
Ты подскажи мне путь сближения,
И жизнь отдам я для тебя.
 
 
Я принесу тебе лишь радости
И славу автора символики страны,
А чтобы жизнь была без тягости,
Россию сделаю я царством доброты.
 

Март 2004 года

Две страсти

 
Мне хочется с тобой наговориться всласть
О том, что ты красива,
Что имя Инга будит воображенье,
Что яркие глаза твои взрывают душу,
Что хочется тебя ласкать,
Что ты судья, как всяка власть
С презрением к закону,
Что я тебя люблю – боюсь.
 
 
Бездонна бочка интереса меня к тебе.
 
 
Мне красота твоя как свет,
Балтийским холодом пронзает имя,
С восторгами тону в глазах твоих,
Могли бы нежиться в любви,
Да слишком сложности большие.
 
 
Две страсти у меня: ты, женщина, и новый герб России.
 
 
И здесь и там строга задача, не знаю, как и разрешить,
В обоих случаях подобная одна другой напасть:
Чтобы тебя завоевать – я должен увести тебя от мужа,
Чтоб новый герб – я должен свергнуть старый.
 
 
Нельзя вперёд предугадать,
Не зная, что победа может быть возможна.
Как юноша, восторжен я,
Пойти навстречу мне, Моим мечтам-делам ты очень осторожна.
 
 
Я не боюсь, что ты не выберешь меня,
России счастье мне куда дороже.
Но страшно мне, что ты, судья,
Своим решением (куда уж строже),
Позволив царствовать вранью, вражде, насилью,
Возложишь на меня судьбу отстирывать и мыть Россию.
 
 
А грязи много уж. И трудно продолжать с начала…
Не справиться мне одному. Хотя с гербом и прав я.
 

1 мая 2002 года

«Люблю я власть насмешливо-весёлых глаз…»

 
Люблю я власть насмешливо-весёлых глаз,
Готов им полностью себя отдать на растерзанье,
Читать в них будущих утех рассказ,
А в озорных лучах блаженное купанье.
 
 
Твой взгляд так смело встретил мой,
В нём дьяволят-пчелят счастливый рой,
Спешат вступить в веселье перепалки.
Не знаю, где ужалят, где казнят,
А где пообещают грешность связи.
 
 
Я безрассудно окунаюсь в свет-потоп
И чувствую себя всех богачей богаче,
Вступаю в поединок искорок поток:
Твои – ко мне, мои – к тебе,
А многие, сшибаясь, порождают чувство,
Что это мне для жизни нужно.
 
 
И, вдохновлённый, я вперёд иду
И не ищу путей судьбы запасных.
Я просто в юморе тону
Тех глаз насмешливо-прекрасных.
 

25 декабря 2003 года

«Попытки делаю я сблизиться с тобой…»

 
Попытки делаю я сблизиться с тобой,
Но в этом у меня возникла неумелость:
Судьба не представляет шанс такой,
Чтоб у меня с тобой всё дружно получилось.
 
 
Боюсь я что-то предпринять не в такт
И вызвать у тебя презрения усмешку,
Которая отправит меня в ад,
И никогда себе я не прощу свою промашку.
 
 
Хотел бы я не допустить ошибки ни одной
В случайностях, сомнениях и неуверенности давке,
Чтобы всегда в твоих глазах я был герой
И никогда «слоном в посудной лавке».
 
 
Ты позвони мне! Позвони!
И вихри радости меня закружат пьяно.
Мои сомненья разреши
И подари мне: «Это я – твоя родная!».
 

29 апреля 2004 года

Собакам Путина

 
Силён же Шойгу-прохиндей,
Всех нас он обошёл, зараза,
Тем, что без хитростных затей
Принёс он сучку Путину в подарок.
 
 
В рождаемости сука превзошла народ -
И сразу восьмерых (жаль, что не зайцы)!
Не то что россиян в убыток род,
Того гляди заменят нас китайцы.
 
 
И все газеты разнесли, как мёд,
Что Путин, как и все, испытывает муки:
Вот как животных бережёт —
Ни одного щенка он не отдаст в плохие руки.
 
 
В газетной эйфории я совсем потух:
Сражён я ликованьем и прыжками.
И горько мне, что только мне пришли на ум
Великий Гоголь,
                 «Ревизор»
                     и взятки борзыми щенками.
 

Декабрь 2003 года

«Ты обещал одним простым замахом…»

 
Ты обещал одним простым замахом
Бандитов и террор загнать в сартир[1]1
  Сартир – от известного в русском языке глагола с…ать, но никак не может быть от слова «сорт», означающего качество.


[Закрыть]
И замочить их всех там разом.
Что явно потрудней, чем лезть в кефир
Иль в целях беспредела правды
Считать железо посвятей просвир[2]2
  Просвира – белый круглый хлебец, употребляемый в православном богослужении.


[Закрыть]
И целовать металл кувалды.
 

«Уйти б в уют твоих мне рук…»

 
Уйти б в уют твоих мне рук
И тела пышного, прекрасного,
Смеющих глаз, и трепет губ,
И черт лица округлого, приятного.
 
 
Заворковать бы мне тебя
И убаюкать бы словами,
В любви б признаться тыщу миллионов раз,
И каждый раз правдивыми глазами.
 
 
Мне б затащить тебя в постель
И побарахтаться бы вволю,
Доступность наготы твоей
Воспринять бы как счастья долю.
 
 
Приди ко мне! Мы славно будем жить
И предаваться весело утехам,
Семейный быт удобно вить,
Дорогу в никуда указывать помехам.
 

1 декабря 2004 года

«Огнём глазищ девичьих ясных…»

 
Огнём глазищ девичьих ясных,
Могущих сделать молодца из пня,
Взнесён я до высот ужасных,
Где нет уюта для меня.
 
 
Быть может, я немного трушу
Перед загадкой, непонятной до конца,
Но глаза-прожектора мне слепят душу
И… незагоревший след кольца.
 
 
Я от соблазна не успел уйти,
Забыл, что мир исправить должен я суметь,
Готов я для тебя пойти
На юмор, на созидание, на подвиг и на смерть.
 
 
И вот ещё: нисколько не жалея мебель,
Любовью заниматься ночь и день.
Не посылай меня ты на погибель,
А приходи ко мне в постель.
Ну а пока:
Глаза-прожектора мне слепят душу
И незагоревший след кольца.
 
 
Ну а пока:
Глаза-прожектора мне слепят душу
И незагоревший след кольца.
 

10 июня 2007 года

«Какая ты красивая! Донельзя!..»

 
Какая ты красивая! Донельзя!
Боюсь, что подойду к тебе я зря.
Сверкаешь праздником весенним,
Подчёркивая скучность бытия.
 
 
И неразумно я мечтаю лишь о плене,
И близости как можно больше взять,
И на руки бесценную игрушку,
Тебя, легко, как пёрышко, поднять.
 
 
И от восторга перехват дыханья
Воспринять как пустую блажь,
И повторять нежнейшее: «Елена, Лена!» -
И холодность рассудка потерять.
 
 
И, не жалея сил и нерв кипенье,
Считать за благо каждое мгновенье,
Мечтая вместе быть всегда,
По капле продлевать блаженство,
Чтоб жизнь, не отставая, с нами шла.
 

21 ноября 2002 года

«Как я теряю голову при встрече…»

 
Как я теряю голову при встрече:
Все чувства тянутся к тебе,
Наверно, хорошо, когда бы в вечер,
Тогда б я скрыл смущение в себе.
 
 
Это потом приходят в мысли грешность,
Когда не надо думать в быстроте,
Природы чистого искусства вечность,
И представлять тебя в прекрасной наготе.
 
 
Но всё равно терзает одиночество,
Я восстаю, чтобы не двигаться ко дну,
Ищу в мечтах отход в пророчества,
Чтоб получить на будущее глубину.
 
 
Опять запутался в смешенье мыслей,
Мне простота и ближе, и ясней:
Отбросить бы сомнений муки,
Достать в другом бы месте дно.
И кажется: вот протяну я руки —
И станем мы с тобой одно.
 

2002 год

«Глаза, распахнутые настежь…»

 
Глаза, распахнутые настежь,
На девичьем твоём лице,
И руки нежные, покладистые,
И обещанье вдалеке.
Твой стан – тростинка,
Рост высокий
И что-то там ещё внутри,
Там, где душа, – и вот я раб,[3]3
  Это слова неизвестного мне поэта.


[Закрыть]
Раб красоты твоей безмерной
И счастья, что не дашь мне ты.
 

Июль 2007 года

Случай на московской улице

 
Был жаркий день московской улицы,
Вальяжно плавился асфальт,
И нехотя, скорей от скуки,
Цеплялся за протектора базальт.
 
 
Но вдруг забыл он про машины,
Нашёл иной он перехват:
Бегущей девушки подошвы
К себе приклеить – бег прервать.
 
 
А девушка бежала ловко,
Хоть и спортсменкой не была,
От преисполненного долга,
От радости, что жизнь мила.
 
 
Шарниры-ноги в такт ходили
И полных ног натяг брючин,
Что аппетиты распаляли
У многих истинных мужчин.
 
 
Но ритм и бег задор не усмиряли,
Насколько я заметить смог,
И ткань нескромно раздвигали
Большие губы между ног.
 
 
Открытая пузца платформа
Сверкала бликами насквозь,
В центре живота пупка воронка
Алмазной тенью уходила в плоть.
 
 
Повыше – буйство всех стихий природы шалых,
Свободных от бюстгальтера грудей.
Я б не сказал, чтоб слишком малых,
А полноты – для глазу чтоб милей.
 
 
Вот вы представьте: два арбуза,
Мятущихся как от зверей,
Размах от самого от пуза
И до… почти что до бровей.
 
 
Как вверх – волною поднимались,
Не слышен был этот замах,
Как вниз – со шлёпом опускались,
И оставался звон в ушах.
 
 
Вот на меня грудь набежала —
Я от испуга стал весь бел.
Спасибо кофточке: сдержала
Напор в немало децибел.
 
 
Мне показалось, что случайно
Я схлопочу по самый кон:
Приятно было б сиськой настоящей,
А если там лишь только силикон?
 
 
С тех пор всегда, от сна вставая,
Я повторяю как закон:
«Да не страшна мне грудь любая,
А страшен в ней лишь силикон».
 
 
Девица фыркнула мне внятно,
Мотнула рыжею копной,
И стало мне совсем понятно,
Что я ничтожство пред красой.
 
 
Вот вслед за ней глаза метнулись:
Хоть стой, а хоть и падай ниц:
Спина, сужаясь, упиралась
В фундамент мощных ягодиц.
 
 
А там глаза в такой уж плен попали,
Что опуститься вниз нельзя,
И цвет телесный из-под ткани
Превозмогал цвет текстиля.
 
 
Мысль объяснить мне всё спешила,
И стал я без подсказки понимать:
Ведь это ж была секс-машина,
А не какая там кровать.
 
 
Она умчалась. Я остался,
Как пень, остался не у дел,
Но вы простите меня, люди,
Что пятки я не разглядел.
 

1-21 июля 2007 года