Текст книги "Следы"

Следы
Алексей Белозер

© Алексей Белозер, 2024

ISBN 978-5-0062-2930-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я мечтам указал на дверь…

 
Я мечтам указал на дверь,
Выход там же всегда, где вход,
И рычит заповедный зверь —
Просит крови который год.
Бесконечность вселенских драм
Ограниченностью заткнул…
Стыд рождается по утрам,
Только я лишь к утру заснул.
 
 
Без Любви захрапел апрель,
Повернувшийся в стену лбом,
Я опять сел лицом на мель —
Жру траву плотоядным ртом.
Фолианты сырых эпох
По-булгаковски не горят,
Но звездопады бенгальских строк
Поджигают центральный склад.
 
 
Оборудую кинозал,
Рассажу по рядам гостей.
Я кого-то из них не звал,
А с другими крестил детей,
Их не стану пленить собой,
То сто лет уже, как не быль,
Маслянистою пеленой
На экран оседает пыль.
 
 
Запоёт, заурчит внутри…
Белый холст оживает вмиг…
Мне пора. Уже ровно три.
Надеваю перчатки, парик.
По вчерашней хожу весне,
Укрываюсь чужим зонтом.
Мы с тобой в обоюдном сне.
Объяснения все потом…
 
 
По соседству жила Тоска,
Зазывала меня на чай,
Мы играли с ней в «дурака»,
Дуракам доставался рай.
А когда я порой смелел,
Я таскал в её дом сирень,
А теперь из её дверей
Дурно пахнет который день.
 
 
Некролог из одной строки —
«Баба с возу – потехе час».
Вытираю сироп со щеки,
Исчерпав солевой запас.
На поминках ломился стол,
Так уж заведено с начал:
«Иль хорошее, иль ничто»,
И поэтому я молчал.
 
 
Перегаром дышали сны,
Заставляя меня дуреть.
Я просил у весны взаймы,
И она мне швыряла медь…
Стопроцентным уже не быть,
А полставки – не мой рубеж.
Но если ты мне протянешь нить,
То полцарства себе отрежь.
 
 
Златовласым падёт дождем
Этот май, как всегда жесток,
Память выдала мне заём,
Попросив пару лет в залог.
А душа, постигая соль,
Продолжала меня учить,
Чтобы слово играло роль
Так, чтобы строчкам хотелось жить…
 
 
2007
 

Старик рисовал портрет

 
Старик рисовал портрет. Года становились туже.
Глубокий густой минор был крепче табачной смолы.
Ведущий вспорол конверт и шёпотом неуклюжим
Вогнал в воронёный ствол дату конца главы.
 
 
Старик рисовал портрет. Мазки удавались криво.
За шторами рёбер игла, спотыкаясь, тянула твист.
Обратно не взять билет, не выпить в плацкарте пива.
Через духовную топь не повезёт машинист.
 
 
Старик рисовал портрет. Скрипели суставы и ставни.
Кожи степной бархан копил в расщелинах соль.
Тусклый, сухой букет выцветших воспоминаний
Что не доела жизнь, тем не побрезгала моль.
 
 
Старик рисовал портрет. Кто-то дышал снаружи…
Рваный ли блин луны, вечности ли сквозняк.
Совесть – жук-короед – лез упрямо из кожи.
Были ладони полны, теперь лишь крупицы в горстях.
 
 
Вроде бодро прошёлся, но не оставил след.
Нет в книге жалоб, и в книге «спасибо» нет.
Последний куплет. И это чужой куплет.
Старик рисовал портрет.
Старик рисовал портрет.
 
 
Гаснут звёзды на рассвете. Чёрный клюв добычу метит.
Перед смертью все, как дети. Пусты карманы, пусты сети,
Пусты веки, только ветер вечен, совершеннолетен,
Не спит.
Собирает по шкатулкам, по подкладкам, переулкам,
Как клочки по закоулкам, как изюм по постным булкам,
Лоскуты, осколки, шкурки… Бисер. Памяти окурки.
И молчит…
 
 
2017
 

Мыши в пляс

 
Ты только чаще улыбайся, слышишь?
Немногое имеет значение.
Можно стоять и на разных крышах,
Но смотреть в одном направлении.
Потянуться над скользкими стеклами
И медведица, склонив голову,
Вдруг согреет рифмами тёплыми,
Льду назло бесконечному, голому.
 
 
Кот на крышу, мыши в пляс… Будет пир на совесть!
Если кончится рассказ… Начинайте повесть.
 
 
Пересуды – соседей обязанность.
В своих нормах, как по норам-камерам.
А раздай-ка им безнаказанность
И священный «молот» Генриха Крамера…
Прищуры окон, рентгены чужих глазков.
Диванный макет инквизиции.
А червоточить здесь каждый второй готов
По приказу или по традиции…
 
 
Кот на крышу, мыши в пляс… Show must go on на совесть!
Если кончится рассказ… Наливайте повесть.
 
 
Мир становится всё более призрачным,
На себе всё более замкнутым,
Не циничным даже – оценочно-бирочным,
Фриками, фейками лайкнутым.
И, тем не менее, достаточно просто жить,
Отличая, где золото, где зола.
Если суметь из сердца и глаз вытащить
Осколки разбитого зеркала.
 
 
Кот на крышу, мыши в пляс… Ушёл бродяга-поезд…
Вот кончается рассказ… Начинаю повесть.
 
 
В мясной пустоши ни следа души,
Только вонь, да вши, да в крови гроши.
Люли-люли, баю-бай…
Хрен вам детки, а не рай!
 
 
2018
 

Желали крови…

 
Желали крови, сдвинув бровь, кидая в небо огонь.
Смотреть без боли на love story запрещал алкоголь.
Под отсыревшей штукатуркой кис конец сентября…
Весёлый гул недобрых шуток за одно только «я».
 
 
Мозги кипели, и неделями летели часы,
Струились тени, из постели падал снег на весы…
Красиво, но не вдохновенно, наступала зима,
И упоительные стервы нас сводили с ума.
 
 
В приборах где-то между рёбер затерялся магнит,
И вся система навигации слетела с орбит,
Наш лоцман пьян – роятся точки, матерятся тире,
Он вместо «SOS» чеканит «секс» и хлещет ром на жаре…
 
 
А нам твердили – через милю начинается мель,
Но под мелованным туманом тает льда карамель.
Все якоря, узлы и снасти позабыты в порту,
Нам невдомёк, что наше счастье —
Потонуть за мечту…
 
 
2009
 

Коты и Псы

 
Воевали без врага и причины,
Затыкали дыры совести ватой…
Не по чести пряник, кнут не по чину,
Не поймали, значит – невиноватый.
Нам чего-то вечно не доставало:
То кола, двора, коня или воза…
Словно мокрым шерстяным одеялом
Мир накрыла повседневная проза.
 
 
Мы из комплексов лепили героев,
Да мечтали о любимых из воска,
А когда хотелось нам большей крови,
Знали мы, что всё банальное просто.
И зарплатами латали заплаты,
Да летали лишь во снах и запоях…
Без оглядки торопились куда-то…
Кто-то ищет счастье, а кто-то строит.
 
 
Голодали на объедках величий,
Пировали на обмылках морали,
Наносили макияж безразличья
На сверкающие лица из стали…
Не скупились во хмелю на объятья,
Проливали кровь и слёзы на скатерть…
Били вдрызг чужие судьбы на счастье,
Да изрезались осколками насмерть…
 
 
Сны. Шаг до весны.
Зима у взлётной полосы….
А мы, как коты и псы.
 
 
2011
 

Холодец

 
Всем иллюзиям – увы, расползлись они, как швы.
Ешьте гости холодец из моей, из головы.
Не стесняясь, чмокая, ахая да охая.
Ни в улыбках, ни в речах не просёк подвоха я.
 
 
Вроде в ногу мы идём, вроде хором мы поём,
Знамя высоко несём, а в целом:
То ли пряник, то ли яд, то ли Брут, а то ли брат,
Что ни роба – то наряд, то ли перед, то ли зад.
 
 
Только гости напились, языками заплелись,
И дела-то хороши, и вообще всё зашибись.
Всё текут, текут слова, но не пухнет голова,
Есть лекарство от братвы – хорошо без головы…
 
 
Вроде чисто мы метём, вроде трепетно мы ждём,
Прём телегу на подъём, а в целом:
То ли проза, то ли стих, то ли гений, то ли псих,
Постелили на двоих, оказалось много их…
 
 
Раз, два, три, четыре, пять – стали денежки считать.
Посчитали, подрались, разошлись по парам спать.
И остался только хлам по заблёванным углам.
Холодец из головы не по вкусу был гостям…
 
 
Вроде весело мы пьём, вроде счастье мы куём,
Бодро пашем, вкусно жрём, а в целом:
То ли правда, то ли ложь, то ли слово, то ли нож,
Перемерь хоть сотню рож – на святого не похож.
 
 
2007
 

Ненадолго

 
Один бесцельно пропивает годы,
Другой на выживанье тратит силы.
Один в уныньи сводит с жизнью счёты,
Другой крадёт мгновенья у могилы.
Слежавшийся осадок убеждений
Венчает путь от кухни до сортира,
И ты на нём неоспоримый гений.
И трафарет судьбы. И мера мира.
 
 
Рычишь на жизнь, как старый пес на плётку,
Скулишь от жизни словно от занозы.
Бытуешь, будто археонаходка,
Не в силах изменить лежачей позы.
Ты видно где-то сел не в ту повозку…
Снимаешь с жизни накипь, а не сливки…
Минтай, размякший после разморозки,
В ликёро-никотиновой заливке…
 
 
Ты требуешь от мира компенсаций,
Тебе должны и ангелы и черти,
Владелец планетарных облигаций.
Нетрезвый пуп земли на лобном месте.
Плюёшь на всех. Обнёс себя забором,
И ждёшь, что мир тебя одарит манной…
Но жизнь, она не любит кредиторов,
И расставляет на тебя капканы…
 
 
Растянет история глотку,
Растают в ней годы и города…
Смерть – это не надолго.
Смерть – это навсегда.
 
 
2014
 

Дым верхних этажей

 
Мы прикрывались, чем попало,
Под пулемётом обязательств.
Мы отказались от штурвала,
И стали жертвой обстоятельств.
И под каким кустом капусты
Нас угораздило родиться?
Не ешь заплёванные чувства,
Не плюй в заплаканные лица…
 
 
Во взбитых сливках липкой лести
Мы перемазали всё рыло,
А жизнь держала нас на месте
И шубки беличьи носила…
А мир старался стать статичным
И накрахмаливал формальность…
И тогда тропою птичьей
Мы ушли в трансцендентальность.
 
 
Каким-то пойлом причащаясь,
Я мир объятьем удосужил,
А по утрам, опохмеляясь,
Выблёвывал свой мозг наружу.
Когда обида влезла в печень,
И сердце стало чёрствой булкой,
Мы изменили место встречи,
И заблудились в переулках…
 
 
Дорога в небо сменилась лесом,
И в кулуарах запахло дымом,
И жабья кожа сожгла принцессу,
Когда обман стал невыносимым.
Забыты мысли, забыты строки,
Увязли лица в клочке бумаги…
В фотоальбомах «вчера» и только…
А где-то праздник, где-то флаги…
 
 
Дым верхних этажей опалил уже
Ржавых гаражей крыши…
Ты ставила на жизнь, но вечности коржи
Крошат не ножи, а мыши…
 
 
2010
 

Грифон

 
Прожорливая ржавчина времен
Ленивым ластиком стирает города…
Навряд ли из живущих кто знаком
Со смыслом слов «всегда» и «никогда»…
Иллюзии и крылья разбросав,
Я камнем набираю высоту
И слушаю, как лживо шелестят
Те откровения, что принял за листву…
 
 
Седой Грифон своим беззубым клювом
Высвистывает тайны за подачки,
Я накормил его отравленным изюмом,
И запаролил свежие задачки…
Я постигаю реализм вещей
В моменты виртуального оргазма,
И сердце вместо рифм качает плазму,
Мешая кровь в причудливый коктейль.
 
 
Я завещаю сумерки свечам —
Таинственным свидетелям нирваны.
И героини моего романа
Меня одолевают по ночам…
Чтоб в эту жизнь влюбиться без ума,
Мне не нужны глобальные причины,
В туманности грядущей перспективы
Я прописал любимых имена.
 
 
Но истины момент непредсказуем,
И я вернулся, обналичив правду.
И будучи морально наказуем,
Большим крестом нанёс свой грех на карту.
И спрятав в рукава ферзей и дамок,
Припадки ревности и совести мешая,
Не выхожу из нормативных рамок
И общих тезисов игры не нарушаю…
 
 
В тот кабинет, в котором Время лечит,
Не иссякает очередь горбатых,
Я тоже был записанным на встречу…
И я пришёл… но перепутал даты.
 
 
2001—2007
 

Дом

 
Дом,
Построенный под слом, в котором всё путём,
Который никогда не станет домом…
Дом красив со всех сторон, нет окон в доме том,
Есть только вход…
 
 
Дом.
Забор какой кругом, он охраняет дом,
От всяческих ему ненужных встреч,
Удивительный забор —
Всяк проходит, кто не вор,
И навсегда.
 
 
Дом.
Мы молимся о нём, храним и бережём,
Хотим, чтоб наши дети тоже жили в нём,
Их кормим молоком, за несмиренье бьём.
Спасибо, дом!
 
 
Вокруг – пустыни, а в небе синем
Парит усталый дельтаплан…
Пусть в доме тесно, всем хватит места,
Есть телевизор,
Телевизор, телевизор, телевизор
И диван!
 
 
2005
 

Мой объектив

 
Мой объектив совсем не объективен,
Мои законы, в целом, незаконны,
Фиктивный разум мой неэффективен,
И нет святого на моих иконах.
Мои пути сольются в одной точке,
Преследуя законы перспективы.
Рассвет не тороплю, поскольку ночью
Все боги серы, а женщины красивы.
 
 
Когда пророки станут непорочны
И время гребешком расчешет гриву,
И Нострадамус, настрадавшийся заочно,
Забьёт на всё, чтобы со мною выпить пива.
Я не впишу ни слова в родословной,
Мне эту блажь другие обещают
Моя условность станет безусловной,
Когда я выучу науку, как прощают.
 
 
Ругались матом, не снимая мантий,
Что я опять в плену у негатива
А я кричал им: господи, отстаньте —
Я просто подбираю реактивы!
Все ваши слёзы, радости, тревоги
Я превращал в весёлые картинки,
И вот весёлые и висельные боги
Спускались, чтобы выпить на поминках.
 
 
А ложь небес всё больше обнажалась,
И нагота сияла, словно звёзды,
Но ни одна из них не удержалась,
Когда весь мир стал в корне несерьезным.
Не сосчитать всех лопнувших от смеха,
Увидевших иронию развязки,
Почуявших, что жизнь дороже меха,
И  библию читающих, как сказки…
 
 
Открытия честнее откровений
Для получивших главную награду…
Запутавшись в клубках предположений,
Дет. сад рекомендован был Де Саду.
На распродаже базовых понятий
Цинизм оценен был какой-то высшей мерой.
И когда боги примеряли платья,
Я, сдерживая смех, стоял за сценой.
 
 
Смеяться – грех, а не смеяться – лживо,
Когда нотации читают над слезами.
Предчувствуя дешёвую наживу,
Они все выше поднимали знамя.
Но перекрёсток судеб неизбежен,
Кто тащит крест – тому креститься нечем.
А путь его, как океан, безбрежен,
А  сам он, словно небо, бесконечен…
 
 
2005
 

Вам в горло лезет пессимизм

 
Вам в горло лезет пессимизм и изрыгается огнём.
Мы гложем вашу нелюбовь и пессимизм пережуём.
Стена – не средство от врагов, как страх – не повод для Любви.
Я понял участь берегов – их никогда не станет три.
Я вывернусь шипами вверх, чтоб не кололи потроха.
Нам обещали сотню бед, из них до нас дошла одна.
Не то, чтоб шибко нам везло, судьбу не просим потакать,
Да, в общем, всё предрешено, нам просто нечего терять…
 
 
Скажи «Прощай», и я прощу, через порог пожму ладонь.
Синицу в небо отпущу, она свою сыграла роль.
Не будет страшен серый волк, когда убьёшь в себе овцу,
Все сказки обретают толк, придя к счастливому концу.
Мудрее сказочных старух искусство петь и быть немым.
Обидно, но из этих двух я не владею ни одним.
Вы говорите «Не Судьба» – я больше склонен верить в лень.
И быт отныне не тюрьма, и спирт давно не самоцель.
 
 
Я стал медлителен в словах, всё тщательней ищу предлог.
Я думал – это чей-то прах, а мне сказали – это Бог.
Четыре такта на строку, вторые сутки на куплет.
Остаться всё ещё могу, хотя уже купил билет.
Они молились куполам, я слушал колокольный звон.
Когда войти пытался в храм, они меня погнали вон.
Под грузом праведных томов сухие струйки бытия.
Вы говорите про Любовь, шепча – нельзя, нельзя, нельзя…
 
 
2001
 

Хорошо!

 
Разбивать свою жизнь, оставаясь в тени,
Наделяя виной мирозданье…
Совесть с места не сдвинешь, тяни – не тяни,
Пусть иные идут на закланье…
Кто своё растерял на нелепом пути,
В вечных поисках лучшего мира,
Остаётся сжимать плавники и трясти
Рудниками подкожного жира….
 
 
Не ищите иконку в стогах сорняков
И в мешке не утаивай жало.
Уничтожишь своих самых внешних врагов,
Только это окажется мало.
Ты ещё не просёк, чтобы быть на плаву,
Быть дерьмом – не единственный способ….
Монохромно-лоскутные сны наяву,
Жизнь колёсами вверх под откосом.
 
 
Независимый бег посторонних минут
Не излечит – не верь в эти сказки!
В небеса не смотри, там тебя не поймут,
Не раскидывай спектр на краски.
Если нет берегов – ни к чему паруса,
Дрейфовать по надземным орбитам,
И в свободном паденьи замкнуть полюса,
Чтоб остаться с планетою квитым…
 
 
Хорошо! Danke schön!
Потрошённые судьбы…
Порошок перед сном,
А потом будь что будет!
 
 
2010
 

Вы говорите: «Мы»…

 
Вы говорите – «Мы», я говорю лишь – «Я».
И у подножья тьмы спорны её края.
Лестница в небеса или простая лесть,
Взглядом со стороны не взвесишь наспинный крест…
Если снимаешь бронь, знай, что найдётся плеть,
Если хочешь любить, значит готовься терпеть…
Письма по адресам, без посторонних рук…
Стрелу не пошлёт вперёд ненатянутый лук…
 
 
Твердо скажу себе – «ВСЁ». И точку поставлю в конце.
Этот волшебный знак часто возводят в цель,
Но настойчивость здесь не подведёт итог.
Больше двух точек в ряд – к продолженью предлог.
Любить не равно иметь. Иметь не равно желать.
Ждать не равно терпеть, верить не значит знать.
Со стороны видней – аура или терн.
Споры на все голоса – проклят, благословлен!
 
 
Ангел-Хранитель пал. Спился в угоду толпе.
И, исчерпав запал, таланты менял на хмель.
А мы всё играем в Богов, в судей и мудрецов,
Нам не дано судить, но что нам, в конце концов!
Любой, кто стреляет – глуп, так с чего ж пуле умной быть?
Хотим, чтоб любили нас, но не хотим любить.
Боимся разжать кулак, привыкли бить по рукам,
Всё спорим, кто с нас дурак, как и положено дуракам…
 
 
2005
 

У убийцы родные глаза

 
Жизнь была похожа на игру,
С обостреньем в личных областях.
Не смотря на летнюю жару
Замерзало мясо на костях.
А внутри, как в паспортном столе,
Суетились черти у окна.
Сдохла муза где-то в глубине,
И рифмами воняло изо рта…
 
 
А надежда, вымокшим хвостом,
Волочилась сзади по грязи,
И дотла сгоревший кошкин дом
Утонувшим мячиком грозил.
Билось сердце в рёбрах мотыльком,
Хрипло через клапаны дыша.
И жевательной досады липкий ком
Ясному сознанию мешал.
 
 
Выкинув романтику за борт,
И, послав её ко всем червям,
Пытался бросить взгляд за горизонт,
Ползая по каменным углям.
Но предвиденья волшебный дар
Запрещали правила игры…
И тогда я сам себе вогнал
В глазные лузы снежные шары.
 
 
И тогда незримый рулевой,
Чуя неминуемую смерть,
Дал мне выбор щедрою рукой,
Предложив замёрзнуть иль сгореть…
И когда всё было решено
(плачьте те, кто уши не заткнул),
Кто-то наверху протёр стекло,
К сердцу прикрутив бикфордов шнур…
 
 
Ты не веришь в логичные «Против»
И лелеешь заветное «Да»…
Осторожно, мой друг, осторожно…
У убийцы родные глаза…
 
 
2010
 

Сложные сюжеты

 
Сложные сюжеты, сны из пластилина,
Курсы по вокалу с сурдопереводом,
Карамельки счастья – привкус клофелина:
Экономим чувства, электричество и воду.
Девственность в ладошках – пареная репка,
Зубы от лошадки дарятся отдельно,
Яблоко от яблони упало вместе с веткой.
Всякий горизонт смыкает параллели…
 
 
Генотипы свинства разлагают душу,
Где такое счастье, что сильнее смерти?
Заповедь на завтрак, атеизм на ужин,
Первородный хаос в праведном конверте…
Закрываю двери, раздаю подарки:
Краденое солнце, щепки от приклада…
По карманам прячу памяти огарки,
Время на ладонях – стружки шоколада.
 
 
Свой подсевший разум ставлю на зарядку,
Кончилось веселье утреннею рифмой.
Под балконом смерти отжигай вприсядку,
Завтра жизнь предъявит новые тарифы…
Меткие усмешки, ненависть на лицах,
Пьяная причина распрощаться с миром…
Счастьем обожраться, кровью похмелиться,
Сесть в заблудший поезд трезвым пассажиром.
 
 
Керосин под кожу – армия морали.
Дезертирской тропкой покидаю голод.
Плодородный камень в огород кидали,
Свято фабрикуя иллюзорный повод.
Отданы приказы деткам на погибель,
Что вчера любило, удобряет почву.
Дудочка, кувшинчик… тут уж или-или —
Либо будь счастливым, либо непорочным…
 
 
Главная мечта аквариумных стёкол —
При своём уделе зваться берегами.
Что же ты наделал, Финист – Ясный сокол,
Клетку всю загадил рифмами-перами.
Рюмка никотина – смерть кавалеристам.
Шаткие надежды пахнут депрессантом…
Чтобы стать бессмертным, хватит пары истин,
Чтобы стать безумным – одного таланта…
 
 
Левое крыло не станет правым никогда,
Казначей чужих грехов ненавидит зеркала…
 
 
2008
 

Глазки синие

 
Пусть вместо слов расскажут жесты,
Пусть молчанье даст ответ,
Как дважды пьяная невеста
Наступает на букет.
В моём скупом фотоальбоме
Собираются друзья,
И вдруг становится «ненужно»
Актуальней, чем «нельзя».
 
 
За околицей сознанья,
На задворках бытия
Я благое оправданье
Приобрёл за три рубля.
Из двадцати возможных смыслов,
Что на выбор дали мне,
Я выбирать не стал, а оптом
Взял по сниженной цене.
 
 
Нарисованное солнце
Жарче, чем пустой листок.
В святом писании червонцы
Закатились между строк…
Ломая когти, рвал поводья,
Выл ночами напролёт,
Но сколько волка не корми,
Эта сволочь жрёт и жрёт…
 
 
Ах, эти смелые ночи белые,
Когда дамы приглашают первые
Весенне-летние, осенне-зимние
Улыбки пьяные и глазки синие…
 
 
2010
 

Ассоль

 
Не зовите Ассоль на свидания,
Ей известны исходы заранее.
Она топит в бутылках признания,
Кормит ими седой океан…
Дразнит пену лодыжками голыми,
Забивает цитатами голову,
Свято верит, что где счастье поровну,
Там и горе всегда пополам.
 
 
Но никто не смог, однако,
В её сердце бросить якорь.
Сколько писем ей писали,
Пели гимны красоте,
Она тонкими руками
Гнёт из писем оригами
Их пускает кораблями
По ревнивой, по воде.
 
 
Не кормите Ассоль откровением —
Ваши тайные сейфы до фени ей.
Лаконичным ответит терпением,
Ей хватает таких мелодрам.
За спиною корзинка для практики.
В ней пока только зёрна романтики,
Послевкусие снов, жизни фантики
И доверие книжным словам.
 
 
Ясным днём и в час ненастья
То ли участь, то ли счастье.
И в режиме безопасном
Годы, словно кость грызёт.
Прикрывая голод тайной,
В вечной зоне ожиданья
Поводок из обещаний
До мозолей шею трёт.
 
 
Не дразните Ассоль удовольствием,
Не лишайте иллюзий спокойствия.
Не взрывайте склады с продовольствием
На глазах у голодной толпы.
У Ассоли нет права на вольности,
Лишь единственный сможет пароль ввести.
А её безлимитное «нет, прости» —
Мнимый козырь в манжетах судьбы.
 
 
Подлеца иль генерала
Принесет ей парус алый
Эти мелочи вторичны —
Такова её модель.
Алкаши, герои, принцы,
Короли, шуты, убийцы —
Только элемент декора.
Лишь соломинка в коктейль…
 
 
2014
 

Возвращение

 
Я снова вернулся домой…
Откройте мне дверь свою.
Крылья мои за спиной,
Я устал, я еле стою….
Примите меня, как есть,
Избавьте меня от дождя…
Но… Я вижу, мне некуда сесть…
Вы, верно, не ждали меня….
 
 
Я вам спою о Любви, хотя не умею петь.
Но возьмите мои стихи, они в холод вас смогут согреть….
 
 
Я сегодня всего лишь, как гость
У вас, дорогие мои.
Что за банальная злость?
Мы по-прежнему с вами близки.
Я вот вам яблок принес.
Эти святые плоды…
Но… У вас всё ещё сенокос…
А у нас там такие сады!
 
 
Я вам расскажу о Любви! Я её в колыбели качал…
Я так восхищен, а вы… Говорите, чтоб я замолчал…
 
 
Отчего же вы так холодны?
Отчего так печален ваш взгляд?
Вспоминаете прошлые сны?
Не воротишь былого назад!
Так оставьте всё позади
И вперёд не стремите взор…
Но… Вы шепчете мне: «Уходи…»,
Словно я вам не больше, чем вор.
 
 
Я не стану петь о Любви! Я о ней не достоин петь…
Вы сожгите мои стихи, только так они смогут согреть…
 
 
1997