Текст книги "С понтификами по белу свету. Записки участника папского пресс-пула"

Вселенские похороны

В апреле 2005 года мир прощался с Иоанном Павлом II. На похороны Папы Войтылы съехались более 100 глав государств и правительств – 11 монархов, 70 президентов и премьер-министров, несколько руководителей международных организаций, в том числе Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан и еще около двух тысяч членов различных делегаций (всего из 176 стран). Россию представлял премьер-министр Михаил Фрадков.

Триста тысяч человек присутствовали на траурной литургии, 4 млн паломников проводили понтифика в последний путь, более миллиарда верующих, принадлежащих к различным христианским конфессиям, молились за упокой его души, и 2 млрд телезрителей следили за церемонией прощания в прямом эфире.

В ночь на 8 апреля был прекращён доступ верующих в собор Святого Петра, и тело Иоанна Павла II поместили в кипарисовый гроб, куда, по традиции, положили кожаный мешочек с монетами, выпущенными за годы понтификата Иоанна Павла II, и металлический пенал со свитком, содержащим жизнеописание польского понтифика. Лицо Иоанна Павла II было накрыто куском белого шелка.

После молитвы гроб перенесли на паперть перед фасадом собора Святого Петра, где в 10 часов утра кардиналы отслужили заупокойную мессу. Траурную службу возглавил Йозеф Ратцингер, декан Коллегии кардиналов, префект Конгрегации доктрины веры. Литургия совершалась на латыни, однако отдельные места читались по-испански, по-английски, по-французски, а также на польском, немецком и португальском языках. Патриархи Восточно-католических церквей отпевали Папу по-гречески. В разгар церемонии ветер вдруг начал листать страницы Священного Писания, установленного на паперти.

По окончании церемонии прощания тело Иоанна Павла II было перенесено в подземную крипту – грот базилики Святого Петра. Иоанн Павел II похоронен рядом с мощами святого апостола Петра, в капелле Матери Божьей Ченстоховской, святой покровительницы Польши, неподалеку от часовни создателей славянского алфавита святых Кирилла и Мефодия, в прежней могиле Папы Иоанна XXIII, прах которого в связи с его беатификацией (провозглашение блаженным) в 2000 году был перенесен из подземной крипты собора в его алтарную часть.

«Папа Войтыла сам подготовил себе пристанище», – говорили в Ватикане. В самом деле Капелла Матери Божией Ченстоховской в 1982 году по настоянию Иоанна Павла II была отреставрирована, украшена иконой Девы Марии и изображениями польских святых.

Замечательная русская художница Наталья Царькова, автор многих официальных портретов четырех римских понтификов, была удостоена особой чести. В последнюю ночь перед погребением она сделала серию набросков, на которых был изображен Папа Войтыла в гробу, которые потом передала Ватикану.

27 апреля 2014 года Иоанн Павел II был причислен Папой Франциском к лику святых (вместе с одним из своих предшественников Иоанном XXIII). Но это уже другая история.

Изучай правила, чтобы знать, как правильно их нарушить.

Далай-лама XIV

Конечно, Ватикан – абсолютная монархия, но она выборная. Когда Папа умирает, собирается кардинальская коллегия, и она заседает именно в Сикстинской капелле, под потолком Микеланджело. Там ставятся трибуны, как на стадионе, они красного цвета, и их занимают кардиналы, одетые в красные мантии.

Участников высокого собрания (конклава) закрывают снаружи, потому что «конклав» буквально означает «под ключ». Их закрывают, чтобы они не общались с внешним миром. Это всегда было камнем преткновения: как помешать их общению с посторонними, как избежать утечки информации, исключить возможность влияния на этих затворников.

Раньше пап избирали почти в таком же помещении, только оно называется Capella Paolina (Капелла Святого Павла) и расположено в упомянутом нами Квиринальском дворце.

У этих двух помещений – у Сикстинской капеллы и у Паолинской – есть одна общая, очень важная, характеристика: как гласит легенда, они выполнены в пропорциях пространства Иерусалимского храма, разрушенного римлянами.

Тут все не случайно. Кароль Войтыла, например, был человеком очень рациональным и деятельным, как, впрочем, и все папы, хотя среди них были и философы, и затворники. И он, Войтыла, сам начал готовить свои похороны. Раньше, когда происходило такое событие – смерть Папы, закрывались все ватиканские музеи, потому что в Сикстинской капелле заседал конклав, а это порядка двухсот человек «пурпуроносцев-кардиналов». Их размещали прямо там, в музейных комнатах: ставили раскладушки, воду и пищу, создавали какие-то санитарные условия с ширмочками, и они там жили.

И первый, кто решился все организовать цивилизованно, – это Папа Войтыла. Он распорядился построить специальную гостиницу для участников конклава на двести одноместных номеров – «странноприимный Дом святой Марфы». И прямо от дверей гостиницы кардиналов привозят на автобусах до дверей дворца.

И когда выбирали Папу Ратцингера, преемника Иоана Павла II, который стал Бенедиктом XVI, конклав работал уже в новых, цивилизованных, условиях. И святые отцы не коротали ночь около статуи Зевса в коридоре, а отдыхали в своей комнате, молились там, а вечером собирались в трапезной.

Выбор нового Папы – это всегда важнейшее событие, богатое традициями.

В капелле устанавливается такая маленькая печурка – «буржуйка», как мы бы сказали. И труба от нее идет прямо на крышу. И по цвету дыма огромная толпа на площади Святого Петра точно знает, как прошло заседание конклава и тур голосования.

Если идет черный дым – значит, впустую заседали, не договорились. А когда результат достигнут, в огонь добавляют специальную соломку, которая дает белый цвет. Это называется fumata bianca – белый дым. Белый дым означает, что новый понтифик избран.

И тогда начинают звонить колокола, и все бегут на площадь, потому что пройдет минут 15–20, новый Папа выйдет на центральный балкон собора Святого Петра и кардинал-камерленго, распорядитель конклава, скажет: “Habemus Papam!” («У нас есть Папа!») и покажет этого раба Божьего народу.

А до этого (когда наконец избирают нового Папу), его быстренько препровождают в маленькую комнатку, которая находится в той самой алтарной стене, расписанной Микеланджело. Ее называют комнатой плача, потому что? когда вновь избранного понтифика туда запихивают, там его ждут монахини; и возле них висят в шкафу три размера папской одежды – маленькая, средняя и большая, ибо никто не знает, кого выберут.

В эту комнату входит кардинал, а выходит он уже Папой. Входит туда в своей красной мантии, а выходит уже в белой. И вот он туда заходит, эти монахини «на живую нитку» примеряют ему белую одежду, и они утверждают, что ни один Папа не удержался в этот момент от слез – то ли от сознания ответственности, то ли от умиления и радости…

Но то, что во время выборов Бенедикта в капелле плакали все, не только Папа, но и кардиналы, это точно. От долгого неупотребления печурка задымила, и дым пошел не в трубу, а прямо в капеллу. Ведь двадцать шесть лет просидел на троне Иоанн Павел II и столько же не топили печку.

Кардиналы плакали и кашляли. А толпа на улице никак не могла понять, какой дым идет – белый или черный. И когда наконец с опозданием зазвонили колокола, то по площади бежали швейцарские гвардейцы, на ходу застегивая мундиры, чтобы успеть встать в почетный караул перед выходом нового понтифика…

Но были и другие времена, когда избранного Папу обследовали на предмет принадлежности к сильному полу, усаживая претендента на папский престол в особое кресло с отверстием в сиденье и деликатно определяя, мужчина он или женщина… И поводом для этого послужил один невероятный случай, произошедший при папском дворе.

Предание гласит, что после смерти Папы Льва IV в 855 году трон святого Петра два года, пять месяцев и четыре дня занимала женщина, оставшаяся в народной памяти как папесса Иоанна (Джованни, Жанна, Анна, Агнесса Ланглуа). Знатоки ватиканских интриг утверждают, что речь идет о реально существовавшем персонаже – прекрасной англичанке благородных кровей и высокого ума.

Получив в лицее немецкого города Майнца хорошее образование, она решила его продолжить и, переодевшись в мужское платье, бежала со своим соучеником, монахом из Фульды, достигнув Афин, где посещала самые известные богословские и философские школы. Честолюбивый монах мечтал, набравшись знаний, поехать в Рим и стать кардиналом, а если судьбе будет угодно, то и Папой Римским. Но во время скитания по Европе юноша заболел и умер от лихорадки, а его спутница, оставаясь в мужском обличье, поклялась на могиле друга осуществить его дерзкую мечту и отправилась в Рим.

Благодаря недюжинным способностям, ораторскому искусству и богатым знаниям ей удалось получить кафедру в греческой школе. Вскоре слава о высокопросвещенном монахе распространилась по всему Риму. «Джованни Англико – так назвалась будущая папесса, стала своим человеком при папском дворе. Она успешно занималась не только церковными, но и государственными делами, в частности руководила работами по строительству высоких каменных стен, которые до сих пор окружают Ватикан.

Когда умер Папа Лев IV, в качестве его приемника не нашлось никого более достойного, чем Джованни. И вот наступил самый радостный момент в ее жизни, когда под звон колоколов конклав провозгласил ее главой Римской церкви.

Но природа взяла свое. Молодая женщина, облаченная в папскую сутану, вступила в любовную связь со своим управляющим и забеременела. Широкие одежды скрывали последствия любовных утех, и однажды во время церемониального шествия между Колизеем и Латеранской базиликой, папесса Иоанна неожиданно для всех разродилась и скончалась при родах.

Согласно другой легенде, ее и ребенка разъяренная толпа забила камнями. Убиенных якобы похоронили в церкви Святого Климента. Есть еще третья версия, по которой ребенок выжил, был отдан в монастырь, принял постриг и даже сделал церковную карьеру: стал епископом в городе Остия. В память об этой необыкновенной истории сердобольные люди поставили неподалеку от храма Сантиссими Кватро Коронати часовенку, а в ней – изображение прекрасной женщины, увенчанной папской тиарой, с ребенком на руках.

Впоследствии Папа Сикст V велел убрать эту статую. Но с того достопамятного дня римские понтифики тщательно обходили злосчастное место преступных родов, а все церковные процессии сворачивали на соседнюю улицу.

Говорят, именно после этого случая был введен обычай, по которому вновь избранного Папу усаживали в кресло со смотровым отверстием в сиденье и определяли его пол. Получив подтверждение от специального служки, проводящего осмотр будущего Папы, участники конклава устраивали овацию (от латинского слова “ovum” – яйцо). Этот обычай просуществовал до ХV века.

А трон с дыркой много лет стоял в портике собора Сан-Джованни ин Латерано и лишь сравнительно недавно был перенесен в Ватиканский музей. В кафедральном соборе в Сиене (Тоскана) среди множества бюстов римских понтификов между Львом IV и Бенедиктом III долгое время находилось изваяние папессы с надписью: «Джованни VIII, женщина из Англии». Но в начале XVII века Папа Климент заменил его бюстом святого Папы Захария.

История папессы на протяжении веков возбуждала писательскую фантазию. Известен такой факт, что 26 ноября 1831 года римский поэт Джузеппе Джоакино Белли, друг Н. В. Гоголя, прочитал на вилле княгини Зинаиды Волконской в Риме сонет о папессе Иоанне. Слышал ли его Гоголь в исполнении автора, неизвестно, но знаменательно, что вскоре к этой же теме обратился Пушкин. Он составил черновой набросок новой маленькой трагедии «Папесса Иоанна» и даже добавил этот сюжет в свою знаменитую «Сказку о рыбаке и рыбке», потом отказавшись от этого сюжетного варианта.

В ее первоначальной редакции была сцена, в которой старуха пожелала стать «Римскою Папой». (Эти строки впервые разобрал С. М. Бонди в 1929 году.) В сохранившемся черновом пушкинском варианте старуха заявляет55
  Комментируя этот отрывок в III томе Малого юбилейного академического собрания сочинений Пушкина (1935 г.) Д. Д. Благой указывает: «Эпизод о Римской Папе» позволяет совершенно точно указать в качестве прямого источника померанскую сказку «Рыбак и его жена», помещенную в знаменитом сборнике братьев Гримм.


[Закрыть]:

 
«Не хочу быть вольною царицей
А хочу быть Римскою Папой!»
 
 
Добро, будет она Римскою Папой.
 
 
Воротился старик к старухе.
Перед ним монастырь латинский,
На стенах латинские монахи
поют латынскую обедню.
 
 
Перед ним вавилонская башня.
На самой на верхней на макушке
Сидит его старая старуха.
На старухе сарочинская шапка
на шапке венец латынский,
На венце тонкая спица,
На спице Строфилус птица.
 

Часть II
Папа – библиотекарь. Обращение к истокам

Богослов и музыкант на папском троне

Почему нам велят слушаться Папы в вопросах секса? Может, он что-то об этом и знает, но ведь не должен.

Джордж Бернард Шоу

Профессор богословия из Регенсбурга

Весной 2005 года пожилой немецкий кардинал Йозеф Ратцингер, один из самых влиятельных иерархов Римско-католической церкви в эпоху Иоанна Павла II, получивший кардинальскую мантию еще из рук Павла VI, одновременно и хотел и боялся взойти на престол после смерти своего шефа.

Мало кто знает, что за три года до этого драматического события, по достижении 75-летнего возраста (крайний срок пребывания на государственной службе в Ватикане), кардинал Ратцингер обратился к Папе Войтыле с письменной просьбой освободить его от должности префекта Конгрегации защиты веры (бывшая Инквизиция) и назначить на вакантный тогда пост библиотекаря святой Римской церкви.

Речь идет, конечно, не об обязанности выдавать книги читателям и заполнять формуляры, а о руководстве бесконечным процессом создания книжных богатств папского града-государства. Иоанн Павел II ничего не ответил на это прошение, без его резолюции осталось и новое обращение Ратцингера по тому же поводу, поданное год спустя.

В апреле 2005 года Ратцингер уже руководил церемонией похорон польского Папы, публично отслужив на площади Св. Петра поминальную мессу. Опытные российские телезрители, родом из СССР, сразу поняли, кто будет новым лидером: в советскую «пятилетку пышных похорон» (ППП) руководитель, который с трибуны Мавзолея открывал траурный митинг, становился новым генсеком. Это старое советское правило сработало и в Ватикане.

Вновь избранный понтифик, взявший себе имя Бенедикт XVI, появившись на центральном балконе главной католической базилики (когда прозвучали традиционные слова кардинала-камерленго “Habemus papam” – «У нас есть папа»), неожиданно признался перед толпой верующих: «Я молился Господу, дабы миновала меня чаша сия».

После динамичного и энергичного Папы-атлета, пусть и тяжело больного в последние годы, церковь получила в свои духовные пастыри хрупкого тщедушного старого человека, «книжного червя», ученого-богослова. Он сразу же столкнулся с проблемой контакта и общения с массой верующих. Увы, этим трудным ремеслом Йозеф Ратцингер так до конца и не овладел.

Летом того же 2005 года новому Папе пришлось выполнить обещание своего предшественника и лично присутствовать на очередном ХХ Всемирном дне молодежи в Кёльне, в его родной Германии.

Находясь в папском пуле иностранных журналистов и путешествуя с Папой по свету с 2001 года, я был почему-то уверен, что буду вычеркнут из этого заветного списка после смерти Кароля Войтылы, знавшего русский язык и мечтавшего посетить Россию. Но, к моему большому удивлению, в престижном пуле меня оставили, и я тоже прилетел тогда на папском «боинге» в древний немецкий город на Рейне.

Журналисты сошли по заднему трапу, а из передней двери лайнера на красный ковер вышел новый римский первосвященник и после официальных рукопожатий обратился к ожидавшей его толпе молодых людей. С привычными интонациями старого университетского профессора он довольно нудно начал объяснять цель своего паломничества. Дети (средний возраст 16 лет) терпеливо и уважительно слушали. Но их подняли рано утром, заранее выстроили рядом с почетным караулом на летном поле, и они устали – хотели пить, писать, двигаться. Поэтому, как только Папа Бенедикт сделал паузу, его юные слушатели как с цепи сорвались: они начали прыгать, размахивать руками, флажками и плакатами, выкрикивая и скандируя имя высокого гостя: «Бе-не-детто, Бе-не-детто!».

Папа растерялся. Вместо того чтобы «подзарядиться» от энергии молодежной аудитории, как это умел делать Иоанн Павел II, новый предстоятель взмолился: «Ну подождите, пожалуйста, я еще не закончил свою речь». Потом он, правда, научился брать на руки младенцев и благословлять в толпе увечных и больных, но к общению с молодежью так и не привык.

Например, в своем предпоследнем зарубежном путешествии, находясь на Кубе, Йозеф Ратцингер вышел на балкон нунциатуры, ставшей его временной резиденцией в Гаване, и увидел огромную толпу очаровательных кубинских детей, ожидавших его на площади. Вместо того чтобы просто и сердечно их приветствовать словами отеческой заботы, Папа вытащил из кармана бумажку, надел очки и прочел собравшимся ребятам длинную и поучительную проповедь…

Образ холодного и рассудочного Папы-немца, не обладавшего славянской харизмой своего предшественника, Ратцингер пронес в глазах широкого общественного мнения через все годы своего понтификата.

Он так и не привык к осторожности в отношениях с прессой. Однажды, придя к нам в третий салон самолета по пути в Камерун (2010 год) и отвечая на вопросы коллег, заботливо собранные и отредактированные его пресс-секретарем падре Федерико Ломбарди, главой службы печати Святого престола и директором Ватиканского радио, Бенедикт ХVI впервые в истории папства употребил слово «презервативы». Он осудил практику их применения в качестве профилактики СПИДа, широко распространяющегося на Африканском континенте. В результате – очередной скандал, и едва не сорвался долгожданный папский визит на Черный континент.

Или другой, более ранний, пример. В ходе второй (после Кёльна) официальной поездки на родину, в Баварию, журналисты пула откровенно скучали: уж очень «домашними» казались нам папские речи на немецком языке, обращенные к соотечественникам. Утром в отеле Мюнхена за завтраком все изучали полученные в 6:00 (под строгое эмбарго до момента произнесения) тексты речей предстоящего дня. Ничего особенного и нового, обычные прописные истины.

И вдруг один из итальянских коллег обращает внимание на содержание лекции, которую профессор Ратцингер должен был прочитать в этот день перед аспирантами и преподавателями католического университета в городе Регенсбурге, где он когда-то был ректором.

Там содержался пассаж, посвященный проблеме отношений христианства и ислама, в котором высокопоставленный лектор совершил экскурс в историю и привел различные мнения о мусульманской религии, в том числе высказывание одного из византийских средневековых императоров из династии Палеологов, обвинявшего ислам в излишней агрессивности.

Я тоже посмотрел и увидел в его лекции буквально следующее: еще византийский император XIV века Мануил II говорил о том, что Мухаммед принес миру лишь «нечто злое и бесчеловечное, такое, как его приказ распространять мечом веру, которую он проповедовал»! Дальше шла антитеза: дескать, времена изменились, надо учиться толерантности, искать общий язык… Но это было уже неважно – Папа Римский высказался об агрессивной сущности ислама!

Итальянские коллеги торжествующе переглянулись и схватились за мобильные телефоны. «Сенсационное» заявление было передано в редакции (под эмбарго, разумеется!). На следующий день, в четверг, две ведущие итальянские газеты вынесли «оскорбительные» слова Папы на первые полосы в заголовки, а уже в пятницу почти во всех мечетях мира фанатичные мусульманские активисты с остервенением жгли портреты Папы Ратцингера!

Можно сказать, что Папа Бенедикт поехал в Турцию в ноябре 2006 года отмаливать заявления, которые были восприняты как антиисламские. Это был очень широкий жест лояльности и примирения. Визит этот Папа выбрал не случайно, и не только чтобы посетить собор Святой Софии, но прийти и в Голубую мечеть, одну из важнейших в Стамбуле, и сотворить там смиренную молитву. Он даже снял обувь (что было нелегко). Но, несмотря на этот жест, Бенедикт вошел в историю как Папа, который «оскорбил ислам», что абсолютно не соответствует действительности; он не только не хотел обидеть мусульманский мир, и из текста это не следовало, это была лишь, как говорится, «цитата по истории вопроса».

Турецкий визит Папы Ратцингера также интересен тем, что Папа открыл и благословил памятник одному из своих предшественников, Иоанну XXIII, выполнявшему обязанности папского нунция в Стамбуле.

У этой поездки была и уникальная паломническая составляющая: Бенедикт совершил поездку в Эфес, где посетил последний приют Богородицы.

Но помню и другие случаи, так сказать, с обратным эффектом. Одним из самых трудных зарубежных вояжей нового понтифика стал апостольский визит в Польшу (май 2006 г.), на родину своего великого патрона и предшественника. Там, между прочим, Папа Ратцингер за 5 дней демонстративно не произнес ни слова на немецком языке (понимая, что это не самая приятная «музыка» для поляков!), – говорил по-польски (и один раз, кажется, на встрече с дипкорпусом – по-французски). Он тогда же потребовал включить в маршрут поездки по стране посещение мемориала в Освенциме (хотя дважды побывал там в бытность кардиналом).

Мы приехали на автобусе в это про́клятое место, буквально подавляющее сознание своей сохранившейся до наших дней зловещей аурой смерти и насилия. В чудовищный ландшафт, состоявший из бараков и печей, окруженных колючей проволокой, вписали наспех сколоченную трибуну для прессы, покрыв ее брезентовым навесом – моросил мелкий дождь. Папский кортеж остановился у печально знаменитых ворот с надписью «Труд делает человека свободным». Бенедикт ХVI не захотел въезжать на машине на территорию лагеря. «Так делали нацистские бонзы», – заметил он.

Быстрыми мелкими шажками наместник апостола Петра направился к нашей трибуне. Над убеленной сединами головой понтифика его личный секретарь, немецкий епископ Георг, открыл большой зонт. Свита семенила следом. Все остановились на поляне, где установлен десяток черных, почти могильных, камней. На каждом – число убитых заключенных и надписи на разных языках: на польском, русском, немецком, французском, английском, немецком, на иврите…

Папа медленно двигался по поляне, смиренно творя молитву у каждого камня. Когда он дошел до последнего, мы увидели, что отец Георг убрал зонт, значит, дождь прекратился (под тентом это было не сразу понятно). Папа прочел очередную надпись с числом погибших, опять помолился, а затем поднял голову и громко обратился к небу с неожиданным сакраментальным вопросом: «А где же Ты был, Господи?!».

И, что самое удивительное, он получил ответ! В этот момент из-за туч показалось и опять спряталось бледное солнце, и через весь небосвод пролегла яркая радуга. Я даже успел ее сфотографировать, и не только я. Реакция была ошеломляющая (радуга – важный элемент библейского сказания, да и к небесам обратился не какой-то кладбищенский сторож, а сам Папа Римский!).

Появление радуги «прозвучало» в этот момент совсем иначе – по-библейски, как в истории с Ноевым ковчегом, как знак примирения между Богом и человеком.

Одна из бывших узниц Освенцима, приглашенная на церемонию, очень пожилая женщина с лагерным номером на запястье, упала, потеряв сознание. Еще бы, такой номер не может проделать никакой фокусник, даже самый знаменитый Дэвид Копперфильд.

Интересно также вспомнить день 27 апреля 2009 года, когда Папа Бенедикт дал аудиенцию Президенту Белоруссии А. Г. Лукашенко в тот период, когда минскому лидеру, был запрещен въезд во многие столицы Европы, но двери папской библиотеки для него открылись. В составе белорусской делегации находился и младший сын президента Коленька, который подарил понтифику русский букварь.

Это дало мне возможность в одном из комментариев высказать предположение, что, возможно, появится еще один Папа, говорящий на русском языке. Вообще само сочетание «встреча батьки с Папой» – слишком большой соблазн для журналиста. Могу только засвидетельствовать, что аудиенция была очень сердечной, и при прощании Александр Григорьевич выразил надежду на приезд понтифика в Минск, «если Господу будет угодно».

Пока Папа прощался с гостем у дверей библиотеки, один из распорядителей попросил меня выстроить полдюжины белорусских спецкоров в затылок, чтобы получить папское благословение и, соответственно, фотографию на память. Папа начал приветствовать журналистов, а помощник читал название их СМИ на нагрудных табличках: «Звезда», «Комсомольская правда», «Вечерний Минск»… В самом конце он сказал: «А это Букалов, корреспондент ТАСС».

Папа Бенедикт задержал мою руку в своей и с удивлением сказал секретарю: «Ну я же его знаю!» – «То, что я Вас знаю, Ваше Святейшество, это само собой разумеется. Но то, что Вы меня знаете, – большая честь». На этой приятной ноте закончилось мое участие в аудиенции белорусского лидера в Апостольском дворце.

Известно, что Йозеф Ратцингер – не только теолог и полиглот, но великолепно образованный музыкант и пианист-любитель. Единственным изменением обстановки в папских апартаментах на третьем этаже Апостольского дворца, после въезда туда Бенедикта, стала установка там рояля, подаренного понтифику одной германской фирмой. Новый жилец часто играл обожаемого им Моцарта. После публичных симфонических концертов в актовом зале ватиканского Аудиториума им. Павла VI или в загородной резиденции Кастель-Гандольфо Папа Бенедикт неизменно комментировал исполненные произведения, демонстрируя высокую музыкальную эрудицию.

Так произошло и на оказавшемся последним симфоническом концерте в Ватикане, организованном в честь Папы президентом Итальянской Республики Джорджо Наполитано (ровесником Йозефа Ратцингера, тоже собиравшимся покинуть свой пост). Вечер был посвящен годовщине Латеранских соглашений между Италией и Святым престолом (1929). Оркестром «Флорентийский музыкальный май» под управлением Зубина Меты были исполнены Третья («Героическая») симфония Людвига ван Бетховена и отрывок из сюиты по мотивам оперы «Сила судьбы» Джузеппе Верди.

Мне довелось присутствовать на этом концерте и, кроме великой музыки, услышать и послесловие суверена Ватикана. Он не только абсолютно профессионально проанализировал игру артистов и состав произведений, но и напомнил слушателям, что первое исполнение оперы «Сила судьбы» состоялось в Санкт-Петербурге на сцене Императорского Мариинского театра…

А когда приезжал русский православный хор, на концерте присутствовал митрополит Волоколамский Иларион, исполнялось одно из его произведений.

Я был на этом концерте с ныне уже покойным Юрием Петровичем Любимовым, дирижировал оркестром молодой Карло Понти. Послушать выступление маэстро пришла его матушка Софи Лорен, села в первый ряд, а мы сидели с другой стороны в третьем. Говорю Любимову: «А знаете, что Вы не единственный народный артист в этом зале?» И он замечательно ответил: «Как, неужели Басков тоже здесь?»

В одном из последних зарубежных путешествий с Папой Ратцингером я обратил внимание на очень напряженный график и плотную программу визита. «Куда он так торопится?» – спросил я у известного итальянского радиокомментатора, моего друга и постоянного спутника Рафаэля Луиса. И получил удивительный ответ: «Он спешит к своим чадам!» Я не понял: «Какие у Папы могут быть дети?» Коллега пояснил: «Он торопится к своим книгам, каждый раз, возвращаясь домой, он буквально бежит к книжным полкам и любовно поглаживает корешки любимых книг, как бы здороваясь с ними». Теперь профессор Ратицингер располагает гораздо бо́льшим свободным временем для своих любимцев…