Текст книги "Ловушка для Артемиды"

– В том числе и в тебе? – спросил Румт.

– Нет, – гордо ответил Жес. – Во мне никакого врага нет. И в тебе тоже. Мы с тобой вообще, может быть, единственные по-настоящему разумные существа на всей планете.

– Но этого никто не понимает, – засмеялся Румт.

– Вот именно! Не понимает и, соответственно, не ценит. Так, все, хватит болтать, пора собираться – время не ждет. Кстати, я не спросил. А ты-то что собираешься делать в сложившихся обстоятельствах?

– Если ты не против, я бы хотел уплыть с тобой. По эту сторону гор я ничего не могу сделать. А в сложившихся, как ты говоришь, обстоятельствах разумнее быть полезным людям.

– Ты мой друг, как я могу быть против! Буду только рад. Погоди, а… как же твои… э-э… единоверцы? Ну, те, кто никогда не хотел войны с людьми?

– Мои единоверцы, – криво усмехнулся Румт, – в отличие от нас с тобой никак не могут решить, что им делать. Слишком они, как ты говоришь… продвинуты. И в силу этой самой продвинутости давно привыкли при любых раскладах оставаться в стороне и держать нейтралитет. Я их предупреждал, что на этот раз отсидеться не получится – не верят. И не видят. Последствий, я имею в виду. И это очень печально. Но печаль не мешает мне действовать самому. Да и засиделся я что-то на этих равнинах, давно пора было размять кости. Как-никак, а сорок лет прошло с тех пор, когда я последний раз путешествовал по миру. Впрочем, ты слышал эти истории.

– Да, я помню. Но сейчас у нас, кажется, будет совсем другое путешествие. Эх, усадьбу жалко. Разграбят ее. Как пить дать разграбят. А то и вовсе сожгут. И собачки мои тут не помогут.

– А ты разве собак здесь оставляешь? – удивился мут.

– Не здесь. Отправлю к лесным людям с запиской. Лесные их знают и хорошо примут. Но главное, что и собаки их знают, будут при деле, не одичают. А за хребтом они нам только обуза. Да и в лодку все равно не поместятся – она у меня маленькая.

Сборы заняли немного времени, и вскоре, заперев накрепко все ставни и двери и отправив собак в лес, Арт и Румт с рюкзаками на спинах шагали в южном направлении к притоку большой реки, где у охотника было припрятана лодка. Кроме объемистого рюкзака, Арт Жес нес еще и свой многозарядный карабин, с которым никогда не расставался. Румт же отказался от какого бы то ни было оружия. За всю свою долгую жизнь ему ни разу не приходилось им пользоваться, и он надеялся, что обойдется без него и впредь.

Глава шестая

Южный склон начинался метрах в пятидесяти от камня, за которым они обнаружили раненого бойца из отряда Харика Су. Но ни на этих пятидесяти метрах, ни ниже по склону Кася Галли, Марта Нета и Барса Карта не нашли больше никого. Ни живых, ни мертвых, ни раненых.

То, что здесь совсем недавно подразделения армии сестер-гражданок вела бой, было ясно – пустые новенькие гильзы знакомого калибра и даже магазины валялись там и сям под ногами. А в двух местах им попались обрывки индивидуальных пакетов, использованные шприцы из-под лекарств и следы крови. Но это было и все. Видимо, действительно, армия, получив приказ, ушла вниз, прихватив с собой раненых и убитых.

– Возвращаемся, – решила Кася. – Наши ушли, а чужих нам не надо. Да и нет тут, думаю, больше никого. Разве что пару трупов найдем, если, как следует, поищем.

– Трупов нам тоже не надо, – быстро сказала Барса.

– Именно, – поддержала ее Марта. – Если найдем, то придется хоронить. Так что лучше уж не находить.

– Удивительное единодушие! – восхитилась Кася.

– Как всегда, – приосанилась Марта. – На то мы и оперативная группа Службы FF.

– Н-да, – вздохнула Кася. – Что там сейчас с нашей Службой и вообще с городом и миром… Не знаю, как у вас, а у меня устойчивое предчувствие, что, как раньше, больше никогда не будет.

– Ну и что? – удивилась Барса. – Не будет, так не будет. Мы-то, надеюсь, все равно останемся вместе.

– Я тоже надеюсь, – сказала Кася, – но надо будет приспосабливаться. Если меняется мир вокруг, то приходится меняться самому. Иначе не выжить.

– Ну-ну, – хмыкнула Марта. – Насколько я понимаю, ты уже изменилась достаточно. Да и я, кажется, тоже.

– Ты о наших отношениях с Бесом и Фат Ниггой? – осведомилась Кася.

– О чем же еще…

– Да, – согласилась Кася. – Ощущения, честно скажем, новые и совершенно необычные.

– Хорошо вам, – с завистью произнесла Барса. – И Тепси с этим здоровяком Ровего тоже, я думаю, хорошо. Одни мы с Тирен сиротки.

– Брось, – дотронулась до плеча боевой подруги Кася, – не завидуй. Даже в шутку. Во-первых, еще неизвестно, чем все это у нас закончится, а во-вторых, достанет и на вашу долю мужчин. Их теперь в городе, как я понимаю, хватает.

– Пока мы до города доберемся, – пробурчала Барса, – то уже, глядишь, всех расхватают.

Марта рассмеялась.

– Ничего, – сказала Кася. – Я попрошу Беса, и он специально вас с Тирен познакомит с кем-нибудь из своих пластунов. Хорошо?

– Хорошо, – улыбнулась Барса. – Если забудешь, я тебе напомню.

– Договорились.

Они возвращались к кораблю, подсвечивая путь фонариками, и Кася думала о том, насколько, действительно, быстро, способны изменяться женщины в изменившихся обстоятельствах. И не просто изменяться, а возвращаться к состоянию, казалось бы, навсегда забытого прошлого.

Еще немного, размышляла она не без злости на саму себя, и мы сами, добровольно, снова полностью подчинимся мужчинам. И все вернется на круги своя. Снова мужчины будут распоряжаться и решать, что делать, а чего не делать, снова мы будем рожать для них солдат и домохозяек, снова нам отведут, достойные нас места, на кухне, в детской и в церкви. И, кстати, о церкви. Они ведь не потерпят Великой Матери. Зачем она им? Явная угроза их порядку. Значит, наши храмы разрушат, а свои, христианские, мусульманские и прочие снова возведут. И начнем мы плодиться и размножаться. А там, глядишь, не пройдет и века, как снова единая Земля распадется на отдельные государства, которые при властолюбии мужчин не замедлят возникнуть, и, конечно же, между ними разразится война. Потому что без войны, как нас правильно учили, мужчины не могут. Она в их природе. И за примерами далеко ходить не надо – стоит лишь обратит внимание на события последних дней. Стоп. Но ведь это мы начали войсковую операцию… Ну и что? Они-то, как выяснилось, тоже готовились к нападению! И еще как готовились. Прямо скажем, гораздо лучше нас. У них-то город захватить получилось, а вот мы со своей войсковой операцией оказались в глубокой…

Возле корабля их ждал Бес. Он стоял в своей обычной самоуверенной позе – ноги расставлены на ширину плеч, кулаки уперты в бока, поперек груди – автомат.

– Ну что, – осведомился он, – нашли что-нибудь?

– Ничего, – хмуро ответила Кася, недовольно поймав себя на том, что она чуть ли не с безоглядным обожанием смотрит на этого человека, а горькие мысли, которые еще минуту назад настойчиво пульсировали в ее мозгу, тают, растворяются, и обрывки их исчезают где-то в невообразимых глубинах подсознания. – Здесь на самом деле был бой. Но армия ушла. Если и были еще раненые или убитые, то они прихватили их с собой. Впрочем, мы особо тщательно и не искали. Так, осмотрелись немного.

– И правильно, что не искали, – сказал Тьюби. – Нечего здесь ловить. Надо в город возвращаться, как с самого начала и собирались.

– Тепси уже готова лететь ночью? – спросила Марта.

– Потихоньку, – ответил Бес. – Реми подтвердил, что это, Двуглавая. Значит там, впереди, за седловиной, в долине начинается дорога. Точнее, ее остатки. Если идти прямо над ней, никуда не сворачивая, то в конечном счете мы выберемся на равнину. Ну а там уж можно лететь смело на юго-восток, и мимо города не промахнемся.

– А как он себя чувствует? – с неожиданной заботой в голосе спросила Барса Карта.

– Плохо, – коротко ответил командир пластунов. – Ему срочно нужен врач. Иначе парень умрет.

– Так чего же мы ждем? – посмотрела Барса на Касю. – Надо лететь. Тем более что Тепси готова.

– Лететь так лететь, – согласилась Кася. – Мне тоже хочется поскорее попасть в город.

Джу Баст проснулась от запаха дыма. Она открыла глаза и увидела, что ночь прошла, и наступило утро. Экипаж Каны Кайры и любимая подруга Миу Акх были уже на ногах, развели костер и подвесили над огнем котелок с водой. Сама лейтенант была занята тем, что разложив на траве какую-то тряпку, приводила в порядок личное оружие. В данном случае – пистолет.

Художница по обыкновению прислушалась к собственным ощущениям и поняла, что не выспалась, но чувствует себя, тем не менее, на удивление хорошо.

– Доброе утро, – сказала она. – Как интересно – оказывается, военные по утрам первым делом чистят оружие!

– Доброе утро, – улыбнулась Кана Кейра. – Вообще-то, военные по утрам, так же, как и гражданские, сначала делают зарядку, а потом умываются. Но сегодня, каюсь, мы обошлись без зарядки. Хотя умылись. Вон там, в ручье.

– Как спалось? – спросила Миу. – Лично я дрыхла без задних ног и даже не слышала, как ты знакомилась с девочками. Правда, следует признать, что и денек у меня выдался тот еще.

– У вас, Джу, замечательная подруга, – сказала лейтенант танкистов, ловко собирая пистолет – Она не служила в армии, но я бы, не глядя, взяла ее к себе в экипаж. У нее просто в руках все горит. Мы и «мяу» сказать не успели, а она уже и костер развела, и воды принесла, и утверждает, что завтрак будет готов через пять минут.

– Я же фермер, – польщенно улыбнулась Миу. – А фермер должен быстро поворачиваться. И все уметь. Джу, вставай, завтрак, действительно, будет готов через пять минут.

Пока Джу посещала туалет и умывалась в ручье, Миу нарезала на всех бутерброды с сыром и заварила прямо в котелке чай.

– Послушайте, лейтенант, – сказала она, когда бутерброды были съедены, а кружки опустели, – я тут с восходом солнца узнала кое-какие новости и поняла, что прямой опасности уже нет и при желании в город можно вернуться.

– И откуда такие новости? – поинтересовалась Кана Кейра.

– Никаких секретов, – Миу налила себе еще чаю и шумно отхлебнула из кружки. – Просто я сходила к мэрии – это здесь рядом – и там спросила у дежурной. У них хорошая связь с городом. Дежурная мне объяснила, что ночью между «дикими» и нашей Первой была достигнута договоренность о перемирии, а также совместных действиях в тушении пожаров и патрулировании улиц. В общем, стрельба там прекратилась…

– Погоди, Миу, – прервала ее Джу. – Ты что, хочешь вернуться в город?

– Я оттуда не уходила, поэтому мне и возвращаться не надо, – сказала подруга. – Идти в город. По-моему, главные события сейчас будут происходить именно там. А что ты предлагаешь? Поселиться в этом парке? Не забывай, что моей фермы больше нет. А в городе мы наверняка найдем себе полезное занятие и будем внутри событий, а не снаружи. Разве ты не видишь, что мир уже не будет таким, как прежде? И тот, кто поймет это первым, окажется в выигрыше. Только понимать нужно быстро, потому что, как мне кажется, времени на ахи и охи по поводу гибели старого мира у нас нет.

– Почему нет? – растерянно спросила Джу.

– Потому что так всегда бывает, – пояснила за Миу лейтенант. – В кризисных ситуациях время – это главная ценность. Время и умение быстро соображать. Миу соображает быстро. Хотя, конечно, возвращаться в город сейчас все равно опасно.

– Жить тоже опасно, – сказала Миу. – Однако мы живем. Я, собственно, почему к вам обратилась… Вы ведь в город направляетесь?

– Да, – подтвердила Кана. – Как только танк починим.

– Там что-нибудь серьезное?

– Нет. На час работы, максимум. Просто вчера было уже поздно, а мы очень устали.

– Подвезете нас?

– Разве что на броне… В танке места нет.

– Мы и на броне прекрасно доедем, – улыбнулась Миу. – Правда, Джу?

– Погоди-погоди… – художница никак не могла прийти в себя от неожиданного решения подруги. – Ты точно уверена, что мы можем вернуться?

– Ни малейших сомнений, – Миу протянула руку и ободряюще сжала Джу запястье. – Не бойся и доверься мне. Все будет хорошо. Так мы договорились? – обратилась она к лейтенанту.

– Почему бы и нет? – пожала танкист плечами. – Как гласит старая пословица, вольному – воля, спасенному – рай. А танку нашему и вовсе нет разницы, сколько народу везти на броне. Собирайтесь, гасите костер и пошли. День начался, и всех нас ждет много трудных дел.

Когда они выбрались из парка и направились по главной улице к выходу из города, было четверть восьмого утра. Джу заметила, что не они одни уходят из городка, который, гостеприимно как мог, приютил их на ночь. Видимо, не только Миу пришло в голову узнать новости в мэрии. Да и не обязательно в мэрии – у многих были с собой портативные радиоприемники, а кто-то наверняка воспользовался и телевидением, и Сетью для того, чтобы узнать новости. Джу читала, что когда-то, до большой войны, в Сеть можно было выйти с помощью мобильного телефона (сейчас они были редкостью) или миникомпьютера, умещающегося в мужском кармане или дамской сумочке, чуть ли не из любого места на планете. Увы, ядерная война в первую очередь как раз и уничтожила самые удобные, массовые и беззащитные средства и способы связи, и в течение последующих ста пятидесяти лет женщины не успели восстановить все то, что когда-то было у мужской цивилизации – слишком много возникало других, гораздо более важных и первоочередных дел. Наладить компьютерную Сеть, аналог древнего Интернета, и то уже было подвигом. Художница слышала разговоры и читала в газетах о том, что в ближайшее время мобильная связь может быть повсеместно и надежно восстановлена, и уже предвкушала, как вскоре сможет свободно болтать с Миу, находясь в любом месте и в любое время, но…

Снова эта проклятая война, думала она, едва поспевая за энергично шагающими танкистами и подругой. Великая Матерь, как же нам всем не повезло! А может, наоборот, повезло? В конце концов, не каждому выпадает случай жить в эпоху перемен. Да еще и таких глобальных. Смотри, художник, запоминай и впитывай, чтобы было потом, что сказать потомкам об этом уникальном времени. С другой стороны, художнику всегда есть, что сказать, и всякое время уникально – другого такого же никогда не было и не будет…

Кана Кейра явно перестраховалась или недооценила способности своего механика-водителя. Потому что на починку танка, оставленного на обочине шоссе, ушло ровно тридцать четыре минуты, и Джу даже не успела соскучиться.

Впрочем, она и не думала скучать.

Впервые Джу так близко видела современный танк, и даже могла не только до него дотронуться, но взобраться на его прохладную по утру, твердую и несокрушимую на вид броню.

Не так давно она уже испытала восторженный шок при виде колонны танков и боевых машин на марше, и теперь подобное чувство посетило ее вновь.

– Великая Матерь, – пробормотала она, медленно обходя бронированную махину кругом. – Какая невероятная мощь…

– Две тысячи лошадиных сил, – пояснила Кана Кейра, с полуулыбкой, наблюдая за художницей. – Одна такая машина способна превратить в пылающие развалины городской квартал.

– Да, впечатляет, – сказала Миу Акх. – Жаль только, что вся эта силища оказалась… э-э… бессильной перед «дикими», у которых, как известно, никаких танков нет вовсе.

– Танк – это всего лишь оружие, – неожиданно спокойно ответила лейтенант. – Сам по себе он ничего не может. Нам просто не повезло. Ну и самомнение, конечно, подвело. Недооценили противника.

– Вы молодец, – внимательно глянула на командира танкистов Миу. – Мне нравятся люди, умеющие признавать свои ошибки. Впрочем, думаю, что не только армия виновна в происшедшем. Мы все хороши, все недооценили противника.

– И кончилось это тем, – неожиданно для нее самой вырвалось у Джу, – что теперь и вовсе непонятно – противник это или нет.

– Как это? – искренне удивилась Кана. – Что вы хотите сказать?

– Ну… – замялась художница. – Мы ведь рассуждали о том, что мир изменился, верно? Причем изменился необратимо. А это значит, что «дикие» в самое ближайшее время вполне могут стать не нашими противниками, а, наоборот, союзниками, – она подумала и тихо добавила. – Так мне кажется.

– Интересно, – хмыкнула Кана Кейра, – с чего это им становиться нашими союзниками? Пока, насколько я знаю, мы воюем с ними, а они с нами. Хотя в данный момент у нас и перемирие. Не знаю, как вы, а я не верю в добрые намерения «диких». Мужскую природу не изменишь – она всегда будет требовать всей полноты власти и не потерпит вторых ролей. А мы, свободные сестры-гражданки, тоже не уступим, потому что за сто пятьдесят лет стали другими и нас уже не вернуть в прежнее состояние. Значит, что? Правильно. Снова война. Война до полной победы. Разумеется, нашей победы.

– Почему именно нашей? – поинтересовалась Джу.

– А вы сомневаетесь в нашей победе? – сузила взгляд лейтенант.

– Нисколько. Просто мне, как сугубо гражданскому лицу, интересно мнение профессионального военного.

– Понятно, – усмехнулась Кана Кейра. – Здесь все просто. Нас на Земле около пятисот миллионов, их же, думаю, и пяти не наберется. Плюс разница в технике и вооружении. Мы элементарно сильнее и многочисленнее их ровно в десять раз. Так что считай, не считай, а победить они не могут никак.

– Если только мы сами не отдадим им победу, – заметила Миу.

– С какой это стати мы будем отдавать им победу? – осведомилась Кана.

– Ну, может, и не всю победу, а только ее часть, – вздохнула Миу. – Понимаете, лейтенант, вы там у себя в армии не видите многие из тех процессов, которые давно идут в нашем обществе. А процессы эти таковы, что уже довольно большой процент сестер-гражданок давно жаждет перемен. И перемены эти как раз и связаны в первую очередь со статусом мужчин, как таковых.

– Вы что же, – изумилась лейтенант, хотите сказать, что наши сестры-гражданки снова хотят в рабство к мужчинам?!

– Нет, конечно, – отрицательно мотнула головой Миу. – Думаю, что о прежнем, довоенном статусе и положении женщины речь идти не может. А вот мужчинам, в том числе и «диким», определенно нужно вернуть кое-какие права и перестать их преследовать и убивать. Этот путь заведет нашу цивилизацию в глухой тупик. Хотя, разумеется, во всем должна быть мера и здесь главное не утратить контроль над этой самой пресловутой мужской природой.

– Н-да, – помолчав, сказала Кана. – Действительно, я, видимо, здорово отстала от жизни в своей казарме. И что, на самом деле, многие думают так же, как и вы?

– Да, – подтвердила за подругу Джу Баст. – Очень многие.

– Вот поэтому «дикие» нас и поимели, как захотели, – пробормотала Кана Кейра. – Впрочем, мое дело маленькое. Прикажут убивать «диких» – буду убивать. Прикажут трахаться с ними до умопомрачения – буду…э-э… трахаться. Второе даже, честно скажем, предпочтительнее первого. Потому что боевой дух боевым духом, а секс-квоты у нас, военных, никуда не годятся. Слишком уж малы.

Джу засмеялась, и Миу с лейтенантом рассмеялись вслед.

– Веселитесь? – поинтересовалась рыжеволосая механик-водитель, выныривая из люка. – Это правильно. Потому что все готово и можно ехать.

– Отлично! – воскликнула Кана Кейра. – Объявляю благодарность, сержант. Ну, девочки, – обратилась она к Джу и Миу. – Прошу на броню. Дорога гладкая, но все равно советую держаться крепче.

Она помогла подругам взобраться на танк, проверила, в каком положении они собираются ехать и за что держаться, дала пару дельных советов, ловко вскочила на башню и пропала в люке.

– Поехали! – с непонятным для самой себя восторгом крикнула Джу.

И тут же грозное стальное чудовище взревело, плавно тронулось с места и, набирая скорость, двинулось по направлению к городу.

Глава седьмая

До речки, где у Арт Жеса была припрятана лодка, было около двух километров, и они преодолели это расстояние меньше чем за полчаса.

– Я все хотел спросить… – начал мут, когда далеко впереди, между деревьями, блеснула вода.

– Что именно? – доброжелательно отозвался Арт, услышав заминку в голосе мутанта.

– Как тебя послушались твои собаки, и почему ты уверен, что они побежали именно к лесным? Я знаю, что ты умеешь разговаривать с животными гораздо лучше меня. Но ты ведь им ничего не сказал. Только в глаза каждой посмотрел – и все.

– Что, завидно стало? – рассмеялся охотник.

– Завидно не завидно, но любопытно.

– На самом деле – это не очень сложно. Правда, я не уверен, что у всех получится… Научить?

– Конечно!

– Но учти, что эту штуку можно проделывать только с теми животными, которые тебе хотя бы в малой степени доверяют. Осознал?

– Вполне.

– Тогда слушай. Надо сесть перед животным и посмотреть ему прямо в глаза. Затем представить, что ты – это оно. Ну, как бы мысленно перевоплотиться в него, понимаешь?

– Думаю, что понимаю. Это нетрудно.

– Хм, для кого как. Я, например, не сразу научился. Ну вот. Затем, когда ты уже перевоплотился, нужно самому, опять же мысленно, выполнить то, чего ты хочешь от животного. В данном случае я мысленно на четырех лапах побежал к лесным.

– И? – спросил мут.

– И все, – ответил Арт Жес. – Животное повторяет твое мысленное действие уже, так сказать, в реальности. Или не повторяет, но это уже зависит от тебя самого. У меня получается.

– Выходит нечто вроде телегипноза, – кивнул Румт. – Странно.

– Что странно?

– Некоторые из наших агрессивных мутов этим самым телегипнозом прекрасно владеют. Равно, как и некоторые из моих…единомышленников. Да ты сам знаешь, что я тебе рассказываю… Самый последний и яркий пример – то, что мы наблюдали сегодня утром. Полчища собак, крыс и ворон погнали за хребет именно таким способом. Мысленный приказ, жесточайшее подавление воли животного. Но то, что ты рассказываешь… О таком я раньше не слышал.

– Потому что это не телегипноз, – сказал охотник. – Это, скорее, телепатическая просьба. Я ведь не зря сказал, что животное должно тебе хоть в какой-то мере доверять. Если животное тебя не знает, оно почти наверняка откажется подчиниться. Можешь мне поверить, я пробовал.

– Очень интересно. И познавательно. Слушай, а сам-то ты как об этом способе узнал? Эмпирическим путем?

– Каким-каким путем?

– Ну, опытным значит.

– Так бы и говорил… – недовольно покосился на товарища Арт. – Нет, не опытным. Мне еще в ранней юности, когда я жил в Подземелье, попалась в руки старая книжонка про одного великого дрессировщика прошлого. Дуров его фамилия. Животных я тогда уже очень любил, и книжку эту с большим интересом прочитал. Так вот там этот метод и был описан. Дуров его разработал и с успехом применял еще в конце девятнадцатого – начале двадцатого веков…

Они подошли к речке. Солнце поднялось уже довольно высоко, и мелкая водная рябь искрилась под его лучами.

Арт Жес взял правее и минут через пять остановился возле большой плакучей ивой, низко склонившейся над речкой.

– Здесь, – кратко сообщил он.

Друзья сбросили рюкзаки и спустились к воде. Лодка – невеликая алюминиевая плоскодонка была, практически, незаметна для постороннего глаза, прячась за ветвями ивы в промоине под берегом.

– О! – воскликнул Румт. – Да она у тебя еще и с мотором!

– Без мотора против течения трудно, – туманно объяснил охотник, и, словно фокусник, наклонился и вытащил откуда-то из глубины промоины объемистую канистру.

– А вот и бензинчик, – удовлетворенно констатировал он. – На месте, не украли. Лодку бы не взяли – знают, что найду и ноги повыдергиваю, а вот бензинчик могли упереть запросто.

– Кому здесь нужен бензин? – пожал плечами Румт.

– Не скажи. Хорошая вещь всем нужна. А бензин – вещь хорошая.

– Главное – редкая, – сказал мутант. – Где взял, если не секрет?

– Где, где… У них, сестер-гражданок. Где же еще. Конечно, можно и у моих бывших родичей достать, но там он гораздо дороже. Да мне, в общем, много не надо, я лодкой редко пользуюсь.

Подвесной мотор завелся не сразу, но все же завелся, и вскоре лодка с двумя товарищами на борту, чуть приподняв нос, резво направилась вниз по тихой речке, оставляя за собой широко расходящийся по воде след.

* * *

Их было двенадцать. И еще тринадцатый – отдельно.

Двенадцать суперов, чья телегипнотическая сила на порядок, а то и два превосходила силу обычного мутанта. Конечно, из тех, кто такой силой изначально обладал. Потому что не все муты имели телегипнотические способности. В среднем – один из семи-восьми. И так было по всей планете. Везде, где в обширных, зараженных радиацией областях, жили эти по-своему разумные, но уже давно не относящиеся к человеческому роду существа, в каждом их крупном (не менее миллиона особей) сообществе по необъяснимому закону изуродованной и неузнаваемо изменившейся в этих местах природы, выделялось ровно двенадцать суперов. Не больше, но и не меньше. Все они были разного возраста, но телегипнотическая сила была у них примерно одинаковой. И одинаковой была их судьба – всегда быть вместе и править остальными – теми мутами, кто был гораздо слабее или не обладал никакой силой вообще. Потому что, когда они садились в Круг, брались за руки и настраивались на одну волну, их общая мощь (под управлением самого сильного – Тринадцатого) возрастала многократно. В состоянии «Круга Двенадцати» суперы могли не только заставить своих подчиненных сделать все, что угодно, но и связаться с другим Кругом суперов, находящемся от них хоть на другом полушарии Земли, за тысячи и тысячи километров. Если кто-то из суперов в одном из сообществ от чего-либо умирал (старость, болезнь, несчастный случай), то необъяснимым образом в сообществе немедленно возникала ему замена – какой-нибудь мут с вполне рядовыми до этого способностями вдруг получал невесть как удесятеренную силу и становился одним из Двенадцати. Все остальные мутанты так и звали их – «суперы» и относились к ним со страхом и уважением. С не меньшим, чем сами «суперы» относились к Тринадцатому, который один стоял над всеми.

Эти Двенадцать, которые уже много часов подряд «держали Круг» в тайном месте полуразрушенного города мутантов, не участвовали в ночной телегипнотической атаке на людей-пришельцев из-за хребта. Они лишь на пару минут отвлеклись, чтобы отдать приказ остальным смять человеческую волю и уничтожить незваных гостей, посчитав, что обычных способностей будет для этого вполне достаточно. Впрочем, собственный просчет и последующая за ним неудача вовсе их не смутила. Просто потому, что ничего они об этой неудаче не знали – никто из подчиненных не решился отвлечь Круг Двенадцати от самого важного дела за последние сто с лишним лет. А теперь, когда дело это было почти завершено, – и подавно стало не до ночного фиаско у речного острова.

Взнуздано семь сотен отборных, величиной с крупного пони, собак-мутантов, предназначенных нести на себе командиров и тащить повозки. Собраны заплечные мешки. Отданы последние распоряжения.

Тьмы собак, крыс и ворон еще утром ушли и улетели вперед – рвать на куски, грызть и клевать, расчищать путь и сеять панику и страх.

Все готово для великого первого и последнего вторжения.

Лучшее время, другого шанса не будет, победа или рабство и смерть.

Двенадцать разъединили руки и разомкнули Круг.

Некоторое время они сидели молча и неподвижно, приходя в себя и аккумулируя в себе новые силы, а затем, ведомые Тринадцатым, одновременно поднялись на ноги и вышли наружу.

Здесь, на северной окраине, их уже ждали.

Пятьдесят с лишним тысяч самых крепких физически и способных к телегипнозу мутантов. Хорошо подготовленная и тренированная армия, готовая на все по первому приказу Двенадцати.

И приказ этот: «На юг!» был отдан. Мутанты двинулись на людей войной.

* * *

Лилу Тао вынырнула из тягучего липкого забыться, когда первые лучи солнца осветили израненный и до сих пор напуганный город. Начальница четвертого сектора Службы FF открыла глаза, увидела над собой совершенно незнакомый ровный белый потолок и медленно повернула голову влево.

Ее, не слишком еще проясненному взору, предстали широкие, чуть ли не во всю стену, окна, за которыми синело небо с розовыми от утреннего солнца облаками. Лилу перевела взгляд ниже и обнаружила спящую рядом с ней на спортивном мате Эль Мирру. Любимая подруга лежала на боку лицом к ней, по-детски подложив под щеку ладошку, дышала спокойно и тихо и выглядела, в целом, весьма неплохо.

Так, подумала Лилу, где это мы, интересно, и что было вчера?

И тут же она вспомнила, что было вчера и рывком села на импровизированной лежанке, составленной, как оказалось, из трех кресел.

Голова немедленно закружилась и потребовала от Лилу снова принять горизонтальное положение. Но упрямая оперативница Службы FF пересилила себя и сидела, вцепившись руками в сиденье кресла, до тех пор, пока окна напротив не прекратили попыток убежать ей за спину, а пол с потолком окончательно не заняли положенные им места.

Теперь попробуем встать, решила Лилу, но тут цветастое покрывало, которым она была укрыта, соскользнуло с ее груди, и Лилу заметила, что, оказывается, полностью раздета.

Вот так новости…

Завернувшись в покрывало, словно в древнеримскую тогу, она встала на ноги и, всего один раз пошатнувшись, сделала несколько шагов к окну, обогнув по дороге спящую Эль Мирру.

А, вот мы где. Городской стадион. Очень странно. При чем здесь стадион?

Лилу поднесла руку к голове и ощупала тугую повязку.

Это я помню. Полет на бронекаре, воздушные шары с десантом «диких», десятками поднимающиеся из Трещины, и страшный удар прямо в борт надежной, никогда раньше не подводившей, машины.

А затем и второй удар, когда, потерявший управление бронекар, рухнул между домов, и вспыхнула в голове короткая яркая боль, и наступила тьма. Странно, я, вроде, была в шлеме. А он, по идее, должен любой удар выдержать. Или не в шлеме? Или не любой? Нет, не помню. Помню только собственную ярость и желание немедленно сжечь и расстрелять еще в воздухе обнаглевших «диких». Из чего это они меня, интересно? Какой-то старинный ПЗРКа, не иначе. Да, проморгали. Это необходимо осознать, и с этим нужно смириться. Пока, во всяком случае. Но где, интересно, моя одежда и почему мы на стадионе?

Слева послышались шаги, бесшумно распахнулась дверь, и в комнату вошла среднего роста темноволосая и темнобровая женщина с милой родинкой возле края губ и длинными пушистыми ресницами, оттеняющими улыбчивые карие глаза. Облачена она была в стандартный зеленоватый халат врача, и сопровождали ее двое сестер-гражданок в таких же халатах.

– Здравствуйте, – произнесла она негромко и с улыбкой, – Меня зовут Роди Вайя, и так уж вышло, что временно я главная в этом импровизированном госпитале. Вижу, что вы уже на ногах. Это хорошо и плохо одновременно.

– Как так? – спросила Лилу, невольно улыбаясь в ответ.

– Давайте-ка присядем, хорошо? – непререкаемо, как это умеют только врачи, предложила Роди Вайя и, аккуратно подхватив Лилу под локоток, усадила ее на импровизированное ложе из трех кресел и сама уселась рядом.