Текст книги "Леди Орк"
Автор книги: Алексей Гергенов
Жанр: Попаданцы, Фантастика
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]
3. Короткие проводы
Фактория, основанная колонистами из Ярладола, находилась за лесом, потому колонисты в обиходе ее называли Залесской – взамен мудрёного туземного названия Нимендрамасса.
Дело в том, что фактория Мантраорна, где Хруодланд прожил почти год, находится почти на границе между равниной и густыми лесами. Но дальше к востоку протянулась гряда гор, покрытых лесом. Фактория же северян по сравнению с форпостом горнодольцев, находилась глубоко в лесах. Поэтому термины Залесская фактория или просто Залесье для нее и мест, к ней прилегающих, стали входить в лексикон подданных Королевства.
Здесь остаётся неясным вопрос, никак поначалу в рукописи Хруодланда не обозначенный: зачем Королевство стремилось расширить свои границы все дальше на Восток? Ведь экономически в том не было никакой необходимости. В пределах уже освоенных территорий были такие же густые леса, причём – гораздо ближе к основным водным артериям вроде Андувия и ближайших к нему притоков. Впрочем, речка Митлонда соединялась с бассейном Андувия системой волоков, прорытых между истоками притоков более крупных рек – обычно на возвышенностях в районе водоразделов. А в половодье волоки были проходимы для плоскодонных судов без собственно волока – благодаря небольшим каналам, заполнявшимся водой каждую весну от стаявших снегов. Так что горнодольцы приступили к освоению востока очень основательно. Вот только зачем? Хруодланд не раз задавался эти вопросом. Но государственное поручение, предписывающее ему немедленное отплытие в еще более восточную факторию, как нельзя лучше совпало с его искренним интересом к географии неизведанных земель, неизведанных для цивилизации Запада.
«За Восточным хребтом должна была открыться поистине удивительная страна!» – предполагал Хруодланд.
Но как быть с маленькой оркой? Дело в том, что по предварительному плану она должна была сбежать вместе с ним на Запад. Но теперь его путь изменялся в прямо противоположном направлении. Захочет ли она с ним отправиться туда, где по обычным представлениям царят лишь дикость и запустение? Где находится только одна свежеиспеченная колония королевства, да и та основанная более отсталыми ярладольцами? Ведь Гилни мечтала увидеть величественные дворцы, каменные набережные городов, взморья блистательного юга Горнодола – Великое и Долгое, познакомиться с музеями, библиотеками приморских городов, побывать в Золотом дворце светловолосых коневодов…
Но теперь эти планы откладывались на неопределённое время…
Когда судно отходило, на пристани среди прочего народа виднелась и маленькая фигурка, закутанная в черный плащ. Гилни стояла отдельно от прочих, ведь ее сородичи-орки не общались с пришлыми западниками. На пристани собрались в основном поселенцы из фактории, а жителей близлежащих поселков в такое раннее утро почти не было, кроме заинтересованных лиц, промышлявших торговлей.
Торговцы, рискнувшие погрузить свой товар на судно, провожали своего подручного – маленького вертлявого человечка – полуистерлинга-полугорнодольца по имени Галм. Он отважился принять под расписку на свое имя грузы, передать их в новой фактории и вернуться назад с выручкой, чтобы затем распределить ее между скинувшимися на коммерческий груз. Неведомыми нам путями он еще вчера вечером прознал об отправлении скорой экспедиции и сумел договориться со многими торговцами и даже с парой-тройкой торгашей из местных, живших за пределами стен фактории.
На борт судна кроме Галма взяли еще кого-то из в местных истерлингов, как знающих местные языки (Хруодланд мельком заметил недобрый оскал редких зуб одного из них, что-то недоброе ему почудилось в этом, хотя это были туземцы, давно покорённый народ, могущий нам только подчиняться). Ведь этот водный путь вверх по течению был еще неизведан. Ярладольцы проникли туда сухим путем из гораздо более северных мест. А посланникам Горнодола предстояло проложить водный путь и присмотреть вдоль реки места для будущей дороги – ведь половодье скоро схлынет…
4. В Залесской фактории. Продолжение рукописи Роланда
«Путь на вёслах, иногда под парусом по извилистой даже в половодье речке был скучен и однообразен. Никаких происшествий река нам не приготовила. Берега пустынны – да и что разглядишь, если на большей части пути берег с обеих сторон порос деревьями и ивовым кустарником… Я, как почтовый инспектор, чьи обязанности наступят только в пункте прибытия, сидел всё больше в каюте. Штурман же и размётчики дороги находились всё время на палубе. Но нахлынувший в середине мая холод заставлял меня мёрзнуть даже в каюте…
Наконец, на третий день пути, после двух ночевок (когда судно останавливалось на стоянку у берега) мы заметили горы, поднимавшиеся далеко на востоке. Над высокими елями виднелись лесистые вершины. Всё, как я и читал в путеводителях по Средиземью: недалеко от истока Митлонды находился Восточный хребет, вернее, ее самый ранний исток зарождался на вершине одной из этих гор. Вот только этими горами карты и заканчивалась. Что же лежит дальше на востоке?
Ярладольцы встретили нас хмуро. Несколько высоких людей в черных плащах стояли на пристани. Я окинул взглядом одноэтажные бревенчатые дома, окружённые не крепостной стеной, а деревянным забором чуть выше человеческого роста… По сравнению даже с фортом Мантраорна, всё здесь выглядело еще более убого.
«Главное, не останавливаться, – говорил мне Галм. – Надо идти и идти дальше в своей работе, пусть что-что недоделано и потом придётся исправлять. Главное: навёрстывать, не упускать время. В этих краях короткое лето. Осень почти вполовину короче западной, это я про Ярладол говорю, хотя он на Северо-Западе. А уж горнодольская осень тем паче теплее. А какая здесь зима?! Да вы сами убедились, это же Дикий Восток: здесь всё не по-людски!».
И он хитро и выжидающе посмотрел на меня. Я догадался, что Галм прикидывает, считаю ли я его в чем-то сходным с жителями «дикого востока», пусть он сейчас и противопоставил себя восточникам. Но испытующему взгляду торговца я не придал тогда особого значения.
* * *
Мы уже три недели жили в самой восточной фактории Объединенного Королевства. И, несмотря на начало лета, стали торопиться. Начальник гарнизона Залесского форта в самом начале задал напряженный темп работ: в здешних краях быстро наступает осень, а за ней зима; надо всё успеть за пять месяцев, до начала ноября… Но потом он в лучших традициях вырождающейся знати ушёл в запой: ездил охотиться, затем ночевал неделями в лесных сторожках, изредка присылая к нам курьеров с сообщениями, что задержится ещё – для заготовки дров…
Мы уже три недели жили в самой восточной фактории Объединенного Королевства. И, несмотря на начало лета, стали торопиться. Начальник гарнизона Залесского форта в самом начале дал установку: в здешних краях быстро наступает осень, а за ней зима. Надо всё успеть за пять месяцев, до начала ноября… Но потом он ездил охотиться, ночевал неделями в лесных сторожках, изредка присылая к нам курьеров с сообщениями, что задержится ещё – для заготовки дров. Так что королевская канцелярия назначила комендантом (и единоличным управляющим всего Залесья) пожилого человека под старинным горнодольским именем Эльдакир…
Но пока мы были предоставлены сами себе… работа шла ни шатко, ни валко. Но вдруг Галм – этот истерлинг-полукровка – взял на себя функции главного распорядителя работ. Похоже, ему это было выгодно – ведь он отвечал за товары купцов форта Мантраорна, за их сохранность. А без мощных крепостных стен рушился весь их план по сбыту еще нераспроданных грузов (и надёжному хранению скупаемых местных товаров).
Судно покинуло Залесскую факторию. Оно поспешило вниз по реке – пока не схлынула весенняя вода. Скорей всего, нас оставили здесь на целый год, – подумал я расстроено. Но именно на следующий день новоявленный комендант форта Эльдакир посвятил нас в секретные планы и мы стали размечать участки под будущий город…
«Как это? Город не предполагалось сделать даже из Мантраорны, а тут еще более отдалённое поселение – и сразу город», – подумал я. На наш немой вопрос (а кроме меня в кабинете коменданта сидело еще три человека, приплывших на этом же судне из самой метрополии), Эльдакир сказал лишь, что конечная цель пока не должна нас волновать. Главное текущая задача более чем ясна: планировать местность под постройку города средних размеров, и до осени построить внешние стены.
Тут я догадался, что это поручение могли привезти с собой мои спутники. Но с другой стороны, в эту секретную цель мог быть посвящен наш комендант изначально – еще при основании Залесской фактории прошлой осенью. А сейчас пользуясь благоприятной навигацией, прислали по воде нужную технику, опытных инженеров и рабочих, а заодно по пути прихватили и меня…
В общем, работы было непочатый край. Так что я, против ожидания, особо и не терзался мыслями о разлуке с моей маленькой оркой… не до того было.
Вначале всё было вроде просто: размётчики отмерили квадраты верёвками, натянутыми между колышками, вбитыми в землю. И в соответствии с какими-то своими правилами определяли, где чему быть: У получившихся прямоугольников они установили шесты с прибитыми к ним табличками. На одной значилась «Ратуша», на другом «Школа»… Затем я прочитал надписи: «Военная канцелярия», «Комитет Лесного хозяйства», «Министерство сношений с туземцами». Далее зачем-то следовала «Резиденция министра сношений с туземцами». Но еще более удивлял соседний веревочный прямоугольник: «Аппарат министерства сношений с туземцами»!
И лишь затем шли таблички: «Королевский Госпиталь», «Торговый комитет», «Управление Речного порта», «Дворец наместника»… А это что-то новенькое: неужели здесь предполагалось основать столицу королевства без короля – наподобие Ярладола, где тоже правил наместник?»
5. Венец лета
«Местных жителей здесь, в отличие от Мантраорны, почти не было. Несколько кочевий истерлингов или каких-то дальних родичей жителей Востока – кибитников, забредших с юга в эти лесные края…
Я поднимался утром позднее обычных работников… Кстати, после того, как возвели здание почты, лично у меня работы не было. Но я добровольно помогал инженерам: ходил с ними на размётку новых площадей, помогал контролировать ход строительных работ.
Вечерами у меня оставались силы на прогулки за пределами форта… К слову – с какого-то века Четвертой эпохи, для обозначения поселений в дальних южных и восточных владениях Горнодола стали употреблять слово «фактория». Оно было более емким, чем форт, крепость или посёлок, ибо подразумевало обязательное наличие органов официальной власти и управления присоединенных территорией. Те из поселений варваров, что платили дань Королевству, но пользовались самоуправлением, естественно не именовались факторией. Форт – близкое значение к фактории, ведь это название крепости, причем именно нашей, дунаданской. Но просто в крепости могло не быть коменданта и аппарата управления… Командовать ей мог и мелкий командир. А статус коменданта (в Залесье им стал, после отставки пропойцы, пожилой Эльдакир) подразумевал многое: прежде всего управление мирными жителями присоединённых земель – ибо дальним потомкам Людей Запада ставилась задача нести более отсталым народам Средиземья свет высокой культуры. А задача эта тем легче поддавалась выполнению, если в поселении присутствовали люди, которые должны официально отчитываться по распространению культурного влияния. Потому многие жители окраин стали говорить на Всеобщем языке, более того, он стал для них родным.
Но что стояло за стремлением властей «нести свет цивилизации» еще дальше на восток? Причем в края, гораздо более холодные, чем земли, прилегающие к северному течению Андувия, земель Медвежатников, Зеленолесья и города Ясгард на Долгом Озере? Там не так уж и холодно, сравнительно, конечно, с зимой, проведённой мной в Мантраорне – поскольку бывшее Лихолесье не так уж и далеко находится от Западного океана; да и теплые ветра с юга через равнину Андувия смягчают климат даже в Ясгарде.
Итак, наши два военно-торговых поселения были основаны в местах, неизвестных всем прежним летописцам и путешественникам Средиземья. Им и в страшном сне не могла присниться долгая зима с ноября по март – столько она длится каждый год в Мантраорне, а вовсе не раз в несколько сотен лет наподобие Долгой зимы Третьей эпохи, известной по летописям коротышек, когда в их долину вторглись белые волки…
Я стал приходить к выводу, что Западу Средиземья угрожала какая-то огромная катастрофа. И поэтому очаги западной культуры наши власти решили разбросать как можно дальше – даже на малопригодные из-за суровой зимы восточных окраинах известного нам мира… Кстати, даже внутри стен этой фактории виднеются синие склоны Хребта, которым на востоке заканчивались самые подробные карты, когда-либо составленные королевскими учеными. Особенно заметна одна из гор: большая сопка, у которой как будто срезанная плоская вершина…
Но я отвлёкся… Как я уже сказал, мне стало привычно совершать вечерние прогулки за пределами нашего строящегося форта – вернее, будущего города. Мне нравилось наблюдать, как постепенно сгущаются краски дня, как темнеет трава лугов, окаймлённых сенью высоких темных лесов, подступающих к площадке, вырубленной вокруг форта.
Уже не различить зелёного цвета – но небо на западе еще светлое… И вот гаснут последние заревые облака, а время около полуночи… такие короткие здесь ночи в конце июня – на географической широте Края Коротышек. Хоть одно это радует, пусть зимой несравнимо холоднее. Чувство сопричастности к благоустроенному Северо-Западу, к одинаковому с ним времени захода и восхода солнца – воодушевляет. Испытываешь чувство гордости за край, которому, как видно, предстоит стать для меня родным.
Итак, однажды, в самом конце июня, я прогуливался по зеленому лугу – вдоль кромки леса. Я бросил взгляд назад: за деревянным частоколом, ограждавшим нашу факторию, виднелась башенка, пристроенная наподобие мансарды над крышей Управления – это я уговорил построить нечто, заметно возвышающееся над фортом: пусть временное – из дерева, но высокое строение. Следующей весной ожидалось прибытие мастеров по камню, так что надо было организовать доставку камня из гор. Нужно было разведать новые каменоломни – желательно вот в этом Хребте, возвышающимся к востоку… Но смотрел я сейчас на запад: над лесами еще виднелась светлая полоса закатного неба. Неожиданно я заметил – или мне почудилось? – в тени между первых деревьев леса мелькнула темная фигура. Я остановился как вкопанный. До леса было не более десятка шагов. И я на фоне еще не совсем потемневшего луга был хорошо заметен – отсвет уходящего заката, очевидно, делал меня легко уязвимым для лесного путника.
«Роланд – это ты?!» – услышал я слова из лесной чащи… так называть меня могло лишь одно существо во Вселенной – моя милая Гилни!
Орчанка бросилась мне навстречу, и я сжал ее в объятьях…
Она предложила бежать мне из фактории той же ночью. Но не на запад, а на восток. Я вернулся обратно в форт – но лишь затем, чтобы взять продукты и дополнительную одежду. Гилни приехала на пони. Она привязала его на опушке леса. Дождавшись сумерек, она встретила меня на краю леса, вне видимости дозорных форта.
Причину же нашего столь поспешного исхода на восток она объяснила лишь вкратце, обещая по время путешествия рассказать больше. «Мир гибнет, – говорила она. – От Средиземья, от Объединенного Королевства, даже от Всеобщего языка не останется ничего! – умоляюще убеждала она меня. – В лесах и полях будут жить люди, говорящие на других языках – сейчас их родственники живут далеко на востоке и на юге. Мы должны, мой милый Ролли, должны ехать далеко на восток. Только так мы сможем, хотя бы в словах, сохранить память о бурном прошлом нашего мира!
Я догадался, что ее поспешное бегство связано с Перципиентом – нашим Воспринимателем из Будущего. Но не стал переспрашивать и заспешил обратно к деревянным воротам форта».
6. Путь через горы
«Стояла уже середина сентября. Наступила ночь, и мы зажгли костёр в горной пещерке. Скромный ужин – из зажаренного над костром перепела, подстреленного на закате моей орчанкой – и мы отдыхаем после долгого дневного перехода. Третий месяц мы держим путь на восток, и еще один горный хребет встал у нас на пути. Сегодня мы карабкались по его западному склону, но назавтра должны перейти вершину и начать спуск в котловину: Гилни говорила, что там еще тепло и солнечное лето иногда задерживается до середины октября. Слава Единому – суровая зима востока пока еще на настигла нас!
Сидя на кошме, я вспоминал, как мы убегали ночью из Залесья. В долгих сумерках июньского вечера я вернулся в форт, но вскоре прокрался обратно к закрытым воротам и сказал привратнику, что забыл сумку в лесу…
Мне пришлось совершить побег, так как комендант все равно не разрешил бы мне уйти далеко на восток. И когда?! В разгар работ по благоустройству будущего города…
На опушке же леса оказались привязаны два пони – Гилни специально взяла второго пони для меня.
Мы неслись вскачь, через леса. Когда рассвело, мы уже были в предгорьях Срединного Хребта. Но едва различимая древняя дорога упиралась в нагромождение скал разной формы… Пони могли переломать ноги, так что пришлось отпустить их и взвалить на плечи тяжелый груз – кроме еды, мы несли свёрнутые меховые кошмы, прихваченные Гилни из своей орочей деревни. Эти одеяла орочьей выделки предназначены специально для походов – для ночевок под открытым небом. Хотя лето, но ночи могут быть холодные, особенно в горах. Кошмы, как я убедился, и в самом деле очень теплые.
Перевалив с трудом через хребет, мы вышли на земли, неизведанные людьми Запада: перед нами расстилалась равнина, конца которой не было видно. И больше двух месяцев мы скитались по широким степям, перемежаемых рощами деревьев. К югу мы видели многочисленные озера, иногда казавшиеся морем. Так что трудностей с питьевой водой мы не испытывали… – к этим озерам текли ручьи, которые мы легко переходили вброд, другие же ручьи несли свои воды на север – наверняка, это были дальние притоки могучих рек. Через реки покрупнее мы переправлялись на плотах, связав несколько молодых деревцев, срубленных легким топором, которым мы обычно рубили хворост для костров.
Странным было то, что мы ни разу не видели людей. Казалось бы, поля через которые мы продвигались, позволяли без труда находить себе пропитание – но они были лишены всяких признаков обитания человека…
Я с тихим умилением вспоминаю летние месяцы, которые мы провели, пусть и в трудном пешем походе, но, не страдая ни от холода, ни от недостатка пищи. Поспевшие к августу плоды яблонь, слив и прочих плодовых деревьев, растущих в лесных оазисах, раскиданных среди этой плодородной степи, – дополняли наши роскошные трапезы из свежей дичи. Гилни оказалась хорошей охотницей: лук, оказавшийся притороченным к седлу ее пони сослужил ей хорошую службу. Она била, в основном, мелкую живность. Косуль и прочих парнокопытных Гилни жалела… – какая же она после этого орка, пусть ее предки и славились своей кровожадностью?
Сейчас же мы, наконец, перешли эти широкие степи. И вот наше пристанище в горах…
Гилни вывела меня из задумчивости – она подобралась поближе ко мне, обойдя затухающий костер, и устроилась на коленях прямо напротив меня, подложив под них охапку трав, сорванных для привала. После еды ей стало жарко, и она сняла черный плащ, оставшись в сером платье с неровным подолом, оборванным снизу до колен для удобства долгого пешего похода. Не сводя с меня пристального взгляда своих черных глаз, она стала говорить:
– В конце Алой Книги было предсказано, Ильдарион, сын Великого короля Елисара станет править великим королевством, которое простоит сто поколений людей; и что от него произойдут короли многих королевств грядущих дней.
Я молчал, не зная, что сказать. А прекрасная орчанка продолжала:
– У нас великий выбор: мы дети народов, разделённых тысячелетней враждой. Но сто поколений минуло. Мы должны соединить нить времён. И прежний мир гибнет – мир цивилизации, пришедшей с Заокраинного Запада.
Я думал… я восторгался своей орчанкой… А она неутомимо говорила еще что-то:
– Мы еще не дошли до крайнего востока, где живёт Перципиент.
Здесь меня захватила новая мысль, и я удивлённо спросил:
– Ты говорила, что он воспринимает твою информацию лишь мысленно, вернее на уровне чувств… Зачем же нам идти на место его будущего проживания? Ведь если время проницаемо для передачи мыслей, то разве расстояние может иметь какое-то значение? Я скорее наслышан о случаях передачи мыслей в пространстве, чем о сообщении между разными временами…
– А как ты думаешь? Ролли, нам легче передать наши мысли вдвоем, причем именно на том месте, где он будет жить через четыре тысячи лет. В той местности должен остаться след наших мыслей и чувств: в камнях, на земле, склонах холмов, что он видит каждый день…
– Вот как, – протянул я. – Но путь туда так утомителен! До его будущего дома еще не меньше месяца, а то и двух. Боюсь, мы не успеем до зимы…
– Иногда зима наступает и в середине ноября, – поправила она меня.
– А ты думаешь, мы будем идти дальше пешком? В лежащей впереди долине живёт могучий, но приветливый народ. Они отличные наездники. У них мы и попросим лошадей…
– Гилни, вспомни переход через Восточный хребет… кстати, он оказался Срединным. Из-за того, что мы выбрали неудачное место для перехода через горы, пони пришлось отпустить. Поэтому мы выбиваемся из графика: сбегая из Залесья, ты обещала дойти до Приветливой Долины всего за месяц – но конным ходом…
Гилни отсела назад на свою кошму и обхватила свои колени руками, затем стала беспокойно теребить подол своего платья:
– Карты опять наврали… В этом мире еще не изобрели инструмент для определения долготы места… Для этого нужно точно измерять время, поэтому карты Средиземья либо растянуты с запада на восток, либо – наоборот стянуты, как мы и видим…
– Но с проходом в Восточном… то есть Срединном хребте мы ошиблись по другой причине – широта местности подвела. И никакого удобного перевала мы не нашли. Ведь высоту солнца определять гораздо легче, – возразил я.
– Карты составлены вашими же горнодольскими учеными! – воскликнула Гилни.
– А почему твои орки карт не составляют?! – вскричал я в ответ… и осёкся. Я слишком любил ее, чтобы мог лишний раз попрекать Гилни ее происхождением… Тем более, она привыкла выдавать себя за человека…
Дабы исправить свою оплошность, я поднялся с насиженного места и подошёл к девушке. Приобнял ее. Головка Гилни легла мне на плечо, и я почувствовал, как она вздрагивает в беззвучном плаче… Я всё-таки обидел ее. Да, она всегда хотела быть человеком… Да и была им – по духу. Я не никогда не видел в ней ни одной черты, присущей оркам: ни грубости, ни хитрости, ни коварства, ни лжи… Впрочем, такие черты характера нередко присущи и людям… Как описано еще в Приложениях к Алой книге – в характеристике орков – они злые не более, чем некоторые люди…
Признаться, я немало настрадался в жизни от таких людей… И уж лучше связать свою судьбу с оркой, чем жить с одной из тех мерзких созданий, называемых людьми!
А Гилни прижималась ко мне всем телом. Ей пришлось томиться целый день в непростом пешем подъеме в предвкушении вечернего наслаждения: теперь же моя милая орка брала своё…
Да, беременность во время трудного пути нам была явно не ни к чему… Моя мысль через цепь ассоциаций перескочила на детей от подобных браков и далее на срок жизни: людей, эльфов и орков…
До этого я особо не задумывался, сколько лет живут орки. Я читал рассуждения, что они могут жить долго как эльфы – раз уж по одной из версий произошли от них, пусть и путём Искажения Морготом… Но скорей всего – даже если орки и могут жить дольше обычных людей, – из-за этого Искажения бесконечный для людей срок жизни эльфов (до десяти тысяч лет) мог существенно укоротиться…
Задумавшись, я невольно освободился от объятий Гилни. Она удивлённо воскликнула: «Ролли, не отпускай меня…». Так что я был вынужден прервать свои размышления. Спросить о сроке жизни орков прямо сейчас я уже не мог – второй раз за вечер задевать ее не стоило…
Я опустился на колени у гаснущего костра – пахло теплым дымом, кружилась зола.
– Ты мое сокровище, – говорила она. – И знаешь, мы будем вместе… всю жизнь!
В отблесках гаснущих сполохов костра она легко толкнула меня в грудь, откинув меня назад. Моя спина коснулась мягкой охапки травы, укрывающей каменистый пол пещеры (которую она бросила туда в начале нашего разговора, чтобы сесть передо мной на колени), а голова опустилась на край моей кошмы.
– Когда мы будем жить в тихом домике, – начала мечтать Гилни в горной пещерке за окраиной известного нам мира…
Но иные, более значимые в судьбах мира события требуют тщательного своего восхваления. Перехожу к описанию следующего дня, ибо принёс он нам много нового и неожиданного…
Что там, дальше на востоке? Ответ на эту загадку был так близок, а Гилни – явно что-то знавшая о маршруте нашего путешествия – лишь загадочно молчала…
* * *
Следующее утро было радостным и солнечным. Я словно освободился от тяготившего меня давнего наваждения…
Неожиданно быстро – еще до полудня – мы перевалили-таки за вершину хребта. И нашим взорам открылась долина, окутанная утренней дымкой.
Уже примерно в три часа пополудни жители ближайшей деревни заметили, как со стороны гор шли две фигуры: мужская и женская в развевающихся на ветру одеждах.
В Приветливой Долине жил и вправду приветливый народ…».
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
