Текст книги "Решение офицера"

Глава VI

– Ваша милость, срочно! – Лилиан прошептала в едва приоткрытую дверь.

– Демон! Ведь говорил же, что ко мне приходить в самом крайнем случае! Ладно, заходи, и сразу на кухню, – вельможа указал на дверь. – Сиди тихо, как мышка. У меня гости, выпровожу – поговорим.

Гостями были два брата – юные сыновья городского судьи. В этот вечер с ними планировалась легкая пьянка и грандиозный загул в лучшем борделе города. Естественно, не за их счет. Пришлось сослаться на, извините, понос, дать денег на выпивку и предложить дождаться в дорогой таверне для продолжения вечера. Детки были нужны – через них можно было ненавязчиво, но плотно сойтись с их папашей.

Как только за гостями закрылась дверь, раздраженный вельможа вошел на кухню к Лили.

– Слушаю.

– Только что получила записку от Энрико. Он пишет, что завтра прийти не сможет – их направляют на сопровождение каравана. Выход послезавтра на рассвете. Вы же сами говорили, что караван сейчас – самое главное. Я и подумала, что, если его будут сопровождать военные, вы должны об этом срочно узнать, – немного растерянно ответила девушка и передала записку.

– А он ничего, твой кавалер, даже грамотный. Такого упускать нельзя. Кстати, ты молодец, что сохранила записку – в будущем разговоре она мне ой как понадобится… И сюда пришла все же правильно. Завтра уже было бы поздно, наши друзья могли на эту охрану нарваться. Ох, кто-то у графа, кажется, думать научился. Но ничего, мы ему думалку-то укоротим. А пока надо предупредить. Подожди, я быстро.

Через полчаса он передал записку, которую завтра в условленное время надо отнести в тайник. А перед этим обеспечить, чтобы из печей господина Буланжера, где пеклись знаменитые на весь Амьен булки, валил черный дым.

– Слушай, красавица, – спросил вельможа, когда Лили уже собиралась уходить, – мне интересно, как ты не боишься одна в лес ходить? Так за свою честь переживаешь, а в лесу, сама знаешь, всякий народ ходит. Вдруг не отобьешься?

– А вы не переживайте – чтобы со мной в лесу что-то сделать, меня там найти надо. Я же в глуши выросла, родители с детства к лесу приучали. По нему как призрак иду – сама всех вижу, а меня – никто. Так что не волнуйтесь – завтра все сделаю как надо.

Утром Ажан принимал доклад от наружного наблюдения.

– Так что, господин сержант, как, значит, в 17.21 к Малышке пришел солдатик… нет, нам не известный… но, как вы приказывали, мы за ним не ходили… так это… девица через шестнадцать минут, в 17.37, она из дому-то и побежала, да шустро так. Но проверялась – оглядывалась, а то вроде как присядет, башмачок там поправить, а сама назад так и зыркает. И бежала не прямо – поплутала по улицам-то. Вот, я на картинке все нарисовал, – сообщил полицейский, передав довольно грамотно нарисованный план с маршрутом Лили.

– Не на картинке, а на схеме. А так – молодцы. Что дальше?

– Ну, пришла она, стало быть, вот в этот адрес, – полицейский с откровенным удовольствием произнес «в этот адрес» вместо привычного «в этот дом». Ему явно нравились мудреные слова, к которым с некоторых пор их стал приучать командир. – Как вы и приказывали, владельца мы не устанавливали, – и это слово он произнес со вкусом, словно смакуя. – Только что там устанавливать, весь город знает, что там живет барон де Спирак, первый в городе скандалист и бабник. Причем скандалит только с чернью, а баб по борделям собирает. Сколько уж раз мы его оттуда забирали… Но всегда за него кто-то заступался, вытаскивал из неприятностей. Да уж, много у него друзей, что есть, то есть.

– Не отвлекайся, ближе к делу, – поправил Ажан увлекшегося докладчика.

– А, ну да, значит, как Малышка-то к нему пришла, в 18.07. Минут через девять, в 18.16, из адреса вышли двое молодых людей, мы их Братья назвали. Брат-один, стало быть, и Брат-два. Почему «Братья»? Так они братья и есть – сыновья господина городского судьи, что мы их, не знаем что ли? Господин судья их в строгости держит, денег на гулянки не дает, а тут они в таверну «Жареный каплун» закатились, а она ой как недешевая… Только это мы уже потом узнали – некому было по ним работать.

Вот, а Малышка в 18.49 из адреса вышла и сразу домой. Теперь уже спокойно шла, не проверялась. И по короткой дороге. А господин де Спирак, ну, то есть мы-то его, как и положено, назвали Франтом, он в 18.52 вышел, взял извозчика на всю ночь. Но мы за ним уже не работали. А чего за ним бегать, если извозчиком он взял нашего Жиля? Тот утром и доложил, что сперва они в «Жареный каплун» поехали, потом по борделям – вот список, а потом отвезли домой Братьев и уже после – Франта. Сейчас Жиль отсыпается, а двое наших по Малышке работают.

– Молодцы. Теперь так – отследить, пойдет ли из труб булочника сегодня черный дым. Просто зафиксировать – когда и как долго. Далее – если Малышка выйдет из города и пойдет в сторону Кале – наблюдение снять и выставиться за Франтом. Работать на грани, главное – не засветиться. Этот вам не Малышка, с этим, боюсь, шутки плохи.

Утром, когда рассвело, Лили, как обычно, зашла проверить истопников. И так же привычно, улучив удобный момент, бросила в одну из топок кулек с порошком, от которого дым окрасился в густой, черный, словно из преисподней, цвет.

Затем, отпросившись у дяди на рынок, пошла к городским воротам. По дороге оглядывалась, как ее научили, но ничего подозрительного не заметила. Вокруг были обычные люди, каждый из которых шел по своим делам.

Никто на нее не смотрел, никто не прятался от ее взгляда и не пытался бежать, когда она прибавляла шаг или резко сворачивала в подворотни. Один раз обратила внимание, что, когда повернула, какой-то ремесленник сдвинул вбок шапку. Но не поняла, что тот показал своим, в какую сторону пошла Малышка. И уже те, зная город, успели обежать квартал, чтобы встретить девушку не торопясь и ничем не выделяясь из толпы.

За городом они и вовсе отстали, сосредоточив свое внимание на новом объекте под рабочим псевдонимом Франт.

Так что Лили, как всегда, спокойно заложила шифровку де Спирака в тайник и также спокойно ушла домой, не заметив внимательно наблюдавших за ней глаз. Потом к тайнику подошел разведчик амьенского полка, переписал шифровку и вернул на место. А еще через час шифровку извлек агент Жерар и, согласно отработанной легенде, передал ее главарю шайки.

В результате нападение бандитов на караван было отменено как неоправданно рискованное, доверие бандитов к Жерару, поколебавшееся после исчезновения брата, было восстановлено. А у полиции появилась возможность работать спокойно, без суеты, благо до начала торгового сезона, когда высохнут дороги, оставалось не менее месяца.

А работать было с чем. В день, когда из печей мэтра Буланжера поднялся черный дым, над городом взлетела стая голубей. Совпадение? Но почему она, как и в прошлый раз, взлетела точно в десять часов? В другие дни голубей выпускали в иное время.

Глава VII

Воскресенье! День, посвященный молитве и семье. Или семье и молитве? Или просто семье. Когда она есть. Любимая жена, дети, родители. Все те, кто держит человека в этом мире. Кто дает смысл и цель жизни.

А когда у тебя только сын, да и тот не знает, что ты его отец? Мальчишка обожает с тобой играть, но ему лишь три года, много ли у вас общих тем для разговора? И что остается?

Так что это проклятое воскресенье превращается в пытку, когда остро понимаешь свое одиночество и с завистью смотришь на добропорядочные пары, степенно гуляющие по широким мощеным улицам. Вспоминаешь жену, дочерей и вечную суету выходных – дача, магазины, нескончаемые ремонты… Тогда казалось высшим блаженством просто посидеть дома, никуда не торопиться, просто отдыхать. Как говорят итальянцы – dolce far niente[1]1
  Dolce far niente (итал.) – прекрасное ничегонеделание.


[Закрыть]. Сбылось. Получил. Доволен?

С такими «веселыми» мыслями Жан лежал на кровати, тоскливо думая, как убить наступающий день. И в этом потоке пессимизма виделся лишь один выход. Сомнительный, но других-то вообще не было. Николь. Она же Колетт, она же Николетта… Она же им самим разоблаченный агент кастильской разведки, которая сейчас верно служит мадам де Бомон графине Амьенской, жене опять им же разоблаченного кастильского шпиона… В общем ситуация сложилась головоломная, в лучших традициях дешевых водевилей. Ах да, по законам того же жанра девушка его узнала и влюбилась! Скорее, правда, разыгрывает влюбленность, но и такой ход каноны допускают. В сюжете не хватает песен и танцев… Но и этот недостаток легко компенсировать в любом трактире. А что, это мысль! Только трактир должен быть не любой, а приличный, где выпивка и веселье не перерастут в безудержную пьянку со всеобщим мордобоем.

Николь говорила, что сегодня будет сопровождать госпожу в храм. Что же, служба закончится не ранее чем через пару часов – есть время привести себя в порядок!

Встать, привычно быстро и четко заправить кровать. Размяться: растяжка, сотня приседаний, полсотни отжиманий, фланкировка с двумя саблями – достаточно. Полноценной тренировки не будет, выходной все-таки.

В душ бы, да где ж его взять? Таз с водой для бритья, где заодно можно вымыть голову, протереться мокрым полотенцем, потом сухим. Гигиена, блин, просвещённая Европа.

Хорошо хоть слуги каждый день приносят свежее белье. Удивляются привередливости постояльца, ворчат, но кого их мнение интересует? Марта сказала, значит всё. А почему – не их дело, всяк по-своему с ума сходит.

Всё, готов охмурять милых дам! Если б еще не изуродованная рожа… хотя лошади не шарахаются, а там посмотрим!

В душный, заполненный самой разнообразной публикой, от нищих до дворян, храм Ажан вошел за полчаса до конца службы. Ставший привычным, но все еще неприятный тяжелый запах толпы, где каждый мылся лишь по предписанию докторов, предварительно использовав клизму.

Впрочем, ожидая встречи с прекрасной дамой, следует ли вспоминать такие неаппетитные подробности. Лучше поищем ее. Так, графине в толпе делать нечего, смотрим внимательно, есть! Рядом с алтарем сделан балкон, где расположился граф, его сын, молодая графиня и… ой, мама… младшенький! Филипп! Однокашник по Военной академии Бретони, человек, считающий тебя покойником. И ни в коем случае нельзя допустить, чтобы он узнал правду. А ведь Филипп разведчик, его шрамом на морде не обманешь. Человека, с которым бок о бок прослужил два года, он узнает по фигуре, по походке, по жесту, в конце концов!

Да, но ведь именно Филипп в свое время пал жертвой прекрасной Колетт. Интересно, как они общаются сейчас? Или никак не общаются? Нет, Николь в ложе. Неужели от бывшего любовника прячется? Вероятно. Но тогда идея веселого воскресенья накрылась медным тазом. С грохотом. Хотя… знакомый запах!

Жан резко обернулся и буквально нос к носу столкнулся с Николь. Сияющие глаза, легкий кивок, приглашающий к выходу, и пошел, как собачка на веревочке. Ну вот как это у женщин получается? Секрет, наверное, какой знают.

На выходе из церкви Николь по-хозяйски, как законную добычу, взяла Жана под руку и быстро повела в сторону от графского замка. При этом девушка трещала, как диктор с телевидения, – громко, быстро и ни о чем. Точнее, были переданы все городские сплетни и слухи. Однако ни слова об обитателях замка, тем более о графской семье сказано не было. Достойно! Завалить кавалера водопадом слов и не сказать того, чего ему знать не следует.

– Однако здорово, что ты меня нашла! Я уже испугался, что мы не увидимся – около графини тебя не было, – Жан с трудом нашел лазейку в монологе Николь.

– Получила выходной на весь день! – чуть запнувшись, ответила девушка. – И, кстати, еще на два дня, ты рад?

– Увы, как раз наоборот, – с тяжким вздохом ответил Жан. – Меня три дня не будет в городе, служба. А кто там стоял, рядом с графиней? Молодой такой? Я его раньше никогда не видел. Не кавалер ее?

– Ее сиятельство – женщина добропорядочная. – Ого! В голосе даже металл появился! Так о хозяевах говорят только действительно преданные слуги. Откуда же взялась эта преданность? Очень интересно.

– Это молодой граф, младший сын его сиятельства, – продолжила Николь. – Он служит в Абвиле, здесь появляется редко. Ну вот вчера приехал, на пару дней.

Ну и хорошо. Мысль уйти в поиск с разведчиками пришла к Жану сразу, как увидел Филиппа. Конечно, маловероятно, чтобы молодой граф решил навестить полицию, но вот заинтересоваться подготовкой приданного ей взвода разведчиков мог наверняка. А там и пожелать познакомиться с разработчиком методики. Нафиг! Пусть Гурвиль отдувается, у него зарплата больше. А мы подальше от начальства. Кухни, правда, там тоже не будет, но это уже мелочи. Что же, поработаем в лесу. Завтра. А пока рядом красивая девушка, получим удовольствие от жизни!

Однако, господин полковник, внутренне усмехнувшись, подумал Жан, вы совершенно разучились ухаживать. Рядом красавица, которую надо как-то завлечь, чем-то увлечь, и что? Есть какие светлые мысли? Ну, кроме классического – в кабак и в койку. За такой сценарий можно и по морде получить.

И неожиданно для себя услышал:

– А пошли в трактир! Я голодная… Пока народ не перепился и не передрался – есть возможность потанцевать! Жан, ты любишь танцевать?

А как же?! Придворные танцы, рок-н-рол. Или родную камаринскую! Легко! – внутренне усмехнулся Жан. А вслух ответил:

– Увы, красавица, плохой из меня кавалер. Любой трактир, любой стол к твоим услугам, но вот танцы… Когда в нашей деревне ребята только начали на посиделки ходить, я в армию отправился, а там не до танцев было. Так что извини, но если только танец медведя на потеху народу.

– Ерунда, я научу! Вперед! – И Николь, крепко взяв Ажана под руку, направилась в ближайшую таверну.

В полумраке большого зала, который уже начал заполняться посетителями, они заняли столик около окна и заказали каплуна и вино. У большого жаркого камина почти сразу после их прихода расположился небольшой оркестр – две гитары и скрипка. Негромкий гомон, медленная красивая мелодия прекрасно подходили к разговорам молодых людей. Фантазии, поданные как сокровенные воспоминания, мечты, которые никогда не осуществятся, намеки, ничего не обещающие, но будоражащие молодую кровь. Обычный разговор юноши и девушки, которые заинтересовали друг друга, но еще не решили, насколько серьезно.

В какой-то момент Жану потребовалось ненадолго выйти, а когда вернулся, обстановка в зале оживилась. Музыканты заиграли что-то быстрое и веселое, начались танцы! Николь заставила выпить бокал вина – для храбрости и потащила своего кавалера в центр, где уже лихо отплясывали пары.

Оказалось, в танцах нет ничего сложного – знай себе кружи партнершу, лишь бы окружающих не задеть! А партнерша… Боже, какая она красавица! Лучшая девушка на свете! Какая улыбка, какие глаза, как она пахнет! Самый близкий, самый родной на свете человек!

Ой, только почему-то стали заплетаться ноги. Но рядом же Николь! Вот она подставляет плечо, что-то говорит, куда-то ведет. Ну куда она может вести? Только к счастью! Она даже не заплатила, но это такие мелочи. Конечно, ни один трактирщик даже не подумает брать с нее денег, вон как мило он улыбается!

Интересно, куда мы идем? Ба, да это же «Прекрасная Марта»! Умница моя, она знает, где я живу! И даже ведет не через зал, а через черный вход. Вот сейчас придем в мою комнату и будем самыми счастливыми влюбленными на свете!

Любимая, тебе нужен ключ? Конечно, вот он. Так, да, меня на кровать, сейчас я разденусь… странно, руки не слушаются… Сейчас я тебя позову… не получается, язык меня тоже не слушается… И вообще я не могу пошевелиться… Но это ерунда! Любовь моя, ты только скажи, я все сделаю, все расскажу, от тебя нет тайн!

Спрашиваешь, кто я? Сейчас, только язык начнет шевелиться, и ты узнаешь и про Россию, и про Москву, и про Безье! Нет от тебя тайн! Сейчас, сейчас!

Бах! Дверь комнаты с треском открывается, на пороге Марта и Гурвиль. Такие милые, такие родные. А почему вы ругаетесь? Не надо драться!

Марта с Гурвилем спускались в зал, когда увидели, как какая-то смазливая девица только что не на плечах затаскивала Жана, освещающего коридор блаженной улыбкой законченного идиота, в его комнату. Не бывало такого никогда! Чтобы напиться до невозможности стоять на ногах, до потери рассудка, да еще с утра? Такого даже представить невозможно! И кто это с ним? Дверь открывает по-хозяйски, ведет себя уверенно, словно всю жизнь в этой таверне прожила.

Марта прижалась к закрывшейся двери, прислушалась.

– Расскажи о себе. Где и когда родился, кто твои родители, какая у тебя семья? – женский голос звучал четко и строго.

Вот тварь! Сейчас же этот пьяный телок ей все расскажет и о себе, и о Марте, и о Леоне! Ну, нет!

Марта ворвалась в комнату и крепким кулаком опытной лучницы въехала девице в живот, сбив дыхание, заставив скрючиться на полу и открытым ртом хватать воздух, словно выброшенная на берег рыба.

Совершенно обалдевший Гурвиль смотрел на эту женскую разборку расширенными глазами и думал только об одном – не дай бог попасться под горячую руку даме своего сердца!

Когда Николь смогла говорить, Марта намотала ее роскошные волосы на кулак, задрала ее голову с риском сломать шею и после пары оплеух, впрочем, пока не опасных для жизни несчастной авантюристки, спросила:

– Чем ты его напоила?

– Эликсиром принцев.

Ответ ничего не объяснил Марте, но, видимо, многое сказал Гурвилю. Тот рванулся к Николь, засунул ей в рот первую попавшуюся тряпку и сорванной с кровати простыней намертво привязал к стулу. Затем вывел Марту в коридор.

– Ты чего, с ума сошла? На людей бросаешься. Что случилось вообще?

– Дорогой, клянусь, я все тебе объясню, но позже, когда Жан придет в себя. Поверь, между нами не будет никаких тайн. Если ты, конечно, не откажешься от своего предложения. Не откажешься? – Марта неожиданно доверчиво и робко посмотрела ему в глаза.

– Никогда и ни за что. Но что здесь происходит?

– Об этом потом, – голос женщины вновь стал жестким, – вначале – что такое эликсир принцев?

– Очень редкая жидкость. И очень дорогая – один грамм стоит десяти килограммов золота, его только к принцам применяют. Если человек ее выпьет, он расскажет все свои тайны, расскажет вообще все, что знает – никакие пытки не нужны. Самое интересное – о том, что рассказал о себе все, он помнить забудет. Останется в уверенности, что по-прежнему хранит свои секреты. Сейчас у Жана восстановится речь, и он начнет исповедоваться. А теперь подумай – кто и почему дал такую ценность этой девице, да еще чтобы та использовала его на простом сержанте полиции. Ты представляешь, кто и насколько ей должен доверять? И какие тайны хранит твой родственник, если за них такую цену готовы платить? Он что, претендент на галльский трон? Иначе почему его не хватают и не допрашивают обычным порядком?

– Вот что, любимый, ты пока посиди в зале, поешь, отдохни, подожди, пока с Жана дурман сойдет. А я тем временем со своей новой подружкой побеседую.

Спровадив Гурвиля, Марта вызвала из зала менестреля и приказала спеть посетителям три баллады о Черном Бароне, которые были безумно популярны пару лет назад.

Потом, прихватив веревку, вернулась в комнату Жана. Тот начал помаленьку приходить в себя, пытался уже что-то сказать. Пришлось заткнуть рот и ему.

Николь же почти удалось освободить руки, но, к ее сожалению, только почти – отработанными ухватками опытной наемницы она была связана надежно.

– Ну, вот что, подруга… – от того, как это было сказано, у девушки побежали мурашки по спине. – Сейчас мы подождем, когда закончится действие твоего яда. Если все пойдет хорошо, с тобой поговорит Жан, как сочтет нужным. Если с ним что-то случится, я разрезаю тебя на куски, укладываю в баки, они за дверью стоят, и скармливаю свиньям, чтобы никаких следов не осталось. Договорились?

Напуганная до паники Николь пыталась что-то сказать, но безуспешно – кляп не позволил.

Действие эликсира закончилось через три часа. Взгляд Жана стал осмысленным, а когда появилась возможность говорить, он выдал заковыристую тираду, однозначно подтвердившую – проблема решилась. Эта. Осталось понять, что делать с той, другой, привязанной к стулу.

– Что это было?

И после того, как Марта разъяснила ситуацию…

– Сестренка, оставь нас. Пожалуйста. А теперь, дорогая, еще раз вопрос – что это было? – И не было в голосе прежней теплоты. Николетта знала этот тон – так спрашивал когда-то Крис, так спрашивал граф, так однажды спрашивал Черный Барон. И ответ прозвучал сам, пока воля не взяла под контроль мысли, пока страх был впереди разума.

– Эликсир принцев – то, что заставляет говорить правду.

– Что хотела узнать?

– Кто ты?

Зачем? Впрочем, вслух этот вопрос не прозвучал. И так все довольно ясно. Зелье стоит бешеных денег. Палач дешевле, а результат, в сущности, тот же. Но кто-то предпочел потратиться и, главное, имеет такую возможность. И тут уже выбор небогатый.

Кастильцы? Вот уж действительно – зачем?

Остается один вариант.

– Граф?

В ответ Николь лишь утвердительно кивнула.

«Очень интересно, полковник, – подумал Жан, – где же вы умудрились проколоться? И ведь не спросишь у сеньора, мол, где это я наследил? С другой стороны, ясно, что девушка если и узнала, то уверенности в этом у нее нет. Что же, остается заняться знакомым делом – разрулить ситуацию ко всеобщему удовольствию. Попробуем?»

– Марта!

Она вошла мгновенно, видимо, ждала под дверью.

– Марта, будь добра, проводи девушку к графскому замку, чтобы с ней чего плохого на улице не произошло – темно все-таки, ночь на дворе…

– Нет! Жан, дорогой! – От этого слова Ажан скривился – тоже нашла дорогого, только что не отравила, подруга, прости господи. Впрочем, Николь тут же поправилась: – Жан, умоляю, не надо в замок, нельзя мне сейчас туда, пожалуйста!

Разумеется, нельзя, там сейчас граф Филипп, и ваша встреча, мягко говоря, нежелательна.

– Хочешь сказать, что готова ночевать со мной?

Оказалось, да, именно это и планировалось. Но, к сожалению, не так, как Жан размечтался – после зелья принцев мужчина три дня мужчина, но не полностью. В смысле – не на все способен. Так что красавица планировала разыграть вначале любовь, потом разочарование, а уж дальнейшую судьбу неудачника определил бы владетельный граф. В зависимости от сказанного бедолагой. В любом случае продолжение знакомства в планы этой интриганки не входило даже близко.

Единственное, что радовало – о встрече Жана с молодой графиней Николь не докладывала – не решилась встревать в семейные дела. С ее слов, конечно, но тут уже как повезет.

– Марта, будь добра, обеспечь гостью ночлегом на пару дней. А ты, дорогая, готовься объяснить его сиятельству, куда десять кило золота дела. Впрочем, это уже не мои дела.

И тут девушку проняло. Жестко, всерьез. За такой прокол спросят. И это после давней истории с графским сыном! Пришлось успокоить, пообещать спасти, помочь, вытащить из западни. Как? Просто. Надо рассказать ему историю простого деревенского олуха, по счастливой случайности имевшего прекрасных учителей. Но подробности позже – сейчас спать, потому что способность думать вернулась, а силы ушли окончательно.

Наивный.

Николь увели, но Марта никуда не делась. Вообще, женщина на пороге долгожданного счастья – это страшно. Для тех, кто не спрятался.

– Жан, ты не смеешь спать! Ты обязан выслушать! Дорогой, – это уже в зал, – поднимись, пожалуйста!

Вот мало было человеку проблем. Ничего, Жан, ты крепкий, ты выдержишь. Ибо деваться тебе все равно некуда.

– Жан, господин Гурвиль сделал мне предложение! И он хочет усыновить Леона, – сказав это, Марта твердо встала между мужчинами, всерьез опасаясь стать вдовой еще до свадьбы.

А Жан с трудом сел на кровать и потер лицо.

– Дружище, – мальчишка сержант обратился к майору, который был старше его лет на двадцать. Но обратился так, что офицеру и в голову не пришло возмутиться – было в голосе Жана что-то такое… – Ты уверен? Понимаешь, и Марта, и я за своего готовы на всё, но и предательства не потерпим. Если уверен – вот рука.

– Уверен, – Гурвиль пожал протянутую руку.

– Кто расскажет? – Жан посмотрел на Марту.

– Дорогой, – женщина ласково обняла слегка обалдевшего жениха, – ты ведь слышал сейчас баллады о Черном Бароне? Вот, познакомься.

– Таинственная девица, – указав на Марту, добил Жан жениха. – А Леон – мой сын. Я клянусь, что никогда не помешаю вашему счастью, но Леон – мой сын.

Амьенский замок, кабинет графа

Впервые за много лет семья графа собралась в полном составе. Граф, два сына и дочь. Два года назад погиб сын, пять лет назад умерла жена. Остались только эти трое, самые близкие люди. Родные, дороже которых не было ничего. Но сыновья занимались делом, долголетия не сулившим, а дочь… впрочем, о ней сегодня тоже надо поговорить. По крайней мере – попытаться.

Дети удобно устроились в креслах, расставленных вокруг небольшого стола, на котором стояло вино, в широких хрустальных вазах лежали фрукты. Впрочем, именно пить сегодня никто не собирался – разговор предстоял серьезный.

– Итак, ваши сиятельства, – с легкой иронии начал граф, – предлагаю рассмотреть сложившуюся ситуацию. Отчеты управляющего за прошедшие пять лет, а также меморандумы о боевых и полицейских столкновениях вы смогли изучить. Делаю краткий вывод – наше положение ежегодно ухудшается. Основная причина – разгул бандитизма на дорогах, пресечь который не удается. В результате – почти парализована торговля, снижаются объемы промышленного производства из-за недостатка сырья и, опять же, проблем со сбытом.

– Позвольте дополнить, – вступил в разговор старший сын. – У бандитов имеется надежная, к сожалению, рекрутская база – окрестные крестьяне. Разбой дает хороший доход, а наши неудачи делают мерзавцев героями в глазах народа. Мы вынуждены поднимать налоги, бандиты нам противостоят – естественно, крестьяне воспринимают их как своих защитников.

– Но откуда неудачи, вот, по-моему, главный вопрос! – взял слово граф Филипп. – Последний серьезный успех был, если мне не изменяет память, более трех лет назад, тогда отлично сработала охрана обоза. Мы же разбирали этот случай и уже тогда выяснили – бандиты используют агентуру из числа самих обозников. Ведь еще тогда определились, что надо работать в этом направлении!

– Не горячись, брат. Конечно, и работали, и работаем, даже кого-то ловим, допрашиваем, вешаем. Только серьезного успеха нет. Такое ощущение, что пытаемся вычерпать море. Зачерпываем воду, и место тут же заполняется. Пытались допрашивать крестьян – тоже без толку. Молчат, хоть огнем их жги. Да, собственно, и жгли. Или и вправду ничего не знают?

– Но, возможно, главная опасность не в обозах и не среди крестьян? Может, основную информацию бандиты получают отсюда? Из Амьена? – неожиданно для всех вступила в разговор Адель. Мужчины смотрели на нее с недоумением, поскольку пригласили лишь из вежливости. По их мнению, разговор шел о вещах, в которых женщина не могла ничего понимать просто по определению. Графиня знала об этом, но продолжила: – Зачем связываться с кем-то в обозе, если такой человек рискует погибнуть вместе с другими караванщиками? Не слишком ли велик риск, что он сдаст своего нанимателя, просто чтобы остаться в живых?

Адель посмотрела на собеседников, внутренне радуясь произведенным эффектом. Ничего, родные, я вам еще покажу, я вас заставлю с собой считаться. Все-таки хорошую историю рассказал тогда Жан. Как он ее называл – «Три мушкетера»? Неправильное название. Надо было – «Миледи»!

– Предлагаю не обсуждать сейчас моего мужа, но чему-то он меня успел научить. И сейчас я задаю простой вопрос – кто и где всегда точно знает, какой и когда караван должен приехать в Амьен и выехать из него?

После этого граф облегченно выдохнул. Слава богу, никакого озарения на дочь не снизошло.

– Спешу тебя разочаровать, Адель, эта светлая мысль нас уже посещала. Проверили. Так вот, чтобы ты не волновалась – нет такого центра. Часть обозов идет по контрактам купеческой гильдии, часть – по личным контрактам купцов, по поставкам полка, договорам с нами, мэрией и это еще не полный перечень. И все они попадают под удары. Так что нет какого-то одного мерзавца, который держит под контролем весь город!

– Согласна, одного нет. А как насчет этой, как ее, резидентуры, а? Так? Мы же все помним недавнюю историю с детским борделем! Это же Эльдорадо для вербовки! Уж муж бы точно такого не упустил, подсадил на крючок интересных людей, перспективных.

– Ой, слушай, ну не начинай опять, – раздраженно возразил старший брат, только что рожу не скривил. – Разумеется, они и не упустили, разумеется, подсадили. Только это делали не бандиты, а кастильская разведка. А представить, что эти гранды будут связываться с разбойниками – это, извини, из серии салонных дамских страшилок. Один-два раза – возможно, но чтобы столь организованно… Кстати, тоже проверили. Для такой работы надо в разведке целую службу создать, а такой нет, уверен. Впрочем, если это один гений? Филипп, как считаешь?

– Вряд ли. Я бы не справился, и никто из моих знакомых не справился. Хотя… был один. Он бы, пожалуй, смог, но погиб, я сам видел, – тут он понимающе переглянулся с графом. – Так что нет, чтобы один человек держал в узде несколько крупных банд, планировал их нападения, организовал сбыт похищенного и создал мощную резидентуру – нет, невозможно.

Адель расстроенно замолчала. Не верят, не слышат, даже не хотят слышать! Еще бы, разгромили вербовочное гнездо, а заодно и всю резидентуру, герои. А то, что девочки рассказывали, как к некоторым клиентам их возили с завязанными глазами, да и сами клиенты развлекались в масках – это как? Даже зная, что девчонкам жить осталось недолго, сделали все, чтобы их не узнали в лицо! Что же, родные, не хотите помогать – не надо, сама разберусь! Разумеется, вместе с Ажаном, а тот слово всегда держит.

Тем временем мужчины продолжили разговор.

– Однако мы имеем и некоторые успехи, – похвастался граф. – Недавно, под финансирование купеческой гильдии, мы объединили усилия полковой разведки и полиции. Основная работа запланирована на весну, но уже сейчас есть первые результаты. Удалось завербовать одного из бандитов, который сдал расположение своей банды. Пока не трогаем, пытаемся через него найти остальные. Также, действительно, – легкий поклон в сторону дочери, – нашли кое-кого в городе, кто подает сигналы, перехватили один канал связи. К сожалению, не единственный, так что тоже пока не трогаем, работаем дальше, учим разведчиков.

– Кого вы учите? – с веселым интересом заинтересовался Филипп. – Чему? Строем по лесу ходить или пиками белок бить?

– Например, стрельбе из лука.