Текст книги "Иногда по-другому никак"

Алексей Иорданский
Иногда по-другому никак

Глава 1. Анора

Глядя в иллюминатор, Анора до сих пор не могла поверить, что решилась на этот шаг. Оставив все, что у нее было, она собралась с силами и пошла на это. Нет, это не был порыв спонтанного героизма или акта самопожертвования. Это был хорошо продуманный план, который Анора разрабатывала очень и очень долго. Мысли об этом у нее зародились в голове сразу после первого удара мужа, по ее лицу. Удар можно было назвать прозрением, не считая легкого сотрясения, которое она получила после него. Мысли затвердели у нее в мозгу, вставая каждая на свое место. Занимая правильный порядок, как пазлы в общей картине, все были на своих местах. Каждая была в правильном расположении, крепясь пазами к другой детали. Из всей сумятицы, которая царила в голове у Аноры, получилась бетонная стойка, с полками для укладки правильных мыслей и смелых решений.

Она решилась на этот шаг. Летя в самолете из своей страны, она думала, что поступает правильно, оставив сыновей. Это для их блага, успокаивала Анора себя, оправдывая свои действия, ища подтверждение своим поступкам в своей голове. «Так больше не могло продолжаться, – повторяла Анора. – Я все сделала правильно, оставив их. Другого варианта просто не было, я просто не знала другого пути…»

– Простите…

Мысли Аноры прервал мужской голос с соседнего сиденья.

– Простите, – повторил он.

Анора вздрогнула, убрав руку от губ, отвернулась от иллюминатора. Заплаканное лицо смотрело на взрослого мужчину, соседу по ряду, который так же внимательно смотрел на Анору.

– Я прошу прощения, – начал деликатно сосед… – если отвлек вас от чего-то важного… – слова давались ему с трудом.

– Все в порядке, – улыбаясь, глядя на него ответила Анора, интуитивно протирая тыльной стороной ладони свое лицо.

Оказалось, она все в слезах и рука стала влажной. От этого Анора растерялась, не найдя у себя ничего подходящего. Она положила мокрую руку на сухую, снова начала в растерянности смотреть на соседа по ряду.

– Ах да, – опомнился мужчина. – У меня есть одноразовые салфетки.

Параллельно словам он полез в карман пиджака, достал еще не открытую упаковку одноразовых салфеток, протянул ее Аноре.

– Влажные не разрешили пронести с собой, – усмехнулся он.

– Спасибо, – принимая салфетки у мужчины поблагодарила Анора.

Нависло молчание. Анора вытирала руки, а ее сосед смотрел на загоревшееся табло над кабиной пилота.

– Сейчас будут кормить, – произнес он, разворачиваясь к Аноре.

– Только бы не свинина, – произнесла она.

– Что? – не понял сосед.

– Я не ем свинину, – пояснила Анора.

– Это похвально, – ответил тот. – Кстати, раз уж мы разговорились, будет вежливым представиться. Меня зовут Альберт, Альберт Михайлович, – официально начал сосед.

Если бы на нем была шляпа, он бы, несомненно, ее снял, сделав небольшой поклон в знак уважения к своей собеседнице.

– Анора, – незамедлительно представилась она.

– Очень приятно, – ответил Альберт.

И так двое совершенно незнакомых людей, назвав друг другу свои имена, смотрели друг на друга, не зная, что сказать дальше и стоит ли продолжать беседу, надеясь, что у них будут какие-либо общие темы, чтобы скрасить время полета. Или ускорить время в общей компании. Пусть на такие глупые темы, как погода, новости, политика. Надеяться чем-то заинтересовать друг друга, чтобы оставшиеся три часа в небе прошли незаметно и не так скучно. Или, наоборот, время будет длиться вечно, и каждая авиамиля будет нескончаемой воздушной пыткой.

«Он – статный мужчина в возрасте лет уже за пятьдесят, – думала Анора. – Занимает приличную должность в какой-либо известной компании, а в Ташкент летал в командировку». Светло-серый костюм идеально на нем сидел. Лицо было чистое без каких-либо раздражений от бритья или старческих изменений. Нет, оно, наоборот, было подтянутое, без сильно заметных морщин под глазами и в уголках рта. Оно все сияло и излучало непонятную доброту, если так можно было назвать. Волосы средней длины аккуратно уложены назад, заметила Анора. А его светло-голубые глаза настолько глубокие, что в них можно было смотреть бесконечно без чувства смущения или неловкости.

Со своей стороны Альберт видел совершенно противоположную картину. На него смотрела молодая девушка, совсем еще ребенок по его меркам. На вид лет двадцать пять, двадцать восемь – не больше. Но возраст было трудно угадать по различным причинам. Во-первых, взгляд. Он был очень глубоким и выразительным. За длинными ресницами скрывались невероятно большие и темные глаза карего цвета. Во-вторых, волосы были очень густыми и длинными, завязанные в хвост и обернуты чем-то вроде прозрачной марли черного цвета. В-третьих, черты лица очень красивые – прямой небольшой нос, в меру пухлые губы, скулы очень выразительные, подчеркивали ее красоту.

– Будете рыбу с овощами либо пасту болоньезе? – раздался голос стюардессы, проходившей по рядам, предлагая блюда из меню на выбор.

– Я буду пасту, – откликнулся Альберт, – и стакан апельсинового сока, пожалуйста, – продолжил он.

– Ваша очередь, – подставляя под стакан салфетку, обратился Альберт к Аноре.

– Ох… – Анора растерялась, глаза забегали в разные стороны.

Заказ еды у стюардессы был для нее в новинку.

– Подайте, пожалуйста, ей то же самое что и мне, – ответил за нее Альберт. Стюардесса улыбнулась, подавая выбранное Альбертом блюдо. После того как она налила стакан сока, пожелала приятного аппетита и отправилась дальше по ряду.

– Огромное спасибо вам, Альберт, – расставляя стакан сока, контейнер с едой и приборы на откидном столике, проговорила Анора.

– Будет вам, – улыбнулся Альберт. – Главное, не свинина, – снова заметил он.

Последующие несколько минут оба были увлечены едой. Только изредка обмениваясь короткими фразами, Альберт и Анора смотрели перед собой на располагающийся напротив карман в сиденье, который был до отказа наполнен различными журналами. Как ни странно, обеденную трапезу первой прервала Анора.

– Я первый раз лечу на самолете, – начала она.

Голова Альберта медленно повернулась в ее сторону.

– Не знаю, правильно ли я вообще поступаю. Куда я лечу? – слова она произносила медленно, достаточно вдумчиво. – Этот полет разделил мою жизнь на до и после. Как бы это странно ни звучало.

– Я так думаю каждый раз, когда мы поднимаемся над облаками. Не самое мое любимое занятие колесить по миру пристегнутым авиаремнем к пассажирскому сиденью, – перебил ее Альберт.

– Нет, нет. Я совершенно не об этом, – продолжила Анора. – Этот перелет стал серединой жизни для меня. Не потому что он был первый, и на самом деле не представляю, когда будет следующий и будет ли он вообще.

После этих слов на глазах у Аноры снова появились слезы. Но она их не заметила и продолжила говорить…

Так Альберт и Анора проговорили весь оставшийся перелет. Она рассказала ему свою историю, хоть и не во всех подробностях. Суть он, конечно же, понял. Альберт так же понял, насколько сильная и смелая женщина сидит рядом с ним и на что ей пришлось пойти ради своей семьи.

О себе рассказ у него был значительно короче и без каких-либо кульминаций. Все было достаточно просто в его истории. Окончание университета. Работа в одной и той же компании на протяжении вот уже более тридцати лет. Женитьба на любимой девушке, с которой они были знакомы больше пяти лет. Трое детей. Пятеро внуков. Дом за городом и пикники всей семьей раз в месяц. Отпуск на море два раза в год. Рыбалка на лодке с внуками. В теплые летние дни. Совместное всей семьей разделывание праздничного гуся на Рождество. Поход с собакой к ветеринару раз месяц. Посещение бассейна и фитнес-клуба. Почти так же редко, как поход к ветеринару… Да, Альберт рассказал все это достаточно сухо и быстро. Но Анора поняла, что ему нравится такая жизнь. Он сам ее выбрал, и сам наслаждался всеми этими моментами, которые происходили с ним и его близкими.

Когда самолет совершил посадку, Альбер и Анора вышли через прикрепленный к нему рукав. Спустились по лестнице и прошли в зал получения багажа. Встали молча у ленты, по которой движутся чемоданы и сумки. Каждый из них считал знакомство и беседу оконченной. Изредка поглядывая друг на друга, они улыбались и продолжали смотреть каждый в свою сторону, ища взглядом свой багаж. Внутри у каждого сохранились теплые эмоции от перелета.

Альберт помог Аноре снять подъезжающий к ней по ленте чемодан после чего новые знакомые попрощались другим другом, поблагодарив за проведенные вместе часы полета. Выйдя из здания аэропорта, они попрощались и каждый отправился в свою сторону.

Глава 2. Урта

Сидя на скамейке посередине небольшого сквера, Анора обзванивала уже записанные номера телефонов, которые она нашла в интернете по объявлениям сдачи комнат и квартир. Она искала все возможные варианты, которые были ей по карману. С каждым неудачным звонком и каждым номером, на конце которого не взяли трубку, с каждым коротким гудком занято ей становилось все страшнее и страшнее. А вдруг она не найдет жилья и ей придется спать на улице, на какой-нибудь их этих скамеек, или в каких-нибудь кустах, или под чьим-нибудь балконом. И в итоге ее заберет полиция за бродяжничество, и она ничего не сможет им доказать. Потому что нечего будет и доказывать. Кроме паспорта ее страны и еще парочки ее документов у нее ничего не было. Вдруг жилье, которое она найдет, будет слишком дорогим и ей не по карману. А может случится и такой вариант, думала Анора, что ее обманут с квартплатой, и она будет еще должна больше чем прописано в договоре. На практике оказалось все гораздо хуже и страшнее, чем она могла себе вообще представить. Слезы снова подступили к глазам, комок снова подошел к горлу. Но она справилась с этим чувством боли, сделав глубокий вдох, Анора набралась сил, развернула свой скомканный листок с номерами телефонов и продолжила обзванивать оставшиеся номера, которые были записаны ей, нажимая кнопки с цифрами на своем телефоне дрожащей рукой.

Прошло еще пару часов, прежде чем Анора встала со скамейки, порвала листок с номерами и выкинула его в урну, которая стояла рядом. От злости она пнула свой чемодан ногой, прошла пару шагов туда-обратно вдоль скамьи и снова села на нее. Анора закрыла лицо ладонями, а локти положила на колени. В ней боролись уже разные чувства – страх, гнев, разочарование, надежда. И она не понимала, кто выиграет в этой битве. Она была одна в тысячах километрах от дома. Без возможности туда вернуться. Если все уже так сложно и невыносимо трудно, то что будет дальше. Если это только начало.

«Да… – думала Анора, – к такому никто не сможет подготовить. Никакие рассказы про других маминых знакомых, которые так же уезжали на заработки не помогут в такую минуту, когда ты сама оказалась в этой ситуации. Тут нет никаких четких инструкций, как действовать, как себя вести».

Анора взяла свой жакет, который до этого висел на ручке чемодана. Надела его на свое довольно строгое платье темно-коричневого цвета. Снова прошлась вдоль скамьи туда-обратно и села на нее. От сильного дуновения ветра упаковки от булочек, которые Анора ела до этого, упали со скамьи и разлетелись в разные стороны. Недолго думая, Анора побежала сначала за одной упаковкой, а потом разу же за другой. Поднимая последнюю с земли и идя обратно к своему чемодану и скамейке, на которой она сидела, она поняла одну вещь. Может, ей придется так целый день бегать по улицам и убирать за людьми мусор, который они раскидывают в разные стороны. Может, она с утра до ночи будет ходить в грязной жилетке ярко-оранжевого цвета со светоотражающими полосками вдоль дороги и подбирать жестяные банки, пакеты, использованные контрацептивы и другой различный мусор. «На сколько меня хватит?» – она задала этот вопрос себе первый раз и явно не последний. Может, работа уборщицей окажется настолько тяжелой и низкооплачиваемой, что уже совсем скоро она не выдержит и кинется под колеса проезжающей мимо иномарке, за рулем которой будет один из тех мажоров, который и дня в своей жизни не работал, живет только на подачки богатеньких родителей, которым принадлежит одна из крупнейший строительных фирм в этом городе или сеть продуктовых магазинов премиум-класса.

Мысли нагнетали с каждой минутой все сильнее и сильнее. «Наверно, это от недостатка еды», – начала успокаивать сама себя Анора. Положив телефон в правый карман пиджака, взяв чемодан под ручку, она пошла до ближайшего продуктового магазина, чтобы купить еще булочек, но на этот раз без упаковки.

Прошло еще около часа, прежде чем начало смеркаться на улице, когда Анора, поменяв место дислокации на другую скамейку, обзвонив партию номеров из покупной газеты, она не получала адекватного предложения по поводу подыскиваемого ей жилья. Одни завышали цены, другие просили оставить залог за месяц вперед, а то и за два. Третьи говорили какие-то странные вещи, что нужно подъехать по указанному адресу, там дадут список других адресов и самой смотреть, какой подойдет больше. Кругом был обман, а еще хуже обмана и завышенных цен были агенты по недвижимости.

Анора понимала, что сегодня уже постоянного жилья в этом городе она не найдет и надо думать над другой проблемой: где остаться на ночь. Сначала мысли были найти доступный хостел, но Анора решила придерживаться строгой экономии, а не баловать себя. Она думала: «Если я одну ночь решу остаться в хостеле, то, что мне помешает остаться там второй раз». Не найдя других вариантов и устав от раздумий, Анора решила пойти на крайнюю меру. Смотря по сторонам, она опустила руку в потайной карман пиджака, медленно расстегнула молнию и достала оттуда что-то маленькое, зажав в кулаке. Со стороны поведение Аноры могло показаться очень подозрительным и странным. Очень хорошо, что в этот момент ее никто не видел, начались довольно-таки хорошие сумерки, что за несколько метров перед собой без освещения уличных фонарей было сложно что-либо рассмотреть.

– Это на самый крайний случай, – вспомнила Анора слова матери, которая и дала ей этот презент.

– На самый крайний случай, – вслух сама себе повторила Анора.

Она развернула бумажку, которую достала из кармана, и внимательно посмотрела, что на ней было написано, хотя видела уже и до этого, но все же верила, что может изменится. На бумажке был лишь номер сотового телефона и имя – Урта. Тяжело вздохнув, Анора достала свой телефон и набрала все одиннадцать цифр. Послышались гудки, длинные гудки.

– Хороший знак, – прошептала Анора.

– Але, але!!!

Кто-то неистово завопил в трубку. Настолько громко, что Аноре пришлось убрать телефон от уха на достаточное расстояние, чтобы не оглохнуть.

– Меня зовут…

– Але, але! Говорите громче! – снова послышался истошный вопль в трубке.

Быстро оглядевшись по сторонам, убедившись, что ее никто не слышит, Анора повысила голос и сделала более уверенную в нем интонацию.

– Меня зовут Анора, – начала она, – и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Я вам звоню от вашей знакомой Гузали Фариховны.

– Что-что? не знаю я такой… – начал голос на другом конце трубки.

– Вы, верно, ее не помните, – продолжила утвердительно Анора говорить то, что передала ей мать. – Вы с ней когда-то давно торговали яйцами и свежими овощами на железнодорожной станции в Питнаке.

– О-о-о… – уже очень тихо протянул голос. – Помню… я помню Гузаль. Добрая женщина была, очень добрая. В долг всем давала. Даже когда те не приносили, прощала и давала снова. Говорила мне, что верит им. А вы кто? И зачем мне от нее звоните? – уже нормальным тембром спросила Урта.

– Меня зовут Анора. Я ее дочь. Я приехала в Москву, чтобы заработать деньги.

На другом конце провода повисло молчание…

– Але… – негромко протянула Анора. – Вы на связи? – спросила она.

– Москва губит людей!!! – послышался резкий крик из трубки. – Нечего тебе в ней делать. Лучше быть бедным, но с чистой душой, – продолжил голос. – Я не желаю тебе такого зла, лучше улетай на первом же рейсе отсюда пока не поздно.

Сказав это, Урта отключилась. И в ухе у Аноры начали пикать уже короткие гудки.

– Хороший знак… – глядя перед собой повторила Анора.

«Что она имела в виду? – думала Анора. – Да неважно. Это сейчас не имеет никакого смысла. Мне нужно, чтобы она помогла мне, вот единственное, что сейчас важно». Недолго думая, Анора нажала на нужные кнопки телефона и ждала ответа.

– Знала, что ты перезвонишь. Недовольным голосом ответила Урта.

– Мне нужна ваша помощь, – утвердительно сказала Анора. – Мне негде ночевать, моя мать уверяла, что вы мне поможете.

– Тогда записывай адрес, – ровным тоном проговорила Урта.

Проезжая в такси улицу за улицей, Анора смотрела на адрес, записанный на своей ладони, и размышляла: кто она, эта Урта? как тут живет и почему мать дала именно ее номер телефона? И откуда она его знала? И как он за столько лет не поменялся? Вопрос провоцировал другой вопрос, но главным из них был следующий: куда меня везут?..

– Извините, а куда мы едем? – осторожно спросила Анора у водителя.

– Ну как куда – Героя Боброва, 23, – сухо ответил водитель, даже не обернувшись на Анору. – Подъезд и квартиру вы мне не говорили, а то бы проводил до двери, за отдельную плату, – усмехнулся водитель.

Еще немного посмеялся сам с собой. Видимо, пораженный своим остроумием.

– Это я поняла, – продолжила Анора. – Но если вы были раньше по этому адресу, вы бы не могли сказать, что это за дом, район, какие там живут люди?

– Ну это ты сама сейчас и увидишь. Ответил водитель. Сделав еще один разворот, они въехали с хорошо освещенного проспекта, по которому гуляли люди в какие-то полумрачные проходы. Частные дома чередовались через улицу с деревянными двухэтажными. Стояли полуразрушенные заборы, на веревках у подъездов сушилось множество белья.

– Это здесь… – тихо протянула Анора. В голосе явно чувствовался страх.

– Да, это вон тот двухэтажный дом, – рукой показал водитель. – Из-за мотающегося на веревках белья я просто не могу к нему подъехать. И по-моему, там всего лишь один подъезд. Так что вы не ошибетесь.

– Хорошо, спасибо, – поблагодарила Анора и протянула водителю деньги.

Медленно выйдя из машины, Анора стиснула в руке ручку от чемодана и пошла к единственному подъезду в этом доме. Отодвигая мотающиеся на ветру простынь и наволочки, Анора увидела, что у подъезда кто-то сидит. Женская фигура невысокого роста, ссутулившаяся, сидела на лавке, мотала ногами в разные стороны, лузгая семечки, и выплевывала очистки от них как можно дальше, будто играла сама с собой на спор.

– Добрый вечер, вы не подскажете, это улица Героя Боброва, 23? – обратилась Анора к сидевшей у подъезда женщине.

– Анора? – с удивлением в голосе распрямилась старуха, вставая с лавки. – Видела тебя всего пару раз и то, когда ты была чумазой девчонкой. А тут вот как расцветала. Глазам поверить не могу, – удивилась Урта. – Не будем терять время, ты верно устала с дороги. Я покажу тебе твое место, а утром уже поговорим, что к чему. Плату брать я с тебя, конечно, не буду за эту ночь в дань уважения к твоей матери. Я добро помню, – поднимаясь по темной лестнице наверх прохрипела Урта. – Ну чего ты там медлишь? Давай побыстрее, да потише.

Голос Урты резко изменился с дружелюбного тона на грубо повелительный. Доставая телефон, чтобы посветить перед собой лестницу, Анора аж вздрогнула от такого перепада настроения у Урты.

– Хорошо, хорошо, – промолвила тихо Анора и последовала за ней, светя телефоном, чтобы не упасть с этой гнилой неосвещенной лестницы.

Поднявшись на второй этаж, Анора увидела длинный коридор раскинувшийся влево и вправо от нее по двум сторонам, в нем были двери, и на протяжении всего периметра стояли полуразрушенные шкафы и стулья. Словом, все было заставлено каким-то старым хламом. Стулья с самоприделанными ножками, шкафы без дверей или же с частью от них. Переломанные антресоли, которые стояли отдельно на табуретах разной формы. Почти под все предметы этого интерьера были подложены кирпичи или пачки старых книг, чтобы урегулировать высоту.

– Зачем вы храните у себя эту рухлядь? – идя за Уртой поинтересовалась Анора.

– Это не рухлядь, – огрызнулась Урта. – Где-то же нужно людям хранить их вещи, – ответила более сдержанно Урта.

Анора не поняла ответа, но решила не переспрашивать, про каких людей говорила Урта. Но идя дальше по коридору и проходя закрытые одну за одной двери, Анора вдруг встала в ступор. Одна из дверей была открыта, и она увидела, что за ней происходит. К такому зрелищу она явно не была готова. Перед ее взглядом предстала небольшая комната, по всей площади которой были устелены матрасы, и так близко друг к другу, что пройти, не задев людей, которые на них спали, было просто невозможно. Их было столько много. Некоторые спали по трое на двух матрасах. На других людях вообще не было одеял. А про подушки и речи в этом месте быть не могло. Под голову каждый клал себе что было возможно, начиная от своих рук, которые затекали каждый час и от боли их приходилось менять, заканчивая шапкой, набитой грязными поношенными носками, возможно, еще и не своими. А один парень вообще спал на огромной собаке, хвост у которой был настолько пушистым и длинным, что падал на лицо другому парню, который спал рядом. И заключительным аккордом во всей этой увиденной Анорой картине была неимоверная вонь. Запах был настолько застоявшимся и отвратным, что казалось, нельзя его было вывести уже совершенно ничем.

От увиденного руки начали трястись сами собой, на глазах появились слезы. Анора и представить себе не могла, что так живут люди, пусть и из низших слоев общества. Это вообще не могло уложиться у нее в голове. Она понимала, что можно работать кем угодно: дворником, поломойкой, сортировщиком мусора, мыть машины или панорамные окна. Это была просто работа – средство для зарабатывания денег. Но жить так, как жили эти люди, она и представить себе не могла. Это жизнь человека, его окружение и уют. Она считала это священным… И у нее просто не укладывалось это в голове.

– Нет, нет, нет, так нельзя, – начала она… – Да как же это можно, они не могут так…

Каждое слово Аноры становилось громче и громче. И если бы не Урта, которая ударила ее по щеке, Анора перебудила бы весь дом. Разъяренными глазами Анора уставилась на Урту, не понимая, что происходит. Щека горела. Но Анора не подала виду что ей больно.

– Милая моя, – невозмутимо и ровно начала Урта… – у тебя есть два варианта. Либо ты сейчас успокоишься, я покажу тебе твое место, и ты сможешь лечь спать, даже приняв перед этим душ. Либо ты можешь выметаться из моего дома и не возвращаться сюда. Выбор простой. Но чего ты не можешь делать, как это будить своей неоправданной истерикой этих людей, которым завтра вставать очень рано и идти зарабатывать деньги. Чтобы им было куда вернуться на ночлег и отправить деньги своим близким домой, чтобы те не померли с голоду, и банки не забрали их взятые в рассрочку дома и машины!!! Тебе все ясно, Анора? – подытожила Урта.

В растерянности Анора лишь кивнула пару раз, пришла в сознание, увидев всю реалию и куда она попала. Пройдя остаток пути за Уртой до своей комнаты, точнее до угла, в котором валялся грязный матрас, ее кровать на сегодня. Анора молчала, держалась только за щеку, по которой ударила Урта. Откуда в такой маленькой старушке было столько силы поражалась Анора.

– Вот твое место, – указала Урта на единственный свободный матрас в дальнем углу комнаты. – Если хочешь принять душ, он напротив, – протянув другую руку к соседней двери, снова указала Урта.

– Спокойной ночи, – попрощалась Анора с Уртой и хотела уже пойти к своему матрасу, остановилась и спросила у уходящей от ее двери Урты: – И последний вопрос, Урта, – начала Анора. – Как люди могут жить в таких условиях, как вы позволяете им так жить?

Анора приготовилась к крику в ее сторону, подумала даже, что та огреет ее по другой щеке. Но реакция Урты была совсем противоположной ожиданиям Аноры.

– Милая моя Анора. Все очень просто, настолько просто, что ты этого до сих пор не поняла, – спокойно, словно читая сказку на ночь заговорила Урта. – Этим людям не нужны вип-номера с джакузи и биде. Им нужно место, где они смогут отдохнуть от непосильного труда. Им нужны деньги, чтобы покупать еду, одежду и отправлять своим родным для этих же нужд. У них есть выбор, где им жить, насильно их тут никто держит. Так что это лучше у них спроси, почему они здесь, а не у меня, почему я даю дешевую койку-место на ночь!

Пройдя мимо спящих людей к своему матрасу, Анора еще раз обвела комнату взглядом. Прислонила тыльную сторону ладони к своему лицу, думая, что так сможет избежать царившей тут вони. Развернув матрас, Анора увидела, насколько он был грязным, весь в пятнах. Достав из чемодана покрывало, она расстелила его на матрасе, а края заправила под него, чтобы не выезжали. Из бокового кармана Анора достала зубную щетку и пасту, накинула на шею полотенце направилась в ванну.

– О нет…

Затяжной стон повис эхом в воздухе, когда она вошла в ванну. Скорее это помещение было похоже на старый свинарник, который никто и не думал убирать с момента его постройки. Слева она увидела ряд грязных раковин, в одной из которых вообще был навален мусор. Из ржавых кранов сочились капли воды, зеркала, которые должны были висеть над каждой мойкой, часть из них была разбита, а других вообще не было на месте. В отделенные шаткими перегородками кабинки Анора вообще не хотела заходить, дабы не подцепить какую-нибудь инфекцию в этих антисанитарных условиях. Пройдя дальше вглубь так называемой ванны, она увидела вдоль стены разграниченные душевые кабины, в некоторых из которых двери были выломаны вместе с косяками. «Да что же тут могло происходить?» – недоумевающими глазами обводя весь интерьер, думала Анора.

Решив, что один раз можно и уклониться от ночного туалета и привычек личной гигиены, Анора быстро пошла к себе в угол, где стоял ее чемодан. Она убрала все предметы в тот же карман, из которого их достала, перевернула чемодан, подложила его под голову. Убедившись, что все на месте: деньги, телефон и документы, она обхватила себя руками, закрыла глаза, попыталась уснуть, лишь для того, чтобы быстрее проснуться и убежать отсюда.

Сон не шел. Глядя в одну точку Анора, не понимала, почему не может уснуть. Хотя ничего удивительного, столько всего произошло за последние несколько часов. Она обвела взглядом всех спящих людей, немного поерзала с боку на бок и продолжала лежать. В голове лишь крутились последние сказанные Уртой слова. Анора задумалась… Насколько волевой и сильной духом должна быть эта пожилая женщина, чтобы это все содержать. Вопрос порождал другой вопрос. Ее ли это дом, либо она его тоже у кого-то снимает? Для всех ли фиксированная плата, либо по договоренности? Дает ли она отсрочку? И что бывает с тем, кто уходит, не заплатив?

«Думаю, если она ведет столь неоднозначный бизнес, то и решения на все проблемы, которые возникают, есть соответствующие», – размышляла Анора. Урта не первый год в другой стране, что-что, а выживать она научилась как никто другой. За все эти годы она явно набралась опыта и характер закалился, как кусок стали, из которого собираются сделать меч. Любой провал и победа меняют человека, и исход этих изменений никогда нельзя предугадать. Это как собирать пазл, не имея перед собой уже готовой картины. Ты будешь исходить из того, что и так знаешь: сначала найдешь четыре угла, прикинешь размер законченной картины и потом будешь наугад по цветам подставлять один пазл к другому и смотреть, зайдут ли в пазы детали, будут ли они подходящими друг к другу. Все как и в жизни – приобретая опыт, может подойти деталь, а может и нет. В конечном счете картина будет готова.

Проснулась Анора от непонятного шума. Открыв глаза, она увидела, что напротив ее матраса сидят двое мужчин. От страха она замерла, не зная, что делать.

– Эта новая, – произнес один.

– Она одна, с ней никого нет, – сказал другой.

– Матрас был только один.

– Она хороша.

– Я возьму ее.

После этих слов сердце у Аноры сжалось, стало колотиться так сильно, что вот-вот выпрыгнет из груди. Но все произошло очень быстро, так быстро, что никто ничего и понять не успел.

– Держи ей рот, я раздвину ей ноги и войду, – начал один из них.

– Потом поменяемся, – отозвался тот.

– Думаю, сопротивляться не будет.

Но как только один из них потянулся ладонью к ее рту, Анора заорала что было силы. Остальные начали просыпаться, кто-то засветил фонариком, кто-то включил телефон. С каждой секундой в помещении становилось ярче и ярче. Один из мужчин снова хотел заткнуть ей рот, но как только потянулся к ее лицу, то получил точный и сильный удар по виску. Анора успела снять с себя туфлю и что было силы ударила одного из них. Тот от неожиданности упал, ухватывая рукой другого. Пока они неуклюже пытались встать, их начал толкать ногами парень, которого они задели. Многие уже проснулись и светили своими устройствами в тот угол. Не понимая, что происходит, быстро надев туфлю, Анора встала, взяла свой чемодан и поспешила к двери, чтобы быстрее сбежать.

В коридоре у лестницы она увидела заспанную, с повязкой на голове Утру, та перегородила ей путь:

– Что происходит? ты кричала? Куда собралась?

Вопросы сыпались один за другим. По щекам Аноры уже текли слезы. Она была на пределе. Ничего другого, как оттолкнуть Утру в сторону, ей не пришло в голову. Неуклюже и быстро спускаясь с лестницы, переваливая огромный чемодан со ступеньки на ступеньку, Анора быстро оказалась на улице и пустилась бежать что было силы. Она не смотрела по сторонам, лишь вперед, она бежала на свет ярких фонарей, которые были видны за этими двухэтажными домами. Выбежав на яркоосвещенную улицу, Анора не остановилась, а бежала дальше думая, что за ней погоня. Она постоянно оглядывалась. Но на ночных улицах никого не было, мимо проехало лишь две машины. Пересекая одну улицу за другой, не глядя на пешеходные указатели, Анора бежала пока совсем не выдохлась из сил. Заприметив вдали яркоосвещенную автобусную остановку, она направилась к ней. Дойдя до нее, Анора осмотрелась по сторонам, убедилась, что никого нет, села с идеально выпрямленной спиной, как дикая птица в поисках добычи, и стала нервно смотреть по сторонам.