Текст книги "А звезды все видят"

Глава 2

21 октября 2191 года, 5.04 утра центрально– земного времени. Вот оно и наступило. – сказал я, и, подойдя к иллюминатору, переключился на камеру своего запястья. – Мы на орбите планеты Вольф Д. – перед камерой предстала северная часть планеты. Огромные белые кучевые облака окутывали светло-серую поверхность планеты. Я сел обратно за стол. – Волнуюсь жутко. Невооруженным глазом видно, что атмосфера достаточно плотная, даже из космоса видно, что плотнее земной. Я всю ночь не мог уснуть… Нет, это не волнение. Я совсем не волнуюсь, просто думал, представлял себе, что там может быть, на этой ледяной глыбе, к которой мы 13 лет летели в бочке со сжатым воздухом… Уже десять минут прошло, а я даже не заметил… время так быстро идет… Это ощущение, что буквально вчера ты был на Земле, обнимал свою мать на прощание, а сегодня. А сегодня уже стоишь у порога другой планеты…

«Внимание. Всему персоналу явиться в главный переход»

– появилось на моем запястье. Я слегка замялся. – Похоже, пора собираться. Ну что же, следующая запись будет уже с поверхности. Конец записи.

Выйдя из комнаты, я тут уже отправился к одному из шлюзов к главному переходу, который одновременно являлся и осью обоих центрифуг. Чтобы спуститься к нему, нужно было забираться «вверх» по вертикальной лестнице. Поднимаясь все выше, я чувствовал, что становился легче. В какой-то момент я просто начал парить над лестницей.

Вот она, невесомость. – неожиданно для самого себя произнес я, чувствуя, что давно не выходил за пределы главной центрифуги.

Я опустился в широкий переход. Сплошная белая трубка, на стенках которой то и дело встречались аварийные шлюзы и различное оборудование. Нужно было потратить около десяти минут, чтобы добраться до стыковочного узла с «Осирисом».

– Гера, подожди! – послышался бархатный голос Амалы, как только я собрался начинать свой полет. Оказалось, что она спустилась по другому шлюзу почти одновременно со мной.

– Только не говори, что ты все еще боишься невесомости!» – посмотрел я на нее с легкой ухмылкой.

– Я не боюсь, просто не хочется ид… – она поправила себя. – парить одной.

– Ну ладно, попарили вместе. – сказал я подбадривающе и взял ее за руку.

Мы постепенно начали движение вдоль перехода.

– О чем ты думала там, на брифинге? Я видел, что тебя что-то беспокоило… мы все-таки одна команда и.…даже больше…

– Решили мне психоанализ провести, Агарин? – улыбнулась она и слегка зажмурила свои глаза. – Даже больше, чем команда? Что же мы тогда?

– Семья. – поспешно ответил я

– А разве семья не команда?

– Команда, но не простая команда. В семье любящие люди готовы пожертвовать чем-то за другого человека… а не только действовать сообща.

– Значит ты готов пожертвовать чем то, например, мм… ради капитана! – она немного посмеялась своих легким, умиротворяющим слух смехом. – Чем вы готовы пожертвовать ради капитана, ратиолог Агарин? М? – она сделала серьезное лицо.

– Ради капитана я отдам все! – рассмеялся я в ответ. Мне показалось, что мой бас прокатился эхом по всему переходу.

– А вот и вы! – послышался голос капитана. – Уже 5.30, через несколько минут нужно начинать посадку.

– Простите капитан! – крикнул я, не сразу поняв, что сказал это почти одновременно с Амалой.

Амала отпустила мою руку. Пару метров оставалось нам до стыковочного шлюза. Мигель, Мари и 402ой уже ждали нас около круглого люка. Наконец то долетев, капитан начал:

– Итак, 402ой загрузил все необходимое уже год назад. Мигель и Мари, попытайтесь наладить связь с Землей, 401ый уже настроил нейтронный излучатель. Да и вообще, берегите себя здесь, пока мы будем там внизу. Через несколько дней спуститесь к нам, а пока нужен надежный тыл. – капитан подмигнул Мари.

– Хорошо, что Мигель не заметил. – подумал я.

– Ладно, тянуть не буду. Давайте-ка обнимемся, а то мало ли что! – прикрикнул капитан, обхватив своими ручищами всех. 402ой стоял рядом и смотрел на все пустым, безразличным взглядом.

– Ну все, пора, по коням. Внешние скафандры на борту Осириса, там и накинете, хотя думаю комбинезоны спасут, если что. – ухмыльнулся капитан.

– Удачная шутка. – подумал я и посмотрел на Амалу, которая судя по виду уже сильно нервничала. Ее белый комбинезон сливался с переходом. Только темная кожа и волосы входили в контраст с окружением. На ее тонкой осиной талии был закреплен пояс с небольшим дефибриллятором и небольшим набором первой помощи. – вот что значит, врач. – подумал я.

Мы начали погрузку на «Осирис». Мигель и Мари отправились в кабину управления «Исиды». Послышался резкий щелчок. Створки люка раздвинулись. Шлюз был полностью прозрачный. Входя в него, казалось, что выходишь в открытый космос. Под нами виднелись белые облака Вольфа Д, над нами– безграничная пустота. Войдя в шлюз, опять послышался щелчок. Створки люка захлопнулись.

«Внимание! Идет выравнивание давления. Повторная проверка систем посадочного челнока CJ209 „Осирис“. Все системы в норме. Добро пожаловать на борт»

Второй люк раскрылся, холодный воздух с челнока обдал по лицу. Амала крепко сжимала мою руку. Я чувствовал, как ей страшно.

– Не понимаю, как она согласилась полететь вместе с нами. – подумал я тогда.

Все помещение челнока осветилось белым светом. Огромный двухуровневый шаттл был специально разработан силами Содружества для работы в тяжелых условиях. Двойное нанотубуленовое55
  Нанотубулен– материал, представляющий собой эластичную массу, состоящую из микроскопических сплетений, толщина стенок которых равняется одному атому. Состоит в основном из углерода.


[Закрыть] покрытие обшивки, небольшой ангар с двумя вездеходами серии «Мул», лаборатория, каюты для комфортного проживания восьми человек. В общем, было лишь одно но– отсутствие искусственной гравитации. Поэтому на челноке не рекомендовано совершать длительные межпланетные полеты, хотя возможности двигателей позволяли покрыть расстояние от Земли до Марса примерно за несколько недель.

Пролетев мимо восьми небольших кают, расположенных вдоль по обе стороны коридора, мы попали в рубку управления челнока. Восемь кресел, расположенных в пирамидном порядке: два передних кресла для пилотов и задние для остальных членов экипажа. Прямоугольные иллюминаторы располагались по кругу командной рубки.

Облачившись во внешние скафандры, проверив все припасы и прослушав инструкции капитана по два раза, в 9.45 по центрально-земному времени мы начали отстыковку от Исиды.

– Мигель, проверка связи! Нас слышно?

– Слышно прекрасно. Помех нет. – ответил Мигель капитану. – Удачи!

– Запуск двигателей, вспомогательные под шестьдесят пять градусов, начинаем первый заход в атмосферу.

Через иллюминаторы было видно, как корабль начал стремительно набирать скорость относительно планеты. Через монитор задней камеры было видно нашу «Исиду» – огромная труба с двумя бубликами, вращающийся вокруг нее. На обоих концах трубы

виднелись сопла двигателей. В кабину попал алый свет здешнего солнца. Внезапно что-то резко стало тянуть вниз.

«Внимание! Происходит вход в верхние слои атмосферы. Закрываю защитные чехлы»

– не умолкал бортовой компьютер

Амала, сидевшая рядом со мной, схватилась за мою руку. Постепенно иллюминаторы закрыло накладками.

– Входим, держитесь! – закричал капитан.

Корабль начало трясти.

– Нагрузка четыре же, пять же– кричал капитан. Гул охватил кабину. Лицо покрылось потом, все тело прижимало к креслу. – Семь же, начинаем подъем.

– Говорит Мигель, в зоне высадки начался буран! Повторяю, в зоне высадке начался буран! Капитан, оставайтесь на орбите! По прогнозу буря будет продолжаться несколько часов.

– Капитан, челнок выдержит. Предлагаю начать заключительное прохождение атмосферы и снижение. Шансы на аварию минимальны. – послышался машинный голос 402ого.

– Нет, мы не можем рисковать. Продолжай подъем. Начнем высадку позже. Отсидимся на 9ом км от земли.

Все то, что поднялось вверх внутри меня, начало резко опускаться вниз. Пламя на изображениях с внешних камер начало утихать.

– Еще на 3 километра, давай– сказал капитан 402ому.

Корабль трясло все меньше. Дисплей показывал скорость в 9 км/с. Все шло хорошо, пока резко не потухло внутренние освещение.

– Что такое?!

– Аккумуляторы почти разряжены. Запускаю резервные генераторы.

– Не набирать высоту, остаемся здесь. Отключить главные двигатели. Оставить вспомогательные.

– Капитан, мы не можем выровняться, корабль тянет вниз!

– Кислородные генераторы отключились! – заорал я, смотря на свою приборную панель.

Выхода не было. Корабль не мог справиться с гравитацией планеты и начинал падать. Оставалась лишь одна возможность и капитан понимал это.

– Спускаемся! – недолго думая выкрикнул команду капитан Чан.

Опасность! Слишком высокая скорость! Провожу корректировку. – сообщил бортовой компьютер. Похоже, это была его последняя фраза.

Я весь вспотел. На челноке стало невыносимо душно. Я машинально закрыл прозрачное забрало обтягивающего шлема скафандра в надежде, что кислорода хватит на дольше, чем на четыре часа. Я повернул голову в сторону Амалы, но не смог разглядеть ничего, кроме отражения панели приборов на забрале ее шлема.

– Отключить вспомогательные двигатели! Перенаправить мощность на посадочные! – выкрикнул капитан. 402ой ничего не ответил. Он сидел с опущенной головой.

– Что такое?! 402ой вышел из строя! Агарин, бери управление на себя!

– Да капитан!

– До поверхности 7 км…6 км…

– Перегрузка 8 же, 9 же… – говорил я на автомате, почти потеряв сознание.

– 5 км. Включай парашюты! – кричал мне капитан. Нажав на кнопку, нас всех тут же встряхнуло с огромной силой. Жутко разболелась спина. Меня стошнило в скафандр.

– 3 км… Почти!

– Становилось легче. Чувствовалось, что корабль сильно снизил скорость.

– Скоро врежемся в поверхность! Включаю аварийные подушки. Не подведи, «Осирис» – кричал капитан, однако я его уже плохо слышал.

– Увидев на дисплее, что до поверхности 2 км, я попытался увеличить мощность посадочных двигателей, которые и так уже работали на максимуме.

Вдруг у меня помутнело в глазах. Все закружилось. Я потерял сознание…

________________________________________________________________

– Живой… Очнулся. – услышал я голос Амалы

– Один парашют раскрылся раньше и вот… Сотрясение мозга. – бормотал про себя капитан.

Я почувствовал холодную руку у себя на лбу. Жуткая тошнота и головная боль все не умолкали.

– Тут ничего пока не сделаешь, ему нужен отдых. – сказала Амала

– Я связался с Мигелем. Они жутко испугались, когда потеряли связь с нами. Говорят, что мы летели с бешенной скоростью. Чертов буран не утихает. Да еще и приземлились на 500 км западнее аномалии!

– Хорошо, что кислорода достаточно. Я проверила состав местного воздуха– никаких признаков жизни, не то что бы бактерий… – тихо сказала Амала.

– Сдаваться рано, буран стихнет, и мы отправимся к аномалии. Мигель сказал, что попробует спуститься к нам на аварийном шлюпе. Но если лучший челнок Содружества чуть не разбился, что можно говорить о шлюпе!

– Юн, ты узнал, что случилось? Почему вся электроника накрылась? Что с 402ым? – сказал я, еле открыв глаза. Белый свет резал глаза. Надо мной парила информация о моем здоровье. Амала сидела на краю кушетки и печально смотрела на меня своими зелеными глазами. Ее щеки были влажные от слез. Капитан стоял рядом.

– Есть подозрения, что во всем виновата та аномалия. Однако, как столь относительно небольшое электромагнитное излучение могло повлиять на столь защищенный челнок…

– Капитан, нельзя, что бы кто-либо еще сюда спускался до того, как мы выясним, что случилось. Иначе так кораблей не останется. – я облокотился на спинку кушетки. Головная боль не утихала. – Что там на поверхности?

– Ничего, Гера. Сплошной снег и лед…402ой отключен, сидит в кабине управления. Я и Амала уже не спим около суток.

Я посмотрел на запястье– там ничего не было.

– Да Гера, браслеты вышли из строя. Что-то нас хорошенько поджарило и это была явно не атмосфера планеты.

– Я считаю, нам нужно исследовать аномалию… Если попытаемся вернуться на МЗС, возможно… вдруг нас опять поджарить. Второй раз челнок не выдержит. – сказала Амала, встав с кушетки.

Послышались металлические шаги. Кто-то приближался к лазарету.

– Вы слышите? – резко спросил я

– Да, Амала, отойди от двери. – сказал капитан и попятился назад. Дверь как раз находилась напротив моей койки.

– Внимание, капитан, нужно снизить скорость челнока! – завопил механический голос 402ого. Он неуклюже залез в небольшую комнату медотсека.

– Похоже его заело. – сказал капитан, встав в боевую позу. Он сгруппировался. Через обтягивающий скафандр были видны его внушительные квадрицепсы ног.

Амала замерла, и казалось, перестала дышать.

– Угроза для жизни экипажа! Перехожу к аварийному протоколу… – робот ненадолго застыл на месте. Серые глаза ничего не выражали, а его светло– серое полимерное тело было в мелких царапинах.

– Амала, дай мне что ни будь острое. Нужно добраться до его головы. А-м-ал-а.– повторял капитан. Она, еле справившись со своим страхом, начала копаться в своем футляре на ремне.

– Внимание, неизвестная форма жизни! Угроза экипажу! – завизжал андроид и кинулся на Амалу. Я резко вскочил и успел загородить Амалу. Робота откинуло в сторону, а Амала упала на кровать.

– Уничтожить! – начал вставать андроид. Его сервоприводы зашипели.

– Держи! – Амала кинула капитану терморезак. Ловким движением капитан перепрыгнул через кровать и опять столкнул с ног только что поднявшегося робота. Жуткий гул дрожащей керамической стенке раздался по всему челноку.

– Агарин, помогай! Мне не удержать! – кричал капитан, пытаясь удержать 402ого на полу, однако силы явно были неравные. Я кинулся на андроида. Запахло палёным, похоже, что его приводы начали перегреваться. Он извивался на животе, как мог.

– Ну все, Гера, держи его! – капитан включил терморезак и стал плавить обшивку головы 402ого, пока та не начала прогибаться под раскаленным лезвием. Амала схватила голову андроида, а я держал его тело, пока капитан занимался плавкой. Через несколько мгновений показались внутренности андроида– ряд небольших микросхем и куча проводов. Вынув небольшую черную коробочку, андроид тут же умолк и перестал что-либо делать.

– Вот и все. Нужно проверить, что случилось с его блоком памяти… – начал бормотать капитан абсолютно спокойно, как будто то бы ничего не произошло.

– Что это было?! – нервно закричала Амала, схватив капитана за плечи.

Капитан, смотря ей прямо в глаза, спокойно ответил. – Амала, сейчас нельзя паниковать. Мы можем рассчитывать только на нас самих. Что будет, если все начнут суету? Ничего хорошего.

Мы просто застрянем здесь, так ничего и не узнав… – Юн положил обе руки ей на плечи – Я не знаю, что это было, но у робота явно возникли ошибки в мышление. Я отправлю информацию с его блока памяти Мигелю, пусть он попробует разобраться.

Слова капитана явно помогли. Доктор Авари опять присела на кушетку и облокотила свою голову на руку. – Почему он напал на меня? Он назвал меня неизвестной формой… – она смотрела на неподвижное тело андроида. Светлый свет его глаз все еще отражался от пола.

– Помешательство робота. – сказал я, сидя на корточках и осматривая щель в голове андроида. – Похоже, психотерапевты нужны не только людям. Возможно 402ой был ослеплен твоей красотой, Амала. – моя голова снова начинала трещать.

– Ладно, я запру андроида в ангаре, на всякий случай. Агарин, ложись, ты нам нужен здоровым. Амала, я же говорю, иди поспи. Легче будет. Ответы сами найдут тебя, если ты перестанешь фокусироваться только на объекте своей озадаченности.

– Вы как всегда правы, капитан. – тихо сказал Амала и вышла из медотсека.

Вдруг резко зарезало в ушах. Скрип тела робота обо пол раздался по всему отсеку. Капитан поволок по полу 402ого и задвинул за собой створки двери.

– Неизвестная форма жизни… Неизвестная форма жизни. – повторял я у себя в голове, пока в конце концов не уснул.

Глава 3

За бортом было 250 кельвинов. Иллюминаторы челнока покрылись причудливыми ледяными узорами. Свет алого солнца на горизонте бил прямо в глаза. Капитан медленно и уверенно вел челнок к аномалии через сплошное море снежных дюн. Взгляд его голубых глаз был устремлен вдаль, за горизонт. Морщинистое лицо с большим шрамом через левый глаз не выражало никаких эмоций. Крепкая жилистая рука плавно двигала небольшой джойстик управления. Над закругленной, абсолютно гладкой приборной панелью то и дело возникали новые проекции. Влага от них слегка оседала на моем термокостюм мелкими капельками. Я сидел в кресле второго пилота рядом с капитаном. Мы молчали уже около двух часов. Бледно– синее небо за челноком постепенно темнело.

– Не жалеешь, что согласился полететь? – внезапно спросил капитан.

– Посадка была веселой, а вот 402ой кончено слегка припугнул. – ответил я шутя.

Капитан почесал горбинку своего крупного носа.

– Что-то все это очень подозрительно… насчет андроида… Такое ощущение, что он не случайно так себя ввел, а его кто-то настроил… Вообще, не стреляли ли в нас… мм… этаким ЭМИ зарядом, допустим, а?

– Думаете, что мы незваные гости, Юн? А как же сигнал с координатами?

– Не хочется сейчас наводить панику, но… возможно мы начали не с той планеты… Да и сигнал могли неправильно перевести…

– Много уже пролетели?

– Пятьдесят километров. Могло быть и хуже. – ответил капитан.

– Получается, еще около девяти часов лететь

– Достаточно для того, чтобы проанализировать свою жизнь.

– Юн, можно тебя спросить?

– Что?

– Тогда у Европы… как тебе удалось выжить? Нам говорили, что станцию буквально размазало об ледяную поверхность спутника…

– Станцию пришлось бросить. – ответил капитан. – Страшная авария была причиной гибели. Радиационный фон был настолько высок, что дешевле было построить новую, чем попытаться деактивировать старую. Вот ее и разрушили.

– А как произошла эта авария?

– Мне тогда дико повезло. Я и мой друг Кесслер готовили небольшой грузовик «Вестник» к диагностике. Как только все началось, мы прыгнули на борт этого пустого корабля. Благо на нем все работало прекрасно. – капитан посмотрел на меня и продолжил. – Нас там было семеро… На станции… Я и Стивен Кесслер, молодой бортинженер, по воле случая возились с проводкой около выходного шлюза в легких перелетных скафандрах для осторожности. Неожиданно затрещало в ушах. Магнитный щит станции отключился… Как тол… – он остановился на полуслове и печально склонил голову на грудь. – Почти все незащищённые от радиации электросети были выведены из строя. Капитан станции умер за полчаса. Бедняга Джон был в обсерватории и просто не успел понять, что произошло, получив бешенную дозу излучения буквально за пару секунд… В общем, самоуверенность конструкторов станции, которые не удосужились укрепить внешние стенки, сделав ставку на генераторы магнитного поля, погубила пятерых людей… Я и Стивен смогли активировать шлюз и попасть на борт «Вестника» … Это было ужасно… Мы слышали через радиоэфир, как дико они стонали… – на глазах у Юна появились слезы. – Мы сразу же послали дрона, но было уже поздно… мы увидели на кадрах обгоревшие тела наших товарищей… Если бы «Вестник» не задержался на диагностику, боюсь, что я бы сейчас не сидел с тобой рядом… – капитан отвернулся, вытер грубые слезы и спокойно спросил меня. – Слушай, а зачем ты спрашиваешь?

– На Земле говорили неприятные вещи. Вроде как, что по ошибке одного из членов экипажа случилось замыкание, которое и нарушило работу обоих магнитных установок. Вроде как произвели проверку лога бортового компьютера, и там обнаружили подключение к системам управления магнитных установок за несколько минут до катастрофы…

– Давай закроем эту тему, Гера. Людей уже не вернешь… – оборвал меня Юн. Он смотрел вдаль. На его морщинистом лице была видна бесконечная усталость.

– Осирис, активировать фильтры лобового иллюминатора. – раздраженно гавкнул капитан системе, которая тут же затемнила стекла.

– Извини, если задел за живое… Просто ты единственный, кто до сих пор жив после той катастрофы…

– Это была моя седьмая длительная миссия. Тогда я был уже опытным космонавтом… Сейчас, когда я сижу здесь, спустя пятнадцать лет, я думаю, что я мог спасти их… я же был в скафандре черт возьми, почему я бросился к «Вестнику» вместе с Кесслером, а? Потому что струсил за свою жизнь… мне говорят, что я ничего не мог сделать тогда, но я знаю, что мог! Я мог! – по лбу капитана потекли маленькие капельки пота. Тяжелые выдохи то и дело размывали проекции над панелью управления. Он положил руку мне на плечо, развернув кресло в мою сторону. – Я обещаю вам, что сейчас никто не погибнет. Пока я руковожу экспедицией, ни один из нас не отправится на тот свет. – он смотрел мне прямо в глаза. Беспокойство снова сменилось уверенностью. Он говорил четко. Без сомнений. Я ему поверил.

***************************************************************************

До аномалии оставалось около двухсот километров. Тихая и ясная ночь позволила капитану увеличить скорость челнока. Через полтора часа мы должны были оказаться там. Я сидел в своей каюте с головой андроида, пытаясь найти следы неисправности на его микросхемах (кроме тех, что уже нанес капитан). Хотя я прекрасно понимал, что скорее всего что-то случилось в его «мозге» – небольшой сфере размером с кулак, наполненной белой жидкостью– кислотным гелем, микросхемы все равно нужно было посмотреть. Белые стены излучали приятный теплый свет. К моему великому сожалению, я не смог ничего найти в микросхемах. Проблема была с мозгами.

Я включил свой ПК. Мелкие капельки заструились над столом, пока на них не появилось изображение. Открытая и опустошенная голова лежала справа от меня и как будто бы с укором наблюдала за происходящем. Темный стол был забит мелкими деталями. Я связался с «Исидой». На экране высветилась довольная физиономия.

– Мигель, такое дело… ты не мог бы удаленно помочь мне с диагностикой 402ого?

– Гер, я конечно могу попробовать, но боюсь, что ты не сможешь вскрыть мозг для подключения к ОС66
  Операционная система


[Закрыть] 402ого. Отработанный гель нужно заменить и настроить на нужную вязкость… в общем, не стоит рисковать. Одна ошибка и вся информация будет утеряна. Лучше покажете его мне, когда прилетите обратно. – улыбнулся в камеру Мигель своим белоснежным оскалом.

– Слишком долго придется ждать. Мы приближаемся к аномалии и хотелось бы выяснить, что стряслось с электроникой самого защищенного челнока человечества прежде, чем будет поздно. – сказал я с укором.

– Ладно, насколько я помню, в лаборатории должен быть рецептор. Иди туда и свяжись со мной оттуда.

Я положительно кивнул и отключил связь и посмотрел на голову, бледное лицо которой было собрано из крупных полимерных пластин. Задняя крышка с огромной дырой лежала рядом.

Ну что ж,402ой, посмотрим, что с тобой случилось. – сказал я и взял голову.

На нижнем этаже челнока было довольно холодно. Система отключала отопление, если в отсеке никого не было более двух часов. Зажегся легкий свет, как только створки лифта раскрылись. Меня встречала огромная морда вездехода «МУЛ» с прозрачной кабиной в носовой части. Весь пол был покрыт жесткой металлической сеткой. Кабели от станции распределения питания были плотно прижаты к крайней стенке слева. Справа виднелся модуль склада. Старомодный твердый дисплей на двери модуля начал обновление информации.

– Скоро покатаемся. Часик осталось подождать. – сказал я транспорту, опираясь на его огромное жесткое колесо, которое было немного выше меня.

Я подошёл к створкам двери с крупной надписью «LAB». Белые свет от стен лаборатории слепил глаза после серой обстановки ангара. Один большой стол из закаленного стекла по середине и три полимерных по углам. Положив голову на крайний правый стол, я начал обшаривать отсеки стен в поисках рецептора, попутно включив компьютер.

– Ага! – я достал из нижнего ящичка большую колбу с дном из прямоугольного темного бруска.

– Хм, вот еще перчатки, магнитный ключ… Мигель, как будто бы предвидел, что придется с андроидами возиться– бормотал я про себя

– Георгий, ты как там? Скоро уже прилетим. Я заметила небольшие перебои электроники.

– Какие перебои, Амала? – говорил я со своим запястьем.

– Периодически возникают помехи на дисплеях, датчики завышают температуру… в общем, страшно мне…

– Странно, у меня внизу все с экранами и освещением в порядке. – я посмотрел на старомодный органический экран над малым столом лаборатории. – Будь осторожна. Проверь напряжение энергоблоков. Возможно придётся пользоваться кабелями, как в старину.

– Надеюсь, что нет. – тихо сказала Амала и отключила связь.

– Посмотрим… – я уселся за стол, поставив рядом с уже лежавшей головой инструменты. – «Осирис», включить радиомост с «Исидой»

– Выполняю вызов– отозвался машинный голос из глубины комнаты.

Я начал вскрытие. Вынув остатки микросхем из головы несчастного, я заметил, что жидкость внутри сферы стала немного темней. По крайней мере мне так показалось.

– Гера, аккуратно зацепи магнитным ключом подложку «мозга». Гель не должен соприкасаться с поверхностью сферы.

Я сделал все предельно аккуратно. В последний момент, когда гель уже собирался плюхнутся внутри сферы, я успел направить туда плоскую головку ключа.

– Молодец! Ты ведь уже включил рецептор?

– Мигель?! – воскликнул я, еле удерживая сферу с гелем и магнитным ключом в руках.

– Если не включить ток в колбе, то гель соприкоснется непосредственно с ней и все…

Белый гель внутри сферы начал немного светится. Я аккуратно поставил шар на подставку, состоящую только из четырёх тонких ножек, еле просунув громоздкий магнитный ключ между ними. Через мгновение моя правая рука была свободна. Я включил рецептор. Засветился небольшой значок с перечеркнутой рукой. Колба была под напряжением.

– Так, видишь три небольших символа на сфере?

– Да

– Нажми на них по очереди

– Нажал

– Сфера начала вытягиваться?

– Да, появилась небольшая трубочка с отверстием на конце.

– Отлично. Самое главное– это удержать гель в поле. Теперь медленно подними сферу и через трубку начни переливать гель в рецептор. Только осторожно.

Я начал процедуру. Большое лицо Мигеля на мониторе замерло от напряженности обстановки.

– Готово. – сказал я, наблюдая за тем, как гель парил внутри колбы.

– Отлично. Теперь самое легкое– включи режим чтения на колбе. Настрой температуру геля до двадцати трех кельвинов.

– Двадцать три кельвина? Ты уверен?

– Да. – спокойно ответил Мигель. Его темные глаза уверенно смотрели на меня.

Я сделал все, как было сказано. Гель задубел внутри колбы. Темный брусок покрылся влагой.

Через некоторое время вся внутренняя поверхность рецептора покрылась белой коркой. Гель превратился в продолговатый кусок льда. Мой браслет засветился. Рецептор запрашивал доступ на запись данных.

– Данные пошли. – сказал я

– Хорошо. Потом отправишь все мне, я посмотрю.

– Ладно… Только жалко андроида конечно… но что такое, Мигель?!

– Что?

– Гель чернеет! Что-то не так!

– Чернеет? Этого не может быть! Срочно отключай рецептор!

– Не могу. Он не реагирует!

– Останови передачу данных!

– Не получается!

– Что с браслетом?

– Тоже не отвечает… не удается закрыть передачу!

– Режь кожу, иначе никак!

– Что?! Ты смеешься?!

– Похоже, что это вирус. Отрезай браслет!

– Чем?!

– Чем хочешь! Что-то неизвестное может наладить контакт с твоим телом! Нужно отключать!

Я начал судорожно искать хоть какой ни будь подходящий инструмент… в одном из ящиков завалялся терморезак…

– Гера! – закричала Амала, увидев небольшую лужицу крови на полу и раздавленный браслет.

– Амала, помоги остановить кровь!

– Сейчас… где-то была аптечка… где же она… – Амала бегала от ящика к ящику.

– Капитан, остановите челнок! У нас ЧП! – сказала она по запястью. Черный кусок льда парил в колбе. Бездумные глаза 402ого смотрели в потолок.

– Что случилось, Амала?!

– Сама не знаю… Вторжение! Георгий разрезал себе руку терморезаком!

– Как?!

***************************************************************************

Мы сидели в кабине управления. До аномалии оставалось двадцать километров. Наступал рассвет и алые лучи пронизывали помещение. Капитан сидел спереди, развернув свое кресло на сто восемьдесят градусов в сторону выхода из кабины. Он облокотился на свои колени так, что через обтягивающий термокостюм выступали каменные бицепсы. На его лице было беспокойство. На экранах то и дело возникали помехи.

– Вторжение… – с сарказмом сказал капитан– Амала, ну вы конечно умеете подбирать выражения.

– А как это называется, капитан? – спросила она его с укором. Она сидела напротив него. Ее темные волосы были заплетены в хвостик. – Что-то или кто-то взломал мозг нашего андроида.

– Возможно это случайность– ответил капитан

– Иначе как можно объяснит ту реакцию геля на попытку анализа? Почему Георгий не мог отменить синхронизацию рецептора и его персонального браслета? Я считаю, что это попытка взлома, капитан. И чем ближе мы подходим к аномалии, тем более явно нас изучают. Откуда эти помехи? Я конечно не эксперт в этом, я биолог, но за нами явно кто-то следит.

– Только как что-то может проникнуть на борт Осириса? Двойной слой нанотобулена, мощный магнитный барьер. Ни одно известное излучение не может проникнуть внутрь без нашего ведома. Это очень странно. Хотя ход твоих мыслей мне понятен.

– А если это неизвестное нам излучение? Что-то ведь случилось с 402ым? – вмешался я в разговор. Я сидел около Амалы, голый по пояс, с перебинтованным запястьем левой руки.

– Возможно. Зачем ты вырезал свой браслет? Это могло быть послание.

– Капитан, мне не хотелось подвергать опасности весь экипаж Осириса и Исиды. Возможно, это была попытка взлома наших систем. В данной ситуации я не видел иного выхода. Да и вообще, не очень мне понравился вид геля в колбе.

– Ты все сделал правильно. – подбодрила меня Амала.

– Ладно, сейчас нужно решить, что делать дальше? Послать зонд в аномальную зону не представляется возможным… Боюсь, что потеряем с ним связь… если только полностью автономного дрона. – продолжил капитан. – Задать инструкции и отправить. Без какого-либо удаленного подключения. Приехал, поснимал и уехал.

– Целесообразно ли вообще соваться туда? Посмотрите, что случилось с 402ым… Не будет ли того же с дроном? Конечно, машина более простая, но все же риск есть. – Амала сначала испытующе посмотрела на меня, а потом на капитана. Она слегка прикусила нижнюю губу и встала с кресла. – Возможно будет лучше послать одного из нас… на разведку… я могла бы раздобыть куда больше информации, чем дрон. – она слегка замялась.

– Исключено. По одиночке я никого не пущу. Попробуем послать дрона. У нас их предостаточно.

– Пойду в ангар, приготовлю летуна. – я встал с кресла и уже собрался идти к лифту.

– Летуна? А сможет ли он летать там? Лучше наземного… Желательно с гусеничным ходом.