Текст книги "Чужое тело. Чужая корона"

Глава 6

 
Люди встречаются,
Люди влюбляются…
 

О. Жуков

Двери электрички распахнулись, и я шагнул на перрон.

Снаружи было холодно, воздух пах морозом и почему-то дегтем.

Я застегнул куртку, попрыгал на месте, разминая затекшие от долгой дороги ноги, повесил полупустой рюкзак поудобнее и двинулся вдоль платформы. Мобильник удобно устроился у меня на поясе, под теплой курткой. Гарнитура в ухе. Если сейчас Машу не найду, то тогда ей звонить придется.

Теплые белые варежки закрыли мне глаза.

– Привет!

Я развернулся, подхватывая за локти Машу.

– Привет! Ты что? Как же так, нельзя же людей нашей профессии за спину трогать!

– Мне можно, я девушка! – отмахнулась та. – Пошли!

– Куда?

– Есть, понимаешь, у нас такой древний и красивый обычай. Прежде чем переспать, мальчик с девушкой кофе пьют в тихой кафешке. Знакомятся там, о пустяках болтают. Иногда даже поцеловаться могут. Кафешек хороших я тут не знаю, так что пошли ко мне, я тебя кофе напою!

– Но… Маш, неудобно! – Я представил, что сейчас приду к Маше, а там Серега-большой и ее родители…

– Надо же, какой стеснительный! Родители до второго в деревне, брат куда-то к друзьям умотал… Так что пошли! Возьмешь меня за руку или как? Как мои выкройки?

Я отдал ей перевязанный цветными подарочными лентами пакет.

– Трам-пам-пам, спасибо! Целый народ благодарит тебя, если бы могли – они возложили цветы и золотые украшения к твоим ногам, но пока еще только смотрят на чертежи…

– Да, чувствуется, дело не такое простое было! Так… А это? Это что?

– С Новым годом, – сказал я.

– Ой… Сережка, спасибо! – Маша, держа в одной руке коробку с сотовым телефоном, обняла меня и поцеловала. – Так, пошли быстро! Мне холодно! А потом по городу погуляем!

Старенький автобус, петляя по городу, довез нас практически до Машиного дома. Обычная хрущевка-пятиэтажка, разве что три квартиры на лестничной площадке, и такая же стандартная советская квартира. Окна выходят на шоссе, ковры на стенках, сервиз, шкафы, Машина комната, где мы оказались очень быстро и, жарко целуясь, добрались до раскладной кровати-дивана, один в один похожего на мой.

Через несколько часов зазвонил мой мобильный. Мои родители спешили узнать, куда же я запропастился под Новый год.

– Мам, все хорошо! – бодро сказал я в трубку. – Я завтра вечером буду, мам, батарейка садится…

Маша тихонько хихикнула.

– Кофе будешь?

– Да, – сказал я, целуя ее снова.

Еще часа через два мы, уставшие и державшиеся за руки, переместились на кухню, обычную советскую кухню, с холодильником, колонкой и газовой плитой. На полке негромко бормотал маленький японский телевизор, а в холодильнике хранились запасы еды на пару месяцев. Во всяком случае, так мне показалось, когда Маша открыла его и принялась сервировать стол.

Да как же все это съесть-то? Нарезка, хлеб, мясо, холодец, мандарины… Ну, и салат оливье конечно же, какой Новый год без него!

– Ешь! – строго сказала Маша, пододвигая ко мне большую тарелку с нарезкой. – Кому сказала?

– Маш, я лопну! – оценил я богатство стола. – Серьезно!

– Ничего не знаю, – строго сказала Маша. – Кому я готовила-то? Так… Что пить будешь? Есть коньяк, хороший, французский, мне подарили, есть вино, шампанское, ну пива не держим…

– Э-э?.. – спросил я. Если выпить сейчас, то кто знает, каким я в том мире проснусь, рядом с Верой, а где-то еще и барон Нават бродит!

– Скучный ты парень! – Маша водрузила на газовую плиту большую кастрюлю с горячим, как-то по особенному изящно чиркнула спичкой, зажгла огонь.

– Ну… Иногда… – что-то засмущался я, осторожно отодвигая от себя тарелку с холодцом.

– Так! – Мой жест не остался незамеченным. – Дома капризничать будешь! Ешь!

– Дорогие россияне! – сказали в телевизоре. – Поздравляю вас…

Маша оказалась рядом со мной, и мы поцеловались, а потом нам снова стало не до того. Президент отговорил, пробили куранты, рассыпался блестками праздничный концерт, на улице захлопали петарды, заулюлюкали, закричали, взвизгнули сигналки у машин.

А я все целовал и целовал Машу, обнимая ее, прижимая к себе, закрывая собой от всего того мира, что был снаружи нас, а внутри нас остался только тот мир, где были мы вдвоем, и нам не нужно было больше никого…

На улицу мы так и не пошли, просто валялись в кровати, целовались, болтали о чем-то неважном и понимали друг друга с полуслова. И незаметно уснули. Меня кольнула паника, спать я не собирался, в рюкзаке у меня с собой банка с зернами кофе, которые пожевать можно, но сон неожиданно оказался сильнее…

Проснулся я от ощущения, что чего-то не хватает. Маши рядом не было, с кухни пахло кофе и яичницей, через неплотно прикрытые шторы в комнату пробивался дневной свет.

На полке над кроватью, среди цветов и стопки учебников по экономике, стояло фото в простой деревянной рамочке. А с фото на меня строго глянул Серега-большой, молодой еще, в форме с курсантскими погонами.

Я встал, поискал одежду, не нашел.

Что же, получается, что Маша эти сны как-то отгоняет? Или просто у меня режим сбился?

– Любимый! – Маша заглянула в комнату. – Доброе утро! Кофе и яичница на столе, а твоя любимая девушка в душе. Завтракай!

– Ну уж не-ет! – Я перехватил Машу, поднял на руки и крепко поцеловал, а она ответила на поцелуй.

Завтракать пришлось уже остывшей яичницей.

Дома сидеть не хотелось, и мы пошли гулять на улицу.

Рязань очень красивый город. Особенно когда гуляешь с красивой девушкой. Ну, это я еще и в прошлый раз заметил. Людей немного на улицах, пахнет морозом, в центре торчит большая нарядная елка, вокруг которой все усыпано обертками от сгоревших петард, магазины и забегаловки закрыты, первое января же, никто не работает, народ только в себя приходит после праздника.

– Вот, смотри! – Маша пихнула меня локтем. – Это наш Дом мод, у меня тут первый показ был!

– Ага! – сказал я, думая о чуть более важных вещах.

Надо бы своим жильем озаботиться.

Про то, чтобы купить квартиру, и думать даже нечего, цены дикие. Снимать? С зарплаты охранника я могу потянуть что-то одно, или съем квартиры, или еду себе покупать. К родителям подкормиться ходить? Но нас-то двое уже, и родители мои не миллионеры.

Вот как оно получилось, принц и нищий. В одном мире принц, а во втором нищий…

Меня пихнули в бок.

– Ты вообще меня слушаешь? – сказала Маша.

– Конечно! – Я улыбнулся ей.

– Да-аа? И что я тебе только что сказала?

– Ну…

– Горе ты мое. Вот тут Дом мод, у меня там первый показ был. А как все началось, так вообще смешно! Представляешь, сидим мы в классе, урок биологии, училка опаздывает. И тут дверь открывается, и входят два таких представительных джентльмена. И говорят нам: «Девушки, мы представители совместной русско-французской фирмы, набираем моделей для показа нашей летней коллекции. Кто хочет участвовать?» И раздали всем визитки с адресами-телефонами. Мы с Женькой вместе пошли, родителям соврали, что гулять, а сами сюда… Пришли, а тут девчонки со всей области, взрослые все, красавицы такие, а тут две малявки, я и Женька. Но Жан нас сразу заметил, говорит, вот этих двух берем, остальным до свидания…

Я ощутил небольшой укол ревности.

– Нас в гримерке одевали час, а то и больше, а потом мы ка-ак вышли на сцену! А там народу страсть, все на нас пялятся, ну мы и не подкачали, ножку от бедра и вперед, с улыбкой… Нет, ну ты меня опять не слушаешь!

– Нет, – честно признался я. – Я тобой любуюсь.

– Ну!

Мы незаметно вышли к фонтану, где встречались в первый раз. Побродили по кремлю, попили чаю с пряниками в душно натопленной чайной, я ощутил, как на меня кидают завистливые взгляды. Сначала на Машу смотрят, а уж потом на меня глядят как на пустое место. Ну и ладно, пусть завидуют…

С гудящими ногами вошел на вокзал, посторонился, пропуская тетенек с большими сумками. Машинально проверил билет в кармане, поднял воротник куртки чуть повыше, поправил ремень рюкзака.

Вечерний поезд вполз на перрон, отфыркиваясь тормозами, раскрылись двери.

Я выбрал место у окна, народу почти что не было. Открыл рюкзак, достал «Историю обработки металлов» и погрузился в чтение. До дома еще долго ехать… Да и потом еще тащиться от вокзала.

Так, вот это да. Что же это такое? Сверло? Ого, а книжка-то с картинками… Сверло это первое, вот этим сверлят стволы для орудий. Сначала снимали очень маленькие припуски, до пяти сотых миллиметра на нарез. Вот этим протягивали через ствол шест с закрепленным посередине зубом. Закалка, тоже целая глава, в которой я просто поплыл сразу. А вот это первый станок, токарный. Два шипа, посередине полено. Полено крутит рабочий хитрой такой приспособой в виде лука, надев тетиву петлей на заготовку. Мастер в чалме с умным выражением лица прижимает к полену острый нож.

О, а это один из первых образцов токарных станков. 650 год до нашей эры. А вот это уже четырнадцатый век, водяное колесо приводит в движение заготовку, мастера одели в европейское платье и длинноносые ботинки. Вот станок с ножным приводом. И даже с упором для резца. Хм, как резец-то им в головы не отлетал? Держать-то его не так просто было, особенно если металл резать… Ну, так это и не металл.

Вот, мода аристократии. Токарные станки, изукрашенные, как шестисотый «Мерседес» торговца помидорами с рынка. Мода такая, изготавливать точеные изделия из кости и ставить их у себя в спальне. Царь Петр и станок Нартова[14]14
  Андрей Константинович Нартов (1693–1756) – русский механик и изобретатель первого в мире токарного станка с механизированным суппортом. С 1709 года работал токарем в Московской школе математических и навигацких наук. В 1712 году Нартова царь Петр I вызвал в Петербург, где дал работу в собственной дворцовой токарне. В то время Нартов построил ряд станков для изготовления барельефов и прочих произведений искусства. В промышленном производстве станки Нартова использованы не были.


[Закрыть], фото из какого-то музея. Надо же, что-то вроде суппорта уже есть, но делают разный хлам, вроде фигурных ножек для ночных торшеров.

А вот и станок для нарезки винтов, странный такой. Винты опять же режут вручную, мастер держит резец в руке. Представляю, какой тогда была производительность и какой была цена одного винта! Да еще вручную-то резать винты, каково? Одинаковой резьбы не получалось, гайки под винт подгоняли чуть ли не индивидуально.

Но вот новый станок, уже с резцедержателем, с нормальным суппортом. Станок Генри Модсли[15]15
  Генри Модсли – английский механик и изобретатель (1771–1831). Создал токарно-винторезный станок с механизированным суппортом (предп. 1794 г.), что позволило механизировать и стандартизировать производство резьбовых деталей практически любой длины и любого шага. До Модсли резец токарь держал в руках, а нарезку резьбы проводили по меловым меткам.


[Закрыть]. Рядом нарисована паровая машина Уатта[16]16
  Джеймс Уатт (1736–1819) – шотландский инженер-изобретатель. Создатель паровой машины двойного действия.


[Закрыть].

До Уатта тоже были паровые машины. С маленьким КПД, но зато большим аппетитом к топливу. Потому и строили машины поближе к шахтам или к лесу, где дров много. Джеймс Уатт машину значительно усовершенствовал, да вот детали для новой машины требовались куда как более лучшего качества, чем для старой, одинарного действия. Люди, держащие в руках резцы, уже не справлялись. И тут подоспел Модсли с токарно-винторезным станком, и сразу дело пошло на лад. Теперь уже можно говорить о точности изделия и о массовом производстве, потому как все суппорты двигаются одинаково и выполняют одинаковую резьбу…

О, а вот и оружие. Эли Уитни, изобретатель первого фрезерного станка[17]17
  Эли Уитни получил патент на фрезерный станок и на специальный инструмент – фрезу – в 1818 году. Умер в возрасте 59 лет, оставив четырех сыновей. Эли Уитни-младший (1820–1894) был партнером Самуэля Кольта, а Эли Уитни Четвертый продал оружейный завод Уитни компании Winchester Repeating Arms.


[Закрыть], получил заказ на десять тысяч мушкетов от американского правительства. Тогда еще все оружие вручную подгоняли, детали одного мушкета могли не соответствовать деталям другого. Ну, та же история, что и с болтом-гайкой. Эли Уитни придумал взаимозаменяемость, все детали должны были изготавливаться с разделением труда, когда один человек только стволы сверлит, другой приклады, третий замки или что там еще… С первым заказом изобретатель опоздал на восемь лет, но вот со вторым удалось быстро справиться.

Всемирная выставка 1851 года[18]18
  Великая выставка промышленных работ всех народов, проходила в лондонском Гайд-парке с 1 мая по 15 октября 1851 года. На этой первой мировой выставке представили промышленные изделия из разных стран мира, а также прочие редкие диковины. Выставку посетило до 6 млн человек, окупилась она организаторам многократно.


[Закрыть]. Ого, англичане покупают целый завод по производству ружей в США и привозят к себе, на Туманный Альбион. Ну не было в Англии еще такой стандартизации в обработке деталей машин. Отстала бывшая метрополия от своей бывшей колонии, отстала давно и надолго. Правда, еще не все это поняли, и за океаном тоже.

Ну, а дальше-то уже ничего интересного. Развитие науки и техники, промышленность шагает семимильными шагами, новые инструменты, Вторая мировая война, которую называли «Война моторов», после которой оборудование все усложняется и усложняется…

Надо будет обязательно внедрить несколько станков к мастеру Виктору. Даже самых простейших… Если я хочу себе хороший револьвер сделать. Однозарядный пистолет на фиг не нужен, любой лучник или даже мечник его переиграет. Ну пальну в одного, так второй-то меня порубит. Нужен револьвер. Причем хороший револьвер, что-то вроде «смит-вессон».

Чувствую, что книгу эту я до дыр зачитаю. А уж как бы мастер Виктор обрадовался, попади ему такая книжица в руки…

Сколько я читал, не знаю. Чтение не то чтобы интересное, я бы лучше приключения Вики Харрингтон прочитал, сколько нужное и полезное. Там, в том мире, есть простейший прокатный стан, скоро будет пресс, который должен в листовом металле выдавливать верх и низ рубашки гранаты… Но сколько же еще предстоит сделать, как же долог будет путь до простейшего мушкета, не то что револьвера!

Народ вокруг то прибавлялся, то убавлялся, в наушниках тихо играла музыка. Не уснуть бы, а то уж больно долгая она, эта электричка. До двенадцати бы в Москву успеть, а то в час ночи переходы в метро закроются, и как я домой попаду? Пешком идти долго… Хорошо хоть завтра выходной, выспаться могу.

Как-то незаметно я задремал.

Проснулся уже в том мире, конечно же. По закону подлости.

Грязно выругался, глядя в матерчатый потолок.

Надо же так! Электричка как раз по окраинам идет, станций много, карманы бы не вытрясли! А то ползарплаты с собой, и не так много и потратил, вот что обидно!

Ну что же теперь-то делать, а?

Да ничего не делать, пока снова не проснусь, уже все равно ничего сделать нельзя. Да и нужен я кому? Вид у меня серьезный, но не богатый, как у того негра, который сам голый, но с автоматом. Сразу понятно, что взять у меня нечего, а вот неприятностей выдать смогу.

– Доброе утро, ваше высочество! – приветствовал меня барон Нават у еле теплящегося костерка. – Сейчас Вера согреет бульон…

И почему я уже не удивляюсь-то толком? Ну еще одно земное имя. Мало ли их тут бродит-то?

Над костерком висел округлый котелок, исходил паром, распространяя вокруг аромат чего-то очень вкусного. Из-за шатра вышла Вера, та девушка из команды барона, которую я за графиню принял, с охапкой тонкого хвороста. Подбросила хворост в костер, поворошила его веточкой, собирая в кучку. Другим концом веточки помешала в котелке, вынула, быстро лизнула кончик.

Посмотрела на меня, улыбнулась, чуть наклонив голову. Наверное, вот так выглядит многообещающая улыбка? Не знаю, молодой я еще слишком.

– Доброе утро. – Из палатки показалась голова мастера Клоту. – Ух… Чем так вкусно пахнет?

– Мясной бульон из куропатки, – просветила Вера. У нее оказался глубокий и спокойный голос, очень женственный.

– Очаровательно! – Зажмурился от удовольствия мастер Клоту. – Для здоровья полезнее нет плотного завтрака с утра, могу сказать…

– Доставайте посуду и ложки, ваше высочество, дворяне…

Из-за спины моей выскочил Росинант со стопкой глиняных мисок и ложками.

Поели бульона, горячего и сытного, запили подогретым вином из бездонных запасов барона Навата.

Противный гундосый вой заставил меня подпрыгнуть.

– Ну, что снова-то?

– Началась охота, ваше высочество. – Барон Нават упер в землю свой лук, не без усилия согнул, набросил тетиву на рога. Слуга подал колчан со стрелами. Второй слуга вооружился странного вида копьем, с длинным и широким наконечником, после которого располагалась перекладина, подпертая еще и парой распорок. И само копье было потолще, чем те, которые я тут раньше видел.

Перекладине слуга уделил особое внимание, покачал ее, сильно подергал, упер копье черенком в землю и сильно навалился, повис всем телом на несколько мгновений, поджав ноги. Копье трещало, но перекладина держалась, не съехала даже.

– Это для охоты на крупного зверя, ваше высочество, – раздался у меня под ухом голос Веры. – Зверь насаживает себя на острие, но не может добраться до охотника, упирается в крестовину.

– Спасибо за объяснения, Вера, – вежливо ответил я.

– Разве вы не видели такое оружие раньше? Его же придумали ваши давние предки, а к нам оно пришло из Соединенного Королевства.

– Я не очень увлекался историей оружия…

– Я могу вам показать, ваше высочество. Вот! – Она ловко забрала рогатину у слуги, показала мне. – Широкое лезвие, как у меча. Оно глубоко проникает в тело и делает рану. А вот это крестовина, она не пускает копье дальше. Его упирают в землю, вот так… – Она показала, уперев черен в землю и наступив на него ногой. – И потом держат, не допуская, чтобы древко сломалось. Даже самый большой зверь не сможет прорваться и быстро умрет. Говорят, что даже Порождения не могли сломать ильронийскую рогатину.

– Ого! – заинтересованно сказал я. Знать бы, кто это еще такие, Порождения, именем которых тут ругаются через слово… Порождения чего? Какие-то злобные демоны? Хотя Вера говорит о них как о вполне реальных существах, которых и на копье наколоть можно.

Гнусный звук раздался еще раз.

Лагерь просыпался на глазах, сонные голоса раздавались отовсюду. Было холодно, снова небольшой снежок и изморозь на серой траве. Скрипит кожа и звякает сбруя, пахнет костром и людским потом.

Крестьян из загона вывели, разбили на небольшие группы и под конвоем трех-четырех вооруженных слуг отправили в обход леса.

– Тоже мне, загонщики, – сказал Виктор.

Утром крестьяне выглядели еще хуже, чем вечером. Впалые лица, еще более потрепанная, чем вчера, одежда, медленные движения. Пару раз кому-то съездили плеткой, а уж древками копий колотили – через одного.

Спрашивать, как да что в охоте будет, не хотелось. Это могло бы вызвать подозрения. Но Вера вызвалась быть моим гидом, сразу почти что.

– Там, в лесу, легла за зимовку стая волков. Возможно, кабаны тоже есть. А куропаток-то… – Вера мечтательно закатила глаза. – Тут охота славная. Может, и оленей найдем. Волков-то уж точно… Ваше высочество, их из лука надо бить. У вас есть лук?

Ага, есть, как же. Я сюда и пистолет-то не могу перетащить, а ты «лук», «лук»… Кстати, чего это ты ко мне так интересом воспылала? Тут тех дам, которые с принцем, говорят, на кол сажают. Предварительно хорошо поиздевавшись.

– Да нет, я как-то все мечом, ножом… – смущенно ответил я.

– А разве вас не учили из лука стрелять? Ваше высочество, это же просто, я покажу… Рохнийский лук вообще проще простого, там и не надо ничего знать! Прикажете принести?

– Стоп-стоп-стоп! – Поднял я руку. – Мы не опоздаем?

– Да нет, – оглянулась назад Вера. – Но нам уже надо двигаться, скоро загонщики пройдут лес… Эй, коня! Ко-оня! Серко, Серко, иди сюда…

Кобыла, на которой она вчера ехала, всхрапнула и потрусила ближе к Вере. Надо же, умная лошадь!

– А где ваш конь, ваше высочество? – спросила Вера.

Ну и вот как ей объяснить?

Краем глаза я заметил, что барон Нават о чем-то разговаривал с Виктором, в качестве примера отмеряя пальцами на клинке своего меча. Виктор согласно кивал, но хмурился.

Ну, пошел разговор мужчин про оружие.

А вот Вера, значит, со мной общаться должна? Что же ей надо? И как должен реагировать пацан-то на это? Ну как, нормально должен реагировать, как дурачок улыбаться да радоваться, что такая видная женщина на него внимание обратила. Ага-ага, сейчас изображу.

Группками дворяне двинулись к лесу. Одна группа, под предводительством графа Дюка, забрала правее и скрылась за лесом. Вторая, под предводительством генерала Ипоку, пошла прямо, а потом разделилась на две части. Одна забралась на небольшой пригорок, вторая, где народу побольше, ушла левее, на поля.

Слуги засновали между лагерем и обеими группами, перенося напитки и еще какие-то вещи. Дворяне расходились друг от друга, поднимали наизготовку копья. Лошади перетаптывались, всхрапывали. Вдруг одна поднялась на дыбы, заржала. Всадник оказался на высоте, быстро ее осадил, угомонил.

– Так чего ждем, присоединяемся! – Барон Нават уже сидел в седле, как и Виктор.

– Ваше высочество, вы никогда не сидели на лошади? – вдруг спросила Вера.

– Да как-то времени все не было, – сказал на это я.

– Пошли, вот это смирная кобылка… Ногу в стремя, а я в поводу поведу, ваше высочество, это не страшно!

Сесть на лошадь оказалось почти так же, как и на велосипед. Если не умеешь, то в первый раз намаешься. Но с помощью Веры, которая оказалась неожиданно сильной и ловкой, я и сам не заметил, как уперся ногой в стремя. Толкнулся от земли, перекинул ногу через круп, чиркнув коленкой по задней луке седла и с опаской выпрямился.

Из палатки вылез на четвереньках Ждан, помотал головой, увидев меня на лошади, и быстро рванулся ко мне, перехватил повод.

– Не, не, я сам поведу… Ваше высочество, ну что же на лошади-то?

– Да нормально все. – Я покачнулся. Нет, это вам не велосипед, смирная, как поставили, так и стоит. Никуда не едет, с одной стороны повод держит Вера, с другой стороны Ждан.

Гнусный рев, который я уже слышал, повторился. Три раза подряд, раз, два, три…

Ну, началось, что ли?

Как оно там выглядеть-то должно? Цепь крестьян идет по лесу, кричит что есть мочи, лупит палками по деревьям и шумит всячески, а звери пугаются и бегут на бравых охотников. Для охотников остается лишь ловко орудовать копьями и не зевать с луком. Все просто. Не думаю, что тут процесс загонной охоты сильно отличается от моего мира.

Сначала отреагировали птицы. Небольшая стая, поднялась в воздух и начала кружить над деревьями, хрипло крича. Периодически к стае присоединялись новые участники. Птицы мелкие, не чета той, которые послужили нашим вчерашним ужином.

Кто-то пустил стрелы, барон Нават глядел довольно равнодушно.

– Пошли, а то все веселье пропустим.

Кстати, а охрана-то моя где? Куда подевался лейтенант Лург? Вот и он, снова трясется от не пойми чего.

– Доброе утро, ваше высочество.

– Да, доброе утро, – ответил я.

С Виктором и Жданом лейтенант обменялся более долгими приветствиями. Наверное, склеилось там что-то между ними. Хотя и не знаю. Чем дальше, тем меньше мне моя охрана нравилась. Да и сегодня выглядят все не лучшим образом. Морды опухшие, шатаются. На лошадях сидят как большая буква «зю». Видишь их и сразу понимаешь, что перепел не птица, а состояние души! Во, один как раз, оглянувшись воровато, приложился к большому кувшину. По бороде и кольчуге потекли рубиновые струйки.

Ну, что поделать, голова-то после вчерашнего болит, да и еще как. Но откуда вина взяли?

– Так, где мой слуга?

– Я тут, ваше высочество. – Подбежал ко мне Росинант.

– Откуда у них вино?

– Вчера в деревне нашли, ваше высочество, – ответил с поклоном Росинант.

Я с любопытство посмотрел на него. А этот-то откуда знает? С ними он точно не ходил… Пронырливый малый у меня в главных слугах ходит.

– Понятно. Ладно, давай-ка организуй пока обед нашим… Как у тебя там с финансами-то?

– Если в город ехать, то надо бы еще золотой, а то и два. Припасов совсем не взяли. Ваше высочество, надо яблок купить, мяса и хлеба, да и вино у нас вчера почти кончил…

– Стоп, подробности потом. – Я отсчитал ему пять золотых. – Вот этого хватит?

– Вместе с тем, что вчера получил, ваше высочество, хватит! – Росинант что-то прикинул.

– Все, иди, разбирайся.

– Оригинальный способ распоряжаться слугами, ваше высочество, – сказал барон Нават. – А если сворует или просто исчезнет с деньгами?

– Да нового найдем, – махнул я рукой. – Этот хоть поумнее и порасторопнее, а остальные как овощи на грядке…

– Бывшие крестьяне, ваше высочество. – Барон Нават поглядел на бегающих слуг. Росинант как раз выдавал указания мальчишке, показывая то на дорогу, по которой мы приехали, то на лошадь. Другой слуга крепил на лошадь большие переметные сумы.

– Подойдем ближе, – засуетился барон Нават. – Охота началась, ваше высочество! Загонщики вышли!

Мы двинулись ближе, Ждан вел коня моего в поводу, его коня вел Волин. Виктор чуть впереди, рядом с ним барон Нават.

Остановились за спинами отряда генерала Ипоку. Тут пригорок, а с него и виднее, и удобнее.

Снова гнусный рев. Отсюда, повыше, было видно, кто его издавал. Хмырь в камзоле, с длинной трубой. Трубу поддерживал второй хмырь, такой же разнаряженный. Второй рев раздался откуда-то из-за леса.

Сначала над нами вразнобой пронеслись мелкие лесные птахи, до того поднятые из леса. В воздух взлетели пару стрел, но добыча была совершенно не та, на которую стоило стрелу тратить. В толпе начали насмехаться над незадачливыми стрелками.

Вот потянулась добыча покрупнее. Те самые куропатки, из которых такой вкусный мясной бульон получается. Одна за одной, раз-раз-раз, и вот уже целая стая. Защелкали тетивы луков, барон Нават тоже включился в процесс, как заведенный посылая стрелу за стрелой в небо.

Я засмотрелся, как он стреляет. Тут и людям Лесного барона далековато, да и лук у него был ничуть не хуже. Кажется даже, что не только из дерева лук сделан, а то ли из рога, то ли из чего-то похожего. Необычный такой, и тетива тоже не очень обычная. У вольных стрелков точно другой, просто палка с тетивой, пусть и тщательно выделанные, а этот настоящее произведение искусства, вот и украшен, и защитные накладки на нем тоже есть.

Волин тоже не зевал, но у него лук был попроще, и сбить ему никого не удалось. Куропатки оказались не такими-то простыми целями, как вчера.

Из леса выскользнули быстрые тени, несколько штук. Я как-то даже и не понял ничего, а одна уже вовсю удирала по полю. Остальные заметались между всадниками, поднялся сразу же дикий балаган. Кто-то орал, кто-то тыкал копьем. Виктор и Волин выехали вперед, подняли копья.

Барон Нават пустил вслед убегающей тени три стрелы. Хотя какая это тень-то? Это волк, не очень большой, уже сменивший свою серую летнюю шубу на белую, зимнюю. Барон Нават не попал, все три стрелы пропали даром, волк добрался до рощицы, нырнул в нее с разбега и был таков.

– Порождения! – Барон Нават резко опустил лук вниз, новую стрелу не стал доставать.

Несколько раз хлопнула тетива, это Вера сшибла пару пролетающих над нами куропаток.

– Ужин, – улыбнулась она. Нет, ну как девушки так умеют улыбаться – вроде бы и всем сразу улыбается, а кажется, что только тебе.

Волков добили, затоптали конями и закололи копьями.

– И это что, все? – вдруг спросил Волин. – Что-то мало…

– Нет, сейчас начнется главное! – Барон Нават встряхнулся, снова наложил стрелу на тетиву, рядом с ним слуга положил на землю копье. – Ручаюсь, что к нам-то они точно прорвутся…

Волин помянул Порождений.

Волки один за другим выскакивали из леса и, собравшись в стаю, пошли на прорыв.

Прорвутся ли? Да запросто, дворяне вообще ни о чем не думали, кажется. Слишком большой промежуток, да и группы смотрят друг в друга, стрелять-то нельзя!

В очередной раз забыл, что тут нет огнестрельного оружия. Даже несмотря на то, сколько времени я тут, все равно продолжаю все мерить по тому миру.

Разгорячив коней, дворяне с краев обоих отрядов рванулись наперерез. Волчары бегали быстро, но от лошадей, высоких и красивых нугарцев, им уйти было невозможно.

В принципе, дальше-то просто. Догоняешь волка, колешь его копьем и дальше, к следующему. За тобой слуги, добычу подбирают. С виду очень просто, уж не знаю как там это выглядит, если ты сам этим занимаешься.

Охотники устроили знатную бойню, работая копьями без устали, кони хрипели и кусали удила, били копытами. Все поле усеяно мохнатыми холмиками побитых волков, то тут, то там. В некоторых даже стрелы торчат, с красным оперением… Такими вроде бы барон Нават стреляет? Да, точно. А еще и Вера. У нее таких полный колчан. Был полный, сейчас уже уполовинен. Пару стрел что у барона, что у Веры наготове, как-то хитро держат их на той же руке, что и лук.

– А вы что не там? – спросил я у Виктора. Никто из моих людей в общую толпу не пошел.

– Там нам места нет. – Покачал головой Ждан. – Там только дворяне…

– Ну так а… – Я только хотел сказать «вы кто?», когда понял, что дворян-то у меня не так и много. Виктор один, наверное. У него и родители аристократия, да и сам он та еще «белая косточка». Волин тоже баронский сын, но он как-то не тянет перед всей этой сворой. – Ладно, проехали.

Кстати, а что это тут барон Нават? Неужто его так интересует мечный бой и барон Седдик? Будет очень интересно, если я его увижу на занятиях с Седдиком завтра или послезавтра. Очень интересно.

– Это половина только, – сказал барон Нават, как бы извиняясь. – Сейчас дальше пойдет, а мы в резерве получаемся. Это только волков выгнали, а там еще вожак должен быть, с… Гляди!

Вот это уже настоящие волки. Те, которые бегали до того, походили на мелких шавок-дворняжек, что около нашего склада расплодились. И около НИИ таких тоже хватает, бабки местные подкармливают. Ростом мне в пояс, а то и выше, четверка волков неслась через поле. Впереди побольше, позади, клином, остальные.

– Стреляй, стреляй, что смотришь! – закричал барон Нават. – Уйдет же!

Сверху мне было все видно как на ладони. Волки рванулись прямо через людей, быстро, целеустремленно. Все дело осложнилось тем, что редкая цепь охотников смешалась на добивание стаи, и волкам почти удалось прорваться.

Вера быстро наложила стрелу на тетиву, но лук пока что не поднимала. Барон Нават посмотрел на нее и тоже начал прилаживать стрелу.

Крики, вопли. Первого волка заколол высокий дворянин в алом плаще, на всем скаку всадил копье ему в загривок. Ткнул, не без усилия вздернул уже с наколотым на него волком, покачнулся, но удержался в седле. Второй всадник кувырком полетел с коня, через голову, и приземлился в грязь. Грянул хохот, что-то обидно сказали. Третьего волка подстрелили из лука, настилом, сразу две стрелы. Барон Нават промахнулся. А еще одна стрела летела откуда-то рядом с нами… Я оглянулся. Троица дворян в камзолах, на лошадях. Один с луком, очень похожим на лук барона.

– Мимо, барон? – поинтересовался передовой дворянин. Совершенно какой-то средний парень, лет на пять меня старше, но разодетый не в пример пышнее.

– Да уж нельзя всегда быть первым… – Развел руками барон Нават. – Но всегда надо к этому стремиться! Виконт Лонвил, почему ты не в первой линии?

– Да ну ее! – махнул рукой виконт. – Там слишком тесно! Ваше высочество… – Он спешился, поклонился мне. – Позвольте представиться, виконт Лонвил Шорг, наследник Речного графства…

– Привет! – сказал Виктор. – Что-то давно не видно… Как хлеб на чужбине?

– Горек и неприятен, Виктор. – Чуть склонил голову виконт Лонвил Шорг. – Ну каким же он может быть иначе? Вижу, что ты… – Он прервался, не стал продолжать. – В любом случае рад тебя видеть.

– И я тебя. – Голос Виктора теплотой не отличался. Какая-то черная кошка пробежала между ним и виконтом… Виконт это у нас кто? Сын графа, верно. Значит, вот это виконт Лонвил Шорг, сын графа Шорг. Старший сын, наследник всего графства. Ну, немаленькая величина, по сравнению со средним сыном барона Виктором Вольгом, которому может вообще земель не достаться, и тогда прямой путь на чужбину, на службу иностранным королям и герцогам, в надежде подтвердить титул и получить надел земли.