Текст книги "Геноцид"

Глава 4

Даже в непогоду, когда нечего было и думать о том, чтобы сняться с якоря, работы Рафу хватало. Первым делом, конечно, огород на вспомогательном плоту. Нужно было следить за тем, чтобы вода не смывала землю с грядок и не подтапливала саженцы. Если у растений корни гнить начнут, то скоро и личинки мелководной песчанки заведутся. От этой напасти нет никакого спасения. Что ни делай, их день ото дня только больше становится. Лучше уж сразу повыдергивать все растения и – за борт. А грядки, выбрав день солнечный, разровнять и как следует просушить землю. Только так от личинок мелководной песчанки избавиться можно. А еще лучше – следить за тем, чтобы не заводились.

Утки тоже требовали к себе внимания. Но с ними проще – кинуть корма да воды в плошку налить. Клетки вычистить и в ясную погоду можно.

А еще целый ворох повседневных дел – шкуры рыбьи помять и снова в солевой раствор засунуть, чтобы мягче становились, вяленые рыбные спинки на стояке не забывать поворачивать, чтобы равномерно со всех сторон подвяливались, прибраться в надстройке да пол помыть – давно нужно было, да все времени не хватало, – одежку кой-какую подлатать. Одним словом, человеку хозяйственному, к вещам своим с уважением относящемуся, дело на плоту всегда найдется.

Виираппан по большей части пропадал у себя. Чем он занимался, Раф не знал. Да и знать не хотел. Какое ему до этого дело? У каждого своя жизнь.

Раз Виираппан Рафа на обед пригласил. Раф идти не хотел – не любил объедать знакомых и уж тем более малознакомых ему людей. Но старик настаивал, твердил, что он перед Рафом в долгу и должен хоть как-то выказать ему свою благодарность. Пришлось пойти.

По тому, что у Виираппана не было вспомогательного плота, уже можно было догадаться, что особых разносолов на столе не будет. В надстройке на плоту старика не оказалось даже маленького столика, как у Рафа. И лежака тоже не было, – Виираппан спал на вязанке травяных циновок. Но насколько бедственно положение старика, Раф понял, только когда тот с извиняющейся улыбкой подал ему миску с варевом из сушеных фиолетовых водорослей и мелких морских рачков.

Водоросли на мелководье росли повсюду. Хозяйки выкладывали их широкими листьями бочки и прослаивали продукт, когда готовили какое-нибудь соленье или маринад. В маринованном виде, как добавка к основному блюду, фиолетовые водоросли были совсем неплохи. Но никогда прежде Раф не слышал, чтобы их использовали, как основу блюда. То же самое и с мелкими морскими рачками. Каждый из них был размером чуть больше ногтя. Мяса в таком рачке было с булавочную головку. Поэтому и использовали их, в основном, как корм для птиц. Пару ведер мелких рачков можно было за бесценок выменять на Квадратном острове. А под вечер, когда пора торговлю сворачивать, хозяева нераспроданных рачков так и вовсе даром отдают. Потому что, постояв ночь в ведре, рачки превращаются в склизкую, дурно пахнущую массу.

На вкус предложенное Виираппаном блюдо было абсолютно никаким. То есть совершенно безвкусным и пресным. Что, может быть, и к лучшему. Вид у варева был такой, что Раф поначалу засомневался, сильно засомневался, удастся ли ему съесть всю предложенную порцию. Однако ничего, съел. И даже поблагодарил старика, отдавая пустую миску. От добавки, впрочем, отказался.

Хмель, который подал Виираппан после водорослево-рачкового супа, оказался настолько жидким, что Раф сразу догадался – старик кинул в чайник все, что у него имелось.

За обедом Виираппан вновь пытался завести разговор о скрытых воспоминаниях, которые могут выплыть в самый неожиданный момент, о том, как люди появились на Мелководье, о странностях этого мира, – который, к слову сказать, Рафу вовсе не казался странным, – о том, что без истории люди лишены не только прошлого, но и будущего. Рафу было скучно и хотелось есть, поэтому он очень вяло реагировал на реплики старика, и вскоре разговор сошел на нет.

На ужин Раф позвал Виираппана к себе. Старик долго отпирался и согласился прийти лишь после того, как Раф уверил его в том, что рыба, которой он собирается угостить гостя, непременно сгниет прежде, чем закончится шторм, так что довезти ее до Квадратного острова он все равно не успеет.

А шторм, все это время вздымавший волны и гнавший соленую воду на Мелководье, оказался не очень-то и сильным. Так себе, средненький штормец. К исходу первого дня Раф перестал опасаться, что связку из трех плотов сорвет с якорей и утянет на Глубину.

Когда перед ужином Раф перебрался на плот Виираппана, чтобы проводить старика до своего плота, тот вновь вручил ему ту же большую плетеную сумку, что и в прошлый раз. Раф не стал возражать. То, что Виираппан боялся даже ненадолго расстаться со своими странными вещами, было еще не самым худшим из того, что слышал Раф о причудах некоторых стариков.

Как и в прошлый раз, Раф усадил гостя на лежак, а сам присел на корточки, прислонившись спиной к стене. Так ему было удобнее исполнять роль хозяина.

Еще до прихода старика Раф заварил полный чайник хмеля, зажарил на решетке свежую рыбу-веретено, отличающуюся очень вкусным, чуть сладковатым, сочным, белым мясом, наложил большую тарелку маринованных проростков тростника и, в довершение натюрморта, положил на край стола два свежих помидора и один разрезанный вдоль огурец. Не хватало на столике разве что только яиц и мяса птицы. Но в шторм утки не неслись, а резать птицу было рановато.

Виираппан при виде такой роскоши на время дар речи потерял. Попивая хмель из чашки, что до начала трапезы вручил ему Раф, старик, стараясь делать это незаметно, посматривал то на столик с едой, то на хозяина надстройки. Должно быть, он всерьез задумался над тем, чем же занимается его новый знакомый, если может позволить себе такую роскошь? То, что все это устроено только ради него, старому отшельнику и в голову не приходило.

Раф, хотя и сохранял на лице невозмутимое выражение, был доволен тем, какое впечатление произвело на Виираппана его гостеприимство.

Трапеза проходила почти в полном молчании. Лишь время от времени Виираппан позволял себе вежливые замечания по поводу изумительного вкуса испробованных угощений. На то, чтобы обсуждать еще и историю человечества, а вернее, отсутствие таковой, – тема, к которой Раф начал привыкать и даже как-то приноравливаться, в том смысле, что она больше не казалась ему совсем уж дикой и чужой, – старика уже не хватало.

Когда основная часть пиршества была закончена и гость на пару с хозяином не спеша потягивали остывший хмель, откусывая время от времени по маленькому кусочку огурца, к Виираппану наконец-то вернулось обычное настроение.

– Как долго, по-твоему, продлится шторм, уважаемый Раффаттан? – полюбопытствовал для начала старик.

– Думаю, еще сутки, – ответил Раф. – Никак не меньше.

Виираппан озабоченно покачал головой, языком поцокал и потянулся за своей сумкой.

Неожиданно для себя самого Раф почувствовал любопытство – какую еще странную вещь собирается показать старик? И как она связана с бушующим штормом? Может быть, это прибор, предсказывающий погоду? Интересно, есть ли в ином мире, о котором так любит рассуждать старик, такой прибор?

К разочарованию Рафа, Виираппан достал из сумки уже знакомый ему прозрачный пластиковый шар.

Старик раскрыл шар, достал таймер и развернул его так, чтобы Рафу было видно табло.

– До назначенного времени осталось чуть больше часа.

Раф молча кивнул. Если быть точным – 1 час 11 минут и 14 секунд. Ну и что?

Раф перевел вопросительный взгляд на старика.

– Мы не знаем, что произойдет, когда таймер сработает, – напомнил Виираппан.

– Не знаем, – согласился Раф.

– Но это может таить в себе опасность.

Старик сурово сдвинул брови, всем своим видом показывая, что сам-то он ничего не боится, но безопасность Рафа его тревожит.

– Не думаю, что произойдет что-то ужасное, – едва заметно улыбнулся Раф.

– Мы ни в чем не можем быть уверены, – с весьма серьезным видом покачал головой старик.

– И что ты предлагаешь?

На таймере – один час и семь минут.

– Я весь день занимался изучением таймера, – старик внимательно посмотрел на прибор, как будто хотел лишний раз убедиться, что не пропустил ничего важного. – На нем нет никаких средств управления. Мы не можем остановить таймер или перевести на нем время. Из этого я делаю вывод, что данный таймер предназначен для одноразового использования.

Очень может быть, подумал про себя Раф.

– А то, что таймер закреплен на браслете, – Виираппан подцепил пальцем браслет и приподнял его, – наводит на мысль, что использовать его должен человек, надевший браслет на руку.

Верно, молча согласился Раф.

– Так что же произойдет с человеком в тот момент, когда таймер достигнет нулевой отметки?

На таймере – час и одна с половиной минута.

– Я не собираюсь испытывать это на себе, – на всякий случай предупредил Раф.

– Да, я понимаю, – с задумчивым видом кивнул Виираппан. – Но дело в том… – старик сделал паузу, почесал щеку. – Я вот что подумал… Что, если таймер не сработает, если не будет надет на руку?.. Ведь может такое быть? Скажи, может?

– Может, – Раф сказал это только потому, что старик настойчиво требовал от него ответа.

– И что тогда? – патетически раскинул руки в стороны Виираппан.

– А что тогда? – не понял Раф.

– Мы потеряем уникальную возможность узнать, для чего предназначался таймер!

– А это так важно?

Старик звонко хлопнул себя по бедрам!

– Ну, сколько можно повторять одно и то же? – Виираппан смотрел на Рафа укоризненно, так, будто тот в очередной раз не прошел элементарнейший тест, ну, например, не смог сказать, сколько у него пальцев на руке. – Это таймер из иного мира!

Старик протянул вперед руку с открытой ладонью, предлагая Рафу продолжить рассуждения.

Но Раф молчал. В отличие от многих других, он никогда не чувствовал неловкости из-за своего молчания. Напротив, молчание казалось ему вполне естественным. Мир родился в тишине, и лишь потом его наполнили звуки. Раф не сам пришел к этому выводу – он вновь вспомнил что-то, однажды услышанное.

На таймере – пятьдесят две минуты.

– Я бы сам надел таймер на руку, – Виираппан поморщился, с сожалением или с обидой. – Но тогда я не смогу наблюдать за происходящим процессом со стороны, как и полагается непредвзятому исследователю.

Подумав, Раф решил, что нет смысла повторять, что он не собирается надевать браслет с таймером. Поэтому он снова промолчал.

Виираппан посмотрел на светящиеся ячейки таймера. Сорок четыре минуты до обнуления счетчика. Он по-хозяйски взял чайник и наполнил хмелем стоявшие на столике чашки, свою и Рафову. Затем взял чашку, зажал ее между ладонями и вдохнул запах отвара.

– Так что будем делать? – спросил он, глядя на дно чашки.

Интересно, подумал Раф, почему Виираппан считает, что я знают ответ на этот вопрос? И почему я вообще должен на него отвечать?

Виираппан поднял взгляд на Рафа.

– Осталось меньше часа.

Да, подумал Раф, старик-то, оказывается, вовсе не прост. В гости пришел не за тем, чтобы сытно поесть. Ну, или не только за тем. Мало что могло вывести Рафа из себя, но тут он начал нервничать, – сам не заметил, как взял в руку нож и начал постукивать им по краю столика. Рафу не нравилось, когда им пытались манипулировать. А старик как будто именно это и пытался делать. Раф пришел к такому выводу, потому что не мог даже предположить, что на самом-то деле Виираппан пришел, чтобы посоветоваться с ним, как с понимающим человеком, и попытаться решить проблему, с которой одному ему было не справиться.

И тут вдруг Рафа озарила гениальная мысль.

– А давай оденем браслет с таймером на утку!

– Как – на утку? – старик озадаченно сдвинул брови. – На какую такую утку?

– У меня на вспомогательном плоту стоят клети, в них семь уток, – объяснил Раф. – Если хочешь, я притащу одну из них сюда, мы наденем ей на шею браслет с таймером и посмотрим, что произойдет, когда он сработает.

– Хм… – Виираппан приложил палец к подбородку. – Возможно, в этом есть смысл…. Утка, так же, как и человек, существо теплокровное… – В состоянии глубокой задумчивости старик медленно протянул руку, взял со столика чашку, – не свою, что была пустой, а Рафову, в которой еще оставался хмель, – и сделал глоток. Поставив чашку на стол, он неожиданно улыбнулся и подмигнул Рафу. – Тащи!

– Утку? – спросил Раф, у которого вдруг появились сомнения, правильно ли он понял старика.

– Ее, родимую, – кивнул Виираппан. – Да пожирнее.

Если это была шутка, то Раф ее не понял.

На таймере – тридцать девять минут.

Раф накинул куртку, натянул на голову кепку с козырьком и вышел под дождь.

То ли ему показалось, то ли на самом деле волны стали не такими высокими, как утром. Да и ветер, хотя все еще и пытался расстегнуть куртку на груди и сорвать с головы кепку, делал это уже как будто с неохотой, с ленцой, не из любви к искусству, а строго по служебной необходимости. А это означало, что шторм идет на убыль. Еще часов десять-двенадцать, и ветер погонит пресную воду с Мелководья на Глубину.

Добравшись до птичьих клетей, Раф схватил за крыло первую попавшуюся утку и сунул ее в заранее припасенный мешок. Утка оказалась не только упитанной, но еще и агрессивной, – успела-таки, возмущенно крякнув, пребольно ущипнуть Рафа за палец.

Вернувшись в надстройку, Раф кинул мешок в угол, снял мокрую одежду и поставил поближе к огню чайник с остатками хмеля. Делал он все основательно, никуда не торопясь. И даже то, что Виираппан демонстративно нетерпеливо поглядывал то на шевелящийся мешок, то на таймер, не могло заставить Рафа суетиться и спешить, когда по его мнению в том не было особой нужды.

– Осталось пятнадцать минут, – севшим от напряжения голосом напомнил Виираппан.

Раф налил себе хмеля, взял в руку чашку, прошелся вдоль надстройки от одной стены к другой, сделал два небольших глотка и посмотрел в угол, где лежал мешок с уткой. У него вдруг появилось сомнение – правильно ли он поступает, идя на поводу у Виираппана? Старик, понятное дело, не замышлял ничего дурного. Но ведь он и сам не знал, к чему могли привести его игры со странными вещами из иного мира. Что, если…

– Раф! – властно позвал старик. – У нас не осталось времени на размышления.

Старик держал в вытянутой руке браслет с таймером так, чтобы Рафу было видно табло. До обнуления таймера оставалось чуть меньше десяти минут. Следовало поспешить.

Раф подхватил с пола мешок, вытряхнул из него утку и тут же схватил ее обеими руками, не давая возможности взмахнуть крыльями. Утка протестующе закрякала и принялась вертеть головой, норовя использовать клюв как последний аргумент в споре с более сильным противником. Одной рукой прижав утку к боку, Раф другой схватил ее за шею. Птица еще пару раз крякнула и затихла, уяснив, что дальнейшее сопротивление бессмысленно.

Раф подошел к лежанке и присел на корточки рядом с Виираппаном. Старик накинул браслет утке на голову, опустил его до основания шеи, которая, кстати, оказалась ненамного тоньше его запястья, подогнал по размеру и повернул так, чтобы было видно табло.

До назначенного кем-то срока оставалось четыре минуты пятьдесят две секунды.

Раф пустил утку на пол. Птица тут же отбежала на расстояние, казавшееся ей безопасным, искоса глянула на внимательно наблюдавших за ней людей, крякнула для порядка, взмахнула крыльями и встряхнулась, расправляя помятые перья. Покрутив головой, утка обнаружила посторонний предмет у себя на шее и, конечно же, попыталась его снять. Но плоскому клюву никак не удавалось подцепить гладкий пластик, и после нескольких неудачных попыток утка оставила это дело. Люди явно не внушали птице доверия. Поэтому она отошла к самой двери и там присела, не теряя бдительности и внимательно наблюдая за людьми.

На таймере одна минута и сорок четыре секунды.

А что, если ничего не произойдет? – подумал Раф. Ничего из ряда вон выходящего. Ничего необычного. Вообще – ничего! Что тогда?

– Сейчас… – прошептал старик и крепко схватил Рафа за руку.

Пять секунд на таймере.

Четыре.

Ничего не произойдет, мысленно произнес Раф.

Три.

Очень уверенно, между прочим, произнес.

Две.

Он даже собрался повторить это вслух.

Одна.

А то ведь старик расстроится…

Утка исчезла.

Исчезла точно по расписанию, – когда на таймере загорелись нули.

Первой мыслью Рафа было то, что утка сделалась невидимой. Поэтому он тут же схватил сеть и кинул ее туда, где секунду назад сидела птица. Сеть упала на пол так, что ясно стало – нет под ней ничего.

Раф посмотрел на Виираппана.

Взгляд старика сиял так, будто он глотнул настоя зап-запа, а губы были растянуты в улыбке, глупее которой Раф в жизни не видел.

– Где моя утка? – спросил Раф.

Серьезно спросил, по-деловому.

– Не знаю, – еще шире улыбнулся Виираппан. – Быть может, в ином мире.

Раф озадаченно почесал щеку.

– И когда она вернется назад?

– Понятия не имею, – развел руками старик. – Быть может, никогда.

– Как это, никогда? – недовольно насупился Раф. – Ты, вообще-то, знаешь, сколько стоит утка?

Виираппан удивленно посмотрел на Рафа.

– Ты ведь сам предложил провести испытание на птице.

Раф задумался, вспоминая, как все было на самом деле.

Да, пожалуй, старик прав, он сам предложил нацепить браслет с таймером утке на шею. Но ведь он не предполагал, что утка исчезнет!.. Честно говоря, он вообще не думал о том, что может произойти. Ему просто передался интерес и азарт Виираппана. Как наваждение. Или дурная болезнь. Что, в общем, почти одно и то же, ежели привяжется, так не отстанет.

– Тебе кажется, что утка – слишком большая плата за то, что мы увидели?

Раф посмотрел на Виираппана, чтобы убедиться, что старик не шутит.

– Я лично ничего не вижу. – Раф подтянул к себе пустую сеть, скомкал и кинул в угол. – Вообще ничего.

Старик протянул Рафу пустую чашку.

– Налей, пожалуйста, хмеля.

Раф наклонил над чашкой чайник, но из носика выкатились только несколько капель.

С чайником в руке Раф поднялся на ноги и вышел за дверь. По щеке хлестнул порывистый ветер. Дождь, как оказалось, уже закончился. Лишь мелкие капли, срываемые ветром с гребней волн, летели в лицо.

Вытряхнув за борт распаренный хмель, Раф вернулся в надстройку, наполнил чайник водой и поставил на огонь.

– Ты знаешь, – произнес задумчиво Виираппан, глядя в потолок, будто обращался не к Рафу, а к кому-то, кто сидел на крыше надстройки и внимательно его слушал. – Я ожидал чего-то подобного. – Не отрывая взгляда от потолка, старик дважды суетливо кивнул. – Да-да! Таймер – это возможность вернуться назад для каждого, кто пожелает им воспользоваться. Что-то вроде спасательного пузыря, что кидают с плота человеку, смытому волной. – Виираппан наклонил голову и сосредоточенно потер пальцами виски. – Все это нужно как следует обдумать.

– А что, если птица просто исчезла? – спросил уныло Раф.

Ему было жалко пропавшую утку.

– Что значит «просто исчезла»? – недовольно сдвинул брови старик.

– Так же, как исчезает вода из чана, если оставить его на солнце, – объяснил Раф.

– Нет, – покачал головой Виираппан. – Нет! – Он решительно, отчасти возмущенно даже, взмахнул рукой. – Это явления совершенно иного порядка!

– А по мне так одно и то же, – пожал плечами Раф. – Было – и нет. Вот и вся философия.

– Философия, говоришь? – прищурился лукаво Виираппан.

– Ну, или что-то вроде того, – махнул рукой Раф.

Чувствуя, что ступил на зыбкую почву, Раф с деловым видом взялся за приготовление хмеля.

Сложив руки на коленях, Виираппан пристально наблюдал за всем, что делал Раф. Как будто боялся, что хозяин подсыплет гостю яда в чашку.

– Так что там насчет философии? – снова спросил Виираппан, принимая из рук плотогона чашку горячего хмеля.

– Ничего, – Раф отвел взгляд в сторону.

Он и сам не понимал, с чего вдруг заговорил об этом.

Старик отпил хмеля, довольно причмокнул губами и провел ладонью по бороде.

– Куда ты собираешься плыть после того, как закончится шторм?

Раф пока еще не думал об этом. Никаких срочных дел у него не было. Можно было отправиться в Лунную заводь, чтобы поставить сеть на баррабульку, – после шторма ее там не то что сетью, корзинами таскали. Мелкая рыбешка, колючая, с тремя острыми шипами на спине, но вкусная, особенно если ее зажарить. Ну, а ту, что не съешь, можно на рыбий жир перетопить. Тростник рубить сейчас смысла нет. Низкий он еще – стебель тонкий, не волокнистый. Плести из такого циновки – морока одна. На Квадратном острове вроде бы тоже делать нечего. Но почему бы не заскочить? Со знакомыми повидаться, а заодно посмотреть, что сейчас на базаре в цене, чем покупатель интересуется. У Рафа десятка полтора выделанных рыбьих шкур да три корзины вяленой рыбьей спинки в чулане лежит. Ежели цена хорошая, так и отдать можно кому-то из постоянных торговцев, – не самому же за прилавком стоять. Имелось еще у Рафа давнее намерение заняться промыслом морских раков. Спрос на морского рака всегда стабильный как на Квадратном острове, так и среди плоскоглазых. А у кого еще уголь выменяешь, если не у плоскоглазых? Брать у перекупщиков с Квадратного острова – почти вдвое накладнее получается. Да и сам Раф суп из морского рака очень даже любил. Но эта затея, в отличие от всех прочих, требовала основательной подготовки.

– Не знаю, – честно признался Раф. – Не думал пока.

Опершись локтями о колени, Виираппан подался вперед.

– По большому счету, тебе ведь все равно, куда плыть, – произнес он, слегка понизив голос, чтобы звучал таинственно.

– Ну, может быть, и так, – не стал спорить Раф.

Только мысленно добавил – и что с того?

– Я хочу предложить тебе приключение, – все так же негромко продолжил Виираппан. – Такое, какого у тебя никогда в жизни не было.

– Зачем мне это? – Раф недоуменно пожал плечами и плеснул себе в чашку хмеля. – Приключение какое-то… Лучше верни мне утку.

– Этого я сделать не могу, – с сожалением качнул головой Виираппан. – Но мы сможем расширить знания о мире, в котором живем, и, может быть, выясним, куда отправилась твоя утка.

– И тогда я смогу получить ее назад? – спросил без особой надежды Раф.

– Может быть, – ответил старик, не желавший обнадеживать Рафа понапрасну. – А может быть, мы получим нечто более интересное, чем утку.

– Что?

– Ну, сам подумай, как я могу это знать?

Во взгляде у старика растерянность, а может быть, еще и тоска. Чем больше узнавал он своего спасителя, тем более странным человеком тот ему представлялся. То вдруг Раф удивлял его своей проницательностью, то неожиданно огорошивал не глупостью даже, а полнейшим безразличием. Хотя, что уж тут поделаешь, безразличие являлось отличительной чертой всех живущих на Мелководье. За очень редким исключением.

– Так ты согласен?

– Нет.

Брови старика удивленно взлетели вверх.

– Почему?

– Потому что с тобой я уже потерял утку. А сам ты едва не потерял свой плот. – Раф вроде как оценивающе взглянул на Виираппана и скроил кислую мину. – С тобой одни неприятности.

Виираппан призадумался, довод был серьезный. Особенно когда споришь с человеком, с которым, как поначалу казалось, ты разговариваешь на одном языке, но по ходу беседы вдруг выясняется, что в одни и те же слова каждый вкладывает свой, непонятный другому смысл.

– Я не стану тебя уговаривать. – Виираппан поставил недопитую чашку на столик, давая тем самым понять, что по первому требованию хозяина готов покинуть надстройку. – Но я хочу сказать, что, отказываясь от моего предложения, ты упускаешь шанс, который дается только раз в жизни, да и то не каждому.

– Шанс на что? – спросил Раф.

– Шанс изменить мир, – ответил Виираппан. – Сделать его иным…

– А мне это надо? – развел руками Раф.

Старик улыбнулся – непонятно, с чего вдруг, – и почти в точности повторил Рафов жест.

– Извини, был не прав.

– Да нет проблем, – беззаботно махнул рукой Раф.

В конце концов, он не испытывал к Виираппану неприязни. Скорее даже наоборот, старик умилял его своей фанатичной верой в какой-то иной мир, в странные предметы, приплывающие оттуда по волнам, в то, чего он и сам не понимал, чему не мог дать даже самого общего объяснения.

– И ты ни о чем не хочешь меня спросить?

Раф тяжело вздохнул.

Определенно, нужно было что-то спросить. Иначе старик от него не отвяжется.

– Правду говорят, что это ты придумал делать настой из листьев зап-запа?

Виираппан оторопело уставился на Рафа. Все, что угодно, ожидал услышать старик, только не это. Даже решительный, выдержанный в нелицеприятных интонациях отказ продолжать разговор на данную тему не поверг бы Виираппана в такое смятение.

– При чем тут зап-зап?