Текст книги "Там (Город крыс)"

– А черт его знает, – сказал он. – Должно быть, автоматика какая-нибудь… Каждый раз… Готово! – радостно возвестил он, так и не завершив своих комментариев по поводу запертой двери.

Миновав таинственную дверь, они оказались в кажущимся бесконечно длинным коридоре с овальным сечением прохода. Раскинув руки в стороны, можно было одновременно коснуться пальцами противоположных стен. Через равные интервалы сверху падали узкие пучки тусклого света, которого, впрочем, было вполне достаточно для того, чтобы Хантер выключил фонарик.

– Только не спрашивай меня, где мы находимся, – сказал он, упреждая неизбежный вопрос Блума. – Что находится наверху и откуда идет этот свет, я тоже не знаю. Мне известно только одно, – здесь полно крыс. Так что не вздрагивай, когда я стану стрелять.

– А когда же граница? – спросил Блум.

– К ней мы и идем, – ответил Хантер. – Но почему бы по дороге ещё и крыс не пострелять?

– Не вижу никаких причин, почему нужно отказывать себе в удовольствии, – пожал плечами Блум.

– Не умничай, – сказал Хантер и, взяв винтовку наизготовку, двинулся вперед по коридору.

Они шли довольно-таки долго, не меньше часа. Временами шедший впереди Хантер внезапно замирал, а пару раз он даже вскинул винтовку к плечу, но так ни разу и не выстрелил.

– А говорил, что здесь крыс полно, – буркнул у него за спиной Блум, которому уже изрядно наскучил путь по нескончаемому коридору.

Здесь даже посмотреть-то было не на что, поэтому-то Блум и ожидал обещанного появления крыс как развлечения, которое все время почему-то откладывалось.

– Раньше было много, – не оборачиваясь, ответил ему Хантер.

– Всех, что ли, уже перестрелял? – с ехидцей поинтересовался Блум.

– Их всех никогда не перестреляешь, – серьезно ответил Хантер, – Крыса это такая тварь, с которой никто и никогда не сможет покончить. А человек и подавно.

– Это почему же? – с обидой за человека спросил Блум.

– У крысы приспособляемость выше. Она выживет и начнет размножаться в таких условиях, в которых человек и недели не протянет.

– Слушай! – тронул Хантера за плечо Блум. – А сеть инфора крысы могли погрызть?

– Я, лично, не вижу к этому никаких препятствий, – подумав, ответил охотник на крыс.

– Так, может быть, инфор как раз из-за крыс и свихнулся! – как будто даже с радостью воскликнул Блум.

– А с чего ты взял, что инфор свихнулся? – не останавливаясь, посмотрел на него через плечо Хантер.

– Теперь для меня это уже очевидно, – махнул рукой. Блум. – Только полный идиот может организовать жизнь в Городе так, как это делает инфор.

– А что, собственно, тебе не нравится? – пожал плечами Хантер. – Тепло, сухо, чисто… Еды навалом. Что тебе ещё нужно для жизни?

– Что? – Блум на секунду задумался. – Чтобы никто не лез мне в мозги, пытаясь их переделать!

– А ты думаешь, за пределами Города такого не происходит?

– Откуда ты знаешь, что там то же самое? – опешил Блум.

– Я только предположил, – ответил Хантер. – А, может быть, инфор с самого момента своего создания имеет твердую установку на решительное искоренение тех самых пороков, носителями которых являемся мы с тобой?.. Ну, вроде как Господь Бог, карающий людей за грехи.

– Нет, – решительно тряхнул головой Блум. – Инфор попросту сошел с ума… По-своему, как машина.

– Почему ты в этом так уверен?

– В противном случае, у него была бы не только сама цель искоренения тех человеческих свойств, которые он считает пороками, но и средства к её достижению.

– А у него их нет?

– Если бы они у него были, то ни тебе, ни мне не удалось бы так легко и просто уйти из-под наблюдения инфора.

– Короче, инфор отлавливает своей сетью только мелкую рыбешку, – подвел итог Хантер. – Настоящие профи ему не по зубам.

– Скорее всего, он даже и не подозревает об их существовании, – внес свое уточнение Блум. – На тебя он не обращает внимания, поскольку ты, вроде как, вполне лояльный житель Города, а интерес к химии, судя по всему, не входит в число пороков, подлежащих решительному искоренению. Ну, а меня, чтобы успокоиться, он попросту записал в покойники.

– Лучше быть мертвым, чем придурком, – вынес свое заключение Хантер.

Какое-то время они шли молча.

– Ну, а куда, все же, крысы подевались? – снова завел тот же разговор Блум.

– Ушли, – в свойственной для него односложной манере ответил Хантер.

– Что значит «ушли»? – не понял Блум. – Куда ушли?

– А то и значит, что ушли. Крысы заранее чувствуют, когда граница смещаться будет и, не дожидаясь, мигрируют на соседние улицы. Три дня назад я неподалеку отсюда столкнулся с волной мигрирующих крыс, так еле отбился…

Хантер хотел было ещё что-то сказать, но Блум перебил его.

– Постой! Ты хочешь сказать, что скоро 6-я улица окажется за чертой Города?

– Ну да, – кивнул Хантер. – Если ориентироваться по крысам, – а меня они ещё ни разу не подводили, – то смещение границы произойдет не позднее чем через неделю.

– А как именно это произойдет?

– Просто в один прекрасный день поезда станут ходить в этом направлении только до Седьмой улицы. А все пешеходные переходы, ведущие на Шестую улицу, будут закрыты.

– А люди? Те, что живут на Шестой улице? С ними что?

– Откуда мне знать, – дернул плечом Хантер. – Может быть, там и нет уже никого, – указал он стволом винтовки на потолок. – Я наверх-то никогда не поднимаюсь… Сюда. Хантер свернул налево, в узкий проход. Это был, скорее, даже не проход, а непонятно для какой цели оставленная щель в стене, в которую пришлось протискиваться боком. Через несколько метров щель расширилась и плавно перетекла в полукруглую камеру, часть стены которой была собрана из квадратных металлических пластин.

– Вон там, – Хантер пальцем указал на неровное коричневое пятно на полу, – на прошлой неделе трех крыс подстрелил.

– А что ты с ними потом делаешь? – спросил Блум.

– С кем? – не понял, о чем идет речь, Хантер.

– С крысами.

– А что с ними можно делать? – пожал плечами Хантер. – У тебя есть какие-нибудь идеи?

– Нет, но…

– Понял, – кивнул Хантер. – Мертвых крыс убирают их же сородичи, – съедают без остатка… На-ка, подержи…

Хантер отдал винтовку Блуму, а сам достал из кармана небольшой складной ножик. Открыв лезвие, он подошел к металлической стене и, присев на корточки, стал острием ножа проверять соединения между пластинами. Вскоре он нашел то, что искал. Подцепив кончиком острого лезвия, Хантер извлек из стены – длинный тонкий стержень с округлой шляпкой. Спрятав стержень и нож в карман, он оперся ладонями о стену и приблизил глаз к почти не заметному отверстию.

– Иди сюда, – махнул он рукой Блуму.

Забрав у Блума винтовку, Хантер сделал шаг в сторону и сел на пол, прислонившись спиной к стене. Винтовку он пристроил между согнутых колен.

Блум, присев на корточки, припал правым глазом к отверстию в стене. Трудно сказать, что он рассчитывал там увидеть, но явно не то, что было на самом деле. Разочарование Блума оказалось столь велико, что он даже не сразу нашел, что сказать Хантеру в ответ на его столь глупую шутку. Отстранившись от отверстия в стене, он просто выразительно, – так, по крайней мере, ему самому показалось, – посмотрел на этого новоявленного Моисея.

– Ну, как? – едва заметно ухмыльнувшись, спросил Хантер. – Увидел, что хотел?

– Там же Город, – тихо, но с напряжением в голосе ответил Блум. – Самая обычная улица.

– Ну, допустим, самой обычной она станет только тогда, когда присоединится к остальному Городу, – серьезно ответил Хантер. – А пока это некая территория, отгороженная от Города со всех сторон и со всей возможной тщательностью. Вот она! – Хантер звучно хлопнул ладонью по металлической стене. – Граница Города, которую ты искал!

– Так! – Блум решительно и резко вскинул вверх обе руки. – Давай повторим все сначала и медленно!

– Ну, что ж, давай, – благосклонно согласился Хантер.

– Ты хочешь убедить меня в том, что там, – Блум указал рукой на металлическую стену, – находится территория, которая не является частью Города?

– В данный момент не является, – уточнил Хантер.

– Что значит «в данный момент»? – потребовал объяснений Блум.

– А то и значит, – ответил Хантер. – То, что ты видел за стеной, – это Пятая улица, которую примерно год назад отрезала от всего остального Города сместившаяся граница. Сейчас там никто не живет и попасть туда невозможно… По крайней мере, я дорогу не нашел.

– А ты искал?

– Конечно… Но не здесь, и не сейчас, а пять лет назад, когда впервые увидел, как граница отрезала от Города Девяносто первую улицу.

– Девяносто первую? – удивленно переспросил Блум. – Но ведь Девяносто первая улица сейчас является частью Города.

– Само собой, – согласился с ним Хантер. – Точно так же, как и Девяносто вторая, Первая, Вторая, Третья и Четвертая, свидетелем отсечения которых от Города я тоже был. Точно так же и Пятая улица скоро снова станет частью Города.

– А Шестая?

– Шестая вначале пойдет под снос, а затем будет заново отстроена.

– А где именно Пятая улица присоединится к Городу? – спросил Блум, уже догадываясь, каким будет ответ.

– Если ориентироваться по движению поездов монорельса, то на противоположном конце Города, – ответил Хантер. – Так всегда происходит. После смещения границы, улица на одном конце Города исчезает, чтобы спустя примерно год вновь появиться на другом его конце. – После небольшой паузы Хантер добавил: – Я называю это Городским круговоротом.

Стили Блум

«Мейла оказалась права – Город замкнут в кольцо. С методичностью безумца он откусывает от себя кусок за куском, чтобы, переработав полученные материалы, вновь воссоздать утраченное… Боже мой! Да это же просто кошмар какой-то!.. Безумие, возведенное в норму жизни!.. Люди, живущие в Городе, для инфора, по сути, такой же расходный материал, как пластик, металл и бетон. Он растит нас только для того, чтобы потом пустить в переработку. Мы для него всего лишь часть того огромного организма, каковым он считает Город, который для того, чтобы жить, нуждается в постоянном обновлении… Возрождение через самоубийство… Все это отдает какими-то древними языческими обрядами… Кольцо Жизни… Не помню, кто это придумал… Город-Вселенная совершает оборот, чтобы вернуться к началу цикла… Любопытно было бы взглянуть, как это выглядит снаружи? Если кто-то за нами наблюдает, он, должно быть, считает, что подобное самоедство имеет некий глубинный, недоступный его пониманию смысл. Что ж, возможно, вначале он и был. Только теперь о нем никто не имеет ни малейшего представления. А инфор, окончательно сбрендив, замкнулся в себе… Или он просто не может найти себе подходящего собеседника?»

Глава 20

Границы расплывающейся реальности

(4-й уровень, 63-я улица, дом 88)

Тот факт, что Город имеет замкнутую кольцевую структуру, не произвел на Хантера абсолютно никакого впечатления.

– А мне-то что до этого, – сказал он, выслушав Блума. – Хоть круглый, хоть квадратный. Главное, что здесь жить можно. Ну и что с того, что мы здесь заперты?.. Кто сказал, что снаружи лучше?.. Ты там был?.. Нет. Я тоже. И никто не был.

Как бы там ни было, у Хантера отпало желание продолжать выслеживать крыс. Причиной тому послужили, скорее всего, не удручающие разговоры с Блумом, а то, что охотничий инстинкт подсказал Хантеру, что сегодня удача ему уже не улыбнется.

Новым, куда более коротким путем Хантер вывел Блума к платформе монорельса.

– Ну, будь здоров, – протянул он ему свою широкую сильную ладонь. – Кто знает, может быть, когда ещё и свидимся.

– А ты разве не едешь? – спросил Блум.

– У меня здесь ещё дела, – солидно ответил Хантер. – Нужно вещи собирать, да место под новую базу искать на Седьмой улице. Не хотелось бы перебираться, да ничего не поделаешь… Сам видел, – сегодня только одну крысу встретили. А, значит, до смещения границы дней пять осталось, не больше.

В поезде Блум погрузился в размышления. Объем информации, полученной им сегодня сразу из нескольких источников, был колоссален. И, что самое главное, в результате этого у Блума сложилась целостная, почти законченная картина мира, в котором существовал Город и в котором жил он сам. Неясными оставались только моменты, связанные с периодическим смещением границы Города, которое Газим называл Разломом. Скорее всего, действующая и поныне схема перестройки улиц, была отлажена давно. Если инфор и внес в этот процесс какие-то изменения и новшества, то вряд ли они имели основополагающий характер. В гораздо большей степени Блума интересовал вопрос о том, как именно происходит и что конкретно включает в себя плановый ремонт улиц? Почему во время перестройки доступ на улицу закрыт? Вполне возможно, что это связано с заботой о безопасности людей. Но разве для того, чтобы просто закрыть посторонним вход в зону строительства, необходимо возводить стены из листовой брони, подобно той, что перекрывала туннель линии монорельса? Сам собой напрашивался вывод, что кому-то было крайне важно не просто перекрыть доступ посторонним в зону строительства, а полностью исключить любую возможность появления там людей. Ни при каких обстоятельствах ни один из жителей Города не должен был оказаться в зоне перестраиваемой улицы.

А как же сами жители улицы, отведенной под снос? Хантер говорил о миграции крыс, но ни единым словом не обмолвился – по поводу переселения людей, предшествующем смещению границы. В то время, как Газим упоминал о людях, погибших в Разломе. Хотя на память Газима полагаться рискованно… И все же… Возможно, что инфор и рассылает жителям улиц, намеченных под снос, заблаговременные уведомления об этом. Но на таких улицах живут по большей части старики, которым уже за девяносто. Кто-то из них не может покинуть свой дом по причине физической немощи, не говоря уж о внутренних психических барьерах, не позволяющих людям выйти на улицу. О их судьбе страшно даже подумать… Хотя, возможно, что это только фантазии… Но ведь именно такие комплексы, – паническую боязнь сделать шаг за порог собственного дома, апатию и безразличие ко всему, что происходит рядом, за стеной, страх перед всем, что не вписывается в привычные рамки повседневного существования, – сознательно культивирует в жителях Города инфор! Что это, простая случайность, или между кажущимися на первый взгляд разрозненными фактами существует определенная, – страшная! – взаимосвязь?

Нет, одному разобраться во всем этом было, определенно, невозможно!

С одной стороны, все казалось невероятно простым и понятным. Но, как известно, самое простое решение далеко не всегда бывает самым правильным. В ситуации, когда проверить вполне, казалось бы, очевидные выводы не представлялось возможным, легко было угодить в ловушку ригидности собственного мышления. Следовательно, для того, чтобы найти истину, необходимо было подключить к процессу кого-то еще, но возможности, человека, чьи взгляды по данному вопросу отличались бы диаметральной противоположностью. Если даже его убедят приведенные доводы, тогда уже можно будет говорить о том, что найденное решение допустимо считать соответствующим истине с большой степенью вероятности.

Нужен был оппонент. А список кандидатур, из которого можно сделать выбор, был, увы, совсем невелик. Да, что там скрывать, кроме Мейлы Блуму не с кем было поговорить на эту тему. Но кандидатура Мейлы сразу же получала отвод по двум причинам. Во-первых, вряд ли следовало ожидать от Мейлы объективности. Теория о замкнутой кольцевой структуре Города, выталкивающей его во второе измерение, была её детищем. Поэтому она с готовностью примет все, что скажет в подтверждение этой теории Блум, и будет упорно отвергать то, что ей противоречит. А во-вторых… Ну, что ж, следует и в этом себе признаться, – Мейла подавляла Блума своей инициативностью. Беседуя с ней, он из одного только чувства противоречия стал бы выдвигать десятки самых что ни на есть бредовых гипотез, которые, в конце концов, похоронили бы под собой единственно верное решение. А, не дай бог, верный ответ пришел бы в голову Мейле, Блум бы в лепешку разбился, стараясь доказать ей, что она не права… Нет, Мейла, совершенно определенно, не подходила на роль объективного оппонента в столь серьезном и ответственном обсуждении.

Блум задумчиво смотрел на носок своего ботинка, который слегка покачивался в такт движению поезда. Хуже всего, когда попадаешь в режим синхронности мышления со своим собеседником, и тебе начинает казаться, будто мысль, высказанная визави, секунду назад тебе самому пришла в голову. Это уже не проверка прочности аргументов, на которые должна опереться обсуждаемая теория, а подгонка одной конкретной идеи под общие требования.

В принципе, Блум знал человека, наилучшим образом соответствующего роли, которую он хотел бы ему предложить. Вопрос заключался лишь в том, как отреагирует Шейлис на очередное внезапное появление Блума на пороге своего дома. Звонить заранее Блум не решался, – у него все ещё оставались опасения, что инфор может среагировать на его имя, скользнувшее по каналам инфо-сети. Поэтому оставалось только попытаться нанести неожиданный визит и надеяться на то, что Шейлис не упадет в обморок и не ударится в истерику, увидев перед собой друга, которого, в соответствии с установкой инфора, полагалось считать мертвым.

Блум усмехнулся, правда, не очень весело, подумав о том, что встреча с Шейлисом может получиться даже забавной.

Он посмотрел на часы. День близился к концу. Пора было подумать и о ночлеге. Конечно, можно было вернуться к Мейле, но ему почему-то страшно не хотелось это делать. Он так же не испытывал ни малейшего желания копаться в собственном подсознании, пытаясь понять, почему именно он не хочет идти к Мейле, при том, что она отнюдь не была ему неприятна, скорее даже наоборот…

В конце концов, Блум решил, что, если у Шейлисов все сложится благополучно, то можно будет и у них попроситься переночевать. Ну, а потом… Будет день, – будет и время на размышления.

На станции «63-я улица» Блум вышел из поезда. Он ещё немного постоял на платформе, чтобы посмотреть, как серебристые вагончики, сверкнув последний раз на свету, скроются во мраке туннеля, после чего вышел на улицу.

Блум с самого утра ничего не ел, да к тому же ещё и чувствовал себя невероятно уставшим. На то, чтобы снова затевать хитроумную игру с инфором, у него уже не оставалось сил. Поэтому он просто зашел в подъезд ближайшего дома и попросил робота-привратника вызвать автоэл, который и доставил его по названному адресу прямиком к дому, в котором жил Шейлис.

Привратника Блум так же миновал без затруднений. Тот попытался было предложить ему свои услуги, но Блум, лишь рукой на него махнув, проследовал без остановки мимо.

Но у двери квартиры Шейлиса, уже поднеся палец к кнопке звонка, Блум вдруг опустил руку. В голове у него промелькнула мысль, имеет ли он право вновь вовлекать Шейлиса в неприятности, особенно после того, что уже произошло?.. А, впрочем, Люц все равно ничего об этом не помнит. Блум решительно надавил пальцем на кнопку звонка и, подержав её секунд десять, опустил руку.

Только сейчас он вдруг подумал о том, что после ползания на корточках по темным и грязным переходам межуровневых – перекрытий вид его далеко не соответствовал тому, какой следовало бы принять, направляясь в гости. Изрядно помятые джинсы пузырились на коленях, а на правом, к тому же, ещё и зияла дыра, – Блум и сам не помнил, где и за что зацепился.

Пестрая рубашка так же имела не лучший вид. Хотя дыр на ней и не было, но пятен, главным образом черного и темно-коричневого цвета, имелось предостаточно. Да вдобавок ко всему, ещё и рюкзак в руке, из которого торчал конец металлического прута. Оставалось только надеяться на то, что хозяева проявят снисходительность к его костюму.

Закончив изучать свою одежду, Блум поднял взгляд на глазок видеосенсора, ожидая его движения и недоумевающего возгласа Шейлиса, который должен был непременно прозвучать следом.

Но вместо этого сразу же широко распахнулась дверь.

– Блум!

Черт возьми, в возгласе Шейлиса вовсе не прозвучало недоверия, приличествующего при встрече с живым мертвецом. Всего лишь радость, как при встрече с другом, с которым не виделся пару дней. Да и вид у Шейлиса был не совсем обычный. Блум не мог припомнить, когда в последний раз видел его таким возбужденным. Глаза Люца за стеклами очков лучились радостью, щеки раскраснелись, счастливая улыбка не сходила с полных губ. Даже обычная его сутулость исчезла, – он весь был устремлен вперед и вверх.

Блум от неожиданности даже растерялся. Для встречи с Шейлисом он подготовил иную модель поведения, совершенно не соответствующую реальной ситуации.

– Здравствуй, Люц, – не очень уверенно произнес он, переминаясь с ноги на ногу. – Вот, решил зайти…

– Ну так заходи! – Шейлис схватил приятеля за локоть и буквально втащил его в квартиру. – Лиза! – крикнул он, хлопнув дверью. – К нам в гости пришел Блум!

– Очень хорошо! – ответил ему голос из глубины квартиры. – Я скоро освобожусь!

– Проходи, Блум, проходи! – ободряюще похлопал его между лопаток Шейлис.

Войдя в комнату, Блум по привычке бросил настороженный взгляд в сторону экрана инфора.

– Без проблем, Сти! Без проблем! – взмахнул руками Шейлис и, подбежав к терминалу, решительно отключил его. – Садись! – пододвинул он Блуму кресло.

Все ещё не понимая, что происходит с Шейлисом, Блум положил рюкзак на пол и опустился в кресло. В животе раздалось предательское урчание.

– Я бы не отказался перекусить, – произнес он с извиняющимся выражением на лице.

– Секунду! – радостно воскликнул Шейлис и стремительно выбежал из комнаты.

Блум внимательно осмотрелся по сторонам, так, словно сомневался, туда ли он попал. Он не мог найти никакого рационального объяснения странному поведению Шейлиса.

– Все будет готово через несколько минут! – возвестил Люц, вернувшись в комнату. – Лиза все принесет и сама присоединится к нам.

Шейлис взял стул и сел напротив Блума.

Блум смущенно отвел глаза в сторону, – Люц смотрел на него взором, который иначе, как влюбленным, и не назовешь.

– Я так рад за тебя, Сти! – с придыханием аффекта произнес Шейлис.

– Да?.. – удивленно посмотрел на приятеля Блум. – Честно признаться, я особого повода для радости в своем нынешнем состоянии не нахожу. Хотя, конечно же, в нем имеются определенные преимущества…

– Сти, я рад тому, что ты, наконец-то, решился выйти на улицу!

– Да?.. – ещё более удивленно, чем в первый раз, произнес Блум.

– Конечно! – словно не замечая состояния Блума, восторженно вскинул руки Шейлис. – Я даже не могу передать словами, что за чувство я испытал вчера, впервые выйдя из дома!

– Впервые?..

Руки Шейлиса, описав две широкие дуги, расползлись по сторонам.

– Блум, ты теперь разговариваешь только одними вопросами?

– Нет, – Блум быстро провел рукой по лицу и с невероятно усталым видом посмотрел на Шейлиса. – Но, должен признаться, вопросов у меня много… Гораздо больше, чем было, когда я шел к тебе…

– Все в порядке, Блум! – Шейлис радостно улыбнулся и, наклонившись вперед, ободряюще потрепал Блума по коленке. – Это скоро пройдет. После первой прогулки мне тоже было несколько не по себе.

– Слушай, Люц, давай-ка расставим все по местам!..

Блум не успел закончить начатую фразу. Дверь распахнулась, и в комнату, катя перед собой сервировочный столик, вошла Лиза.

– Привет, Сти! – улыбнулась она, взглянув на Блума. – Где ты откопал рубашку такой жуткой расцветки?

– Здравствуй, Лиза, – через силу улыбнулся в ответ ей Блум. – Я тоже рад тебя видеть.

Его алчущий взгляд уже блуждал по расставленным на сервировочном столике тарелкам.

– Такое впечатление, что ты неделю не ел, – проследив за взглядом Блума, усмехнулась Лиза.

– Не неделю, а всего лишь с утра, – ответил ей Блум. – Но и этого вполне достаточно, чтобы разгулялся зверский аппетит.

– Ну так действуй!

Подкатив столик поближе к Блуму, Лиза отошла в сторону и села на стул, положив ногу на ногу.

Блум не стал заставлять просить себя дважды. Первым делом он принялся за тушеное мясо с овощами.

Шейлисы молча наблюдали за ним: Люц – все с тем же восторженным выражением на лице, Лиза – с некоторой долей иронии.

Утолив первый голод, Блум ещё положил себе на тарелку шарик рисовой лапши и полил его чесночным соусом.

– Значит, вчера ты впервые вышел на улицу? – посмотрев на Шейлиса, спросил Блум.

Люц прикрыл глаза, словно гурман, положивший в рот кусочек изысканнейшего яства, и медленно повел подбородком сверху вниз.

– Он со вчерашнего дня ни о чем другом, кроме своей прогулки, говорить не может, – напустив на себя совершенно несерьезное недовольство, заметила Лиза. – А вышел-то всего на десять минут. Теперь и меня с собой зовет.

– Говорю тебе, не пожалеешь! – вскинув вверх указательный палец, сообщил Шейлис жене.

– Теперь у тебя есть партнер для прогулок, – указала на Блума Лиза.

– Я, кажется, уже говорил тебе, что собираюсь использовать прогулки по улице в качестве методики, назначаемой пациентам в комплексе с другими процедурами общей психокоррекции, – придав лицу глубокомысленное выражение, принялся объяснять Шейлис. – Но для апробации метода мне потребуется наблюдение за несколькими добровольцами. Теперь их у меня двое.

Слушая их шутливую перепалку, Блум не забывал и о еде. Быстро уничтожив лапшу, он принялся за рыбный салат.

– Ты просто молодчина, Блум! – снова обратив все свое внимание на приятеля, радостно возвестил Шейлис.

Блум, занятый пережевыванием пищи, только коротко кивнул в ответ, вроде как соглашаясь с лестным эпитетом, которым одарил его Люц.

– Честно признаться, я не верил, что ты на это решишься, – чуть смущенно добавил Шейлис.

– На что именно? – уточнил Блум.

– Выйти на улицу, – улыбнувшись, сказал Люц. – Признайся, Сти, ведь это было совсем не просто?

Отодвинув в сторону пустую тарелку, Блум блаженно откинулся на спинку кресла.

– Это я вытащил тебя на улицу, Люц, – сказал он улыбающемуся и страшно довольному собой Шейлису. – И не вчера, а несколькими днями раньше.

Улыбка застыла на лице Шейлиса, словно приклеенная. Он смотрел на Блума, надеясь, что тот сейчас рассмеется, из чего сразу же станет ясно, что все, сказанное им, не более, чем шутка. Но Блум продолжал смотреть на приятеля, сохраняя абсолютно серьезное выражение лица.

– Я не понял этой шутки, Сти, – первым нарушил молчание Шейлис.

– Это не шутка, – покачал головой Блум. – Инициатива исходила от меня.

– Ах, вот что ты имеешь в виду! – судорожное напряжение отпустило Шейлиса. Он снова улыбался легко и непринужденно. И руки его скользили по воздуху плавно, словно птичьи крылья. – Согласен, инициатива, действительно, принадлежала тебе. Ты первым заговорил о том, что неплохо было бы ходить друг к другу в гости просто так, без посредства гостевого экрана инфора. Но первый шаг за порог своего дома сделал, все же, я!

– Люц, я едва ли не силой выволок тебя на улицу! Ты упирался, как баран, которого ведут на заклание!

– Успокойся, Блум…

– Какое, к черту, «успокойся»!..

Блум сам чувствовал, как поднимается в нем волна раздражения и неистовой злобы. Не на Шейлиса персонально, а вообще на всех и все вокруг. Должно быть, это было следствие физического и нервного переутомления. Блум прекрасно понимал это, но ничего не мог с собой поделать. Для того, чтобы успокоиться и прийти в себя, ему нужно было на ком-то сорваться.

– У тебя память напрочь отшибло! – все повышая голос, продолжал орать он на Шейлиса. – А ты хочешь меня выставить идиотом?! Я-то прекрасно помню, что со мной произошло за последние дни!.. Ну, что ты смотришь на меня, Люц, хлопая глазами? Напряги извилины! Попытайся вспомнить хоть что-нибудь, кроме того, что вбил тебе в голову чертов инфор!..

– Блум! – это была уже Лиза.

Она произнесла его имя чуть громче обычного только для того, чтобы Блум услышал её.

– Да?!..

Блум стремительно повернулся в сторону Лизы. Правую руку он при этом, согнув в локте, положил на подлокотник кресла. В его напряженной позе было что-то от дикого зверя, готового атаковать немедленно, как только жертва проявит слабину.

– Будь добр, Сти, налей мне кофе, – указав взглядом на сервировочный столик, спокойно и предельно мягко попросила Лиза.

Блум недоумевающе глянул на блестящий кофейник, в котором отражалось его искаженное лицо.

Лиза утвердительно кивнула.

Блум взял чашку. Рука его слегка подрагивала, и чашка, тонко звякнула, когда он ставил её на блюдце.

– Спасибо, – сказала Лиза, принимая чашку из рук Блума. – Налей и себе… Люц, ты не хочешь кофе? – посмотрела она на обескураженного мужа.

– Да?.. – Шейлис вздрогнул и в первый момент дернулся куда-то в сторону, словно собираясь бежать. – Да, конечно…

Блум налил кофе себе и Шейлису.

– А теперь скажи спокойно все, что ты хотел, – сказала Лиза, обращаясь к Блуму.

Блум сделал глоток кофе и начал рассказывать. О том, как он в первый раз вышел на улицу и, случайно оказавшись неподалеку от дома, в котором живет Шейлис, зашел к нему в гости. О том, как после этого Люц сам захотел прогуляться вместе с ним по Городу. Как они оказались на другом уровне, выбравшись в окно квартиры Мейлы Влат. Как дома разум Блума попытался атаковать инфор, прикрывшись виртуальным образом некоего доктора Приита. И то, как ему удалось спастись, но вот предупредить об опасности Люца он не успел…

Шейлисы слушали его внимательно, не перебивая и не задавая никаких уточняющих вопросов. Выражение лица Лизы было невозмутимо спокойным. Чуть подавшись вперед, она поставила локоть на колено и, положив подбородок на ладонь, неотрывно смотрела на Блума. По всему было видно, что она не помнит ничего из того, о чем он рассказывал. Что ж, оно и понятно. Судя по тому, какой покой и согласие царят в семье Шейлисов, оба они пользуются услугами отделения интенсивной психокоррекции с такой же регулярностью, как другие люди зубы чистят.

В отличие от жены, Шейлису, казалось, с трудом удавалось усидеть на месте. Дергаясь из стороны в сторону, он то закидывал ногу на ногу, то поджимал их под себя. То и дело он пытался найти подлокотник, словно забывал, что предложил свое кресло Блуму, а сам сидит на стуле, и, не найдя, на что опереться, откидывался на спинку. Выражение его лица менялось столь стремительно, что Блуму, когда он глядел на Шейлиса, казалось, что он смотрит не очень удачный компьютерный мультфильм. И, тем не менее, как обратил внимание Блум, Шейлис за весь вечер даже не попытался нацепить на себя маску заботливого, всепонимающего и всегда готового прийти на помощь доктора, к помощи которой он обычно прибегал, когда слышал нечто, выходящее за рамки его представлений об окружающем мире.

Блум закончил свой рассказ на том, как он ушел от Шейлиса, когда понял, что уже ничем не может ему помочь. Прежде чем говорить о том, что произошло после, он хотел увидеть, какова будет реакция слушателей на первую часть его истории.