Текст книги "На языке родных осин"

На языке родных осин
стихотворения, пародии
Алексей Клёнов

© Алексей Клёнов, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Стихотворения

«На языке родных осин…»

 
На языке родных осин
Поговорить не мудрено
Когда сидишь, и не один
А на столе стоит вино.
 
 
Когда приятель сильно пьян
Когда и сам не лучше – вдрызг
Языковой не прочь изъян
Взорваться матом пьяных брызг.
 
 
И оправданье есть тому:
В России любят полумат
Но никогда, по одному,
Не напиваются в умат.
 
 
Соображая на троих
Тем добиваются чудес
И поминают, как своих,
Святую троицу небес.
 
 
И в этом есть особый шик:
Ругнувшись, выпить не спеша
И петь, переходя на крик.
Не голос то поёт – душа.
 
 
Она сорвётся камнем в ад
И вознесётся до небес…
Как часто плачет невпопад
Страна несбывшихся чудес.
 

сентябрь-октябрь, 2008

«Один хрипел, другой кричал…»

 
Один хрипел, другой кричал
Рычал негромко третий.
Один стрелял, другой ворчал
Матёрый – пулю встретил.
И каплей крови на снегу
Оборванный флажок
Перемахнул и, на лету,
Заряд свинца, – ожог.
 
 
Упал на снег, сверкнув клыком
Поджав от боли лапы.
Слюной кровавой, ручейком
От бешенства закапал.
Оскал звериный, волчий взгляд
И сердце – молотком.
Душа – струна, в груди – заряд
И шесть стволов в него подряд
Под мордой – снег флажком.
 
 
Добьют? Добьют!
Уволокут по снегу, против шерсти.
Поднялся – в вой. Уж коль убьют
Так пусть убью по чести.
Взревел, вскочил. Рванул вперед
Снопам огня навстречу.
Прощайте, волки, мой черед
Я волчий не сберёг народ
Я не вожак теперь – урод
И пусть стреляет этот сброд
А я за всё отвечу.
 
 
Вцепился в глотку, сжав клыки
И в грудь упёрши лапы
И замер, закатив белки.
В мозгу туман, в глазах – ни зги
Пинали чьи-то сапоги
И чей-то страх с его тоски
Как кровь с ножа закапал.
 
 
Оторван. Брошен. На снегу
Лежит кровавой кучей.
Не нужен больше никому
И лишь вороны – тучей…
 
 
Я жить по-волчьи не могу
Но наша жизнь – не лучше.
 

январь, 1994

«Не покидай меня, мой ангел белый…»

 
Не покидай меня, мой ангел белый.
И, уходя с рассветом в дальний путь
Ты навестить меня, хоть между делом,
Под вечер, как-нибудь, – не позабудь.
 
 
Оставив мне надежду на спасенье
Уверенность в себе не сокруши.
Не уноси с собою вдохновенье
Оно дороже вечности души.
 
 
Когда растает день, минует вечер
Я знаю – ты придешь простить грехи.
Благодарю тебя. И, после встречи,
Перепишу своей рукой стихи.
 
 
Взмахнешь крылом,
и дом негромко всхлипнет
Мы эту ночь поделим на двоих.
Услышу только я, как тихо скрипнет
Крыльцо от легкости шагов твоих.
 
 
Я пропаду, я сгину, я растаю.
Мне без тебя не нужно ничего
Останутся стихи. Я точно знаю
Всё кончится с ухода твоего…
 

15. 03. 1997 – 06. 08. 2008

«И осталось-то немного!»

Ю.М.

 
И осталось-то немного!
Не сказать бы поперёк.
Что ж ты плачешь, недотрога,
В перекрестии дорог?
 
 
У тебя остуда нынче
У меня опять хандра.
Как, скажи, нарочно кличем
«Где ты, эй? Ау, беда!»
 
 
А беда танцует рядом
Белый танец, горький вальс
Обжигая едким взглядом
Предназначенным для нас.
 
 
И крадётся до порожка
И уложит на кровать
Шепчет «Потерпи немножко.
Рядом буду. Ну-ка, спать!»
 
 
Спишь… Какие снятся горы
Из Уральского хребта?
Разговоры, разговоры.
Перезвоны, ссоры, споры
Петербуржские заборы
Невских плит серы повторы…
 
 
Всё, – сплошная маета.
 
 
Где-то плачет птица в клетке
И не знаю, хоть убей!
Кем, скукожившись на ветке,
Горько замер воробей?
 
 
Дождь ли питерский, туман ли
Душу выстудил ему?
Вам его судить ли? Вам ли?
Просто страшно. Одному…
 
 
И от этой тонкой ветки
Расстоянье в пол-окна
Не преодолеть до клетки.
И одна. Опять одна…
 

31. 03. 2009

«Ты, судьба моя пророчица…»

 
Ты, судьба моя пророчица,
Столько лет меня храня
Повели, чтоб всё, что хочется
Сбылось нынче у меня.
 
 
Ты, ласкающая, бьющая,
Столько лет была скупой
Мне, давно покоя ждущему,
Нынче подари покой..
 
 
Ты была игрива смолоду
И теперь, не будь же зла,
Мне, обуянному холодом,
Каплю удели тепла.
 
 
Мне, не лживому, не лестному
Как невеста ты была
Бок о бок со мною честно
Много лет по жизни шла.
 
 
Будь иной. Не той, что прежде.
Видно, срок пришёл и мой
Как последний луч надежды
Подари судьба покой.
 

31. 12. 1995

«Я зол и пьян. Стою на крыше…»

 
Я зол и пьян. Стою на крыше
Всему никчёмное создание.
Душа стремится выше, выше
Туда, к истокам мироздания.
 
 
А тело тянет вниз, к асфальту
Ему туда и путь короче.
Шаг. Кувырок. Сплошное сальто.
А кто-то долгий век пророчил.
 
 
Я вижу сверху: люд сбирается.
Опередив душою времечко
Я посмотрю, как подбирается
С косой, меня целуя в темечко.
 
 
Обняв её, мою родимую,
Пойду, толпою незамеченный.
Всё хорошо. На нелюбимую
Никто не глянет, неотмеченный.
 
 
А на асфальте – я, оставшийся.
И с нею – я. Но только – маленький.
Идём. Я – вежливый. Я – завтрашний
Косу придерживая старенькой.
 
 
Она мила сейчас до ужаса
Милее всех, до смерти любящих.
Шажок. Прыжок. Минуем лужицу.
Я нужен ей. Примерю рубище.
 
 
И только гляну вверх, где студится
Моих следов босое крошево.
Что суждено, конечно, сбудется
Пойдём скорей, моя хорошая.
 
 
Чтоб самоё себя не слышала
Ни хрип, ни стона, ни рыдания
Душа не зря стремится выше.
Туда. К истокам мироздания.
 

27. 06. 2008

«Видно бес меня попутал…»

 
Видно бес меня попутал
Если снова, по ночам,
Прижимаюсь, вплоть до утра,
К женским пламенным плечам.
Скучно в холостой постели,
Не корите, дурака.
Образумлюсь, в самом деле
Лет под сорок. А пока…
А пока, – гуляй, блудница!
Я не твой, ты, – не моя.
Просто мне опять не спится
В синей ночи января.
 

22. 01. 1995

«Всё спряталось, и время, и пространство…»

Ю. М.

 
Всё спряталось, и время, и пространство.
Всё мимо: мир реальности, эпох.
Тебя не оставляю с постоянством
Достойным сумасшествия стихов.
 
 
Никто в причину следствий не поверит.
Кто не поверит, – тот не может знать
Как больно режет сердце недоверие
Не знает человеческая рать.
 
 
Ты далеко. Но сердцу есть причина
Болеть, страдать, любить и… погибать?
Как непонятны женщинам мужчины!
Мужчины как не могут понимать…
 
 
В глазах твоих душа печалью стынет
И, зная все обманы наперёд,
В сердцах твоё коротенькое имя
Я стану говорить наоборот.
 

03. 04. 2008

«Духовно нищ, душевно – болен…»

 
Духовно нищ, душевно – болен.
Себя не отделив от века
Я сам собою недоволен
В себе убивши человека…
 

20. 03. 2010

«Мы непокорством рождены…»

 
Мы непокорством рождены
И от любви не ждём награды.
Разлуки встречам суждены,
О том грустить едва ли надо.
 
 
Непониманием больны,
Не ждём в своей любви корысти
Животрепещущей весны
Хотим. А видим – осень в листьях.
 
 
И только каплю теплоты
Хотим своей любви в замену.
Но сколько в душах пустоты!
И как естественны измены.
 
 
И шепчем, обжигаясь, мы
Слова, пропитанные ядом:
«Коль нет цветов среди зимы
Так и грустить о них не надо».
 

15.10.1994

«Остался привкус соли на губах…»

 
Остался привкус соли на губах
Окончен наш с тобой полночный праздник.
Бессонница ложится, голуба,
Тенями на усталые подглазья.
 
 
Ты остаёшься караулить ночь
Я ухожу, рассветом в день обряжен…
 
 
Своих родителей неправильная дочь
Не плачь, не навсегда ушёл я прочь
А только лишь до будущего раза…
 

12.02.1995

«Ничего, что дом тесен…»

 
Ничего, что дом тесен,
Не беда, что стол скуден.
Под стакан споём песню
Не забыв сказать «Будем!»
 
 
А потом – глотай махом
Вспомянув своё лихо
Разорви на куски рубаху
Только говори тихо.
 
 
У тебя печаль с лихом
У меня в душе зыбко
Только говори тихо
Только не шуми шибко.
 
 
Что тебе мои беды?
Мне к чему твои раны?
Хорошо сидим. Едем.
Только вот куда, спьяну?
 
 
Говорю… Кому? Пусто.
Сам с собою треплюсь, что ли?
Мимо ночь прошла. Грустно.
И не меньше к утру боли.
 
 
То ли мир такой – гнусный.
То ли я дурак, повсеместно.
И с людьми не могу – пусто
И с собой тяжело – тесно…
 

28.01. 1996

«Белизной февраль метелит…»

 
Белизной февраль метелит
То ли вьюга, то ли стон.
Кто-то любит, кто-то верит
Кто-то закрывает двери
Белый, белый, белый сон…
 
 
Ветер северный, холодный
Как с цепи сорвался он.
Воет, словно пёс голодный.
Это брат мой, знать, безродный
Белый, белый, белый сон…
 
 
Воет, вою, воем вместе.
Белый саван, – до окон.
Брат холодный, друг любезный
Где, скажи, моя невеста?
Белый, белый, белый сон…
 
 
Сколько сил на пляски тратишь
Забирая стёкла в звон.
Брат безродный, что ж ты плачешь?
Где, скажи, мой друг-приятель?
Белый, белый, белый сон…
 
 
Белый саван, – наш наряд
Выше, выше, до окон.
Ты уж плачешь, сам не рад
Где я сам, скажи мне, брат?
 
 
Только слышен вьюги стон.
Белый, белый, белый сон…
 

07. 02. 1995

«Сокращая пределы дальности…»

Ю. М.

 
Сокращая пределы дальности
Поступился своей практичностью
По нелепости ль, по случайности
Пораженный до аномальности
Босоногой твоей поэтичностью.
 
 
Там Земля мнёт бока об оскал времён
Там журавль небес сторонится
Лицедей – словно раб – в нелюбовь клеймён
Напоследок толпе поклонится.
 
 
И неловко в столицах, где нет тепла
Где под арками тянет холодом.
И скользнёт по расплывчатости стекла
Твой двойник, что знакомец смолоду.
 
 
Вот и день на исходе. Поникли ниц
Мои плечи, от чьей-то тяжести.
Где-то там, вдалеке ото всех столиц,
Ты живёшь? Или мне лишь кажется?
 
 
Выйду ночью, замру на семи ветрах
Пусть продуют мне душу чахлую
Я не раб, не клеймён. Только гонит страх
И бегу… спотыкаюсь… ахаю…
 
 
Упаду. Поднимусь, потирая бок.
Кто, скажи мне, придумал шалость:
Что любовь, непременно, дарует Бог
И она отдаляет старость?
 
 
И усталая, кем-то благословенная
Жизнь была? Или мне приснилась?
Бесконечная и короткая. Как Вселенная
Что в душе твоей поселилась
 

11. 04. 2008

«Не говорите горькие слова…»

 
Не говорите горькие слова.
Ни по ночам, ни днём – не говорите.
Когда кружится кругом голова
Поверив очевидности событий.
 
 
Не пожалейте ласки. И тепла
Душе усталой каплю уделите
Когда звенят любви колокола
Не говорите слов, не говорите.
 
 
Не уничтожьте веры в доброту
И хоть на миг, позвольте, на прощанье
Увидеть, наконец, позвольте ту
Что ободрит улыбкою печальной.
 
 
Вы только ничего не говорите.
Я вас прошу: пусть помолчит молва!
Когда замру в предчувствии событий
Не говорите горькие слова…
 

23.11. 1994

Подражание Александру Блоку

 
Ин вино веритас. Вся истина в вине.
И я смотрю с надеждой на стакан
Где капля истины лежит на дне
Дразня мой пьяный, неприкрытый срам.
 
 
Столы, табачный дым и полумрак
Качающийся в сумраке свечей.
Я сфокусировать не мог никак
Свой мутный взгляд на женщине ничьей.
 
 
Я каждый вечер прихожу сюда
Смотреть в её усталые глаза.
Всегда без спутников, всегда одна
Бокал вина, на шляпке – брошь-слёза.
 
 
Лик тонкий, в обрамлении волос
И черный локон вьётся по щеке
В озёрах глаз всегда немой вопрос
И сигарета тонкая в руке.
 
 
И боль в глазах. Несбыточность. И страх.
И складка горькая – граница меж бровей
Печать молчания на розовых устах
Пугает неприступностью своей.
 
 
Я каждый вечер истину ищу
В её глазах, и терпкости вина.
О чём молчит всегда, понять хочу
И почему без спутника, одна?
 
 
Какой тоски не высказана боль
В смятенных и беспомощных глазах?
И чем навязана такая роль:
Тонуть в своих невидимых слезах?
 
 
В какой-то вечер истину найду
На дне стакана. И оставив стыд
Я к ней, всегда печальной, подойду.
Ин вино веритас. Но мой стакан разбит…
 

январь, 1994

«Вопреки всегдашней безнадёге…»

 
Вопреки всегдашней безнадёге
Дивный сон приснился нынче мне:
Был я рыцарем, и в латах строгих
Я на белом гарцевал коне.
 
 
Стройный конь, звеневший удилами,
Нёс меня по берегу реки.
Блики солнца на мече играли
Сжатом в стали рыцарской руки.
 
 
Конь, своим серебряным копытом,
Высекал звенящую искру.
И казалось мне в давно забытом
Я не в первый раз таком миру.
 
 
Словно было всё. Шумели травы.
Серебрилась плавная река.
Мне знакомы в этом мире нравы
Зорок глаз, тверда моя рука.
 
 
Иссечён рубцами в поле брани
Меч отточен вражьей головой.
И не в первый раз весенней ранью
Возвращаюсь в замок родовой.
 
 
И шатёр в степи ковыльно-белой
Для меня привычен. В вышине
В синем небе, малой точкой серой
Хищный ястреб плачет обо мне.
 
 
И плечо, окованное сталью,
Украшает сочно-алый шелк
Женщины игривой и лукавой
Понимающей в любови толк.
 
 
Пилигрим печальный на дороге
Долгий путь пророчествует мне…
 
 
Был я рыцарем. И в латах строгих
Гарцевал я на коне. Во сне.
 

январь, 1994

О семейном счастье невзначай

 
Обнимал тебя нежно, сладкая
Ты меня целовала, нежная
Не послушалась мамку с папкою,
И накушалась неизбежного.
 
 
Ты меня не пугайся, чистая
Я не чёрт, я не бес стреноженный.
Просыпаешься – вся лучистая
Я – опять с непобритой рожею.
 
 
Жили славно, не знали горького
Наживали добро, под готику
И прижили с тобою кой кого
Вон оно, пузырится ротиком.
 
 
Вот головушкой – бум – в порожики
И орёт басовито, шмыгает
На тебя, и меня похожее
Наше чудо. Не торопыга ли?
 
 
Как и мамке, видать, не можется.
Как и папке, видать, не терпится.
Что уж Богом, видать, положится
То и слюбится. Нет, – так стерпится
 
 
Подрастёт, поумнеет чадушко
Радость в старости мамке с папкою…
Где же курево, моя ладушка?
И не ты закидала тапки ли?
 
 
Подымлю, посмотрю на небушко
Там три звёздочки, как три душеньки.
Подойду, поцелую нежную
Я мордашку твою, в подушеньке.
 
 
Ты счастливая, как побитая
У тебя полкосы распущено.
Прикоснувшись щекой небритою
Полюблю тебя черта пуще я.
 

30. 08. 2008

«Я повис, распятый, на крестах…»

 
Я повис, распятый, на крестах
Это, видно, жизнь так замучила:
То ли – отражение Христа
То ли – в чистом поле кол, и чучело.
 
 
То ли солнце выжжет мне глаза
То ли воронье клюёт по темени…
Кто-то, замогильно, вдруг, сказал:
«Всё поймешь, по истеченьи времени».
 

11.02.1995

«Не говорите пышных фраз…»

 
Не говорите пышных фраз
Они не выражают сути.
Уж лучше крохотный рассказ
В одной уложенный минуте.
 
 
Не дайте в пустоте упасть
Словам любви на пол нечистый.
Пусть упоительная власть
Надежды возгорится искрой.
 
 
Оставьте каторжную честь.
Губить её едва ли надо
Ведь чудаки такие есть
Кому она дана в награду.
 
 
Простите горе от ума
Не нам дано судить друг друга.
Пусть философские тома
Свои пополнят закрома
В сетях магического круга.
 

11.12.1994

Подражание Сергею Есенину

 
Погадай мне на картах, цыганка
Или хоть по руке погадай.
Обмани за монету, смуглянка,
Напророчь мне при жизни рай.
 
 
Не тверди мне, что было когда-то
Это знаю я сам давно
Помню: ссорился в детстве с братом
И по дурости сжёг гумно.
 
 
Знаю сам, как кричал во дворе
Наш драчливый и бойкий петух.
Помню сам, как по росной заре
Проезжал вдоль села пастух.
 
 
Помню, сколько я девок щупал
Скольких их по кустам зажимал.
Помню как, принакрывшись тулупом,
Под метель на печи засыпал.
 
 
Помню, как мне за девок наших
Посулили под ребра топор.
Только, знать, родился в рубахе
Коли щупаю до сих пор.
 
 
Не тверди, что я в городе этом
Перепил уже всё вино
Что я стану, когда-то, поэтом.
Я им стал уж давным-давно.
 
 
Ты скажи-ка мне, чернобровая,
Сколько буду ещё я в силе?
И как скоро крестом кленовым
Увенчают мою могилу?
 
 
Ты скажи мне, как много строчек
Я еще напишу, раззвоню?
И ответь мне, промежду прочим,
Скольких женщин ещё соблазню?
 
 
Впрочем, нет. Не тверди, не надо,
Сколько буду еще гореть.
Знаешь, ну его, право, к ляду
Пусть такая мне будет награда
Не печаля бровей умереть.
 

24. 11. 1994

«Ты моя больная тема…»

 
Ты моя больная тема.
Это всё, что нам осталось.
По стенам обрывки теней,
Преждевременная старость.
 
 
Сизый дым, хмельные мысли
Смрад души, уродство тела.
Мы с тобой отсюда вышли,
И вернулись. Ты хотела.
 
 
Ты хотела, не желая.
Я устал тебе перечить.
Как же ты, моя родная,
Нас посмела искалечить?
 
 
Как ты, любящая прежде,
Нас смогла возненавидеть?
Я тебя, когда-то нежный,
Не желаю больше видеть.
 
 
Ты моя больная тема
Ты прелестна, до уродства…
 
 
В том, что оба нынче немы,
Поразительное сходство.
 

1996г.

«В конце своей губительной дороги…»

 
В конце своей губительной дороги
Страстей мирских отринув суету
От мудрости своей поверю в Бога
И помолюсь распятому Христу.
 
 
И поклонюсь церквам золотоглавым.
Неполный кубок, тихо, на весу
Несмелой веры, бережно и плавно,
Я на алтарь священный принесу.
 
 
И стану в ряд таких же покаянных
Желающих с души отринуть грех.
Бог нас простит, конечно, окаянных.
Бог нас простит. Да вот беда, – не всех.
 
 
Кого простит, – тот отрок во Вселенной
Кто не прощён, – пополнит ада рать…
Прощая всех, прощаясь с жизнью бренной
Я под иконы лягу умирать.
 

февраль, 1994г.

«Я едва поднялся из пелёнок…»

 
Я едва поднялся из пелёнок
А уж слышал в день, по много раз
Дескать, сукин сын и пострелёнок
И великий мастер до проказ.
 
 
И твердили мне во след соседи
От натуги покривившись ртом
«Ежели сейчас он непоседа
Что с него получится потом?».
 
 
Принимая дерзость за насмешку
Добавляли, ядовито, вслед
«Видно не подумав, в пьяной спешке
Зачинал паскудника сосед».
 
 
Но обиду проглотив с улыбкой
Отвечал, не плача, всякий раз
«Ну, и пусть! Могу прожить ошибкой
И великим мастером проказ».
 
 
И сейчас, когда расправив годы,
Словно птица крылья за спиной
Шут и хулиган, любой невзгоде
Горожу забор стихов стеной.
 
 
И уже (о, как же мир изменчив!)
Мне твердят завистливо во след
«Вот он, баловень судьбы и женщин
Дерзкий и насмешливый сосед».
 
 
Ну а я, считая за ошибку,
В брови складку лёгшую браздой
Говорю, по-прежнему с улыбкой
«Под счастливой, знать, рождён звездой!».
 

11. 01. 1995

«Горького не говори мне, женщина…»

 
Горького не говори мне, женщина.
Видимо, фортуна переменчива.
 
 
У тебя теперь постель постылая
Без меня, вчерашнего и милого.
 
 
Разошлись дороги. Бог с тобой, иди.
Каждого ждёт встреча впереди.
 
 
Были, как умели. Будет пусть вина
На двоих поделена одна.
 
 
Вот и всё. Забудем. И усталость пусть
Зная своё дело, навевает грусть.
 

02. 06. 1996

«Я уеду. К чертям на рога, на кулички…»

 
Я уеду. К чертям на рога, на кулички.
Убегу. Улечу. Уплыву. Ускачу.
Самолётом. Пешком. На коне. В электричке
От тебя, неразумной моей истерички
Я уеду. Я этого очень хочу.
 
 
Я сорвусь, наору. Обругаю, облаю.
Оттолкну, не приму. Отхлещу по щекам.
Я из дома уйду. Я же очень желаю
Хлопнуть дверью в сердцах. Потому что я знаю
Чтобы ты прогнала, я желаю и сам.
 
 
И теперь уже ты наорешь, обругаешь.
И теперь уже ты накричишь, оттолкнёшь.
Но… Всё это слова. Ведь прекрасно же знаю
Никогда: уходя, уносясь, убегая
Далеко. За моря, в облака улетая
От себя никогда никуда не уйдешь.
 

июнь, 1996г.

Как я стал поэтом
ироничное

 
Право слово, истощилось
Прежнее терпение.
Всё, что билось, рвалось, тщилось
Ухало, скреблось, ловчилось
Горько плакало, лучилось
Как беда за мной тащилось
Всё в порыве вдохновения,
В кратко сжатое мгновение
Вдруг стихами получилось.
 
 
Я не спал. Я помню это
Сладкое мгновение.
Я вопил «Я стал поэтом!
Будет всё теперь воспето.
Про меня, про то, про это
Снег, луну, собак, комету
Про осьмушку винегрету
Как рыбачил прошлым летом…»
Ух, и вдохновение!
 
 
Жаль, ушло мгновение.
Я вздохнул слегка при этом,
Лёг. Но спал уже поэтом.
 

13. 09. 1996

«Отшучусь шаловливой фразою…»

 
Отшучусь шаловливой фразою
Улыбнувшись хитро глазами
«Пощади меня, ясноглазая
Я сегодня ужасно занят».
 
 
Огорчил. Закусила губу от слёз.
Не заплакала, видно гордая.
Я сидел один, дожидаясь звёзд,
Да и месяца желтомордого
 
 
А не пишется – хоть секи ремнём
И пойду к ней тропой полночною
Попеняв, что зазря отказался днём
Прикрываясь делами срочными.
 
 
Издалеча замечу огонь в окне.
Постучусь, наплету с три короба.
Обману опять. Только ей и мне
Что редко, потому и дорого.
 

13.02.1995

«Убегая от тебя…»

 
Убегая от тебя
Я к тебе же возвращаюсь.
В круговерти этой, каюсь,
Не любил тебя, любя.
 
 
Возвращаюсь – ухожу.
Проклиная гордость воли
Сам себя тобой неволя
Я тебя не нахожу.
 
 
Принимаешь вопреки
Пересудам, сплетням, лени.
Примостились на коленях
Наши давние грехи.
 
 
Не избавиться от них
Как бы нам с тобой хотелось
Как хотелось, но не смелось
Слишком много на двоих.
 
 
Слишком много старых ран
Слишком много обижали.
Сами от себя бежали
Удалось ли это нам?
 
 
Поживём – узнаем. Всё же
Принимаешь, вопреки
Несмотря на все грехи.
Значит, я тебе дороже.
 

1997 г. – 08. 08. 2008

«Незнакомая, милая, дерзкая…»

 
Незнакомая, милая, дерзкая
Ты, видать, обозналась, окликнув
Непосредственно, прямо по-детски,
В толчее городской, в шумных ритмах.
 
 
По плечу шаловливо похлопала
Отступила с улыбкой растерянной
На мгновение все мои хлопоты
Отодвинув из жизни размеренной.
 
 
Виновато ресницы вскинула
Извинилась, с толпою слилась…
Но с тобою меня не покинула
Дерзкой юности вечная власть.
 

15. 03. 1997 – 08. 08. 2008

«От порога, от вокзала…»

 
От порога, от вокзала
От порта, от перекрёстка
Впереди меня бежала
Неширокая дорожка.
 
 
До развилки, до подножки,
Трапа, сходней, лестниц, брода
Уводила вдаль дорожка
В никакое время года.
 
 
В осень, в зиму, вёсны, в лето…
И куда? Да Бог же знает?
Только знаю: жизнь где-то
Огоньком в степи растает.
 

09. 06.1996

«Среди ночи соскочив…»

 
Среди ночи соскочив
Передёрнув зябко кожей
Одиночество на стих
С тихой грустью переложу.
 
 
Затоскую, закурю.
Посмотрю в окно устало.
Видно даже к сентябрю
Мне от лета солнца мало.
 
 
Лето кануло в лета
Медный клён листву роняет.
Видно сердце неспроста
На судьбу мою пеняет.
 
 
Лето минуло как сон.
А Земля спешит, вращаясь
Только лист роняет клён
С летом и со мной прощаясь.
 
 
Среди ночи соскочив
Передёрнув зябко кожей
Одиночество на стих
С тихой грустью переложу
 
 
Докурю, закончу стих
И почувствую усталость.
Лето было на двоих.
Осень – одному досталась.
 

07.08.1994

«Не объяснить уже словами…»

 
Не объяснить уже словами
За что я с Вами так не ласков
За что я не приветлив с Вами.
Я не рассказываю сказки
С хорошими в конце главами.
 
 
Мир слишком суетен, и лжив
И, видно, он меня сильнее.
На сердце руку положив
Скажу «Мечту я не лелею
Что буду только Вами жив».
 
 
И Вам не дам надежды тайной
Себя лишил на это права.
«Люблю» обронено случайно
Мое «люблю» – грехам оправа
Хотя звучит необычайно.
 
 
Поймите, я жесток невольно
Я стал как все, ловец удачи.
Но иногда бывает больно
Что прежний не на тех потрачен.
 
 
А впрочем, о любви довольно
Я стал, лишившись сердца, зрячим…
 

20. 12. 1996