Текст книги "Одинокий русский в Исруле. Памфлет"

А этот Бегемот в клетчатом продолжал нарезать круги вокруг всё суживавшегося круга будущих пассажиров.

Полёт

Минусом таких полётов было то, что они все совершались ранним утром, окло четырёх часов, и пассажиры ничего не видели из иллюминаторов, кроме аспидно-чёрного неба. Поэтому все спали, усталые от волнения, допросов и неизвестности. Прилёт жы был ранним утром, и аэропорт Бздэн Буриона был пуст, как какой-то роскошный сарай. Получив штамп у прилавка, я подхватил чемодан и выскочил на улицу, засаженную вышколенными, как солдаты, финиковыми пальмами. Через десять минут появился автобус. Все они едут здесь в сторону автобусной станции, и можно не спрашивать о маршруте.

Город Насрат

Это дом вполне приличный для Исрулянина дом в центре Насрата, дом, примерно семидесятых годов постройки, и хотя я бы не стал называть это строение, домом, для исрулян это был дом. Такие дома строились в Исруле ещё в шестидесятые годы и были улучшенным вариантом бетонной коробки с убранным с глаз долой коммуникациями. До этого, вероятно согласно с концепциями Ле Корбюзье, сильно начудившего своей заднепроходной архитектурой по всему миру, коммуникации – все эти трубы, провода, бачки и верёвки гордо выкладывались перед зрителем. Это завершилось в виде неповторимого Центра Помпиду в Париже, представляющего собой попытку сделать главными конструкции и трубы, унитазы и газовые задвижки, приём, вероятно позаимствованный ими у местных клошар, которые выворачивают воняющую фуфайку наизнанку, чтобы та не слишком воняла. Так как к тому времени клошарская философия обрела немалое распространение, то естественно, поячвилась и уникальная клошарская архитектура со всеми её нищенскими примочками и бомжеватым стилем. Так в иные времена становится модным ходить в исподнем и домашних тапочках. Но потом, когда Ле Корбюзье (видать за свои грехи был утоплен дьяволомв море, мода изменилась, и трубы, бачки и верёвки попытались убрать с глаз долой. И самое странное, спустя время, все эти заморолченные Ле корбюзьиные архитектурные новации, в особенности целые районы, где бы они ни были построены, словно по какому-то магическому сценарию поголовно превратились в бомжатники и центры городской преступности. А в юности даже я бредил этими архитектурными новациями. Но вернёмся к домам Насрата. Дома здесь все сплощь бетонные, армированный бетон толщиной всего в десять сантиметров, и как я понял, только во времена английского владычества дома здесь для англичан строились из приличного материала – кирпича. А потом, когда англичан выкинули из Исруля террористы в 40-е годы, строили здесь из самого дешёвого материала – бетона. В бетонной коробке просверлено несколько квадратных дырок, прикрытых жалюзи – вот и вся архитектура. Дома бедняков, дома, бесплатно выдаваемые пенсионерам, здесь практически вообще без окон. Зачем пенсионеру окна в бесплатной квартире? Дай ему окна, он сразу потребует балкон, чтобы пить на нём чай! В таких дома на фасаде несколько дырок высотой сантиметров в пятьдесят и шириной тридцать, закрытых плотными жалюзи. Жара здесь две трети года такая, что днём вылезать из дома решится только сумасшедший герой. Я сам, отправляясь часов в семь на рынок, производил этот эксперимент – засекал, через сколько секунд, выскочив из квартиры и попав на улицу, покроюсь испариной и вся моя одежда – шорты и майска станут такими мокрыми, что хоть выжимай. Мой опыт утвердил единый стандарт потения в Исруле – я был мокрый ровно через минуту. И это было ранним утром. К полудню все местность превращалась в огромную жаровню. Поэтому пенсионеры, закрытые в своих бетонных коробках не только не жаловались на маленькие окошки, но и возможно, вообще прекрасно обошлись бы без оных. Конечно, Исруль демонстрирует собой странную конфигурацию с одной стороны американизарованного капиталистического государства со всей этой свирепой конкуренцией, но в отличие от США, здесь сильны аппендиксы социального государства. Здесь люди прослужившие и проработавшие кучу лет, получают пенсию, а те, кто никогда не работали, удосуживаются пособия по старости. И те и другие, в особенности одинокие старикик могут получить бесплатно маленькую квартирку вот с такими малюсенькими окошками, где-нибудь на окраине. У меня в Сан-Репе вообще нет понятия пособия по старости, и традиция раздачи бесплатного жилья канула в лету со времён падения СРСР (Социалистической Республики Сан-Репы). Более того, Сан-Репу заставили платить пенсии уехавшим из неё в Исруль пенсионерам, что вообще дело невиданное, ибо никто никогда чужим пенсий не платит. Это просто пример криминального лоббирования в чужой стране.

Но тот дом, в котором сейчас жил, обладал более роскошной конструкцией, и предназначался не для маломощных пенсионеров, но для вполне благоустроенных платёжеспособных граждан. Свидетельством этого было огромное окно в холле – гордость домовладения. Из него открывался довольно приличный вид на окрестности и даль, за которой мерцали туманные горы. Итак, это был бетонный куб, с одним входом и лестницей на второй этаж. Дом стоял на сваях, и всё пространство первого этажа занимала лестница и тщательно скрываемые трубы, бачки, провода и верёвки. Здесь же внизу стояли ряды баллонов со сжиженным газом и каморка уборщика с ведро, веником и половой тряпкой.

Перед домом была небольшая открытая площадка всегда занятая машинами, и хотя хозяева машин гордились тем, что имеют оставлять машины незакрытыми, я думаю, эта открытость была слишком преждевременной. Мне пришлось побывать на окраинах Исруля, в зонах хаоса, свалок и бесконечных рядов разобранных ворованных машин. Туда пригонялись уворованные в Исруле машины, и разбирались там на запчасти. Мне кажется, все знали об этих серых зонах преступности, но никто не говорил о них, и я ни разу не видел в газетах ни одной статьи об этих зонах.

В центре этого, можно сказать, двора, располагалась мусорка. Мусорки в Исруле – это такие здоровенные железные танкетки, в которые люди сыпят отдельный мусор. В одну танкетку они пихают одно, в дугую – другое! В принципе здесь, как и в Европе, всё объято раздельныи сбором, раздельный сбор – это просто психиатрическое заболевание, и поэтому рядом с танкетками стоят отдельные контейнеры для пластмассы и железа. Эти свалки – истинный рай для кошек и уже появившихся в Исруле бомжей. Бомжи в Исруле появились в массовом количестве совсем недавно, что явилось явственным подтверждением краха экономической политики. Какой-то богатый сосед по дому, в рамках господствующей моды, видимо, меняя старую мебель, купил комплект литых пластмассовых стульев и выбросил роскошные дубовые стулья с японской шёлковой обивкой – новые, роскошные, цветастые… Я хотел было их взять, а потом застеснялся – стыдно, вроде… Но этот чинуша был тем маленьким мальчиком, который боготворил модное, прокляв качественное и стоящее! Его обязали выкинуть качественную хорошю вещь, чтобы соответствовать стандартам общества потребления и сменить роскошные дубовые стулья на плебейскую литую пластмассу!

Что у них в головах поселяет американский капитализм, бог знает!

С двух ночи начинались бесконечные свадьбы в арабских районах, сопровождаемые бесконечными фейерверками, а в три город занимали орды каких-то мотоциклистов, которые ревели и газовали на своих навороченных ковбойских агрегатах прямо под нашими окнами. Эта езда продолжалась часа два и только под утро треск мотоциклов стихал. Мне вспоминался при этом фильм Хитрука «История одного преступления», и я понимал, сколько здесь оснований для реализации сценария этого мультфильма.

О существовании мусорных танкеток я вспоминал каждое утро, когда в 4 часа с диким шумом и грохотом к дому подруливала огромная мусорная машина и, не выключая двигаптеля, начинала переворачивать и вытряхивать мешки в свой огромный зев. Железный грохот был такой сильный, что все просыпались, но самого водителя этого чудовищного механизма совершенно не интересовал производимый им шум. Мусорщики ведали только опорожнением танкеток, но никогда не прибирали кучи вывалившегося мусора, и здесь всегда было весело и грязно.

В Исруле около каждой танкетки есть объявление о том, что чужие не имеют права вываливать мусор в соседские мусорные баки, идёт, мол, наблюдение, и если вы будете выбрасывать мусор в чужие баки, вас оштрафуют. Это не просто предупреждение, они на самом деле отслеживают жизнь на улицах, и если вы бросите бумажку в чужой контейнер, вам могут прислать уведомление о штрафе.

Такие же объявления висят возле шоссе с краю кибуцных посадок мандаринов – «Не рвите и не подходите, мы вас оштрафуем!»

Вообще, шоосе – лучшее место для рекламы! Чего тут только нет! Рекламируют всё, что угодно, от заколок для волос до катерпиллеров врассрочку.

«Под… ный Творожок „Шварц“ – Лучшее кушанье для Вашей Малютки» -пронеслось мимо глаз.

Я думаю, если бы Чарли Чаплину пришлось побывать в Исруле, он бы снял фильм «Мусорщики» про всю эту тягомотину и услугу по уборке мусора, за которую вы платите бессонницей и скверным настроением. Что поделаешь, жизнь тут нервическая и беспокойная. Поспать здесь можно только в полдень, посреди дня.

Думаю, что все эти шофёры мусоровозов, секретари и охранники, подобно тому, как в российской Империи дворники подписывались на обязательное сотрудничество с Охранкой, все они доносят и докладывают куда надо. Это вистину государство тотального, тщательно скрываемого сыска.

Особенно этот присмотр чувствуется, когда вы начинаете искать работу и обзваниваете потенциальных работодателей. Как только вы начинаете это делать, сразу выясняется, что львиная доля таких телефонных номеров – фикция, и вас либо посылают, либо перенаправляют на другие номера, куда подальше, а очень часто ненавязчиво начинают расспрашивать, откуда вы, что вас интересует, как давно ищете работу, какую работу, что да как, что вы думаете по такому поводу, такому… Как только начинаются такие расспросы, можно смело бросать трубку – никакой работы там нет, и вы имеете дело со всякими прощупывателями и дворниками-доносчиками.

Сухопутный Авианосец

Этот сухопутный авианосец Америки – Исруль соткан целиком и полностью по Американким прописям и рецептам.

Филиал САШ – Исруль полноценно исповедовал все подходы доминиона во владении законнной собственности – тут её можно было купить только и исключительно на ипотеку. Когда я узнал это, я был удивлён, до того мне казалось, что сияющий град на холме – США уж точно предоставляет человеку состоятельному возможность придти в любую риэлторскую шарагу и, выложив из кармана кучу пачек со скопленными заветными зелёными дензнаками, сразу и со скидкой купить жильё – дом или квартиру Именно купить, гордо потребовав скидку за свою валюту! Оказалось, что всё совсем не так. То есть совсем наоборот! У тебя не должно быть никаких несвязанных денег! Ты никогда здесь не можешь купить жильё за живые деньги! Более того, такое здесь запрещено по закону! Ты можешь здесь купить жильё только на ипотеку, на банковский заем, и банк затем будет 28 лет безжалостноно доить тебя, товарищъ, увеличив стоимость твоей квартиры ровно в три раза. Эта дойка и составляет основную работу здешней банковской системы и основу функционирования государства. Моя супруга купила эту 75-метровую квартиру за 100 000 долларов, и за 28 лет должна была выплатить за неё 290 000. Но все всё равно стремились обзавестись ипотечной квартирой, потому что эта долговая пирамида обеспечивала гораздо болем высокий рост стоимости квартир. Сегодня, спустя двадцать лет, эта квартира, купиленная за 100 000, может быть продана за 500 000, если не дороже. Не знаю, как отразится на стоимости жилья последняя война, но рано или поздно этой пирамиде придёт конец, и всё накопленное непосильными трудами будет отобрано. Одной из страшных проблем нынешнего Исруля стала совершеннейшая недоступность жилья для молодёжи, для молодых семей. Многие молодые семьи ждёт удел всю жизнь прожить в съёмных квартирах, без малейшей надежды обрести своё частное жильё! Это всё вместе взятое говорит об ухудшении экономической ситуации в Исруле. Молодёжи там вообще нечего делать!

Мне не нравились квартиры Исруля. Я их повидал довольно много, и всё это было довольно плебейское жильё! Та, в которой я жил, была на втором этаже. Дом был трёхэтажный, со всем этим хламом на крыше, как я уже говорил. Поднимался я по довольно узкой лестнице и открыв дверь с обязательным оберегом на притолоке – так называемой медузой, сразу попадал и в холл и на кухню, ибо при такой планировке они были совмещены. Это была так называемая американская планировка. В квартире не было вообще никакой прихожей, и обувь стояла на коврике около входной двери. В холле было довольно большое окно, поэтому здесь было так светло в солнечный день, что приходилось спускать жалюзи, на кухне, с другой стороны было окно крошечное. Из окны был фантастический вид на озарённую Солнцем неизвестную долину, не помню её название, разумеется, она была чуть похуже Измерейской долины, но тоже, в общем, – ничего. Далее был довольно противный коридорчик, по сторонам которого были мелкие комнаты с мелкими, неприятными по форме квадратными окошками, а с другой стороны – совмещённые санузел, где был умывальник и душ.

Не знаю, сколько процентов населения Исруля обладает привилегией купаться в собственной ванне… Думаю – немного. К тому же, если жизнь или стеснённые обстоятельства выдрессировали тебя мыться в душе, ты никогда не узнаешь других удовольствий. Но только здесь я по достоинстве оценил привычное роскошество жизни в Сан-Репе, где можно каждый день залезть в горячую ванну и лежать там, слушая музыку или предаваясь мечтам. В Исруле я каждый день мылся в душе, и ощущения были самые плебейские, как будто я в военном кампусе или пионерском лагере, и после помывки мне дадут свежее исподнее с полковой печатью и гербом – не то шестиугольным горшком, не то синим драконом.

Главным в квартире был кондиционер. Этот древний квадратный агрегат висел в дальней спальне и работал практически круглые сутки, извергая нечеловеческий адский холод. Мне будет трудно описать странное впечатление нахождения около этого кондиционера – он охлаждал всё, иной раз он почти морозил, но это был нездоровый холодок, холод, похожий на морок, и я спиной чувствовал эту подставу. Жара здесь была нечеловеческой, но и прохлада оказалась адской. Все эти странности уцелевания людей в Исруле имеют вполне земные последствия. Во-первых, они здесь болеют простудами, и ещё чем-то, связанным с дыхательными путями. Выскакивая от кондиционера в ад улицу, я несколько раз жестоко простужался.

Попрошайки и благотворители

Утром я отправлялся в универмаг за газетой, потом смотрел телевизор, в часов в одиннадцать начинался обход дома всмяких попрошаек. В конце концов мне стало казаться, что пропрошайничесвто является здесь хорошо оплачиваемой профессией, и чтобы попасть на неё, здесь проходит жестокий отбор.

Потрошайничество в Исруле является воистину главным видом спорта. Оно прикрыто маской принудительной благотворительности. Едва ли был день, когда в дверь не звонили, и надо было отпирать и выслушивать постоянные просьбы каких-то странно наряженных людей, которые всегда смотрели в сторону, вымогая пожертвовать то на младенцев Святого Склепа, то на какую-то неведомую церковную общину, а то и случалась беда похуже – являлась девица с кучей батарей водяной очистки. Она сразу занимала диван, раскладывала свои водоочистные сооружения и принималась уверять, что без этих чудес мировоцй цивилизации наша жизнь не то, что будет неполна, но и вообще представляет собой сущий ад. И чтобы выбраться из ада, нам нужно срочно купить водоочистную батарею двойной ионной очистки «Шлошим Шушрашаним», по очень низкой цене, можно в рассрочку на десять месяцев!

Но, конечно, как у всех двуногих, жульнические поборы на младенцев и благотворительность погибающим беднякам-единородцам были основной темой этих визитов.

Эта дешёвая, воровская благотворительность скоро прижилась на моей бывшей родине, и когда я туда вернулся, толпы жаждущих в универмагам и по домам спешили спасать детей и впаривать водоочистные батареи двойной ионной очистки «Шлошим Шушрашаним» всем возжаждавшим.

Наконец, когда в дом ворвался сумасшедший, загодя сбежавший из закрытой психиатрической лечебницы, истошно прокатился по комнатам и потом заперся в душе, распевая древние псалмы, после чего его пришлось выкуривать с помощью наряда полиции, мы прекратили открывать двери местным благотворителям и выслушивать страшные истории про страждущих Исрульских младенцев. Не в коня корм, как говорится!

Общаясь с этими водоочистительными пифиями, я впервые услышал Исрульский язык во всем его необузнаном уродстве. Это был вымученный, уродливый говор и хотя реклама, как здесь про всё на свете, долдонила про то, какой это древний, прекрасный язык, ничего такого я не увидел. Исрулят высосали из пальца парочка местных жителей. Они сами насочиняли слов, а потом заставили на этом говоре говорить всё население. И хотя переселенцы из Сан-Репы продолжали говорить на санрепе, в Исруле продолжалась политика вытеснения санрепы из обихода. На работу принимали только со знанием исрулита, даже если вы не видели никого месяцами, работая ночным сторожем. Государство, как оказалось, особенно государство, сбитое из приезжих, только затем и существует, чтобы перелицовывать приезжих и превращать их в «граждан Исруля». Мало того, что написание на исрулите не европейское, а через..пу, справа налево… Там было множество совершенно ужасных, уродливых слов, и несколько жемчужин типа «Лэтрайот», «Тарнеголь», а в основном какая-то сплошная «Бэвэкаша»! Но им вбили в голову, что это древний, очень красивый и совершенный язык! Так они легче поддаются местечковому патриотизму, и так их легче загнать солдатами на бесконечные войны, которые ведёт Исруль со своими соседями. Мира здесь не будет никогда, и кончится всё плохо! Это мне сразу стало понятно, как только я ступил на их землю!

Телевизор

Отдушиной этой выхолощенной жизни был телевизор. Множество каналов предлагало наперебой всё, что угодно, начиная от «Виасата» с любимой здесь пачкотнёй про Третий Рейх и кончая «Покемоном». Почему-то детвора и школьники сходили по этому «Покемону» с ума, хотя это была полная чушь и халтура. Что это за мультипликация, когда один персонаж говорит, а другой в это время умер и не двигается совсем, а потом этот начинает развевать рот, а тот замирает. Так халтурно мульты делать легко, дёшево и сердито. Это не «Фантазия» Диснея и не «Белоснежка»! Но местная детвора была чёрт знает, какая тёмная. Я как-то разговаривал с одноклассниками сына и попытался втемяшить им мысль о качестве того, что они потребляют. Мол, есть пища хорошая, качественная, есть вещи хорошие, качественные, а есть дешёвый ширпотреб для бедняков, и нужно знать разницу между ними. Один пухлячок, выслушивая меня с видом, не допускавшим доверия, ткнул пальцем в мои круглые золотые часы и сказал:

– А вот вы почему такие немодные вещи носите?

– Какие?

– Вот ваши часы! Сейчас это давно из моды вышло!

– А что по вашем у модное?

– Вот!

И он снова ткнув пальцем, теперь в свои дешёвые палстмассовые китайские часы.

Я рассмеялся.

– Это модное?

– Да!

– И нужно носить всякую гадость, потому что она модная?

– Да! Не гадость, а модную вещь!

– Да уж! Из-за того, что какой-то торгаш истратил кучу денег на рекламу залежавшегося, дешёвого товара, и хочет продать свою халтуру тебе, малыш, ты присягнул ему и должен носить эти дешёвые часы?

– Я ношу модные часы!

– А мои тебе не нравятся?

Я снял свои дорогие золотые, тяжёлые часы и дал ему.

– Это ведь всё настоящее! Посмотри, какие они красивые! Чёрное поле с тончайшими начечками! Очень дорогой, редкий материал! Смотри, какие они тяжёлые! Просто руку оттягивают! Гравировка, видный механизм подзарядки! А у тебя пластмасса на батарейках! И вида никакого! Понимаешь разницу?

– Не-а!

Он замотал головой и иронически посмотрел на меня.

Я понял, что спорить с ним бесполезно!

Их с раннего детства воспитывают здесь потребителями, которые должны скупать всю выпускаемую продукцию, не разбираясь, что это. В этом и состоит высший патриотизм, обретающийся при капитализме! Но я попытался убедить его на другом примере. Все они любят мульты, может на примере мультов ему понятнее будет! Чем чёрт не шутит, может это зомби окажется человеком!

– Вот, что такое качественное и что такое некачественное! Ты видел «Белоснежку» Диснея? – Он кивнул, – Заметил, как плавно в этом мульте движение, как интересно всё сделано, заметил, что там в некоторых кадрах отрисованы все три плана? В секунду пролетает 24 кадра! Знаешь это? Чтобы фильм ожил, нужно отрисовать 24 сложных картинки, раскрасить их! Это очень тяжёлая, длительная и основательная работа! То есть это очень качественный продукт, дорогой продукт! Результат большого, серьёзного труда! И результат получается соответствующий! Залюбоваться можно! А посмотри на своего «Покемона» Это просто халтура! Покемон говорит, рот у него двигается, а все остальные умерли, как будто их в морозилке заморозили! Понимаешь, у них куча серий, их нужно делать быстро, несколько дней – и пошёл, вот потому они и изыскивают способы словчить, сделать как можно быстрее и проще, но при этом всегда страдает качество! Тут оно страдает так, что этот мульт просто не уважает тебя! Это не мульт вообще, а симуляция какая-то! Ты ведь умный мальчик, и я говорю тебе об этом потому, что уважаю тебя, хочу тебе добра, но ты должен сам разбираться, что качественно, что настоящее, а что дешёвая подстава! Ведь если ты с вещами не разберёшься, как ты разберёшься с людьми, которые много сложнее этих часов, и даже этих мультов, и среди нас бродит масса халтурных людей, которым нельзя верить? Пластмассовых, резиновых людей! Никак не разберёшь, будешь всегда клевать на червяка моды, переплачивать за халтуру, и так до смерти ничего не поймёшь! А ты поверишь, и они тебя обведут вокруг носа, украдут твои деньги и пустят тебя по миру!

– Нет! У меня модные часы! – сказал он, мотая головой, и я понял, что с этими прозелитами не поспоришь, – Не убедили!

– Ладно! – говорю, – Не убедил – так не убедил! Вообще я за свои лекции деньги буру! Тебе одному бесплатно прочревовещал! Из уважения! Сам поймёшь после! А не поймёшь, будешь плакать!

«Виасат» показывал бесконечные фильма про Третий Рэйх с массой хроники, и хотя эти фильмы были полны подтасовками и дешёвой брехнёй для зомбированных бошей, эти документальные съёмки были всё-таки чем-то настоящим в выморочном телевизионном трафике.

Потом я занимался хозяйством, подметал квартиру и шёл к компу со своей писаниной. Сзади меня со скоросью света сопровождал ненавистный, горящий взгляд тёщи. Она постарела, и было видно, как ей здесь плохо, без её отоларингической ложечки и белого халата! Здесь она была никому не нужна!

Потом я шёл в магазин и помимо еды покупал там еженедельную газету «Мухрот Бильбаот». Это было издание на санрепе, толщиной с хорошую книгу и читать это приложение можно было потом целую неделю. Там была куча картинок и куча всякой интересной всячины, в основном тоже из истории, и там я много чего почерпнул для своего «Супернестора», рос с неимоверной быстротой.