Текст книги "Запрещенный угар"

Глава 4

Астероид. Без имени, фамилии и отчества. Год тот же – самый инопланетный. Рудодобывающая станция контрабандистов. Пока! Время астрономическое. Минуты и секунды исчисляются по склонению звезд. А звезды, как известно, ни к чему не склоняются. Разве что к коллапсированию.

Внутри владение контрабандиста-небесного, именуемого подчиненными Хозяин, властями Лоны – Преступник, а всеми остальными – Хаарм, было довольно тесным, слишком пыльным и вообще не очень опрятным. Больше всего это раздражало Зибциха, и ефрейтор пару раз еле сдержал в себе желание взять хозяина станции за воротник и провезти его мордой по всей той грязи, что царила в каютах. Остальные внимания на мусор не обращали. И лишь Сара Штольц брезгливо морщила носик, когда по невнимательности наступала ногой на кучу отбросов. Впрочем, за стеклом гермошлема этих гримас никто не видел.

Кстати, Хаарм несколько раз предлагал землянам гермошлемы снять. Те, помня коварство инопланетянина, делать это категорически отказывались, заставляя небесного разочарованно вздыхать. Впрочем, вздохи эти ни на кого не действовали. А Кедману и Пацуку, оставшимся в рубке корабля Хаарма для охраны входа в свою «летающую тарелку», они были и вовсе не слышны.

– Вот здесь мы и добываем эллериум, – не без гордости сообщил Хаарм. Земляне, спустившись по очередной лесенке, оказались в куполообразном помещении, выдолбленном внутри астероида. – За сутки получаем от килограмма до трех.

– Так мало? – удивился старшина.

– Ну конечно, с рудодобывающей компанией на Лоне мне не сравниться, но и то, что есть, уже хорошо, – немного обиженным голосом ответил Хаарм. – Вон у Леерда и полтора килограмма за сутки уже удача!

– А как же вы эллериум продаете? – встряла в разговор Сара. – Ведь, насколько я понимаю, добытая правительством руда стоит намного дешевле.

– А вы думаете, такой вот, как я, оборванец и отщепенец придет на правительственный склад и попросит продать ему эллериум? – ехидно поинтересовался в ответ небесный и сам себе ответил: – Не-ет! Он придет ко мне, или к Леерду, или еще к кому-нибудь. Уж у нас ему отказа не будет, конечно, если договоримся о цене.

– А если он у тебя эллериум силой забрать захочет? – спросил Шныгин.

– А тебе зачем это знать? – подозрительно посмотрел на него небесный и сунул правую руку под плащ.

– Да не бойся ты. Солдат ребенка не обидит, еври бади! – Старшина хлопнул высокого, но щуплого инопланетянина по плечу так, что тот едва не рухнул на пол. – Мне твой эллериум на хрен не нужен. Это так, чисто профессиональное любопытство.

– Автоматические бластерные пушки снаружи. Если вдруг грабителю удастся их миновать или он заявится сюда под видом покупателя, я ментальным приказом активизирую массу ловушек внутри, – неохотно ответил Хаарм. – Ну а если вам удастся убить меня, ловушки включатся самостоятельно, получив приказ от датчиков моей жизнедеятельности. Кстати, в этом случае у моих наследников остается лишь тридцать секунд на то, чтобы отключить систему защиты. Затем взрыв антивещества разнесет в клочья и станцию, и астероид, на котором она находится. Все просто. Поэтому никто и не пытается нас убить. Ну а если бы мне еще ваш прибор, делающий корабль невидимым, – мечтательно вздохнул небесный, – я бы первый миллион уже через месяц заработал. А через пару лет и собственную колонию на какой-нибудь планетке вроде Земли организовал…

– Я тебе организую, – погрозил старшина инопланетянину кулаком. – Покажи нам лучше этот эллериум. А то я его еще ни разу в руках не держал.

Эллериум оказался кристаллами серебристо-стального цвета размером с лесной орех. На огромной лапе Шныгина, закованной в броню энергоскафандра, они смотрелись и вовсе недозрелым горохом или шариками из шарикоподшипника и совершенно никакого уважения к себе не вызывали. Хотя и стоил бы на Земле каждый ну никак не меньше новенького «Мерседеса». А то и двух… Нет! Один кристалл бы, наверное, потянул и на три «Мерседеса»… Ну, это для тех, кто знал, на фига вообще этот эллериум нужен и как его можно использовать. А тут, можно сказать, такая ценность и под ногами валяется. Как мусор какой-то!

Шныгин порадовался тому, что не взял с собой Пацука на экскурсию, а то пришлось бы потом того с микроскопом проверять, разыскивая по потайным местам униформы экспроприированные полезные ископаемые. На всякий случай старшина покосился на Сару Штольц и Ганса. Однако ни тот, ни другая особого интереса к эллериуму не проявили. Более того, Сергею показалось, что оба его товарища по героическому отряду откровенно скучают. Хреновая, значит, образовательная экскурсия получилась!

– А сколько они в пересчете на наши деньги будут стоить? – попытался поддержать угасающий интерес бойцов к эллериуму старшина.

– Ваши деньги? Разве у вас есть деньги? – удивился небесный и тут же хлопнул себя ладонью по капюшону в том месте, где, наверное, у него находился лоб. Хотя кто знает, по каким местам себя инопланетяне обычно шлепают?

– А, ну да. Деньги у вас, конечно же, должны быть, – задумчиво ответил он сам себе. – Вот только курс ваших денег по отношению к нашей единой валюте мне неизвестен. Кстати, а как обстоит у вас дело с поставками эллериума? Вы получаете этот энергоноситель от правительства или добываете сами? Может быть, нам стоит обсудить этот вопрос за чашечкой скуубы?..

– Ты все эти вопросы будешь обсуждать с нашим командиром. Если он захочет, конечно, – отрезал старшина. – Да, и не вздумай толковать об энергоносителях с самым низкорослым членом моей команды, – и перехватил взгляд Хаарма, устремленный на Сару. – Да не с этой. Это женщина. С Пацуком. Я его на охране переходного отсека оставил.

– А почему с ним нельзя говорить об этом? – удивленно поинтересовался небесный.

– А ему все детство энергоносителями испортили. Он теперь нервный. Услышит что-нибудь о них, блин, и убить любого может, еври бади! – пояснил старшина, а себе под нос пробормотал, выключив радиосвязь, естественно: – Хохлам только об эллериуме еще никто ничего не рассказывал. Они нам за газ до сих пор долги не выплатили, а узнают о новом энергоносителе, так и вовсе платить откажутся.

Естественно, эту реплику старшины никто не услышал. За исключением Сары. В тесном помещении тамбура шахты она стояла слишком близко к нему, и даже гермошлем не помешал девушке разобрать слова Сергея. После чего Штольц как-то излишне задумчиво посмотрела на Шныгина. Оценила стратегический талант нового командира, что ли?..

Старшина, впрочем, пристального внимания к своей персоне со стороны Сары Штольц не заметил. Как, впрочем, не знал, что внутри его десантской черепушки могут присутствовать даже зачатки какого-нибудь стратегического таланта. Конечно, Сергей дураком не был, но, к своему глубочайшему несчастью, знал о стратегии только то, что она чем-то отличается от тактики и в ней ни комбат, ни сам министр обороны ни хрена не разбираются. Со слов ротного, конечно. Игорь Сергеевич о словах ротного не знал. Не знал он и о том, что думает Шныгин. О нем самом, о ротном в частности и обо всех начальниках в целом. Поэтому и ротный, и старшина остались без взысканий.

Да, собственно говоря, ни о министре обороны, ни о ротном Шныгин сейчас не думал. Его больше волновала информация, полученная от Хаарма. Как, впрочем, и всю группу в целом. Этот небесный, видимо, от слишком долгого заточения в обществе полных кретинов, которые к тому же от страха не смели ему даже слова сказать, совсем изголодался по цивилизованному общению и болтал без умолку.

Кстати, Хаарм после демонстрации землянам самородного эллериума поначалу пытался общаться с ними на ментальном уровне, телепатически передавая нужные образы, но когда ни один из бойцов не ответил на ментальные фразы, небесный опешил. Хаарм до этого никогда не встречал людей, да и слышал о них в силу своего положения вынужденного отшельника не слишком много. Сначала он решил, что земляне совершенно тупы и неспособны к сколько-нибудь стройным мыслительным процессам. Затем вспомнил, что его ловушку они раскусили легко и даже сами приготовили контрудар. После этого Хаарм подумал о степени защиты, которой обладает корабль землян, и свои мысли о тупости людей выбросил в мусорный отсек головного мозга за полнейшей их ненадобностью.

После такого глубокомысленного открытия небесный решил, что ментально люди не общаются по каким-нибудь религиозным или общественно-политическим соображениям. А когда осознал, что земляне напрочь лишены даже зачатков телепатии, был несказанно удивлен. Он просто не мог понять, как народ без ментальных средств мог достичь такого уровня цивилизации, что летает в космос и создает технику, ему, небесному, даже и не снившуюся. От осознания всей глубины этого противоречия у бывшего трунарского зэка разболелась голова, и он решил, что проще над глобальными идеями не размышлять, а пообщаться с незваными, но приятными гостями при помощи обычных средств. Конечно, говорил Хаарм далеким от литературного трунарского языком, и некоторые фразы универсальный переводчик просто отказывался озвучивать, но в общем и целом речь Хаарма землянам была понятна.

Поначалу небесный слишком далеко углубился в прошлое и стал рассказывать «икс-ассенизаторам» всю историю своей жизни, начиная от горькой юности, лишенной миллионного состояния. Однако бойцы чуть ли не хором эти словоизлияния прервали и потребовали от Хаарма осветить нынешнее положение дел на Лоне. Небесный горестно вздохнул, сожалея о том, что его личные злоключения никого не интересуют, а затем все-таки выполнил пожелание спецназовцев.

За политикой на Лоне и в ее галактических окрестностях Хаарм следил с душевным трепетом, пристальным вниманием и ежедневными мольбами, обращенными к господу-отцу-вседержителю-черт-его-подери и содержавшими в себе одну-единственную просьбу: «Господи всемогущий и т. д., сделай так, чтобы все окрестные политики разом сдохли. Хотя бы на пару суток!» И осуждать контрабандиста за эти мольбы ни у кого язык не поворачивался. Во-первых, потому что вокруг него ни любителей политики, ни даже простых человеколюбов никогда не было. А во-вторых, есть ли вообще в просторах необъятной Вселенной хотя бы одно существо, желавшее политикам чего-либо иного? Кроме самих политиков, разумеется.

Впрочем, это лишь лирическое отступление, а дела здешние были весьма плохи. Катаклизм политической системы на Лоне случился не сразу, и перемены в жизни произошли не вдруг. Около трех месяцев назад, почти сразу после переворота на Трунаре, по Лоне поползли странные слухи, леденящие кровь контрабандистов.

Никто и ничего толком не знал, но все упорно твердили, что вскоре что-то произойдет. Что именно, не уточнялось, но каждый из нелегалов знал, что хорошего ждать не приходится. Хорошего вообще в их жизни было крайне мало, а тут еще неизвестные провокаторы стали туманно намекать, что оно теперь закончится вообще, и связывали грядущие напасти и с революцией на главной планете конгломерата, и с темными личностями, появившимися на Лоне.

Сначала это были лишь слухи. Контрабандисты, которые всегда, во все времена, в любых планетарных системах, галактиках и параллельных вселенных, если таковые существуют, обладали отлично налаженной системой информации, начали говорить о странного вида существах, якобы сопровождавших какую-то большую шишку.

Хаарм особого внимания на эти разговоры не обращал, поскольку к любителям зоологии, так же как к почитателям больших шишек, себя отнести не мог. Единственное, что его занимало в то время, была проблема дальнейшей контрабанды эллериума. Ни о чем другом тогда Хаарм и думать не хотел, стараясь собрать максимум информации о том, насколько изменится политика правительства Трунара в отношении к контрабандистам эллериума. Наверное, поэтому и оказался в ловушке.

Гром грянул не сразу. Хаарм, естественно, видел, как в систему звезды под звучным именем Светильник прибывает все меньше и меньше кораблей его коллег. Этот факт должен был бы насторожить небесного, но обуреваемый жадностью Хаарм мгновенно просчитал, насколько возрастет его доля в общем объеме продаж эллериума при отсутствии конкурентов, даже не подумав о причинах, побудивших многих контрабандистов покинуть систему Лоны. Вот и сидел сейчас Хаарм на астероиде и наслаждался гипотетической монополией на контрабанду эллериума, не имея возможности не только продать его, но даже и просто выбраться из этой планетарной системы и раздумывая о том, как он до такой жизни докатился.

Большой шишкой, прибывшей около трех месяцев назад на Лону, был не кто иной, как свергнутый президент трунарского конгломерата планет. Явился на планету он нелегально, укрылся в резиденции одного из местных аристократов и принялся усердно взывать к совести и чести всех небесных во Вселенной, настаивая на бойкоте распоряжений узурпатора.

Руководство Лоны, славившееся на весь конгломерат консерватизмом взглядов, мгновенно поддержало воззвание свергнутого президента и тайно начало готовиться к объявлению независимости. На планету стали в массовом количестве прибывать транспортные корабли со всевозможными стратегическими грузами, а следом за ними на Лону опускались и пассажирские звездолеты. Но существ, которых они привозили, не видел никто. Конечно, каждый понимал, что с пассажирскими кораблями на планету прибывают войска, но их численность и структура оставались засекреченными.

Позже, когда Хаарму удалось связаться с одним из своих информаторов на Лоне, тот сообщил, что войска состоят из существ, абсолютно не похожих ни на одну расу конгломерата планет. Как выглядят эти вояки, информатор не знал. Единственным, что ему стало известно со слов мусорщика, обслуживающего казармы нового воинства, было то, что новые солдаты жутко орут, воняют, как общественный сортир в жаркий полдень, и постоянно занимаются муштрой. Все это Хаарм и рассказал «икс-ассенизаторам». Шныгин с Пацуком переглянулись.

– Похоже, блин, это те самые плоды генетических экспериментов, – проговорил старшина. – Уже плюс. Уверен, что одну часть задания мы выполним. Что скажете?

Реакция сослуживцев Шныгина была самой разнообразной. Хотя, в общем и целом, вполне удовлетворительной. Пацук хмыкнул. Дескать, он в этом никогда и не сомневался. Кедман показал Сергею сложенные в кружок указательный и большой пальцы правой руки – надеюсь, никому, кроме Хаарма, этот жест объяснять не нужно? – а Зибцих просто кивнул головой. Хотя, если честно, этот кивок немецкого ефрейтора больше был похож на желание самоубийцы пристроить поудобнее веревку на шее для более комфортного прохождения акта суицида, чем на знак согласия. И лишь Сара Штольц, крайне загадочная в последнее время, пожала плечами, предлагая не говорить «гоп», пока шкуру неубитого медведя бабушка надвое не поделила.

– Вы это о каких генетических экспериментах говорите? – подозрительно посмотрел на «икс-ассенизаторов» Хаарм. – Не о транскубальной инстрафакции спектраментальных нейронов, после которой скраарбули перестают выдавливать тракунсулы? Так их здесь, на Лоне, проводят? И вас послали добыть новейшие разработки?.. Тогда я в доле. Без меня вы не сядете на планету, а я…

– Слухай, Репа, а тебе не кажется, что эта морда задрапированная слишком много и не в тему болтает? – поинтересовался у Шныгина есаул. – Воно ж разве не знает, что с болтунами обычно в спецназе делают?

– И слава богу, что не знает, – буркнул старшина и повернулся к небесному, намереваясь получить информацию, касающуюся основной части задания группы. – Короче, я, блин, не знаю, о какой херне ты там говорил, еври бади, но то, что мы здесь ищем, тебя никак не касается. Ты лучше скажи мне, что случилось со странным кораблем, прибывшим в эту систему пару дней назад?

– Каким кораблем? – спросил Хаарм.

– Тебе на пальцах показать? – поинтересовался Шныгин. – Космическим, естественно. На ваши порхающие блюдца непохожим. Что патрульные с ним сделали?

– Вы чего-то путаете, – ответил небесный. – Пару дней назад отсюда отбыли четыре патрульных корабля, но в систему никто не прибывал вот уже неделю. С тех самых пор, как правительство Лоны объявило планету суверенной территорией.

– Ты ничего не путаешь? – поинтересовалась Сара, ласково потирая цевье лазерного ружья.

– Да чтоб мне век скуубы не лакать! – рявкнул Хаарм, для пущей убедительности шлепнув себя ладонью по горлу.

– Во-во, – согласился с ним Пацук. – Сейчас мы тебе башенную надстройку-то и срежем. Чтоб врать не пытался.

– Да пусть меня крахтанпуз затындыкает, если я вру! – побожился небесный.

– Кто его? За чего?.. – не понял Кедман, но Шныгин в ответ лишь махнул рукой, предлагая капралу заткнуться.

– Похоже, он не врет, – проговорил старшина и обвел взглядом спецназовцев. – Наших тут не было.

На пару секунд в рубке повисла гнетущая тишина. Она, правда, и знать не знала, что является гнетущей, но висеть любила. Особенно в рубках и чаще всего в самые критические моменты.

А вот моменты знали, что они критические, и особенное удовольствие получали от того, что против них никакие прокладки с крылышками не помогают. Да, кстати, и прокладок-то в рубке ни хрена не было. В рубках космических кораблей вообще не бывает прокладок, вот и в этой конкретной их не было. Зато были спецназовцы, которыми очень часто затыкают все дыры. И эти спецназовцы в данный момент не думали ни о тишине, ни о моментах, ни о прочей ерунде, тут написанной. Они просто молчали до тех пор, пока некоторым особо болтливым индивидуумам делать это стало невтерпеж!

– Что-то тут не вяжется, – пробормотал Пацук.

– Тогда забирай свои спицы и моток пряжи и иди вязать в другое место, – посоветовала украинцу Сара Штольц.

Несколько мгновений четверо здоровых мужиков удивленно пялились на хрупкую девицу, совершенно не понимая, что именно она сказала. Затем Зибцих несмело хихикнул, и его тоненький смешок послужил стартовым сигналом для самого настоящего марафона истеричного хохота. И надо отметить, что ржали все, начиная от самой остроумной Сары, кончая жертвой ее остроумия. Шныгин пару раз пытался остановить этот хохот и вернуть совещание в рабочий ритм, но, представив Миколу со спицами в руках, роговыми очками на носу и фартуком на пузе, снова сгибался пополам от смеха.

Удовольствие испортил Хаарм.

– Извините, но вы не могли бы пояснить, что означают эти скотские звуки? – брезгливо поинтересовался он.

– Не понял! – заявил Шныгин, в один момент подавившись смехом.

– Наш худосочный друг хочет сказать, что в данный момент мы похожи на прототип говяжьей тушенки, – пояснил Зибцих, но в голосе обычно вежливого немца в этот раз не было ни вежливости, ни дружелюбия. Как, впрочем, не наблюдалось ничего этого и на лицах остальных «икс-ассенизаторов».

– Подождите! – замахал руками небесный. – Я просто хотел узнать, что именно вы делаете и почему. Я не намеревался вас оскорбить. В конце концов, каждая раса имеет право на собственные ритуальные песнопения. Хотя, если честно, мне показалось, что вы просто решили проблеваться. А в рубке это делать нежелательно…

– Ох уж эти мужчины! – вздохнула Сара и, подойдя к Хаарму, положила ему руку на плечо. – Это не ритуальные песнопения, как ты сказал, и не рвотные позывы. Мы просто смеялись. Разве твой народ так не делает?

– Смеялись?! – переспросил небесный. – Вот это номер!.. Нет, я, конечно, слышал, что Земля не совсем цивилизованная планета, но если вы там так смеетесь, представляю, какие еще вы вещи у себя вытворяете. Может, и мясо птицы едите руками?

– А ты что-нибудь имеешь против? – Пацук размял кулаки.

– Отставить! – рявкнул Шныгин, которому все это уже стало здорово надоедать. – Короче, закончили пустую болтовню и перешли к делу. Хаарм, когда ты сможешь доставить нас на Лону?

– Все зависит от того, что я с этого буду иметь, – ответил небесный.

– И здесь евреи! – тут же констатировал Пацук.

– Слушай, Сало, достал ты меня уже! – зарычал старшина. – Какого хрена тебе везде сионистские заговоры постоянно мерещатся? Крыша съехала или заняться больше нечем? Так я могу тебя обратно на наш корабль вернуть. Пилот тебе работу быстро найдет. Причем столько, что до самого возвращения на базу всего сделать не успеешь.

– Действительно, Микола, тут же не одни хохлы, – покосившись в сторону Сары, поддержал Шныгина капрал. – Твои шуточки уже плохо пахнут. Пора бы заканчивать, пока кто-нибудь твою белую задницу не надрал.

Пацук замер. Несколько секунд он ехидно смотрел на друзей, явно намереваясь накормить их очередной порцией язвительности, а затем махнул рукой. Дескать, ну и ладно!

Раз вы такие тупые и не хотите понимать здоровый армейский юмор, можете ходить печальные и угнетенные чувством собственной тактичности. Микола решил временно зарыть в землю свой непризнанный талант сатирика, топор войны вместе с ним, а рядом до лучших времен похоронить и веру в спецназовскую солидарность. Потом, конечно, есаул припомнит соратникам, как при гражданском инопланетянине они его унизили, но сейчас Микола решил быть примерным мальчиком. В конце концов, чем быстрее будет выполнено задание, тем быстрее они вернутся на базу. А значит, приблизится и тот момент, когда можно будет заняться эксгумацией закопанного.

Хаарм тоже сделал собственные выводы из увиденного. И так же, как Микола, о них умолчал. Подождав, пока «икс-ассенизаторы» закончат разборки между собой, небесный подошел к плоской матовой поверхности, занимавшей половину задней стены. Немного поколдовав около нее, Хаарм сделал шаг в сторону и странным поскрипыванием, видимо, заменявшим у инопланетян вежливое покашливание, привлек к себе внимание спецназовцев, а затем что-то нажал на пульте у стены.

Матовая поверхность озарилась радужными сполохами, а затем исчезла, обретая глубину и открывая «икс-ассенизаторам» довольно симпатичный вид на звездную систему Лоны. Несколько мгновений планеты и пояса астероидов были неподвижны, а Светильник казался лишь желтоватым шариком, но затем с картинкой произошли разительные метаморфозы. Сначала звезда заиграла сполохами протуберанцев, затем планеты подернулись неясной дымкой, ну а потом и они, и пояса астероидов пришли в движение, начав плавно вращаться вокруг светила. Картинка едва уловимо для глаза мигнула, и на ней появилось несколько новых объектов. Хаарм, увеличив изображение при помощи дистанционного пульта, похожего на обычную лазерную указку, сконцентрировал внимание землян именно на них.

– Это станции глубинного сканирования, – пояснил он. – Их шесть, и они расположены на перпендикулярных основным телам орбитах. Именно они контролируют все передвижения в радиусе десяти парсек от центра эклиптики. Станции автоматические и оснащены боекомплектом гиперпространственных и субсветовых ракет с боеголовками из антивещества. Так что если вас заметят и захотят уничтожить, то затратят на это от семнадцати минут до тридцати секунд, где бы вы ни находились. В пределах десяти парсек, естественно. Что, возможно, и произошло с вашими предшественниками…

– Типун тебе на язык! – пожелал небесному Шныгин. – А нас каким боком эти станции касаются? Мы же невидимы.

– Может быть, да, может быть, нет, – проговорил Хаарм. – Но, только используя эти станции, вы можете выйти на орбиту Лоны и не оказаться под обстрелом двух-трех десятков патрульных кораблей.

– И что ты предлагаешь? – поинтересовалась Сара Штольц.

Действительно, кому, как не ей, вести подобные переговоры?

– А вот это хороший вопрос, – похвалил ее небесный. – И именно на него я с огромным удовольствием отвечу…