Текст книги "Игра в детектив. Выпуск 5"

Подсказка

Следующим утром, когда робкий зимний рассвет только-только заглядывал в окна, и солнечный луч, пробившийся между штор, защекотал вздернутый носик Гилды, Лесли уже выпил чашечку утреннего кофе и беспокойно посматривал на часы. У него была договоренность с комиссаром об утренней встрече, и ему не терпелось узнать результаты экспертизы.

Наконец раздался условный стук в дверь, Гилда поморщилась и, потянувшись на постели, повернулась на другой бок. Ступая на цыпочках, Лесли впустил комиссара в домик и провел его на кухню.

– Вы оказались правы, – начал комиссар, едва Лесли закрыл кухонную дверь. – Мы обнаружили в домике мотеля, занимаемого Арчи, пальчики Джека.

– Надеюсь, вы снимали их в отсутствие Арчи? – обеспокоенно спросил Лесли.

– Обижаете, детектив. Мы умеем проводить свою работу, но я все равно не могу допустить, чтобы Джек и Арчи что-то совместно замышляли. Ведь между ними не было ничего общего, а Патриция могла служить лишь яблоком раздора!

– Уважаемый комиссар, – снисходительно улыбнулся Лесли. – Я и не утверждаю, что их связывало нечто тайное или даже преступное. Вовсе нет, но ваше сообщение дополнило мою логическую цепочку последним недостающим звеном, и теперь я знаю, куда отправился Джек, покинув казино в 16.30. И знаю также, что произошло с ним далее…

– Он поехал на снегоходе на ту злополучную поляну и… – неуверенно начал комиссар.

– Подождите, вспомните, когда мы первыми обнаружили тело Джека, его часы Ролекс были на левой руке, а впоследствии, когда спасатели раскопали снежный завал, часы чудесным образом вернулись на свое привычное место – на правую руку. Добавлю к этому частички воска на внутренней поверхности часов Ролекс.

– Я понимаю, куда вы клоните, – комиссар в раздумье откинулся на спинку стула. – Вы намекаете на восковой макет тела Джека, который якобы мог быть подброшен туда…

– И я вам подскажу еще вот что… есть человек, который в состоянии был изготовить восковую копию мистера Джека в полный рост, причем изготовить на высоком профессиональном уровне. Я говорю о Ронни. Он занимался при художественной студии мадам Тюссо, если это имя вам что-нибудь говорит.

– Еще как говорит! – встрепенулся комиссар. – Но… подождите, у Ронни стопроцентное алиби: до 17.00 с ним пребывала официантка мотеля, а в 18.20 его разбудили полицейские – он продолжал спать в своем домике.

– На это я вот что скажу вам, комиссар. Когда мы спускались с горы Розари, то в 18.00 видели, как мимо мотеля проехала колонна спецтехники, и вой их сирен был отчетливо слышен даже нами, на склоне горы Розари, примерно в трех километрах от мотеля. Представьте, какова была слышимость там, в мотеле, который примыкает прямо к трассе.

– Вот оно что… – комиссар хитро сощурился, – а Ронни утверждал, что спал и ничего не слышал.

Комиссар резко поднялся, взял свой портфель и, порывшись среди бумаг, извлек карту местности.

– Смотрите, домик Ронни в мотеле находится прямо возле дороги! – он торжествующе ткнул пальцем в карту. – Ну, хорошо, я согласен с вами в том, что Ронни замышлял преступление. И я могу понять мотив его действий – желание в итоге присвоить деньги Джека, устранив сначала его самого, а затем и его жену – свою сестру Патрицию. Но… что вас насторожило там, в спальной Патриции, когда вы коснулись рукой решетки камина?

– Я вам напомню, решетка слева оказалась чистой, в то время как ее правая часть была сильно закопчена.

– Я это помню, – кивнул комиссар. – Я вам не сказал, мы провели эксперимент с камином в плане тяги воздуха. Открывали окно слева и дверь справа и даже включали вентилятор, чтобы создать направленное движение сгоравших газов из камина. Тем самым мы получили неопровержимое доказательство, что ни одна из решеток не может закоптиться до такой степени, в то время как другая будет оставаться совершенно чистой – они покрываются сажей равномерно! В связи с этим у меня только один вывод – левую решетку камина целенаправленно почистили…

– По-видимому, в этом была крайняя необходимость, – заметил Лесли, встретив непонимающий взгляд комиссара.

– Но зачем?

– Ну, хорошо, дам вам еще одну подсказку, – Лесли пребывал в прекрасном настроении. – Вспомните положение тела Ронни относительно снегохода.

– Я хорошо помню… он лежал справа от него.

– Даже при небольшой скорости движения, которая соответствует величине вмятины на снегоходе, при резком торможении от удара о камень, куда вас выбросит?

– Ну, конечно! – комиссар хлопнул себя по лбу. – Это же элементарно вытекает из законов физики… но, тогда что получается?! – комиссар тревожно взглянул на Лесли.

Детектив, казалось, не разделял его озабоченности, пребывая в безмятежном, самодовольном расположении духа.

– Знаете, что, – Лесли хитро подмигнул служителю итальянской полиции. – У меня тут появилась одна идея, как нам разоблачить преступника…

Подарок из прошлого

Действующие лица:

Берни Бин. Возглавляет семейную фирму, пижон и авантюрист.

Тина Бин. Сестра Берни, экономист в семейной фирме, вдумчивый философ.

Гаджин. Садовник, в молодости пострадавший за семейство Бин.

Патриция. Молодая богатая вдова, как лакомый персик окружена «голодными хищниками».

Старина КГБ. Адвокат, тонко балансирующий на грани закона, лелеющий свою помощницу Рози.

Ваши помощники:

Инспектор Робийяр. Честный служака, проваливающий одно дело за другим.

Лесли Бэст. Частный детектив и давний друг Патриции.

Берни Бин решительным шагом направился к комнате отца, мистера Роули. Берни, недавно разменявший четвертый десяток, производил впечатление неунывающего шутника и балагура, частично благодаря добродушной улыбке, редко покидающей его округлое лицо. Тем не менее, по характеру он отличался импульсивностью и жесткостью, иногда переходящей в жестокость. Уже пять лет, с тех пор как мистер Роули стал совсем плох, Берни возглавлял семейную фирму, в настоящее время переживающую самые трудные времена.

Негромко постучав, Берни вошел к отцу. Миновало пять лет, как мистер Роули овдовел. Его здоровье сильно пошатнулось, и он уже не покидал постели, да и возраст тому способствовал – восемьдесят пять лет. Сухопарый старец с редкими остатками седых волос, покрывающими лысый череп, воззрился на сына пронзительным взглядом.

– Берни, – слова давались ему с трудом, – я чувствую приближение вечности и хочу тебе открыть семейную тайну. Мы с твоей матерью, покойной Оливией, моей единственной настоящей любовью, не рассказывали вам с сестрой об одном неприятном событии, произошедшем тридцать лет назад. Тебе тогда был год, а Тина еще не родилась… мы с Оливией вели уединенный образ жизни в нашем родовом поместье, правда, Оливия иногда выходила, так сказать, в свет, а я совсем не покидал дома – уже тогда сказывалась болезнь ног. Твоим воспитанием занималась гувернантка Сандра, благо наша семейная фирма позволяла ее содержать. Я был главой ее, а Оливия – моим заместителем. Дела шли неплохо, и у нас даже был управляющий по делам фирмы, по имени Дэниэл. Ему было за шестьдесят. Я как сейчас вижу его благообразную седину, покрывающую хорошо сохранившуюся шевелюру на голове. Мы его наняли, когда Оливии подошел срок родить тебя, Берни, и она временно отошла от дел фирмы. Тогда же мы наняли и гувернантку Сандру. Я сам занимался их наймом, но как потом пожалел! Они проживали у нас, в поместье. Я, как ты знаешь, всегда отличался замкнутостью и предпочитал проводить свободное время, сидя с книгой в руках в лесу неподалеку от поместья. Тогда, тридцать лет назад, Оливия была еще молодой женщиной, ей исполнилось всего-то тридцать пять лет… молодая и очень красивая… я был просто без ума от нее… – на глазах мистера Роули заблестели слезинки. – И вот, двадцать пятого августа, ровно тридцать лет назад я как обычно сидел с книгой в лесочке неподалеку от поместья, как вдруг почувствовал смутное беспокойство и решил вернуться в дом… а там, – голос мистера Роули задрожал, – Дэниэл и Оливия занимались любовью… Это был страшный шок для меня, и я слег больным. Дэниэл искренне покаялся, а Оливия окружила меня еще большей любовью и заботой. Понятное дело, что Дэниэла мы рассчитали, но он попросил дать ему еще три недели, чтобы подыскать другую работу и съехать из поместья. Оливия чувствовала свою вину за случившееся, и пока я болел, она полностью взяла на себя заботу о фирме и поместье и, убедив меня, первого сентября наняла садовника, нашего Гаджина. Он тоже тогда был еще молодой человек, едва шагнувший за тридцатилетний рубеж, правда, зрение у него уже было слабым, и он постоянно носил очки. И теперь я перехожу к главному… Я помню тот день, седьмое сентября, теплое и солнечное утро. Дэниэл сообщил, что одиннадцатого сентября он покинет нас, и Оливия предложила в качестве жеста примирения выехать на охоту, мы и ранее втроем охотились. И вот тем утром я, Оливия и Дэниэл на лошадях выехали за территорию поместья. В доме осталась Сандра следить за тобой, а в саду работал Гаджин. Мы отъехали километров на десять, когда Дэниэл, сославшись на недомогание, повернул назад. Мы с Оливией продолжили охоту и возвратились к обеду. Я прошел в свой кабинет, где обнаружил открытым наш семейный сейф, шифр от которого был известен только мне. Там хранились фамильные драгоценности, перешедшие ко мне от моих предков. Сумма похищенного была внушительной. Я снова пережил сильный шок и был не в состоянии рассуждать или принимать решения, и Оливия опять пришла мне на помощь. Она обежала дом, но обнаружила только тебя, ревущего в кроватке. Гаджин продолжал работать в саду и сообщил моей жене, что Дэниэл вернулся с охоты и сказал ему, будто я отправляю его вместе с Сандрой в город (а это в двадцати километрах от поместья) по делам фирмы. Прошло минут двадцать-тридцать, и Гаджин увидел, как Дэниэл и Сандра покинули дом и прошли в сторону гаража. В руках у них были увесистые сумки. Вскоре они выехали на нашем основном, часто используемом автомобиле-джипе. Вот такой информацией огорошил мою бедную Оливию наш садовник. Я попытался позвонить в город, вызвать полицию, но сбежавшие обрезали телефонный кабель. И здесь Оливия не растерялась, отправив Гаджина в город на втором, часто ломающемся автомобиле, стареньком форде. Гаджину потребовалось минут тридцать, чтобы завести его. Он проехал половину пути, когда увидел на обочине наш джип и рядом с ним Дэниэла. Садовник остановился и подошел к нему. Тот стал повторять свою историю о том, что едет в город по делам фирмы, и тут Гаджина ударили сзади по голове. Скорее всего, Сандра пряталась в зарослях и напала на садовника, пока Дэниэл отвлекал его разговором. Гаджин упал, потеряв сознание. Мы с Оливией прождали до шести часов вечера. Никаких известий от Гаджина, ни его самого так и не дождались. Стало понятным, что дело не ладное. Оливия села на лошадь и поехала в город. По пути она и обнаружила Гаджина возле нашего форда в полубессознательном состоянии. Бензобак машины был пуст. По-видимому, у Дэниэла и Сандры на половине пути закончился бензин, но на их счастье им повстречался Гаджин. Позже полиция обнаружила брошенную ими машину. Дэниэл, Сандра и наши фамильные драгоценности навсегда исчезли…

– Но, папа, – прервал рассказ отца Берни. – Ты же говорил, что шифр от сейфа никто, кроме тебя, не знал?

– Вероятно, они сумели его подобрать, если пытались это сделать в течение недели, а то и двух, в мое отсутствие. После этого случая мы решили не нанимать больше ни управляющего, ни гувернантку, благо Оливия тогда была молода и энергична, способная все взвалить на свои плечи. Конечно, и я не оставался в стороне. Мы оплатили лечение Гаджина, оно затянулось на два года, и в итоге у него еще сильнее упало зрение. Он нигде бы не смог найти работу, и мы посчитали своим моральным долгом снова принять его садовником. С тех пор Гаджин стал очень набожным человеком, строго соблюдающим церковные обычаи.

Мистер Роули замолчал. Берни стоял возле его кровати, пытаясь переварить услышанную новость.

– Отец, я одного не пойму. Почему ты решил поведать мне эту историю именно сейчас, тридцать лет спустя, будучи уже в тяжелом состоянии? Почему наша мама ни мне, ни сестре ничего не рассказала, даже будучи уже неизлечимо больной?

Мистер Роули с трудом оторвал руку от постели и слабым движением указал на письменный стол.

– Не далее как вчера я получил это письмо… прочти, и тебе все будет ясно.

Еще более сбитый с толку Берни взял конверт. Адресом отправителя числился лондонский почтамт. Внутри лежал сложенный лист бумаги с напечатанным текстом:

«Уважаемый мистер Роули. Надеюсь, вы не забыли о краже фамильных драгоценностей из вашего сейфа? Тогда я вам сообщу кое-какие интересные новости. Сбежавший управляющий Дэниэл не был найден в виду того, что работал у вас под вымышленными именем и фамилией. На самом деле он является потомком известного английского рода, который к моменту появления на свет Дэниэла (будем его пока так называть) влачил бедное существование. В пятнадцать лет Дэниэл, прихватив из дома деньги, устроил разгульную вечеринку, пригласив на ночь актрису варьете, которая после этого забеременела и родила ему сына, названного Джеком. Даниэл тщательно скрывал этот факт, но тайно поддерживал актрису и своего сына. С тех пор его следы теряются, известно только, что он, хотя и сумел получить экономическое образование, всю жизнь промышлял мошенничеством и беспорядочно менял женщин. Похитив у вас, мистер Роули, семейные ценности, Дэниэл разделил их на три части. Первую передал своему сыну Джеку, который удачно вложил их в Южной Африке и разбогател. Вторую оставил своей сообщнице по краже, гувернантке Сандре. Третью спрятал в тайнике на территории вашего поместья. Им пришлось их оставить, так как они не смогли вывезти с поместья все сразу. Если вам удастся найти спрятанные сокровища, вы убедитесь, что они того стоят. Доброжелатель».

В конце записки стояла дата – позавчерашнее число. От полученной новости Берни в буквальном смысле слова лишился дара речи. Следует сказать, что он следил за светской хроникой и хорошо знал из прессы и телевидения о семейной жизни и недавней трагической гибели строительного магната, мистера Джека33
  ^* Читайте историю «Любовный капкан» в книге 5 (прим. автора).


[Закрыть].

– Если все сказанное в этом письме правда, то мы должны восстановить справедливость, – с трудом подбирая слова, заговорил мистер Роули. – Берни, свяжись с нашим адвокатом… мистером Карлом Георгом Бонапартом, ты же его хорошо знаешь?

– Да, папа, – Берни все еще пребывал под впечатлением от открытия их семейной тайны.

– Он был частым гостем у нас, – слабым голосом продолжал мистер Роули, – пока у нас были деньги.

– Да… последние полгода он не кажет к нам носа, – усмехнулся Берни. – Теперь, я полагаю, он заинтересуется этим делом.

Отец и сын так увлеклись разговором, что не обратили внимания на слегка приоткрывшуюся дверь, за которой мелькнуло лицо молодой женщины. Это была дочь мистера Роули, по имени Тина. На этот момент ей исполнилось двадцать семь лет. Она не отличалась красотой, но и не отталкивала своей внешностью – была стройна и в меру пользовалась косметикой. Работала, как и все члены их семьи, в семейной фирме ведущим экономистом, благо тому способствовали ее аналитический склад ума и полученное образование. Ее задумчивый взгляд неподвижно сосредоточился на беседующих в комнате отце и брате.

В обед следующего дня в гостиной поместья Бин, напротив Берни и Тины, по-королевски восседал пожилой джентльмен. Высокого роста, с гордо поднятой головой и слегка надменным выражением лица он внимательно слушал рассказ Берни. Джентльмена звали Карл Георг Бонапарт, и он был высокооплачиваемым лондонским адвокатом, благодаря острому как лезвие уму, мгновенной находчивости и великолепному артистизму. Нанять его стоило дорого, но если старина КГБ, как его называли, брался за дело, то, умело балансируя на грани закона, обычно заставлял прокуроров выбрасывать «белый флаг», а присяжных – голосовать так, как ему было нужно.

Сигара догорала в губах старины КГБ, а его проницательный взгляд попеременно останавливался на брате и сестре.

– Дело очень интересное, – начал адвокат, когда выслушал всю историю. – В него вовлечены большие деньги. Пожалуй, я возьмусь за него. Итак, что мы имеем… вспоминая дело о краже: один преступник нам известен – это Дэниэл. У него был сообщник…

– Но это тоже ясно, кто его сообщник – гувернантка! – прервал его Берни.

– Та-та-та, – вежливо поцокал языком старина КГБ. – Открою вам маленький секрет своей успешной адвокатской карьеры – я с благоговейным трепетом отношусь ко всем нюансам каждого дела. А теперь послушайте меня…

Лицо старины КГБ вмиг утратило высокомерное с оттенком иронии выражение, уступив место серьезному и вдумчивому.

– Насколько мне известно, мистер Джек не оставил завещания, что и не удивительно. Он не собирался умирать, женившись на очаровательной молодой особе, по имени Патриция. И, учитывая, что других претендентов на его капитал нет, все его богатство плавно переходит в руки его молодой вдовушки по истечении полугода. Сейчас на дворе март, а трагические события с мистером Джеком в итальянских Альпах имели место быть в феврале, откуда следует, что наша скорбящая вдова в августе вступит в полное обладание его капиталом. В ближайшие дни я все тщательно продумаю и разработаю план дальнейших действий с целью предъявления иска Патриции в связи с нанесением вашему семейству материального и морального ущерба противоправными действиями ее тестя Дэниэла. Разумеется, информацию этого письма я еще проверю, но не доверять ему пока не вижу оснований. С вашей стороны будет разумно никому не поверять ни слова о вскрывшихся фактах. Действовать буду я, и вас я буду направлять в нужное для успешного окончания дела русло. Я свяжусь с вами в ближайшие дни. А пока… ищите клад, – адвокат вежливо улыбнулся.

Спустя месяц после смерти мужа Джека и брата Ронни, Патриция, испытавшая сильный шок и пережившая длительную депрессию, начала постепенно возвращаться к повседневной жизни. Личные психологи настоятельно рекомендовали ей погрузиться с головой в какое-нибудь дело, например, – бизнес мужа или… разведение тропических растений. Патриция последовала их советам и возглавила строительную корпорацию бывшего мужа. Ей пришлось провести много времени, общаясь с консультантами по бизнесу и юристами. И она изменилась, куда делись ее прежние инфантильность и задумчивость? Нет, они не исчезли полностью, но появились такие новые качества, как решительность и целеустремленность. Она с легкостью постигала законы жесткого делового мира. И даже в редкие моменты, когда она могла с ногами провалиться в глубокое кресло своей любимой розовой комнаты, даже и тогда иной раз деловые комбинации мелкими морщинками отражались на ее молодом лице.

Был конец марта, когда в обед слуга передал ей визитную карточку от адвоката, старины КГБ. Патриция была удивлена, но согласилась принять его. Войдя в гостиную и слегка смахнув рукой невидимые пылинки с тщательно уложенных, щедро припорошенных сединой волос, адвокат вежливо поклонился и на несколько мгновений замер в позе, которая, несомненно, восхитила бы деятеля искусств и поклонника живописи.

– Карл Георг Бонапарт собственной персоной, можно просто… Бонапарт.

Патриция не могла скрыть изумления. Только собираясь ответить на его представление, она услышала странные громкие возгласы, доносившиеся из холла. Затем к ним присоединился голос слуги.

– О! – спохватился адвокат, улыбнувшись великодушно-снисходительной улыбкой, сопровождаемой сопутствующим ей жестом руки. – Извините, но прибыл я не один. Со мной моя верная помощница Рози. И я не замедлю вас представить друг другу.

Адвокат повернулся к двери и распахнул ее. Патриция ахнула, увидев высокую, достигающую ей до груди обезьяну, одетую по последней моде. Ее пышное, судя по покрою индивидуально пошитое розовое платье, было украшено стразами Сваровски, на голове была шляпка, напоминающая по форме колокольчик, на ногах, вернее, на задних лапах были маленькие босоножки.

Патриция замерла в восхищении, а обезьяна между тем приблизилась к ней. Адвокат сделал едва заметный шаг вперед и слегка наклонился, выставив вперед руку, и следом за ним почтительно склонилась в реверансе обезьяна, подавая руку, точнее, переднюю лапу в перчатке цвета морской волны. Девушка в ответ протянула руку, и обезьяна почтительно лизнула ее44
  ^* О знакомстве адвоката и обезьяны Рози читайте в истории «Трудная мишень» в книге 4. (прим. автора).


[Закрыть].

– Знакомство состоялось, и буду рад, если вы приобретете в лице Рози верную подругу, – лицо адвоката засветилось отеческой улыбкой. Обезьяна тем временем не замедлила обернуться в его сторону, и адвокат незаметно вложил в ее лапу кусочек мармелада.

Также Рози не заставила себя уговаривать, и первой отведала фрукты из большой вазы на столе. Патриция умилялась, глядя на ее ужимки и манеры, которым обучил обезьяну адвокат. Контакт был налажен, обстановка в гостиной стала по-домашнему непринужденной. Единственное, что выбивалось из задумки адвоката, так это периодические взвизгивания и рычания Рози, но и тут старина КГБ не растерялся.

– Рози страшно ревнует меня ко всем очаровательным дамам, – проговорил он своим глубоким бархатистым голосом, потом остановился, вздохнул и с некоторым оттенком грусти добавил. – Она согревает мое одинокое сердце. Без нее оно бы совсем превратилось в ледышку… Мадам, – старина КГБ сделал драматическую паузу, некоторым образом подготавливая атмосферу для разговора, – думаю, в ближайшее время вам может понадобиться адвокат.

С этими словами он расстегнул кожаный портфель и вынул пожелтевшую от времени газету «Морнинг Стар» тридцатилетней давности, где была помещена статься о краже драгоценностей в поместье Бин. Патриция с некоторым недоумением прочитала ее.

– Неизвестное лицо располагает информацией, что скрывшийся преступник Дэниэл приходится отцом вашему покойному мужу, мистеру Джеку. И это неизвестное лицо, похоже, затевает хитроумную игру с привлечением членов пострадавшего семейства Бин с целью лишить вас части наследуемого капитала мистера Джека.

Старина КГБ соединил кончики пальцев и выжидательно смотрел на Патрицию. Ненадолго затихшая Рози вдруг спохватилась и, взвизгнув, обняла пораженную внезапным открытием Патрицию.

– Вот видите, даже Рози настоятельно советует вам очень серьезно отнестись к этой информации.

– Я вижу, адвокат, – улыбнулась Патриция, – и не могу вам отказать, – она обняла Рози. – Надеюсь, вы не откажетесь представлять мои интересы…

Конец мая и начало июня выдались жаркими и сухими. Как-то утром адвокат Карл Георг Бонапарт, пребывая на своей загородной вилле, привычно сидел в шезлонге перед бассейном. Рядом с ним, в тени пляжного зонтика, спала Рози. Иногда она вздрагивала во сне, вдыхала пропитанный свежей зеленью и ароматами первых цветов воздух, зевала во весь рот, почесывая за ухом. Адвокат углубился в чтение свежего выпуска газеты, одной рукой иногда успокоительно поглаживая голову спящей обезьяны. На первой полосе газеты была крупная фотография державшейся за руки и улыбающейся пары: Берни и Патриции. Автор статьи сообщал, что после окончания срока траура по смерти мистера Роули, на выставке художников-импрессионистов мистер Берни Бин познакомился с Патрицией, и в течение последнего месяца их довольно часто видели вместе.

Рот адвоката с зажатой в уголке сигарой растянулся в самодовольной улыбке. Многоходовая комбинация продвигалась по намеченному плану и вполне успешно. Адвокат потянулся к телефону и набрал номер Берни.

– Вижу, отношения между вами и Патрицией развиваются в нужном направлении. Надеюсь, у Патриции не возникает никаких подозрений?

– Порой мне трудно ее понять, – звучал в трубке голос его собеседника. – Временами она погружается в себя… выглядит глубоко задумчивой…

– Главное… не форсируйте события… легкий флирт и не более того… время терпит. Как продвинулись в поисках клада?

– С помощью металлоискателя мы обследовали всю территорию поместья и дом, но ничего не нашли, правда, глубина работы металлоискатели составляет не более полутора метров, – ответил Берни.

– Полагаю, вам пора побеседовать с садовником Гаджином о краже…

Гаджин закончил кормление удава-боа, обитающего в клетке по соседству со скалистым гротом на территории поместья. На дорожке появились Берни и Тина. Брат с сестрой неторопливо подошли к садовнику. Начав разговор с обыденных предметов, они неожиданно для Гаджина заговорили о краже тридцатилетней давности. Садовник устало опустился на скамеечку возле цветника.

– Я мало могу вам сообщить об этом, – начал он, – ведь я только неделю успел проработать, когда произошла кража, тем более, что жил я в домике садовника вне основного дома, – он кивнул головой на место своего проживания – небольшой одноэтажный домик с единственным окном, смотрящим в сторону пруда. – Работал на цветнике и в доме был только раз, когда устраивался на работу. За день до кражи хозяйка, ваша мать Оливия, поручила мне взять некоторые вещи в подвале дома. Сами хозяева выехали на прогулку по окрестностям. Я шел неспешно, ориентируясь по словам хозяйки среди коридоров и дверей, когда услышал женский смех. Стараясь ступать тише, я подошел к двери одной из комнат, она была неплотно прикрыта, и там были эти двое… их управляющий и гувернантка… голые они предавались греху прямо на полу. Я еще удивился тогда, потому как накануне эта болтушка Сандра, их гувернантка, проговорилась, что хозяйка и этот Дэниэл – тайно встречаются как любовники. Уж извините меня за прямоту, но…

– Гаджин, – нетерпеливо прервал его Берни. – Не щадите наши чувства, мы хотим знать всю правду, не так ли, Тина?

– Конечно, брат, – поддержала его сестра. – Расскажите нам о самой краже, ведь вы же были свидетелем ее и одновременно пострадавшим лицом.

Гаджин сидел, опустив голову и свесив с колен натруженные руки.

– То утро врезалось мне в память, ничем не сотрешь… – заговорил он негромким хрипловатым голосом. – Ваши родители и Дэниэл отправились на охоту… я работал на цветнике и смотрю… Дэниэл вернулся. Я продолжал работу, как вдруг вижу… он с гувернанткой несут увесистые сумки в гараж.

– Вы не видели, что там могло быть? – взволнованно спросила Тина. – Может, там было что-то… для отвода глаз, а драгоценности или их часть они запрятали где-нибудь на территории поместья или в доме?

– Ничего не могу вам ответить на это. Я же только неделю проработал. Потом, из расспросов полиции, я понял, что драгоценностей было немало и, возможно, часть из них они и припрятали где-нибудь на территории…

Гаджин покачал головой и продолжил:

– У меня до сих пор перед глазами картина, когда ваша мать Оливия, после возвращения с охоты, позвала меня в дом. В гостиной ваш отец, мистер Роули, стоял возле стола с трубкой телефона в руке, повторяя: «Алло, Алло!» Связь-то, оказалось, была обрезана. И Оливия говорит мне, чтобы я отправлялся в город за полицией. Я побежал в гараж, но не смог сразу завести машину. Та машина не часто использовалась, но и преступникам не повезло. Как я потом узнал, у них на полдороге закончился бензин. Я еду в город и вижу нашу машину и Дэниэла возле нее. Я обрадовался, вот, думаю, сейчас это недоразумение и разрешится, помню, подошел к нему, заговорил, а потом мне как дали по голове и все…

Гаджин замолк, ссутулившись и тягостно глядя себе под ноги. Берни и Тина деликатно молчали, ожидая от него продолжения разговора. Но садовник молчал, и Тина не выдержала:

– Вы видели, кто вас ударил? Это была Сандра?

– А кто это еще мог быть? – не поднимая головы, отрешенно произнес садовник. – Я не видел… Потом два года мыкался по больницам, спасибо вашим родителям – оплатили мое лечение, но зрение сильно упало. Я и до этого видел плохо, а после и совсем стал никуда не годен, благо ваши родители не оставили меня в нищете, опять взяли садовником. Я когда вернулся, так даже не сразу узнал сад-то… Тут раньше была скала, и в ней вырубили этот грот, и воду провели, словно она со скалы падает, и на берегу построили это… как его называют-то?

– Греческий портик, – подсказала Тина.

– Ну да… раньше цветник шел до самого пруда, а теперь там портик этот и мостик перекинули на островок пруда…

Вечером того же дня в гостиной семейства Бин за чашкой чая Берни и Тина принимали старину КГБ. Его помощница Рози, сопровождая адвоката в его поездке, не проявила никакого интереса к брату и сестре. Не проронив ни звука, обезьяна уселась в кресле и, схватив первый попавшийся журнал, неуклюже пыталась перелистывать страницы, временами корча рожицы и шлепая по журналу лапой. Старина КГБ тем временем выслушал их рассказ о беседе с Гаджином.

– Итак, в деле о краже драгоценностей фигурируют пять человек, – подвел он итог услышанному, – управляющий Дэниэл, гувернантка Сандра, мистер Роули, миссис Роули, садовник Гаджин. И похитителем или похитителями могут быть любые из вышеперечисленных персон.

– Подождите! – возмутился Берни. – Зачем вы включили в этот список наших родителей?! Они точно невиновны!

– Молодой человек, – старина КГБ снисходительно улыбнулся. – Я бы не сидел сейчас перед вами, если бы легкомысленно списывал со счетов лиц, так или иначе связанных с преступлением, пусть даже в качестве свидетелей. Продолжу, – он властно поднял руку, не давая Тине высказать свое возражение, – если верить анонимному доброжелателю, один из преступников – Дэниэл, но, похоже, дело о краже фамильных драгоценностей еще рано сдавать в архив, игра продолжается. Преступники тридцатилетней давности могли передать информацию любому из вас… и вам, Берни, и вам, Тина, а также нашей богатой вдовушке Патриции. Единственное связующее звено между кражей и сегодняшним днем – это садовник Гаджин, и нам надо продолжать с ним аккуратно работать.

Патриция позавтракала и неторопливо поднялась в свою комнату. В дверь постучали, и слуга подал записку: «Дорогая Патриция, прими сей скромный дар. Б.» Она улыбнулась… Ну, конечно, это от Берни. Затейливый шутник-непоседа…

Слуга терпеливо выжидал. Когда она обернулась к нему, он заискивающе проговорил:

– Позвольте внести то, что прилагалось к записке.

В холле послышались шаги и приглушенный говор. Дверь комнаты распахнулась, и четверо мужчин в комбинезонах фирмы по доставке грузов на дом внесли свернутый ковер. Осторожно положив его посреди комнаты, они, не проронив ни слова, удалились. За ними скрылся и слуга. Патриция в недоумении стояла рядом с ковром, как вдруг он начал шевелиться. Девушка вскрикнула и хотела было уже выбежать из комнаты, как ковер сам начал разворачиваться, открыв взору изумленной, потерявшей дар речи девушке главу частного детективного агентства Лесли Бэста. Лесли так объяснил причину своего столь странного появления: