Текст книги "Золото Холокоста"

* * *

Небольшой двухэтажный особнячок Ассоциации «Холокост» (официальное название «Международный фонд исследования Холокоста. Московский филиал», однако для упрощения автор везде будет называть его Ассоциация «Холокост»), выходил своим фасадом на одну из набережных Москвы. Он был куплен и отреставрирован в девяностые годы на деньги «Джойнта»[6]6
  Американский объединённый еврейский комитет по распределению фондов.


[Закрыть]. Охраняли особняк молодые сионисты из Еврейской лиги обороны с израильскими автоматами «Узи» и парой волкодавов, которых они сами боялись. Несмотря на таких сторожей, в доме постоянно били стёкла, обливали чёрной краской стены и подбрасывали к дверям отрезанные свиные головы. Подходить близко было опасно, поэтому камни и бутылки с чернилами бросали с крыш соседних домов, а летом стреляли из рогаток с лодок на реке. Самыми напряжёнными днями были дни рождения Гитлера и Сталина. Тогда особняк обстреливали из самодельных катапульт из соседних дворов. Камни были настолько большими, что вышибали даже пластиковые окна. Надо было бы заменить простые стёкла на бронированные, но на это «Джойнт» денег не давал. Также не было денег на взятки милиции, поэтому наряд всегда приезжал после обстрела. Милиционеры сокрушённо качали головами и, убедившись, что никто не пострадал, получив от завхоза мацу, «похрустеть», уезжали.

Директором ассоциации была маленькая хрупкая сорокалетняя женщина с короткой стрижкой и страдающим голосом, дочь известного еврейского писателя. «Зрелая женщина, как надклёванная вишня, слаще», – глядя на неё и не обнаружив обручального кольца, вспомнил я фразу из какого-то романа.

– Антиеврейская истерия идёт по всему миру, – жаловалась она. – За прошлый год в Германии было совершено около тысячи антисемитских акций, евреям рассылались поздравления с Холокостом, на кладбищах появились свиные головы (г. Гота). У этих людей чудовищно сместился некий вектор в голове. Как по-другому можно объяснить, когда приветствуется тотальное уничтожение миллионов людей? А чего стоит конференция в Тегеране, которая пыталась оспорить сам факт злодеяния. Да чего там говорить, в Израиле и то на стенах можно увидеть свастику.

– Как вы относитесь к немецким ветеранам? – спросил я.

– Лично я считаю… – Её рубиновые глаза сузились. – Что все эти немецкие ветераны – фронтовики, немецкие штабисты, немецкие чиновники, служившие при Гитлере, ветераны Национал-социалистической партии, гестапо, СС, СД, и пр. и др. и их прислужники от Латвии до Португалии – все они были, есть и будут нацистами до конца своей жизни. В этом необходимо отдавать себе отчёт, когда встречаешься с этой мразью в виде благообразных старичков и старушек с хорошим протезированием. Когда же они наконец сдохнут? – Она почти кричала.

– Они уже и так одной ногой в могиле из-за почтенного возраста и болезней, – заметил я.

– «Есть мертвецы, которых надо убивать», – процитировала она в ответ классика.

На меня смотрели яростные глаза, которые неотвратимо говорили о грядущем возмездии, и я рассказал всё, начиная с фронтовой дружбы моего отца и Берёзкина. Она ни разу не прервала меня, потом своими ладонями накрыла мою руку.

– Вы ведь не еврей, Алекс. Вы русский. Зачем вам это надо?

– В 1999 году умер безногий Берёзкин. Из Дома инвалидов позвонили моему отцу и передали тетрадь в клеёнчатой обложке, которую завещал ему фронтовой друг. В прошлом году умер мой отец, и тетрадь попала ко мне. Так я стал обладателем потрясающего документа о той ужасной ночи с 17 на 18 сентября 1947 года, когда пятьдесят Героев Советского Союза насмерть обороняли золотые монеты, сделанные по приказу Гитлера из зубов шести миллионов мучеников-евреев и из другого золота, награбленного немцами у евреев, по приказу Сталина привезённые в Москву и в результате украденные Берией. Нарисован в тетради план лабиринта со схемой расположения постов и направлениями атаки и записаны воспоминания о службе на Неглинной, 12, о последнем кровавом бое Берёзкина, а также его наблюдения и последующие выводы. Соблюдая военную присягу, он молчал до самой смерти. Только в своём завещании Костя просил нас с отцом расследовать историю монет. Отец не смог. Остался я. Очевидно, что должна быть поставлена точка в этой истории. Шесть миллионов душ требуют этого. Я надеялся, что вы поймете и окажете мне помощь. Если произошла ошибка, то извините. Я постараюсь справиться один.

– Какой обидчивый, – улыбнулась она. – Плохо, когда за делом кроется что-то личное. Ненадёжно. Лучше бы вы деньги попросили.

Я поднялся, но она всё ещё держала меня за руку. Пришлось сесть.

– Вы знаете, – неожиданно шёпотом сказала она, – мы, евреи, уже не говорим Холокост (всесожжение), мы стали говорить Шоа (катастрофа), скоро будем говорить «несчастный случай». Невозможно же всю жизнь жить в этом кошмаре. Может лучше простить и забыть? Забыть, как травили газом, сжигали в печах, выдирали зубы. Из человеческой кожи делали сумочки, ремни и абажуры. Забыть, как проводили медицинские эксперименты, какие обычно делают над животными.

Слёзы полились из её рубиновых глаз.

– Но я наперекор всем им… – Она махнула рукой куда-то вдаль. – Буду мстить и преследовать убийц, раскрывать тайны Холокоста и постоянно напоминать и рассказывать о трагедии. Всю свою жизнь, до конца я буду заниматься только этим. У меня давно нет никакой личной жизни. Я никогда не выйду замуж. Я поклялась и сдержу слово. Это так же верно, как то, что меня зовут Лилия Бруднэ.

Александр Маров (все, не сговариваясь, звали его Алекс), от лица которого автор начал эту часть своего повествования, навидался в жизни всякого и хлебнул дерьма по самые ноздри. Его отец, получивший тяжёлое ранение в бою за Висмар, после демобилизации пошёл работать в «почтовый ящик» (платили там больше и сразу дали комнату) к Расплетину. Так назывались различные секретные конструкторские бюро (КБ), которых было немало в Москве тех лет. Вскоре это КБ превратилось в НПО[7]7
  Научно-производственное объединение.


[Закрыть] «Алмаз», а в 1961 году, когда их ракетой сбили американский самолёт-шпион, пилотируемый Пауэрсом, Расплетин стал академиком и Героем Социалистического Труда, а Маров-старший стал начальником лаборатории ракетной техники, а также ему достались орден Ленина и четырёхкомнатная квартира. Хрущёв, бывший на седьмом небе от счастья, что получил такой подарок – живого американского пилота-шпиона, – устроил показательный процесс (потом Пауэрса обменяли на советского разведчика, полковника Абеля) и завалил Расплетинское КБ деньгами, фондами, жильём так, что НПО «Алмаз» скоро стало самым мощным и богатым в Москве. Вновь принятым работникам квартиры выделялись незамедлительно, зарплату уносили, сняв рубашку и сделав из неё мешок, на премиальные после удачных испытаний конструкторы покупали машины «Победа», а на рабочие и мастерские должности была годичная очередь из инженерно-технических работников. Всё это способствовало резкому увеличению количества и качества разработок и, как следствие, появлению самого мощного для того времени зенитно-ракетного комплекса (ЗРК) «Двина». Этот комплекс стал ударной силой против американских самолётов во вьетнамской войне. Достаточно упомянуть, что только за десять дней декабря 1972 года ЗРК «Двина» был сбит 31 (!) стратегический бомбардировщик «B-52», а за годы войны «фантомов», «скайрейдеров», «корсаров» и прочей шелупони уничтожили несколько тысяч. Американцы в бессилии называли НПО «Алмаз» «осиным гнездом русской ракетной техники» (сейчас, говорят, захиревшим «Алмазом» руководит бывший директор рынка (!), сдавший 90 % площадей в аренду коммерсантам).

Кстати, кандидат в Президенты США Джон Маккейн, проигравший Обаме, будучи лётчиком во время вьетнамской войны, был сбит «Двиной», спрыгнул с парашютом и был так избит вьетнамцами, что у него до сих пор не поднимаются руки выше головы (одеться и вымыться без посторонней помощи невозможно). Он утверждает, что команды избивавшим его вьетнамцам отдавал русский офицер. С тех пор Маккейн стал ненавидеть русских и Россию. Интересно, что было бы, добейся он успеха на выборах. Но это уже другая история.

По совету отца после окончания авиационного института (факультета «Ракетные установки») Александр подал заявление во Вьетнам и после полугодовой ускоренной подготовки (где среди прочего изучался английский язык) в Азербайджане, под Баку, попал на фронт, где и воевал отцовским ЗРК «Двина», который знал лучше всех. Провоевав год, сбив пять американских самолётов, получив медаль «За боевые заслуги» (в просторечье ЗБЗ) и орден «Красной Звезды», в него попал «шрайк»[8]8
    Американская ракета «воздух – земля».


[Закрыть], оторвав левую руку и вонзив в тело 21 осколок. Он еле выжил. Тем не менее Вьетнам горел в его сердце яркой звездой, почти каждую ночь являясь в снах. И, глядя на фанатичную директрису «Холокоста», свободно распоряжающуюся своим телом, чувствами и судьбой, он опять вспомнил Вьетнам. Тот коммунистический закон «10–67», по которому женщину за связь с русским военным ждала тюрьма или высылка в так называемую четвёртую зону, район на границе с Южным Вьетнамом (на побережье), под пушки кораблей 7-го флота США. Вернуться оттуда живой было почти невозможно. Его дивизион прикрывал авиабазу «Зиалам» под столицей, и Алекс часто приезжал в международный клуб в Ханое попить сладкую рисовую водку «Луамой». Единственное место, где могли расслабиться русские офицеры. Там он и познакомился с девушкой, которую все звали Хризантемой. Любовь выстрелила по ним дуплетом. Так как открыто встречаться было опасно, Алекс привозил её в своём газике в бомбоубежище авиабазы. Это продолжалось полгода. Потом Марова вызвал замполит и запретил ездить в клуб, сказав, что Хризантему арестовали. Затем, наклонившись, прошептал: «Забудь девчонку, она уже в “четвёртой зоне”. Это смерть». Выйдя от замполита, лейтенант измолотил трёх вьетнамских патрулей, попавшихся в этот недобрый час у него на пути. Скандал замяли, но звёздочку на погонах он потерял. С тех пор Маров возненавидел коммунизм во всех его проявлениях. После страшного ранения его комиссовали. Вернувшись в Москву, узнал, что жена спуталась с другим. Он избил обоих. Следователь, пожалев однорукого ветерана, уговорил «голубков» забрать заявления из милиции. Пришлось срочно развестись и уйти жить к родителям. На работу никуда не брали, а пенсия была нищенской. Ему удалось заочно закончить журфак университета (благо, что приняли без экзаменов). К этому времени грянула перестройка, и Маров, несмотря на свой атеизм, устроился в издательство «Протестанты», где его ценили за жизненный опыт и знание английского языка. Когда ему от отца достался дневник Берёзкина, Алекс понял, что жизнь дала ему последний шанс: настоящее расследование. Распутав дело о золоте Холокоста, Александр Маров выполнил бы своё предназначение и вписал бы своё имя в мировую историю. В этом он был абсолютно уверен, не зная и не догадываясь, что даже прикосновение к тайнам Холокоста, уже не говоря об их раскрытии, неизмеримо опаснее, чем боевые действия во Вьетнаме.

– Вы принесли дневник? – спросила Лилия.

– Только копию, – усмехнулся я и достал пачку листов.

Она наскоро пробежала листки глазами.

– Очень впечатляет, – сказала директриса, – я в деле.

Помолчав, я начал излагать чуть шутливо:

– Для того чтобы задуманное прошло удачно, адепты вуду[9]9
  Господствующая религия на Гаити, считается колдовским культом.


[Закрыть] рекомендуют исполнить танец с питоном на плечах, затем отрезать ему голову и выпить всю кровь. Потом обрызгать труп рептилии святой водой. Это гарантия того, что дело, которое вы начинаете, будет для вас успешным.

– Значит, я должна зарезать змею и выпить её кровь? Тогда мы найдём золото Холокоста?

– Так полагают адепты.

– Есть две вещи, которых я боюсь больше всего. Первая – это змеи.

– А вторая? – не удержавшись, я попался.

– Однорукие двухметровые ветераны… – Лилия ехидно усмехнулась.

– Змея – это метафора. Питьё крови – также. Вы должны быть готовы победить врага любыми способами. В этом смысл.

– А какой смысл вы видите в поиске золота давно убитых людей? – серьёзно спросила она. – Ведь понятно, что о материальной выгоде не может быть и речи.

Кивнув, я изложил свою теорию развития истории: до Холокоста и после него.

– Вы знаете, чем и как повлияло уничтожение шести миллионов евреев на развитие Земли? – спросил я.

– Нет.

– Тогда я расскажу вам. Мистики определяют эгрегор как совокупность выделенной людьми энергии. Причём энергии мыслящей и действующей. Эгрегор «подобен водохранилищу гидроэлектростанции, которое обеспечивает её бесперебойную работу на долгое время». Смею утверждать, что после умерщвления шести миллионов невинных людей образовался самый мощный резервуар энергии Нового времени, которую они выделили перед смертью. Необходимо сказать, что есть коренное различие между внезапной смертью и смертью в полном сознании, которая неотвратима и к которой готовятся. В первом случае энергия не выделяется. Во втором случае люди знали, что будут неотвратимо умерщвлены и перед смертью излучили специфическую энергию, образовав мощный «эгрегор Холокоста», который влиял и влияет на мировые события до сих пор. Сопоставьте с «эгрегором христианства», который образовался 2000 лет тому назад и «без единого выстрела» (но с большими жертвами) завоевал Римскую империю и занял лидирующее положение в мире, фактически перекроив политическую карту, создав новые государственные образования. В настоящее время, исчерпав большую часть своей энергии и почти не получая подпитки, «Эгрегор христианства» постепенно прекращает влиять на события. Эгрегоры обеспечивают успех тем или иным действиям или способствуют распространению тех или иных идей. Мощные, особенно вновь образованные эгрегоры всегда действуют со 100-процентным успехом.

Именно этим объясняется беспрепятственное образование государства Израиль, поддержанное (небывалый случай) и США и СССР. Именно этим объясняются фантастические удачи израильской разведки по поимке нацистских преступников (например, «дело Эйхмана»). Именно этим объясняется успешная работа некоторых организаций, которые получили широкую известность в мире (например, бюро Визенталя). И, наконец, именно этим объясняются успешные войны Израиля с численно превосходящим враждебным окружением (арабы).

«Эгрегор Холокоста» разделился примерно на три части. Первая часть обеспечивала образование нового государства. Вторая часть обеспечивала его защиту, а также успешное функционирование ряда организаций, связанных с поимкой уцелевших нацистов. Эти две части энергии, выполнив свои задачи, практически исчерпали себя. Кстати, именно ослаблением двух частей «эгрегора Холокоста» и объясняются участившиеся нападки на евреев в разных странах мира (от осквернения могил до одиозных конференций), а также территориальные уступки Израиля своим соседям. Об этом вы знаете лучше меня. Однако продолжает действовать последняя, третья часть этой энергии, которая расходуется на раскрытие тайн Холокоста, которые я бы назвал легендами[10]10
    Легенда – в переводе с латинского «то, что следует читать и знать».


[Закрыть], т. к. нет достаточно достоверных сведений и документов об этих событиях.

Непосредственно Холокост не затронул родных или меня. Только благодаря случаю я стал обладателем некоторых его тайн. Однако все события, происходившие в моей семье, однозначно готовили меня к принятию этой информации. В ХХ веке мой род бросил мирный труд и начал воевать. Первая мировая, Гражданская, финская, Великая Отечественная война, вьетнамская бойня. Мой отец воевал с человеком, который охранял монеты, сделанные из зубного золота, выдранного изо ртов несчастных жертв Холокоста. Мой дядя за шесть побегов угодил в Дахау, пройдя все круги ада. Моя тётка воевала санитаркой и, вытаскивая с поля боя раненых красноармейцев, стреляла в голову всем немцам, которые встречались ей на земле. Только так можно было успокоить этих «сверхчеловеков». Если бы я мог, я бы расследовал эту историю один. Из-за нехватки информационного, материального и других ресурсов я обратился в ассоциацию. Однако я пойду по этому пути до конца, что бы вы ни решили. Считаю, что, отыскав золото Холокоста, я выполню своё предназначение на земле.

– Вы мне можете оставить копию дневника на неделю? Я должна кое-что проверить.

Директриса встала.

– Да, конечно, – ответил я.

– Приходите ровно через две недели. Думаю, я добавлю к этой истории некоторые детали. Что касается теории, которую вы развернули передо мной, то ничего подобного никогда я не слышала. Я потрясена.

Её лицо горело.

Окрылённый, я покинул мрачный особняк.

Успокоившись, Лилия вызвала начальника службы безопасности ассоциации и передала ему визитную карточку Марова.

– Леон Абрамович, пробейте его по Моссаду[11]11
  Ведомство разведки и специальных задач Израиля, считается одной из самых эффективных и профессиональных спецслужб в мире.


[Закрыть] и пошлите им полную запись нашего разговора, – приказала она невысокому лысому человеку в очках, – я не доверяю ветеранам любых войн.

Глава II

Столица Баварии Мюнхен в начале ХХ века насчитывала около полумиллиона жителей. Красивый город с большими зданиями, памятниками, фонтанами, скверами и церквями произвёл на юношу сильное впечатление. Это был крупнейший экономический, машиностроительный, научный и художественный центр Германии того времени. Рихард быстро усвоил, что жители Германии делятся на две неравные группы – которые живут в Мюнхене и которые мечтают об этом. Приход его нового отца находился на рабочей окраине города. Маленькие одно-, двухэтажные домишки из коричневого кирпича (местная глина имела темноватый оттенок). Позади каждого домика имелся клочок земли, где были разбиты огороды. Обыватели сажали картошку, лук, капусту, огурцы. Цветов не растил никто, даже на продажу, хотя и спроса на них не было в этой части города. Но никто не был голодным. Дети были обуты, одеты и сыты, но в «обрез» жили все. Дух экономии, казалось, витал здесь, дух бережливости и накопительства. Пастор попытался приучить Рихарда к Библии, но книга эта с её невероятными историями не удовлетворила его. На улице всё было понятней. Он очень сдружился с двумя Эрнстами: Ремом и Уздетом. Рем был сыном местного лавочника, а Уздет – сыном водопроводчика. Казалось, сама судьба свела их вместе. Каждый обладал тем, чего не было у других. Прижимистый и практичный Веттинг (у него всегда водился пфенниг-другой), мечтательный и одновременно хитрый Уздет, бесстрашный и сильный завоеватель, эдакий король Оттон[12]12
  Оттон I (912–973) – германский король, император Священной Римской империи, которую и основал, завоевав Италию.


[Закрыть] – Рем. Они втроём бегали каждое воскресенье в заводскую пивную покупать отцам к обеду на полмарки пива, что было значительно дешевле, чем в других местах в городе. Одним концом их улица упиралась в мотоциклетный заводик Отто, а другим в рынок, расположенный на берегу городской речки Изар. Было где развернуться. Рем мечтал стать хозяином своего района, завоевав его. Собрав команду драчунов, он стал претворять свою мечту в жизнь. Подчиняя своей силе переулки, закоулки и тупики, весь в царапинах, с расквашенным носом и подбитыми глазами, он каждый день затевал всё новые набеги. После каждой стычки матери избитых мальчишек стали жаловаться его отцу. Лавочник, отрицая все мировые методы воспитания, кроме ремня и палки, нещадно драл сына. Это были тяжкие, но запоминающиеся уроки. Рем становился осторожнее, но ненадолго. Уздет часами пропадал на мотоциклетном дворе, любуясь быстроходными машинами, а иногда и зарабатывая пфенниг-другой, помогая механикам. Юный Рихард принялся запоем читать, причём отбирая из библиотеки пастора, объединённой с церковным книгохранилищем, не христианские наставления, а книги всё больше экономического содержания, дающие представление о финансовых системах Германии и мира. Смит, Риккардо, Мальтус, Сей, Бастиа, Сеньор и особенно Сисмонди – все они становились его учителями, его «калифами на час». Проштудировав одно учение, он сразу же переходил к другому. Подобные теории всё больше привлекали Рихарда.

В 1908 году по совету своего приятеля, мюнхенского миллионера Кванта Отто сделал ставку на только что появившуюся тогда авиацию, заключил выгодный контракт с Военным министерством и одним из первых промышленников Германии стал производить серийные самолёты для армии, испытывая их здесь же, на пустыре за заводом (Квант стал совладельцем предприятия). Была открыта и заводская школа пилотов, которую финансировали военные. Хотя выпускались пилоты для завода, они все имели звание сержанта и могли в любую минуту быть призваны в Военно-воздушные силы. Начиналась новая эпоха. Первым на неё откликнулся Уздет. Он забросил школу и днями и ночами пропадал на пустыре, наблюдая за самолётами. Однажды он прыгнул с крыши дома с зонтиком в руках, едва не переломав при этом ноги.

– Будущее за техникой, – сказал он однажды друзьям, указывая на красавец триплан, выкатываемый механиками на пустырь.

– Нет, будущее за золотом и деньгами, – не согласился Рихард и указал товарищам на известного мюнхенского банкира, выходившего из дома Отто после обеда и подсаживающего в свой автомобиль подружку в сногсшибательном наряде.

– Дураки оба, – сплюнул сквозь зубы Рем, – будущее за силой. – И указал приятелям на заводского мастера, давшего такой пинок работяге, случайно пролившему керосин, что тот растянулся на земле.

Удивительно, ближайшее будущее Германии подтвердит, что правы были они все, но отдалённое будущее укажет, что никто из них не был прав. Три друга реализуют свои мечты, которые станут их судьбой, и погибнут, поглощённые суетными желаниями, зачастую не зная и не догадываясь о своём предназначении. Однако Создатель всей их жизнью напомнит, что предназначение – это главный смысл существования человека, обязательный к выполнению. Ибо такова Его воля!

В то же время друзья начали заглядываться на девочек. Заводилой был, как всегда, Рем. Он водил их к Изару наблюдать, как, подоткнув подолы, прачки стирают бельё. Потом вдруг бросался на них и, с криком пробегая мимо, хлестал прачек по голым задам. Один раз они поймали Рема, исцарапали, бросили в реку да ещё пожаловались отцу. Он так выпорол сына, что тот три дня не показывался из дома.

– Я его зарежу, – наконец появившись, произнёс опухший Эрнст.

Позже Рем научил их онанизму. Кстати, у друзей за всю жизнь так и не сложились семьи. Они были удачливы в любви, но неудачливы в счастье. По разным причинам, но личная жизнь всех троих потерпела крах. Может быть, причины следует искать на берегу Изара?

Хозяин завода Отто любил по воскресеньям заходить в церковь послушать проповедь.

– Деньги – это идея Бога, и они хороши, – как-то раз сказал пастор Веттинг.

– Тогда биржу и валютный курс придумал сам дьявол, – не удержался Отто под смех присутствующих.

Марка была нестабильна.

Промышленник был очень прижимист и предпочитал оплату натурой в прямом и переносном смысле. Всем была известна история, как, приняв на работу молодого родственника жены, он слупил с него молочного поросёнка. Несмотря на то что он был недоволен своей вечно больной супругой, Отто не ходил в городской публичный дом («Дорого», – говорил он) и не заводил любовниц («Ещё дороже»). Он пользовался услугами белошвеек при размещении заказов на шитьё формы для своих лётчиков. Совмещал, так сказать, приятное с полезным. При всём этом он сохранял жизнерадостность натуры и оптимизм. Как-то раз пастор принёс ему «Капитал» Маркса и пожаловался, что эту подрывную литературу продают студенты у ворот завода. Отто открыл наугад знаменитую книгу:

– «…Товар – Деньги – Товар», «Т – Д—Т…» Сколько же стоит этот томище? – спросил Отто, пребывая в изумительном настроении.

– Пять марок, – ответил Веттинг.

– Пусть тогда продают, работяг уравнениями не прошибёшь, – засмеялся промышленник.

К этому же времени относится и первая финансовая операция, которую совершил Рихард. На их улице находился ломбард, в который жёны рабочих сдавали свои нехитрые украшения в трудную минуту жизни. Как-то раз, проходя мимо, он увидел в витрине хорошенькую брошку, которую, очевидно, не смогла вовремя выкупить хозяйка, и она была выставлена на продажу. Брошка была усеяна мелкими бриллиантиками. Присмотревшись, он определил, что это стразы[13]13
    Стразы – поддельные драгоценные камни, изготавливаемые из хрусталя.


[Закрыть] (уроки старого контрабандиста не прошли даром). Цена в 10 марок подтверждала его догадку. Мастер, видимо, угадал пропорцию свинца в хрустале, благодаря чему стразы прекрасно преломляли свет и «играли», как настоящие драгоценные камни. Это делало их чрезвычайно сходными с бриллиантами. Оставив в залог кожаный ранец с учебниками, юноша подкараулил Отто у церкви и показал ему брошь.

– Это же бриллианты! Откуда? – удивился промышленник.

– Нет, это всего лишь хорошие стразы, – объяснил Рихард. – Хочу сделать подарок отцу, а денег нет, вот и решил предложить эту вещицу вам. Она мне досталась от матери, – схитрил он.

Отто, поражённый красотой броши, с одной стороны, честностью юноши – с другой и сравнительно недорогой ценой – с третьей, поторговавшись, купил изящную вещицу за 20 марок.

Выкупив свой ранец, Рихард получил чистую прибыль в размере десяти марок. Довольно потирая руки, юноша продолжил свою экономическую деятельность. Он тайком от пастора открыл личный счёт в банке под небольшой процент и клал на него все деньги, полученные от прибыльных операций. Таким образом он попытался сколотить свой первый капитал для участия в какой-нибудь крупной спекуляции.

Жизнь между тем продолжалась своим порядком. Рем с бандой голодранцев завоёвывал всё больше жизненного пространства, подчиняя своей силе улицу за улицей. Он становился грозой района. Мелкие уголовники уже вынуждены были считаться с ним. Однажды к Рихарду ворвался Уздет с криком, что Рема избивают цыгане. Прибежав на рынок, они застали уже финал драмы: лежащего в луже крови Эрнста с железной осью от телеги, зажатой в руке, и нескольких цыган с проломленными головами, которых приводили в чувство их товарищи. Захотев выгнать цыган с рынка, Рем столкнулся с яростным сопротивлением, тогда, вывернув из телеги железную ось, он стал дубасить ею цыганского барона. Этого кочевники не стерпели и до полусмерти избили Эрнста, хотя он отчаянно сопротивлялся, чуть не укокошив трёх нападавших. Разогнали драку подоспевшие полицейские стрельбой в воздух. Они же привезли Рема на тачке зеленщика к дверям дома, и один из них, сплюнув под ноги лавочнику, сказал: «Если ты не отправишь парня в армию, то мы отправим его в тюрьму». Через три недели Рем записался добровольцем в 10-й Баварский пехотный полк. Так закончилась юность у трёх друзей.

Веттинг закончил школу первым учеником, Уздет – последним, да и то только потому, что его отец поменял все изношенные трубы в учебном заведении на новые за свой счёт. Рихард с блеском поступил в Мюнхенский университет на экономический факультет. Отец Уздета поставил тёплый унитаз, отделал ванную комнату новым кафелем и установил модный в те времена душ Шарко, чтобы герр Отто мог сгонять жир под упругими струями у себя дома. Только после этого промышленник зачислил Эрнста в школу пилотов за счёт завода, выписал бесплатно форму и выбил для него из Военного ведомства стипендию в 40 марок в месяц. Так началась карьера будущего Главного лётчика Германии. Всё это произошло в начале лета, а 1 августа 1914 года началась Первая мировая война.

* * *

Кто же спланировал налёт, кто воспользовался его результатами? Куда подевались золотые монеты? Куда исчезли уцелевшие диверсанты? Задавая эти вопросы, следователи прекрасно понимали, что Берия вряд ли сразу ответит им правду. Одного коварства и хитрости было явно недостаточно для организации и проведения подобной операции. Без помощи из-за рубежа было не обойтись. Однако эти данные фигурант сдавать не хотел и молчал, как рыба. Был применён так называемый конвейер, когда человек допрашивается несколько суток подряд без перерыва сменявшимися каждые три часа следователями. Ситуация не изменилась. Добавили физическое воздействие. Появились первые результаты. Ещё поднажали и… прикоснулись к одной из мировых тайн ХХ века, а именно – к тайне образования государства Израиль. Следы вывели их на помощника британского военного атташе при посольстве Великобритании в Москве Моше Дайна. Этот человек всю жизнь вёл двойную, а то и тройную игру и всегда выигрывал. Родился он в Палестине, которая в ту пору составляла Британскую мандатную территорию, в семье репатриантов-евреев, выходцев из России. Будучи физически очень сильным, Михаил Дайнов (это его настоящая фамилия) избрал карьеру военного. Закончив офицерский колледж в Англии, был послан совершенствовать образование на курсы в Академию Генштаба в Москву (учитывая знание русского языка), где в ту пору учился сплошной интернационал: немцы, французы, англичане, арабы, поляки и т. д. Все они скоро стали применять полученные знания друг против друга. В конце мая 1940 года, будучи командиром роты командос, Дайн держал оборону, отбивая немецкие атаки под Дюнкерком во Франции, пока блокированные англо-французские войска эвакуировались на другой берег Ла-Манша. Однако в последний день блокады, а именно 6 июня, пуля немецкого снайпера попала Моше в глаз и, проскочив по извилистой траектории, вышла из шеи. Не причинив особого вреда, она странным образом сказалась на его потенции. И с этих пор ранее скромный офицер стал сексуальным маньяком, за что позднее получил кличку «одноглазый бык Иудеи». Была и вторая кличка – Адмирал (намек на одноглазого английского адмирала Нельсона), но ее Дайн не любил и очень обижался, когда его так называли, в отличие от первого прозвища. После нападения немцев на Советский Союз англичане стали набирать в свою военную миссию в Москве боевых офицеров, желательно знающих русский язык. Дайн подошёл идеально, и осенью 1941 года он опять появился в Москве, где раскрыл себя с совершенно неожиданной стороны. НКВД, и ранее не оставлявший его без внимания, повторил заход, подставив ему на одном из приёмов известную артистку театра оперетты Веру Днепрову. Результат превзошёл все ожидания. Через три дня наконец выпущенная из номера гостиницы «Москва», где временно квартировал Дайн, актриса сначала отправилась к врачу, который сделал ей небольшую операцию, а именно зашил треснувшую прямую кишку, а затем, ворвавшись на Лубянку к своему куратору, майору Ковалевскому, бросила в него чернильницу и попала (!). Не отличаясь строгим нравом, Днепрова тем не менее орала, что такого развратника не видывал свет и она «советует майору самому подставить зад под этого одноглазого, чтобы личным примером доказать преданность партии, а её увольте». Поняв, что рыбка попалась и еле успокоив разъярённую женщину, Ковалевский, несмотря на фингал под глазом и залитую чернилами форму, сразу составил победный рапорт на имя комиссара Государственной безопасности Берии Л.П., где среди прочего испросил согласия на начало активных мероприятий по вербовке помощника британского военного атташе Моше Дайна. Разрешение было получено.