Текст книги "Стая"

Глава 4. Сотрудничество

На следующий день Николай проснулся поздно, где-то после обеда, в полном одиночестве и совершенно без необходимых для активной деятельности жизненных сил. Причём его голова болела жутко, прямо-таки раскалывалась до той невозможно-тупой боли, какая обычно случается после употребления обильного количества горячительных напитков. Подобная его беспомощность была просто невыносима. В подтверждение сказанного, голову как будто что-то рвало изнутри, давило на виски, точно какой-то металлический предмет помещался там, рядом с её внутренностями, причиняя своим нахождением невероятные страдания.

Николай нетвёрдой рукой нащупал возле себя вчерашнюю пластиковую бутылку. На дне оставалось ещё немного водки. Невероятно, но всё же он с нескрываемым отвращением, морщась и дёргаясь всем организмом, вылил остатки себе в рот. Было противно и гадко. После чего Николай, пошатываясь, ненадолго теряя координацию движений, подобрался ближе к ведру, зачерпнул оттуда кружкой воды и утолил жажду. Закончив пить, он опрокинул остатки себе на голову – страдающее больное место и, размазывая живительную влагу по лицу, вышел во двор. Там он встретил Василия, который уже давненько, можно отметить – с самого утра – ползал на четвереньках возле вчерашнего трофея, разделывая его на куски огромным ножом, целиком поглощённый этим, как казалось, малоприятным занятием.

– А, уже проснулся, – завидев Николая, констатировал он, всем объёмным корпусом разворачиваясь в его сторону. – На работу не опоздаешь? А то зря, наверное, не разбудил тебя пораньше?

– Выходной у меня сегодня. Неужто я тебе ничего так и не объяснил? – невнятно выдавил из себя Петрович, не успев как следует отойти от такого гнетущего его состояния. – Однако я к Андрюше хотел забежать ещё утром. Так что пойду. Может, застану его дома. Ты только мою часть туши никуда не девай. Я её позже заберу.

– Вот ещё выдумал! Да мне одни крылья и нужны будут: дыру заделать на крыше, – оправдался Василий вслед удаляющемуся другу, к тому времени продвинувшегося на некоторое расстояние по тропинке вперёд. – Мясо-то сам ешь, если имеется такое желание. Оставлю полностью! Очень-то оно вкусное, я тебе скажу.

Николай поспешал. Он принялся бодрее переставлять ноги, переваливаясь так нелепым образом из стороны в сторону, но всё равно, с грехом пополам, еле живым дошёл так до Андреевой хижины. Силы явно покидали его. Сам хозяин почему-то сидел возле входа, на крыльце, немного наклонив голову вниз, и, как виделось, был чем-то обескуражен или подавлен. Рядом с ним стояла Оксана, была и ещё какая-то странная особа со сковородкою в руках, расположившаяся уже чуть дальше, на брёвнах, которую Николай то ли со своего похмелья, то ли с такого её неказистого вида не сразу-то и признал. Женщины о чём-то разговаривали, будто бы даже спорили или переругивались между собой, но издали не всё было слышно. Николай подошёл ближе и понял, что все их такие эмоциональные высказывания в конечном итоге сводились только к одному – содержимому рюкзака, который уже полупустой лежал тут же неподалёку, возле дверей.

– Всем привет! – бодро выкрикнул Петрович с ходу, пробуя осмотреть присутствующих. – Что здесь происходит? Кто мне объяснит?

– Тебе-то, Коля, какое дело? Чего вообще нужно? Иди давай своей дорогой и не мешай нам, – недовольно пробормотала незнакомая женщина, удерживающая на коленях большую чугунную сковородку. Она раз за разом вытаскивала из неё угловатыми пальцами замасленные куски яичницы, недоеденные Андреем ещё вчера, старательно засовывала их себе в рот в надежде разжевать редкими зубами и проглотить. Большие части никак не помещались целиком, капали на одежду оставшимся маслом, которое стекало по сальной щеке с подбородка вниз.

– Не мог принести чего-нибудь попроще?!. Набрал одних консервов и рад!.. – возмущённо ворчала она с набитым ртом, при этом норовила импульсивно размахивать руками. Получалось не совсем разборчиво, но окружающие вполне её понимали.

Приглядевшись, Петрович насилу узнал в ней Наталью, бывшую жену Андрея, никоим образом, однако, не оставляющую того в покое. Что-то сегодня в ней было не совсем правильным.

Обращали на себя внимание длинные светло-русые локоны, чуть прикрывающие лицо густыми объёмными прядями сверху, ни разу наверняка не чёсанные за последнее время, как-то неестественно лежавшие у неё на плечах, словно являющиеся уже без того каким-то объёмным париком, а вовсе не частью её самой. Тяжёлый массивный подбородок выглядел мужеподобно и внушительно, выдавал в ней некую неординарную личность. Большие серые глаза с длинными густыми ресницами и такими же чёрными, как смоль, бровями, совсем не крашенными даже, а просто бывшими такими от природы, в общности ещё больше подчёркивали весь этот её колоритный образ.

Наталье едва исполнилось двадцать пять, но, судя по внешнему виду, изрядно помятому и потрёпанному, выглядела она на все сорок, хотя прежнюю красоту можно было и восстановить при желании. Ведь она казалась крупной и высокой девушкой, с чуть полноватой, но этим нисколько не портившим её, прекрасной фигурой, виделась окружающим женщиной в теле, ежели не подразумевать под этим иное. В общем, всё находилось при ней, и даже трудно было отметить какой-нибудь изъян или недостаток, указывающий на её неполноценность.

А вот во что она одевалась, нелегко было описать или даже представить, чем оное могло быть раньше. Какие-то лохмотья, обноски и ремки прикрывали это вполне роскошное тело, и только единственно из-под такого наряда выглядывала одна белоснежная блузка, будто осознанно бросая вызов всей её остальной одежде. Та словно сияла исключительно-слепящим светом виднеющегося сверху воротничка, явившегося здесь каким-то совершенно неведомым образом, заставляя тщательнее присмотреться к её обладательнице.

– Мне от тебя совсем немного нужно, чего-нибудь на ребёнка получить… – растягивая слова, словно в бреду, говорила Наталья, обращаясь куда-то вдаль, по видимости далеко не в первый раз высказывая подобные слова Андрею. – Олежка и твой сын тоже. Ходишь ведь в Город, всё равно какая-то польза имеется от этих путешествий. Был бы ты лучше земледельцем или охотником на худой конец. Те живут намного лучше вашего. Таскаешь вот разные банки, кому они только нужны? Отдай хоть их часть, да я уйду, оставлю тебя в покое.

– Нет! Ты сейчас же отстанешь от него и без всяческих ультиматумов! – продолжала в очередной раз вступаться за Андрея Оксана, просверливая неприятную особу острым испепеляющим взглядом. – С чем пришла – с тем и уйдёшь. Покушала вот, да и хватит с тебя, пожалуй. Проваливай отсюдова подобру-поздорову, откуда нарисовалась! Может, кто другой подаст? А у нас ещё разговор серьёзный намечается. Вот и Петрович как раз вовремя подоспел.

Наталья медленно перевела свой усталый взгляд на Николая, стоявшего напротив и буквально в упор рассматривавшего её. Она постаралась также, насколько это представлялось возможным, всмотреться в его глаза, словно намеревалась в них прочесть, о чём собственно пойдёт речь. Хотя такие разговоры, откровенно признаться, казались Наталье абсолютно малозначимыми.

– Петрович, до дому меня не проводишь? То мне одной несподручно идти будет, – в несколько заигрывающей манере спросила она, наблюдая того мутным, окончательно отрешённым от всего существующего мира взором.

– Сама дойдёшь, невелика птица, – небрежно бросил он ей в ответ, после отвернулся и отошёл подальше.

– Действительно, с вами не договоришься!

Выругавшись и быстро поднявшись, Наталья «сохватала» лежавшую возле рюкзака бутылку спиртного, блок сигарет, ещё какую-то банку с продуктами и, чуть спотыкаясь, небрежно побежала прочь.

– Ох, чего-то она у тебя стащила! – настороженно провозгласил Николай. – Вернуть бы нужно. Как ты думаешь?

– Да вижу я, чего уж теперь, – отвечал Андрей, махнув рукой вслед, в очередной раз позволяя Наталье проделывать подобные вещи. – Пускай немного порадуется. Обменяет их на продукты подешевле или, что скорее всего и будет, сама употребит по назначению. Олежка ведь одинаково – ко мне прибегает, к тётке или бабушке. Голодом уж не останется.

– Вот и у меня муженёк точно такой же, как твоя бывшая. Спозаранку куда-то снова подался, – запричитав так опять, как и в прошлые разы таких встреч, начала ещё больше разоряться Оксана. – И не удержишь ведь ни в какую, как не старайся. Надоело мне уже за ним бегать.

– А ты его на цепь привязывай, – посмеялся над ней дядя Коля. – Проснётся утром и никуда от тебя, само собою, не денется, не уйдёт, не попрощавшись. Как ни на есть дома останется.

– Ну и шуточки у тебя! Только и знаешь ёрничать. Однако, хватит дурачиться, давайте лучше о деле нормально поговорим, – резко попыталась настроиться на серьёзный лад Оксана, немного, разве только самую малость, всё-таки обидевшись на Петровича, так как несмотря на свой упрямый скандальный характер была особой крайне впечатлительной.

– Так вот, пока не стало совсем холодно, соберём продукты со всего посёлка, – продолжала она. – Их сейчас везде дополна доставляют, они недорого стоят, подобные тем, какие Андрей из Города принёс, и отвезём в дальние селения на обмен. Там местные жители за лето хорошо кореньями запаслись. До Города им сейчас не добраться: далековато – грызуны помешают. Наши консервы и одежда у них будут точно в цене. Организуем экспедицию да дичь по дороге постреляем.

– Надо будет ещё и охотника какого-нибудь с собой брать, а то как бы нас самих по дороге не «перестреляли», – выдал такое заключение Николай, недоверчиво поглядывая на неё и слегка усмехаясь. – Ты вот, Оксана, умеешь с оружием обращаться? А ты, Андрей, окромя своего ножичка? Про себя так я вообще молчу, потому что дальше собственного носа всё равно ничего не вижу.

«Вы сначала подводу из управляющего выбить попробуйте, – тем временем думал Андрей, – а потом и будете решать, куда вам действительно на ней поехать».

Но вслух подобные мысли он произносить не стал, а приберёг оные для более подходящего случая. Он лишь с интересом посмотрел на свой нож, который висел у него на поясе, и после загадочно улыбнулся. Когда ходишь один, другое оружие было практически бесполезно. Андрей это знал и даже не брал его с собой, давно разучившись им пользоваться. Однако нечто особенное для таких опасных и непредвиденных встреч у него уже имелось.

– Ничего-ничего, – успокоительным тоном молвила Оксана. – Дядя Коля уж, в крайнем случае, может и собаками руководить. Очень они его любят! Андрей хорош в ближнем бою, но, я думаю, до этого не дойдёт. Я же договорюсь насчёт обоза да лишний товар по посёлку пособираю, кто чего дать сможет. А вы отдыхайте пока. Но тоже мне: сильно не увлекайтесь, то я и сама не знаю, когда всё будет готово.

– Да, идея хорошая, насчёт того, чтоб отдохнуть! Нужно неделю на это, не меньше. В баньку сходить там, туда-сюда. Правда, Андрюха? – Николай вопросительно глянул на Андрея, и тот одобрительно кивнул, соглашаясь со страстным желанием Петровича взять для него хоть какую-нибудь передышку ото всех многочисленных шараханий по незнакомым и крайне недружелюбным местам. – Людочка твоя, небось, наскучалась? Точно, ждёт своего избранника с нетерпением.

Андрей вспыхнул как рак, которого только что обдали кипятком, а стоявшая напротив Оксана сразу занервничала и поскорее поспешила удалиться с глаз.

– Ну всё. На том, наверное, и договоримся, – изъяснилась она напоследок. – Я ещё маму с собой прихвачу: собак пробивать. То ведь сами в курсе, что собаки у нас на вес золота состоят, а мама у меня насчёт этого дела особенно хороша. Недели не обещаю, постараюсь как можно скорее экспедицию организовать. Да и время не ждёт: скоро зима. Чем раньше в поход отправимся – тем раньше вернёмся обратно. Лучше чай больше заваривайте, чтобы восстановиться и по дороге не вырубиться, а ежели пьянствовать собираетесь – то пейте красное вино, полезнее будет.

Оксана улыбнулась, таким образом распорядившись по-свойски, намереваясь как обычно раствориться в воздухе, махнула уже рукой на прощание, однако полушёпотом всё же прибавила несколько слов для верности:

– Только о нашей задумке никому не говорите пока, а то, сами знаете, мало ли чего бывает…

Андрей и Николай молча переглянулись, вероятно, захотев по обыкновению над ней посмеяться, но благоразумно сдержались, тем более что Оксана ещё здесь незримо присутствовала.

– Ну что, идём в бар, как обычно? – после секундной паузы предложил Николай, по привычке почёсывая затылок, как это у него получалось, сквозь великолепную дырку в кепке. – А то меня чего-то мутит после вчерашнего. Выпьем там по кружечке пивка?..

– Нет уж, вина, и только исключительно красного! – засмеялся Андрей, повторив наставления Оксаны. – Неизвестно, правда, что у неё получится насчёт обоза…

– К родным уже заходил? – заботливо поинтересовался Николай.

– Заходил, – отвечал тот, для какой-то особой цели пошарив руками по карманам, вероятно захотев удостовериться, все ли находится на месте. – Пойдём же, дядя Коля, скорее, а то мне и самому не терпится повидаться с Людмилой.

Они двинулись по дороге вперёд и вышли напрямую к озеру, следуя далее уже по берегу в направлении бара. Стоял ещё день, и вокруг было светло и красочно, конечно не так, как на поверхности. Но всё равно, естественного освещения вполне хватало, чтобы пока не разводить костры. Свет проникал сюда каким-то неведомым образом сверху и растекался по периметру подземелья подобно некоему божественному наваждению. Частично он отражался также и от водной глади ровным голубовато-зелёным свечением. Как ни странно, но такой уж жуткой непроглядной темноты здесь абсолютно не наблюдалось. Скорее наоборот, попривыкнув к постоянному полумраку, без особого труда можно было рассмотреть все встречающиеся достопримечательности, как в дневное, так и даже, что самое удивительное, в ночное время. Возможно, органы зрения местных жителей вполне адаптировались к этому двойственному состоянию, быстро перестраиваясь с яркого восприятия поверхностного мира на чёткое подземное наблюдение в непроглядной пещерной мгле.

Вскоре приятели зашли и в само интересующее их заведение, представляющее собой построенный на совесть крепкий деревянный сруб, который выглядел довольно внушительно, был с двойными окнами и чёрными металлическими решётками на них. Своим видом он напоминал скорее какую-то неприступную крепость, чем привычное в нашем понимании питейное заведение. Внутри всё смотрелось на удивление чисто убранным, предметы находились на своих местах, что бывало так не всегда после очередных визитов прихожан. Столы, стойки, стулья и прочая мебель были полностью изготовлены из дерева, пропитаны янтарной смолой, казались массивными и прочными, словно собирались так существовать времена вечные. Сразу бросались в глаза старания здешних мастеров, потрудившихся на славу. Ещё бы, для такого заведения никаких материалов было не жалко! Зал же предстал очень просторным и вместительным, очевидно, для некоторого значительного количества гостей, присутствовавших тут по мере надобности, требующих, безусловно, и большей численности персонала. Однако обслуживала подобное окружение всего одна женщина – сама хозяйка Людмила.

Осмотревшись, приятели заметили совсем не свойственную данному времени суток некую пугающую пустоту. Такое явно выраженное здесь безмолвие выглядело очень подозрительно. Куда-то исчезли все привычные посетители, которые, по их расчётам, должны были тут определённо присутствовать. Не оказалось никого из завсегдатаев этого заведения, ни одного человека, помимо единственного, неброско одетого молодого охотника, не проявляющего себя никоим образом, неподвижно тихо сидевшего за дальним столиком в углу. Он, вероятно, давненько уже находился в баре, и, возможно, очень прилично задремал, выпив предварительно порцию пенного пива.

Людмила, прятавшаяся за стойкой и кажущаяся заскучавшей от стоявшей тишины и гробового спокойствия, завидев гостей, мгновенно преобразилась, быстро вскочив на ноги. Она окинула приятелей острым, крайне неприветливым взором, сверкнула карими глазами, не по-доброму прищурилась. Чёрные как смоль, вьющиеся волосы прыгнули за ней следом, растягиваясь по длине небольшими пружинками, точно подчинившись необузданной энергии импульсивной хозяйки. Лицо владелицы заведения не изменилось ни на чуть, осталось сухим и безжизненным, даже, можно отметить: оно было чем-то стянуто до неузнаваемости. Его словно облегала особая восковая маска, нанесённая причудливым образом так, что при мрачном освещении казалось, будто внутрь её невольно втягивалась и располагавшаяся вокруг кожа. Людмила выглядела старше своего возраста, хотя на самом деле была не так уж и молода. Возможно, влияла работа, тот образ жизни, какой она предпочитала вести, который-то и отложил такой весомый отпечаток на всю её внешность.

Однако природа наделила Людмилу высокой и стройной фигурой, объёмным бюстом, широкими бёдрами, очертания которых, несомненно, нравились многим мужчинам, чего нельзя было сказать об её ужасном, просто невыносимом характере. Хотя положению, какое она занимала в обществе, можно было только позавидовать. Ни в чём, собственно, не нуждаясь, ни в каких прихотях себе не отказывая, Людмила виделась окружающим страшной собственницей. Она сама, равно как и всё её заведение, относились к попечению определённых структур власти, естественно их контролирующих и получающих от сей хозяйственной деятельности хорошую прибыль. Вероятно, Андрею не хотелось упускать такие возможности, которые здесь открывались, тем более что Людмила проявляла к нему особый, повышенный интерес. Но эдакое доброжелательное отношение с её стороны было не так и безопасно, как могло представиться на первый взгляд.

– Проходите, гости дорогие, – первой начала разговор Людмила с нескрываемым раздражением в голосе, намереваясь открыто поиздеваться над вошедшими. – Не заблудились случайно, придя сюда? Один из вас аж целую неделю здесь не показывался. Совсем позабыл меня, наверное?

Андрей содрогнулся всем сердцем от таких её слов, совершенно правильно приняв выговор на свой счёт. Он, должно быть немного испугавшись, встал рядом, поближе к Николаю, дабы его категоричные изъяснения ненароком не были услышаны властолюбивой хозяйкой, и очень тихо, почти шёпотом, обречённо сказал:

– Пойду как обычно усмирять бушующий ураган страстей.

– Давай-давай! – вполне даже по-дружески подбодрил его Николай, хлопнув рукою по плечу. – Только вот сначала пришли мне бутылочку вина, уж какого-нибудь, горло промочить, да и перекусить чего – тоже не помешает. А то получится как в прошлый раз…

Андрей, всем видом и движениями изображая понимание, стремясь хоть как-то оправдаться перед Людмилой, быстро подобрался к разгневанной властительнице и, хорошо зная её неукротимый характер, начал ту всячески ублажать. Николай же предусмотрительно занял столик напротив, чтобы в случае каких бы то ни было непредвиденных обстоятельств незамедлительно покинуть опасное заведение. Он искренне желал также и прислушаться к разговору, происходившему между ними.

Выяснилось, что Людмила даже не знала, что Андрей уходил в Город. Конечно, данный факт выглядел странно, хотя тот и сам старался никогда не раскрывать своих замыслов. Так и в этом случае Андрей не поставил её в известность о переходе, думая, что Людмила, как всегда, будет в курсе всех событий, по крайней мере случившихся именно с ним. Начиналась обычная сцена ревности, разыгрываемая любой настоящей женщиной, к категории которых она относилась безо всякого сомнения. Тот отчаянно оправдывался в свойственной ему манере полушутливого тона, будто пытался усыпить в ней нарастающий поток эмоций. Все эти действия по обыкновению возымели должный «магический» эффект, сменив её безудержный гнев ярости на милость и расположение.

– Коля! Иди забирай свой заказ! – резко прокричала она, чуть взвизгнув в конце от избытка чувств, продолжая ворчать и далее, но уже себе под нос, для большей видимости усиленно размахивая руками по сторонам. – Пока лишь одно блюдо имеется, другого не подвезли.

Хозяйка выложила на стойку тарелку с картофельным пюре и котлетой, скудно облитых подливом, решётку с хлебом, столовый нож и вилку. Она также небрежно выставила вперёд бутылку красного вина и два лёгких простецких стакана, изготовленных из коры какого-то местно-растущего дерева. Подождав, пока Николай неспешно заберёт это себе за столик и отойдёт подальше, Людмила, обняв за шею Андрея, шёпотом что-то проговорила ему прямо в ухо. Тот улыбнулся и, одобрительно кивнув, проследовал за ней, удаляясь в скрытое от посторонних глаз подсобное помещение.

Николай же остался сидеть за столиком, молча обдумывать происходящее, немного сочувствуя Андрею и в то же время естественно за него опасаясь. Но беспокоиться было не о чем, если такие, ни к чему не обязывающие отношения вполне устраивали обоих, то почему бы и нет, несмотря на разницу в возрасте. Пусть будет всё так, как оно есть. Однако ж, с другой стороны, он ощущал внутри себя некое растущее напряжение, находился в состоянии бесконечной тревожности. Характер Людмилы отнюдь не вызывал доброжелательного расположения, сердечных и приятных чувств. Следовало держаться от неё подальше, обходить различные негативные реакции её взбалмошной непредсказуемой личности. Но это конечно было делом вкуса. Некоторая власть и контроль над Андреем, а также, несомненно, и забота в отношении него оказывалась очень кстати. Да и получал он от неё всё, чего желал. Кто-то, вероятно, скажет: «Зачем, мол, нужна такая женщина, как Людмила? Можно было найти себе и помоложе, и характером покладистее». Другие же, напротив, хорошо поразмыслив, опровергнут это категоричное утверждение и поддержат его выбор, придут к мысли о том, что устроился он довольно неплохо, и что ему вполне можно позавидовать.

Николай откупорил бутылку и поспешил наполнить бокал терпким искрящимся напитком тёмно-бордового цвета, консистенцией, скорее напоминающей кровь, бывшим здесь альтернативой нормальному столовому вину. Он сразу залпом выпил его без остатка, опустошил стакан полностью, чувствуя проникающее действие спиртного всем организмом. Николай словно изливал на собственную душу и тело чудотворный бальзам, оставляющий тепло на сердце, после ударявший в мозг, расставляя мысли по своим местам. Тем самым он будто придавал себе духовную и физическую уверенность и твёрдость.

Нужно было обязательно поесть, то от вчерашней полковничьей ухи в животе давно ничего не осталось. Желудок настойчиво напоминал ему об этом кратковременными спазмами, требуя чего-нибудь положить внутрь. Не дожидаясь Андрея – а того при данных обстоятельствах можно было ждать вечно – он принялся уничтожать предоставленное ему чуть поостывшее блюдо. Картофель оказался вкусным, а вот котлета совсем не блистала каким-либо особым кулинарным изыском. Возможно, изготовленная из мяса грызуна или того хуже – мяса летучей мыши, самого дешёвого и доступного продукта, она чувствовалась жёсткой и была просто отвратительна на вкус. Но плох обед или хорош – выбирать не приходилось. Когда бываешь голоден, пища не кажется уже не годной к употреблению – съешь всё, что дают, за милую душу.

Вскоре, минут через тридцать, явился Андрей, довольный и улыбающийся, словно кот, навернувший банку сметаны. Он вышел, удерживая на подносе восхитительное жаркое из молодого кабанчика, политого обильно соусом, обложенного вокруг кусочками из запечённых фруктов. В другой руке у него имелась ещё пара бутылок вина. Андрей нёс эти яства с необычайной сноровкой, какой в действительности мог позавидовать любой официант, будь он на его месте.

– Ну, не прошло и часа, – вымолвил Николай, не отрывая взгляда от чудесного поросёночка на блюде. – Чего-то вы быстренько сегодня управились. Могли бы и не торопиться, народу всё равно никого не наблюдается.

– Да уж хватит, пожалуй, на сегодня, для первого случая. А то Людмила ещё вечером после закрытия к себе зазывает, – полушёпотом отвечал ему Андрей, беззвучно засмеявшись. – Нужно бы силы поберечь. Они мне в дальнейшем ой как понадобятся.

– А что это ты за угощение принёс, прямо совсем уж по-царски, в честь какого-такого торжественного события? – Петрович с удовольствием облизнул губы. – На подобное я даже и не рассчитывал.

– Всё дело в том, что я Люде поведал, как ты возле бункера меня дожидался, рискуя собственной жизнью, кстати, – Андрей поднял вверх указательный палец, производя такой выразительно-благодарственный жест в подтверждение сказанного. – И Людочка расщедрилась, решив нас необычно угостить, кое случается крайне редко. Так что пользуйся случаем.

– Да уж, вот оно как всё замечательно выглядит на первый взгляд, – бормотал про себя Петрович, от изумления покачивая головой. – Совершенно не похоже на искреннее отношение. Не было бы беды от такой её щедрости.

Николай, однако, вполне мог и ошибаться.

Спустя время, неторопливо, словно плывя по воздуху, к ним подошла и сама хозяйка Людмила.

– Можно к вам присоединиться? – поинтересовалась она, исходя уже не из холодной вежливости и крайнего пренебрежения к окружающим, которое замечалось в ней прежде, а руководствуясь, как ни странно, искренними и признательными чувствами. – Ради такого события стоит пропустить по стаканчику, в честь здоровья Николая Петровича. Всё торжество будет произведено исключительно за счёт заведения.

– Ух ты! Вот оно даже как! – Николай с удивлением посмотрел на хозяйку и дрожащей рукой убрал запотевшие очки в карман. – Конечно, присаживайтесь пожалуйста… Милости просим…

Лицо Людмилы растекалось в улыбке, маска надменности и злости слетела прочь, морщины разгладились, превратив её в доброжелательную, приветливую, ищущую простого общения женщину.

– У всех есть что пить? – неожиданно спросила она, и Петрович начал резво разливать вино по всем найденным на столе пустым посудным ёмкостям.

Людмила сразу со знанием дела отправила содержимое стакана в рот, хотя и Николай, стараясь ей угодить, наполнил его до самых краёв.

– Закроемся пораньше, клиентов сегодня, точно, уж не предвидится, – деловито сообщила она, закусывая куском яблока с большой принесённой тарелки. – Возле Управления Совета собрание всех свободных жителей. И я уже знаю, по какому поводу.

– И чего они могут там сказать простым смертным?! – возмущённо, однако крайне заинтересованно полюбопытствовал Николай. Он отрезал крупный кусок зажаристого мяса, обмакнул его во вкусный соус, а затем с удовольствием положил себе на тарелку вместе с фруктами.

– Поднятие налоговых пошлин, создание отряда по подготовке к зиме, усиление защитных мер в отношении паразитов, ремонт и укрепление периметра обороны – в общем, все, подобные этим, мероприятия.

– Увлекательно было бы поучаствовать! – бодренько воодушевился Петрович, попытавшись каким-нибудь образом выползти из-за стола.

– Да чего там участвовать, сиди уж здесь, раз пришёл. Когда ещё представится такая возможность: тихо, спокойно пообщаться, – быстро образумила его Людмила, будто вылила на голову ушат холодной воды.

– И ты не думаешь, что как раз после собрания люди пойдут к тебе обсуждать и осмысливать услышанное? – в свою очередь поинтересовался Андрей.

– Навряд ли. Разве только несколько настоящих пропойцев, да и то ненадолго. Радоваться ведь нечему. Предстоят затраты, работа, бдительность. Так что большая часть людей разбредётся по домам, – она лишь привольно махнула рукой в сторону дверей. – Ты, Андрей, лучше бы рассказал, как твоя экспедиция прошла. Много товару удалось принести?

– На своих-то плечах? Смеёшься? – печально отвечал тот.

– Эх, сколько раз тебе говорила: ходи с группой, эдак безопаснее, да и больше взять сможешь, а то всё надеешься на удачу, будто никто тебя не заметит! – укоризненно воскликнула она, сверкнув глазами так, что друзьям стало не по себе. – Отпустит растительность по всему телу, уж не подступишься. Думаешь, грызуны тебя за своего примут? Вот и сегодня ко мне опять не побрившись пришёл.

Николай буркнул чего-то вполголоса себе под нос, после сразу прикрыл рот рукой, словно хотел этим попридержать рвущийся наружу смех. После он попробовал всё-таки немного заступиться за Андрея:

– Ой, да когда ему было! Вчера только из Города вернулся, всё к тебе торопился! Вот сегодня баньку бы организовать, косточки попарить. А то получается всё как в сказке, только в точности до наоборот.

– Чего это ты вдруг сказками заговорил? – издевательски осведомилась у него Людмила.

– Да так, ничего особенного. Только речь там идёт про удалого молодца и старуху, жившую глубоко в лесу. Молодец к ней в гости пришёл, а старуха поначалу собиралась его съесть, да потом всё же передумала – очень он ей понравился. В баньке его напарила, накормила, напоила, а лишь затем спать уложила.

Людмила, как показалось, немного даже оторопела или смутилась от таких его нескромных изречений.

– Это кого же ты имеешь в виду, паразит?! Сейчас договоришься у меня! – крикнула она, опомнившись через какое-то мгновение, и замахнулась на обидчика полотенцем.

– Да что ты, что ты… – засмеялся тот уже в открытую, чуть было не подавившись большим куском мяса, который ел, возвратив его обратно на тарелку.

– Ладно, будет вам баня. Только сначала с тебя, Андрей, рассказ о переходе, уж не отвертишься, – заметно мягче произнесла хозяйка, убирая эдакое грозное оружие обратно себе на колени.

– Действительно, как ты сумел из Города-то выбраться, и что там тебя так обстоятельно задержало? – точно повторяя слова Людмилы, уже серьёзно спросил Николай. – А то я и не слышал…

– Чего там говорить, всё как обычно. Хотя, конечно, был один случай, о котором стоит упомянуть особо, – Андрей налил вина, отрезал кусок свинины и, проткнув его вилкой, придвинул ближе к себе.

После произведённых приготовлений, немного пригубив налитое содержимое, он продолжил свою речь, закусывая по ходу рассказа диким кабанчиком, тщательно прожёвывая необычайно мягкое и вкусное мясо.

– Хорошо, но слушайте очень внимательно. Начну всё по порядку…