Текст книги "Стая"

Глава 9. Предложение

Виктор Павлович насмешливо смотрел на меня, оторопевшего от таких его слов и, видимо чувствуя мою нерешительность, уже сам взял свой чемоданчик в руки. Широким взмахом он сбросил со стола всю грязную посуду, которая с грохотом ударилась об пол и тотчас разбилась вдребезги, превратившись в груду обломков. Он положил чемодан на освободившееся место и быстро открыл его, разворачивая содержимым в мою сторону, словно собирался как можно скорее показать мне нечто особенное.

– Вот, посмотри внутрь, оцени все мои старания! – импульсивно выразился он так, подперев ладонью подбородок. – Бери, как есть, точно от себя отрываю.

В чемодане находился пистолет и два десятка обойм к нему, сложенных там достаточно аккуратно, зафиксированных к стенкам особыми креплениями, напомнившими мне почему-то ремни безопасности в медицинской комнате. Однако они были, разумеется, гораздо меньше по размеру.

После ряда наставлений Виктор Павлович начал учить меня пользоваться оружием, а именно: расстреливать стоявшую посуду вокруг, приговаривая: «Тяжело в учении – легко в бою», уродовать столы и стулья влетающими в них пулями так, что уши закладывало от разрывающихся выстрелов, и порой даже казалось, будто война началась. В чемодане лежало ещё десяток, как он их называл, осколочных гранат Ф-1, сходных внешним видом с пирожными из знакомой кулинарии, которые, на моё счастье, мы не стали испытывать прямо сейчас.

После обучения я наконец мог спокойно отдохнуть. Заказал себе стакан томатного сока, опустился на стул, каким-то неожиданным образом уцелевший в этой перестрелке, и осторожно посмотрел в сторону своего знакомого. Тот занимался лишь тем, что нервно прогуливался из угла в угол, наклонив голову вниз, видимо крепко о чём-то задумавшись. Облокотившись на спинку стула и набравшись положенной храбрости, я спросил его уже напрямую:

– Скажите мне, пожалуйста, как неграмотному сельскому жителю, если это, конечно, не большой секрет и не те неположенные знания, от которых вы нас оберегаете всё время. Зачем вам, таким умным, в Городе понадобились вдруг наши коренья, если Город и без них защищает вас от всех неприятностей? Эти коренья ведь большая редкость. Можно отметить: у нас их практически нет совсем. Разве что только в других селениях поискать.

Тут Виктор Павлович сразу как-то заворчал, начал плеваться и фыркать по ходу движения, вытащил из кармана штанов небольшую пластиковую кнопку, напоминающую заглушку от лишнего шума и зачем-то проворно затолкал её себе прямо в ухо. Изъяснялся он при этом вполголоса, но довольно грубо и нецензурно, словно разговаривал так уже сам с собой, отворачивался и прятался в процессе за широкую мраморную колонну напротив, что было совершенно на него не похоже и подрывало в нём облик приличного цивилизованного человека.

– Секрет большой, но тебе, всё же, рассказать придётся, – спустя мгновение после неистового бормотания себе под нос, с трудом выдал он нормальный ответ. – Однако уже не сегодня, а чуть попозже, по прошествии хоть какого-то обусловленного времени и, естественно, лишь после того, как вы начнёте подвозить коренья сюда.

Палыч продолжил ходить взад и вперёд, стал нервничать ещё больше, от напряжения или волнения принявшись быстро перебирать пальцами в воздухе.

– Не обижайся, но дело в том, что если сказать причину прямо сейчас, побудившую нас к вам обратиться, то многое будет непонятно и очень подозрительно выглядеть. Не слишком-то вы готовы в настоящий момент к той ситуации, какая сложилась на сегодняшний день.

«Будто теперь это не выглядит подозрительным, – мелькнула мысль у меня в голове. – Как странно ведёт себя Палыч последнее время, что совершенно необъяснимо и заставляет задуматься. Но, хоть какую-то выгоду можно будет получить от его предложения, и то хорошо».

– Наверное, сигареты будете из них изготавливать? – уже вслух предположил я, явственно пытаясь задеть его за живое.

Тот несколько замялся и непонимающим взглядом посмотрел на меня, прекратив прохаживаться передо мною, подобно маятнику в напольных часах, что прежде меня только раздражало.

– В магазин-то сегодня идёшь? – необычайно дружелюбно вымолвил он, пропуская мои слова мимо ушей. – Продуктов там сегодня завезли, уж какие захочешь, на любой вкус.

– Естественно, зачем же я тогда приехал? Кушать-то ведь хочется, – произнёс я своё любимое выражение и с готовностью поднялся со стула.

– Вот и ладненько, спускайся вниз, а я покуда тут приберусь немного. Всё равно неудобно оставлять после себя такой беспорядок. Хоть мебель на место поставлю, – Виктор Павлович виновато улыбнулся, будто этим извинялся за выказанную им слабость, оправдывался в проявлении негативных эмоций. – Наберёшь товар – так подожди меня внизу, я к тебе уже сам подойду.

Я послушно потащился обратно, по тем же лестницам, что и прежде, очутившись в конечном итоге в знакомом маленьком помещении с двумя дверями и одной вывеской. Там я, естественно, шагнул уже в другую дверь, над которой красовалась надпись «Магазин», и остановился, замерев как вкопанный.

Из глубины зала на меня смотрела симпатичная девушка с приветливой обворожительной улыбкой, высокая и стройная, в лёгком бирюзовом сарафане из полупрозрачного шёлка, подпоясанная тоненьким, неприметным глазу пояском.

– Чего изволите, молодой человек? – ещё раз мило улыбнувшись, доброжелательно спросила она, выходя мне навстречу.

Её голубые глаза были полуоткрыты и выражали какую-то томливую надежду, как мне тогда наивно показалось, именно для продолжения знакомства со мной. Вьющиеся рыжеватые волосы распускались по их небольшой длине, красиво сочетались с бледноватой кожей лица, украшенного небольшим румянцем и ямочками на щёчках.

По всей городской теории вероятности здесь её не должно было быть ни в коем случае, да и вообще никого из людей, так как эти предполагаемые закупки свершались самостоятельно. Стоило только зайти и забрать необходимый товар прямо с витрины, услужливо наполненной различными продуктами питания, медикаментами, либо одеждой, другими нужными вещами – ассортиментом того отдела, в который пришёл.

– Ну, говорите же скорее, а то мы скоро на обед закрываемся, – фривольно пролепетала она, выставив вперёд белую ножку, надув обижено пухлые губки. Этим она будто выдавала истинную заинтересованность моей персоной. Я несколько даже оробел, тотчас лишившись дара своей драгоценной речи от неожиданности и явного нескромного давления, так импульсивно проявляемого с её стороны.

– Право, не знаю сударыня, но позвольте мне самому, однако, сделать свой выбор, – только смог пробурчать я в ответ, также стараясь быть любезным и приветливым.

– А выберите меня! – неожиданно предложила она, подаваясь вперёд всем телом, приподнимая объёмный бюст вверх. После девушка медленно направилась ко мне, ещё больше сокращая расстояние между нами. – Я действительно могу Вам очень хорошо пригодиться, много чего умею делать. Полное количество функций и не перечислить будет. Я ведь и впрямь Вам нравлюсь? Ну хоть немножечко?..

С испугу я попятился назад, не зная, как действовать дальше. Спас меня от таких её откровенных притязаний внезапно явившийся в магазин Виктор Павлович, который прямо с ходу возмущённо и ворчливо высказался, как обычно, в свойственной ему резкой манере:

– Маша, ты опять принялась за своё?! Сколько раз я тебя просил не приставать к экспедиторам! Ступай сейчас же обратно к себе!

Девушка улыбнулась уже и ему, наверняка в силу привычки, и после быстро удалилась прочь, качая бёдрами и цокая туфлями на высоком каблуке.

– Кем же эта Маша Вам приходится? – с удивлением поинтересовался я, провожая взглядом прекрасную незнакомку до дверей.

– Не обращай внимания, – с трудом выговорил Виктор Павлович, всё ещё продолжая оставаться раздражённым её выходкой. – Позже всё поймёшь.

– Да как же я пойму, ежели Вы ничего не объясняете?! – взбунтовался я, принявши его слова близко к сердцу. – Мне кажется, я ей очень даже понравился.

– Сказал бы я тебе, как ты ей понравился и в качестве кого, да специально не стану, иначе забудешь своё истинное предназначение в жизни.

– Жена должно быть Ваша, или любовница? – спросил я его удручённо.

– Пускай будет так, – ответил он, запинаясь. – Приступай, однако ж, к своим обязанностям, то некогда мне тебя сегодня дожидаться.

– Так Вы даже и ждать меня собираетесь? Мы разве ещё куда-то идём?

– Конечно, раз хотел всё узнать. Покажу тебе, где я живу, – Виктор Павлович снял с моего плеча рюкзак и начал класть в него всё, что попадалось ему под руку. – Надо пошевеливаться, пока действительно магазин на обед не закрыли. Да и вечер приближается, а там стемнеет, глазом не успеем моргнуть, и нам будет несдобровать.

– Подождите, Виктор Павлович, не так быстро! – прокричал я, обеспокоившись тем, что он положит туда продукты, совершенно мне не нужные.

– Ну тогда давай уже сам, – он вернул мне мешок и поспешил к выходу. – Я тебя на улице подожду.

«Вот шанс подвернулся узнать об этом странном месте побольше, – думал я, меж тем собирая рюкзак. – Долго же я дожидался такого удобного случая. Теперь уж Палыч от меня точно никуда не денется. Пускай рассказывает всё как есть, ничего не скрывая, то не видать ему кореньев как своих ушей».

Набив походный мешок под завязку всякой питательной ерундой, я направился к выходу, еле волоча тот на себе, кое-как передвигаясь под его тяжестью.

– Ну, жадность тебя точно погубит, – с пониманием изрёк Виктор Павлович, наблюдая все мои мучения. – Придётся потом до дому провожать, то как бы чего не случилось по дороге. Такси сейчас закажем. И так уже поздно становится. Боюсь, не успеем мы до темноты из Города выбраться.

Он подошёл к специальному автомату напротив и набрал номер вызова, а также все необходимые характеристики: количество пассажиров, объём груза и другие подобные мелочи.

– А чего её боятся, темноты-то? – осторожно осведомился я. – Ведь говорите, что опасности никакой нет.

– Это для меня её нет: я здесь свой, а для тебя она очень даже существует, – мрачно пояснил тот, разворачиваясь всем корпусом. – Здесь работает некая программа очистки территории от посторонних элементов. Сам-то я, конечно, не знаю всех тонкостей, как она доподлинно действует, да и мне этого не увидеть при всём желании, хоть я много раз и пробовал выходить ночью на улицу, никаких результатов и изменений абсолютно не замечал, будто мы их совершенно не интересуем как люди.

– Что-то Вы уж совсем загадками говорите.

– Да как тебе такое объяснить? – тут Виктор Палыч посмотрел на меня, как на идиота. – Придётся тебе всё-таки сутки-другие здесь побыть, дабы ты хоть чего-нибудь да понял.

– Чтобы я исчез совсем, сгинул в глубине ночного Города так же, как и остальные пропавшие экспедиторы? Нет уж, спасибо, дорогой Виктор Павлович, лучше мне до вокзала как-нибудь самому добраться, – обеспокоился я. – То есть опасность, то её нет? Вас чего-то не поймёшь.

– Да что с тобою здесь произойдёт? – сейчас он уже будто начал уговаривать меня самого. – У тебя же блокиратор имеется, чего зря волноваться? Я его на зарядку поставлю, часа три вполне будет достаточно.

– Что у меня имеется? – переспросил я, напрягши извилины.

– Прибор такой, небольшого размера. Я его незаметно тебе в сапоги вмонтировал. Действие устройства ты активируешь, когда надеваешь их себе на ноги.

Он опустил руку вниз, указывая на мои обутки. Такую обувь я носил постоянно, в любое время, не расставался с ней иной раз даже тогда, когда спать ложился.

Тут мне припомнилось, как Виктор Павлович вручал мне эти сапоги, рассказывая явно какие-то небылицы о действии потусторонних сил на поведение грызунов, что именно такая обувь сможет уберечь меня от различных паразитов, кишащих в округе, якобы подсознательно на них воздействуя. Он выдал мне эти сапоги после трагического ранения весной и предупредил, чтобы я ни в коем случае их не менял и никому не передавал, что это – его подарок и будет крайне неприятно, если они как-либо окажутся в чужих руках. Обувка в действительности была очень удобной и прочной, и я особо не привередничал.

– И что же это такое?! Сами говорили: носи на здоровье, от грызунов помогут, незамеченным останешься, даже если находишься на расстоянии видимости этих тварей! Но как прибор будет работать здесь, в Городе?

– Какая разница. Принцип-то используется один и тот же. Просто я сделаю немного эффективнее его действие, увеличу мощность до максимума, – хитро подмигнул он мне, дабы таким простецким способом показать своё доброе расположение и, естественно, немного меня успокоить.

– Не хотел тебе говорить, да уж пришлось, – вздыхая, сказал он с нескрываемым чувством облегчения в голосе, будто скинул со своих плеч некоторую долю тяжёлой ответственности.

Подошло такси обычного жёлтого цвета, как и было положено для их образа деятельности. Почему-то именно с этим цветом у меня ассоциировалась данная служба. Конечно ещё и с чёрными шашечками на боку, а также и с прямоугольным фонарём, прикреплённом обязательно на крыше. Хотелось крикнуть со всей дури: «Эй, извозчик!», или нечто подобное в таком роде, но, к сожалению, водителя на месте не оказалось, да и не было там никогда, будто его и вовсе не должно было быть там изначально.

Виктор Павлович сам сел за руль, непривычно путаясь в педалях и коробке передач, перевёл машину в ручной режим, и после помог мне нормально поместить мешок на заднем сидении. Транспорт, естественно, оставлял желать лучшего, напоминал своим видом некое подобие катафалка. Всё было в нём невзрачно: покатое лобовое стекло для обзора, запасное колесо, торчащее большой шайбой сзади, наполовину прикрытое чёрным брезентовым чехлом, металлическая решётка на крыше для дополнительного багажа. Палыч громко хлопнул дверью, затем, подождав, пока я заберусь на соседнее сидение и закрою за собой дверь, резко тронулся с места, будто этим испытывал автомобиль на прочность. Эх, такую бы машину к нам в посёлок пригнать! Уж она бы точно всю нечисть в округе распугала!

Виктор Павлович выехал на знакомый проспект и, миновав трамвайные пути, резво погнал вперёд. Автомобиль сотрясался дребезжащим грохотом, гудел двигателем внутреннего сгорания, ревущим, словно целое стадо собак, наткнувшихся на одиночного, пытавшегося спастись от них бегством грызуна. Мимо неслись привычные многоэтажки: объёмные коробочки для людей, по-особому разделённые на несколько частей, дабы те могли там свободно находиться и существовать. Однако в таких сооружениях почему-то никто не жил. Подобное можно было утверждать смело, наблюдая закрытые металлические двери подъездов, которые я иногда проверял на прочность из чистого любопытства, когда имелось для этого свободное время.

Также по дороге нам встречались красивейшие парки и скверы, с довольно симпатичной архитектурой, растительностью, иногда с фонтанами и памятниками, изображавшими людей в странных одеждах или доспехах, с щитами и мечами, читающими какую-нибудь умную книгу, либо уверено показывающими вдаль, скомкав в другой руке собственный головной убор, точно подчёркивая этим твёрдость и решительность своих намерений. На нас надвигались огромные, выполненные целиком из стекла здания, отливающие тёмной синевой окон и балконов, красиво переливающихся на солнце, словно крылья летучей мыши в ночном небе на пике её взлёта, величаво и уверенно парившей над окрестностями посёлка.

Проехав проспект до конца, мы повернули налево, выехали на незнакомую мне просёлочную дорогу, как тогда представлялось: каким-то чудесным образом ниоткуда взявшуюся здесь, посреди Города, или уже в самом его конце – достоверно сказать не могу. Ведь окромя центра я толком нигде не был, и даже не предполагал себе, как выглядело всё на его окраинах.

– Что, не ожидал? – подковырнул меня Виктор Павлович, замечая моё растерянное состояние.

Он старался удержать руль в руках, который то и дело норовил выскользнуть у него. Машину бросало то вправо, то влево, так как вся дорога была изрыта огромными ямами и впадинами. И мы вместе с ней подпрыгивали как на батуте.

– Ничего, скоро приедем, то время действительно поджимает. Ты ведь погостишь у меня немного, я надеюсь? – справился тот.

– Останусь уж, куда деваться. Всё-таки интересно, чем дело закончится. Честно признаться, такой дороги мои глаза ещё не видели, – отметил я, пытаясь что-либо рассмотреть сквозь образующийся туман из пыли и песка. – Хотя Вам-то зачем так со мною откровенничать?

– Как это грустно ни прозвучит – надоело правду скрывать. Грядут великие изменения, и всё довольно скоро откроется. Чем раньше вы о них узнаете – тем лучше будет для нас всех. Время уходит быстро, словно вода, пролитая в песок.

Действительно, события развивались довольно стремительно. Приближался вечер, да и солнце исчерпало свой период пребывания в небе, находилось сравнительно недалеко от линии горизонта. А там потемнеет живо, и впрямь глазом не успеешь моргнуть.

Мы остановились на пустыре, можно сказать: прямо на свалке различных хозяйственных отходов – недалеко от продуктового ларька, каким-то невероятным образом очутившегося в этой глуши. Он был закрыт и вероятно никогда не работал вообще, как следовало, хотя на нём и красовалась вывеска с надписью «Продукты», довольно прилично оформленная, безусловно, привлекающая внимание гостей. Может статься, что он всё-таки открывался время от времени, по мере необходимости. Возле него размещалась видимо какая-то овощная база – некое кирпичное сооружение с невысокими металлическими дверями и покатой крышей, уходящей тыловой частью точно под землю.

Чуть вдалеке, на свалке, я заметил сидящих и изредка поглядывающих в нашу сторону нескольких человек, расположившихся там буквально на куче мусора, непонятно чего вообще там делающих. Некоторые из них что-то перерывали, непрерывно копаясь в отходах, складывали найденное себе в мешки, особо не торопясь, по-свойски разгребали разлагающиеся завалы.

Виктор Павлович вышел из машины и потянулся, разминая затёкшие конечности. Я тоже открыл двери и прямо-таки вывалился оттуда, минуя подножку, на запылённую дорогу, чуть выпачкав в мягком сухом песке свои сапоги.

– Ну вот мы и на месте, – раскрыв заднюю дверь, констатировал он, вытаскивая наружу мой сверхтяжёлый рюкзак, после одевая мне его точно на подставленные плечи. – Ступай прямо к ларьку. Я пока машину закрою, – он подал мне в руки небольшой блестящий ключик с продёрнутой в ушко замасленной верёвкой. – Отворяй его и ложи туда свой мешок. Никуда он оттуда не денется, уж будь в том уверен. Ключ можешь оставить себе.

– Послушайте, а кто это там на помойке роется? Им что, магазинов мало, или столовых на всех не хватает? – возмущённо полюбопытствовал я, пробуя, тем не менее, развернуться в их сторону. – Раньше таких людей я нигде не видел.

– И не вздумай подходить к ним близко. Хватит с тебя уже одного знакомства здесь. Ещё неприятностей не оберёшься, – Виктор Павлович легонько подтолкнул меня в направлении ларька. – Иди давай, куда я сказал, и не выспрашивай лишнего, чего действительно тебе знать не положено.

Пройдя примерно около пятидесяти метров и поставив рюкзак внутрь, я обернулся, не понимая, почему Палыч остановился так далеко, хотя до требуемого места разумнее было проехать на машине. Через несколько секунд мне уже ничего объяснять не пришлось.

– Покажу тебе работу программы обновления Города, а заодно и продемонстрирую новое оружие в действии, – прокричал он мне, доставая одну из своих гранат.

Палыч сорвал кольцо и бросил её под автомобиль. Та кубарем подкатилась под машину, остановившись с удивительной точностью в аккурат между её колёсами.

– Падай на землю, если жизнь дорога! – скомандовал он, распластавшись после и сам, словно какой-то пляжный отдыхающий, желающий ещё раз насладиться тёплым мягким песочком, радуясь последним солнечным дням уходящего лета.

Я последовал его примеру, однако совершенно без удовольствия или какого-либо азарта, ни на секунду не отрывая взгляда от злополучной гранаты.

«Зачем машину-то уничтожать, какой в этом смысл? – подумалось мне. – Всю посуду в столовой переколотил. Может, его разум как-либо серьёзно пострадал от непрерывного проживания в Городе? Что же мне здесь попадаются одни сумасшедшие! Как ни приеду, так будто нарочно: никогда без приключений не обходится».

Раздался взрыв, сотрясший поверхность, как почувствовалось – невероятно страшной силы, образовав в эпицентре облако из пыли и песка, словно он был в состоянии разорвать даже землю рядом на несколько частей. Автомобиль подлетел вверх, превращаясь попутно в груду обломков. Он взорвался после и сам, вспыхнул страшным огненным пламенем, порождённым в свет топливом, с лихвой остававшемся у него в бензобаке.

– У меня просто нет слов, – лишь смог вымолвить я в завершение, вставая с дороги, отряхиваясь от насевшего на одежду песка и пыли. – Они давно уже закончились, ещё в столовой.

– Ну и не нужно ничего говорить, – отозвался Виктор Павлович, сверкая глазами. – И так, надеюсь, всё понятно. Пойдём лучше, я покажу тебе свои апартаменты.

Он достал уже другой ключ и отпер им врезной замок овощного подвала, его небольшой чёрной двери, которая немного скрипнула в ответ, вероятно, раздражаясь на нас за подобное бесцеремонное вторжение, таким оригинальным способом выразив своё недовольство происходящим. Только тут я увидел нанесённую на дверь надпись, не слишком заметную и совсем уж непонятную: «Бункер 148».

– Почему 148? – тихонько спросил я у Виктора Павловича.

Он ничего не сказал мне, однако жестом дал понять, что для данного объяснения лучше сначала зайти внутрь.