Текст книги "Карболитовое сердце"

07. Четыре контакта

– Я так не согласен! – даже на операционном столе старый диггер не терял боевитости. Из-под простынки сиротливо торчали когти в дырках носков. – Нельзя общий наркоз! Я же ж пьяный! Вдруг кони двину?

– А никто тебе общего наркоза и не предлагает. Хотя так даже удобнее было бы. – Князь терпеливо нависал над Раменом с молитвенно воздетыми руками в синих перчатках. – Есть масса других забавных веществ. Или давай новокаином обколю! А можно ещё заморочиться и замутить периферическую анестезию по Войно-Ясенецкому.

– Я не переношу уколов!

– Давай Роме позвоним, – навис со второй стороны Филин в хирургической маске и белой шапочке, – он придёт и ударит тебя по голове поленом.

– Стакан спирта дайте! – воззвал старичина с тем же самым жаром, с каким однажды было сказано: «Моя фамилия Сусанин. Где польская делегация?» Это было приемлемо. Воды, сто спирта, воды, огурчик и ещё три воды пролетели в диггера мелкой пташечкой. Старого успокоили, уложили.

Проектор рисовал на стене гигантский изгиб Раменова позвоночника, сиротливую клетку рёбер, и вообще, много полупрозрачных костей с шурупами, штифтами, проводами, тягами, коробочками модулей – всё металлическое сияло огнём, как плоть ангела. Всё мажь олдкаином, тут надо отсчитать, значит, ребро, ещё, ещё, ого, да вот они, прямо блямбы прощупываются… «Э-э-эх!» – залихватски крикнул Рамен, когда Князь решительно рассёк ему кожу на четырёх рёбрах. Хирурги-энтузиасты отошли на шаг.

Никакой особой крови на пергаментной коже не выступило, так, всего один зажимчик понадобился. Под красно-желтоватым слоем тканей обнаружились четыре натуральные плоские гайки на тринадцать, стоящие вертикально в ряд и отливающие синевой. Две – изрядно помятые. Плоскогубцами, не иначе.

– Эк. Ты очень старый и очень русский киборг, дядя Коля. – Хмыкнул князинька. – В наше время людям шпильки М6 в рёбра не вкручивают, если нет педагогической цели. Самый брутальный USB-разъём, что я видел. Вот эти жёваные – похоже, земля и питалово. Грыз их, что ли?

– Не-е-е – пьяненько протянул старый киборг. – это в бригаде нашей понт был такой, заряжаться крокодилами от аккума. Или от розетки. У нас в основном егеря были, Линкс-302. Как я. Понтовая охотничья модель для богатеньких, с индукционной зарядкой. Буржуй на клавиатуре руки подержит, на руле, поспит в электроперчатках – глядишь, за пару дней зарядился. Потом все выходные по лесам козлом скачет. Кто ж знал, что модули на Ковровском заводе доработают под нужды армии? По Ковровскому наставлению надо пятьдесят минут в день держаться за куски трубы с проводами, а от них током шарашит. Как будто делать больше нечего.

– Ага, а тут такие вы: «За ДШБ!», водки ам, в грудь себя крокодилами хряп-хряп – и дым пошёл… – Князь деловито привинчивал к стариковской груди сверкающие контакты, тыкал жалами мультиметра. – За сколько там, за десять минут заряжались?

– Да и пяти хватало, там же аварийная зарядка на контакты заведена. Дух в казарме был, как у крематория… Каптри прибегает, строит роту, всем разнос, шмон по тумбочкам за проводами, а у самого штепсель из-под бушлата висит, как чорт с хвостом. Весело было… Шурик Остапченко себе на шину данных 24 КАМАЗовских постоянных вольта закинул, западный мост себе сжег и руку парализовало. Два месяца на Керченском Судоремонтном потом пузо грел, чинился, гад…

Рамена решительно повело, язык заплетался, но потный Князь уже завершал, тут лазером подымит в экстазе, там телопластиком последний штрих подмажет. Наверное, вот так добрый доктор Пирогов изобретал под шрапнелями полевую хирургию.

Вскоре на тощем пятнистом теле Рамена стыдливо розовела вполне молодая и свежая грудь, по левой стороне которой хромированными пуговками выступали четыре кастомных Кибер-Либеровских контакта в синих силиконовых шайбах, каждый стоимостью с крыло от самолёта. Последнее обстоятельство Князя мало волновало. Он зачарованно провёл ладонью над местом операции. Во всём этом было столь мало эротического, что Филин тревожно подумал: «Есть вещи и покруче гомогеронтофилии»:

– На века сделано, – подытожил князь, глядя в блокнотик и крутя верньеры профессионального блока питания, тоже от немцев «Кибер-Либер». На клеммах питания уже стояли экранированные шнуры с магнитными контактиками, и тоже либеровские. Пижон его сиятельство, ох, пижон. Однако к клеммам данных был запросто примотан зачищенный хвост грязного USB-шного кабеля, висевший до того на дверце шкафа рядом с бородой. Второй конец кабеля его милость воровато воткнули в хаб под столом.

– Княже, ты помнишь, ты обещал? – подозрительно проскрипел древний диггер, – Просто скачать данные.

– Да-а-а… – Задушевно прошептал его сиятельство, перетыкая хвосты в серверной стойке. На его лбу выступили бисеринки пота, а глаза были честные-пречестные, как у лисицы.

– Ну что, пошли данные? Хех… Нас тогда выгрузили в Спас-Клопиках из коптеров, прямо из Муромского котла, все в крови ещё, в дырках, и тут по мэйлу всем дембель приходит и премия на карточку.

– Да-а-а… Пожалуй, для начала четыре и шесть…

– Пяти батальонам разом. Причём мы-то на базе, а три – в окружении. Это ж пятнадцать лет назад, ёлки… Что было! Прапора по полям грузовиками гоняли, капраза боцман вообще в бункер к связистам запер. На всякий случай. На пускозаряжающей машине за водкой через лес напролом! Наутро девятнадцать человек «Вечный сон» себе сыграли, от каптри Ванина пистолет по всей базе прятали… – Сонно бормотал Рамен, прикрыв глаза. – У меня аккумы тогда как сели, так больше и не заряжал. Пару недель ломало, просто жесть… А потом привык. Только самописец ещё шуршит, чувствую даже иногда: о, хорошо легло…

Тут князь вытер рукавом пот со лба, фальшиво пропел «Не плачь, девчонка, пройдут дожди!» – и дробно застрочил в консоли. Рамена подкинуло в воздух, согнув пополам вокруг фиксирующего ремня, а потом с лязгом вдарило пятками и затылком в металлический стол. На миг ремень натянулся тетивой, но старик уже затих по стойке смирно, а по монитору на слесарной тумбе побежали строчки загрузки системы, тестов, отказов. Дедовы зрачки схлопнулись в точки, а потом стали звёздочками и завертелись.

Не развидеть, с грустью подумал Филин. На заре туманной юности у Вани тоже был период ходьбы по кривой дорожке, когда он поднимал бойцов для самых мутных кадровых агентств.

То есть из Троицка приходит заказ, скажем, на сантехника. Находишь в Барвихе самого грязного бомжика с криво вырезанным аккумом, поишь его водярой с клофелином, в багажник – и в Мамыри везёшь, в гаражи. Там надо страдальца помыть, запитать, потестить и подключить к компу с криптомодулем.

А потом включаешь – и перед тобой демон вместо сантехника. Злой до чёрта майор новосибирских аэрокосмических войск из якутского плена, например. Поэтому их заранее ремнями привязывают.

Потом, конечно, выясняется, что сантехника в общем-то входит в курс молодого космонавта, и сам космонавт уже успокоился, видит жизненные перспективы и обратно в Барвиху не хочет. Остаётся только выдать ему комбез с кедами, карточку на автобус, да забить в присяжный блок новое место службы – и всё. Можно слать в Троицк присяжный код нового сантехника. А тебе в ответ – двадцать биткойнов на счёт.

Ну точно, судя по сноровке, у Князиньки в прошлом были похожие тёмные страницы, и не всегда он княжил.

Наконец, на экран вылезла заставка операционки: полнокровный бюргер с пером в шляпке криво палил с двух рук из слонобоев. Появился рабочий стол в унизительном разрешении, а на нём – курсор с таракана размером. Из иконок на экране были голова робота и помойное ведро.

– Это какая же древность? – поразился Филин.

– Ты знаешь, а это по ходу заводской отладочный дистрибутив. Даже ещё не релиз. Ничего не патчено… Надо имидж в коллекцию сделать… – Задумчиво бормотал князь, уже избавившийся от халата и перчаток. Он вставлял в серверную стойку салазки с дорогущим нулёвым хардом.

Поиски хорошего опенсорсного дистрибутива, три сборки ядра так и эдак, мат и танцы с драйверами завершились заполдень. Также князиньке пришлось провертеть в диггере дырку для эндоскопа – переткнуть пару джамперов.

Филин, в свою очередь, сподобился у неких мутных гонконгских трансвеститов ещё и русификатор интерфейса скачать, впридачу к свежим дровам для стрелкового комплекса. В общих чертах старичина был отлажен к обеду.

Нажав на клавиатуре три весёлых кнопки, Князь Игорь послал диггера в ресет. Диагностика на свежей системе пролетела за пару секунд, а потом Рамен просто исчез со стола, только тень метнулась за границу зрения. Тотчас он стоял с болторезом наперевес за спиной Князя, но теперь уже его сиятельства там не было.

– Всё, всё, остынь. – Донёсся из потолочных динамиков княжий голос, всепонимающий, как у доброго психиатора. – Сядь, покури. Ты думаешь, чем бы я из тебя данные расшифровывал? Там же ключ на шестнадцать килобит! А так всё сам на лету перекодишь и не включайся ещё хоть сто лет.

– Зараза! – Взвизгнул Рамен. – Сядь? Покури? Я теперь сесть не могу!

Действительно, сутулость и шарканье рассосались. Диггер с болторезом порхал балеринкой.

– Да мне плевать, хоть пляши, только провода обратно на клеммы надень и пароль думай. И ножнички урони.

Через десять минут уже слушали расшифрованную запись разговора, а Филин прилаживал на цепочку жёваную гайку с Раменова ребра, подрезанную в эмалированном лотке. Оказалось, сплав с платиной. Широко жили предки.

Будет старому сувенир – может, перестанет дуться.

08. Удивительный голос

У Стрелки оказался гипнотический напевный голос, как у Фаины Раневской.

Флегматичная дева после небрежного привета светски извинилась, мол, прости, Рамен, что впутываю тебя в свою личную жизнь, но не мог бы ты помочь, то да сё… Просто заброситься, открыть ей гермуху – и выброситься. А то она одна тут справиться не может, темно.

Старичина, ясное дело, принялся спросонья корчиться и юлить, потому что всем чайникам помогать – помогалка отсохнет. При этом он умудрялся быть неприятно игрив – вот ведь сладострастный старец! Загадочная диггерица гнула своё, мол, Ворону коптевскому не говори, а то вони до неба будет.

Тут у Рамена, видимо, начало складываться в голове, что это за Ворон, что это за Стрелка, и вообще, что это за херня? Он начал хрипеть всякие ненужные панические вопросы, но уже в никуда, потому что Стрелка выпала в офлайн на полуслове.

Ну что сказать? Интонации нормальные. Пульс ровный, семьдесят два удара в минуту. Дыхание. Обо всём этом Ваня доложил Князю, тот, заинтересовавшись, что-то стал искать в Вики.

Вика обратила внимание, что говорящий находится в тупике длинного тоннеля диаметром около четырёх метров, поклялась акустическим анализом.

Филин согласился:

– Ну да, это слышно. Хорошо, что там стереомикрофон. Голос – как из бочки. Причём бочка длинная и налево-вверх заворачивает. Очень похоже вон на тот людской ходок на чертеже.

Мимо бабочкой порхнул Рамен с голым атлетичным торсом. Взамен крылышек у диггера имелась огромная плоттерная распечатка в руках, ветхая и пыльная: геоподоснова Солянки. За дедом поводком тянулся зарядный кабель.

– А вот и ствол, которого я не знаю! А я на Китае все стволы видел. Шахта 3594-бис. И там же – тот самый домик, где Циска стоит.

– Булочная «Хала», извольте видеть, частный предприниматель И. А. Аранзон. ПБОЮЛ, так сказать. – вынырнул из недр Вики Князь Игорь, – Поедем же к евреям, господа!

– Люди, ты такие лоси на своих батарейках! – Возмутился Филин. – Дайте хоть домой забегу за снарягой. И этот энерджайзер, – он кивнул на снующего Рамена. – пусть берцы мои отдаст. В валенках я больше не лазаю.

– Я вас сам на машине развезу. И стану гудеть под окнами, пока не соберётесь. Спасы так спасы. – Пафосно раскинул руки князь, однако потом отвертелся и водилой вместо себя послал управляемого киборга Рому.

09. Сорок минут на сборы

Рамен за какое-то никакое время обкорнался машинкой, по-флотски подстриг бороду, а также переоделся в тельник и застиранную пехотную цифру с битыми пикселями на локтях и коленях. Теперь дед напоминал тайно пьющего военрука. Убоищный плащ на ватине цвета февральского неба надёжно закупорил собой мусоропровод на радость всему подъезду, а сверху засор притрамбовали жуткие Раменовы чуни, те самые, в соляных разводах. Пробудившийся в диггерской душе киборг влиял на старичину благотворно. Даже морщины слегка подтянулись – медблок по мере сил молодил хозяина.

Старый княжеский жигуль, шедевр сварщика, визжал лысыми покрышками, проносясь по дворам туда-сюда: за снарягой, и ещё раз в гараж за обвязкой, за забытым в суматохе Филином, и ещё ящик пива, а князю «Адского дьявола» три банки… Мрачный Рома-Яроволк, занимавший изнутри большую часть машины, проявлял чудеса скорости и предприимчивости, исторгая чорные языческие проклятия. Даже Филина он вырвал из когтей бабушки одним резким рывком, пояснив той суть происходящего ровно за семь секунд. Впервые за три года Ване даже не сунули пакет с бутербродами. Охранник Рома опасался, как бы князиньке не вздумалось опять поиграться пультом управления Ромой.

10. Гонки на мотовозе

На полпути от Тёплого Стана к Коньковской заставе, в промзонах напротив Палеонтологического института стоит замызганный ангар Промводооткачки, похожий на половинку ржавой бочки. В час «Ч» плюс сорок две минуты в открытые ворота лихим пацанским дрифтом влетел жигуль, затормозив у венткиоска в дальнем углу ангара. Из машины фонтаном вылетело барахло, железо и люди, и столь же стремительно всё это отправилось на лебёдке в развёрстые вентшахтные недра.

За коротким ходком с останками старого вентилятора обнаружился длиннющий зал бетонных колонн, щедро освещённый разномастными диодными девайсами. Всё было подметено, любовно покрашено, смазано и крайне, крайне изношено.

Здесь когда-то был перекрёстный съезд, а теперь два пути с Тёплого Стана сходились в один. Второй путь в сторону Конькова был разобран, и на оставшемся за стрелкой огрызке рельсов самозародился подземный гараж, переходящий в запущенный слесарный монтерятник. Там стоял и не заводился заслуженный княжеский мотовоз с гербом Тёплого Стана.

Звероволк Рома принялся нежно, обливаясь потом, грузить неподъёмный зелёный гробище типа снарядного ящика, но с красным крестом и мигающими диодиками. Похоже, кран на дрезине тоже не работал.

– Ничего так. – уважительно покивал Филин. – Я-то думал, мы на свадебном лимузине поедем, а тут вообще свой поезд…

Князь был в парадном: при солидной бороде и в синем комбезе Промводооткачки. Некоторое время он молча и хищно терзал дизельные потроха. Наконец, его сиятельство задумчиво вытер чорные руки о бороду и пояснил, что поверху до Солянки – шесть разных зон влияния и развалины, а дрезина вот она. Не хочешь – не едь. Или не ехай.

– Главное, – наставительно изрёк он, – это отсутствие лишних глаз!

Тут со стороны Тёплого Стана донёсся нарастающий рёв, и вскоре мимо пронёсся лязгающий состав из сверкающего рельсового автобуса, грузовой платформы и аккуратненького вагона архаической серии «Еж». Всё это было плотно забито бабками, конторщиками, монтерами, деловыми девами, панками, мешками, коробками, имелся и толстый мент.

На стрелке машинист коротко гуднул, вагоны с грохотом зашатались, и на шпалы упал неловкий зацепер. Отряхнувшись, мерзавец рысью догнал состав и мешковато взгромоздился обратно на сцепку. Как вообще на сцепке Шарфенберга можно ездить? Это ж надо иметь задницу очень причудливой формы!

– Да, конспирация прежде всего… – солидно согласился подтянутый Рамен, смакуя пивко. И после паузы светски добавил:

– Кажется, это был экспресс 14:40 на Планерную. Совсем зацеперы обнаглели.

Наконец, расселись вокруг примотанного репшнурами груза, двигатель закашлял, отравив атмосферу сизыми солярными клубами, мотовоз душераздирающе проскрипел туда-сюда по стрелке и птицей рванул вперёд, в сторону Китай-города.

Однако следующие двадцать минут спасателям пришлось тащиться в хвосте неторопливого экспресса, дыша вонючим выхлопом да пугая гудками зацепера, пока на Калужской пассажирский состав не заглох окончательно. Снова мотались в разные стороны по стрелкам, объезжая затор, и всё-таки вырвались вперёд.

Теперь мотовоз понёсся всерьёз, лязгая и подпрыгивая на кое-как положенных коротких рельсах. Филин осмотрелся: ехали пятеро. Яроволк Рома рулил, а Князь, едва влезший вторым в кабинку, намертво влип в телефон. Здесь местами был халявный вайфай, так сложилось исторически.

Снаружи на платформе, кроме Рамена с Филином, ехал и резкий безопасник Соколов, встречавший их поутру. Товарищ Соколов оседлал зелёный медицинский гроб, и его явно всё бесило. Как ведьмак на шабаше. Бодро спасы складываются.

Мимо проносились тусклые фонари-жёлуди в проволочных сетках. Трижды под гулкое Ромино «Бо-ойся!» с потолка сыпал грязный ливень очередной протечки, а временами между рельсами бежала настоящая ржавая речушка с бурлящими перекатами. Калужско-Рижская ветка держалась на последнем издыхании. Ваня слышал от одного путейца, что за Новыми Черёмушками по второму пути уже нет рельсов, а между Шаболовской и Октябрьской нет и самого второго пути: тоннель стоит затопленный.

На съезде в межлинейник, в адовом рёве водооткачки и вентиляции, давно и основательно работали монтеры. Неторопливых замурзанных дядек в оранжевых жилетках пришлось разгонять с путей гудками. С достоинством зевая в усы, те давали дорогу неохотно, словно африканские львы.

Шесть пар оценивающих хищных глаз проводили дрезину. На мгновение запах перегара перекрыл дизельную вонь. Да, зацеперу тут придётся туго.

11. Совет владык

На чистом сияющем Китай-Городе их уже встречали. Князинька своими звонками сорвал под землю весь цвет местечкового бомонда. В мраморах станционной колоннады высились трое бородатых владетелей, различавшихся в основном костюмами. Роскошная ковбойская шляпа Ребе Шломо, обвешанный железом комбез солянского далай-диггера Мельхиора да потёртая сюртучная тройка товарища Орлова из Центрального Комитета обозначали собой три притягательных полюса местной жизни. Трём старцам, как обитателям большой Солянской коммуналки, много всего приходилось делать сообща.

Ведь что мешает бедному еврейскому коммунисту на досуге ещё чуть-чуть собирать хабар по выселенкам? Невзирая на все кастовые противоречия. Все подданные общие, переженились ещё, сидят на головах друг у друга, требуют свобод, а налогов стараются никому не платить, да ещё и электричество воруют. Можно глубоко познать человеческую натуру, за всю жизнь так и не покинув пределов Солянки и Хитровки.

Филин прикинул, что старцы оторвали зады от диванов в священный для каждого из них день. У еврея – Шаббат, у коммуниста – Выходной, а далай-диггер днём в субботу вообще обязан пребывать на самом днище Пятничной полазки. К каждому князинька нашёл свой подход, но вряд ли прибавил владетелям хорошего настроения.

Средь сумрачных Великих Ваня Филин почувствовал себя лишней совой, и потихоньку утащил с дрезины оружейный ящик с чем-то, возможно, с оружием. Пристроил его на Раменову сумку-тележку и покатил в другой конец платформы, к вокзальным бабкам с варениками, угарными самокрутками и пивком, но прежде всего – к пленительно пахнущему мексиканскому жральнику под усатым бюстом Ногина. Там на скамьях зала ожидания в сизых клубах дыма дружно питались рядовые участники спасов: ядрёный коктейль из хасидов, диггеров и комиссаров в пыльных шлемах. Несколько обычных, ни к чему не причастных пассажиров на тех же скамейках неспокойно ёрзали и косились, словно кони нервные. Самые трепетные уже сбежали на платформы к поездам. Нос к носу с тварями городских недр обыватель всегда скукоживается.

Ваня взял неплохого капучино и вдумчиво зажевал пламенное буррито. Свернув цигарку, он удобно примостился на своём ящике и стал рассеяно слушать, звеня ложечкой в стакане. Народ делился самыми невероятными подробностями предстоящих спасов, прикидывали, чем будут кормить и в целом все ждали приключений. Это обязательно. Приключения – рядом!

Оказывается, товарищ Орлов всех своих бойцов-комиссаров сорвал сюда на Сталинский субботник. Внезапный Сталинский субботник. Как ни странно, те были крайне довольны, лили в кофий самогонку и вовсю своего Орлова нахваливали. Халявный зачёт за коммунистический субботник, да ещё вдали от тёщи – это не шутки.

Филин невзначай указал пальцем с направленным микрофоном на совет владетелей на платформе, но и старцы тоже были не особо в курсе происходящего. Что характерно, Князь там вовсю темнил, ничего, мол, толком не знаю. Мол, техногенная авария, звонок, человек за бортом… Москва провалится… Филин, насторожившись, подкрутил громкость.

Ваня и раньше знал, что Промводооткачка чуть менее чем полностью принадлежит Князиньке. И теперь вместо объяснений происходящего его светлость упорно гнул генеральную линию к тому, чтобы акт о производстве аварийных работ составить, и ещё смету, и наряд.

Ребе Шломо от такой субботней перспективы словно лимона зажевал, а вот товарищ Орлов наоборот, при упоминании бюрократических процедур волшебно оживился.

Но в конце-концов сошлись на том, что все бумажки – в понедельник, потому что далай-диггер куда-то пролюбил Большую печать.

А потом приехал Планерский экспресс, уже безо всякого зацепера сзади, и загудел, прогоняя с пути княжий мотовоз. Никакого почтения к власть предержащим. Пришлось разгружаться в темпе. Властно загремели команды, и все спасатели забегали, будто укушенные. Филин неспешно покатил свой снарядный ящик к запущенному ради такого случая эскалатору наверх. В первых рядах.