Текст книги "Новые боги"

– Я не могу научить тебя тонкостям твоей магии, – сказал Ричард, направляясь к груде матов, сваленных в углу. – Но могу помочь научиться защищаться от физической атаки.

– Физической атаки? – недоверчиво переспросила Виттория. – Ты хочешь сказать, что собираешься учить меня драться? Но это глупо. Я не справлюсь ни с одним вампиром.

– Твой отец справлялся. Значит, справишься и ты. – Ричард бросил на пол в центре зала несколько матов. – Ты сильнее любого человека, более вынослива и быстра. И должна уметь защищаться.

– Если это так, почему отец не учил меня ничему подобному раньше? – с прежней настороженностью спросила она.

– Он был слишком мягок с тобой. Слишком берег. Слишком хотел, чтобы у любимой дочери была нормальная жизнь.

– Как всегда, не знал, что со мной делать… – хмуро подытожила Виттория. – Ладно, допустим, что ты не ошибаешься. Но если я все-таки не смогу справиться с вампиром?

– Я научу тебя стрелять, – улыбнулся телохранитель.

– Когда мама узнает, она сойдет с ума, – сказала Виттория, снимая кроссовки и заходя на мат. – Ну, хорошо, научи меня защищаться.

Они начали с основных приемов. Ричард не ошибся. Виттория действительно была выносливой и гибкой. Но неуверенной в своих силах.

– Как ты можешь двигаться так быстро? – недовольно спрашивала она, вновь поднимаясь с мата, на который упала, сбитая с ног очередной подсечкой.

– Еще раз, – приказывал Ричард. – Следи за моими движениями. Ты должна делать это еще быстрее…

Через два часа после начала занятия растрепанная и уставшая Виттория сидела на мате рядом с Ричардом очень недовольная своими пока еще весьма скромными успехами.

– А ты говорил, я сильнее человека, – огорченно сказала она, растирая запястья. – Что-то не заметно.

– Тебе нужно постоянно тренироваться, – миролюбиво ответил телохранитель. – И у тебя есть преимущество. Ты будешь обучаться быстрее любого простого смертного.

Виттория улыбнулась, немного ободренная его уверенностью. Помолчала, разглядывая зал уже без прежнего раздражения.

А Ричард заговорил о том, что еще, по его мнению, ревенант должна была знать:

– Твоя мать сделала все правильно, увезя тебя из Столицы. Это было верное решение, хотя и спонтанное. И она делает все возможное, чтобы защитить тебя.

– Я знаю, – нехотя признала Виттория.

– Но я хочу, чтобы ты понимала, – перебил девушку телохранитель. – Это надежное убежище, однако мы не можем рассчитывать только на него. Как только кому-нибудь понадобится избавиться от ревенанта, тебя начнут искать. И найдут. Это вопрос времени.

В глазах девушки мелькнул и тут же погас страх. Она внимательно смотрела на помощника отца, понимая, что он не просто запугивает ее, а наверняка собирается предложить какой-то серьезный план.

– Если на нас нападут, ты должна будешь использовать свою силу. Всё, чем обладаешь. А я помогу тебе.

– Но ты человек! – воскликнула она. – Что ты можешь?

– Я могу пару минут противостоять вампиру. Отвлечь его на себя. У тебя будет время, чтобы сосредоточиться, собрать всю магию.

Виттория удивленно приподняла брови – для нее было новостью, что Ричард в состоянии сопротивляться могущественным кровным братьям.

– Но как ты сможешь это сделать?

– Я телохранитель Корвинуса, – ответил тот с улыбкой. – Меня учили защищать ревенанта.

Девушка улыбнулась в ответ. Новость о том, что ей не придется сражаться с враждебными вампирами в одиночку, придавала твердости.

– Ты должна научиться уверенно пользоваться своей магией, – повторил Ричард.

– Я бы с удовольствием, но как?

– Я покажу тебе несколько упражнений, которые делал твой отец. Ему они помогали.

Девушка подалась вперед, всей позой выдавая напряженное внимание и нетерпение:

– Ну, давай попробуем.

Было видно, что ей отчаянно не хватает знаний, опыта, общения, связанного именно с магией. Она слушала Ричарда с жадным вниманием, готовая принять помощь даже от человека.

– Сядь удобнее…

Виттория поерзала немного на продавленных матах, устраиваясь, сначала вытянула ноги, но тут же поменяла позу, усевшись по-турецки. Телохранитель невольно улыбнулся – она напомнила ему Филиппа, выполнявшего свои медитативные упражнения.

– Теперь расслабься. Закрой глаза и старайся не думать ни о чем постороннем. Представь, что твоя голова пуста – ни мыслей, ни чувств, ни воспоминаний.

Виттория приоткрыла глаза и с веселым недоумением взглянула на Ричарда:

– Отец что, подробно рассказывал тебе, как проводит свои магические тренировки?

– Да, рассказывал. Не отвлекайся.

Девушка снова опустила веки, приготовилась слушать дальше.

– Как только достигнешь состояния полного покоя, вообрази, что в пространстве вокруг тебя висит несколько солнечных шариков. Ты должна заставить их приблизиться, представить, как они превращаются в сеть, которая закрывает тебя от всего окружающего мира. Подожди несколько секунд, а затем накинь ее на все вокруг. Постарайся, чтобы она раскинулась как можно дальше.

Сначала Виттория слушала его, напряженно хмурясь, потом лицо ее расслабилось, опущенные ресницы перестали вздрагивать. Она целиком погрузилась в себя, честно пыталась выполнить упражнение, правда, Ричард не мог в полной мере оценить ее усердия. Оставалось надеяться на старательность ревенанта.

В полной тишине тренажерного зала было слышно лишь едва уловимое поскрипывание старых половиц над головой – отголосок шагов Дианы и тихое дыхание Виттории.

Через несколько минут девушка вдруг распахнула глаза и повернулась к телохранителю:

– Знаешь, а я ведь что-то почувствовала… какое-то… как будто потустороннее присутствие. Что-то неподвижное. – Она запнулась, машинально поддевая ногтем трещину в коже мата. – Не могу объяснить. Наверное, это и были те самые артефакты защиты, о которых ты говорил.

– Может быть, – ответил Ричард. – Если будешь постоянно тренироваться, твоя сила будет расти. Филипп говорил, что ревенант способен накрыть своей магией территорию в несколько километров и парализовать магию всех, находящихся на ней.

Виттория задумалась. Представляла возможности своей силы или пыталась понять, сколько времени ей понадобится, чтобы научиться всему, что знал ее отец.

Потом снова удобнее устроилась на мате, закрыла глаза. На этот раз она просидела, не двигаясь и, казалось, не дыша, гораздо дольше, а закончив медитацию, выглядела довольной, но и гораздо более усталой.

– У меня получилось растянуть сеть на весь подвал, – сказала она, завязывая волосы в хвост на затылке и явно готовясь вновь повторить упражнение, – и даже зацепить часть комнаты.

Ричард посмотрел на часы:

– Тебе надо сделать перерыв. Отдохнуть. Поесть и выпить кофе. Магия будет забирать у тебя больше сил, чем физические тренировки.

– С отцом было так же? – спросила Виттория, проводя обеими руками по бледному лицу.

– Да. После особо мощного магического воздействия. – Телохранитель помолчал, а затем сказал: – Ты должна реально представлять свою силу. Такие, как ты, могут лишать вампиров не только магического могущества, но если ревенант обладает достаточной мощью, он способен отнять у кровных братьев и физическую силу, делая их почти равными смертным.

– Это звучит не очень правдоподобно, – пробормотала Виттория, ошеломленная подобными перспективами.

– Раньше, довольно давно, – продолжил Ричард, – ревенанты в союзе с людьми убивали вампиров.

– Убивали? – недоверчиво прищурилась девушка. – Мне казалось, Корвинусы всегда действовали в союзе с кровными братьями.

– Не всегда, – сдержанно улыбнулся Ричард. – У тебя довольно разветвленное генеалогическое древо. Кое-кто из твоих предков считал, что вампиры не должны существовать, и уничтожал их с помощью смертных. Но затем род ревенантов сократился до одной семьи, из которой ты и происходишь.

Виттория задумалась, глядя в пустоту ничего не выражающим взглядом, словно вновь погрузившись в выполнение магических упражнений. Ричард понимал, почему ей должен быть неприятен подобный поворот разговора. Среди ее друзей были кровные братья, ее брат сам стал киндрэт, ей нравился Дарэл Даханавар.

– Ты обратила внимание, что территория вокруг дома ухожена, в вазах свежие цветы, комнаты убраны? – спросил он.

Виттория кивнула:

– Да. Ты прав. Так и есть. Хочешь сказать, за домом кто-то присматривает?

– На берегу фьорда живут люди, наблюдающие за этим убежищем. Они следят за всеми катерами, направляющимися в эту сторону. Если что-то покажется им подозрительным, они сразу сообщат об этом мне, и мы успеем уйти. Еще и поэтому я говорил, что наше убежище надежно защищено.

Девушка с изумлением взглянула на него:

– Ты же говорил, это тайное место?! О нем никто не знает!

– Эти люди из тех человеческих семей, которые на протяжении многих лет знали о существовании вампиров. И ревенантов. Кто-то из людей работает на кровных братьев, прекрасно понимая, кому именно служит, убивая по их приказу, зарабатывая для них деньги и развлекая. А эти смертные служат Корвинусам. Когда-то давно это был целый орден, состоящий из тех, кто боролся с вампирами, убивал их. Теперь осталось всего несколько семей. Из них же вербуют телохранителей для ревенантов. Так что мои предки, – Ричард невесело улыбнулся, – тоже были охотниками на вампиров.

Глаза Виттории широко распахнулись:

– Я никогда ничего не слышала об этом.

– Отец не говорил тебе?

Она отрицательно покачала головой.

– Значит, просто не успел.

– Он очень многое не успел, – с горечью проговорила девушка, отворачиваясь.

Ричард ничего не сказал на это. Филипп, хоть и знал прекрасно о своей смертной сути, думал, что впереди у него еще много времени. И теперь телохранителю пришлось взять на себя сложную задачу введения юной ревенанта в курс дела ее жизни.

«Тебе не нужно было приглашать Даханавара, – думал Ричард, обращаясь к погибшему Корвинусу, – достаточно было попросить меня помочь ей. Видишь, теперь мне все равно придется заниматься с ней вместо тебя».

– Если они знали о существовании вампиров, – спросила девушка хмурясь, – то почему не сказали об этом остальным людям? Они могли объединиться и уничтожить всех киндрэт.

– Они уже объединялись. – Ричард поднялся, вынул из своей сумки, лежащей у стены, бутылку минеральной воды и подал Виттории. – И ты знаешь, чем это закончилось. Вампиров начали убивать, а они стали защищаться. И в итоге погибло множество людей.

– Да, я помню, – ответила она, машинально вертя в руках бутылку. – Вампирическая эпидемия. Но все же с помощью ревенанта можно было истребить всех киндрэт?

– Мой учитель, телохранитель твоего деда, говорил, что в существовании вампиров есть высший смысл, – сказал Ричард, поднимаясь. – Вампиры – зло. Но они созданы из людей. Со всеми их недостатками и достоинствами. И однажды придет время поставить их между людьми и чем-то гораздо более страшным, чем сами кровные братья. С их помощью можно победить большее зло.

– Основателя? – тихо спросила Виттория, забыв о своем негодовании и глядя на телохранителя снизу вверх.

– Да, – так же негромко ответил Ричард.

Глава 8
В мир под крестом

Мне всегда хочется знать как можно больше о новых друзьях и как можно меньше о старых[12]12
  Оскар Уайльд. Портрет Дориана Грея.


[Закрыть].

5 мая

Кэтрин шла по зеленой траве. Босые ступни чувствовали шелковую прохладу. Туман лип к подолу платья, а влажный, свежий ветер овевал лицо и шею. Наконец-то она могла дышать. Тяжесть, сдавливающая грудь, разбилась, осыпалась мелкими колючими крошками.

Глаза бэньши видели то, что было на самом деле, а не мутные миражи, порожденные больным разумом.

Крест, виднеющийся далеко впереди, на фоне бледного неба казался темной фигурой в зеленом плаще, широко раскинувшей руки, желающей заключить ее в объятия. И женщина была готова доверчиво потянуться к ним.

…Но в этот миг иллюзия рассеялась. Кэтрин снова оказалась в тесной темной комнате. Такой тесной, что едва могла пошевелить рукой, голова упиралась в одну стену, ноги – в другую. В первый миг ей показалось, будто она лежит в гробу, но тогда откуда красный свет, бьющий изо всех щелей между досками? Он был горячим и вязким, покрывал кожу липкой пленкой и ложился на лицо душной подушкой, лишая воздуха.

Кэтрин как будто со стороны услышала свой стон, дернулась, и деревянная нора, где она лежала, лопнула. Во все стороны полетели щепки и труха. В красном мареве появилось лицо. Очень знакомое, очень красивое, хотя и немного утомленное.

– Ты опять не спала, – сказал Анри, касаясь ее шеи теплыми, нежными пальцами.

– Я не люблю красный цвет, – ответила Кэтрин, глядя в его глаза, которые сегодня из темно-серых стали зелеными. – Ты же знаешь, как я его не люблю.

– Ты голодна?

– Я видела твою смерть. Как глупо, правда? Я видела, как ты умираешь, но ведь этого не может быть?

– Тебе показалось. – Он погладил ее по волосам. – Я с тобой.

– Этот мальчик, Лориан, пытался дать мне свою кровь. Но она не текла. Я прокусывала его руку, но крови не было.

– Поспи. Тебе станет легче.

– Слишком много красного. Убери его! Он сводит меня с ума!

Кэтрин снова рванулась, пытаясь сбросить алую тряпку, которой вдруг оказались завязаны ее глаза, и провалилась в полную темноту…

Основатель поднялся и несколько раз прошелся по комнате. В раздражении пнул кресло. То, что вначале представлялось ему очень простым, неожиданно осложнилось. И препятствие заключалось в самой Кэтрин. Его проводник оказалась неспособна даже понять, что от нее требуется, не то что выполнить элементарное пожелание – войти в мир кадаверциан.

– Она меня не видит, не слышит и не понимает, что с ней происходит, – сказал Атум багровому единорогу, вытканному на алой материи гобелена.

В ответ тот вздернул голову, и его свирепая морда оскалилась в надменной ухмылке. Впрочем, это было всего лишь игрой ветра, пробежавшего между тканью и драпировкой.

– Безумие надежно защищает ее, – продолжил Атум, не обращая внимания на пренебрежение своего высокомерного молчаливого собеседника. – Она видит то, что хочет, пребывает с теми, кого любит, и не желает отказываться от своих иллюзий.

Единорог тяжело опустился на передние ноги, из-под его копыт брызнули красные капли, напоминающие свежую кровь. Видимо, это могло считаться ответом на еще пока не заданный вопрос Основателя.

– Быть может, боль вернет ее в этот мир? – задумчиво произнес он.

Атум посмотрел на Кэтрин, пребывающую в счастливых иллюзиях, и позвал мысленно. Ответили ему, как всегда, мгновенно и конечно же утвердительно. А через несколько минут в дверь постучали.

– Входи, – велел Основатель, усаживаясь в кресло напротив кушетки, на которой лежала Кэтрин.

Ученик Якоба осторожно зашел в комнату, увидел бэньши и тут же отвел взгляд в сторону. Его мысли мгновенно ощетинились десятками подозрений и опасений. Он не хотел принимать участия ни в каких делах гостя, тем более связанных с кем-либо из кадаверциан, но не мог отказать.

– Доброй ночи, Кайл, – чрезвычайно вежливо произнес Атум. – Все еще никаких вестей от учителя?

Тот не ожидал подобного вопроса, но постарался держать себя в руках и не выдать Якоба случайным словом или мыслью. Он действительно не знал, куда пропал его наставник, но подозревал, что Основатель в состоянии догадаться об этом, увидев даже обрывочное, бессвязное воспоминание, не связанное с учителем.

– Я не знаю, где он, – быстро ответил асиман, стараясь не смотреть в глаза опасному гостю.

– И у тебя нет никаких догадок?

Кайл попытался рассердиться, уже зная, что злость помогает ему держать под контролем свои воспоминания.

– Вы позвали меня только для того, чтобы поговорить об учителе?

Атум улыбнулся, глядя на угрюмого пиромана. Приятно было наблюдать подобную преданность.

– Нет, я позвал тебя по другому делу. Ваша магия может причинять сильную боль, не так ли?

– Да, – осторожно ответил Кайл, недоумевая, почему Основатель уточняет столь очевидные вещи. Ведь он и сам знал об этом.

Тот указал на Кэтрин и велел:

– Тогда сделай одолжение, продемонстрируй свое искусство на ней.

Асиман, не ожидавший ничего подобного, в недоумении уставился на Атума.

– Но зачем?

Основатель промолчал, продолжая приятно улыбаться и выжидающе смотреть на Кайла. Впрочем, тот быстро вспомнил, что гость не имеет привычки делиться своими планами и требует лишь четкого исполнения приказов. Поэтому поспешно отвернулся от него и еще раз взглянул на бэньши.

Пребывая в своих грезах, она была удивительно красива и беззащитна. Несколько минут Кайл смотрел на ее длинные ноги, на бледное лицо, по которому витала тень легкой улыбки, на волосы, свешивающиеся почти до пола. Поднял руку, в которой загорелся красный огонь, отошел на шаг, потоптался на месте, сжал пальцы в кулак, явно собираясь с духом, а потом плечи его опустились, и магия в пальцах погасла.

– Я не могу, – сказал он глухо.

– Почему? – поинтересовался Атум, удивленный подобной нерешительностью.

Ученик Якоба промолчал. Он считал себя ученым и не желал, чтобы его использовали как палача. Это казалось ему унизительным.

Основатель внимательнее посмотрел на Кайла, и асиман вдруг съежился под его взглядом. Поспешно отвернулся, вновь поднял руку, а затем пламя, сорвавшееся с нее, упало на Кэтрин.

Тело женщины вспыхнуло. Вонь горящей плоти поплыла по комнате удушливым облаком. Бэньши с криком выгнулась дугой на кушетке. Лохматое пламя, окутавшее ее, стало похоже на драгоценный шлейф, вокруг головы взметнулся алый нимб горящих волос. Руки, оплетенные огненными браслетами, вцепились было в кровать, но тут же расслабились и повисли чернеющими сожженными плетьми.

По знаку Основателя Кайл сбросил пламя с Кэтрин, словно тяжелое ватное одеяло. Она снова рухнула на кушетку, и Атум поспешил подойти к ней. Наклонился.

В ее широко распахнувшихся глазах, похожих на тусклые озерца, не было ни единой мысли. Обожженные губы бормотали что-то невнятное. Боль, которую бэньши испытала только что, стала для нее новым кошмаром, не имеющим никакого отношения к реальности и к Основателю.

Кайл приблизился, с профессиональным интересом осмотрел обожженное тело. Неодобрительно покачал головой.

Основатель бросил взгляд на единорога, пляшущего на гобелене, и понял, что сейчас его постигнет новое разочарование, но все же приказал:

– Ударь еще раз.

Асиман бросил новое заклинание. На этот раз в крике бэньши прозвучало имя учителя. Прошлое и будущее перепутались в ее сознании. Она снова была смертной, которую тащат на костер. И ждала, чтобы Анри спас ее от озверевших крестьян, посчитавших ведьмой девушку, обладающую редким некромантическим даром.

Кайл поспешил затушить огонь, опасаясь, что в итоге просто спалит ее.

– Если вы дадите ей время на восстановление, я могу попробовать еще раз, – сказал асиман задумчиво, забыв о роли палача, раздражавшей его совсем недавно, и теперь глядя на Кэтрин, как на очередной любопытный опытной образец. – Но, по-моему, это бесполезно… Впрочем, я мог бы синтезировать вещество, которое причиняло бы ей боль изнутри, не убивая…

– Лучше бы ты синтезировал что-нибудь, что вернет ей рассудок, – ответил Атум.

Кайл неожиданно серьезно задумался над его предложением.

– Я посоветуюсь с Фарихом. Он занимался чем-то подобным.

– Хорошо. Иди, работай. Но сначала убери эти красные тряпки. – Основатель указал на драпировки. – Замени на зеленые.

Асиман кивнул и, довольный тем, что так скоро освободился от общества Атума, поспешил выполнять распоряжение. Скоро алая ткань со стен была снята, на ее место повесили зеленые ковры, которые должны были больше прийтись по душе Кэтрин.

Остался лишь единорог, удивительным образом переместившийся с красной портьеры на изумрудное поле.

– Как бы самому не сойти с ума вместе с ней, – пробормотал Основатель, глядя на косматого зверя, топчущего шерстяной ворс.

Ожоги на теле бэньши постепенно затягивались, но она не реагировала на боль регенерации. Атум сидел, покачиваясь на стуле, отстраненно наблюдал, как на лице безумной то появляется, то исчезает легкая улыбка, и напряженно размышлял.

Пока он не знал, как заставить Кэтрин сделать то, что ему нужно. Он не ожидал от нее столь упорного сопротивления… Но был уверен, что рано или поздно все равно поймет, как ее сломать.

– А ведь у меня была возможность убить всех кадаверциан, – продолжил Атум свой монолог вслух. – Жаль, что не удалось.

Основателю пришлось очень долго копаться в памяти Вольфгера, чтобы понять, что представляет для него настоящую угрозу в этом мире. Лориан, на котором лежала тень Витдикты, ревенант и, как это ни смешно звучало – вампирские кланы. Те самые, кого он создал, чтобы спастись.

Чтобы навсегда избежать возможности Большого круга, он должен устранить какой-то из них.

Убить Лориана не получилось. Можно попытаться сделать это вновь, пожертвовав кем-нибудь из асиман или оставшихся в живых приспешников Храньи, но теперь в этом нет особого смысла. Если даже по приказу Атума уничтожат мальчишку, вампиры в состоянии обратить еще одного человека и вновь провести его через Витдикту. Это рискованно, но осуществимо.

Уничтожить целый клан… У него была возможность расправиться с кадаверцианами, но двое из них ускользнули. Нашли лазейку, в которую он никогда не сможет последовать за ними.

– Я мог бы вырезать асиман, – сказал Атум, обращаясь к Кэтрин, вновь вернувшей свою привлекательность. – Но Якоб по-прежнему держится вдали от родного гнезда и недоступен для меня. Значит, остается только одно… одна.

Юная Виттория. Если убить ее, род ревенантов прервется навсегда. И уже никто никогда не сможет угрожать ему. Кроме гин-чи-най, естественно.

Основатель поморщился и вновь с досадой взглянул на Кэтрин, упорно не желающую понять, как ему нужна ее помощь. Мысленно позвал Хранью.

Нахттотерин откликнулась на его зов так же быстро, как и асиман, но с гораздо большим энтузиазмом. Атум предпочел бы встретиться с девушкой в более нейтральной и даже, может быть, романтичной обстановке, но не мог оставить Кэтрин одну. Было бы обидно пропустить то мгновение, когда у нее пробудится разум.

– Ты звал меня? – спросила Хранья, входя в комнату.

Это был вопрос, не требующий ответа.

Девушка излучала искреннее желание оказаться полезной. Она взглянула на обнаженную бэньши, лежащую на черном от копоти диване, заметила постепенно затягивающиеся ожоги на ее теле и равнодушно отвернулась, благоразумно решив не вмешиваться не в свое дело.

– Есть какие-нибудь новости о ревенанте?

– Еще нет, – осторожно ответила Хранья, заметила его недовольство и поспешила уточнить: – Мы работаем над этим. Человек не может просто исчезнуть. Всегда остаются следы, по которым его возможно обнаружить. Телефонные звонки, заказ билетов, регистрация в отелях, съем жилья. И множество других мелочей. Мы найдем ее.

Атум невольно улыбнулся, слушая ее вкрадчивый голос.

– Мне нравится твоя уверенность.

Она улыбнулась в ответ, подошла ближе, опустилась на пол рядом. Основатель запустил пальцы в ее теплые вьющиеся волосы и сказал:

– Как только обнаружите ревенанта, я хочу, чтобы ты ее убила.

– Я? – ошеломленно переспросила Хранья, отстраняясь от ласкающей ее руки.

– Можешь взять с собой кого-нибудь для компании, – великодушно отозвался Атум, вновь привлекая девушку к себе.

Нахттотерин немного помедлила с ответом и произнесла:

– Я не понимаю, какой смысл в убийстве ревенанта.

В ее голубых глазах, устремленных на Основателя, было столько искреннего недоумения, что он ответил почти правду:

– Она мне мешает.

– Чем?

– Своим существованием.

Девушка по-прежнему ничего не понимала, но по тону Атума быстро уяснила, что больше он ничего ей не скажет.

– Конечно, я сделаю то, о чем ты просишь. – Хранья снова взглянула на Кэтрин и поинтересовалась осторожно: – Это как-то связано с бэньши?

– В какой-то мере в этом мире все связано с кадаверциан. И с проклятыми даханавар, – Основатель поднялся и подошел к ковру, на котором продолжал резвиться единорог. – Например, мне не пришлось бы затруднять тебя поручением избавиться от ревенанта, если бы не глупость и малодушие Вольфгера. Еще несколько веков назад он мог убить предка нынешнего ревенанта – и последняя из них просто бы не появилась на свет.

Напряженное любопытство Храньи стало почти материальным.

– Я ничего не знаю об этом. – Она сидела, подтянув колени к груди и опустив подбородок на руки. Очень юная, очень женственная.

И Атум не стал мучить ее неведением.

– Это давняя история. Но ты можешь… – Он быстро подошел, рывком поднял ее на ноги, прислонился лбом к ее лбу, крепко сжал голову нахттотерин пальцами, впиваясь своим взглядом в ее расширившиеся от боли зрачки, и приказал: – Смотри.