Текст книги "Противостояние. Обама против Путина"

Россия – Китай: формирование тандема

Пожалуй, ни одна предыдущая поездка Путина в Китай, при всей их важности, не привлекала к себе такого внимания. После резкого ухудшения отношения между Западом и Россией из-за событий на Украине, переговоры Путина и Си Цзин-Пиня в Шанхае в мае 2014 г. должны были дать ответ на важнейший вопрос: решится ли китайское руководство в этой ситуации пойти на усиленное политическое и экономическое взаимодействие с Москвой. Теперь ответ получен – и он однозначен: российско-китайский стратегический тандем состоялся.

Сказать, что в США и Европе результаты переговоров в Китае вызвали замешательство – значит, ничего не сказать. Там отлично поняли, что означает и договоренность о координации внешней политики двух стран, и газовый контракт, превращающий Китай во второго после Германии потребителя российского газа в мире. И прежде всего, поняли, что стратегическое сближение России и Китая подрывает политику изоляции Путина, которую пытается проводить президент США Обама. Теперь уже ясно, что эта политика не сработает. США могут выпрыгивать из штанов, всеми правдами и неправдами подбивая десятки стран голосовать в ООН против России, но один лишь гигантский вес Китая, брошенный на чашу глобального противостояния, означает больше, чем пассивная и во многом вынужденная позиция десятков менее значительных государств. Поведение Китая здесь – это как поступь Гулливера среди лилипутов.

Отвергнув прямые намеки Обамы на совместное руководство миром в рамках большой двойки c США, Китай делает выбор в пользу стратегического сближения с Москвой.

«Это означает экономическую и геополитическую перестройку, которая позволяет двум старым противникам объединиться против США и Европы», – написала по этому поводу газета «Интернэшнл Нью-Йорк Таймс».

Решительное сближение Пекина с Путиным, чуть ли не официально объявленного врагом объединенного Запада, – это, конечно, перчатка, брошенная США как пока еще глобальной державе номер один. И если в Пекине идут на это, то не из авантюризма и переоценки своих сил. А потому, что доверие между Пекином и Вашингтоном сегодня равно нулю.

В руководстве Китая нет ни малейших иллюзий насчет намерений администрации Обамы, сколько бы он ни обхаживал китайских руководителей. Суть политики выражена ясно – это сдерживание Китая. Во всех дальневосточных спорах Вашингтон неизменно встает на сторону других стран, неизменно осуждает Пекин и демонстративно расширяет свое военное присутствие в АТР. Да, между двумя странами есть огромная экономическая взаимозависимость – но есть и огромное геополитическое недоверие. И неудивительно, что в Пекине решили теснее координировать свою внешнюю политику с Путиным, но не с Обамой.

Отсюда – формирование российско-китайского внешнеполитического тандема. Если совместное голосование в Совбезе ООН могло восприниматься сперва как нечто тактическое, то после начала сирийского кризиса и трех совместных российско-китайских вето стало ясно: речь уже идет о стратегии. Сегодня же можно говорить о формировании геополитического альянса Москва – Пекин – на основе неприятия санкций и политики смены режимов. И у США и их европейских союзников есть все основания отнестись к этому серьезно.

Тем более что в пределах пары лет Китай уже опередит флагмана так называемого «свободного мира» по объему ВВП: сегодня у Китая – 87 процентов от американского, но уже к 2016 году США перестанут быть экономической державой номер один. Это нанесет огромный удар и по американской самоуверенности, и по всему восприятию западного мира: его символ, его лидер, его опора – Соединенные Штаты Америки станут лишь вторыми в мире. Эрозия западного господства в такой ситуации неизбежна.

США могла бы еще спасти гибкая и умная политика, которая могла бы затормозить неизбежно сокращение их роли. Однако политика США, напротив, недальновидна и конвульсивна. Сегодня Обама делает то, что делали США совсем в другое время – в годы холодной войны, когда на них приходилась почти половина мирового ВВП: Вашингтон вступает одновременно в политическую конфронтацию и с Москвой, и с Пекином. Тем самым нарушая важнейшую заповедь американской внешней политики последних 40 с лишним лет. Заповедь, которая гласит: США не могут позволить себе двойного антагонизма с двумя мировыми гигантами – и с Россией, и с Китаем. Это понимали и Никсон, и Картер, и Рейган, и Буш-старший, и Клинтон и даже Буш-младший. Но, похоже, не понимает администрация Барака Обамы.

2014 г.

Евгений Примаков: разворот во имя России

В июне 2015 г. на 86-м году жизни скончался Евгений Примаков.

Примаков был одной из самых заметных политических фигур нашего времени: он был и руководителем службы внешней разведки, и министром иностранных дел, и премьер-министром, причем в самые сложные для нашей страны времена. Мы все помним его разворот над Атлантикой, когда он прервал свой визит в США в знак протеста против бомбардировок Белграда. Придя в смутное ельцинское время во власть, Примаков также напомнил всем, что даже в смутное время в политике есть место достоинству и порядочности.

В 1998 году, когда он занимал пост министра иностранных дел России, американская консервативная газета «Уолл-стрит Джорнэл» опубликовала статью-обращение к Борису Ельцину. Называлась она так: «Увольте Примакова». Заголовок был откровенно хамский, статья – тоже. Впрочем, это был именно тот тон, в котором с нами тогда общалась значительная часть американского политического класса. Мне запомнилась эта статья потому, что тогда же в одной российской газете я написал на нее ответ. Позволю себе его процитировать:

«Чем раздражает Примаков американских правых, да и не только правых, ясно. В его лице США столкнулись с политиком вполне американского типа – упорным, умеющим торговаться и добиваться своего, имеющим чувство цели и способным ориентироваться в хитросплетениях мировой дипломатии. Готовые аплодировать Джеймсу Бейкеру или Генри Киссинджеру, американцы не могут перенести, что столь же жесткий и маневренный дипломат возглавляет внешнюю политику России. То, что их приводит в восторг в себе самих, отчаянно не нравится в других».

Все, что произошло с тех пор, подтвердило верность этой характеристики. К ней следует добавить еще два очень важных качества. Это – чувство собственного достоинства и бескомпромиссность в ключевых, принципиальных вопросах. Знаменитый разворот Примакова над Атлантикой в марте 1999-го, когда США начали бомбить Югославию, – проявление именно таких качеств. Примаков тогда в знак протеста против бомбежек не просто отказался от запланированного визита, а заложил основы будущего разворота в российской внешней политике к защите наших, а не чужих национальных интересов. Говорят, когда Примаков, решив развернуться, позвонил с борта самолета Борису Ельцину и сообщил ему, что возвращается, тот, немного подумав, спросил лишь: «А бензина хватит?». «Хватит, Борис Николаевич», – ответил Примаков. «Хорошо», – сказал Ельцин.

Таким образом, Примаков начал стратегический разворот внешней политики России в сторону самостоятельности и суверенности. Он был уверен – бензина у нас хватит. Позже, уже в других – более благоприятных условиях – эта линия была продолжена и закреплена новым руководством России. Но начало ей положил именно Евгений Примаков.

Я познакомился с Примаковым в 1996 году. Дело было вскоре после его назначения министром иностранных дел. В ходе беседы стало ясно, что подходы к внешней политике, которые высказывал Примаков, совпадали с теми взглядами, которые у меня сформировались к этому времени.

Евгений Примаков кардинальным образом отличался от своего предшественника Андрея Козырева. Президент Ельцин назначил Козырева министром иностранных дел в 1991 году и потом, несмотря на все наши внешнеполитические провалы, долго держал его на столь важном посту, поскольку его об этом просили американцы. Козырев шел на все возможные уступки Вашингтону и всегда считал, что нравиться Соединенным Штатам важнее, чем защищать интересы своей собственной страны. Его так и называли за глаза – «американский министр иностранных дел» в Москве.

Примаков был полным антиподом Козырева, поэтому американцы восприняли его назначение с большим подозрением. Они осознавали, что в его лице столкнутся с политиком американского типа – достаточно жестким, умеющим отстаивать свои позиции и прекрасно понимающим их стратегию. Им стало ясно, что с приходом Евгения Максимовича игра в поддавки закончилась.

Появление Примакова на посту главы МИДа не было случайностью. К середине 1990-х годов в российском политическом классе и общественном мнении созрело отторжение курса Козырева. В результате возник запрос на другую внешнеполитическую идеологию – более патриотичную и самостоятельную. Период добровольной зависимости от США заканчивался. Примаков же стал воплощением переориентации нашей внешней политики на защиту наших собственных интересов. Это особенно ярко проявилось во время его знаменитого разворота над Атлантикой, хотя он никогда не отрицал необходимость взаимодействия России с Западом. Более того, он считал это важным элементом нашей международной стратегии, но это взаимодействие, с его точки зрения, должно строиться на основе равноправия и четкого понимания российских национальных интересов.

2015 г.

Ельцин, Гайдар, Чубайс и другие

Хватит ли Путину сил?

Призыв Дмитрия Медведева к сплочению российской элиты перед угрозой распада страны сразу попал в центр внимания. Глава администрации, несомненно, выражающий точку зрения самого президента, сформулировал это так: «Если мы не сумеем консолидировать элиты, Россия может исчезнуть как единое государство. С географических карт были сметены целые империи, когда их элиты лишились объединяющей идеи и вступили в смертельную схватку». Вообще-то Медведев крайне редко дает интервью. Последний раз он выступил в британской «Файнэншл Таймс» вскоре после ареста Ходорковского с целью успокоить зарубежных инвесторов насчет перспектив экономики России. Дело ЮКОСа, пообещал он тогда, не повлияет на курс Путина – этот курс останется либеральным.

Новое интервью Медведева показывает, чего более всего опасаются в Кремле – распада России в условиях ожесточенной схватки элиты накануне выборов 2008 года. И не случайно Медведев дал это интервью после событий в Киргизии, где одной из причин распада власти стал раскол киргизской элиты. Как, впрочем, до этого на Украине, а еще раньше – в Грузии.

Консолидация российской элиты, считает Медведев, возможна лишь на одной платформе – для сохранения эффективной государственности в пределах существующих границ. Это верно, но не вполне понятно, кому такой призыв адресован. Если он обращен к региональным лидерам, то они пока вроде бы не собираются разрушать Россию. Не собираются ее разрушать и элиты военные, бюрократические и интеллектуальные. Значит, адресат другой. Какой же?

Наибольшая опасность для единства страны исходит от части бизнес-элит и связанных с ними политических и медиа-кругов. Эта часть элиты в слабости России видит источник собственного обогащения. Она, по сути, рассматривает Россию лишь как источник извлечения прибыли или, по точному выражению прозревшего в тюрьме Ходорковского, как зону свободной охоты. Эта часть элиты хочет вновь превратить страну в зону такой охоты, как было при Ельцине. Ради этого и ради своего возвращения к власти она готова пойти на все – вплоть до разрушения страны.

К этой части элиты, агрессивной и антинациональной, бесполезно обращаться с призывами. Эта часть элиты одержима одной идеей – свалить Путина и не дать ему обеспечить преемственность власти, чтобы уничтожить страну. Естественно, это будет делаться под лозунгами демократии и свободы. Если эта часть элиты прорвется к власти, то именно под этими лозунгами будет развалена Россия, как был развален в свое время Советский Союз.

Призывать этих людей к сплочению бесполезно. Они не хотят эффективной государственности в России, им безразлично, останется ли она в нынешних границах или нет. Но настроены они в высшей степени серьезно. И остановить их можно, лишь противопоставив им опору на население. Только поддержка народа может позволить президенту Путину победить в этой схватке. Но будет ли он иметь необходимый уровень поддержки к 2008 году? Этот вопрос пока открыт. Путин пришел к власти в обличие социал-демократа, в качестве последней надежды тех, кто сильно пострадал от ельцинских реформ. Однако в стране проводится другая – либеральная политика, причем не слишком успешно, и люди начинают терять надежды, связанные с президентом.

Так хватит ли Путину сил противостоять тем, кто намерен разрушить Россию? Это будет зависеть в основном от самого Путина, от его способности в решающий момент опереться на дважды выбиравший его народ.

2005 г.

Миф и правда о Ельцине

О мертвых – либо хорошо, либо ничего. Говорят – так принято. Но как быть с мертвыми, которые тем, что они сделали, волнуют и тревожат живых и после смерти?

Если о Ельцине говорить честно, то говорить трудно. В формулу «либо хорошо, либо ничего» эта фигура не укладывается. Говорят, это фигура историческая. Бесспорно. Но это плоское суждение ничего в себе не несет: в истории России было немало исторических фигур – и Дмитрий Донской, и Иван Грозный, и Борис Годунов, и террорист Каракозов, и даже Григорий Отрепьев. Сам по себе след в истории еще ничего не говорит о том, какой это след.

В последнее время мы много слышали о первом президенте. В основном нас убеждали в величии этой фигуры. В том, что он был великим демократом. В том, что он спас Россию. Но нам не надо новых мифов. Не надо новой лжи. У нас ее было достаточно. Более 80 лет назад в Москве, на Красной площади, хоронили человека, который принес России великое множество бед и пролил реки крови. А потом создали миф – о самом человечном человеке Ульянове-Ленине. Том самом, который был подлинным основателем ГУЛАГа. Том самом, который отдал приказ о расстреле не только царя Николая Второго, но и всей его семьи. Том самом, который провозгласил своей целью физическое уничтожение целых классов. И потребовалось почти столетие, чтобы осознать всю порочность этого мифа.

Нет, нам не нужны новые мифы. Как не нужны карлики, пытающиеся подтянуться на плечах усопших. Мы все знаем, какая Россия досталась нам после ухода Ельцина из Кремля. Мы все помним, какими были 90-е годы. Мы все знаем, кто распустил Советский Союз, враз оставив за пределами Родины 25 миллионов русских и лишив страну 25 процентов ее территории. Да, расставание с коммунизмом не могло быть простым. Но когда главный мотив действий – не страна и люди, а жажда власти и победа любой ценой, то расставание становится разрушением, в том числе разрушением человеческих душ и людских надежд.

Как же случилось так, что то, что начиналось под знаменем свободы, демократии и справедливости, под знаменем борьбы против привилегий меньшинства, привело к демократии дефолта? Демократии разворовывания страны. Демократии откровенного обмана. Демократии залоговых аукционов. Наконец, демократии коррупции, рядом с которой бледнели те самые привилегии, с которыми нас призывали бороться. Как все это произошло? И кто в этом виноват?

Карлики надрываются: мы, кричат они, предотвратили гражданскую войну и массовый голод. Но это недоказуемо. Это вновь бесстыдная самореклама. Известно другое: реформы 1991–1992 годов не предотвратили, а подготовили гражданскую войну в России. И она вспыхнула на улицах Москвы в октябре 1993-го. Это – бесспорно. Мы все это видели. Не будь у нас ТАКИХ реформ, не было бы и танков на улицах Москвы, стреляющих по недавним соратникам нового вождя.

Как произошло так, что движение за обновление страны привело к ее вырождению? К тому, что каждый год мы стали терять по миллиону человек? Или это были сознательно обреченные на смерть классы? Социальный балласт, как нам шептали карлики: избавимся от него и рванем в будущее? И чем такое обновление отличается от старого лозунга уничтожения целых классов и социальных слоев?

Нет, нам не нужно новых мифов. Нельзя, чтобы за словами о демократии и свободе мы забыли о том, ЧТО именно произошло с нашей страной. В период с 1991 по 2001 год за чертой бедности оказалось около 80 % населения. Разрушение системы здравоохранения привело к возвращению болезней, о которых уже стали забывать. За 10 лет число больных туберкулезом увеличилось втрое. Сифилис стал обычным заболеванием больших городов. На 2000 год здоровых детей было всего лишь 7 процентов. Остальные страдали различными отклонениями и хроническими болезнями.

Резко снизилась продолжительность жизни, особенно у мужчин: в конце 90-х она упала в среднем до 55 с половиной лет. Впервые после Гражданской войны в стране появились беспризорные – около 2 миллионов! Детская смертность в России увеличилась в 42 раза, взрослая – в 12 раз. В итоге демографическая трагедия: в 1993 году россиян было почти 149 миллионов, а в 2001-м нас уже было только 145 миллионов человек.

Такого при демократии произойти не могло. Такие катастрофы невозможны при демократии. У нас было что-то другое: демократия не предполагает самоуничтожения.

«Мы никогда не узнаем, смог бы или нет другой русский лидер сделать все по-другому или лучше», – написал, размышляя о Ельцине, один американский журналист. Верно – не узнаем. Зато мы знаем, чего делать ни в коем случае нельзя: нельзя ради безумной идеи или ради власти уничтожать собственную страну.

История бывает снисходительной к одним и беспощадной к другим. Первого президента России хоронили под гимн государства, которому он в Беловежье сам подписал смертный приговор и который восстановил его преемник. Судите сами, что это – ирония истории или ее беспощадный вердикт.

2007 г.

Завещание или программа действий?

Собравшихся в феврале 2008 г. в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца было трудно отнести к какой-либо одной категории: это были и ведущие политики, и наиболее заметные бизнесмены, и главы регионов, и известные телеперсоны. Словом, было очевидно, что Владимир Путин хотел донести свое слово до самого большого числа слушателей. Столь же очевидным было, почему Путин хотел этого: он выступал со своим видением стратегии России до 2020 года.

Структура выступления была проста: оно состояло из трех частей. Краткая характеристика катастрофического состояния России в конце 90-х, отчет о проделанной с тех пор работе и главных достижениях, и задачи на будущее – аж до 2020 года.

В. Путин: «Восемь лет назад ситуация в стране была крайне тяжелая, вы знаете об этом хорошо. Страна пережила дефолт, обесценились денежные накопления граждан. На наших глазах террористы развязали масштабную гражданскую войну, нагло вторглись в Дагестан, взрывали дома в российских городах».

Первым из своих достижений Путин назвал предотвращение распада страны. Россия также вернулась на международную арену как государство, способное постоять за себя. Особый предмет гордости – состояние экономики и платежного баланса, а также резко возросшая привлекательность страны для зарубежных инвесторов.

«За последние восемь лет накопленный объем иностранных инвестиций в российскую экономику вырос не на какие-то проценты – в 7 раз. Напомню, что в предыдущий период – чистый отток капиталов ежегодно составлял 10–15—20, а то 25 миллиардов долларов США. А в 2007 году – отмечен рекордный абсолютный приток капитала – 82,3 миллиарда долларов».

Теперь же, считает Путин, страна должна накапливать ресурсы для нового этапа в своем развитии и в уровне благосостояния граждан. При этом все возможности для такого качественного рывка у нас есть: «В конечном счете, в России должен сложиться один из мировых финансовых центров. Да это естественно при таком объеме золотовалютных резервов (несколько дней назад – 484 миллиарда долларов с лишним). Кстати говоря, все «разгоняются» какие-то дурацкие слухи о деноминации национальной валюты. Чушь это полная. В современных условиях это нелепо, невозможно и глупо».

Однако нынешний президент оставляет преемнику ряд серьезных нерешенных проблем. И прежде всего, проблему коррупции. Судя по словам Путина, снижения ее уровня так и не произошло.

И наконец, Путин оставил без ответа раздавшиеся недавно с либерального фланга призывы пересмотреть внешнеполитические ориентиры России, и в первую очередь на западном направлении. Он напомнил, что Россия уже сделала ряд принципиальных шагов навстречу Западу – но они остались без ответа. И даже более того: ответом стало расширение НАТО и новый виток в гонке вооружений: «Мы базы ликвидировали, и на Кубе, и во Вьетнаме. Что мы получили? Новые американские базы – в Румынии, Болгарии, новый позиционный район ПРО в Польше скоро будет, видимо, создан, и в Чехии его элементы». Таким образом, нас просто ставят перед необходимостью ответных действий, подчеркнул президент.

И еще одно. Закладывая основы политического курса страны на ближайшие 12 лет, президент говорил страстно, так, словно он писал эту программу для себя: «То, что я сейчас говорю, сказано не в преддверии президентских выборов. Это не лозунг предвыборной кампании. Это насущная необходимость развития страны».

И возникает ряд вопросов: насколько реально провести этот курс в жизнь, если самому уйти от власти? Как Путин будет поддерживать свое влияние, если не вернется в Кремль в 2012 году? Ведь влияние – вещь нематериальная, оно обычно опирается не только на личный авторитет, но и на само президентское кресло. Или же Путин все же намерен вернуться – и даже на два срока, и именно поэтому его стратегия рассчитана именно до 2020 года? В этом случае он лично последит за тем, чтобы создать условия для выполнения намеченной им задачи: чтобы средний возраст жителя России к 2020 году достиг 75 лет.

Или на самом деле все гораздо проще и, как считают некоторые, путинская программа – всего лишь политическое завещание преемнику? Но согласимся: завещание обычно пишут совсем с другим настроением.

2008 г.