Текст книги "Боги Падшие"

– А другую мелодию заказать можно? – Поморщился Чум усаживаясь за массивный стол, рассчитанный как минимум на дюжину гостей: – Не спорю – голос у парня что надо, но вот тоскливо как-то. Может у вас в репертуаре что повеселее есть?

– Я попрошу брата Битаса исполнить что-то другое, – не выдавая своего отношения к его словам качнула капюшоном облачённая в длинную, до пола, робу фигура, принадлежавшая, судя по голосу, монахине: – Вот список блюд, благословлённых Богом, – она быстро раздала гостям небольшие книжечки, очень похожие на карманные молитвенники: – Как определитесь с трапезой, – в сумраке под капюшоном блеснула короткая улыбка: – Позовите меня, я буду рада услужить вам.

– Услужить, – пробормотал Чум, провожая взглядом фигурку, приятные глазу очертания которой не могло скрыть даже мешковатое облачение: – Услужить можно по-разному…

Времени на заказ ушло немного – блюда хитростью названий не блистали и вскорости их стол начал заполняться приносимыми молчаливыми монахами тарелками. Больше всех, разумеется, заказал Чум – если остальным уже давно закончили подносить, то перед ним продолжали возникать всё разные и разнообразные яства. Венцом его творчества стал бочонок старого вина, который, из-за неимения места на столе, разместили у него за спиной, прикатив для этого небольшую тележку.

– Ну, я готов, – наполнив литровую кружку, он поднял её над головой, любуясь тёмно рубиновой жидкостью: – Приступим, дорогие мои? – Обвёл он взглядом остальных, чуть поморщившись при виде тарелки салатика, одиноко стоящей перед Досей.

– И нечего кривиться, – перехватила она его взгляд: – Питание должно быть здоровым, а не то, что у тебя.

– Ты что? Вечно жить собралась? – Подцепив вилкой кусок жаренного мяса, он покачал его из стороны в сторону оценивая прожарку: – Все там будем! – Разом проглотив его, Чум приник к кружке, а когда оторвался, то блаженству на его лице могли позавидовать сами боги.

– Проглот, – фыркнула Дося, копаясь вилкой в груде зелени.

– Вам не стоит печалиться о своём товарище, – подошедший к ней монах мог поспорить шириной плеч с любым из присутствовавших за столом мужчин: – Боги, что ведут нас по жизни, определяют для каждого свою дорогу и не нам, смертным, вставать у них на пути. Меня зовут брат Нибус, – склонился он перед ней в поклоне: – И я буду рад составить вам компанию.

Одновременно с ним, но по другую сторону стола, напротив мест, занятых Благоволиным и Чумом, появились две монахини, так же высказавшие непреодолимое желание услышать об их похождениях и приключениях, выпавших на пути гостей.

– Рассказать о приключениях? Это можно, – наполнив кружку, Чум кивнул и чуть пригнулся над столом, желая рассмотреть скрытое под капюшоном лицо: – У меня только просьба есть. Две просьбы.

– Да, господин, конечно, – закивала сидевшая перед ним: – Мы здесь, чтобы услужить вам.

– Музыку сменить можно? А то тот гимн, как мне кажется, уже на третий круг пошёл. И…

– Сейчас исполню, – не дав ему договорить, монахиня поднялась, быстро взмахнула рукой и нескончаемое песнопение оборвалось, наполнив зал торжественной тишиной.

– Сейчас для вас выступит наш священный хор, – не возвращаясь на своё место, она обошла стол и присела на скамью рядом с Чумом: – Чтобы вам, господин, виднее было, – пояснила она свой маневр, который, одновременно с ней провела как вторая монахиня, так и монах, устроившийся рядом с Досей. Судя по обрывкам слов, долетавших до Чума, они вели беседу о разных диетах и упражнениях, позволявших любому не только сохранять здоровье, но и фигуру. Невольно поморщившись, он был непримиримым противником подобного самоистязания, Чум чуть поёрзал на скамье и резко замер, когда его бедро коснулось бедра монахини, не только не отстранившейся от него, а наоборот, словно то касание было разрешением, прижавшейся к нему.

Как-либо прореагировать на произошедшее он не успел – появившиеся из ниоткуда монахи быстро сдвинули пустые столы, за секунды соорудив подобие помоста и на него, стоило первым удалиться, вскочили их собратья – три монахини и два монаха, даже, пожалуй, крупнее Досиного собеседника.

– Наши братья и сёстры, – чуть оттянув пальчиками капюшон, прошептала Чуму на ухо монахиня: – Сейчас исполнят благодарственный гимн Асклепию, воспевая красоту здорового тела.

– С удовольствием послушаю, – закивал он, чувствуя, как к нему прижимается горячее тело: – Будешь? – протянул он ей кружку, и монахиня немедленно приняла её, парой глотков почти изничтожив содержимое: – Жарко здесь, – пояснила она, возвращая кружку владельцу и под чуть съехавшим назад капюшоном проступило симпатичное и весёлое личико: – Ты же не сердишься? Нет? Давай сюда, – она отобрала у остолбеневшего таким поворотом Чума кружку и, вновь прижавшись к нему потянулась к бочке: – Придержи меня, – подмигнула он ему: – А то как бы не упасть, вот смеху-то будет! Ох… Ты такой сильный, – промурлыкала девушка, когда он осторожно обнял её за талию: – Только не раздави, хорошо?

– Кхм, – чувствуя, что начинает краснеть, Чум перевёл взгляд на импровизированную сцену.

Меж тем группа, забравшаяся на столы, несколько раз поклонилась и, под зазвучавшую плавную мелодию, начала красиво выпевать гимн, восхваляющий старания Асклепия, который, если вслушиваться в слова, только и делал как старался улучшить человеческую породу. Начавшаяся вполне размерено музыка, незаметно ускорилась и, прежде чем отзвучали слова первого припева, весьма бесхитростно славящего этого Бога, ускорилась до уровня канкана.

Хор, прежде стоявший неподвижно, ожил. Первыми пошли в пляс мужчины. Их приседания, прыжки и кувырки, которым мог позавидовать любой атлет, чем-то напоминали гибрид танца украинских казаков и нижнего брейка.

– А стол выдержит? – Одной рукой обнимая девушку за талию, оторваться от которой было сложно, Чум поднёс кружку ко рту и на миг задержал движение, когда один из танцоров, подброшенный вверх своим напарником, с грохотом приземлился на столешницу: – Жаль будет, если такие парни покалечатся.

– Ну что ты, сладкий, – девушка пальчиком придвинула кружку к его рту: – На этих столах и не такое вытворяли. Дай глотнуть, – добавила она, стоило только краю кружки оторваться от его губ: – Ты смотри, смотри, – сделав глоток она потёрлась носиком о его щёку, жарко дыша ему в ухо: – Сейчас самое интересное будет.

Она не соврала.

Очередной прыжок и мужчины, оказавшиеся по краям стоявших и продолжавших петь женщин, замерли широко, словно отмеряя косой аршин, разведя руки. Певицы же, шагнув вперёд, вскинули вверх руки, славя своего Бога и капюшоны, до сей поры скрывавшие их лица, отлетели назад. Но слетели не только они – мешковатые одежды, словно спеша за ними, упали вниз и перед замершими зрителями оказались три практически обнажённых женщины, ибо считать то малое, что было на их телах одеждой не смог бы и самый последний развратник. Вскочившие на ноги танцоры, их тяжёлые робы тоже пали, открывая взору отменное телосложение, обняли напарниц и подчиняясь ритму, неуловимо перетекшему во что-то тягуче-восточное, принялись извиваться в танце явно эротического характера. Оставшаяся же без пары девушка тоже не осталась без дела – схватившись за спустившийся с потолка шест она принялась исполнять соло номер, демонстрируя отменную гибкость и пластику.

– Кхм… Это да, интересно, – отвёл глаза в сторону Чум, чувствуя, что не может противиться накатывавшим на него чувствам. Ища поддержки, он покосился на Благоволина, но вид капитана, на коленях у которого устроилась полуобнажённая девица, заставил его перевести взгляд на Досю. Увы, но с другого фланга дела обстояли таким же образом, с той только разницей, что Дося, озорно блестя глазами, водила пальчиком по чеканной груди своего напарника, потихоньку всё шире и шире распахивая его облачение.

– Ну что ты засмущался, – проворковала ему на ушко девица: – Расслабься, герой, и я, во славу Асклепия, помогу тебе отдохнуть. Вы же здесь три дня провести хотите? Я буду рада разделить твои ночные бдения во славу нашего бога. Если ты пожелаешь, конечно и, – она чуть повела плечом, сбрасывая ткань: – И если я окажусь достояна тебя, мой господин.

– Достойна? – Того малого, что открылось его взору было более чем достаточно, чтобы оценить достоинства красотки и он, остужая жар, приник к кружке.

– Ты – более чем достойна, – допив вино, он передал пустую кружку девице и мотнул головой назад, намекая на бочку: – Более чем, повторил он, чувствуя под ладонью жар гибкого тела.

Оставим же наших героев наслаждаться отдыхом и перенесёмся в дворец Губернатора Курага, где вот-вот начнётся встреча между правителем этого весёлого мира и навархом, сопровождаемым своим флаг-капитаном…

Череда комнат, сквозь которых вёл Змеева и Карася Уно радовала глаз своей обстановкой. Стремясь показать своё влияние, губернатор, или службы, отвечавшие за его пиар-компанию, явно не жалели средств. Комнаты, чьи стены были плотно увешаны полотнами древних мастеров сменялись рабочими кабинетами, полными современной техникой и увлечённо работавшим на ней персоналом, сразу за которыми гости попадали в залы с выставленными в витринах загадочными артефактами. Не давая и минуты на осмотр диковинок, Уно вёл их дальше, в оказавшуюся следующей на их пути оранжерею, плавно переходящую в подобие зоопарка и океанариума одновременно.

– Наш губернатор, – не переставая щебетал он всю дорогу: – Весьма примечательная и выдающаяся личность. В иных условиях он бы несомненно мог значительно продвинуться по служебной лестнице, чего, к счастью для нас, не произошло.

– К счастью? – Переспросил его Змеев, в очередной раз останавливаясь перед закрытыми дверьми: – Поясните?

– А что тут пояснять, – одёрнув костюм, Уно стряхнул с рукава невидимую глазу пылинку: – Я. Да что я, вся планета замирает от страха, представляя себе другой поворот колеса Фортуны. В какой бы мы погрязли тьме, – прижал он руки к груди: – В какой бездне могли бы оказаться, если бы не гений нашего Губернатора, взвалившего на себя это тяжкое и непосильное простому смертному, бремя. Порой, – подойдя к Змееву, он чуть поправил медали на его груди: – Я даже думаю – а не из полубогов ли он? Господа, – отступив на пару шагов, секретарь вытянулся по стойке смирно: – Его честь Губернатор свободного Курага, рад приветствовать вас и приглашает разделить с собой обеденную трапезу.

Створки двери распахнулись и перед невольно подтянувшимися людьми открылся взору небольшой кабинет со столом полным различных напитков и закусок.

– Прошу вас, – сломался в своём фирменном поклоне секретарь: – Его честь присоединится к вам через минуту. Дела планетарной важности, понимаете же. Заходите же, не стойте.

Ждать губернатора пришлось не долго – прошло не более пяти минут, за которые наши герои смогли детально рассмотреть приготовленные к обеду блюда, как двери на другом конце комнаты распахнулись и Уно, принявший уже ставшую привычной позу, на сей раз дополненную небольшим приседанием, словно секретарь желал стать меньше, возвестил: – Его честь губернатор Курага, господин Байро! Склонитесь же и храните молчание в его присутствии!

– Уно! – Быстрым шагом, подошедший к гостям невысокий человек с крайне невыразительным и бледным лицом, досадливо дёрнул практически лысой головой в сторону секретаря: – Ну сколько раз я просил тебя! Это лишнее! Кураг – свободная планета!

– Но, господин, – вывернув голову и впиваясь влюблённым взглядом в своего повелителя, запротестовал секретарь: – Вы – наше солнце! Вы даруете благодатный свет миру, а мудрость ваша…

– Всё! Исчезни! – Хлопнул в ладоши даритель благодатного света и Уно, моментально заткнувшись, попятился из кабинета, ловко прикрыв за собой двери.

– Уно, – дождавшись, когда сомкнувшиеся створки щелкнули язычком замка, покачал головой Байро: – Вечно он всё преувеличивает. И знаете, что? – Прищелкнув пальцами губернатор весело улыбнулся: – Многим нравится подобное обхождение. Многим, но не мне. Ну какое я солнце, господа, – хлопнул он себя по бёдрам: – Ну максимум – Отец Нации, а он? Эх, Уно, Уно. Но – толковый и преданный, а вот таких я ценю, – На миг смолкнув губернатор качнул головой в сторону стола меняя тему и распахнув полы длинного, до колен пиджака, которого вполне можно было назвать сюртуком, уселся во главе стола подавая пример.

– Мы кого-то ещё ждём? – Поинтересовался Карась, покосившись на четвёртый стул, стоявший рядом с губернаторским.

– Наблюдательность? Это важно для флаг-офицера. Вы же Карась, верно?

– Так точно, – начал вставать капитан, но видя протестующий взмах руки, поспешно вернулся на место.

– Не разводите формальности, дорогой мой, – подняв бокал губернатор покачал им в воздухе и возникшие словно из пустоты слуги принялись наполнять тарелки и бокалы гостей.

– А что до вашего вопроса, дорогой Карась, – наблюдая за процессом, рассеянным тоном произнёс Байро: – То да. Один из наших капитанов, весьма, к слову сказать, удачливый, очень просил меня познакомить его с вами. Надеюсь, он не заставит себя ждать. У всех налито? – Чуть привстав и убедившись, что так и есть он, вернувшись на место, поднял бокал: – За вас, дорогие мои! Я чувствительно рад, – губернатор, не дожидаясь остальных, пригубил вино: – Рад, что наш маленький кризис так успешно разрешился. И не надо хмурится, мой дорогой флаг-офицер, – улыбнулся он потемневшему лицом Карасю: – Отведайте-ка вот этого паштета, – вилкой, на зубья которой был нанизан сочный кусочек неизвестного происхождения указал он на небольшое блюдце до краёв полное серой массой: – Он должен быть очень нежным. Что же до вашего оружия распада, – продолжил он, наблюдая как Карась перекладывает паштет к себе на тарелку: – То зачем оно вам? Столь грозное оружие хорошо, когда вы приперты к стене, но здесь, в пространстве Свободного Курага, оно явно лишнее. Поверьте мне. Лишнее.

– Паштет изумителен, ваша честь, – кивнул Карась: – А что до оружия….

– Позвольте мне задать вам вопрос, – перебил его Змеев и наконец отпив из бокала вопросительно посмотрел на губернатора.

– А он у вас горяч, – одобрительно кивнул в сторону насупившегося Карася Байро: – Уверен, что в бою, на мостике он просто бесценен.

– Именно так и есть. Могу я задать вам вопрос, господин губернатор? – Упрямо качнул головой Змеев.

– И не один, господин наварх. Сколько угодно, но, – губернатор развёл руками: – Только после того, как вы ответите на мои. Согласны?

– Воля хозяина – закон, – не стал спорить тот, чем вызвал одобрительную улыбку.

– Прежде всего – кто вы и откуда прибыли?

– Мы с Зеи.

– Зея…Зея… – откинувшись на спинку, принялся барабанить пальцами по столу губернатор: – Зея… – Повторил он и вдруг замер, словно вслушиваясь в слова невидимого суфлера.

– Ах да, Зея! – Просветлев лицом Байро с самым довольным видом разгладил примятую скатерть: – Вспомнил! Вы разгромили легион, отразили атаку флота Претории и у вас на орбите висит Страж, делающий ваш мир неприступным для любой агрессии. Верно?

– Ваша память и осведомлённость выше всяких похвал, ваша честь, – словно поражённый его познаниями с уважением развёл руками Змеев: – Среди всех свалившихся на вас хлопот вспомнить о нашем мирке? Я поражён и преклоняюсь перед вами, – склонил он голову.

– Ну полноте, господин наварх, – зарделся от удовольствия тот: – Издержки работы, не более того. Приходится много информации сквозь себя пропускать, и что главное, – подняв палец он коснулся лба жестом, сразу прояснившим откуда Уно копировал своё поведение: – И главное – содержать мозг в порядке, держа всё по полочкам.

– Полностью с вами согласен, – кивнул Змеев, глядя на него почтительным взглядом.

– Так. С этим разобрались. С Зеи, так с Зеи. А вот зачем? – Посмотрел Байро сначала на Карася, затем на Змеева: – Что погнал вас прочь? В опасности и невзгоды? Ваш мир защищён – что сподвигло вас покинуть уютный дом?

– Скука, ваша честь. Банальная скука. Наш дом, как вы справедливо заметили, надёжно защищён, так что же делать тем, кровь в жилах которых ещё кипит, а душа…

Заметив, что губернатор не слушает его – Байро вновь окаменел, пустыми глазами смотря сквозь него, Змеев смолк, ожидая момента, когда собеседник сможет воспринимать его слова. Ждать пришлось недолго – не прошло и минуты как в глазах губернатора вновь появилась жизнь и он, удивлённо посмотрев на Змеева, поинтересовался: – Так что же вы замолкли, дорогой наварх? Не стоит думать, что я, рассуждая о многих проблемах сразу, перестал слушать ваш более чем интересный рассказ. Скука, говорите вы? Что же… Соглашусь. Для таких героев как вы сидеть под защитным куполом действительно невмоготу. И, кстати, я вспомнил ваш корабль. Да-да, я о Ренегате. Вы его на верфях Отривиуса, получили. А те верфи потом Слуги сожгли. Законность владения этой триремой, скажем так, несколько сомнительна, но кто я такой, чтобы в наше время оспаривать подобные мелочи. Да и Император, опять же, насколько я помню, признал за вами право владения этим кораблём.

– Вы и об этом в курсе?! Ваша честь! – Округлив глаза с самым сокрушенным видом покачал головой Змеев: – Ваша осведомлённость… Информированность… Это просто невероятно! Ваш Уно прав, и я готов вам повторить – вы выдающаяся личность!

– Полноте наварх! – Выставив вперёд руки, Байро протестующе замахал ими, но Змеев успел заметить довольную улыбку и мысленно поставил очередную галочку в личном деле губернатора – психологическая карта сидевшего напротив него человека становилась всё яснее и яснее с каждым произнесённым за столом словом.

– Что же, – зачерпнул он ложечкой похожий на желе кусочек: – В принципе, ваша история мне понятна. Не скрою, я рад, что вы выбрали именно Кураг, а не тот же Забар, или Хинет местом своего нового дома.

– Забар? Хинет? – Оторвавшись от тарелки вопросительно посмотрел на него Карась: – Это системы подобные вашей?

– Подобные? Кто тебе сказал подобную глупость?! – Дверь с грохотом распахнулась и на пороге возникло новое действующее лицо. Ворвавшемуся столь беспардонным образом мужчине было в районе тридцати. Более точно определить его возраст не представлялось возможным – густая борода, большей частью заплетённая в косички не позволяло непредвзято оценить его возраст, придавая этому джентльмену вид опереточного злодея. Широкополая шляпа с пристёгнутыми к тулье полями, сюртук, подобный губернаторскому, но в отличии от бывшего на хозяине дома, густо расшитый серебром, свободные кожаные штаны, шнурованные сапоги – подобный антураж мог вывести из спокойствия любого, и земляне невольно замерли, отдавая должное гостю.

– Демоны! – Сорвав с голову шляпу он небрежно помахал ей в воздухе, изобразив нечто вроде салюта и не глядя бросил её себе за спину, где уже появился один из лакеев.

– Прошу прощенья, Байро, – подойдя к столу он, рывком выдернув стул, чуть заметно поклонился губернатору: – Меня просто бесит, когда кто-то, едва успев прибыть в нашу систему начинает хаять её! Отродья тьмы!

– Вы это мне? – Поднялся со своего места Карась: – Поясните.

– Вас извиняет только то, что вы новички! – Плюхнувшись на стул гость принялся накладывать себе еду, скидывая всё в одну кучу.

– Капитан Шорос, – пользуясь паузой, губернатор повёл рукой, представляя продолжавшего наполнять тарелку человека: – Корабль «Оскал Удачи», класс – Бирема. Я вам про него говорил, помните?

– Да, вы кого-то упоминали, – мотнул головой Карась, наблюдая как хозяин Биремы перемешивает еду на тарелке, превращая содержимое в одну, неопрятно смотревшуюся, массу.

– Кого-то? – Поднял на него налитые кровью глаза Шорос: – Упоминали? Мальчик, – забрал он вверх свою бороду и дёрнул себя за одну из косичек: – Каждая из них – один убитый мной лично. Могу и в твою честь заплести.

– Господа, господа, – видя, что события начинают принимать нежелательный оборот, вскочил на ноги Губернатор: – Успокойтесь, прошу вас: – Мы здесь собрались не для ссор. Шор! – Развернулся он к бородатому: – Ты не проявляешь уважения к нашим гостям. А они, между прочим, с Зеи и, если ты забыл, то я напомню! – Обойдя вскочившего капитана губернатор подошёл к Змееву, где, положа руку ему на плечо, продолжил: – Страж, охраняющий их систему, не убивает, а там, в битве за Зею, была настоящая мясорубка! Флот Империи не досчитался Квадриремы, а уж сколько Унирем они сожгли – и не сосчитать! Так что – смири гнев, наши гости кровь проливать умеют.

– С Зеи? – В глазах Шороса промелькнуло уважение: – Это меняет дело! Друзья! – Схватив со стола бутылку, он взмахнул ей только чудом не расплескав вино по всей комнате: – Прошу меня простить! Виной моим резким словам излишняя горячность и любовь на нашему Курагу! Выпьем за дружбу! – Резко сменив гнев на милость он приник к бутылке.

– Вот так-то лучше, – вернулся на своё место губернатор, попутно похлопав Шороса по спине: – Давайте вернёмся к нашим делам, – улыбнулся он поочерёдно Змееву и Карасю: – Поговорим о вас. Вернее – о вашем корабле.

– А что о нём говорить? – пожал плечами Карась, крутя в пальцах десертную ложечку: – Наш Ренегат полностью исправен. Нет только торпед, – оторвав взгляд от блестящей игрушки он посмотрел прямо Байро в глаза: – Но, как нам передали, их должны подвести. Так что, как примем боекомплект, то будем готовы к новым походам.

– Приятно видеть ваш боевой настрой, – ответил ему тёплой улыбкой губернатор: – Но я не об этом. Кому как вам не знать насколько опасным стало пространство в наши дни. Так стоит ли рисковать своей жизнью, когда можно провести дни в богатстве и неге?

– Простите великодушно, – посмотрел на него Змеев: – Но я не совсем понимаю, куда вы клоните?

– Это моя вина, – чуть смущённо покачал головой Байро, в глазах которого, впрочем, не было и тени сожаления: – Простите, наварх, привыкнув много работать я последнее время стал мерить людей по себе, забывая об их природных слабостях. Я не учёл, что вам, после долгого перехода и боя, в котором вы оказали помощь Обнулятору, что вам нужен отдых. Уверен, если бы мы с вами встретились дня через два, когда бы вы, отдохнув в наших весёлых кварталах, пришли бы сюда свежим и полным сил, вот тогда бы вы поняли меня сразу. Я хочу купить ваш Ренегат.

– Вы?!

– Ну, не я лично, но как бессменный лидер Союза я нахожу вашу Трирему полезной для нас. А как казначей Союза я имею достаточно средств для её покупки. Скажем так, – прищурившись, он пошевелил в воздухе пальцами: – Вам, мой дорогой наварх, я предлагаю два миллиона кредитов. Вашему флаг-офицеру – один. Остальным членам вашего немногочисленного экипажа я готов выделить по пол миллиона каждому.

– Хорошие деньги, наварх, – закивал головой Шорос: – Соглашайся! Купишь дворец и до конца дней будешь вкусно есть, да мягко спать в окружении красоток. Чего ещё надо?

– Сожалею, но вынужден отказаться, – покачал головой Змеев: – Нас к вам привели не поиски тёплого и уютного местечка, отнюдь. Мы…

– Ха! Мужик! – Хлопнул ладонью по столу, перебивая его капитан «Оскала Фортуны»: – А ты знаешь, там, за атмосферой убивают! И хорошо, если быстро. А окажешься ты в отсеке, когда вокруг решето? И что? Гнить заживо в консервной банке дыша через раз и молясь всем богам? А гореть заживо? Я уж не говорю про абордажи, когда твои кишки на клинок намотают! Послушай умного человека, – кивнул он на внимательно наблюдавшего за Змеевым губернатора: – Он дело говорит!

– Если бы мы боялись риска, разве бы мы оказались здесь?

– Не терпится сдохнуть? – Вновь принялся закипать Шорос, но его гневу на дала разгореться предупредительно приподнятая рука Байро.

– Капитан, – несколько раздражённо произнёс он: – Умерьте свой пыл. Наши гости не новички в подобных делах и мне понятны их мотивы. Я не смею настаивать, – перевёл он взгляд с него на Змеева: – Корабль ваш и только ваш. С другой стороны, я, как человек от которого зависит благосостояние жителей Курага, должен спросить вас – на какие средства вы собираетесь жить? Аренда доков стоит дорого, боекомплект у нас здесь на грядках не растёт. – На миг ему пришлось прерваться, так как Шорос, которому пришлись по душе последние слова, громко расхохотался, перекрыв своими раскатами негромкую речь губернатора.

– Так как вы планируете оплачивать всё это?

– Ну… – Пальцы генерала выбили короткую дробь по столешнице: – Как и все в наши дни. Корабль у нас – боевой, а что до добычи… Найдём, – уверенно кивнул он: – Это наш путь, и мы не планируем с него сворачивать.

– Как скажете, – кивнул Байро: – Тогда я озвучу вам наши стандартные условия. Первое – две трети всей добычи вы продаёте здесь, на Кураге. Цену, после инвентаризации, определяет комиссия из трёх наших представителей. С оставшейся третью вы можете поступать по своему разумению. Второе. Если ваш поход не увенчался успехом, что поделать – Фортуна бывает весьма капризной…

– И зубастой, – вклинился в разговор Шорос, вновь залившись хохотом.

– Кхм. Я продолжу, – одарил капитана неласковым взглядом Байро: – Второе. При неудаче мы готовы предоставить вам кредит для на необходимые для ремонта части и для пополнения боекомплекта. Условия – более чем божеские. Всего двести сорок процентов.

– Сколько? – Оттянул воротник, словно ему не хватало воздуха Карась: – Двести сорок процентов годовых?

– Почему годовых? – С лёгкой насмешкой посмотрел на него губернатор: – Восполнили запасы на сто, извольте по возвращению из похода внести в кассу триста сорок. И поверьте мне – это справедливая цена. Плата за риск, так сказать. Уверен, что вы, когда выбрали эту стезю, давали себе отчёт, сколь она опасна. Впрочем, – он сделал небольшую паузу, освежая горло глотком вина: – Моё предложение в силе. Я про ваш корабль.

– Корабль не продаётся, а в остальном да, ваше предложение разумно, – кинув на покрасневшего от возмущения Карася быстрый взгляд, кивнул Змеев: – И мы принимаем его.

– Ха! Смело! – Хлопнул по столу ладонью Шорос: – А знаете, – он на секунду смолк, словно прикидывая продолжать или нет, но всё же, словно решившись, продолжил: – Пожалуй я помогу вам. В конце концов вы такие же искатели удачи, как и я, да и в Союз вы рано или поздно вступите. Так почему бы мне не протянуть руку помощи товарищам?

– Отменно! – Прервал его губернатор: – Дух взаимопомощи – вот, что объединяет нас и помогает противостоять тяготам и лишениям, обременяющим нашу жизнь!

– Дык… И я о том же! – С благодарностью посмотрев на него продолжил Шорос: – Во, смотрите, – на его ладони появился диск проектора: – Вас то мне и не хватало! Торпеды, большой трюм для добычи! Совместно мы устроим кровопускание. Приметил я один складик, туда Хавасы со своих рудников редкие металлы стаскивают, да вот мне одному не по зубам он. Смотрите, – над диском вспыхнула проекция звёздной карты, но не успела она набрать чёткость, как ладонь губернатора, упавшая на объектив, прервала демонстрацию.

– Не в моём доме, господа, не здесь, – покачал головой Байро: – Я не хочу узнать слишком много и слишком рано. Вот вернётесь с добычей – расскажете о своих подвигах. После победы, но не ранее.

Никак не ранее, – промокнув губы салфеткой он поднялся с места: – Мне было весьма приятно познакомиться с вами, господа, – обойдя стол он пожал руку Змееву и Карасю: – От имени Курага хочу выразить надежду, что этот день послужит началом нашему плодотворному и взаимовыгодному сотрудничеству. Уно! – Отступив на шаг он хлопнул в ладоши и стоило голове секретаря появиться в приоткрытой двери, коротко повёл рукой в их сторону: – Пусть господ отвезут в весёлый район на моём авто, а ты следуй за мной, – покосился он на Шороса и развернувшись двинулся к двери, через которую некоторое назад и зашёл.

– Через три дня, – двинувшись следом Шорос показал три растопыренных пальца: – Заскочу к вам на борт – там всё и обсудим. Угу?

– Идёт, – кивнул ему Змеев, и парочка скрылась из глаз за поспешно прикрытыми Уно дверями.

– Господа, – скользнув взглядом по столу, где ещё оставалось полно еды, секретарь, уже без поклона, показал на дверь: – Вас проводит мой помощник. Люди ваши отдыхают у Асклепия, – поморщился он, словно этот Бог, или следовавшие его пути люди чем-то ему насолили в прошлом: – Кухня там неплоха, – всё же нашёл он в себе силы непокривить душой: – Но вот антураж, шоу, у них просто ужас. Впрочем, и деньги они берут небольшие. А теперь, прошу меня простить, дела, – вновь стрельнул он глазами на стол и оба офицера, коротко кивнув на прощание, покинули кабинет.