Текст книги "Сестрица Алёнушка и братец Иванушка"

Алексей Самойлов
Сестрица Алёнушка и братец Иванушка

© Алексей Самойлов, 2022

* * *

Предисловие

 
Садись, дружочек, поскорей.
Чайку горячего налей.
Лежит рассказ перед тобой
Событий древности седой.
В нём есть, как принято, герой,
Злодеи, дети, люд простой.
Ты сам узнаешь всё сейчас.
Ну, что же – начинаем сказ…
 

 
В старинной русской стороне
Стоит деревня в тишине,
Луга душистые, лесок,
Над речкой – холмик невысок.
На речке – малые челны,
Что рыбой поутру полны.
 
 
В одной украшенной избушке,
Что с краю, у лесной опушки,
Семья счастливая жила:
Мужик с женой. Она была
Мила и хороша собою.
И с ними дети – деток трое.
 
 
В местах тех Зависть, как на грех!
Скитаясь, слышит детский смех.
Решила злобу утолить –
Чужое Счастье загубить.
В саду на солнышке, у ели
Стояли с малышом качели.
 
 
Дитя воровка подхватила,
В лесу дремучем схоронила…
Вернулись старшие с полей,
Дочурки не найдут своей.
Всё обыскали, всюду были,
В деревне всех переспросили.
 
 
Никто не ведает ответ…
Лишь древний, жил у речки, дед
Промолвил: «Видел, как карга,
Вся в чёрном, хро́мая нога,
Чего-то прятала в сермяжку.
Её я принял за бродяжку,
Ушла в леса, что у болот.
Бог знает, где она живёт!»
 
 
Тотчас, встревоженный вконец,
Ушёл на поиски отец.
Ушёл, да так и не вернулся –
То ль на медведя он наткнулся
Да дикий зверь его задрал,
То ли в чащобе заплутал…
Так день прошёл, другой настал,
И дочки нет, и муж пропал…
 
 
Жена с полгода горевала,
Бывало, сядет на крылечко
И ждёт… Истаяла, как свечка…
И по весне её не стало…
Так и остались брат с сестрой
В деревне быт вести простой.
В трудах-заботах ежедневных,
Как и велел Закон им древний,
Не осуждая, не бранясь,
Людей чужих не сторонясь.
 
 
Вели размеренно свой дом
И жили дружно в доме том.
Соседи сирот привечали,
И те им лаской отвечали…
 
 
Вот минул год, за ним другой,
Сменяет зиму летний зной.
Так жизнь неспешная текла,
И вскоре дева расцвела:
Стройна, румяна и смешлива,
Хоть не особо говорлива.
Приятен голос, всё к лицу…
Была бы радостью отцу.
 
 
И брат Иван вполне подрос,
С копною белою волос.
Любых трудов не избегал,
Во всём сестрице помогал.
 
 
Однажды выпала забота –
На поле дальнем ждёт работа:
Стоял июль, и хлеб подрос –
Пора сбираться на покос.
 
 
Уж лучик бьёт из-за горы –
Видать, не избежать жары.
Вот солнце раннее встаёт,
Дорога дальняя их ждёт.
 
 
Собрав серпы, еды простой,
В росу вступили брат с сестрой.
Трава приятно холодила,
Босые ноги остудила.
Не близок путь их до покоса.
 

 
Не ропщет Ваня. Что ни спросит
Его сестра – он тут как тут…
К полудню завершили труд.
Еды откушав как-нибудь,
В обратный собрали́ся путь.
Дорогой длинной, вдоль реки
Пошли с покоса мужики.
 
 
А Ванька жалобно просил:
«Идти дале́че нету сил!
Давай по полю, прямиком.
Хоть и жара, но ближе дом.
Пересекает рощу путь –
Там можно малость отдохнуть,
Усталое лицо умыть,
Да из ручья воды испить!»
Ну что тут спорить понапрасну!
На уговор сестра согласна.
 

 
Идти под солнцем – не беда,
Коль вскоре отдых и вода.
 
 
В пути друг дружке помогают,
Усталости не замечают.
И вот уже в прохлады тень
Садятся, опершись о пень.
Ванюша над ручьём склонился,
Да за корягу зацепился.
Не удержал кувшин руками –
Тот разломился черепками.
Кувшина жаль, да не беда!
Прохладная в ручье вода.
Сестре подал и сам напился,
Да и домой заторопился:
– Идём, Алёнка! Есть охота!
Умаяла меня работа!
 
 
Алёна тихо поднялась,
Рукою за серпы взялась.
На брата ласково глядит:
– Пойдём, Ванюша, – говорит.
Не много времени проходит,
Ванюша снова речь заводит:
– Опять я пить хочу, сестрица!
– Да где ж ты сможешь тут напиться?!
Здесь только лужи на дороге!
До дома уж идти немного!
Там ждут тебя вода и щи.
Ты потерпи уж, не ропщи!
 
 
– Ой! Лужа! Можно мне напиться?
– Нет, что ты! Видишь – след копытца:
Здесь утром козы шли, похоже.
И ты козлёнком станешь тоже!
 
 
А лужица к себе манит:
«Испей!» как будто говорит.
– Алёнка! Не могу! Напьюсь!
Я стать козлёнком не боюсь.
 
 
Лишь только Ваня так сказал –
Губами к лужице припал.
Ещё и толком не напился,
А уж козлёнком обратился!
 
 
Сестра в слезах кричит: «Ванюша!
Ну отчего ж ты не послушал!..»
Козлёночка к груди прижала
И в полный голос зарыдала…
 

 
Излив горючих слёз немало,
Домой бредёт она устало.
Козлёнок листья объедает,
Алёна слёзы утирает.
 
 
И отчий дом не веселит,
Лампадка старая чадит,
И солнца свет не согревает,
И вечер заревом пылает.
 
 
Алёна тягостно вздохнула,
На братца горестно взглянула…
Не ладится в руках работа –
Теперь одна беда-забота…
 
 
Пришли соседи до двора:
– Алёнка! Замуж бы пора!
Довольно ты судьбою бита.
И Ваньке б твоему защита!
 
 
Та лишь руками развела,
И, молчалива, в дом ушла…
Но не бывает всё печально:
Младой купец из странствий дальних
Однажды ехал. Притомился,
У их крыльца остановился,
Спросил себе испить водицы
Да своему коню напиться.
 
 
Алёна вышла на крылечко…
Взглянула… Обмерло сердечко…
Румянцем щёки занялись,
Глаза слезами налились.
С водою к путнику подходит
И, чуть жива, глаза отводит.
 

 
Он на красавицу взглянул,
Порывисто вперёд шагнул,
Одно колено преклонил
И пылко вдруг заговорил:
– В краях заморских я бывал!
Народу разного встречал!
Но вот красавицы другой
Нигде я не встречал такой!
Мне сердце взглядом обожгла
И навсегда отобрала!
Я буду вечно так стоять
И от тебя ответа ждать!
Я клятвою любой клянусь,
Что от тебя не отступлюсь!
Иль на тебе, Душа, женюсь,
Или в монахи постригусь!
 
 
Алёна ковшик отложила,
На плечи руки возложила:
– Колени не марай напрасно,
Вставай скорее! Я – согласна!
 
 
На ноги молодец вскочил,
Алёну вихрем закружил.
И оба счастливо смеются,
И слёзы радостные льются…
 
 
Купец, зовут его Петром,
Её привёз в богатый дом.
Родня была невестке рада.
И свадьбу справили как надо.
Три дня гуляли: ели-пили
И хороводами ходили.
 

 
К Петру Ванюша привязался,
Подолгу с ним в саду игрался.
Тот братца лаской привечал
И быть защитой обещал.
Игру Алёна наблюдала
И тихо горестно вздыхала…
 
 
Но, видимо, не все печали
На плечи девичьи упали:
Золовка, позабыв родство,
Решилася на колдовство.
Тоской завистливой томима,
За норов злобный нелюбима,
Глаза косы, нос крючковатый,
К тому ж ещё губа усата.
Козлёнка лестью подманила,
Руками цепко ухватила,
В мешок упрятав с головой,
Стремглав пустилась в лес густой…
 
 
Алёна терем убирала,
Как крики брата услыхала,
На зов отчаянный спешит –
Нигде не видно ни души.
Бежит в смятенье на лужок –
В траве блестит резной рожок,
Что Ване мать ещё дарила…
Тревога сердце охватила,
Туда-сюда у леса бродит,
Под сень дремучую заходит…
 
 
Там были свежие следы,
Они тянулись вдоль воды,
Вокруг желтела облепиха.
Она звала! Но было тихо…
Вдруг ей как будто показалось,
Что из воды ей отозвалось.
Она на этот зов стремится,
Вступает в хладную водицу,
Бредёт, как будто спит она…
Уже виднеется луна.
Она идёт на глубину
И камнем падает ко дну…
 

 
Так завершилось колдовство,
Что чёрной зависти родство.
Но это только часть обмана
И часть задуманного плана.
Колдунья в зависти сильна,
И с камнем справится она.
Чтобы Алёне не подняться,
На хладном дне навек остаться,
Злодейка скользким валуном
Её сковала с вязким дном…
 
 
Теперь ей надобно спешить
И злодеянье завершить,
А после воротиться в дом,
Как будто вовсе ни при чём…
 

 
В мешке козлёночек кричит,
От страха ножками стучит.
Мешок злодейка нагрузила
И на болота припустила.
По кочкам прыгает она.
Совсем стемнело… Тишина
Над местом пагубным сгустилась.
Золовка тут остановилась,
Злорадством губы исказились,
Гнилые зубы обнажились.
С опаской быстро крутит шеей –
Никто ль не гонится за нею?
Козлёнка из мешка достала,
К кривой берёзе привязала,
В надежде, что голодный зверь
Закончит зло её теперь…
 
 
Мешок припрятав как-нибудь,
В обратный заспешила путь.
Совсем поднялася луна,
Тропинка хорошо видна.
 

 
Домой проникнув как воровка,
К себе направилась золовка.
Переоделася она
И вышла – словно бы со сна
И будто не осознаёт,
О чём волнуется народ.
 
 
Хоть поздно, но в дому не спят,
Повсюду факелы стоят.
Народ на поиск собрался,
Никто в домах не заперся.
Все озадачены пропажей,
Но где искать – не знают даже…
В тревоге вразнобой гудят,
Приказ Петра узнать хотят.
 
 
Золовка:
– Пошто встревожился, Петруша?
Кваску испей, сестру послушай:
В деревню съехали они
На все предпраздничные дни.
Тут нынче проезжал обоз,
На ярмарку товары вёз.
Уж так жена твоя просила,
Что старшего уговорила.
Уехал ввечеру обоз,
С собой твоих сирот увёз.
А чтоб ты зря не стал искать,
Меня просили передать,
Да я с устатку прикорнула.
И, не заметив как, уснула.
Теперь, когда всё стало ясно,
Зачем огни палить напрасно?
Ты выйди, крикни мужикам,
Пускай ступают по домам!
 
 
Родной сестре как не поверить!
Вредна, конечно, но не зверь ведь!
Одежды верхней не снимая,
Усталые глаза смыкая,
Слегка сердитый на жену,
Тревожно отошёл ко сну…
 
 
И видит Пётр страшный сон,
Что под водою бродит он,
Что весь опутан он цепями,
А ноги проросли корнями.
И будто хочет он подняться,
Но не под силу оторваться,
И будто бы зовёт жена,
Но непонятно, где она!
 
 
В поту проснулся среди ночи
И понял – ждать нет больше мочи.
Коня игривого взнуздал
И в ночь глухую поскакал.
Решил обоз в ночи догнать
И всё, как было, разузнать.
 
 
Всю ночь скакал он без устатку,
Лишь утро занялось украдкой,
И впрямь – у леса, средь берёз,
Приметил небольшой обоз.
Разгорячённо подскочил,
Народ обозный разбудил:
– Меж вами дева быть должна,
Алёнушка, моя жена!
 
 
Народ смиренно отвечает:
– Жену твою мы, верно, знаем!
 

 
Она вчера нас привечала
И пирогами угощала.
Спросила – с кем бы передать бы
В деревню, где жила до свадьбы,
Поклон земной, подарки людям?
Мы отвечали ей. что будем!
И всё, как есть, передадим,
За исполненьем проследим!
Исполним в точности наказ.
Такое нам не в первый раз!
Засим сердечно распрощалась
И ждать ответов обещалась.
В поклоне голову склонила,
Нас в дальний путь перекрестила…
 
 
Недоброе стеснило грудь,
Поворотил в обратный путь.
Примчался в дом, весь в мыле конь.
Сестру приметил на балконе.
Ног из стремян не вынимая,
Вскричал: «Злодейка! Всё я знаю!
Немедля мне жену вернёшь!
Или живьём в земле сгниёшь!»
Сестрица, полотна бледнее,
На брата посмотреть не смея,
Во всём призналась в тот же миг.
И божий гнев её настиг:
На четвереньки опустилась,
Вдруг жабою оборотилась,
Потом, ещё проквакав что-то,
Запрыгала в своё болото.
 
 
А Пётр, время не теряя,
Уж в лес дремучий заезжает,
По следу слабому идёт,
Тревожно жёнушку зовёт.
Подходит к омуту лесному,
Вдруг слышит голосок знакомый!
Зовёт её. Ему в ответ:
– Я б рада, только силы нет!
Огромен камень на ногах.
Мне с ним не справиться никак!..
 
 
Пётр время даром не теряет,
В пучину хладную ныряет,
На голос девичий идёт.
Находит!.. На руки берёт…
Каменьев скользких тяжесть сбросит!
На берег милую выносит.
 

 
Она едва жива… бледна…
В прикосновеньях холодна…
В объятьях мужниных согрелась,
Вокруг с тревогой огляделась –
За братца своего боится:
Неужто злобная девица
Над ним расправу учинила?!
В болотах топких погубила?!
 
 
Уж солнце к западу клонилось,
Туманом озеро покрылось.
А Пётр с женой в болотах бродят,
Никак Ванюшу не находят…
 
 
Вдруг белобокая сорока
На ветку села недалёко
И затрещала: тра-та-та!!
О том, что видела с утра.
 
 
Алёна, светлая душа,
Вся затаилась, чуть дыша.
Ей ведом был язык зверей,
И птиц язык понятен ей.
Алёне голос птиц приятен,
Сорокин тоже ей понятен.
Брат жив! Сорокой путь указан.
К берёзе намертво привязан,
Стоит бедняжка день второй,
Напуган сильно, но живой.
 
 
Они спешат по вязкой жиже,
Уже и колокольчик слышен.
– Ах, милый братец! Ты живой!
Идём, Иванушка, домой!
Козлёнка гладит по головке,
Рвёт ненавистные верёвки!
На руки братца подхватила
И слёзы радости пролила.
И в тот же миг он изменился:
Вновь мальчиком оборотился!!
Вскочил с колен, смеётся, плачет,
Дурачится, по кочкам скачет!
Алёну Пётр обнимает
 

 
И ясным месяцем сияет…
Народ встречал их у крыльца,
И счастью не было конца!
Гуляли целую неделю.
Плясали славно. Песни пели.
 
 
И я там был, и мёд я пил.
С Петром, с Алёной говорил.
Им обещал, что сказ сложу.
И всё, как было, расскажу…
 

Октябрь 2020 – март 2022