Текст книги "Дежурный после полуночи"

– Пошли подышим.

Доктор не сопротивлялся, послушно следуя за помощником прямиком на прохладную улицу.

– Простите, дамы, похоже вам придётся найти другое местечко, – извинился Березин перед Натой и Любой, вытащив товарища на крыльцо.

– Да… Кажется, мы уже и так достаточно долго отлыниваем, – переглянулись понурые девушки и зашли в лазарет.

Николай, наконец отдышавшись и вернув равновесие, принялся нервно шагать туда-сюда, извергая не особо связные ругательства себе под нос.

Степан поджёг сигарету и с минуту помолчал, наблюдая за другом:

– Шеф, не думаю, что это был он. Даже если бы Юра забрал лекарства, то указал бы на их пропажу как-то пораньше. Он дурак, но не стал бы обрекать пациентов.

– Да знаю я! – злобно буркнул врач, болезненно вцепляясь пальцами в волосы. – Уже понял! Это убивает меня, Стёпа! Раз за разом, одно за другим, а за вторым третье! Все молчат, никто ничего не рассказывает, а стоит узнать что-то – так возникает куда больше вопросов, чем ответов! – мужчина обессиленно опустил руки. – Мне просто нужна победа, Стёпа. Одна крохотная победа.

– Пиррова засчитается?[1]1
  Пиррова победа – фразеологизм, означающий победу слишком высокой ценой или победу, которая в итоге ведёт к поражению.


[Закрыть] – Березин добродушно усмехнулся и, сделав глубокую затяжку, сам протянул половину скуренной сигареты. – Передохни.

Николай благодарно кивнул, и лёгкие заполнил долгожданный дым. Нервы немного успокоились, а вестибулярный аппарат вновь понимал, где верх и где низ.

– А ты осмелел, пока меня не было, – с ноткой гордости оглядел помощника мужчина.

– Пришлось адаптироваться. Зато теперь я могу вновь спихнуть всё на тебя, – довольно пожал плечами и хохотнул Степан.

– Александр говорил с тобой? Ты в курсе про корабли и прочее?

– О да, – Березин укоризненно вскинул брови. – И, кстати, рассказал куда больше, чем ты. Не думал позвать меня послушать эфир с вами или хотя бы поведать, что у нас тут ледниковый период через пару месяцев намечается? И может просветишь, как мы переправим полторы тысячи людей до Бангкока, ещё и вопреки Калинину?

– Если бы я знал, – нервно хихикнул Николай, добив остатки сигареты. – Мы не успели толком ничего обговорить. Александр лишь сказал, что подготавливает способ выбраться. А я знаю только то, что услышал по радио.

– Потрясающе. Мне он пообещал объяснить всё сегодня вечером в часовне, но как видишь…

– Калинин узнал обо всём, да?

– Сплюнь, – тут же откликнулся Степан. – В этом случае мы уже были бы на губе. Нет, он отправил толпу своих дятлов, они вломились, перевернули всё вверх дном, а после – подожгли. Притом, как будто специально самых отбитых подослал. Они прихожан вышвыривали, как чемоданы в аэропорту, а самого старика насильно забрали, и о нём ничего не слышно с вечера.

– Ну, без него у нас нет никакого плана вообще, – Николай по привычке попытался сунуть замёрзшие руки в карманы пальто, но пальцы лишь скользнули по гладкой толстовке. – Я кое с кем пообщался в поездке – попробую разузнать, что смогу.

– Может и не придётся. Погляди, похоже у нас гости, – Березин указал на трёх солдат, решительно двигающихся в сторону лазарета. – Вот же, вспомнишь чертей!

Подошедшие военные оглядели Николая со смесью небрежности и высокомерия, напрочь игнорируя стоящего рядом товарища:

– Доктор, вам придётся пройти с нами.

– И куда же? – выпрямив спину и прочистив горло, мужчина оглядел троих молодых рядовых. Двое бездельно переминались на месте, бегло оглядывая окрестности, а третий, подобно своему командиру, вскинул подбородок и ядовито усмехнулся:

– С вами хочет поговорить полковник.

– Двери открыты – пусть приходит.

– Шутить никто не собирается, док. Мы должны отвести вас в штаб, – раздражённо бросил рослый боец, показательно хрустнув пальцами. – По-хорошему или по-плохому выбираете?

– Вот чёрт… – внезапно пробурчал Березин и, собравшись с духом, решительно встал рядом с Николаем: – Ладно, пойдёмте.

– Не ты, – презрительно ответил солдат, едва удостоив парня секундным беглым взглядом. – Только Небоходов.

– Ого! Похоже, я недостаточно хорош для его полковничества, – карикатурно поджал губы Степан, встретился взглядом с кивнувшим Николаем и, развернувшись, направился в лазарет. – Вот и слава богу.

Врач усмехнулся вслед товарищу и, взглянув на уже шагнувшего было вперёд бойца, смиренно развёл руки:

– Ну, ведите по-хорошему.

У штаба было необычайно много народу: бойцы сновали туда-сюда, перетаскивая со склада и загружая в машины какие-то набитые под завязку мешки и громыхающие при каждом шаге ящики. А в кабинете Калинина, помимо него самого, находилось ещё двое рядовых: один у двери и второй непосредственно возле командира.

– Я бываю тут так часто, что скоро буду настаивать на перекраске стен, – без намёка на улыбку, устало произнёс Николай, уставившись на привычно раскинувшегося за столом вояку. – Зачем звал?

Явно ожидавший чего-то иного Калинин сурово нахмурился:

– Разве я разрешал говорить со мной на «ты»? Забыл про субординацию?

– Не после того, как ты убил девятилетнего ребёнка, – стараясь не давать волю накатившему гневу, незаметно стиснул кулаки врач.

Полковник, на мгновение нахмурившись, тут же вернул лицу непринужденное выражение, тихо хмыкнул и вежливо указал на стул напротив:

– Присядь, поешь. Срок годности вот-вот выйдет, нечего добру пропадать.

На столе красовались несколько тарелок с закусками, миска с чуть пожухшими фруктами и бутылка вина из часовни. Только сейчас желудок вспомнил, что не употреблял ничего уже почти два дня. Неожиданно для всех, включая самого себя, Николай действительно сел и принялся нагло уплетать бутерброд с ветчиной, периодически прерываясь, чтобы жадно глотнуть воды из бутылки. Калинин сменил удивление на ухмылку, отправляя в рот дольку мандарина:

– Как думаешь, зачем я приказал им притащить тебя сюда?

– Уверен, ты меня сейчас просветишь.

Полковник вновь раздражённо сощурился и махнул рукой стоящему у двери бойцу – тот выглянул в коридор и что-то крикнул сослуживцам. Через пару минут в комнату завели ковыляющего побитого Александра. Жующий грушу Николай вмиг выронил огрызок и подскочил с места, кидаясь к пожилому, едва держащемуся на ногах мужчине:

– Профессор, как вы?

– Как Иона в чреве кита, – болезненно и медленно протянул мужчина. – Радует лишь то, что я знаю, чем всё кончилось.

Врач нервно усмехнулся и осторожно усадил старика на стул. Морщинистые руки были испещрены ссадинами и синяками, один глаз заплыл гематомой, а опухшую челюсть украшала запёкшаяся кровь на рассечённой губе.

– Николай… – чуть дрожа, начал было Александр.

– Не говорите пока. Сейчас вам надо отдыхать, – твёрдо приказал врач, аккуратно прикладывая к израненным губам бутылку воды. Профессор поморщился и захрипел, жадно поглощая жидкость.

– Ему нужно в медчасть, – доктор повернулся к полковнику. – Сейчас же!

– Успеется, – небрежно бросил военный, наливая вино в бокал.

– Что, ты ещё не выдал свою заготовленную речь?

– Видишь ли, какое дело, – Калинин провёл под носом тёмно-красной жидкостью и глубоко вдохнул пьянящий аромат. – Сначала я выясняю, что ты тесно общаешься с этим торгашом, который спаивает вверенных мне людей не пойми откуда взявшимся алкоголем, а после оказывается, что у нас из лазарета пропали лекарства и из-за этого скончалось четверо гражданских.

Николай смерил полковника мёртвым взглядом. И если бы презрение могло убивать – от офицера не осталось бы даже праха.

– Так что я склонен видеть здесь связь, а ты? – Калинин вопрошающе посмотрел на стоящего сбоку солдата – тот согласно закивал. Полковник расплылся в хищной улыбке. – Быть может, Коля, ты так умолял выдать тебе лекарства, потому что все предыдущие уже успел продать этому спекулянту и боялся попасться?

– Ты сам слышишь, какую ересь несёшь?! – сжал кулаки врач. Ноги были готовы в любой момент рвануться к глумливо улыбающемуся офицеру – останавливали лишь стоящие наготове бойцы.

– Как думаешь, люди всё ещё поверят тебе, узнав эту жуткую правду? – Калинин равнодушно осушил бокал. – И в силе ли до сих пор твои угрозы насчёт… Как ты тогда выразился? Полтысячи разъярённых жителей у меня под окнами?

В желудке поднималась волна отвращения, стремясь изрыгнуть только что съеденную пищу. Николай не мог дать однозначный ответ, была ли тошнота следствием недавнего заражённого дождя или же побочным эффектом от голоса собеседника. Взгляд прожигал лицо военного:

– Хочешь выставить меня убийцей?!

– А это разве будет неправдой? – полковник укусил яблоко, и по подбородку побежали дорожки сока. – В какой момент человек становится убийцей ммм?.. Когда вонзает нож или затягивает удавку? Так вот, скажу тебе, что можно стать им, так и не замарав руки.

– Собираешься заболтать меня до смерти?

– Ответь, доктор, – Калинин сделал протяжный акцент на последнем слове. – Не вызвать скорую упавшему рядом с тобой прохожему – это убийство? А не проверить лекарства в лазарете и оказаться неготовым к их нехватке?

– Нет. Убийство – это выбор.

– Так и бездействие – тоже выбор! – полковник залился источающим смертельный яд гоготом.

– К чему эта полемика, Фёдор?

– К тому, что мне даже не нужно будет ничего делать! Достаточно просто стоять в стороне и наблюдать, как жители сами порвут тебя!

– Ну так вперёд! – Николай наклонился через стол, всматриваясь в бездушные глаза. – Я буду только рад сдохнуть, зная, что ты и твои уроды помрёте без меня от первой же заразы! Думаешь так напугать меня?

Калинин расхохотался пуще прежнего:

– Мне не надо тебя пугать, я думаю, ты уже и так в ужасе! К тому же я говорю всё это, наоборот, только чтобы предостеречь тебя. Я же не какой-то безумец. Мы оба знаем, что ты отличный и полезный врач. Всё, чего я добиваюсь, – чтобы ты не забывал, кто держит поводок! – полковник осадил смех, поднялся и, опираясь на стол, пронзил собеседника ледяным взглядом. – И в жизни больше не смей обращаться ко мне на «ты».

– Быть может, вы и не сумасшедший, но явно психопат, – еле сдерживая бушующую дрожь, Николай нервно проглотил всю рвущуюся наружу смесь ярости и страха.

– Вот видишь, – оскалился Калинин, вновь впиваясь зубами в сочащийся зелёный фрукт. – Можешь, когда захочешь!

– Вы ведь знаете, что здесь скоро будет не выжить! Нам нельзя дальше оставаться на месте! Что вы с этим собираетесь делать?!

– Верно, – полковник небрежно выбросил недоеденное яблоко в урну. – И на этот счёт у меня есть план. Завтра, как я и обещал, его услышит весь лагерь. В полдень. Буду ждать вас обоих в первом ряду. А теперь катитесь вон из моего кабинета.

Николай молча опустил взгляд, развернулся, помог профессору подняться и, практически таща того на своём плече, медленно заковылял к выходу. Отойдя от штаба, мужчины, переводя дух, устало рухнули на каменные ступени, ведущие к рядам палаток.

– Чем били? – осторожно прощупывал раны врач.

– Чем всегда, – едва зашипел старичок, пытаясь оттереть засохшую кровь рукавом. – Сперва мылом в полотенце, а как распалились, – уже и своими четырьмя.

– Доберёмся до медчасти и поставим вам обезболивающих – полегчает.

– У нас нет времени на эту ерунду, – вяло отмахнулся Александр. – Я в состоянии понять, что со мной ничего серьёзного.

Николай хоть и нехотя, но согласно кивнул:

– Так что произошло?

– Я просчитался. Проявил неосторожность. Небрежность… – явно упрекая самого себя, поморщился профессор. – Меня сдал один из покупателей. Вы были правы, Калинин не потерпел хоть какой-то конкуренции влияния.

– Да, я уже заметил… – нервно выдохнул Николай, всё ещё отходя от недавней беседы. – Он знает, что мы собираемся делать?

– Даже не подозревает. Он не идиот, но думает о себе куда лучше, чем следовало бы, и из-за этого допускает серьёзную ошибку, – довольно усмехнулся Александр, тут же тихо шикая от боли. – Считает всех вокруг глупее себя. Решил, что раскусил всю мою торговую схему, и даже не предположил, что мы можем скрывать нечто большее. Ваш помощник. Степан. Рассказал вам?

– Про встречу вечером? Да.

– В бездну вечер, медлить нельзя, – старик опёрся о плечо врача и встал со ступеней. – Нужно быстрее собраться и всё обговорить. Знаете место, где нам не помешают посторонние уши? Раз уж я теперь погорелец.

– Думаю, да, – Николай указал на бетонное здание неподалёку. – Крыша казармы. Но заходите с пожарного входа.

– Славно. Зовите своего друга – встречаемся через полчаса, – Александр, отпустив руку мужчины, медленно направился в лагерь.

– Вы сами-то дойдёте? – с опаской покосился на него врач, раздумывая, не пойти ли следом для подстраховки.

– Мне помогут, – не оборачиваясь, хрипло рассмеялся старичок.

В здании лазарета, вопреки ожиданиям, Николай застал не только Березина, но и растерянную, бесцельно бродящую по помещению Таню. Девушка облегчённо выдохнула, завидев знакомое лицо:

– Наконец-то! Мне сказали, что ты покажешь, где остановиться.

Николай же, напрочь проигнорировав обращённые к нему слова, пробежал мимо, прямиком к помощнику:

– Живо за мной! Ничего не бери!

– Куда?.. – спросил было Степан, но осёкся, поняв всё без слов по напряжённому взгляду.

– Мне остаться здесь? – робко вмешалась вновь приблизившаяся Таня. – Только скажите, где тут передохнуть можно.

Мужчина обернулся и уставился на неловко озирающуюся вокруг девушку. Мгновение в нерешительности окончилось однозначным выбором – мужчина схватил её за руку и потянул к выходу:

– Ты идёшь с нами.

Николай, Степан и послушно семенящая ногами Таня почти бегом направились к обозначенному месту встречи.

Врач сидел на своём обычном месте, свесив ноги над пропастью. Березин нервно переминался у лестницы, вслушиваясь, не бежит ли по их души взвод бойцов. Таня пугливо стояла в нескольких метрах от края, с любопытством вытягивая шею, но всё же не решаясь подойти к обрыву. Ранее тёплая крыша на сей раз оказалась куда холоднее. Кое-где оставались непросохшие лужи, несмотря на то, что с сокрушительного ливня прошло уже несколько дней. Профессор задерживался уже на десять минут. Захваченный помощником чай из термоса горчил сильнее обычного. Постояв настороже ещё с минуту, Степан подошёл к Николаю и сел на металлическую кровлю:

– Похоже, все заняты. Думаю, нас не побеспокоят.

– Они загружают припасы в машины, – Николай указал рукой в дальний конец части. Между автопарком и складом усердно сновали крохотные фигуры солдат с грузами. – Думаю, полковник завтра объявит о переселении.

– И я так понимаю, не туда, куда бы мы хотели?

– Не уверен, что нас вообще пригласят, – устало пожал плечами врач.

Березин покопался в рюкзаке и вытащил наружу помятую тетрадь:

– Она чиста, я проверил.

– Как тебе? – Николай провёл пальцами по слегка надорвавшемуся уголку обложки. – Не слишком броско?

– Ты не разрешал читать, – непонимающе нахмурился Степан.

– Попридержи ещё немного, – врач благодарно кивнул, ухмыльнулся и оттянул бока толстовки, демонстрируя отсутствие карманов.

– Расскажешь, кто такая? – помощник кивнул в сторону Тани. – В панике влетает в лазарет, чуть ли не вышибая дверь. Пугает пациентов, твердит, что она – медик, в чём я, кстати, сильно сомневаюсь.

– Просто девчонка из города. Долгая история.

– А с нами ты ее потащил, чтобы что?

– Я за неё теперь ответственен. Да и… – Николай залпом осушил крышку-чашку. – Я устал терять людей, Стёпа. Так спокойней. Думаешь, это непрофессионально?

– Нет, – тепло улыбнувшись, протянул помощник. – Думаю, это по-человечески. И уж точно не мне учить тебя профессионализму.

– С чего это вдруг? – непонимающе скривился врач. – Все эти недели ты работаешь безупречно, в отличие от меня.

– Шеф… – в испуганной нерешительности произнёс Степан, но всё же сжал кулаки и поднял глаза. – Кажется, это был я.

– Что? – Николай медленно повернул лицо к помощнику, уже понимая, о чём идёт речь.

– Думаю, это я забыл закрыть дверь, – затихающий голос товарища стал едва различим на фоне резвящегося ветра. – Я столько раз за сегодня прокручивал последнюю неделю в голове, пытаясь понять. И вспомнил. В тот день, когда я, совсем убитый, вернулся в палатку под полночь, я не запер кладовку. Видимо, тогда и украли лекарства.

Повисло секундное молчание, которое подрагивающему Березину, должно быть, показалось целой жизнью.

– Даже если и так, ты не виноват, – отворачиваясь обратно к пейзажу лагеря, отчеканил врач. – Не забивай себе голову. Хотя бы один из нас должен мыслить непредвзято.

– К Стогову ты не был так милосерден, а он даже ничего не сделал, – печально усмехнулся Степан.

– Я переборщил со Стоговым. Потерял контроль, – Николай провёл ладонью по металлической кровле – на коже остался слой осевшей пыли. – Винил его, чтобы не признавать свою ошибку. Я – главный, а значит, ответственность на мне.

– Но тебя там даже не было тогда.

– С того дня было две моих смены, Стёпа. Я должен был проверить. Их убил я. Не Калинин, не Стогов и не ты. Я! – врач со всей силы сдавил в руке опустевший термос. – Надо же, ублюдок оказался прав.

Внезапно металлическая дверь пожарного выхода тяжело отворилась – товарищи дёрнулись и повернулись на звук. Из лестничного проёма на крышу медленно шагнул Александр, придерживаемый под руку уже знакомым высоким прихожанином.

– Извините за опоздание, – слегка поклонился профессор. – Я двигаюсь не столь резво, как ожидал.

Сидящие на кровле медики поднялись и подошли к последним участникам собрания. Вчетвером они образовали небольшой квадрат. Одна лишь Таня продолжила безучастно стоять в паре метров от обрыва, с высоты наблюдая за жизнью лагеря.

– Позвольте представить вам моего рабочего партнёра. Это – Варфоломей, – Александр указал на широкоплечего спутника, с ярко выраженным лбом и со шрамом на брови. – Он – основное действующее лицо нашего плана. Точнее, он и его люди.

– И с чего это толпа сектантов решила спасаться от неминуемого рока? – нахмурившийся Николай смерил мужчину вопросительным взглядом. – Разве вы не верите, что, смиренно встретив смерть от божьей кары, попадёте в рай?

– Далеко не все из нас действительно верующие, – отчеканил мужчина гортанным баритоном.

– Значит, эти молитвы в кругу на коленях да вопли на солдат были лишь спектаклем?

– Ну нам же нужно было как-то отвадить внимание. И, как видите, сработало.

Николай перевёл взгляд на профессора:

– Я думал, у нас с вами доверительные взаимоотношения.

– Среди того, что я вам говорил, не было ни капли лжи, – пожал плечами Александр. – Я лишь озвучивал не всю правду.

Врач, покачав головой, печально усмехнулся и посмотрел в глаза новому знакомому:

– Так в чём ваш план, Варфоломей?

– Парковку караулят пять рядовых. Чаще всего они играют в карты, пьют наше вино либо, вообще, дрыхнут. Среди них есть заинтересованные. Ночью мы угоним те два бензовоза, что вы наполнили во время вылазки, и три самых рабочих грузовика.

Стоящий рядом с Николаем Степан сперва непонимающе нахмурился, а после резко воскликнул с возмущением:

– Три? Но как же… Здесь полторы тысячи людей! Вы собираетесь бросить их?!

– Парнишка ещё не понял? – хмыкнул Варфоломей, не сводя взгляда с Николая. – Может, не следовало тащить ребёнка на взрослые переговоры?

– Подождите! Мы же не можем всерьёз это обсуждать! – с мольбой в глазах оглядывал каждого Березин. – Шеф, да скажи же что-нибудь!

– Раз у вас такой отличный план, зачем вам мы? – по-прежнему не разрывая зрительного контакта с бугаем, Николай наклонил голову и вопросительно улыбнулся.

На лице собеседника возникло тщательно скрываемое раздражение, а взгляд потяжелел на пару килограмм.

– Ну… разуме-е-ется, – растягивая слова, в открытую усмехнулся доктор, повернувшись к профессору. – Мозг и руки, не так ли?

Александр молча кивнул, а Николай окончательно расплылся в ироничном оскале, вновь глядя в глаза громиле:

– Вы бы с радостью уехали без нас. Оставили бы и меня, и профессора, и всех остальных, вот только не можете! Вы способны угнать машины, но не в состоянии ничего починить, если что-то сломается. А оно точно сломается! Не справитесь с настройкой радио, чтобы быть в курсе событий и, конечно, понятия не имеете, как и какие ставить уколы, когда кто-то заболеет.

– Мы выгодно сотрудничали с Александром всё это время. Уверен, и с вами сможем найти взаимовыгодный подход, – сдержанно проскрежетал мужчина.

– Проблема вовсе не в этом, Варфоломей, – Николай заострил взгляд на длинном и тонком шраме над глазом собеседника. – Для начала мне крайне интересно, откуда взялась такая спевшаяся группа крепких мужчин, которые не знают почти ничего, кроме грубой силы и такого ценного навыка, как угон авто. Профессор, пожалуйста просветите, где вы их откопали?

– Варфоломей и его товарищи имели опыт… – ненадолго запнулся старичок, – в определённой сфере.

– Да давайте уже будем говорить прямо, – не отрывая взгляда от врача, перебил Варфоломей. – Он же уже обо всём догадался.

– И какие статьи? – сбросив улыбчивую маску, Николай мрачно всмотрелся в лицо бугая.

– Особо тяжкие почти у всех. Выпустили при эвакуации. Охрана свалила по домам спасать семьи, а мы рванули через лес на ближайшую станцию. Потом, уже под Тамбовом, к вам влились.

– Эту правду вы тоже раскрывать не собирались? – доктор холодно обратился к старичку. – Сколько ещё вы скрываете?

– Это единственный деловой момент, о котором я умолчал, даю слово. Тем более, как я и говорил, в своё время вы обо всём узнали.

Николай разочарованно хмыкнул и посмотрел под ноги – сквозь трещины в бетоне топорщились тонкие стебли сорняков.

– В действительности дело даже не в вашем прошлом, Варфоломей. Мой помощник прав, мы не бросим полторы тысячи людей. Либо уедем все вместе, либо не уедет никто.

Раздражённый бугай повернулся к Александру:

– Вы, кажется, говорили, что он разумный.

– Я также упоминал, что он принципиальный, – пожал плечами старичок.

– И что ты предлагаешь делать с военными?! – громила сделал решительный шаг к врачу, глядя сверху вниз. – Дай угадаю, попробуешь по-хорошему договориться с полковником?!

– Завтра в полдень Калинин будет толкать речь. Солдаты прямо сейчас набивают грузовики оставшимися припасами, – Николай указал рукой в сторону отдалённого здания склада. – Он знает, к чему всё идёт, и собирается уезжать. И что-то подсказывает мне, что брать гражданских с собой он не намерен.

– Тогда тем более мы должны сматываться, пока есть шанс! – воскликнул Варфоломей.

– Сколько у вас людей, готовых действовать?

– Около двадцати.

– Оружие? – вскинул брови Николай.

– Три автомата, два пистолета и уйма патронов, но я в жизни не отправлю своих парней на твой самоубийственный план! Ты предлагаешь вооружённое восстание против двух сотен бойцов?! Нас просто перемелют!

– Нет, если на нашей стороне будет весь лагерь. Я расскажу людям правду. Всю правду. И то, что мы узнали по радио, и про отношение полковника к ним, и про сожжённую часовню, и про шантаж, и про план побега. Вообще всё.

На врача обратился полный сомнений взгляд Александра:

– После того, чем угрожал полковник сегодня… Вы правда думаете, что они вам поверят? Это слишком наивно.

– Я обязан попробовать, профессор, – Николай поджал губу. Перед глазами предстало едко ухмыляющееся лицо военного. – Этот человек никогда не должен обладать властью! Когда начнётся голод, он, не моргнув и глазом, скормит гражданских своим любимым солдафонам на обед. Причём, возможно, буквально! Или, действительно, бросит жителей, уехав посреди ночи со всеми запасами. Это наша единственная возможность. Другого выбора просто нет.

– Конечно есть, – уже скорее устало, нежели раздражённо, усмехнулся Варфоломей. – Заткнись и соглашайся на первоначальный план, так хоть сам уцелеешь.

– Да я лучше умру на месте, – моментально припечатал Николай.

«Лжец!» – вновь зазвучало фантомное женское хихиканье. Врач нервно мотнул головой, возвращаясь к обсуждению:

– Как далеко мы сможем увезти всех, профессор?

– Включая те две резервных цистерны? – старичок прикрыл глаза и зашевелил губами, явно прикидывая цифры. – Где-то тысячу километров на восток.

– Сколько у нас будет времени там? – взволнованно вклинился Березин.

– Две недели, может месяц. Трудно сказать. Но будет холоднее. Гораздо холоднее.

– Думаете, мы сможем найти ещё бензина?

– Не исключено, но утверждать не риску, – покачал головой Александр.

Николай представил в голове карту:

– А если у нас не будет проблем с топливом, до какого момента мы сможем ехать?

– Почти до самого Тибета. Там множество пешеходных дорог, малых проездов и туристических троп, но через сами хребты и плато машины не проедут. Точно не наши грузовики. Так что переходить, скорее всего, придётся пешком.

Начало смеркаться. Николай потёр внезапно разболевшиеся глаза:

– Сколько? Километров восемьсот?

– Девятьсот сорок, если судить по имеющимся у меня картам, – уточнил профессор. – Если повезёт – по другую сторону найдём транспорт и оставшееся до Бангкока проедем на колёсах.

– Это почти два месяца, по пять-шесть часов ходьбы в день. А если учитывать, что люди совсем неподготовлены, то все три, – угрюмо покачал головой врач.

Варфоломей грубо выругался.

– Вы не можете всерьёз этот бред рассматривать! Нет никакого смысла тащить с собой полторы тысячи голодных ртов! Мы даже не сможем их прокормить, не говоря о том, что они в жизни не осилят переход через горы!

– Значит, они умрут, пытаясь! – сам того не ожидая, сорвался на короткий крик Николай. – Но мы не бросим их на смерть!

– Знаешь, док, мне, конечно, было бы полезно иметь в команде пару мозговитых парней, да и доктора тоже, но я не стану ради этого рисковать шансом выжить. Мы уедем в любом случае, с вами или без.

– Дайте мне хотя бы попробовать! Люди не идиоты, они понимают, что собой представляет Калинин. Они поддержат нас! Чёрт, я даже уверен, что многие бойцы будут на нашей стороне! И тогда всё закончится даже без жертв!

– Тут я вынужден согласиться, – вмешался профессор. – Если солдаты поддержат жителей – власть полковника закончится мгновенно. Мы в любом случае будем наготове, и если не сработает – тут же уедем.

Варфоломей, с минуту помолчав, нехотя кивнул:

– У тебя время до полудня. Если твой безумный бунт не проканает – мы свалим на трёх машинах, как и собирались! И если мы из-за тебя застрянем где-то в Сибири – молись.

Николай поморщился и мотнул головой, отгоняя вновь подступающую тошноту:

– Следующий пункт. Что у нас с припасами?

– Ну, пока ты не перевернул план вверх дном, с ними всё было отлично, – буркнул бугай. – Мы почти две недели выменивали алкоголь и электричество на различные запасы. Если поедут три грузовика – еды хватит недели на две, дальше придётся искать самим, а если твой план выгорит – у нас будет всё, что есть на складе. Ещё мы запасли немного тёплых вещей и лекарств.

– Лекарств? – вскинул брови Николай. Голос моментально приобрёл убийственный тон. – А среди них, часом, нет ампул гентамицина без упаковки?

– Кто знает, – напряжённый взгляд Варфоломея столкнулся с не менее холодными глазами врача. – А тебе какое дело?!

Березин побелел:

– Это были вы!

– Стёпа! – резко осадил товарища Николай и вновь переключился на громилу. – Да так. У меня как раз украли такие. И кто бы это ни был, даю слово – это самая большая ошибка в их жизни.

– В таком случае хорошо, что у нас ничего подобного нет, – развёл руками Варфоломей. – Не опоздайте со своей речью, док. Если услышите гудки с дороги – значит мы уезжаем.

Врач презрительно хмыкнул и кивнул.

– Я пойду прогуляюсь по округе, – внезапно проходя мимо, бросила Таня, до этого лишь молча стоявшая где-то поодаль.

Николай отвлёкся от обсуждения и, догнав быстро шагающую девушку, вопросительно всмотрелся в её напряжённый профиль:

– Ты как сама?

– Нормально.

– Прости, что притащил тебя сюда. Если хочешь отдохнуть – палатка сорок два. Можешь взять мой запасной спальник, он у меня в качестве подушки, – улыбнулся врач, отставая от ускорившей шаг собеседницы.

– Ага, – равнодушно бросила та.

Мужчина на мгновение почувствовал на затылке привычное фантомное жжение и застыл у аварийного выхода. Но вот девушка скрылась на лестнице, и ощущение растворилось столь же быстро, как и возникло.

– Тогда на этом всё, – донёсся тяжёлый голос бугая сзади, и Варфоломей также зашаркал ногами по бетону, оглядываясь на Александра у самого выхода с крыши.

– Можешь идти, я доберусь сам, – профессор махнул рукой, и громила зашагал вниз по лестнице.

– Мне в жизни не было так тошно, – презрительно скривился Березин.

– Ещё молодой – успеется, – усмехнулся старик. – А что вы думаете, доктор?

Николай развернулся и, подойдя почти вплотную, вгляделся в поблёкшие от усталости глаза Александра:

– Я сам говорил, что мы не сойдёмся во взглядах, но воровать препараты из моего лазарета…

– Ваши лекарства мне никто никогда не продавал, – на лице профессора не дёрнулся ни единый мускул, а голос звучал твёрже отрепетированной речи политика. – Максимум – безрецептурную ерунду из личных запасов. Если их и украли люди Варфоломея, то без моего ведома. Я знаю, где провести грань.

– Видимо, обречение простых людей на смерть её не пересекает? – Степан прикурил сигарету и отошёл к краю крыши.

– Если это нужно для моего выживания – нет, – не колеблясь констатировал Александр.

– А где вообще гарантия, что этот мордоворот не прирежет вас во сне, как только вы станете ему бесполезны? – Березин отвернулся и вгляделся в даль: местами проглядывающее солнце неумолимо приближалось к горизонту.

– Её нет.

Николай отвёл взгляд от пожилого лица и безразлично указал на дверь:

– До завтра, профессор.

– Отдохните как следует. Возможно, наступает последний день нашей жизни, – старик слегка поклонился и, прихрамывая, медленно вышел на лестницу.

Степан выбросил едва начатую сигарету и нервно обернулся к товарищу:

– Я обойду тех, кому можно верить. Предупрежу, чтобы готовились.

Николай согласно кивнул:

– Загляни к Василию. Это наш ночной гитарист. Он говорил, что поддержит стачку против военных.

– А ты куда?

– Туда, куда должен был сходить сразу как вернулся, – сделав глубокий нерешительный вдох, врач медленно направился к аварийному спуску.

Узкая вытоптанная тропинка в бурьянном поле вела к нескольким рядам свежих земляных холмиков. Николай, не поднимая глаз, шёл по пожухшей траве, всё сильнее замедляясь с каждым шагом, пока наконец не вышел на пустырь, усыпанный десятками свежих могил. Из некоторых торчали самодельно сколоченные на коленке кресты-надгробия с выцарапанными ножом именами, но большинство были простыми безымянными захоронениями, от которых не останется и следа уже спустя пару зим. Николай медленно поплёл вдоль однотипных бугров, с ужасом вчитываясь в каждую надпись и молясь как можно дольше не находить ту самую. Внезапно слух уловил шуршание и нарастающий отчаянный плач. Мужчина замер, не в силах оторвать взгляд от сгорбившейся над небольшим холмиком фигуры впереди. Горюющая женщина истошно всхлипывала, набирая в руки раз за разом убегающую сквозь пальцы землю. Врач всё же сделал ещё один нерешительный шаг – дама испуганно обернулась и вгляделась в гостя непонимающим взглядом. Но вот, спустя мгновение в глазах появилось осознание, и она кинулась на доктора, сжав мокрые от слез руки в кулаки: