Текст книги "Полет сокола"

Глава 6
Сая

Путь мой лежал в подвал бывшего донжона, сейчас являющегося административным зданием. Там располагалась лаборатория нашего отрядного химика.

Спустившись по лестнице, я стукнул в дверь и вошел, не дожидаясь ответа. Сая, стоявшая у стола в глубине комнаты, повернулась посмотреть, кто пришел. Маленькая, всего метр сорок шесть, миниатюрная эльфа с платиновыми волосами и огромными зелеными глазами, она была прекрасна. Чувствуя исходящую от нее радость, я подошел и, наклонившись, нежно поцеловал. К радости прибавилась нотка желания, и я углубил поцелуй, сделав его более чувственным. А потом что-то пошло не так. Я поймал эхо своих же чувств, отраженных Саей, многократно накатываясь, чувства привели к настоящему взрыву эмоций.

Очнулись мы через пару часов на диване и без одежды. Точнее, не очнулись – Сая, оттолкнув меня, убежала в другую комнату. Чувствуя себя полностью вымотанным, я бездумно полежал некоторое время, просто смотря в потолок. Эльфа не возвращалась, и я с грустным вздохом начал одеваться. Собрать одежду, раскиданную по всей лаборатории, оказалось не таким простым делом, и вернувшаяся девушка застала меня ищущим пропавший носок.

Сняв с люстры, эльфа отдала мне носок, но когда я потянулся отблагодарить ее поцелуем, уперлась в грудь руками и словно отгородила свои чувства железным занавесом. Переход был настолько неожиданным, что я отшатнулся. А Сая порывисто прижалась ко мне и разрыдалась.

Подхватив ее на руки, я переместился на диван, усадил девушку на колени. Поглаживая по волосам, бережно прижимал к себе всхлипывающую эльфу, позволяя ей выплакаться. Наконец рыдания стихли.

– Прости меня, – невнятно произнесла Сая, не отрывая лица от моей футболки. – Прости, я дрянь. Нет, не возражай. Ты ничего не знаешь. Ты не знаешь, какая я. Отчего меня выгнали с родины.

– Да мне как-то… – попытался вклиниться я.

– Нет! – перебила меня девушка. – Ты не понимаешь. Я была преподавателем в училище для подростков. Большинство эльфов – эмпаты. И я тоже. Но я обманула наставника, потому что не умела экранироваться от эмоций окружающих, а без этого нельзя работать с детьми, особенно с подростками. Каждый день я чувствовала на себе их взгляды, ощущала их желание. И однажды я сорвалась. При близком контакте чувства приходят в резонанс, усиливаясь многократно, как у нас сейчас. Настолько потрясающе, что отказаться добровольно невозможно. Это затягивает как наркотик. Так было и со мной. Сначала один. Затем еще и еще. У мальчиков ломалась психика. Они уже не хотели учиться. А зачем, если в жизни есть такое удовольствие. Все закончилось, когда один из них покончил с собой. Я была с другим, и он не выдержал. Написал записку и повесился. Для эльфа это невозможный шаг, добровольно уйти из жизни, но он уже ничего не хотел, только удовольствия. Меня арестовали, признали виновной по всем пунктам обвинения и вышвырнули с материка. Помотавшись по империи, я примкнула к воронам, надеясь хоть немного искупить свою вину. Или погибнуть от лап нежити. Я считаю, это было бы справедливо. Но потом пришел ты. Хмурый мальчик, смотрящий на всех исподлобья. Но когда ты увидел меня, от тебя пошла такая волна потрясения, восхищения и обожания, что я не выдержала. Я едва дождалась, когда тебе исполнится четырнадцать. Запрещала себе вообще о тебе думать и тут же успокаивала себя тем, что ты не эмпат. Если бы чувства, идущие от тебя, ослабели, я, наверное, и не решилась бы тебя соблазнить. Но казалось, они только усиливаются. Вот я на день рождения и заманила тебя к себе обещанием подарка.

Я помнил этот день, как и тот, когда первый раз увидел Саю. Воплощенная мечта домашнего мальчика Артема, играющего в «Варкрафт» и фанатеющего от фэнтези. Как такие чувства ослабеют? А тут еще гормоны проснулись.

– Я не знаю, как ты стал эмпатом, но если бы не это, никогда не решилась бы тебе все рассказать. Ты бы уехал в столицу и забыл про меня. – Я хмыкнул. – Но сейчас я боюсь, что на моей совести окажется и твоя сломанная судьба. Вот возьми. – Девушка сунула мне в руку кристалл. – Это я привезла с родины. Тут база по работе с эмпатией. Пожалуйста, постарайся как можно полнее изучить ее. А сейчас уходи.

Она попыталась встать и уйти. Я поймал эльфу и легко усадил на прежнее место. Взяв ее за подбородок, заставил поднять голову, и когда наши глаза встретились, поцеловал.

– Теперь послушай меня. Я не хочу и не буду разбираться в твоем прошлом. Оно прошло. Но забыть тебя я не смогу не из-за того, что произошло сегодня. А просто потому, что ты – это ты. Немного серьезная, немного озорная, потрясающе красивая девушка, которая пригрела маленького хмурого мальчика и показала ему, что в мире еще остался свет. Даже сейчас тебя заботит, что со мной будет, и ты стараешься меня защитить. Поэтому я всегда буду помнить о тебе только самое хорошее, чистое и светлое. Я бы мог позвать тебя с собой, но ты не поедешь. Твои демоны не пустят. Но я обещаю тебе, что, когда я найду свое место в жизни, мы увидимся снова. И вот тогда я позову тебя с собой. Обещай мне, что дождешься.

Девушка смогла лишь кивнуть, потому что опять зарыдала, заливая слезами и без того насквозь мокрую футболку. Так мы и сидели, пока всхлипывания не прекратились. Соскользнув с колен, эльфиечка посмотрела мне в глаза, затем поцеловала и тихонько сказала:

– Я буду ждать, обещаю. А теперь иди. – И, развернувшись, ушла в другую комнату.

Натянув, наконец, злополучный носок и обувшись, я вышел на улицу. Было уже темно, следовало ложиться спать. Завтра мне предстояло ехать в столицу к новой, неведомой мне жизни.

Глава 7
Отправление

Проснулся я достаточно поздно. Все-таки вчерашний день меня вымотал и физически, и морально. По-быстрому умывшись и одевшись, заправил кровать и двинулся в столовую. Утренней зарядкой я сегодня решил пренебречь, заключив, что, если меня на нее не разбудили, значит, она была выполнена мной во сне. Шучу. Просто настроение выдалось отличное, в душе резвился Санта Хрякус, нахрюкивая что-то из ранней «Арии». Или из Моцарта, вечно я их путаю.

Двор был заставлен техникой. Некоторые бронетранспортеры еще порыкивали двигателями, выпуская в воздух клубы вонючего газа. Несмотря на то что топливо использовалось исключительно био, запах был также исключительно противный. У машин возились техники, осматривая их на предмет исправности перед постановкой в боксы.

– Ну ты и горазд спать, – хлопнул меня по плечу Торин, руководивший осмотром. – Поди, даже не слышал, как ночью группа отправилась на выезд.

– Нет, спал как убитый, – сладко зевнув, ответил я. – А чего кипеш был?

– Ночью по твоим следам пришел рейд нежити. Тебя отследить они не смогли и поперлись к ближайшей крепости. Как раз к нашим соседям.

– Психам, что ли? – В соседней крепости был расквартирован вольный отряд «Весельчаки Пустоши». По-другому, как «психами», их у нас никто не звал. Нам они отвечали тем же, обзывая «трясогузками».

– Угу. Хорошо, мы их вчера предупредили о возможной атаке. Они нежить не прозевали, да и мы подтянулись вовремя. Зажали тварей и раздолбали с двух сторон. Потерь нет, только двое легкораненых, да у них один молодой со стены упал и головой долбанулся.

– Ну, это совсем не страшно. Быстрее в коллектив впишется. – Мы с гномом заржали. – Ладно, пошел я, позавтракаю.

– Давай беги. И собирайся. Через сорок минут штабная машина пойдет в ставку. Капитан приказал тебя до станции отвезти и посадить на поезд.

В почти пустой столовой я получил щедрую порцию каши с мясом, взял салат, пару кусков хлеба и компот. Сел за ближайший стол и только приступил к завтраку, как ко мне подсел капитан. Жестом остановив меня, скомандовал:

– Ешь и слушай.

На стол легли два пакета.

– Здесь, – капитан подвинул пакет побольше, – твои документы. Паспорт, аттестат об окончании школы, который ты получил летом, бумаги о зачислении в отряд. Разрешение на ношение оружия тоже здесь. Возьмешь с собой его и паспорт. Остальное спрячь поглубже в чемодан и присматривай, чтобы не украли. Восстанавливать документы очень долго. – Вот тут, – нэко показал на пакет поменьше, – деньги на дорогу. Остальное, включая твое наследство, лежит на твоем счету в Государственном императорском банке. Туда же будут поступать выплаты по патентам. Кстати, Управление артиллерийского и стрелкового вооружения заинтересовалось винтовкой, из которой можно убить Лича. Торин говорит, что вы прорабатывали вариант с механическим спуском. И отказались только потому, что лично для тебя электричество надежнее. Если винтовку возьмут в производство, получишь свою долю.

Наличные в одном месте не храни, – продолжил, помолчав, капитан, – отдели сумму на непосредственные расходы, остальное убери во внутренний карман поглубже. Вообще бдительности не теряй. Мало ли кто в дороге встретится. Оружие носи на поясе. Скрытое ношение огнестрельного оружия требует специального разрешения, у тебя его нет. А вот тао убери за спину под куртку, пусть будет сюрпризом.

Я понимающе хмыкнул, не переставая работать ложкой.

– В документах также найдешь таблицу кодов для связи с ППД и список членов нашего братства, живущих в столице. При проблемах обращайся к ним, помогут. Я в свою очередь предупрежу о тебе всех. Короче, доедай, собирай вещи. – Капитан встал и протянул мне руку: – Счастливого пути и не опозорь отряд, боец.

Я вскочил и, крепко пожав ладонь кота, посмотрел ему в глаза:

– Я горд быть вашим воспитанником, капитан. Верьте в меня.

Кот подержал пару секунд руки сцепленными, потом хлопнул меня по плечу, коротко обнял и, стремительно развернувшись, быстрым шагом вышел из столовой.

Я сел, продолжая механически доедать кашу. На душе было тяжело, как будто часть меня оставалась в этой крепости. Это не удивительно, ведь здесь я прожил шесть лет. Здесь научился большей части того, что умею, и здесь же встретил девушку, которую полюбил.

На стул рядом со мной села дородная гнома в поварском фартуке. Она шмыгала носом и вытирала глаза платком.

– Вот ведь вырос, соколик. Вылетишь сейчас из гнезда и поминай, как звали. А тама, в столице-то, соблазны всякие. И люди, поди-ка, злые все, как собаки. Как же ты там один-то будешь? – И гнома разрыдалась у меня на плече, одной рукой обхватив меня, а второй гладя по голове.

Покорившись неизбежному, я не пытался отстраниться, зная, что скоро она успокоится.

– Теть Фель, вы меня как на войну провожаете. Ну или замуж. Так я не девка, да и воевать там не с кем. – Повариха была женой Торина и носила необычное среди гномов имя Офелия. Все шесть лет она пыталась закормить меня насмерть, утверждая, что ребенок такой худой – того гляди, ветром сдует. И всегда подсовывала мне сладости. – Я ж не к нежити еду. Чего так убиваться?

– Ох неспокойно мне на душе, соколик. Крутит что-то, болит, – прижала к груди пухлые руки повариха.

– Это ты вчера пирогов с капустой переела, – послышался громкий голос у двери. – Я ж тебе говорил, что пять последних были лишними. Фальк, давай мухой доедай, машина через пять минут отправляется, как раз успеем колонну догнать.

– Пироги! – всплеснув руками, метнулась на кухню повариха. – Пироги же забыли!!! Вот тебе девчонки напекли в дорогу!

Женский коллектив кухни из трех гном и одной человеческой женщины сунул мне в руки увесистый пакет с пирогами, по очереди обнял и поцеловал, наказывая не забывать, писать, звонить и вести себя в столице хорошо.

Еле вырвавшись из рук поварского коллектива, я кинулся за вещами. Вещей было немного. Небольшой чемодан уже стоял собранным, в сидор запихал полученные пироги, подхватив пожитки и закинув за спину чехол с гитарой, подаренной мне егерями за прохождение их курса, бегом направился к машине.

Каждый встречный считал своим долгом хлопнуть меня по плечу и пожелать удачи. От таких проявлений чувств суровыми бойцами щипало в глазах. У машины собралась небольшая толпа. Меня встретили радостными возгласами.

Прощание не затянулось. Все слова уже были сказаны, а я вертел головой, выглядывая самого важного мне человека. Или эльфа.

– Она не придет. – Капитан был серьезен. В эмоциях читались собранность и решительность. – Сам пойми, как ей тяжело.

– Я понимаю. – Из меня как будто воздух выпустили. – Передайте ей, что я помню об обещании.

– Забрать ее? – спросил кот. Я не удивился, в крепости капитан знал обо всем. – Передам. И обещаю, что, если когда-то ты приедешь за ней, держать не буду.

– Спасибо. – Я взглянул в глаза нэко. – За все спасибо.

Мы сцепили ладони и коротко обнялись.

– Скоро вы там? – прогудел с переднего сиденья Торин. – Грузись давай. – Заметив мой удивленный взгляд, сказал: – С тобой поеду. Мне все равно надо в ставку заявку на запчасти отвезти. И рапорт твой с камнями этими, будь они неладны. – Само их существование выводило гнома из себя.

– Лично в руки начальнику регионального отделения СИБ отдай. Лишние свидетели ни к чему, – напомнил капитан. – Ладно, в добрый путь.

Я уселся на заднее сиденье, вещи закинул в багажник, и мы отправились.

Поездка в колонне – это что-то типа вещи в себе. Однообразное передвижение, в окне виден только задний борт впереди идущей машины, а сзади – морда следующей. По бокам – все та же неизменная тундра, переходящая в тайгу, и наоборот. Торин сразу же завалился спать, и теперь его сочный храп раскачивал машину из стороны в сторону. Штатный водила Ольф с завистью поглядывал на спящего родича. Он приходился Торину каким-то двоюродным племянником троюродной тети его брата. Короче, ближняя родня, если ты гном. Как и все гномы, Ольф предпочитал работать с машинами. У них вообще на удивление хорошо получалось управляться с любым механическим предметом.

И если гном за рулем, то беспокоиться не о чем. Поэтому, чтобы убить время, я достал кристалл с базой эмпата. Усвоив первую порцию знаний, начал тренировку, поочередно настраиваясь на чувства водителя и затем отгораживаясь от них. За этим нехитрым занятием более пяти часов дороги пролетели незаметно.

Я разобрался в тихом довольстве водилы, рожденном ровным урчанием дизеля. Острое желание оказалось жаждой покурить, а капитан запретил это делать в машине рядом со мной. Также присутствовала зависть к спящему Торину, но совсем легким фоном, перебиваемым наслаждением от поездки. Я же говорю, фанатики. Любой другой осатанел бы от монотонного движения колонны, а этому хоть бы что. Он еще и удовольствие получает.

Отгородиться от эмоций оказалось гораздо сложнее. Чужие чувства все равно прорывались сквозь выстроенный мною барьер. Ну, время у меня было, и до самого конца поездки я тренировался в построении защиты.

Наша дорога закончилась у остановки-платформы ближайшего райцентра. Мне предстояло сесть на поезд, идущий в Новый Уренгой, а там, пересев на дирижабль, отправиться уже непосредственно в столицу. Я вывалился из машины, покряхтывая и пытаясь наклонами разогнать застоявшуюся кровь. Торин, проснувшийся сразу после остановки, тоже выпрыгнул из машины и, подхватив мои вещи, двинулся к зданию вокзала. Я обнялся с Ольфом, выслушал очередное пожелание счастливого пути и поспешил за гномом.

Ближайший поезд ожидался только через полтора часа, и, взяв билет, мы прошли на перрон.

Видя, как мнется гном, я достал заранее приготовленный для него подарок. Более четырех лет я вспоминал все, что знал о системе автомата Калашникова. В этом мире ничего более технологичного, чем обычная болтовка, просто не имелось. А против нежити предпочитали использовать гладкоствольное оружие крупных калибров с руническими пулями. Но Артем был домашним мальчиком из интеллигентной семьи и оружием интересовался мало. Поэтому, по крупицам просеивая воспоминания, я искал малейшие намеки на принцип работы «калаша». И вот схема готова. Большего я вспомнить не смогу, при всем желании.

– Я тут кое-что набросал, глянешь на досуге, – протянул гному папку с чертежами, – потом скажешь, получилось что-нибудь из этого или нет.

Торин ошеломленно взял бумаги, потом встряхнулся и сунул мне в руки пухлый конверт.

– Мы тут с Фелей тебе немного собрали. – Гном потупил взгляд и, казалось, сейчас начнет шаркать ножкой. – Дети у нас уже выросли и сами мастерами стали. А ты молодой, Вышград дорогой город. И девушка тебе нужна, а они деньги как пылесос тянут. Вообще как-то так.

Я обнял пожилого мастера.

– Спасибо за все. Без вас я бы пропал.

– Ну ладно, скажешь тоже, – заворчал тот, выворачиваясь из объятий. – Пропал бы он. Ладно, скатертью дорога. – Пряча взгляд, мастер развернулся и пошел в сторону машины.

– Ольф, домкратом тебя по башке, чего стоишь? Заводи, а то заявку передать не успеем, закроются. – Пинающий колесо гном аж подпрыгнул от начальственного рыка и пулей метнулся за баранку.

Я проводил взглядом удаляющуюся машину, убрал во внутренний карман конверт и вытер глаза. Да, мне тоже было тяжело с ними расставаться.

Интерлюдия 1

Ольф стартовал от перрона как заправский гонщик. Сидящий рядом гном вытер глаза.

– Ветер, зараза, силен, аж слезу вышибает.

– Угу, – поддакнул водитель. – Да не переживай ты так. Есть у сокола и когти, и острый клюв.

– Поговори мне, – заворчал Торин. – Клюв у него есть. Вот за этот клюв его и поймают. И как телка в стойло в род приведут. Это раньше аватар Фальк был никому не нужен. А сейчас он наследник Рика. Кланы холода за него войну устроят. А самый простой способ – это как раз через клюв.

– А кто знает, что он наследник? Там же только свои были.

– Кому надо, узнают. Или кто в кабаке сболтнет, а может, и стукачок у нас сидит.

– Ты, дядька, тоже сказанешь, – засмеялся водитель, – стукачок. Да чтоб кто из братьев стал на других доносить, да не бывало такого.

– Вот пока мозгов у тебя в голове не прибавится, крути баранку и помалкивай. А жизнь – штука сложная. Бывает, и петух яйца несет. Рули к управлению, надо действительно заявку передать.

Глава 8
Поезд

До поезда времени было еще много, и я устроился на лавочке перрона. С удовольствием вытянув ноги, щурился на еще по-летнему яркое солнце, подставляя лицо теплым лучам. Накатило какое-то отрешенное состояние, которое разрушило появление стайки молодежи.

На фоне их ярких нарядов я смотрелся как хищник в камуфляжной раскраске на фоне стайки попугаев, и от ребят ощутимо потянуло опаской. Видимо, мой юный возраст в их сознании плохо сочетался с пистолетами, висящими у меня по бокам. И кто-то из молодых не поленился сбегать и вызвать патруль городовых.

Подойдя ко мне, городовые представились и попросили показать документы. Я достал паспорт, воинскую книжку и разрешение на ношение оружия, протянул их представителям закона. Старший в чине урядника внимательно изучал каждую страницу документов. Дойдя до воинской книжки, он хмыкнул, глянув на вчерашнее число, а после открытия страницы с подтвержденными убийствами нежити у него глаза полезли на лоб. Еще бы, в шестнадцать не каждый может похвастаться такими трофеями, да еще и взятыми в одиночку. Закрыв документы, патрульный вернул их мне и, отдав честь, пожелал счастливого пути. Проходя мимо студентов, урядник шутливо погрозил им, типа что ж вы геройского героя обижаете и городовых в заблуждение вводите! От молодежи сильно запахло любопытством.

Решив их потроллить, достал гитару и начал тихонько перебирать струны. Центр студенческой группы стал неумолимо приближаться ко мне, якобы совершенно случайно. Поток любопытства вырос просто до неприличных размеров.

Подождав, пока молодежь приблизится настолько, чтобы меня было хорошо слышно, я запел «Песенку студента», заменив в ней названия стран:

 
Во далекой стороне, на чужой планете
Предстоит учиться мне в университете…
 

После первых слов гомон начал стихать, допевал я уже в абсолютной тишине. Стоило мне закончить, как студенты захлопали и засвистели. Самыми смелыми оказались девушки, и я был атакован стайкой прелестниц, интересующихся буквально всем. И как меня зовут, и сколько мне лет. Куда я еду, чья это песня, настоящее ли оружие, и вообще, есть ли у меня девушка. Я отвечал на вопросы, избегая конкретики. Лет – шестнадцать, еду – учиться. Нет, в столицу. Да, оружие настоящее. Нет, подержать нельзя. Да, совсем. Песня моя, вакансия девушки свободна. На просьбу еще спеть охотно откликнулся.

За час перрон превратился в концертный зал. Народ все подтягивался и подтягивался. Студентов было огромное количество. Все старались приехать на учебу пораньше, занять лучшие комнаты в общежитии, купить все нужные вещи и отметить начало учебного года. Студенты во всех мирах и цивилизациях одинаковы. Даже у метанодышащих альфа-центавриан, по-моему, все происходит точно так же.

Концерт окончился с приходом поезда. Все засуетились, ища свой багаж, поскольку для удобства вещи свалили в одну кучу. Но до прибытия состава все всё нашли, подняли лежащее, уронили стоящее и приготовились штурмовать вагоны.

Я пропустил толпу вперед, не люблю толкаться локтями. Однако попытку сесть в вагон пресек проводник, заявив, что с оружием мне в поезд нельзя, поскольку я еще слишком мал, а то, что я форму нацепил, для него ничего не значит. Все мои возражения он отметал с ходу, документы смотреть отказывался. Спор прервал рык, донесшийся из тамбура.

– Да отстань от него уже. – Проводник аж присел. – Давай руку, боец.

Ухватив за протянутую руку, берсеркер буквально выдернул меня с перрона, как морковку из грядки.

– Здорово, земеля, – пробасил зверолюд. – Шо, совсем гражданские штафирки одолели?

– Так точно, – отрапортовал я, заметив погоны вахмистра.

– Да не тянись, ворон, не на плацу, – поморщился зверолюд. – Десятник Девятой специальной егерской бригады Пахом Зуев. И можно просто по имени, в отпуск я еду.

ППД бригады было в полутора сотнях километров от нашей крепости. В масштабах Сибири действительно земляки. Егеря Девятой специальной выполняли роль спецназа империи. И если обычно унтер-офицер командовал сотней, то у них только десятком. Профессионалами они были отменными. Специализировались на рейдах в глубокий тыл противника с целью разведки и диверсий.

– Почту за честь, – слегка поклонился я.

– У тебя какое место? А то давай попросим соседей с тобой махнуться. С этими гражданскими ни поговорить, ни выпить.

Мысленно содрогнувшись от перспективы пить на равных со стопятидесятикилограммовым берсеркером, состоящим из мышц, костей и непробиваемой шкуры, я поспешил отмазаться, сославшись на малый возраст.

– То-то я смотрю, ты совсем мелкий, – огорченно прогудел медведь. – Слышал о тебе. Чжан Бэй, ваш капитан, хлопотал, чтобы оставить тебя в отряде. Ох и орал он тогда на чинуш из Службы надзора. Мы как раз по вызову к твоему дендроиду туда приезжали. Да, велика Сибирь, а выпить не с кем, – сокрушенно, но не логично закончил он.

Разговор был прерван появившимся начальником поезда, вызванным возмущенным проводником. Переговоры взял на себя Пахом. По его словам, я был геройский герой, ломающий монстров пачками, а нежить бьющий вообще без счета. И такому герою никак нельзя без оружия. А что молодой, так повзрослею еще. И раз мы два таких героя и молодца, можно ли нас в одном купе поселить? Начальник проверил мои документы, посмотрел билет и дал указание проводнику поселить нас в отдельное купе, чтобы никто не мешал.

Довольные таким исходом дела, мы отправились заселяться. Я получил белье, выложил пакет с пирогами, тут же реквизированный медведем, и повесил гитару на крюк. Чую, она мне еще понадобится сегодня.

Не прошло и часа с момента отправления, как в коридоре начался шум. Судя по голосам, кто-то кого-то искал и ошибся номером. Выглянув, я увидел знакомых девушек, которые стояли у купе, где должен был ехать я. Спросив медведя, не будет ли он против, если к нам присоединятся девушки, от чего тот заметно оживился, я вышел узнать, не меня ли они потеряли. Судя по обрадованным лицам, искали именно меня, и, еще раз извинившись перед потревоженными пассажирами, я всех пригласил к себе.

Увидев в купе громадного берсеркера в форме, девицы стушевались. Теперь пришла моя очередь расписывать достоинства медведя. Нежить в моем рассказе умирала, стоило только Пахому показаться на горизонте. Враги с плачем разбегались, их жены пугали его именем детей, а он творил добро и справедливость во имя империи, попутно спасая красавиц из плена и вынося детей из горящих домов.

Короче, к концу моего рассказа девчонки вовсю строили ему глазки, а одну из них, тоже медведицу, он сам пожирал глазами. Рассадив всех по местам, я засунул Пахому под бок так понравившуюся ему берсеркершу, а сам уселся в центре среди девушек и спросил, что будем делать.

Естественно, поступило предложение, чтобы я сыграл. Отказываться не собирался и, взяв гитару, стал выбирать песню. Решив еще больше расцветить героический образ медведя, песню выбрал соответствующую:

 
Батальонная разведка,
Мы без дел скучаем редко…
 

Медведь даже не дышал, пока звучала песня. Когда я закончил, увидел глаза, смотревшие на меня в упор. И только через секунду понял, что Пахом просит переписать слова и ноты.

У девчонок нашлись ручка и блокнот. Я не только написал слова, но и примерно накидал, как ставить пальцы на грифе. Медведь во что бы то ни стало захотел научиться играть песню сам. Ну, если учесть, какими сияющими глазами смотрела на него медведица, желание было вполне понятное.

Так мы и ехали дальше. Кто-то приходил, кто-то уходил. Народу в купе набилось битком. Устав петь, я дал гитару следующему, с условием не поломать ее. А сам вышел подышать в тамбур. Там-то меня и поймали две улыбчивые сестрички-близняшки лет девятнадцати.

Возвращался в купе я уже поздно ночью, вымотанный донельзя. Девочки оказались опытными, умелыми и явно проворачивали такое не единожды. По-другому добиться подобной синхронности нереально. Там, где меня выручала эмпатия, они брали мастерством исполнения.

Ввалился в купе я с одним желанием: лечь спать. К счастью, все уже разошлись, и в купе был только Пахом, положивший голову на подбородок и вглядывающийся в ночную тьму за окном.

– Чего не спишь? Ты живой там? Пахом! – Только с третьего раза мне удалось добиться отклика.

– Она ждать обещала. – Глаза медведя, казалось, видели совсем не меня. – Приеду домой, родителей повидаю, и назад. Может, там, в городе, ее обижает кто.

– О-о-о, да ты совсем для общества потерян, друг! – Я улегся на расправленный матрас. – Конечно, давай. А то ее еще и комары покусать могут.

Через секунду надо мной нависла туша берсеркера.

– Фальк, напиши мне песню. – Глаза у Пахома лихорадочно блестели. – Я не смогу сам вот так прийти и сказать ей. Вот песня – другое дело.

– Спи давай, – буркнул я, переворачиваясь на бок. – Утром будет тебе песня, если только спать не помешаешь.

Но еще долго в темноте купе раздавались вздохи медведя. Он ворочался, вставал, садился и снова ложился. Я, правда, недолго это слушал, поскольку уснул сном младенца.

Утро началось со стука в дверь. Девушки уже в третий раз приходили, чтобы накормить нас завтраком, но мы не отзывались. Да и сейчас встал только я. Медведь, утомленный ночными переживаниями, спал мертвым сном. В глазах молодой берсеркеры появилась такая обида, что пришлось тянуть ее в коридор и объяснять, в каких мыслях прошла ночь Пахома. Гнев сменили на милость, мы стали шикать на всех, типа, тише, что вы спать мешаете. На столе героя дожидался завтрак, накрытый полотенцем.

Судя по украдкой бросаемым на меня взглядам, информация от близняшек уже разошлась по женскому коллективу. Следовало благодарить богов, что через пару часов мы приезжаем, и в темпе валить из города. А то шибко плотоядными были некоторые взгляды.

Пахом проснулся где-то за час до прибытия. Увидел завтрак, понюхал и расплылся в улыбке. Дождавшись, пока он все съест, я сунул ему в руку листок с текстом песни. Вкратце объяснив, как ставить пальцы на грифе, сообщил, что эту песню еще никто никогда не слышал.

В этом мире так и было. Медведю я выбрал песню Быкова «Любимая моя». Прочитав слова, берсеркер так стиснул меня в объятиях, что мне невольно вспомнился дендроид.

Тепло попрощавшись с Пахомом, который ехал дальше, и пообещав обязательно с ним связаться, я сошел на перрон города Новый Уренгой. Причалы дирижаблей находились на окраине, но я решил не спешить и хотя бы поесть по-человечески. Отвечая на приветствия высыпавших из вагонов студентов и отказываясь от предложений зайти в гости, двинулся в здание вокзала. Оставив все вещи, кроме сидора, решил просто пройтись по городу. Лишний час мне погоды не сделал бы, по моей информации, вылеты в столицу шли регулярно, так что место мне было обеспечено.