Текст книги "Бесконечный Октябрь"

Пожалуй, осень – мое любимое время года. Ребенку, живущему в деревне, всегда доступны красоты природы. Летом – уходящие за горизонт зеленые поля пшеницы, дикие луга, покрытые цветами, реки и озера. Но летняя красота уступает осенней. С приходом осени мир окрашивается во множество оттенков. Осень приносит с собой долгожданную прохладу. Теперь повсюду стелется густой туман, который пахнет листвой и грибами. Осенние цветы ярче летних. Они будто хотят напоследок отдать как можно больше, прощально украсить уходящий в дремоту мир. Поля, недавно рыжеющие от пшеницы, теперь черны. Они будто нарочно надели самые темные наряды – лишь для того, чтобы белый снег на их фоне казался еще белее. Реки и озера впервые за год облегченно вздохнули: пришла долгожданная прохлада. Они стали тише, медленнее и чище, а вода – намного холоднее.

Осенняя красота вырисовывается на фоне далеких высоких гор, которые теперь тонут в бесконечных серых тучах. Эти серые тучи пришли на смену обманчиво невесомым, огромным облакам, которые иногда гуляли по небу летними днями и ночами. А теперь почти каждым осенним днем в небе можно увидеть сталкивающиеся друг с другом серые облака и для полноты ощущений не хватает лишь разносящегося над кронами деревьев и бесконечными полями грома. В любое время года эта природная красота дышит и живет чистотой, которой наполнен здешний воздух.

Самое красивое здесь – звездное небо. Искусственного освещения в деревнях практически нет: вот почему звезды над головой необычайно яркие. Бесконечное множество разнообразных созвездий, каждое из которых несет легенду, завораживает великолепием, древностью, загадочностью. Глядя на них, легко забыть о земных тяготах и невзгодах.

Мне всегда казалось, что осенняя луна ярче любой другой. Ее синева, цепляющаяся за туман, более насыщенна, чем в любое другое время года. Долгими осенними вечерами я мерз на улице, но это не мешало мне любоваться чистым небом, главной звездой которого была луна. В такие вечера мои мысли улетали куда-то вдаль, вслед за звуком сверчков и паром, который шел изо рта. Никакие силы не были способны оторвать меня этого.

В начальных классах я часто прогуливал. Я выходил из дома сразу после рассвета и отправлялся в свое убежище. Путь был недолгим. Пересекая огород сначала нашего, а потом соседского участка, я оказывался в кратере.

Это была воронка, оставленная снарядом времен войны. Спустя годы она густо поросла деревьями и кустарниками, которые стали дикому винограду простором для плетения. Даже в самый солнечный день здесь темно и прохладно. Мое любимое место, мое убежище, в котором царит тишина и покой – как внутри меня, так и вокруг.

Я доставал из потасканного рюкзака карандаш и бумагу и писал стихи. Моя фантазия отражалась в строках, которые с легкостью шли из моей головы.

Пасмурно. Временами срывается дождь. Но меня защищал купол ветвей. Я ловил каждое мгновение, которое уносило меня куда-то за край земли.

Как же здесь тихо… Лишь капли дождя, разбивающиеся об листву, далекий гул ветра и шум изредка проезжающих где-то машин.

Это место – настоящий дар. Но я не задумывался об этом. Я беззаботный и беспечный юнец, которому не нужно многого для счастья. У меня есть мое убежище, карандаш и бумага. Все остальное я беру из своей головы, которая пока не заражена бытовыми мыслями и повседневной суетой.

Я смотрю по сторонам. Вокруг меня все в золоте. На дворе осень. Конец октября.

_{Глава первая}

– Аксей, просыпайся, а то снова заболит голова, – меня разбудил Насса. – Вставай скорее! Наступил новый день!

Семь утра. Как же мучительно просыпаться в такую рань. С большим трудом я уселся на кровати, не решаясь сразу вскакивать на ноги. Несмотря на то, что он произнес эти слова обычным голосом, да еще из соседней комнаты, они оказались достаточно громкими, чтобы пробудить меня. Я заставил себя выйти, чтобы проводить гостя.

Насса – мой единственный друг. Сейчас в моей жизни сложный период, и он заехал ко мне, чтобы помочь отвлечься. С момента его приезда прошло три дня – и вот уже он стоит у двери.

– В следующий раз сделаю дубликат ключей, – мои слабые ото сна руки едва провернули замок. – чтобы ты не будил меня в такую рань! – резковатым сонным голосом отрезал я в ответ.

Насса рассеянно улыбнулся. Видимо, не понял, что это была шутка.

– Нет уж, Аксей, следующая встреча у меня дома, и чем быстрее – тем лучше! – с доброй улыбкой ответил мне друг. – Я серьезно!

– Хорошо. Ты только успокойся, – сказал я, когда мы уже пожимали друг другу руки. – Счастливого пути! – я закрыл за ним дверь.

Я повернулся спиной к только что закрытой двери. Мои ноги едва напряглись, чтобы сделать шаг вперед, как я оперся плечами о то, что было позади. Я глядел в коридор сонными глазами, которые не находили перед собой ничего, кроме полумрака. На короткий, но отчетливый миг мне стало грустно оттого, что Насса уехал. Я снова один, снова… Это было бы не так уж плохо – но только не сейчас. Властвующая в квартире тишина с утра пораньше гонит меня из этих стен. Теперь я не могу подолгу находиться наедине с самим собой.

Не так давно все было по-другому. Всего пару месяцев назад. И все это время я ломаю голову: что же произошло в тот августовский вечер, который исчез, сменившись ночью – а вместе с ним бесследно исчезла и моя девушка. Она вышла из дома на пробежку, но обратно не вернулась.

Не было ни единой улики, ни малейшей зацепки. В полиции лишь разводили руками, говоря, что подобных исчезновений в нашем городе не было. Поиски продолжаются, но с каждым днем шансы на успех близятся к нулю.

На звонки она не ответила. К родителям она не приезжала. Прошло два бесконечно долгих и мучительных месяца.

Мне приходило много страшных мыслей. Бессонные ночи не давали покоя, навеивая ужасные картины о судьбе Яники. Я лежал с открытыми глазами, вслушиваясь в каждый шорох в надежде, что вот-вот услышу шум поворачивающегося в дверном замке ключа. Меня не покидало предчувствие, что в любой момент может зазвонить телефон. Я не выпускал его из рук.

Давящая тишина нередко выгоняла меня из квартиры. Среди холодных ночей я бродил по пустынным городским улицам, заглядывал в чужие дворы и подолгу разглядывал фасады домов.

Случалось, что я садился на какую-нибудь скамейку и засыпал. Вместо теплых прикосновений любимой девушки меня будил холод. Теперь он гнал меня обратно в пустую квартиру, в которой меня дожидалась тишина на пару с убийственным одиночеством.

Апатия накрыла меня с головой. Я уволился с работы. До этого я трудился в одной из лучших фирм города на должности эксперта. Моя работа заключалась в проведении анализа, который помогал выяснить причины неполадок в автомобилях, вследствие которых они попадали в аварии. Теперь работа и все, что с ней связано, в прошлом. Я перестал поддерживать связь со многими людьми, которые не так давно знали меня как открытого и общительного человека.

Насса время от времени приезжал ко мне на несколько дней. Пожалуй, только он не раздражал меня. Я даже рад его видеть.

Проводив друга, я пошел на кухню приготовить кофе. Меня угнетало, что я по-прежнему должен принимать пищу. Я перестал получать удовольствие от этого процесса. Еда казалась в лучшем случае безвкусной.

Три года назад я съехал от родных. Конечно, они не хотели отпускать меня, но я был настойчив. Внезапно городская жизнь оказалась не такой уж тяжелой. Я быстро устроился на хорошую работу, у меня появилось много новых знакомых. Все шло как нельзя лучше. Для полного счастья не хватало только второй половинки.

Вскоре судьба одарила меня и этим.

В один из многих вечеров этой жизни случилась случайная встреча, которая, как это зачастую бывает, оказалась совсем не случайной.

Прогуливаясь по парку, я заметил на одной из скамеек красивую девушку, которая с мученическим лицом держалась за ногу. Она была в спортивном костюме: явно бегала. Людей в парке практически не было. Если я не попытаюсь ей помочь – этого никто не сделает. Я уверенно направился к незнакомке.

– Девушка, что с вами? Вы позволите помочь вам?

– Судорога свела мне правую ногу.

Мне стало не по себе от ее выражения лица.

– Успокойтесь, вам нечего бояться.

– Вы знаете, как с этим справиться? – умоляюще спросила она.

– Конечно! Вы только успокойтесь, прошу вас, – я положил руку на ее хрупкое плечо. – Лягте на скамейку.

Взяв в руки ее ногу, я начал растягивать ее так, как это делают футболистам. Еще минута – и она наконец смогла расслабиться. С ее лица сошло выражение боли. Мне стало необычайно легко и радостно.

От наступившего облегчения девушка закрыла глаза. Ее длинные, немного вьющиеся темно-русые волосы переливались в свете вечернего солнца. Вдруг легкий и теплый порыв ветра нежно подхватил ее пряди. Насладившись моментом, она открыла глаза.

На меня буквально обрушился ее ярко-зеленый взгляд. Она пристально глядела на меня и на ее лице появилась теплая улыбка.

Я так растерялся, что в мою голову не пришло мысли умнее, чем попрощаться и попытаться уйти. Но, к счастью, она заговорила.

– Ох, так намного лучше! Огромное спасибо, – она играючи кивнула мне головой, пытаясь изобразить поклон. – Могу я узнать имя своего спасителя? – сладким голосом спросила незнакомка.

Она забросила одну ногу на другую и стала неспешно раскачивать ею. Ее глаза ярко сияли.

– Аксей, – я застенчиво заулыбался. Еще бы! Было чрезвычайно приятно, что такая красавица не решилась так просто отпустить меня. – А как зовут милую бегунью?

– А меня зовут Яника!

Наступил миг тишины. Я протянул ей руку, чтобы она смогла уверенно встать на ноги, без риска вновь свалиться на скамейку от боли.

Ее прикосновение было теплым и нежным. Через ее ладонь меня стало наполнять еще большее чувство покоя. Никогда раньше я не испытывал подобных ощущений. По сей день отчетливо помню каждое новое чувство, испытанное при первом прикосновении к этому нежному лепестку.

– Думаю, на сегодня бег окончен? – я попытался сделать тонкий намек. – Может, вы пощадите свою ногу и вместо бега просто погуляем?

Уверенно став на обе ноги, девушка задумалась. Внутри меня все сжалось.

– Аксей, давай перейдем на ты? – кокетливо предложила Яника.

– Конечно! – радостно согласился я. – Так как насчет прогулки? – спросил я уже более уверенно.

– С удовольствием, – скромно произнесла Яника. – Должна же я отблагодарить своего спасителя, – сказала она.

– Чудесно!

Моей радости нет предела. Я надеюсь, что это не сильно читается на моем лице.

Вечерний парк, в котором густо разрослись высокие дубы и ели, клены и березы. Ветер нежно треплет их макушки, попутно подхватывая осыпающуюся листву. Где-то поблизости шумит фонтан, бегают дети, а из пока еще густой листвы деревьев слышится пение птиц.

Пара неспешно прогуливается по центральной аллее. В их спины светит заходящее за крыши домов солнце. Разговаривая, они узнают друг друга все лучше и лучше.

День близок к концу. Его дело сделано. Он написал первые строки истории, которая не будет подвластна объяснению и логике. С завтрашнего дня все будет иначе. А сегодня еще есть время насладиться прогулкой по парку.

Кухня залита солнечным светом, который начал резать глаза. Я задернул окно шторами и сел за стол.

Попивая кофе, я зашел в Интернет почитать новости. На стене висит телевизор, но восхищения от его просмотра я не испытывал. Он включен лишь для того, чтобы звуки разбавляли поселившуюся в квартире тишину.

В моей квартире всегда чисто, свежо и прохладно. Окна в комнатах и кухне практически всегда открыты. Полки заставлены книгами, которые я с удовольствием читаю. На стенах висит много картин и фотографий, которые я порой подолгу разглядываю, то наслаждаясь работой художника, то упиваясь ностальгией по увиденным на фото моментам.

Допив кофе, я отправился в душ. Выходя оттуда, я уставился на отражение в зеркале. В нем я увидел парня с ужасно уставшим выражением лица. Его темно-русые волосы от влаги стали намного темнее. Взгляд прикован к собственному отражению. Но что он там видит?

Я смотрел на себя, пока зеркало не покрылось паром. Мне хотелось вытереть его, но я отдернул руку в нескольких сантиметрах от тонкой пелены пара на стекле. Мне не хотелось снова увидеть себя. Я жалок.

Вышел на балкон, чтобы выкурить сигарету. Смотрел на людей. Все они куда-то и зачем-то спешат. Не так давно и я был таким же. Но от того человека во мне уже давно не осталось ни единого следа.

Какая ирония… Сколько людей умирает в одном человеке, прежде чем умрет он сам? И можно ли воскрешать их в себе? Надеюсь, что да, ведь сейчас я не вижу будущего у того человека, которым мне пришлось стать, а мой нынешний образ вовсе противен мне.

Будь бы рядом Яника – все было бы иначе.

Я бы каждый вечер спешил с работы, покупая по пути что-нибудь вкусненькое. Я бы рвал для нее цветы и, придя домой, обнимал ее, и, глядя в ее глаза, тихо и нежно говорил:

– Ты лучшее, что случилось в моей жизни.

Я включил спокойную музыку. Под нее легче собраться с мыслями. Попутно переоделся.

Мои планы – сходить в участок, узнать, как продвигается расследование. После этого нужно съездить к родителям Яники. И сегодня же планирую уехать к маме и братьям.

Я привык, что голова может разболеться в любой момент. Выпиваю таблетки. Это последнее, что я делаю перед выходом на улицу.

Полицейский участок недалеко от дома и я решил пойти пешком. Выйдя из подъезда, я сразу же заметил, как изменилась погода.

Утром яркое солнце заливало квартиру, а теперь в любой момент может начаться дождь. Но меня это только радует. На улице стало свежее, да и пасмурная погода мне по душе. Под дождем дневные улицы становятся менее людными.

По дороге звоню маме предупредить, что приеду сегодня вечером. Я всегда стараюсь заранее предупредить ее, да и сама она росит меня об этом, объясняя, что ей нужно успеть приготовить к моему приезду комнату. Хоть кроме меня в ней никого и не бывает.

Еще вчера я не задумывался о поездке. Видимо, успел привыкнуть к компании Насса. Теперь я окончательно сойду с ума от одиночества, стоит только остаться в пустой квартире. Нужно ехать домой.

Одиночество… Не так уж оно и страшно, стоит лишь привыкнуть. А вот привыкнуть к нему – настоящая беда. Оно засасывает, словно трясина. Люди, сами того не замечая, начинают сходить с ума. Одиночество разрастается в них, точно раковая опухоль, которую больше никогда нельзя будет излечить.

Как много счастливых людей смотрят друг другу в глаза, за которыми скрывается эта страшная болезнь. Возможно, от подобных бед и существует лекарство, но мне оно неведомо.

В участке практически пусто. Несколько полицейских разгребают горы бумаг за столами. Еще двое караулят прикованного наручниками к стулу мужчину.

На нем нет живого места. Он весь в крови. Почему его держат здесь?

Он провожает меня пристальным взглядом. Я обхожу его самым дальним путем. Не хотелось бы оказаться рядом с ним.

– Пришел. Поглядите, кто пришел! – кажется, это в мой адрес.

Я не реагирую.

– Заткнись. Сиди молча! – огрызнулся один из конвоиров.

Добравшись до двери в кабинет капитана, я открыл ее, не дождавшись ответа на стук. Усталый мужчина роется в бумагах, которых на его столе куда больше, нежели у полицейских в холле.

– Добрый день, капитан Льюис. – Я протягиваю ему руку.

Встав, он ответил мне крепким рукопожатием.

– Здравствуй, Аксей. Присаживайся, – он указал на кресло.

Темнокожий здоровяк с добрым лицом, в годах, о чем красноречиво говорит его седина. Он ведет дело Яники с первого дня. Со всеми вопросами я всегда обращаюсь только к нему. Он шеф местной полиции.

Я присел. Идя сюда, я старался не обнадеживать себя. Они всегда говорят одно и то же:

«Никаких следов нет. Дело стоит, но мы делаем все, что в наших силах.»

Я уверен, что и сегодня не услышу ничего нового. Но как же мне хочется услышать, что они нашли хоть что-нибудь…

Несколько раз мне приходилось сдерживаться из последних сил. Однажды я хотел просто закричать на капитана, обвиняя его в том, что полиция бездействует… Но я знал, что это не так. В тот миг только это послужило дамбой, которая смогла удержать напор.

Капитан выдержал короткую паузу.

– Как ты, Аксей? Как твои дела?

У них снова ничего нет. Были бы хоть какие-то новости – он бы сразу перешел к делу. Меня охватывает невыносимое чувство разочарования. Неужели так будет каждый раз? Черт возьми.

Я встал и подошел к окну.

– Все хорошо, – сухо ответил я.

– Аксей, мы работаем. Прошло уже два месяца, но мы не сбавляем темп. Да, пока все тщетно, но мы будем искать ее до последнего.

– Я понимаю, Льюис, спасибо.

Капитан подошел ко мне, открыл окно и закурил сигарету. Я тоже закуриваю.

– Не происходило чего-нибудь необычного? Может, кто-то звонил? – тихо поинтересовался капитан.

– Нет, абсолютно ничего, – монотонно пробормотал я. – Ничего.

Капитан курит, глубоко задумавшись. Я искренне верю, что дело не дает ему покоя. Он делает все, что в его силах. Ситуация действительно сложная.

Наконец Льюис повернулся ко мне и похлопал по плечу.

– Мы обязательно найдем ее, Аксей!

Выйдя из участка, я снова закуриваю. В последнее время я стал курить намного чаще, а вот спать и есть – намного меньше.

Я усаживаюсь на первую скамейку, которая оказалась на моем пути.

Яника, где же ты? Что с тобой случилось в тот роковой вечер? Жива ли ты?

Вернись, прошу. Я еще столько всего тебе не сказал и не показал. У нас впереди целая жизнь, а, может быть, и больше. Я жду тебя.

Я буду сутками напролет рассказывать тебе, как сходил с ума, вслушиваясь в тишину и о том, как ты мерещилась мне в толпе прохожих.

Я буду долго рассказывать, как чувствовал аромат твоих духов в пустой квартире, как просыпался в одиночестве и мне казалось, что ты лежишь рядом со мной.

Каждый вечер я буду рассказывать, как боялся засыпать мучительными ночами.

Я расскажу тебе о моих ночных скитаниях по безлюдному городу, который и днем казался мне не менее пустынным. Огромный, живущий суетой мегаполис превращается в бескрайнюю пустошь оттого, что в нем не хватает лишь одного человека.

Я буду неотрывно глядеть в твои глаза, я сосчитаю каждый твой вдох, каждый взмах ресниц, каждое биение твоего сердца. Только вернись, Яника, умоляю.

Я никогда не думал, что она может просто бесследно исчезнуть, не оставив ни единого следа, забрав с собой все тепло, всю ясность разума, все краски жизни и сладость воздуха.

Знать бы, что все так обернется – я ни на секунду не отходил бы от нее. Так случается с каждым. Жить в вечном страхе невозможно. После подобных случаев мы начинаем безжалостно казнить себя: нужно было быть лишь чуточку внимательнее, осторожнее. Не допуская, что это дело случая, от которого никто не застрахован.

Погода настроилась окатить город ливнем. Стянулись тяжелые тучи. Начал моросить дождь. Я услышал далекий раскат грома. Где-то высоко в небе зарождается стихия. Через какое-то время балом будет править природа и люди разбегутся в разные стороны, ища для себя укрытие от дождя.

Городскую суету скрасят блики молний, раскаты грома и проникающий всюду холодный ветер. С деревьев полетит листва. Она будет долго кружить над городом, словно огромные хлопья снега. В конце концов этот вихрь ляжет на землю, укрыв ее плотным ковром.

Я решил отсидеться в кафе, чтобы не вымокнуть под холодным ливнем. Неподалеку есть уютное место: с мягкой удобной мебелью, спокойной музыкой и неброскими цветами интерьера. В это время здесь не очень много посетителей, а вот вечером часто и присесть некуда.

Я выбираю столик у окна.

– Доброе утро. Что вы будете заказывать?

– Здравствуйте. Мне, пожалуйста, черный кофе без сахара и булочку с корицей.

Мои ответ прозвучал намного холоднее. Надеюсь, она не станет принимать это на свой счет.

– Один кофе и булочка с корицей, – девушка повторила заказ и удалилась.

Я смотрю на улицу через большое окно. Начался грозовой ливень. Я представил, как сейчас шел бы под ним домой. От этих мыслей по рукам побежали мурашки.

В детстве я был счастлив попасть под такой дождь. Он был поводом для путешествий по лужам, бега с распростертыми руками и безотрывного наблюдения за радугой, если та появлялась. Придя домой, я каждый раз получал хороший втык от родителей. Раньше я обижался на них, но теперь понимаю: они кричали только потому, что переживали за меня.

– Пожалуйста, ваш кофе и булочка, – приятным голосом сказала девушка.

Я не слышал, как она подошла. Видимо, слишком глубоко погрузился в воспоминания о беспечном детстве.

– Спасибо.

– Булочка только из печи. Приятного аппетита.

Девушка покинула меня, одарив доброй улыбкой. Мне стало стыдно: я не смог найти в себе немного сил, чтобы ответить так же тепло.

Как всегда, здесь все очень вкусно. Попивая кофе, я прислушиваюсь к музыке, пытаясь вспомнить название песни, которая сейчас тихо разливается по кафе. С улицы доносится приглушенный шум грозы. По стеклу скатываются капли дождя, а над дорогой носится сорванная ветром листва.

Стихия в мгновение ока опустошила улицы от людей. Она словно моет город. Вместе со стремительными потоками воды под землю уносится вся усталость и рутина. Город ненадолго вздохнет свежим воздухом, и после вновь смиренно примет на себя тяготы серых будней. Возможно, после ливня над городом появится радуга – как добрый знак, что где-то случилось что-то очень хорошее.

Атмосфера в кафе становится все уютнее. Мне все теплее и теплее. Странно, но я начинаю ощущать спокойствие.

Я откидываюсь на спинку дивана. Закрыв глаза, я слушаю дождь, который звучит сейчас немного громче тихой музыки, что играет в кафе.

Я стою на краю обрыва. Вдалеке виднеются целые сады сухих и обгорелых деревьев, на которых множество черных как смоль ворон. Они – единственное, что приводит мертвые ветви в слабое движение.

Долина за обрывом залита сине-серебряным лунным светом, холодным, одиноким и безжизненным, а висящие тут и там вдалеке от нее редкие и полупрозрачные тучи кажутся совсем неподвижными. Этот свет создает ощущение беспрепятственного, полного погружения разума во все, что есть вокруг. Это был бы сон – но столь реалистичных снов попросту не бывает.

Мои босые ноги стоят на небольшом клочке сожженной травы. В нос бьет резкий запах сырого пепла, который лежит практически всюду, и он же крупными хлопьями валится с неба. Мои волосы подхватывает сухой ветер. Он донес до меня лишь отдающиеся эхом редкие, но проникающие в самое нутро крики воронья. Кажется, что кроме них в этой мертвой пустыне не осталось ничего живого.

Я немного отступаю от края. Обернувшись назад, я вижу за своей спиной старый дом, который, кажется, вот-вот рухнет под собственным весом. Его фасад постигла та же участь, от которой не смогли спастись и стоящие за краем утеса деревья. Через окна, точнее, через пустые оконные проемы видно, что изнутри он заполнен густой темнотой – настолько густой, что даже лунный свет не в силах ее разрушить. Я чувствую, как оттуда что-то зловещее смотрит прямо в мои глаза. Во мне нарастает чувство дикого ужаса.

– Яника!

Мой крик понесся эхом по безжизненной долине. С мертвых деревьев разом сорвались вороны и с карканьем полетели прочь. Только после этого мне на короткий миг пришло осознание, что в столь жутком месте я кричу имя своей любимой.

– Яника! – крикнул я вновь.

Мои слова вылетели изо рта вместе с паром. Резко похолодало. Меня начинает колотить. Я разворачиваюсь к обрыву. Пытаясь заглянуть за край, я делаю в сторону пропасти несколько осторожных шагов. Из-под ног выскакивает небольшой камень и стремительно летит вниз. Я пошатнулся, но смог устоять на ногах.

– Аксей! – позвал чей-то голос.

Кажется, звук идет из-за края утеса. Я снова заглядываю вниз. Внезапно оттуда, словно напор воды, бьющий из фонтана, снизу вверх вылетела стая ворон. Они сбили меня с ног. Я потерял равновесие и полетел вниз.

Свободное падение захватывает дух. Я кричу что есть сил. Чем ближе ко дну – тем темнее вокруг.

Этот голос, говорящий мое имя… Он все ближе. Кажется, я вот-вот увижу человека, который позвал меня на дно пропасти.

Почти у самого дна темнота становится настолько густой, что я будто я дышу ею. Падение замедляется. Теперь меня тянет ко дну через воду. Странный, тихий, стонущий крик врезается в мой разум. Все эмоции ушли. Меня наполняет странное ощущение равнодушия. Из меня вырывается чувство страшной душевной боли, но я не хочу его отпускать. Я не готов отпустить последние чувства, какими бы они не были, ведь без них внутри меня останется лишь пустота.

– Вы в порядке? Что с вами?

Я открыл глаза. Передо мной официантка. Она трясет меня за плечо. Я сижу в кафе.

– Да, все нормально.

– Ох и напугали же вы меня!

– Все хорошо, – я выдержал паузу, стараясь поскорее вернуть свой разум в прежний мир. – Просто дурной сон.

Она взглянула на меня с сочувствием и отправилась выполнять очередной заказ.

Вот так сон… Нужно успокоиться. Мне хочется быстрее покинуть кафе, чтобы не ловить на себе перепуганные взгляды посетителей.

Оставив на столе деньги, я вылетел на улицу. Снаружи я достал пачку сигарет и тут же закурил. Ливень прошел. Ветер ударяет мне в лицо и моментально прогоняет сон. Я понемногу прихожу в себя.

Всю дорогу я думал об этом сне. Раньше мой разум ничего подобного не выдавал; по крайней мере, настолько странный, пугающий и реалистичный сон я увидел впервые. Я закурил очередную сигарету, пытаясь собрать мысли в кучу.

– Это всего лишь дурной сон. Это просто сон, – пробормотав себе под нос эти слова, я почти успокоился.

Придя домой, я переоделся в более удобную для поездки на мотоцикле одежду. Я не стал брать с собой ничего лишнего. Все, что мне может понадобиться, вместилось в рюкзак. Автомобиля у меня нет.

С балкона полетела раздавленная о пепельницу сигарета. Закрыв окна и выключив свет, я накинул рюкзак на плечо.

На миг я замираю у двери в длинном коридоре. Я гляжу в пространство перед собой, словно прощаюсь. Мой взгляд остановился на фотографиях на левой стене. Убрав руку с дверной ручки, я подошел к ним.

Мы с Яникой то на море, то в горах, то в каких-то европейских городах. Мы дома лежим в постели, обнимая друг друга. Тут же висит и наш портрет, написанный одним умельцем. Я трогаю его рукой, будто поправляя.

Я вздрагиваю, точно проснувшись. Нужно поскорее уходить, пока меня не накрыло очередной волной. И снова я спасаюсь бегством. Бесполезное занятие, от которого мне становится незначительно легче, и происходит это лишь от того, что мозг переключает внимание.

Я открываю дверь. Переступив одной ногой порог, я снова бросаю взгляд в потемневший и опустевший коридор. Короткий миг – и моя вторая нога за дверью. Ключ проворачивается в замке. Я вызываю лифт, захожу в него и нажимаю кнопку с цифрой один. Дверь закрывается. Немного поскрипывая, лифт увозит меня вниз.

Я вышел не один. Нет такой двери, за которой можно оставить то, что накрепко въелось в нутро. За спиной я чувствую дыхание пустоты, тишины и одиночества. Я давно понял, что они будут преследовать меня вечно, или, что кажется совсем нереальным, но желанным, – пока я снова не встречусь с Яникой.

По дороге домой я заеду к родителям Яники. Пора навестить убитых горем людей, хоть и сказать мне им нечего. Но я давно у них не гостил, а этот визит, надеюсь, пойдет на пользу нам всем.

Тихий и мирный загородный поселок. Сразу и не скажешь, что рядом с ним большой город. Сплошь одно– и двухэтажные дома, которые утопают в осенней желтизне, и лишь все еще сильные в красках цветы, растущие в клумбах у домов, разбавляют собой повсеместное золото и красноту листвы.

Я оставляю мотоцикл у ворот и захожу во двор без стука. Немного обогнул фасад дома, я попадаю в сад. В нем под деревом беседка. В ней сидит мама Яники.

Женщина читает книгу. На столе стоит чашка с чаем, который наверняка уже давно остыл. Я молча зашагал к ней.

– Здравствуй, Аксей! – Маргарет поздоровалась со мной.

– Добрый день, – ответил я, стараясь сделать голос оживленнее и бодрее.

Она откладывает книгу. Ветер тут же начал перелистывать ее страницы, но женщина никак на это не отреагировала.

– Вот и я!

– Я тебя уже заждалась, Аксей, – говорит мне Маргарет.

– Как ваше здоровье?

– Не на двадцать лет, но все не так уж и плохо. Хочешь чаю?

Это предложение больше похоже на откровенную смену темы. Видно, что Маргарет болеет. Кожа ее побледнела, голос стал тише, да и прежней активности уже нет. Я не узнаю ее прежнего голубого взгляда, который за последнее время поблек, превратившись во что-то похожее на полупрозрачное, мутное стекло. В день нашей с ней последней встречи ее волосы никак нельзя было назвать седыми. На ее голове с большим трудом можно было отыскать хотя бы один белый волос, ну а теперь полголовы несчастной женщины будто осыпало мелом.

– Конечно, – я соглашаюсь только из уважения.

– Тогда я сейчас. Ты пойдешь со мной в дом или подождешь здесь?

– Я подожду вас здесь, хочу подышать прекрасным воздухом вашего сада.

Она отправилась в дом, а я остался в беседке, из которой открывался вид на небольшое озеро. За озером стелется дубовый лес. На дворе поздняя осень. Листва блестит золотом.

Здесь действительно есть чем любоваться. Сад засажен цветами, чьи ароматы смешиваются в единый, нежный запах. Астры, тюльпаны, бархатцы и, конечно же, красные розы. Все эти цветы сменяют друг друга в разное время года. Сейчас здесь властвуют хризантемы, окрашенные во все возможные для них цвета. Я даже заметил на цветах несколько бабочек, которым уже давно пора бы ждать своего часа в следующем году.

Вокруг царит тишина, нарушаемая лишь звуками природы. Маргарет умеет выбрать идеальное место для чтения. Фантазия не найдет препятствия для воссоздания тех картин, речей и персонажей, которые оживают во время чтения. Бесспорно: подобное место идеально подходит, чтобы книжный мир оживал именно так, как это задумывал автор. Хоть бы это действительно помогало ей отвлекаться и находить в себе силы для следующего дня…

Ветер вновь начал перелистывать страницы лежащей на столе книги. Он словно пытается найти среди множества строк одну, и делает он это спеша, будто стремится успеть. Я гляжу на страницы. На них падает тень растущей рядом с беседкой березы.

Ветер еще несколько раз перевернул одну и ту же страницу назад и вперед, после чего затих. Я заметил, что тень, падающая на страницу, напоминает руку с вытянутым вперед указательным пальцем. Я запомнил положение строки, на которую указывает тень, и взял книгу в руки. Там было написано:

«Иногда истина может быть не совсем там, где мы рассчитываем ее найти».

Я зацепился за эту фразу, так и не прочтя ничего дальше. Я не нашел в ней смысла, но она застряла в моей голове. Я вернул книгу на прежнее место.