Текст книги "Кошка с Собакой 2"

4

Есть много способов взять ситуацию под контроль. Во-первых, нужно сразу выяснить, есть ли пострадавшие и какова степень увечий. Потом нужно понять, были ли свидетели и есть ли возможность разрулить всё по-тихому. А дальше либо договориться, либо сделать так, чтобы договариваться было не с кем. И в любом случае – никакой паники, только холодная голова и логическое мышление. Но это красивая теория. В моей ситуации выполнить такие простые шаги было невозможно. Я прекрасно понимал, что если кто-то и притягивает всякую хуйню как магнит, то вот он, пожалуйста, летит вниз по горе на лыжах за кучей-малой из Вована, неудавшихся бобслеистов и отборного русского мата. И всё это на глазах у замершего, как в немом кино, горнолыжного курорта.

Нахуя я посадил их в эту ёбаную ватрушку? Что я хотел получить на выходе? Мешок положительных эмоций? Надо было обесточивать всё к хуям…

Когда я догнал остановившийся ком, то единственным способом затормозить оставалось только – спикировать в сугроб рядом, как клёст с ветки. Лыжи отстрелились в пространство, как отработанные ступени баллистической ракеты, возможно даже сгорели в плотных слоях. Чем ещё объяснить вспышку света у меня в глазах?

Я вскочил на ноги и бросился к пострадавшим.

– Вован, ты как?

Вован сидел, ошалело вращая головой:

– Лёха? Ты откуда здесь?

– Дядя Вова, всё нормально, свои! – пищала откуда-то из-под снега Кошка.

– А вы? Вы откуда? – Вован всё ещё не врубался.

– Откуда, откуда… От снежного верблюда!

Я стал хлопать Вована по рукам и ногам:

– Нигде не болит? Всё на месте?

Вован, наконец, понял, что перед ним я, а мои окаянные скачут вокруг, как мангусты перед коброй.

Вовка встал, покачиваясь, сделал несколько шагов вверх по склону.

– Лыжам-пизда, – сориентировался он.

– Лыжи – хуйня, главное, что не сломано ничего.

– Как я вас-то не зашиб?

– Дядя Вова, это мы тебя чуть не уработали, – стала извиняться Собака.

– Да ладно, живы и заебись…

– Лыжи мои бери, – начал было я, не зная, где они, мои лыжи… Но Вовка остановил меня жестом:

– Забей ты на них. Привязанное к ногам говно, отвязавшись, быть таковым не перестаёт… Бывших жён это тоже касается…

Потом осмотрел меня критически с головы до ног и принялся хохотать:

– Ну ты блин и вырядился, господи Исусе! Я бы тебя ни в жись не узнал!

– На это и была ставка, – мрачно заметила Собака.

– Вы откуда здесь?

– Сосед наш, змей, соблазнил райскими яблоками… – сплюнул я.

– А, этот, спортивно-дефективный! Нормальный мужик, значит. Владеет силой убеждения, если такого шатуна, как ты, смог выкорчевать из берлоги.

– В оправдание хочу заметить, что до того момента, как мы устроили ДТП, всё было вполне красиво.

– А чья идея была отправить зверей в космос? А? Белки-Стрелки?

Мы втроём потупили взор. Стоим, сопим… Собака постаралась осторожно свернуть этот щекотливый момент:

– Кстати, дядя Вова, нам надо как-то дальше делать вид, что мы вроде как не говорящие, и для этого тебе надо как-то с нами сегодня не разговаривать.

– Или не провоцировать, – поправила Кошка.

И тут, как гром среди ясного неба, раздался голос Марины у нас за спинами:

– Да поздно уже.

Я обернулся, ожидая самоё хуёвое, и не ошибся. Марина стояла, опершись на палки, рядом стояли палки, опершиеся на Валеру.

– Всё нормально… – начал я. – Это от избытка кислорода…

Но Валера только головой качал из стороны в сторону.

– Я знал… Я знал… Я знал… – повторял он как во сне.

– Давно стоите? – спросил я Марину.

– Достаточно…

Собака подбежала к Валере:

– Давай, приходи в себя. Вспомни годы тренировок и лица поверженных врагов. Соберись, а то стоишь как слоновья грыжа…

– Я к психологу ходил полгода! – вдруг заорал он.

Мы все аж отпрянули. Видно сразу стало, что хуёвые у нас психологи. Не учат людей грудью встречать трудности и бросать вызов обстоятельствам.

Вова закашлялся:

– Вы уж простите, товарищ сосед, что я вас тут спортивнодефективным назвал…

Но спортсмен всё ещё был в своём удивительном мире открытия Колумбом Америки.

– Всё… – я решил сворачивать эту образовательную программу.

– Ага, к тому же мы синие, как смурфики, шестой час уже закаляемся.

– Двигаем, – продолжил я прерванную Кошкой фразу. – Вова, ты с нами?

– У меня коллеги где-то тут носятся, они все – пробитые лыжники. Мне надо их найти, поприсутствовать… Ещё не хватало, чтобы они нагрянули.

– Давай тогда потом к нам приходи. На курс реабилитации.

– Лыжи пойдёшь искать? – спросил Вован.

– Ну их на хуй. Пусть сами катаются, налегке.

И мы потянулись как альпинисты в дружной связке в сторону базы. Я для солидарности пошёл рядом с Валерой. Парень-то он – не плохой в принципе, нельзя бросать таких.

Юля, догнала нас:

– Уходим?

– Да, – ответил я за всех. – Накатались.

– А где ваши лыжи?

– Пожертвовал будущим чемпионам.

– Валера, а ты что такой угрюмый? – Юля не успокаивалась.

– Полгода! Пол ебучих года! – бормотал он в ответ, как мантру.

Так, в смешанных чувствах, мы дошли до отеля.

– Я предлагаю сейчас всем помыться, согреться, переварить информацию, а потом всем колхозом посидим за салатом оливье, обсудим посевную… Или уборочную… Не знаю как вы, а я аппетит нагулял и съел бы чего-нибудь.

Сосед кивнул:

– Через три часа внизу. Столик я выберу. Самый дальний.

Я улыбнулся:

– Вот и отлично. А пока, спасибо за прекрасный отдых, если бы не настойчивость ваша, не видать нам такого отличного времяпровождения.

– Ой да… Да… – защебетала было Юля, но сосед просто подхватил её под локоть и унёс.

– Что делать будем? – спросила Марина, когда они скрылись из виду.

Я посмотрел на Собаку.

– А я что?!

– Пойдём, – махнул я рукой.

Сидя на широкой кровати и снимая с себя, как с луковицы, различные тёплые одежды, я вдруг подумал, что ничего в этом мире не случается напрасно. Даже вот такое голимое палево. Есть наверняка тайный смысл, возможно даже миссия, правда пока не выполнимая.

– Погорели мы ни за грош, – Собака села рядом.

Я потрепал её за морду:

– Всё вы, любители зимних забав!

– Мы просто жертвы… – попыталась выложить беспроигрышную карту Кошка.

– Ты-то помолчи! Жертва! Ты птичек живьём жрёшь! Ещё апартеид, блядь, приплети сюда…

– Они, между прочим, провоцируют мои инстинкты. В смысле птички…

– А катание с горки что у тебя спровоцировало?

– Я же говорила, нужно было рубильник сломать…

Марина вышла из душа, завёрнутая в три полотенца.

– Чего делите?

– Делим медаль за скоростной спуск.

– И кто на пьедестале?

– Я за тройкой, а эти, – я кивнул на животных. – Эти в призёрах… Бьорндалены, ебучие…

– У нас главное не победа, а участие… – философски поправила Собака.

– Дёрнул же черт Вована совмещать приятное с полезным.

Марина присела рядом. Так мы и сидели в ряд. Марина, я, Собака и Кошка. Каждый смотрел в пол и думал о сокровенном. Думал о соседе.

Собака первая нарушила молчание:

– Потому что нечего совмещать работу и отдых. Отдых совместим только с творчеством, который хоть и является в некотором роде работой, всё равно таковой на сто процентов не является. Остальное – дым-туман.

– А работать кому? – Кошка почесала за ухом. – Кто будет косить, доить, консервировать?

– Работать роботам. Люди – венцы творения, пускай ебашатся на лыжах друг об дружку до бозонов Хиггса. Это их путь саморазвития. Оставьте уже все эти материальные частности автоматам.

– Вы тоже головами ударились? – я посмотрел на них со всей строгостью венца творения.

– Отстань ты от них, – вступилась Марина. – И так живут, как в тюрьме.

– Они-то? – я аж поперхнулся от праведного негодования. – Да они сейчас – короли ютюба! Ты понимаешь, что теперь нам прохода не будет? Заебут расспросами!

– А знаешь, почему ты такой? – Кошка запрыгнула на кровать и уставилась на меня.

– Ну…

– Потому что в жизни никогда нихуя не выигрывал!

– Ты о чём? – я признаться не был готов к такой смене орбиты.

– Ты не спортсмен!

– Да упаси боже!

– Вот!

– Ебаный в рот!

Марина всплеснула руками:

– Я пошла волосы сушить…

Кошка исполнила танец победителя на кровати. Потом ловко сделала сальто.

– И к чему этот пируэт?

– Как вишенка на торте. Как восклицательный знак. Как констатация.

Я начал злиться. Обычно вывести меня из себя было довольно-таки трудно. Но сейчас эта бестия разогнала меня до релятивистских скоростей. То есть вот то, что она сейчас тут скачет, как вошь по слону, это значит, что я ничего не выиграл? А это всё упало с неба и вот теперь она скачет, а я мудак…

Чтобы не эскалировать, я пошёл в душ.

От расстройства побрился. Как будто можно всю херню вот так, как с бритвы, стряхнуть в раковину… Делать, конечно, в нашей ситуации нехуй. Круг посвящённых расширялся, а значит очень скоро, согласно математической теории, заговор невозможно будет скрывать, и нашей уютной тихой жизни наступит конец. Есть, конечно, вариант – попытаться всё это превратить в деньги. Книжку там написать, типа мемуаров, только вот название к ней кроме как «Что делать?» не придумать, а это чревато… Времена нынче не те… Хотя, когда они «те» были? У нас что не временной срез, то по горлу. Руби, палач, но быстро! А ты попробуй кивни…

– Долго ты там? – позвала Собака.

– Заканчиваю…

Вышел к народу. Чистый, бритый, как только что выбранный депутат.

– Ты чего это? – Марина удивилась даже.

– Готовлюсь к ужину. Начнётся ведь чёрт знает что. Говорят-не говорят… Откуда, почему… Заебут, одним словом, а если двумя, то сильно заебут.

– А если тремя?

Кошка умеет поднять градус беседы.

– Ты бы лучше так молчала, как пиздишь, – говорю.

– Предлагаю прошлое не ворошить, это и бесперспективно и глупо. Нужна стратегия.

– Стратегия чего? – не понял я.

– Тупой ты, как деревянный утюг.

– Почему деревянный?

– Вот именно поэтому… Итак. Стратегия – слово, которое само по себе обязано заставить синхронизировать действия, в нашем случае синхронизировать все наши возможные объяснения ситуации.

Я посмотрел на Собаку:

– Ты вроде в ванную собиралась?

– Подождёт… Кошка предлагает как-то обозначить берега, и мне кажется, что это не будет лишним.

– Обозначайте… – я принял позу заинтересованного слушателя.

Марина взяла слово:

– Давайте по-тихому уедем отсюда?

Я посмотрел на неё:

– "Я от опасностей иногда ухожу, но никогда не убегаю."

– Ты-то понятно, но и то только потому, что бегун хуёвый, но, на мой взгляд, чем быстрее мы со всем этим разберёмся, тем проще потом будет, – напомнила Собака. – Тут как в преферансе: берём свои взятки сразу, а потом ебитесь как хотите…

Кошка пожала плечами:

– Мне похуй. Главное, чтобы он нас в свои трудовые резервы не записал.

– Каким местом? – удивился я.

– Этот найдёт каким. Если он туповат, это не значит, что безынициативен.

Я согласился:

– Опасное сочетание…

– Самое опасное!

– Так, и что в результате говорим? – я не стал лезть в дебри философских рассуждений о стиле отечественного руководства государством.

Все опять замолчали. Понятно, что под маской общих теоретических рассуждений, практическая сторона опять зашла раком за камень и осталась обделённой. Дохуя у нас специалистов по общим вопросам, а как яму выкопать, так ни одного лопатоносца.

Я посмотрел на часы, минут через пять надо было уже выдвигаться…

– Значит так… Нихуя мы не придумаем нового. Сколько раз уже проходили этот трогательный момент лишения девственности! Наш дефлорированный – парень крепкий, переживёт, не обосрётся. Здоровья у него как у бульдозера, мне хотя бы половину, я бы с шестом без шеста прыгал бы как с шестом.

– Три шестёрки получилось. Дурной знак… – хмыкнула Кошка.

– Иди ты в пизду!

Когда мы нашей мульти культурной группой спустились в ресторан, там уже сидела чета спортсменов и Вован. Судя по беседе, говорили о насущном – о нас. По початой бутылке водки я понял, что беседа строилась на принципах доверия и понимания. Не хватало только наших трогательных щей.

– Всем привет! – начал я бодро.

Животные юркнули подальше к окну. Судя по Юлиному лицу, она уже что-то узнала, хотя через такое количество замазки настоящие женские чувства разве разглядишь?

Посмотрел я на Валеру, а он на животных уставился, как пионер на макулатуру. Точно сдаст…

– Ну, чтобы не тянуть за шульги-мульги, начну с главного… – начала Кошка.

И тут Юля заорала. Так орут в истерике психически не готовые к ударам судьбы женщины. Прижав ладони к щекам, выпучив глаза и дико голося в пространство и время…

Не растерялся только Вован. Быстро налив фужер водки, он просто взял и влил его в её открытый рот. Муж-спортсмен даже не успел ничего предпринять. Подвела его спортивная реакция. И к лучшему, надо сказать… Воцарилась тишина. Взоры общественности были устремлены к нашему скромному столику. Я привстал. Почему-то единственная фраза, которая крутилась у меня в голове: "Полковник Кудасов – нищий". Жаль она ну никак не подходила к ситуации.

Да нихуя не подходило к такой ситуации!

Но тут положение спас Вован:

– Слушайте, у нас на той неделе был корпоратив… – начал он ни к селу ни к городу повествовать спокойным голосом. – Пригласили товарищей с одного кирпичного завода. Типа широким жестом всех, с кем работаем: поставщиков, услуги кто какие оказывает, всех, короче… Ну и те за каким-то лешим привезли два чемодана кирпичей…

– Зачем? – нервно спросила Юля.

– Как зачем? – Вован удивился. – Представь, что они всю жизнь делают эти кирпичи. Они для них как для Робинзона – Пятница. Вся их жизнь вертится, точнее говоря, складывается из этих самых ёбаных кирпичей. Вот и пришли с ними. В итоге естественно все перепились, всё-таки заводчане – люди простые, как паркет "ёлочкой", но ничто им не чуждо, особенно страсти, вот и пошло у них о наболевшем между производственниками и продажниками. В апогее спора достают из портфелей эти самые кирпичи и через стол начинают друг в друга кидать, как дети рыбные котлеты в школьной столовой.

Я смотрел, как речь Вована возымела нужное действие на слушателей. На перепившийся пролетариат из рассказа мне было похуй, а вот на друзей-соседей нет: Юля задышала уже не как после оргазма, а вполне себе как добропорядочный астматик, муж её – Валера (я до сих пор охуевал от того, что спортсмен оказался Валерой), тоже вполне заинтересовался и слушал, почти разинув рот.

– И как разрешилась ситуация? – спортсмен явно заинтересовался.

– Да никак, оказали человекам десяти первую медицинскую помощь, а двух дураков сначала в больничку отправили, а потом уволили к хуям за порчу корпоративного имиджа и распиздяйство.

– А корпоратив? – Юля тоже решила не отставать по любознательности от своей большей половинки.

Вован отхлебнул минералки:

– А что корпоратив… Свадьба пела и плясала. Подумаешь, кирпичом прилетело от одних долбоёбов к другим, и наоборот, что ж теперь, праздник останавливать? Верно я говорю?

И Вован подмигнул Кошке с Собакой. Те синхронно кивнули. Было видно, как напряглась спортивная чета, но на этот раз последствий в виде обмороков и криков не последовало. Начали привыкать, болезные…

– Ладно, дорогие мои… – Вован поднялся. – Я извиняюсь, надо к своим, а то неудобняк. Но я к вам вернусь ещё!

– Хорошая история, – начал я заполнять паузу, – жизненная, поучительная…

– Очень уж жестокие нравы в кирпичном бизнесе… Как в дикой природе… – заметила Марина.

– Это всё от конкуренции, – важно заявила Юля. Даже палец подняла для акцента сказанного, а потом в фальшивой задумчивости принялась накручивать на этот палец свои крашеные волосья.

Я не уловил связи, но подумал о следующем: вот бабы, они ведь ебанутые на чувстве своей значимости, что всего сами добились и так далее, но в памяти порывшись, я только Марину назову, кто вот так, с нуля, не будучи никому обязанной, чего-то в этой жизни смогла. Такие мысли пронеслись у меня в голове после Юлиных откровений, а может быть и конкретно в ответ на её уманизм. И это вот кручение волос… Понты чистой воды.

У мужиков тут, между прочим, обратная пропорциональность, чем меньше волос, тем больше умного можем рассказать.

Беседа тем временем на удивление двигалась в спокойном русле. Люди говорили, животные кивали, может не так уж и плохо, что соседи узнали правду? Вован же вон, знает и ничего…

– А вы не думали использовать это? – Валера осторожно покосился на животных.

– Что "это"? – не понял я.

– Их способности.

– Полегче! Мы тоже тут сидим, – напомнила Собака.

Юля перекрестилась, а Валера подвис в непонятном спортивном замешательстве.

– Думаю, они сами прекрасно разберутся, – я подмигнул Собаке. – Свобода – определяющий фактор доверия.

– Вы сидите, а мы спать пойдём. Слишком много свежего воздуха и новых впечатлений, – сказала Кошка и направилась в номер.

Собака кивнула и двинула следом.

5

Если уж я что-то забываю, то забываю качественно. Например, вчера я должен был улетать в Москву, купить еды на неделю, допилить важный договор и снять немного денег, чтобы утром, по пути в аэропорт, отдать аванс за новый диван.

Что я забыл из этого? Правильный ответ – всё.

– Ты далеко?

Я как раз поворачивал с Невского, когда позвонила Кошка.

– Относительно…

– Что относительно?

– Теория! Говори, что надо? Я за рулём.

Кошка включила громкую связь. Было слышно, как меняется фон.

– Еда! Ты помнишь про еду?

– Блин… А про то, что у меня всего две ноги, которые заняты педалями, и одна рука, потому что вторая, которая вроде тоже как в комплекте, немного рулит, вы помните? Я же сказал, что всё куплю.

Когда говоришь по телефону на ходу, надо всегда внимательно смотреть вокруг. У меня это немного получается, поэтому я успел затормозить, когда аудюха передо мной резко дала по тискам. А вот ехавший сзади меня гольф таким важным опытом не владел. Я не отпустил тормоз, когда он боднул меня как молодой бычок, чтобы ещё и морду себе не разбить. Водитель аудюхи, глядя в зеркало заднего вида, нервно выдохнул, поняв, что весь удар я принял на себя. Моргнул мне аварийкой в знак моральной поддержки и укатил по своим делам. Госномер я быстро записал в блокнот.

– Да вашу же мать…

– Что там у тебя? – заволновалась Собака.

– Пизда у меня…

– Это лучше психотерапевту рассказывать… Или хирургу… Что там случилось?

– Въебались в меня! Мудак какой-то…

– Еды! Еды не забудь! – кричала напоследок Кошка, когда я открывал дверь.

Я, шепча проклятия, вылез из машины и пошёл осматривать повреждения. За рулём гольфа сидела совсем молодая девчонка и, распахнув глазища, смотрела перед собой, вцепившись в руль. Я осмотрел бампер. В принципе повезло. Пластик не треснул и отыграл назад, остались, конечно, царапины, и усилитель наверняка погнулся, но так даже не заметно. Я посмотрел на гольф. Тут дела посерьёзнее. Решётка пополам, бампер треснул. Ладно, пора знакомиться. Я подошёл и постучал в стекло. Девушка с полными глазами слёз, что может быть романтичнее для первого свидания?

Стекло опустилось:

– Добрый день, – сразу начал я. – Страховка есть?

– Да… Да… Да… – залепетала она.

– Отлично. Давайте знакомиться. Я Алексей.

– Таня…

– Не переживайте, Таня. Жаль, конечно, что так получилось, но теперь уже всё равно назад не вернёшь. Поэтому свыкнитесь, что какое-то время мы проведём вместе. Я пока вызову инспектора, а вы поставьте знак аварийной остановки. Он у вас должен быть в багажнике.

– Зачем?

– Затем, что когда приедут гаишники, то штраф возьмут, если знака не будет… И аварийку включите.

На удивление быстро дозвонившись, я вызвал ментов. Теперь нужно домой сообщить, ведь волнуются, наверное.

– С едой что там? – про аварию Кошка даже не спросила.

Не, не волнуются ни хрена… Вот неужели нет представления о простом сострадании? Я ведь сейчас, может быть, зажат согнувшимся металлоконструкциями и веду борьбу не на жизнь, а на смерть с возможными последствиями аварии, но этим хоть бы хны! Им важна только еда и больше ничего. Что за потребительская бесчеловечность? Откуда это в современной молодёжи?

– Я влип на неопределённое время, – ответил, как можно спокойнее. – Так что советую как-то для моего душевного равновесия этот вопрос забыть.

– Забыть? Про еду? Надолго? – я прямо видел, как Кошка нервно бегала вокруг столика с телефоном.

– Пока я сам не решу.

– Это значит, пустить на самотёк важнейшую из задач.

– Да идите вы нахер! – тут я уже не вытерпел.

– Так я и думала.

Девушка Таня тоже куда-то звонила по телефону. Взволнованно то всплескивая свободной рукой, то поправляя волосы. Я подошёл ближе.

– А почему ты не знаешь?

По всему выходило, что, наверное, с мужем разговаривает.

– Да, и что? Хорошо, что нормальный человек оказался…

А вот эта часть, видимо, про меня. Я втянул живот и расправил плечи. В правой ключице сразу щёлкнуло.

– Нет, не для этого! – Таня гневно сверкнула глазами.

О, сейчас, интересно, они о чём?

Таня закончила разговор и вышла из машины.

– Извините, но у меня, похоже, никакого знака нет… Или муж не знает, где он должен лежать.

– Муж лежать?

К счастью Таня не услышала вопроса, потому что уже согнулась над багажником.

– Давайте я тоже гляну.

Я согнулся рядом. От Тани приятно пахло духами и вообще, её мужу можно было по-хорошему завидовать.

Я заглянул в лючок для запаски. Переложил справа налево какой-то хлам… Не было знака. Я взял в руки пустую банку из-под омывателя, ядовито-зелёного цвета.

– Это подойдёт.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

Таня опять стала кому-то звонить, а я отошёл на пару метров и поставил банку. Как мне стало понятно из её разговора, она торопилась на встречу и вот теперь извинялась, что не сможет приехать, ссылаясь на обстоятельства.

– У вас тоже всё полетело? – она грустно улыбнулась, закончив разговоры по телефону.

– Да, мои планы тоже пострадали. И если быть точным, то как раз наоборот «не полетели».

– Извините, бога ради… Вроде я аккуратно езжу, но тут так резко все затормозили, я не успела…

Я очень ценю в людях адекватную реакцию на вещи и события. А если это красивая девушка, то сердце моё непроизвольно начинает биться чаще.

– Не переживайте. Всякое бывает.

Таня благодарно кивнула:

– А когда приедут, что будет?

– Вы первый раз в ДТП?

– Да…

– Приобретёте опыт. Приедут, оформят бумаги. Потом надо будет ехать к ним, получить заключение, с которым идти в страховую. Главное, чтобы сейчас быстрее приехали.

– А потом?

– А потом рассчитывайте, что целый день потеряете. Там всегда много народу.

Таня вздохнула. Посмотрела на наши машины.

– У вас почти незаметно, у меня серьёзнее.

– Всё равно красить бампер и усилитель менять. Несколько дней пешком.

– Меня муж убьёт, наверное.

– Из-за такого? Нет, конечно! – успокоил я. – Это же ерунда.

– Вы не знаете… Он всегда так ругается, когда я за рулём.

– Ну, тут я вам сочувствую…

– А вы чем занимаетесь?

Таня уже совсем успокоилась, разве что предстоящий разговор с мужем её немного волновал, но по нашей ситуации она совсем пришла в себя.

– У меня своя маленькая фирма…

Я всегда уклончив, когда с незнакомыми людьми говорю про работу.

– А я месяц назад открыла свой магазин.

Женщины, которые занимаются своим делом, всегда вызывали у меня восхищение. Я уважительно оттопырил нижнюю губу:

– Чем торгуете?

Это про себя я не люблю рассказывать, а про других спросить горазд.

– Дизайнерские штучки, хэнд-мэйд. Я очень люблю всякое такое. Муж денег дал для старта, так что если раскручусь, то хорошо.

– Рискованное вложение, – предположил я наугад, ибо совсем не представлял, как обстоят дела в мире дизайна. Был у меня опыт с ремонтом, да и тот можно признать больше неудачным…

– Согласна.

– Главное, чтобы вам нравилось. Пожарник приходил уже?

– Пожарник? Нет. А придёт?

– Придёт, придёт…

– И что делать?

– Денег попросит. Не напрямую, конечно… Хотя… – я задумался. – Эти могут и прямо сказать. Они народ такой…

– С этим муж разберётся.

– А муж у нас кто?

– В Смольном работает.

– О! Тогда точно разберётся!

Да и с конкурентами, если что, тоже, – подумал я.

– Мне сейчас человек привёз в магазин свои работы, я должна была встретиться, посмотреть, если бы понравилось, то взяла бы для продажи.

– Художник какой-то?

– Рисует на плитке маленькие картинки. В основном на кошачьи темы.

– Кошачьи? – удивился я.

– Знаете, всё, что связано с котами всегда лучше продаётся. Даже исследования такие были. Например, у вас есть обычный чайник, и вот если на него нанести рисунок на кошачью тему, то таких чайников продастся больше.

– Жаль, у меня такое не прокатит.

– Не на что клеить?

– Совершенно не прохожу, или как сейчас говорят у вас, не конвертируюсь…

– А вы тоже изучаете все эти модные продажные штучки?

– Да, нет… У меня есть знакомая, она изучает, а я просто рядом сидел, наслушался…

– Умная, наверное.

– О! С этим угадали. Не голова – дом советов.

– Возьмите. Вдруг пригодится. – Таня протянула визитку.

Я благодарно кивнул и положил в карман картонный прямоугольник:

– Вы позволите… Мне тут тоже надо много кому позвонить.

– Конечно!

Я сел в машину и до приезда гаишников протрепался по телефону, иногда поглядывая на Таню в зеркало заднего вида.

Дома, когда вернулся со всех этих разборок, разумеется, получил полное понимание и поддержку.

– За диван заплатил?

– Нет…

– Договор доделал?

– Нет…

– Еды купил?

– Нет.

– В Москву улетел?

– Нет, блядь, я же тут стою, напротив тебя!

– Может, тебе лучше на курсы анонимных алкоголиков попробовать походить?

– Я не хочу даже слышать про то, что вы лучше меня знаете, что мне лучше.

– Ты потом спасибо скажешь, – укоризненно сказала Собака.

– Или будешь жалеть всю жизнь, – назидательно предупредила Кошка.

– Я открою вам секрет: ни жалеть, ни тем более благодарить вас за то, что вы в очередной раз советуете мне изменить мой образ жизни, я не буду! Я живу так уже сорок лет и меняться не собираюсь. А знаете почему? Не потому, что я упёртый баран, а потому что жить так у меня получается лучше всего. И если что-то изменить, то и всё остальное тоже изменится и, скорее всего, совсем не в ту сторону, в которую всем нам хочется.

– Это в какую такую сторону?

– В такую, что если сейчас я еду по главной дороге, то вы предлагаете свернуть и всегда пропускать помеху справа.

– А слева?

– Что слева?

– Слева тоже надо пропускать?

– Слева не надо.

– Тогда езди так, чтобы быть всегда справа.

Я вздохнул. Разговор стал походить на экзамен по вождению.

– Я говорю всё это к тому, что мне совсем наплевать, как и где вы мне советуете ездить.

– Мы тебе не ездить, мы тебе жить советуем.

– Тем более!

– Это в тебе сейчас говорит плохое воспитание и отсутствие инстинкта самосохранения.

– Во мне ничего не говорит. Во мне только молчит и недоумевает. Недоумевает и скорбит. Скорбит и делает выводы.

– Какие?

– Глубокие.

– Тогда, пока ты молчаливо негодуешь, вспомни, что через три дня у дяди Вовы день рождения. Надо думать над подарком.

Я почесал подбородок. Ловко они меня раскачали. Умеют засранцы… Да и Вован со своей днюхой подкинул забот… Заморачиваться с подарком теперь… Хотя стоп! Ничего ведь не бывает просто так на этом свете. Боги всегда посылают нам знаки. У меня ведь теперь есть знакомая Таня, которая не умеет вовремя тормозить, но зато по части подарков наверняка может здорово помочь!

Как правило, все роковые решения в жизни принимаются не головой, а чем-то непонятно где находящимся. Обычно говорят, что тем, что в штанах, но в данном случае об этом я даже не думал. Я честно думал о подарке, о том, как удачно оказалось, что смогу подарить другу не стандартный виски многолетней выдержки, а что-нибудь такое, что запомнится и останется. Виски, конечно, я тоже подарю, но на этот раз бутылка будет просто бонусом.

– Ты куда звонишь? – Кошка прямо ужом извертелась вокруг.

– Знакомой…

– Какой, на хрен, знакомой? Ты в своём уме? Я же вижу, какая она тебе знакомая!

– Ты сбрендила совсем? Мне что, теперь по телефону звонить нельзя? Я, между прочим, для Вована подарок хочу найти нормальный, не этот стандартный алковзрывпакет, а что-нибудь такое… Чтобы с душой! Чтобы он посмотрел и сказал: «охуеть!» Или что-нибудь другое. «Охуеть», – это он всегда скажет, за ним не заржавеет, я имею ввиду, чтобы человек понял, что жизнь – это прекрасное состояние материи… Чтобы он… Удивился…

Я, наконец, подобрал нужное слово. Всё-таки плохо у меня со словарным запасом. Сказывается духовная изоляция и добровольно выбранный путь с неизвестным вектором развития.

– Марина прилетает через два дня. Смотри не начуди!

Я пожал плечами. Странная конечно она, Кошка. С чего мне, женатому и счастливому человеку, чудить?

– Алло! Татьяна? Добрый вечер! Извините, что так сразу звоню, но у меня к вам просьба необычная…

Я обозначил всю сложность задачи – подобрать для взрослого мужика цепляющий за душу подарок.

– А цель какая? – спросила Таня.

– Цель? Ну, чтобы он увидел и только и мог сказать, что «оху…» – я вовремя поймал себя за язык. – «Отличный подарок», чтобы он сказал. Ну, или типа того. Только он уже дядька много повидавший в жизни и, сразу скажу, удивить его проблематично.

– Я подумаю… Встретимся завтра часов в двенадцать. Вам удобно будет?

– Удобно…

– Что будем дарить? – Собака тут как тут.

– Не знаю ещё. Обещали помочь…

– Кто?

– И ты туда же?

– Странная реакция на простой вопрос. Значит, Кошка правильно почувствовала…

– Да что, вашу мать, почувствовала? Вы прямо два счётчика Гейгера ходячих – всё просекаете, один я у вас, как футболист. Между ног болтается на «м» начинается.

– Мячик? – предположила Собака.

– Муди! – поправила кошка.

Выбесили они меня, одним словом. Вот какого хрена стали разводить эти сорняки на грядке? Я что по-ихнему, мальчик без мозгов? Сами начали про подарок. Всегда ведь хочется, как лучше! Получается, правда, как всегда, но кто ж думает об этом наперёд? Но они-то должны понимать, что не бесконечно я могу терпеть эти издевательства? Нет ничего страшнее ярости терпеливого человека. Терпение – главная причина физических увечий и, наверное, алкоголизма…

Мы встретились с Татьяной на Пяти углах. Там вокруг было много всяких удачных мест для развития ситуации. Пять, как минимум. И думаю, что архитектурно так и задумывалось зодчими. А как максимум, аж дух захватывает…

В этот раз дух перехватило у меня от Таниного появления. Причём сразу, как только она вошла. В красивом коротком пальто, акцентирующем внимание на её идеальных ногах. С безупречной причёской… Решительная и неумолимая, как нос ледокола. Только не в пример грациознее.

– Давно ждёте?

Я посмотрел на часы.

– Семь секунд…

– Вы всегда так следите за временем?

– С восьмой секунды, нет…

Я помог ей снять пальто. Идеальный костюм, идеальные ногти, удивительная улыбка… Я понял, что поплыл…

– Так, – сказала Таня. – С чего начнём?

И посмотрела на меня, как будто не знает, с чего обычно мужики начинают.

– Э… Не знаю… Он парень простой, но образованный и начитанный. В принципе, как и все в нашем поколении…