Текст книги "Александр Данилович Меншиков. Первый полицеймейстер"

Приметным образом охладела переписка Меншикова с Царем. Прежде он называл Государя в письмах своих: Господином Капитаном, Полковником, Контр-Адмиралом; начинал, обыкновенно, словами: Доношу вашей милости; подписывался просто: Александр Меншиков; позволял себе, иногда, не исполнять повеленій Его; но с того времени, как подпал под следствія, не иначе писал к Петру, как: Всемилостивейшій Государь! Доношу Вашему Царскому Величеству, Отцу и Государю и проч. – Вашего Царскаго Величества всенижайшій раб. Он тогда не дерзал переменять повеленій Монарха; даже и о собственных своих нуждах обращался не прямо к нему, но к Секретарю Царскому, Г. Макарову, прося его, как своего милостивца и благодетеля, доложить о том при случае Его Величеству. Со всем тем Государь, в день мирнаго торжества с Швеціею (1721 г.), произвел Меншикова из Шаубенахта в Вице-Адмиралы и в том же году лишил его насильно завладенных им земель в Малороссіи, предал суду Дьяка Лосева, который, в угодность Князю Ижерскому, произвел неправильное межеванье. Корыстолюбіе любимца Петрова не имело пределов: к огромному своему состоянію, он приписал еще более тридцати двух тысяч беглых разнаго званія. Государь приказал их водворить в прежнія жилища на счет виновнаго. Сего мало: Меншиков отрезал у многих бедных владельцев земли, смежныя с его обширными владеніями, и когда Петр Великій узнал об этом непозволительном поступке, страшась праведнаго гнева Монарха, он явился к Нему в простом офицерском мундире, пал к ногам Петровым, повергнул все свои ордена и шпагу, говорил, проливая слезы: что признает себя недостойным сих знаков чести; умолял наказать его по усмотренію, не предавая только непріятелям! Он знал великодушное сердце своего Властелина! Живейшее раскаяніе всегда обезоруживало гнев Петра. Предстательство Екатерины содействовало также Меншикову: Государь, после строгаго выговора, велел возвратить земли обиженным и удовлетворить все нанесенные им убытки; продолжал доверять ему: поручил, перед походом в Персію (1722 г.) иметь надзор за разными работами, производимыми в Москве, Петербурге, Кронштате, Шлиссельбургской крепости и на Ладожском канале. Меншиков уведомлял Императора о том, что происходило: в Сенате, в Коллегіях, в столицах; сообщал получаемыя сведенія из чужих краев и в то же время, по личному неудовольствію, очернил несчастнаго Подканцлера Барона Шафирова, был главным виновником его паденія; праздновал 6 Ноября, в С. Петербурге, день своего рожденія при громе семнадцати орудій, разставленных около дома!

В 1724 году Меншиков лишился званія Президента Военной Коллегіи, которое, получил в 1718 году при самом учрежденіи оной. На место его определен Князь Репнин. По словам Бассевича Петр отнял у своего любимца главныя средства к непозволительному обогащенію. Тогда заплатил он двести тысяч рублей штрафных денег и, вдруг, исчезли все убранства в доме его; на стенах явились простые обои! Государь изумился, увидев такую перемену, потребовал объясненія. «Я принужден был – отвечал Меншиков – продать свои гобелины и штофы, чтобы, хотя, несколько удовлетворить казенныя взысканія!» – Прощай – сказал Государь с гневом – В первый пріемный день твой, если я найду здесь такую же бедность, не соответствующую твоему званію, то заставлю тебя заплатить еще двести тысяч рублей! – Петр Великій сдержал свое слово; посетил Меншикова; нашел, по прежнему, убранства, приличныя Князю Ижерскому; любовался богатою мебелью, не упоминая о прошедшем, и был чрезвычайно весел.

В таком стесненном положеніи находился Меншиков, когда неумолимая смерть прекратила драгоценную для Отечества жизнь Петра Великаго (28 Января 1725 г.). Открылось обширное поле безпредельным замыслам честолюбца! Не стало Монарха и первые Чины Имперіи заперлись в одной комнате Дворца, совещали, между собой, о возведеніи на Престол юнаго Великаго Князя, сына Царевича Алексія. Часовые были поставлены у дверей, с запрещеніем впускать Меншикова. Что сделал тогда этот отважный человек, котораго все боялись? Он велел привести роту Преображенскаго полка и с нею прямо пошел к той комнате, приказал выломать дверь и провозгласил Екатерину I Императрицею Всероссійскою. Никто не ожидал столь смелаго поступка, никто не дерзнул противоречить, все присягнули! Таким образом бедная Лифляндка, находившаяся в услуженіи у Пастора; вступившая в супружество на кануне взятія Русскими Маріенбурга (1702 г.); в тот день лишившаяся мужа, убитаго в сраженіи; представленная солдатами Генералу Боуру; покровительствуемая Фельдмаршалом Графом Шереметевым и Меншиковым, в доме котораго жила два года и откуда перешла во дворец (1705 г.); сделавшаяся, в 1707 году, супругою Петра Великаго; оправдавшая выбор Его в несчастный поход в Молдавію (1711 г.); коронованная Им в Москве (1721 г.), но перед кончиною Государя, навлекшая на себя справедливое подозреніе Его – приняла Скипетр из рук Меншикова, которому обязана своим начальным возвышеніем! Все Коммисіи, производившія следствія над Князем Ижерским, по казенным подрядам и расхищеніям, были немедленно уничтожены; число крестьян увеличилось до ста тысяч душ; город Батурин (который – по словам Меншикова – будто, был ему обещан Петром Великим, в чем он ссылался на Кабинет-Секретаря Макарова) сделался также собственностію его. Он наименован первым Членом Верховнаго Тайнаго Совета, учрежденнаго по его представленію для умаленія Власти Сената; одиннадцатилетній сын его пожалован Действительным Камергером, Поручиком Преображенскаго полка, кавалером ордена Св. Екатерины; жена удостоена того же самого знака отличія, которым украшены были, в то время, одне только Особы ИМПЕРАТОРСКАГО Дома; обе дочери, Княжна Марія, помолвленная с Графом Петром Сапегою, и Княжна Александра получили портреты Императрицы для ношенія на голубых бантах; будущій зять его причислен к Высочайшему Двору Камергером, пожалован кавалером ордена Св. Александра Невскаго, также удостоен портрета Государыни. Вслед за тем Меншиков, снова, начал управлять Военною Коллегіей в званіи Президента, имел право жаловать до Полковника и, будучи Вице-Адмиралом, разрешал представленія Генерала-Адмирала Графа Апраксина; управлял и внешними делами, или, лучше сказать, был первым везде, действуя именем Екатерины.

Но могущество это не довольствовало честолюбца. Он желал большаго: именуясь Герцогом Ижерским, Светлейшим Князем Римскаго и Россійскаго Государств, Рейхс-Маршалом, и над войсками командующим Генерал-Фельдмаршалом, Военной Коллегіи Президентом, Флота Всероссійскаго Вице-Адмиралом, Генерал-Губернатором Губерніи С. Петербургской, Действительным Тайным Совеником, Подполковником Преображенской Лейб-Гвардіи, Полковником над тремя полками и Капитаном Компаніи Бомбардирской – посягал на достоинство Генералиссимуса, на Герцогство Курляндское; отправился в Митаву; разрушил преднамереваемый брак вдовствовавшей Герцогини Курляндской Анны Іоанновны с славным Морицом Саксонским, избранным преемником бездетнаго Герцога Фердинанда; властію своей старался уничтожить выбор, не согласовавшійся с его видами и, обманутый в надежде, возвратился в С. Петербург, без полученія желаемаго. Курляндцы объявили: что не могут иметь Меншикова Герцогом, ибо он не Немец, не Лютеранскаго исповеданія.

Между тем, в отсутствіе властолюбца, несколько Царедворцев убедили Государыню подписать указ об арестованіи его на дороге; но Министр Голштинскаго Двора Граф Бассевич вступился за любимца счастія и данное повеленіе было отменено. Тщетно Меншиков старался отомстить тайным врагам своим – они остались невредимы, к досаде оскорбленнаго Вельможи. Предвидя важный переворот, долженствовавшій последовать в Государстве, он склонял Императрицу, разстроившую здоровье свое, предоставить духовным завещаніем юному Великому Князю права на Престол, с тем, чтобы Петр, когда достигнет совершеннаго возраста, вступил в брак с его дочерью, Княжною Маріею. Между тем противная сторона также действовала: Граф Толстой, глава оной, страшился мщенія Царицы Евдокій Феодоровны за участіе в деле сына ея, Царевича Алексія, и уговаривал Государыню отправить Великаго Князя в чужіе краи, назначив преемницею одну из дочерей: Анну Петровну или Цесаревну Елисавету. Герцог Голштинскій поддерживал его для собственной пользы. Екатерина, слабая в последнее время, не знала на что решиться. От прозорливости Меншикова не скрылись замыслы врагов его: гибель их сделалась неизбежною.

В Апреле (І727 года) болезнь Государыни увеличилась. Меншиков переехал во Дворец 10-го числа и находился при Ней безотлучно. Вскоре, представился ему случай восторжествовать над противниками. 16-го числа, когда весь Двор предавался чрезвычайному унынію по причине отчаяннаго положенія Императрицы, Генерал-Полиціймейстер Граф Девіер, принадлежавшій к противной партіи, не смотря на близкое родство с Меншиковым и, вероятно, в тот день находившійся не в трезвом виде, начал вертеть племянницу Государыни, Графиню Софью Карловну Скавронскую, говоря ей: не надобно плакать! – и, вслед за тем, подошел к Великому Князю, сидевшему на кровати, занял место подле него и произнес: О чем печалишься? Выпей рюмку вина. Потом сказал ему на ухо: Поедем в коляске. Будет тебе лучше. Матушке твоей не быть живой. Все это происходило в присутствіи дочерей Императрицы, пред которыми Девіер сидел. Прошло десять дней и виновный оставался без должнаго наказанія.

В конце Апреля Государыня получила некоторое облегченіе. 26 числа Герцог Ижерскій отправился в дом свой, на Васильевскій остров, взяв с собою Великаго Князя Петра Алексеевича и Сестру его, Великую Княжну Наталію Алексеевну: первый ночевал в покоях сына Меншикова, вторая у дочерей его. Он имел в тот день тайный разговор с Канцлером Графом Головкиным и Действительным Тайным Советником Князем Дмитріем Михайловичем Голицыным. Тогда наряжена Следственная Коммиссія, под председательством Канцлера, над Графом Девіером за великія его продерзости, злые советы и намеренія. Членами назначены приверженцы Меншикова: Голицын, Генерал-Лейтенант Дмитріев-Мамонов, Князь Юсупов и Полковник Фаминцын. Велено посредством пытки допросить виновнаго о его сообщниках. Он наименовал: Толстаго, Бутурлина, Нарышкина, Ушакова, Скорнякова Писарева. 2-го Мая Императрица почувствовала лихорадку, открылся сухой кашель и Меншиков, снова, переехал во Дворец, торопил (5-го Мая) Головкина: чтоб он скорее решил следственное дело, чтоб экстракт был составлен без допроса всех сообщников. Воля его исполнена. 6 Мая, Екатерина, не за долго до кончины своей, последовавшей в девятом часу по полудни, подписала слабою рукой указ о наказаніи преступников, дерзнувших распоряжаться наследіем Престола и противитъся сватанію Великаго Князя, происходившему по Высочайшей воле. В тот самый день любимцы Петра Великаго, Граф Петр Андреевич Толстой и Иван Иванович Бутурлин лишены чинов, знаков отличій; первый сослан, вместе с сыном, в Соловецкій монастырь, где кончил в бедности жизнь, прославленную знаменитыми подвигами; вторый отправлен в дальнюю деревню; Александр Львович Нарышкин также разжалован и удален из столицы; Андрей Иванович Ушаков, служившій в гвардіи Маіором, переведен тем же чином в армейскій полк; Граф Девіер и бывшій Обер-Прокурор Скорняков-Писарев наказаны кнутом и сосланы в Якутск. На другой день (7 Мая) Меншиков проснулся ранее обыкновеннаго, в пятом часу, и немедленно, надел мундир, ордена свои. Тогда начали съезжаться к нему Члены Верховнаго Тайнаго Совета, Святейшаго Синода, Высокаго Сената и Генералитет, находившійся в Петербурге. В исходе осьмаго часа пошли они к Цесаревнам и вместе с Их Высочествами и Герцогом Голштинским отправились в большую залу, куда вступил, потом, Великій Князь Петр Алексеевич, сопровождаемый Меншиковым, и сел в кресла, поставленныя для Него на возвышенном месте. Современник, Дюк де Лирія, передал нам: что Внук Петра Великаго был высокаго роста, белокур, прекраснаго, крепкаго сложенія. На лице его изображалась кроткая задумчивость и, вместе, важность, решительность. Он имел сердце доброе, счастливую память; был щедр и благосклонен к окружающим, но не забывал своего сана. – Меншиков представил тогда духовное завещаніе покойной Императрицы, разпечатал оное и вручил Действительному Статскому Советнику Степанову, приказав прочесть вслух. Глубокая тишина царствовала в многочисленном собраніи; все желали знать: в чем состояла воля Екатерины, слушали со вниманиіем, «Хотя по Материнской Нашей любви – вещала первая статья духовной – «дочери Наши, Герцогиня Голштинская Анна Петровна и Елисавета Петровна, могли бы быть преимущественно назначены Нашими Преемницами, но принимая в уваженіе, что лицу мужескаго пола удобнее перенесть тягость управленія столь обширным Государством, Мы назначаем Себе преемником Великаго Князя Петра Алексеевича.» – Следовавшія за тем статьи относились до Опеки во время несовершеннолетія Императора; определяли власть Верховнаго Совета, порядок наследія Престола в случае кончины Петра; двенадцатая изумила присутствовавших. «За отличныя услуги, оказанныя покойному Супругу Нашему и Нам самим Князем Меншиковым, Мы не можем явить большаго доказательства Нашей к нему милости, как возводя на Престол Россійскій одну из его дочерей и потому приказываем, как Дочерям Нашим, так и главнейшим Нашим Вельможам, содействовать к обрученію Великаго Князя с одною из дочерей Князя Меншикова, и коль скоро достигнут они совершеннолетія, к сочетанію их браком.» – Все молчали, не смея изъявлять чувств своих, хотя догадывались, что не Государыня, а любимец ея составил эту духовную.

Петр ІІ-й провозглашен был Императором в десятом часу (7 Мая) при пушечной пальбе из С. Петербургской крепости, Адмиралтейства и яхт, стоявших на Неве. Приняв поздравленія от первейших Чинов, Он вышел к гвардейским полкам, Преображенскому и Семеновскому, которые окружали Дворец и немедленно присягнули юному Монарху. В тот день Меншиков пожалован Адмиралом; 12 Мая Генералиссимусом; 17-го он перевез Императора в свой дом на Васильевскій остров, который назван островом Преображенским; 25 числа приступил к исполненію гигантских планов своих: в исходе третьяго часа по полудни совершилось обрученіе одиннадцатилетняго Петра II-го с шестнадцатилетней Княжною Маріею, после молебна, к которому были приглашены: Феофан Прокопович, Архіепископ Новгородскій; Георгій, Архіепископ Ростовскій; АФанасій Кондоиди, Епископ Вологодскій и Феофилакт, Епископ Тверскій. Главным действовавшим лицем был Феофан, обручившій Марію, в 1726 году, с Графом Сапегою! На ектеніях именовали ее: Благочестивейшею Государынею Маріею Александровною. После священнаго обряда, Генералитет и иностранные Министры допущены были к рукам Его Величества и Ея Высочества при громе инструментальной музыки на хорах и играніи на трубах и литаврах в галереи. В церквах начали поминать дочь Меншикова, как обрученную невесту Императора. Ей назначен был особый штат Придворный, с содержаніем по 34 тысячи рублей. Обер-гофмейстериною определена родная сестра Княгини Меншиковой, Варвара Михайловна Арсеньева, с предоставленіем права следовать за женами Генерал-Фельдмаршалов; Гофмейстером 4-го класса пожалован брат ея, Василій Михайлович Арсеньев; в числе двух Камергеров 6-го класса, находился Князь Алексей Дмитріевич Голицын; четырем Камер-Юнкерам велено состоять в 8-м классе.

Княжна Марія кроткая, прекрасная, отлично воспитанная, не имела соперниц в С. Петербурге: стройный стан, удивительная белизна лица, на котором всегда играл нежный румянец; черные, огненные глаза; обворожительная улыбка; красивые, даже под пудрой, тогда употребляемой, локоны, небрежно развивавшіеся на плечах – слабое изображеніе прелестей ея, искусно переданных в современном портрете! – Меншиков страстно любил свою дочь и умел ловким образом разрушить преднамереваемый союз с Сапегою, женив его на родной племяннице Екатерины, Графине Софье Карловне Скавронской. Но Марія, лишась жениха, с которым дружба соединяла ее еще с младенчества, обречена была на жертву! Петр не любил ее потому только, что Его заставляли любить; умолял на коленях сестру свою воспрепятствовать Его браку с Меншиковою!

29 Іюня невеста Императора, сестра и родная тетка, Варвара Михайловна Арсеньева, получили орден Св. Екатерины; сын Меншикова, возведенный 7-го Мая в достоинство Оберъ-Камергера, пожалован кавалером ордена Св. Андрея Первозваннаго, на четырнадцатом году своего возраста. Меншиков приказал тогда Секретарю, Францу Висту: чтобы на будущій 1728 год были внесены в календарь между Особами Царской Фамиліи имена членов его дома, с означеніем лет и года рожденія!

Не терпя совместничества, Князь Ижерскій удалил из Россіи Герцога Голштинскаго с его супругой Цесаревною Анною Петровною; препятствовал Царице Евдокіе Феодоровне, родительнице несчастнаго Алексія, переписываться с Августейшим ея Внуком; отправил ее в Москву, за караулом. Знатные ненавидели Правителя Имперіи за непомерную гордость, неограниченное властолюбіе: уверенный в своем могуществе, он презирал тайный ропот. Иностранные Дворы оказывали ему особенное уваженіе: Император Карл VI пожаловал Герцогство Козель в Силезіи; именовал Меншикова в письме своем от 19/30 Iюня: Высокорожденным, любезным Дядею; изъявлял радость свою о преднамереваемом бракосочетаніи Петра II с его дочерью. Король Прусскій препроводил сыну его орден Чернаго Орла; наследный Принц Ангальт-Дессау искал руки Княжны Александры.

Но в то время, как Меншиков находился в усыпленіи, помышляя о Герцогстве Курляндском, враги его действовали: Князь Иван Алексеевич Долгорукій, неразлучный друг Императора, юноша из себя красивый, пылкій, сметливый, обучен был родственниками своими, в особенности дядею, Князем Василіем Лукичем, коварству, всем пронырствам, коими отличаются только утонченные придворные: он ненавидел и ласкал Меншикова, старался удалять в другія комнаты сына его и, занимаясь играми, напоминал Петру: сколь опасна для всего Государства чрезмерная власть подданнаго; гибельны будут родственныя его связи с Государем; повторял безпрестанно: что Меншиков, со временем, посягнет даже на Престол; что одно слово Царское может обратить его в первобытное состояніе. Император соглашался с Долгоруким, обещал до удобнаго случая хранить глубокое молчаніе. Случай этот представился: купечество Петербургское поднесло Петру II девять тысяч червонных. Он послал их в подарокъ сестре своей. Меншиков встретил посланного и узнав, что он несет деньги к Великой Княжне, сказал: «Император слишком молод, чтоб знать должное употребленіе денег: отнеси ко мне; я буду иметь случай поговорить об них с Ним». – Посланный не смел ослушаться. На другой день, Великая Княжна Наталія Алексеевна – которую Дюк де Лирія описывает не красавицею, но отлично образованною, ловкою, кроткою, свободно говорившею на Французском и Немецком языках, всеми любимою – пришла, по обыкновенію, навестить Государя. Петр спросил у нея: «разве вчерашній подарок не заслуживает благодарности?» – Она отвечала, что не получала никакого подарка. Монарх был сим весьма недоволен и гнев Его еще увеличился, когда Он узнал, что Меншиков приказал отнесть деньги к себе. – Призвав его, Государ с сердцем спросил: «как смел он запретить посланному исполнить Его приказаніе?» – Меншиков, ни мало не ожидавшій такого выговора, был сильно поражен оным и отвечал: «что Государство нуждается в деньгах, казна истощена, и что он намеревался в тот же день сделать предложеніе Его Величеству о полезнейшем употребленіи этих денег; что, впрочем, он не только выдаст девять тысяч червонных, но если угодно Государю, и милліон рублей из собственнаго своего имущества.» – Петр, топнув ногою, сказал: «Я тебя научу помнить, что я Император и что ты должен Мне повиноваться;» вслед за сим Он вышел из комнаты. Меншиков последовал за Ним, и на этот раз смягчил Его неотступными просьбами. Вскоре потом Герцог Ижерскій опасно занемог и, готовясь оставить земное величіе, написал два духовныя завещанія: семейное и Государственное. Первым поручал своей супруге, Светлейшей Княгине Дарье Михайловне, и своячине, Варваре Михайловне Арсеньевой, содержать дом его до совершеннаго возраста детей и родительски пещись о их воспитаніи; приказывал детям, иметь любовь, почтеніе и повиновеніе к матери и тетке; назначал сына своего, Князя Александра, наследником всего дома и, давая ему полезные советы, более всего внушал хранит верность и горячую любовь к Государю и Отечеству; ставил самого себя в пример: каким образом с младенческих лет был он принят в милость Петра Великаго, и своею верностію и известною всему свету ревностію превзошел всех сверстников в доверіи у Государя. В заключеніе духовной приказывал заплатить долги свои и просил прощенія у всехъ, кого неправо обидел. – В Государственном акте, Меншиков обращался к Императору с просьбами: 1) до пришествія в совершеннолетіе поступать по завещанію Государыни Бабки (Екатерины І-й), быть послушным Обер-гофмейстеру Барону Остерману и Министрам, и ничего не делать без их совета; 2) остерегаться клеветников и наговаривающих тайным образом и сказывать о них Министрам, дабы предостеречь себя от многих бедствій, которыя от того происходят, и кои Предки Его Величества претерпели; 3) беречь свое здоровье, и для того в езде и в прочих забавах поступать умеренно и осторожно; от здравія Государя зависит благополучіе Отечества; и, наконец 4) советовал Петру ІІ-му во всем так управлять собою, чтобы все поступки и подвиги его соответствовали достоинству Императорскому, а до сего инако дойти невозможно, как чрез ученіе и наставленіе и чрез помощь верных советников. В заключеніе напоминал Государю, какое попеченіе имел он о его воспитаніи и каким отчаянным образом служил ему в воспріятіи престола; просил иметь в памяти верную службу его и содержать в милости остающуюся после него Фамилію, также быть милостиву к обрученной невесте, дочери его, и по учиненному пред Богом обещанію в подобное время вступить с нею в законное супружество.

Враги Меншикова могли свободнее действовать. Между ними хитрее всех был Остерман, надзиравшій за воспитаніем Императора. Он сделался известным по славному миру Нейштадскому, управлял тогда иностранными делами; с умом утонченным соединял прозорливость опытнаго министра; был осторожен и вместе отважен, когда требовали обстоятельства; выше себя не мог никого терпеть. Давно Остерман совещал с Долгорукими о низверженіи Меншикова, котораго не любил потому, что он препятствовал ему быть главным, часто не соглашался с ним, грубил ему, не уважая званія Вице-Канцлера, носимаго им Андреевскаго ордена. Освободясь от болезни Меншиков поехал в Ораніенбаум, свой загородный дом, для освященія выстроенной им там церкви во имя Св. Пантелеймона целителя, и вместо того, чтобы лично просить к себе Императора, послал приглашеніе с нарочным. Петр отказался под предлогом нездоровья, и гордый Вельможа во время освященія храма, 3-го Сентября, Архіепископом Феофаном, занял место, в виде трона приготовленное для Императора! В числе посетителей находились: Генерал-Адмирал Граф Апраксин, Канцлер Граф Головкин, Действительный Тайный Советник Князь Дмитрій Михайлович Голицын, Чернышев, Головин, Бестужев, Иван Львович Нарышкин и многіе другіе сановники. Пушечная пальба в тот день не умолкала.

Дерзкій поступок Меншикова послужил для его врагов удобным средством к нанесенію последняго удара могуществу его. Они уговорили Императора освободить себя и Россію от человека, не полагавшаго пределов своему властолюбію. Считая себя в прежней силе и не видя разставляемых сетей, любимец счастія отправился в Петергоф (4 Сентября), был у Государя наговорил множество грубостей Остерману, и, на другой день, поехал в Петербург, осматривал присутственныя места, провел полтора часа в Верховном Тайном Совете, с гордостію давал везде приказанія, делал распоряженія к пріему Петра в своем доме, запретил Казначею Кайсарову отпускать деньги без собственноручнаго его предписанія.

6-го Сентября Генерал-Поручик Салтыков объявил Меншикову, чтобы вся мебель и вещи Государевы были перевезены в летній Дворец. В то же время возвращена мебель сына его, который в качестве Обер-Камергера находился при Императоре. В замешательстве своем Меншиков сделал важную ошибку, распустив по квартирам Ингерманландскій полк, ему преданный, стоявшій до того времени, для безопасности его, в лагере на Васильевском острову.

7-го Сентября Меншиков был в Верховном Тайном Совете. Государь возвратился в С. Петербург, ночевал в новом летнем Дворц и на другой день рано по утру отправил к огорченному Вельможе Салтыкова с приказаніем не вступать ни в какія дела и не выезжать из дома до дальнейшаго повеленія. Княгиня Меншикова с детьми поспешила во Дворец, чтобы пасть к ногам Государя и Его умилостивить, но вход им был воспрещен. Любимец Петра Великаго прибегнул к последнему средству: он написал к Императору, старался оправдать себя, умолял: чтобы солнце не зашло во гневе Его; просил увольненія от всех дел за старостію и болезнями; искал покровительства Великой Княжны Наталіи Алексеевны, но и это осталось без успеха. Опустели гостинныя опальнаго! Только два человека остались ему преданными: Генерал-Лейтенант Алексей Волков и Генерал-Маіор Егор Иванович Фаминцын. Они обедали у него 8 числа, уговорили пустить кровь из руки. Почтенные люди, которых имена достойны быть переданными потомству!

9-го Сентября велено Меншикову ехать в Раніенбург, город, им самим выстроенный (находящійся в Рязанской губерніи) и, с лишеніем чинов и знаков отличій, жить там безвыездно, под неусыпным надзором гвардейскаго офицера и капральства; именіе оставлено при нем. Княжна Марія должна была возвратить Императору обручальное кольце свое, стоившее около двадцати тысяч рублей.

Опальный Царедворец, сохранив свои богатства, предполагал иметь пріятное убежище в Раніенбурге, и, не теряя надежды, что счастіе снова сделается ему благопріятным, выехал из Петербурга в богатых экипажах, как вельможа сильный, а не изгнанник. Неуместная пышность еще более раздражила врагов его. В Твери приказано опечатать все вещи Меншикова, а ему оставит только необходимо нужное. Тут богатые экипажи были отобраны, посадили его в кибитку с объявленіем, что именіе взято в казну; стража удвоена и надзор над ним усилен. В семи верстах от этого города тяжкая печаль и неосушаемыя слезы прекратили жизнь супруги несчастливца: она лишилась зренія за несколько дней до своей кончины, переплакав горе. Почти в одно время с Меншиковым прибыл в Раніенбург Действительный Статскій Советник Плещеев для произведенія следствія о разных злоупотребленіях и проступках его. Он был обвинен в несчастіи Царевича Алексія Петровича, родителя Императора; в тайной переписке с Шведским Сенатом во время болезни Императрицы Екатерины І-й; в присвоеніи шестидесяти тысяч рублей, принадлежащих Герцогу Голштинскому и во многих других похищеніях. Его приговорили к ссылке в город Березов, Тобольской губерніи. С мужеством, приличным герою, услышал Меншиков грозный приговор и, обратясь к сыну, сказал: «пример мой послужит тебе наставленіем, если ты будешь когда возвращен из ссылки, где должен я умереть!» – Он был отправлен 2-го Іюня 1728 года с семейством водою до Казани. Поручик гвардіи Степан Крюковской и двадцать отставных солдат Преображенскаго батальона провожали его. Ему позволено было взять десять человек дворовых людей; определено на содержаніе по пяти рублей в день.

Отсюда начинается новая эпоха в жизни любимца Петрова, достопамятная, ибо он прежде торжествовал над врагами Отечества и был рабом страстей своих – в злополучіи явился победителем над ними, удивил потомство необыковенною твердостію духа, совершенным самоотверженіем. Отчужденный от всего міра, среди льдяных пустынь Сибири, где зима постоянно продолжается семь месяцев; разсветает тогда в десять часов по полуночи, а смеркается в три; мороз доходит до 10° при нестерпимом ветре с Ледовитаго моря; где весною от болотистых паров бывает густой, непроницаемый для зренія туман; осенью также при сильных северовосточных ветрах; где летом жары продолжаются не более десяти дней; земля, по причине холодных ночей, тает только на четверть аршина; солнце скрывается днем на один час за северную высокую гору – Меншиков не роптал на судьбу, покорялся ей с смиреніем и ободрял детей своих. Не жалея о себе, он проливал слезы о них, и находил себя достойным бедствій, его постигших, с умиленіем предавался воле Творца. Быв прежде сего слабого сложенія, в ссылке сделался здоровым; скопил из получаемых им денег такую сумму, что соорудил на нее деревянную церковь подле острога, в котором содержался, работая при построеніи сам с топором в руках. Он звонил в колокол когда наступало время церковнаго служенія, исправлял должность дьячка, пел на клиросе и читал потом простолюдинам назидательныя книги. Благо мне Господи – повторял он безпрестанно в молитвах – яко смирил мя еси! – Так проводил время в Березове изгнанник, котораго, некогда, приветствовал Феофан Прокопович словами: мы в Александре видим Петра! – который возвел на Престол Екатерину и, перед ссылкою своей, намеревался сочетать браком сына с Великою Княжною Наталіею Алексеевною. Вскоре любимая дочь его, Марія, занемогла оспою. В Березове не было докторов. Меншиков видел, что новый крест ожидал его, что Марія приближалась к концу земных страданій – и старался скрывать от детей снедавшую его печаль. Предчувствіе его исполнилось: он лишился дочери: (1729 г.); вырубил ей могилу и сам опустил в мерзлую землю драгоценные для него останки невинной узницы!

Поколебалась твердость великаго мужа! Орошая слезами последнее жилище Маріи, он утешал себя мыслію, что скоро соединится с нею; заблаговременно, при тусклом свете рыбьяго жира, горевшаго в его казарм, приготовил гроб из кедроваго дерева; изъявил желаніе, чтоб его похоронили подле дочери, в халате, туфлях и в стеганой шелковой шапочке, которую тогда носил; советовал детям возложить всю надежду на Бога, ожидать скорого освобожденія. «Вы невинны – говорил он – страждете за меня, обстоятельства переменятся!» исполнил обряд, Церковію налагаемый и, потом, простясь с близкими к сердцу, хранил глубокое молчаніе, отказался от пищи, кроме холодной воды, употребляемой им в небольшом количестве; скончался 22 Октября 1729 года, на 56 от рожденія.

Три аршина мерзлой земли приняли в недра свои знаменитаго изгнанника, у алтаря сооруженной им церкви; в десяти саженях от берега реки Сосвы. Ныне на том месте возвышается земляная насыпь, окруженная деревянною решеткою.