Текст книги "Деревянные пушки Китая. Россия и Китай – между союзом и конфликтом"

«Истребление противника в больших масштабах…»

Английское командование потребовало у властей Кантона убрать ополченцев, угрожая в противном случае возобновить военные действия и обстрел города. Императорский племянник И Шань, опасаясь и англичан и стихийных китайских ополченцев, направил Юй Баочуня, главу города Кантона, уговорить «пининтуаней» отойти от города и не тревожить англичан. Мэр Кантона не без труда выполнил эту «миротворческую» миссию.

И Шань к тому времени дисциплинированно выплатил контрибуцию в срок – 4 миллиона он взял в местном казначействе, а 2 миллиона отобрал у купцов и горожан. Груженные китайским серебром англичане отплыли на свою базу в Гонконг, и их уход И Шань представил императору как свою победу. «Мы осуществили сожжение вражеских кораблей, произвели атаку и истребление противника в больших масштабах», – писал он дяде-императору в представлении о награждении своих подельников.

Англичане в Гонконге боролись с кровавым поносом, который свалил четверть экспедиционных сил, и с традиционными в начале лета тайфунами: природа нанесла оккупантам куда более чувствительные потери, чем 144 убитых за все время боёв в устье Жемчужной реки и у стен Кантона.

Британское правительство, убедившись в военной слабости Китая, не одобрило условия кантонского мира и решило продолжить войну, тем более что стратегия дальнейших действий была понятна – надо было наносить удар в районе нижнего течения Янцзы, перерезать Великий канал в самом его начале и тем самым диктовать свою волю пекинским властителям.

21 августа 1841 года усиленная английская эскадра – 36 судов, из них два линейных корабля, четыре парохода и 21 транспорт с 2700 штыков, полевой артиллерией и ракетами – двинулась вдоль китайского побережья на север. К августу в Китае по императорскому указу уже успели сократить войска и отозвать ополченцев, оборонявших приморские земли, и возобновление боевых действий оказалось совершенно неожиданным.

Британская эскадра, захватив по пути хорошо укреплённый город Амой (ныне Сямынь) на побережье напротив Тайваня, в сентябре снова вышла к островам Чжоушань, которые уже захватывались годом ранее. Кстати, описывая бои у Амоя, китайские источники вновь утверждают, что англичане потеряли «несколько пароходов и военных кораблей», англичанам такие потери неизвестны, зато они отмечают большие склады средневекового оружия – мечей, щитов, фитильных ружей, – захваченные в городе…

Китайцы вновь заняли острова Чжоушань только в марте 1841 года, когда их английский гарнизон был переброшен к Кантону. Теперь острова были укреплены куда серьёзнее, а местный наместник Юй Цянь, «монгол из знамени Сянхуан» (т. е. из корпуса Жёлтого знамени с красной каймой), слыл решительным сторонником войны. Англичане взяли Динхай 1 октября 1841 года за сутки достаточно упорного боя. Впервые солдаты китайских регулярных войск вступали с противником в рукопашную, а не отступали после обстрела с кораблей, едва завидев десант. Эти рукопашные ещё раз подтвердили превосходство современной армии над средневековой – личная храбрость и фехтовальное искусство отдельных китайских и маньчжурских бойцов, зачастую бросавшихся в гущу англичан, не могли остановить слаженно действовавших огнём и штыками профессиональных европейских солдат.

Китайские офицеры, командовавшие обороной Динхая, погибли в бою. Потери англичан – 3 убитых и 15 раненых, у китайцев – до 1000 убитых и главным образом утонувших при бегстве. Такое соотношение характерно для всех боёв первой «опиумной» войны и не должно удивлять. Подобное закономерно для всех столкновений регулярных европейских армий со средневековыми – сравним, например, потери русской армии и местных войск при присоединении Средней Азии во второй половине XIX века.

Во время первой «опиумной» войны пальба многочисленных китайских пушек (по сути, средневековых бомбард) практически не оказывала воздействия на англичан, в то время как их мастерски управляемый и сосредоточенный огонь самых современных для тех лет орудий крушил китайские укрепления и боевые порядки. Аналогично обстояло дело и с соотношением огня слабых фитильных ружей китайцев и залпов «тонкой красной линии» британской пехоты, о ситуации в рукопашном бою уже говорилось.

К тому же у никогда ранее не видевших войну маньчжуров и китайцев некоторый боевой опыт имели в лучшем случае дедушки или даже прадедушки, тогда как у англичан командование обладало опытом сражений с Наполеоном, а офицерский и рядовой состав имел за плечами хорошую практику колониальных кампаний против достаточно серьёзного противника. Ведь за первые 40 лет XIX века, пока Китай наслаждался благостным застоем, англичане только в индийских колониях провели девять крупных войн с размахом от Афганистана до Бирмы.

Очередной императорский племянник

После взятия островного города Динхая англичане уже через неделю нанесли удар по близлежащим на побережье городам Чжэньхай и Нинбо в провинции Чжэцзян, где располагались основные силы (4000 солдат) монгола Юй Цяня – тут британская «экспедиция» планировала остановиться на зимние квартиры. Высадившаяся при помощи манёвренных пароходов в нескольких пунктах, 10–13 октября 1841 года пехота англичан окружила китайцев и прижала к реке, те упорно сопротивлялись и отказывались сдаться. Некоторые китайские солдаты и офицеры убивали себя, большинство утонуло, бросившись в реку. Утонул и «восьмизнамённый» монгол Юй Цянь.

В захваченном Чжэньхае англичане обнаружили несколько новеньких пушек, отлитых по образцу английских орудий, и джонку с приспособленным к ней гребным колесом – так китайцы пытались перенимать опыт своего противника, искушённого в современной войне. Правда, китайское гребное колесо приводилось в движение вручную…

Город Нинбо сдался без боя, и английская пехота расположилась в нём на зимние квартиры. Оккупанты даже организовали наёмную китайскую полицию и разведку. Полиция, по мнению англичан, работала плохо, потому что китайцы периодически похищали отдельных английских солдат. А вот сообщениями разведки о передвижениях китайских войск и распоряжениях маньчжурских властей англичане были вполне удовлетворены.

Зима с 1841 на 1842 год прошла достаточно спокойно, в мелких стычках и разведывательных рейдах обеих сторон. В течение зимних месяцев, по сообщениям британской разведки, китайцы через португальцев Макао закупали пушки и европейское стрелковое оружие. Но цинское правительство не потрудилось сосредоточить против занятого англичанами приморского района действительно крупные силы, хотя бы несколько десятков тысяч. Маньчжуры не предприняли активных действий и против Гонконга с его минимальным гарнизоном.

Более того, когда горцы Непала, номинальные подданные цинского императора, прослышали о войне и предложили провести диверсию против британских владений в Индии, маньчжуры заподозрили в этом предложении некие происки западных «варваров»…

Китайцы переносят британского пленного.

Английский рисунок 40-х годов XIX века

Только в ночь на 9 марта 1842 года китайские войска неожиданно атаковали англичан – пехота бросилась к городским воротам, а брандеры попытались сжечь корабли оккупантов. Китайцы, скрытно сосредоточившись в городских предместьях, сумели внезапной атакой прорваться в Нинбо через южные ворота. Но на улицах города европейские ружья и штыки оказались эффективнее их мечей и фитильных аркебуз, очень помогло англичанам и умелое применение полевой артиллерии на городских улицах – за несколько часов британцы выбили нападавших за городские стены, а затем вытеснили из предместий. Некоторые из раненых и попавших в плен китайцев находились под воздействием опиума.

Британские суда также сумели избежать попадания брандеров, и те взорвались, не причинив противнику вреда. Нападение было отбито.

Командовал неудавшимся китайским наступлением очередной императорский племянник (многожёнство порождало очень большие семьи) И Цзин. Сам он, правда, находился достаточно далеко от места боёв с трёхтысячным резервом, в то время как остальные китайские части, 10 тысяч «зелёнознамённых» солдат и ополченцев, действовали разрозненно в пространстве и времени, не имея в ходе боёв заметного численного превосходства над силами противника.

В ответ англичане 15 марта разгромили ближайший крупный лагерь китайских войск у города Цыци, захватив огромное количество продовольствия и экзотическое средневековое оружие – лёгкие медные пушки без лафетов с ручками для переноски. Императорский племянник И Цзин бежал одним из первых, доложив дяде-императору, что лагерь сдали изменники, «вступившие в сговор с сельскими ополченцами», а англичан действовало против него 17 тысяч (в действительности их было не более 2000). Больше наступательных действий китайцы не предпринимали, ограничивались малой войной, пытаясь ловить одиночных оккупантов и атаковать вражеские суда брандерами.

Англичане к маю 1842 года отдохнули, подвезли пехотные резервы и значительно увеличили группировку своих пароходов – теперь их насчитывалось тринадцать, некоторые были специально приспособлены для речной войны. Покинув уже ненужные города на побережье и оставив лишь укреплённую базу в островном Динхае, англичане 7 мая двинулись на север, к устью великой реки Янцзы – самой большой реки Евразии.

Доблестный императорский племянник И Цзин занял оставленную противником территорию и доложил императору: «Большими силами войск я предпринял наступление на Нинбо. Злоумышленники-варвары были устрашены и в беспорядке бежали».

Поход к устью Янцзы

18 мая десант с британской эскадры захватил город Чжапу, где ему впервые пришлось столкнуться с достаточно крупной маньчжурской частью – всего в городе было, по данным английской разведки, 6300 «зелёнознамённых» китайских солдат и ополченцев и 1700 солдат «восьмизнамённых» войск. Отношения между этими частями цинского войска были не самыми лучшими. Город англичане взяли быстро – китайские ополченцы из провинции Фуцзянь, настроенные против маньчжур, не стали защищать южные городские ворота.

Куда более упорная борьба разгорелась за большой храм вне пределов городских стен, где засело три сотни маньчжурских солдат. Целый день продолжалась перестрелка и рукопашные схватки. Маньчжуры вели активный огонь из своих фитильных ружей. В схватке погиб британский полковник Томлинсон – самый крупный чин из убитых цинскими войсками в этой войне. Только когда британские саперы при помощи нескольких пороховых мин сумели зажечь храм, небольшая группа оставшихся в живых маньчжур сдалась.

В Чжапу англичане впервые столкнулись с тем, что маньчжуры убивают не только себя, но и свои семьи, жён, детей и стариков, если им грозил плен. При этом, именно после захвата города, английская и китайская стороны обменялись пленными – англичане отпустили пленных китайских солдат, выдав каждому по 3 серебряных монеты, а китайцы вернули противнику 16 солдат, в разное время захваченных китайскими «партизанами» в районе Нинбо и Динхая, выдав каждому англичанину по 30 серебряников, а индусу-сипаю по 15.

Кстати, пленных китайцы «конвоировали», перенося их при помощи носильщиков в бамбуковых клетках, а англичане, пользуясь традиционной маньчжурской причёской, связывали своих пленников косами друг с другом по несколько человек. Эта причёска – с выбритым лбом и длинной косой сзади – была обязательной для всех подданных Цинской империи мужского пола, кроме монголов и тибетцев. Китайцы воспринимали маньчжурскую причёску как символ национального унижения, но за отсутствие данной причёски или срезание кос китайским подданным империи Цин грозила смертная казнь.

Занятие Чжапу давало англичанам удобную базу для наступления на город Ханчжоу, один из богатейших в Китайской империи, по численности населения равный Лондону тех лет и к тому же связанный судоходной артерией с Великим каналом, к которому стремились англичане. Но генерал Гофф посчитал свои силы недостаточными для углубления в столь густо населённые районы и не стал отклоняться от главной цели экспедиции.

8 июня 1842 года британская эскадра вошла в устье Янцзы и стала осторожно передвигаться вверх по течению. Здесь незаменимыми оказались манёвренные и не зависящие от ветров пароходы, занимавшиеся разведкой и исследованием сложного фарватера реки.

Прорыв вверх по великой реке

16 июня в районе небольшого города Усун англичане прорвали укреплённый рубеж, который по замыслу китайского командования должен был надёжно прикрыть путь вверх по Янцзы. Укрепления состояли из цепи фортов и артиллерийских батарей, всего 175 пушек. Здесь китайцы стреляли достаточно метко, нанеся заметные повреждения английским кораблям, и, будь у них современная артиллерия, нападавшим пришлось бы нелегко, но, опять же, у китайской стороны отсутствовала всякая организации огня укрепления и батареи действовали сами по себе и не могли поддерживать друг друга. Англичане при помощи пароходов расставляли парусные артиллерийские суда в нужных точках, концентрируя огонь, и последовательно подавляли береговые батареи китайцев.

Оборону Усунского рубежа возглавлял командующий войсками провинции Цзянсу генерал Чэнь Хуачэн, имевший около 5000 «знамённых» маньчжурских войск и державшийся, по оценкам англичан, достаточно стойко. Он не отступил и погиб в бою. В то время как более высокий маньчжурский чин – наместник трёх провинций Ню Цзян, двигавшийся к нему на помощь с 4-тысячным отрядом, – попав под обстрел с английских кораблей, бежал и сдал без боя города Шанхай и Баошань.

В ходе боя за Усунский рубеж англичане столкнулись с массой любопытного: китайские пикинёры и «мушкетёры» применили против них ручные пороховые гранаты, среди действовавших на реке военных джонок некоторые были снабжены гребными колёсами (естественно, приводившимися в движение не паровой машиной, а ручной силой, при помощи системы шестерён), а среди захваченных пушек обнаружили несколько испанских трёхвековой давности и совсем древнее кувшинообразное орудие с узким стволом и очень широкой казённой частью. Подобные бомбарды европейцы знали по миниатюрам в средневековых хрониках.

До конца июня 1842 года англичане находились в районе Шанхая, к ним подошли новые подкрепления, в том числе два парохода, один из них полностью железный. Численность британской пехоты достигла 9000 штыков.

Маньчжурские власти все ещё опасались, что англичане попробуют снова наступать на столичный Пекин через Тяньцзин по реке Байхэ, поэтому именно там сосредоточили главные силы, а долина Янцзы была прикрыта относительно слабо. К тому же цинские сановники были уверены, что англичане просто не смогут провести значительные силы далеко вверх по реке с очень сильным течением и множеством отмелей.

Действительно, до появления пароходов такой прорыв в глубь континента вверх по течению великой реки был бы просто невозможен. Китайские властители, воспитанные на классическом каноне древней китайской военной мысли – трактате «У-цзин», собранном и отредактированном ещё в эпоху династии Сун в XI веке, – просто не могли себе такого представить.

Между тем к началу июля английские пароходы исследовали фарватер Янцзы до того места, где она соединяется с Императорским каналом, и 6 июля 1842 года британская эскадра на буксире пароходов двинулась вверх по реке.

Бои под солнечным ударом

В течение всех 10 дней, пока англичане медленно продвигались по Янцзы, становясь ночью на якорь, китайцы их не тревожили. Ни заграждений, ни значительных укреплений и береговых батарей тоже не было. Только 16 июля огнём с кораблей и десантом были уничтожены три батареи на 20 орудий, прикрывавшие изгиб Янцзы в 20 милях от Чжэньцзяна, основной цели британской экспедиции. В отличие от многих китайских укреплений эти батареи, по мнению британских офицеров, были расположены весьма удачно, но слишком рано открыли огонь и тем демаскировали себя.

Чжэньцян был обнесён высокой 6-километровой каменной стеной, но практически не имел пушек – они были ранее отправлены на укрепления в районе Усуна и уже числились среди британских трофеев. Гарнизон города под командованием маньчжура Хай Лина состоял из 1200 маньчжуров, 400 монголов и 800 китайцев, в окрестных лагерях располагалось 3000 «зелёнознамённых» войск. Таким образом, англичане (считая тех матросов, которые могли быть использованы вне судов для усиления пехоты) имели двукратное численное превосходство, не говоря уже о качественном. Подкрепления из Нанкина, о которых при приближении англичан просил Хай Лин, так и не прибыли.

Маньчжуры запретили населению покидать город, казнив некоторых беженцев. Небольшое количество брандеров, спущенных по реке, не причинили англичанам хлопот, но корабли в штурме Чжэньцзяна практически не участвовали, пехота справилась самостоятельно. Штурм был начат десантом на рассвете 21 июля 1842 года. Высадке китайские войска не препятствовали, хотя, по мнению англичан, с учётом сложной местности, легко могли бы нанести десанту немалый урон.

Британская пехота отбросила «зелёнознамённых» солдат с высот, окружавших город, потеряв при этом больше людей от солнечного удара (температура была выше 40 градусов Цельсия), чем от огня противника. Китайцы отступили, не приняв рукопашного боя. Но у городских стен маньчжуры оказали ожесточённое сопротивление, встретив наступавших сильным огнём фитильных ружей и «гингальсов».

Чтобы взобраться на стены, англичане использовали штурмовые лестницы, действуя под прикрытием полевой артиллерии и ракет Конгрева и частого огня стрелков, рассыпавшихся в цепи у стен на расстоянии пистолетного выстрела. Британский полковник Дривер умер от солнечного удара, взобравшись на городскую стену, – эти «естественные» смерти в разгар боя не должны удивлять: англичане были измотаны долгой войной в чужой стране, и перенапряжение боя в страшной жаре оказывалось смертельным.

«Маньчжуры падали от ружейного огня, но не падали духом…»

Одни из городских ворот англичане взорвали мешками с порохом. На стенах и улицах Чжэньцзяна завязалась упорная схватка. Противники хладнокровно расстреливали друг друга залпами в упор. Кремневые и капсульные ружья были эффективнее фитильных, но стрелявшие картечью старинные «гингальсы» тоже оказались действенны на узких городских улицах. Маньчжуры рубили англичан тяжёлыми мечами, те кололи их штыками.

Взрыв патронной сумки одного из убитых английских солдат от тлеющего фитиля лежавшего рядом убитого маньчжура вызвал панику целой британской роты – среди захватчиков давно ходили слухи о китайских пороховых минах. Китайцы действительно попытались подорвать англичан на одной из улиц при помощи заранее заложенного пороха. «Маньчжуры падали от ружейного огня, но не падали духом, англичане падали и от неприятельского огня, и от действия жары» – так описывают те уличные бои Бутаков и Тизенгаузен в «Обзоре войн европейцев против Китая».

Три с половиной часа понадобилось штурмовым колоннам англичан, чтобы пройти менее двух километров навстречу друг другу. Овладев воротами и соединив свои колонны, они уже считали сражение законченным. Но около 800 оставшихся в живых «восьмизнамённых» солдат, убив свои семьи, чтобы они не достались врагу, перегруппировались и неожиданно пошли в самоубийственную контратаку. Те из них, кто не погиб в ходе завязавшегося упорного боя, отступили в городские переулки, чтобы покончить с собой. Комендант города Хай Лин приказал поджечь свой дом и погиб в огне.

Проведя тревожную ночь в мелких стычках и перестрелках с рассеявшимся по городу неприятелем, англичане на следующий день в маньчжурских кварталах обнаружили множество трупов женщин и детей из семей «восьмизнамённых» солдат, многим, по древнему монгольскому обычаю, были переломаны хребты. Впрочем, ожесточённые отчаянным сопротивлением оккупанты тоже не щадили мирное население.

Город к тому времени представлял сплошные развалины с разлагавшимися на жаре трупами. Разрушив городские стены, англичане быстро вывели свои уже утомленные боями и болезнями войска на транспортные корабли. К тому же на окраинах в окрестностях Чжэньцзяна их постоянно беспокоили местные ополченцы.

Британские суда блокировали Императорский канал и в первые же сутки, хотя ежегодный гигантский караван с зерном уже прошёл на север в Пекин, задержали около 700 грузовых джонок. Большой удачей для англичан был захват нескольких джонок с углём – их активно действовавшие пароходы уже испытывали нехватку топлива.

Оставив на высотах у Чжэньцзяна три полка пехоты с артиллерией и ряд судов для блокады Императорского канала, основные силы англичан на буксире пароходов снова двинулись вверх по Янцзы к древней столице Китая городу Нанкину. Единственная встретившаяся по пути береговая батарея оказалась брошенной. На стенах Нанкина уже висели белые флаги. Здесь представители цинского императора приняли все требования британской короны.