Книга: Люди черного дракона - Алексей Винокуров

В книге писателя-синолога Алексея Винокурова это самое Бывалое выглядит едва ли не утрированной моделью мира — тут тебе, в общем, вся хитрость Востока, вся мудрость Запада и между этим всем суровые русские люди, со всем полагающимся набором характеристик: с медведями, водкой, разве что без балалаек. В этом микромире разворачивается жизнь во всём её многообразии — при очевидной мифологичности, рассказы о селе Бывалое затрагивают вопросы на удивление актуальные: тут тебе и радикальные феминистки, политические и товарно-денежные отношения на примере многонационального населения, расизм и эйджизм, разница культур в одном флаконе.

Жизнь села зарождается практически по библейским канонам, и далее так же и протекает — герои здесь живут где-то рядом с чудом, самой настоящей магией, которая неизбежна для настоящих китайцев с их боевыми науками, чудодейственной медициной и таинственной письменностью. Бывалое обособлено от «большой земли», там действуют свои правила, и реальность потому оборачивается чем-то нереальным, густые амурские леса оживают невиданными зверями, смертельная болезнь оживает реальным персонажем. Здесь есть место чуду — или это только кажется? Редкие набеги каких-нибудь представителей науки или властей из мира привычной реальности мигом сдувают всю эту магическую дымку с происходящего, но как только представители уезжают обратно, чудеса вспыхивают с новой силой. Непонятно уже – то ли вся деревня и правда мухоморов объелась, то ли действительно в богом забытых местах чудесам есть место просто потому, что в них хотя бы здесь верят.

Книга «Люди чёрного дракона» на первый взгляд кажется сборником рассказов, однако все эти небольшие истории составляют единое полотно — традиционный литературный формат, который можно сравнить с прозой Нагиба Махфуза или Иво Андрича. В их романах ключевым звеном являются то улицы, то мосты, вокруг которых кипит жизнь несколько поколений. У Винокурова связующим сюжеты местом остаётся село Бывалое — но главное в истории тоже не оно, а люди, которые его населяют. Некоторые герои здесь, впрочем, постоянны и переходят из рассказа в рассказ — вместе с ходом времени они меняются, вляпываются в новые, комичные и не очень, истории, влюбляются, ненавидят, стареют. Но в смерти им будет отказано — даже если она и подразумевается, о ней прямо не говорят, а к финалу книги и вовсе получится, что жители Бывалого случайно вступят с ней в неравную (или равную, как посмотреть) схватку. Эти истории чередуются друг с другом — изрядно заставив читателя погрустить, Винокуров тут же предлагает похохотать — и эта книга действительно заставляет это сделать. Всё как в жизни — смешное сменяет трагичное, любовь здесь часто несчастна и даже как-то лубочно-трагична и отдаёт традиционными для подобных легенд интонациями — она его не любила, он умер, она его любила, он её любил, они оба умерли, ну и так далее. Вполне возможно, такие истории в самом деле могли передавать из поколения в поколение реальные жители любого реального села в Приамурье всяким верующим в их басни туристам.

Алексей Винокуров может по праву считаться бытописателем нравов и обычаев китайцев — и курс лекций об этом читает, и книгу о Китае написал, и традиционное ушу преподает, и в газетах публикует заметки о Китае — такие же смешные и меткие, как и «Люди чёрного дракона», только про современность. Эти условные «загадочные» китайцы для Винокурова ничуть не загадочны, впрочем, как и русские или евреи – рассказывает он о них с нескрываемым удовольствием, не занимая, что важно, ничью из сторон, как и положено беспристрастному рассказчику. Все эти байки он конструирует с такой лёгкостью и , что невольно вспоминается критически-ироничный тон киноведа и писателя Дениса Горелова, который с той же ироничностью описывал русского человека в любой из своих статей о советском (или русском) кино. Винокуров же, оставаясь на поле художественном, пользуется теми же приёмами, основой которых является его собственная наблюдательность публициста и, разумеется, чувство юмора, без которого, как известно, никак.

Винокуров при этом как-то заметил: «Между двумя возможностями: написать роман неровный, но сильный или ровный, но не сильный большинство писателей выбирает второй.

А, может, просто и выбора никакого у них нет». Удивительное лукавство! Выбор-то, на самом деле, есть — и сам автор его совершенно точно сделал не в пользу обоих своих вариантов. Настоящая восточная хитрость, а вы как думали.

P/S Хоть и без премии "Большая книга", и по страницам маленькая, стоит знать - она, честное слово, большая.

Если язык, которым написана книга, хорош, прочие составляющие: масштабность замысла, социальная значимость идеи, многофигурность, сложность структуры, оригинальность, вневременность или точная привязка ко времени - обретают дополнительное очарование. Коли нет, не обессудьте. "Люди черного дракона" написаны хорошим языком. Обманчивая простота сказовой формы перемежается роскошными, в бабелевском духе, речевыми характеристиками. Сказала это и подумала, что русские и китайцы в книге не звучат как-то наособицу. Ну, с первыми понятно, повествование ведется от лица русского рассказчика, а что до китайцев - коверкать русскую речь псевдокомическим акцентом противно самому естеству синолога Винокурова.

Прошлый книжный год получился урожайным на китаистику в разных ее ипостасях: начался превосходным "Китаистом" Елены Чижовой, продолжился перехваленной, как на мой взгляд, "Задачей трех тел" Лю Цысиня, после был потрясающий, но нелицеприятный в отношении жителей Поднебесной "Остров Сахалин " Эдуарда Веркина (о нем один хороший писатель сказал, что Веркина, верно, объявят теперь врагом китайского народа, за точность не поручусь - по смыслу). Вдогонку прочла "Красный гаолян" в дивном переводе Натальи Власовой, после которого, следуя той же логике. врагом китайского народа следовало бы объявить Мо Яня, а впрочем, недоброжелателей у него хватает, как на родине, так и за ее пределами. И вот теперь,в первые дни нового года, 2018-й дотянулся до меня номинированными на Большую книгу и вошедшими в шорт-лист премии "Людьми черного дракона".

Моих способностей добывать из океана коллективного бессознательного полезные сведения посредством гугления не хватило, чтобы в точности определить, существует поселок Бывалый в реальности или это плод авторского воображения, собирательный топоним для приамурских поселков (Амур по-китайски звучит Хэйлунцзян, а переводится "Черный Дракон"), основанных как оплот российской дальневосточной экспансии после экспедиции Г.И. Невельского. А впрочем, есть или нет на карте место с таким названием, не суть важно, описанные в книге события все равно не могли происходить с населяющими его людьми. Или могли?

Когда вспоминаешь из какого лишенного корней сора начиналось заселение нашего Дальнего Востока, ужас пустотелого существования, описанный в "Острове Сахалине" Чехова, откуда невольные компатриоты мечтали вырваться, хоть тушкой, хоть чучелом, и сравниваешь с сегодняшним Клондайком мифотворчества: помянутый "ОС" Веркина, "Южнорусское Овчарово" Лоры Белоиван, книга Винокурова, о которой говорю сейчас - поневоле убеждаешься, что природа не терпит пустоты. Небывшее прошлое не своей волей попавших в не самые ласковые к человеку места, да тут и прижившихся людей, настоятельно требует воплотиться в собственную мифологию.

Так выращивают розу из черенка - берут часть стебля, помещают в воду, ждут появления корней, а потом высаживают в грунт. Для любого растения более естественно вырастать из семени, от корневого отростка, на худой конец. Но коль скоро приходится укореняться в новых местах, то и культурные мифы создаешь постфактум. используя все имеющиеся вводные. Вот нагородила! Да просто Белоиван и Винокуров искали, чем потрафить конъюнктуре, вот и написали каждый свой магический реализм. Не скажите. Сделанные книги видно, ну. по крайней мере, имеющий глаза - видит. А когда истории приходит время воплотиться и она выбирает себе достойного рассказчика, тогда появляются настоящие. Как "Люди черного дракона".

На страницах находится место и старушке-лягушке, и местному культурному герою ходе Василию, и русскому богатырю ростом с дерево, прижившему сына от лесной карлицы, и еврею Соломону, сотворившему в сыновья голема, как дед и бабка из русской сказки слепили себе девочку снегурочку. Мифотворчество Алексея Винокурова не шарахается от грязных непристойных тем (о нет, младенцев муравьи тут заживо не пожирают, чать не Макондо, не к ночи будь помянуто). Но передвижной публичный дом, где по сходной цене можно купить юную красоту десятилетней дочери владельца - это пожалуйста. А впрочем, некоторые от веку табуированные темы, как инцест и каннибализм, останутся в романе неприемлемыми, что несказанно порадует во мне, читателя. привыкшего к тому, что современная литература лупит ими по голове с упорством, достойным лучшего применения.

Отлично написанная книга с крепкой и здоровой жизненной философией. И остроактуальная, имея в виду полтора миллиарда красных китайцев, которых надо бы уже учиться понимать.

Перед нами тоже полусказки-полубыль, такая макондовщина с подкладкой на китайском шелку. Похоже на сериал «Паранормальные явления», где в некоторых сериях оказывалось, что всем происходящим чудесатством руководит стечение обстоятельств, наука и быт, а в других сериях — черти, привидения и другая мистика. В «Людях чёрного дракона» точно такое же фифти-фифти, никогда не догадаешься, проснулось ли это древнее существо, великий некошерный дракон поднебесья, либо просто все обдолбались галлюциногенами и поклоняются вшивому бобику. Обаятельно, часто смешно, часто жутковато, очень просто и даже мило. Чем-то схоже с «Южнорусским Овчаровым» Лоры Белоиван, но у Алексея получилось даже гораздо более складно да ладно.

Алексей Винокуров через побасенки и полусказочки говорит нам о многонациональности, которая вытекает из далёкого прошлого, но так никуда до сих пор и не делась. Это сейчас важная проблема не только для России, а уж для России — тем более. В местах, где сталкиваются культуры, истории, этносы, возникают своего рода трещины в цивилизационном пространстве. Я провожу аналогию с тем, что экзистенциализм рождается именно из пограничных ситуаций, из критических столкновений с кем-либо или чем-либо. Вот и тут появляется что-то новое, неопознанное, полумистическое. Тем более, что сталкиваются не две разных культуры, а целых три: к шапкозакидательским русским и хитроватым китайцам добавляются присланные на Амур евреи, у которых свои заморочки.

Получилось достаточно круто. Я сильно сомневаюсь, что это возьмёт «Большую книгу», всё-таки немного не тот размах, но читать интересно и даже полезно современному книжнику. Пусть таких книжек будет больше, если за них возьмутся люди, которые любят определённые географические места и горой стоят за их культурную самобытность.

Похожи они на притчи или сказания. Стиль соответствующий:

Стоило сделать шаг наружу, как тут же летели в него пули и стрелы даурские – и попадали, и ранили, и убивали.

Так продолжалось невесть сколько – день, неделя, месяц. И вот кончились у казаков припасы, а голод взял их за горло костлявой рукой.

И сначала книга кажется эдаким самородком: восхищаешься задумкой, слогом и фантазией автора, и даже чрезмерная меланхоличность не смущает. Но чем дальше в лес, тем больше дров.

Действие происходит в СССР, и что же творится?

Например, китаец привозит на ярмарку своих жён и дочерей, в том числе несовершеннолетних, и сдаёт их в аренду на час-другой. Услуга пользуется спросом, и никому дела нет до морально-этической стороны, не говоря уже о законной. И этот же китаец, убив человека, боится, что его поймают и посадят…

Например, юные мальчик и девочка полюбили друг друга и не смогли быть вместе, потому что… оказались братом и сестрой. Мальчик, защищавший до этого девочку, узнав горькую правду, отдал её отцу-сутенёру – и, конечно, по его щекам катились слёзы…

Например, китайцы начали воспитывать конкубинок. И этих малолетних девочек с перевязанными ногами продавали всем желающим для любовных утех… Власть (о, чудо!) об этом прознала и отправила их в сиротский приют. И тут автор выражается неоднозначно: с одной стороны, он намекает, что уполномоченный сам их ощупал, отобрал, и не маловероятно, что по дороге изнасиловал, и хорошо, если убил, ибо, с другой стороны, девочки достанутся на потеху беспризорникам в приюте…

Короче, больше похоже на пошловатые сказки на ночь. Есть, конечно, и другие, но они какие-то абсурдные, на мой вкус. Если бы сюжет компенсировался хотя бы живыми интересными персонажами, а так…

Допустим, о вкусах не спорят, но в чём мораль сей книжки? Может, автор на европейский манер призывает всех быть толерантными? А чёрт его знает… Ни о чём книжка.

Здесь деление на своих и чужих переплетается с интернациональной дружбой ,блуд, разврат, проституция сменяются настоящими сильными чувствами ,ослепляющее одиночество сменяется горьким прозрением.  Здесь оголяются человеческие пороки, слабости, страхи ,но с ними рука об руки идут и сильные, благородные качества, человечность. Автор не делает четкого деления на чёрное и белое, ведь что русскому смерть ,китайцу даже и ничего так ,но а еврей ещё подумает плохо это или хорошо, что на данный момент ему выгодней. Всё это смешение страстей завёрнуто в красивый мистический фантик, который добавляет немного сказочности и нереальности, преукрашая и "подслащивая" всю горечь человеческих поступков. Автор не делает чётких выводов ,нет жирной точки в конце каждого рассказа, он даёт возможность каждому читателю придумать свою концовку. После завершения рассказов история не заканчивается и ты еще можешь продолжить её сам ,поразмыслить и представить ,а что если... Ведь у русского, китайца или еврея, у каждого человека, она может быть разной.