Текст книги "Группа крови на плече"

Глава 5

На следующий день утром я проснулся с надеждой, что мне все приснилось. Ведь бывают вот такие реалистичные сны, что прям все в подробностях?

Хрен там. Стоило только открыть глаза, увидел разглядывающую меня Лиен. Винтовку она держала твердо, на дежурстве не спала. Молодец!

– Чао чи, – поздоровался я с девушкой. Если что и вынес из прошлого дня, так это «привет» по-вьетнамски. К моему удивлению, Ваня выглядел значительно лучше. Порозовел, глазами лупал вполне бодро.

– А где ведьма и Чунг? – поинтересовался я, потягиваясь.

– Ле пошел разведать дорогу к реке, Нгуен за кореньями пошла. Сказала, что сделает отвар для меня.

– Ты понимаешь по-вьетнамски?

– Нахватался.

Под заинтересованным взором Лиен я прошел к ручейку, что бежал невдалеке, разделся. Целиком залез в воду. Начал намыливаться мылом, что нашел в запасах американцев. Ух, как хорошо… Еще бы с обувкой решить вопрос. Армейские ботинки Дамбо мне вполне подошли. А вот носки… За время путешествия они превратились в склизкие комки. Эх, сюда бы портяночки. Перемотал, и отлично. На войне первое дело – соблюдать чистоту и следить за ногами. Собьешь – все, не боец.

Лиен, поправляя волосы, начала что-то лопотать по-своему.

– Говорит, осторожнее, – перевел Иван. – Тут какие-то черви водятся, которые… ну, короче, в задницу могут забраться.

– Да ладно?! – Я мигом выскочил из воды, подозрительно посмотрел на ручеек. Безобидный такой.

– Ты бы не тряс мудями перед девушкой, – укорил меня Иван, – вон как покраснела.

Лицо Лиен и правда озарил бодрый такой румянец. Я присмотрелся к ней. Хоть и миниатюрная, на голову ниже меня, а все формы на месте – грудь трешка, талия, ну и сзади тоже под платьем все было на высшем уровне. Я почувствовал, что пора побыстрее одеться обратно. Но стоило мне повернуться другим боком, как Иван ахнул. А вслед за ним и Лиен.

– Ага, вот теперь точно верю. – Полковник и девушка разглядывали мое левое плечо.

На нем была старая татуха, еще времен армейской учебки. Робот-терминатор с красными горящими глазами стрелял в мишень. А в ней была вписана группа крови и резус фактор.

Лиен что-то начала лепетать, тыча пальцем, я быстро накинул куртку, закатал рукава.

– Ваня, кто это?! – Полковник даже сел на своей лежанке.

– Да так… Робот-убийца. Из одного фильма. По кличке Терминатор.

Мне вспомнился анекдот, как Терминатор попадает в Россию в минус сорок. И последние слова, которые он слышит: «Мля, да тут цветнины килограмм на сорок будет!».

Хотел рассказать его полковнику, но резко осознал – нет, не поймет. Не могут сейчас советские граждане побираться цветными металлами. Они строят коммунизм.

Пока накручивал на себя ремни и разгрузку, пришла ведьма. Принесла она не только лекарства, которое представляло собой какую-то пережеванную зеленую кашицу, но и фруктов. Манго и авокадо я знал, с удовольствием начал их есть. Третий деликатес был со странным отвратительным запахом.

– Это дуриан, – пояснил мне полковник. – Ешь, он вкусный.

– Сильно сомневаюсь. – Я посмотрел на Лиен, которая с удовольствием уплетала этот фрукт.

Пока завтракали, Иван умело расспросил девушку о местной жизни. Она была не айс – постоянные бомбежки американцев, зачистки деревень. Джи-ай и войска южного Вьетнама гонялись за партизанами, ставили мины, поливали джунгли какой-то химией и напалмом.

Лиен оказалась сельской учительницей. Преподавала все – и вьетнамский язык, и математику, и что-то типа природоведения. И швец, и жнец, и на дуде игрец.

Пока бабка после завтрака лечила полковника, я занялся чисткой оружия. Нашел в вещмешке ветошь, масленку, вытащил шомпол. Долго вникал, как разбирать M16. Помог вернувшийся Чунг.

С его помощью удалось привести «эмку» в божеский вид. Нагара и копоти было столько, будто войну прошел. Такая хрень вкупе с постоянной влажностью очень опасна – ствол в любой момент отказать может, причем в самый неподходящий. Чистый и смазанный выдюжит долго и жизнь сохранит.

Позавтракали сухпаем. А ничего так консервы, начинаю привыкать. В этот раз вместо индейки попался кролик. Джи-ай гурманы, однако. На такой жрачке жить можно. Жаль, что трофейной еды осталось немного… Раза на два еще хватит, а там тараканов придется ловить. Или улиток. Не знаю, кто тут у них вкуснее, мать их.

Старуха снова вскипятила воду и колдовала со снадобьями. Переливала отвары, что-то смешивала. Краем глаза я увидел, как она сплюнул в кружку зеленоватую пережеванную кашицу. Плечи мои передернулись. Бр-р-р…

Хорошо, что Иван этого не видит. А я промолчу. Похоже, что ее жеваная хрень работает получше антибиотиков и больничных капельниц. Натур продукт, хуле! Я, как никто другой, заинтересован, чтобы полковник оклемался скорее. Мозоли на моих ладонях и пальцах как у шахтера уже.

– Ну что, командир? – Я развернул карту перед Иваном и вытащил компас. Двусторонняя стрелочка дрожала, как школьница в темном переулке, никак не хотела показывать стороны света. – Маршрут прежний? Ты в местности лучше разбираешься. Давай командуй, куда двинем. Только учитывай, что в тебе восемьдесят кило минимум, и тащить волокушу не слишком веселое занятие. Выбирай дорожку попрямее и не такую заросшую, как морда у Маркса.

– Девяносто, – улыбнулся Иван.

– Чего? – не понял я.

– С говном да с амуницией девяносто кэгэ будет. Я вот что подумал… Может, нам по реке двинуть? Лодку найдем – есть у меня идеи. Вот по этой.

Иван ткнул в карту, вглядываясь в сплетения притоков основной реки в этом районе с совершенно неоригинальным названием «Sai Gon».

К обсуждению примкнул Чунг, стал тыкать в карту тонким закопченным пальцем:

– По этой реке не получится. Реки на юг текут. В сторону врага. Если на север идти, то только по этому притоку можно попробовать. Там течения почти нет. И река мелкая. Если шестами отталкиваться, то можно пройти…

– Я за! – поспешил я высказать свое мнение, как-то мне не очень улыбалось таскать по джунглям волокушу.

На реке всяко веселее. Хоть с водными судами я не на «ты», но иногда ходил на рыбалку с коллегами на надувных ПВХшках с мотором. Даже рулить научился и задним ходом «парковаться» к берегу.

– Тогда маршрут меняем, – кивнул головой Иван и махнул рукой на северо-восток. – Выдвигаемся в ту сторону. Пять минут на сборы.

К нам подошла старуха и, что-то бормоча, настойчиво впихнула в зубы Ивану кружку с теплым отваром. Полковник подчинился и стал, морщась, глотать коричневую жижу. Судя по его перекошенной мине, на вкус она напоминала жеваный армейский сапог как минимум.

* * *

До реки добрались к полудню. Она оказалась не такой уж и маленькой, не как на карте. Довольно широкая (что характерно для равнин), метров двадцать, но, судя по всему, неглубокая. Вода желтовато-застарелого цвета. Видно, что почти не обновляется, течения нет. Это гуд.

С течением нам было бы совсем не по пути, а самого плюгавенького даже 9,9-кобыльного моторчика у нас нет. Для плота со спокойной водой и пятерка бы сгодилась. Хотя орет двухтактник погромче трактора. Лучше уж мы по-тихому погребем. Как рабы на галерах…

Дело оставалось за малым. Нужно построить плот. Конечно, делов-то. Я же каждый день раньше плоты строил, мать их… Одна надежда на Чунга. Надеюсь, он из семьи рыбака, а не землекопа.

Но Чунг все-таки оказался «землекопом». Нору выкопать, ловушки нахреначить, «капканы» соорудить – это он мастер. А с водой оказался на «вы». Мне даже показалось, что он и плавать-то не умеет. Как-то сторонился он речки.

Что ж… Придется строительство взять на себя. Проявить, так сказать, русскую смекалку. Такую, про которую легенды ходят. Мне вспомнился один исторический факт, который как раз эту самую смекалку и характеризует. Дело было во время Северной войны. В 1714 году русская армия вышла в тыл шведскому корпусу. Командовал армией Голицын. Шведы незамедлительно атаковали, но были успешно отбиты. Русские рвались броситься вслед за шведами и добить их, воспользовавшись смятением в рядах противника, но Голицын их придержал. Дважды атаковали шведы наши войска, но только после третьей отраженной атаки Голицын отдал приказ на наступление. Оказывается, он выжидал, чтобы шведы, бегая туда-сюда, утрамбовали снег и облегчили тем самым наступление наших войск. Как говорится, на чужом горбу, да в рай… А на горбу врагов – сам Бог велел.

Дальше двинулись вдоль реки. Нужно было найти подходящее место для строительства плота. Через пару километров вышли к подходящей косе. На желтый песок нанесло топляка. Во время сильных дождей река, очевидно, превращалась в бурный поток и выбрасывала на косу деревья. Но сейчас топляк спокойно загорал на песочке. Превратился в довольно сухой и пригодный строительный материал.

Вот только поваленные стволы были слишком громоздкие и длинные. Топора или пилы у нас нет. Был в туннеле трофейный томагавк, но я не взял его. Лишний вес все-таки. Вот дурак! Не знал, что так об этом пожалею. Хрен знает, что теперь делать. Хоть зубами грызи.

Если ножом ковыряться, то до второго пришествия провозимся. Тут мне в голову пришла гениальная мысль. А что, если не пилить бревна, а пережигать? Судно ювелирной работы нам ни к чему, а костром «нарезать» сухие стволы бамбука трудов не составит. Ай да Ваня, ай да молодец!

Костер развели прямо на косе. Лиен ловко поднялась на высокую пальму – высматривать вертолеты и прочий американский летающий сброд. Будет нашим ВНОСом.

Ивана утащили подальше в тень, хоть он и пытался возмутиться, мол, не трогайте мою бренную тушку, хочу смотреть за процессом самолично. Но жар от огня вместе с солнцепеком – испытание не для раненых.

Чунг помогал таскать бревна, бабка собирали в чаще подходящие лианы, сплетали их в «корабельный фал». Делала она это быстро, натруженные руки так и мелькали.

Бревна нужной длины укладывали на косе, на «ролики», наиболее ровные и круглые в сечении стволы, чтобы потом на воду легче было спускать.

Поперек бревен с концов положили две бамбуковые прожилины. Каждое бревнышко привязали к ним. Вроде получилось. Из тонкого сухого бамбука Чунг вырезал четыре шеста. Сомневаюсь, что ведьма грести будет, но один шест про запас не помешает.

С богом…

– И р-раз! И два! – Я командовал спуском плота, вгрызаясь в песок ногами и толкая махину к воде.

Чунг, Лиен и даже ведьма с усердием пыхтели рядом. Неуклюжее сооружение нехотя скатывалось в речку. Периодически приходилось останавливаться и подкладывать под плот освобождающиеся сзади него «ролики».

Десять минут мучений, и плот на воде. Ура! Аж настроение поднялось, виден свет в конце туннеля.

– А он точно выдержит? – Иван с опаской осматривал шедевральный продукт моего судостроения, когда мы с Чунгом потащили его на плот.

– Не знаю, – пропыхтел я. – Надеюсь… Водоизмещение и прочую хрень рассчитывать не обучен. Применил для создания плота самый проверенный и универсальный научный метод. Надеюсь, он сработает.

– Это какой такой метод? – удивился полковник.

– Самый, что ни на есть, русский. Метод тыка называется.

– Зшибись метод, – улыбнулся Иван. – Анекдот по этому поводу вспомнил: «Поручик, как вы среди прекрасного пола находите девственниц? – Элементарно! Методом тыка!»

Я хохотнул, а Чунг и Лиен лишь непонимающе хлопали глазами. Умом Россию не понять…

Погрузили нехитрый скарб, оружие и забрались на плот сами. Последним пришлось запрыгивать мне. Толкал конструкцию подальше от берега. Чунг как-то самоустранился от этой работы. Опасливо поглядывая на воду, забрался на плот, первым делом примастрячил на носу пулемет.

– Ты что, брат? – спросил я его, упершись шестом в илистое дно. – Плавать не умеешь?

– Умею, – нахмурился тот. – Но не люблю…

Странно… Что за фобия такая? Но ковырять дальше не стал. Может, травма детства или пытали его в воде?..

Мы с Чунгом встали по бокам и тыкали дно шестами. Лиен расположилась на «корме» и подруливала широкой лопастью топляка, похожего на весло, что посчастливилось найти на косе.

– Ну, вот! – Я вытер пот со лба, вечернее солнце до сих пор жарило. – Другое дело… И мошек меньше, хотя на воде пожарче будет.

Настроение приподнялось, тыкать шестом – не кули ворочать. Легче гораздо. Хотелось даже песню запеть: «вниз по Волге-реке».

Только не Волга это вовсе, и страна чужая. Занесло так занесло. Даже год не мой… Но вешать нос не собирался. Прорвемся. Не дурнее паровоза. Если уж в чеченскую выжил и девяностые в детдоме провел, то что мне Вьетнамская война? Очередное приключение?

Вертел я эти приключения. Сюда я не просился… Как такое вообще возможно? Даже времени поразмыслить над этим не было. Шутка мироздания, мать его? Не просто же так сюда попал? Если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно…

Жил себе спокойно, все как у всех: гастрит, на ужин пельмени, в выходные пивко. Все просто и понятно. А здесь? Не знаешь, что будет через час. А на завтрашний день вообще надежды нет. И планы на жизнь незамысловаты – просто не сдохнуть…

Джунгли чуть стиснули реку, русло сузилось, виляя, пробиралось под нависшими кронами. Иногда ветки задевали головы и плечи. Приходилось пригибаться. С моим ростом Гулливера приходилось особенно несладко. Компактный Чунг и тут меня обставил. Ему достаточно было лишь пошире расставить кривые ножки и согнуть их немного в коленях. А я каждый раз тихо матерился и сгибался в три погибели, когда мы в очередной раз проплывали под нависшей зеленкой.

– Осторожно! – вдруг закричал Чунг и замахнулся на меня шестом.

Рефлекторно я успел поставить блок, но шест просвистел рядом с ухом и врезался в ветки, что нависли у меня над головой.

На мои плечи посыпался десант из сбитых листочков. В воду плюхнулось что-то потяжелее, чем листик, но я не успел разглядеть.

– Ты что творишь, мать твою! – прикрикнул я на Чунга. – Чуть по голове мне не заехал! Напугал, скотина такая!

– Змея укусит – плохо будет. Судороги, смерть… – невозмутимо проговорил вьетнамец.

– Какая на хрен змея на плоту?

– Не на плоту, а на дереве.

Чунг ткнул шестом куда-то вбок. Я оглянулся и похолодел. В воде извивалось мерзкое чешуйчатое тело с красными пятнышками на голове. Эта тварь висела на дереве, прямо надо мной. Если бы не Чунг, по-любому бы куснула. Не из пакости, так из страха. Напоролась бы моя бедная головушка на нее и все… От таких мыслей по спине побежали мурашки. Огромные такие, размером с жука.

– Ты это… – миролюбиво проговорил я. – Извини, если что… Не врубился я сразу, не понял, почему меня оглоблей приложить хотел.

– Бывает, – кивнул Чунг. – Только смотри по сторонам чаще. Змеи на ветках сидеть могут. Там они птиц ловят.

– Тьфу ты! Что за страна такая?! – плюнул я. – Змеи по деревьям лазят!

Вечерело. Сумерки сгущались быстро. Будто куда-то торопились. Вымотался я – не сказать как. Пора нам становиться на ночлег…

Бабка покопалась в американском барахле, нашла коробку с крючками. Ловко наловила пару рыбин, чью видовую принадлежность я затруднился определить – чай тропики, не Волга-матушка. Мы обмазали водоплавающих глиной и запекли в углях. Объедение!

Только собрался придавить часиков пять до своей смены, как меня отозвал в сторону Ваня. ГРУшник уже начал потихоньку ходить, чудо-снадобье творило чудеса.

– Давай, колись, телись…

– Ты о чем?

– Сам знаешь о чем!

– Иди ты в жопу к кайману со своей политикой. Не буду я на ночь про это.

– Будешь!

А ведь не отстанет!

– Ладно, спрашивай.

– В каком году развалился СССР и почему?

– В девяносто первом. В восемьдесят пятом, кажется, к власти придет пятнистый иуда – Горбачев.

– Не слышал про такого.

– Со Ставрополья. Первый секретарь. Перетянут его в Москву. Как же… Молодой, сука, инициативный. Говорит не по бумажке.

– И что?

– К этому времени в Союзе уже будет не все гладко. Бунты на окраинах, дефицит жратвы. Народ так подустал прилично от партократов. Плюс цены на жижу упадут, – я вспомнил документальный фильм, что смотрел на «Ютьюбе» про развал СССР. – Без дорогой нефти, да еще с заносом бабла всяким неграм и прочим **учим арабам бюджет пошел по ***де. А, да, еще в Афган залезем неудачно – типа на военную операцию, быстро власть поменять. Останемся там на десять лет – бойня будет, будь здоров! Может, еще и застанешь. Тебе сколько сейчас?

– Сорок…

– О, погодок!

– Ладно, продолжай.

– Не знаю, что еще рассказать. Ну, заклятые враги постараются, да. Всяких агентов влияния продвинут во власть.

– Кто именно?! – Ваня жестко так посмотрел на меня – Имена, фамилии, явки!

– А я пасу?! Я тебе что, историк? Ваш Леня досидит до восемьдесят второго. Уже такой, еле живой мумией. После него будет парад катафалков – Андропов на год, помер. Еще на полгода или около того… как его, на Ч… Черненко! Тоже отмучился. И все, добро пожаловать, Михаил Сергеевич.

– Кто это?

– Да говорю тебе, Горбачев!

– Понял, понял. – Иван задумался. – И что дальше?

– Была ядерная авария в Чернобыле, потом сильное землетрясение в Армении. Ну и перенапряглась страна. Пошли брожения, парады суверенитетов. Республики мигом откололись. Прибалты и хохлы сбежали первыми. Остальные тоже. Дальше пошло-поехало. Россия – угнетатель соседних народов, одно зло от нас… Повоевали и с чеченцами, что хотели свалить – всем можно, а нам нельзя? – и с грузинами. Те, хотели себе обратно Абхазию и Южную Осетию. Когда я тут очутился – пошла война с Украиной.

– Звездец!

– Ага. Полный.

* * *

С рассветом двинулись дальше. Не хотелось терять ни минуты. Чем дальше уйдем в сторону дружественного севера, тем больше шансов, что в наших задницах останется лишь одна дырка.

Утренняя дымка ползла по реке молочными клубами. Лес ожил и верещал разноголосьем пестрых птиц. Пара попугаев, сидя на каком-то «баобабе», дралась так, что перья красные летели. Вроде одного вида птахи, а хвощутся, как с коршуном. Вот так и вьетнамцы. Север и юг. Народ один, а колошматят друг друга почище попугаев. Самые страшные войны – они гражданские, между своими. Россия тоже через это прошла.

– Если все нормально будет, – поскреб изрядно отросшую щетину с проседью Иван, разглядывая карту, – то через пару дней будем на территории партизан. Найдем отряд, думаю, они нам помогут до своих добраться.

– Свои это хорошо. – Я придвинулся к Ивану и понизил голос, чтобы никто нас не слышал: – Но ты же помнишь, что я не совсем свой. Боюсь, свои меня первым к стенке поставят. Ты бы сам на их месте так сделал.

– Согласен, – кивнул Иван. – Будем думать, как тебя легализовать… Главное, добраться живыми, а там видно будет. Есть у меня одна мыслишка, но боюсь, она тебе не очень понравится…

– Говори, – насторожился я.

Но полковник не успел ответить. Неожиданно до нас донесся звук мотора. Прямо из-за поворота к нам вырулил катер. Твою мать!

– Шухер! – заорал я, хватаясь за винтовку.

Чунг упал на бревна, вцепившись в приготовленный пулемет.

Катер, больше напоминавший неповоротливый деревянный баркас с навесом из пальмовых листьев на палубе, мчал к нам на всех парах.

– Почему мы раньше его не услышали? – спросил я Чунга. – Звук по воде далеко разлетается!

– Не знаю, – ответил Чунг, направляя ствол М60 на судно. – Наверное, на якоре стоял, только сейчас завелся.

Катер раньше явно был рыбацкой посудиной. Сейчас на нем развевался южновьетнамский флаг – ярко-желтое полотнище с тремя продольными красными полосками. На носу примостился тяжелый станковый пулемет. На палубе забегали вьетнамцы в зеленой форме без всяких знаков различий. Хрен поймешь, кто из них кто и что за войска. Такая «привычка», носить форму без знаков, выработалась еще со времен войны с французами и осложнила работу снайперов, выбивавших офицерский состав.

– Тра-та-та! – пулемет Чунга скосил пару бойцов, пытавшихся развернуть ствол на носу катера в нашу сторону.

– Не подпускайте их к пулемету! – заорал Иван, приподнявшись на локте и вытянув шею. – Иначе нам звездец!

Я схватил М16 и встал на колено. Млять! Катер уже близко и волны раскачивают плот. Стрелять неудобно.

Нажал на спуск в режиме длинной очереди. За несколько секунд выпустил боезапас в восемнадцать патронов – до полного комплекта рожки не снаряжали, привередливую «эмку» могло переклинить.

– Тащи рюкзак с патронами! – заорал я Лиен, вставляя запасной магазин, который был в кармане разгрузки.

– Нун гти нан бан нгой?

Ах ты ж черт. Она же не понимает по-русски. Я ткнул пальцем в кучу с вещами, показал на гильзы под ногами. Девушка кинулась к вороху вещей и ловко выудила оттуда нужный мешок с лямками. Я в это время продолжил поливать пулями палубу.

Солдаты не ожидали напороться на такой шквал огня, залегли и расползлись по «щелям». На реке, на своей территории, они чувствовали себя хозяевами и не были готовы к встрече с вооруженным плотом. Пока схватились за оружие, мы с Чунгом успели положить человек десять, это больше половины.

Но один гаденыш все-таки дополз-таки до пулемета. Я видел, как он взял наш утлый плотик на прицел. «Ну, звездец! Прощай, жизнь!» – промелькнула мысль…