Текст книги "Испанский поход"

Глава четвертая
На марше

Перегрузить гигантскую катапульту на телеги оказалось ничуть не легче, чем с берега на неприспособленный корабль. Одна из балок даже упала с пирса в воду, едва не зашибив тащивших ее солдат. Но, к счастью, вся конструкция была обвязана веревками, и ее вскоре вытащили. А бойцы, нахлебавшись воды, сами выбрались на берег.

– Эх, – сокрушался Леха, глядя на свои неуклюжие приспособления и вспоминая целые системы и обвязки из разнокалиберных блоков, устроенных Архимедом на стенах Сиракуз и в порту, – мне бы хотя бы парочку из них, управился бы мгновенно.

Бородач Токсар молча взирал на эти усилия, стоя рядом. Когда последняя балка была поднята на крутой берег и уложена на телеги, большинство из которых приходилось сцеплять между собой, делая подобие платформы, караван из двенадцати возов был готов. Кроме гигантской катапульты Архимеда здесь было еще восемь баллист из осадного обоза, которые предстояло применить против греков или всех, кто осмелится встать на пути.

«Да, сюда бы тягач на гусеничном ходу с прицепом, – размечтался Леха, разглядывая хозяйство, которое ему предстояло тащить по горным дорогам до самой реки, и вспоминая прошлую жизнь, – и пару БТРов для комплекта. Но… придется обходиться своими молодцами. Ничего, как-нибудь доберемся до крепостицы кельтов, а там и корабли найдутся».

Леха бросил взгляд в сторону на пятерых рослых волосатых бойцов с размалеванными рожами. Все они были одеты в кольчуги, трое тащили на себе длинные мечи и щиты, а двое предпочитали из оружия громадные обоюдоострые топоры. Они стояли сейчас чуть поодаль, опустив их на землю и облокотившись на длинную рукоять. С интересом наблюдали за погрузкой странного оружия, о силе которого даже не догадывались. Ларин видел однажды, как эти ребята управляются с топорами, и остался под впечатлением. Он не отказался бы иметь среди своих людей небольшой отряд, хотя бы человек пятьдесят, таких вот удальцов с топорами. Но сейчас эти «дровосеки» были его проводниками из племени кельтов-скордисков, которых прислал Иллур, а тому «одолжили» македонцы.

При них был еще переводчик из македонцев по имени Эвбиад – одетый в застиранную тунику жилистый старик, с изуродованной ногой, на которую он сильно прихрамывал во время ходьбы. Однажды, когда тот умывался у ручья, Леха обратил внимание на его спину. Там имелись многочисленные багровые полосы, следы от палок и плетей. Из чего Ларин сделал заключение, что этот ученый старик происходит из рабов приславшего его Плексиппа, который не слишком милостиво обращался со своим переводчиком. Едва увидев, как тот ковыляет по тропе, Леха решил, что Плексипп посмеялся над ними и старик не дойдет до ближайшего перевала, но выбирать не приходилось.

– Выступаем, – махнул рукой Леха, когда последние приготовления в обозе были закончены, и, взобравшись на коня, тронул его шагом, выехав на петлявшую вдоль побережья дорогу.

Там его поджидали три сотни собственных воинов и еще две приданные Иллуром. Этих солдат должно было хватить для охранения небольшого осадного обоза, который им предстояло перетащит через горы к Истру. Боеприпасов с собой почти не взяли. Большой войны, по прогнозам скифского царя, в верховьях реки не ожидалось. Обитавшие там кельты-скордиски и другие племена к македонцам относились вполне по-дружески, считаясь их данниками. Да и к скифам, которые пока не вторгались на их земли, особой вражды не питали. Не все, конечно, но Лехе и не нужно было со всеми мир-дружбу наводить, главное добраться до реки беспрепятственно и сплавиться по ней до собственной крепости, воссоединившись с основными силами. А там видно будет.

Три дня они двигались по дороге вдоль побережья, без особых проблем, встречая лишь собственные разъезды да посыльных, которых Иллур слал с дороги в оставленный основными войсками лагерь. Несколько раз Леха, разглядывая морскую гладь, видел в море корабли, очень похожие на римские квинкеремы. Он даже был готов к неожиданному сражению с легионерами. Но корабли, едва приблизившись к берегу, тотчас отворачивали от него и вновь пропадали среди волн, не сделав ни единой попытки высадить десант на подконтрольное скифам побережье Иллирии. Впрочем, этим утром над морем висела легкая дымка, и адмирал не поручился бы за то, что это не македонские или карфагенские корабли, совершающие обход приграничной территории.

«Чем там Федор, интересно, занят, – подумывал Леха, покачиваясь в седле, – наверное, уже к Риму движется со своими баллистами. А я вот в обратную сторону. Что поделать, армия».

Переведя взгляд с моря на поросшие лесом скалы, Леха стал беспокоиться о том, что они уж слишком долго продвигаются вдоль побережья. Путь к большой реке должен был явно увести их куда-то в сторону. Но проводники упорно шли вперед день за днем.

Наконец продвигавшиеся в голове колонны кельты свернули с основной дороги на боковую, устремившись по ней вверх. Движение сразу замедлилось, поскольку эта дорога больше походила на тропу.

– Сколько еще до реки добираться? – уточнил адмирал, поравнявшись через некоторое время со стариком, который присел на одну из телег в голове колонны. В нее проводники-кельты сложили свои топоры и мечи, а сами продолжали гордо шествовать рядом, как показалось Лехе, даже «свысока» поглядывая на скифских всадников, словно были здесь лучшими воинами.

Грек что-то пробормотал, обратившись к ближайшему кельту, рослому длинноволосому парню, на котором Ларин увидел шлем с фигуркой птицы на самом верху. Тот остановился, провел рукой по усам и ответил на своем языке короткой фразой, махнув рукой в сторону ближайших гор, поросшие лесом вершины которых терялись под облаками. Утро было прохладным для этих мест.

– Если пройдем тот перевал спокойно, – перевел грек, погладив уставшую ногу, – то дней через пять.

– А что там? – уточнил Ларин по-гречески, подучивший язык за время пребывания в Сиракузах – на этом перевале.

– Недалеко находится деревня ардиев, – сообщил Эвбиад, с удивлением посмотрев в глаза адмиралу, – а за ними уже близко земли скордисков, где мы будем в безопасности. Но здесь они могут напасть на нас. Тогда придется драться.

– Иллур уже давно привел к покорности этих ардиев, – хвастливо заявил Леха, хотя и не имел о том точных сведений, – но даже если кто и осмелится на нас напасть, то это ему очень дорого обойдется.

Выслушав грека, кельты переглянулась между собой, и парень вновь выразил общее мнение.

– Твои воины почти так же хороши, как и кельты, – осторожно перевел Эвбиад, поглядывая на грозного адмирала, – мы отобьемся.

Леха еле сдержался, чтобы не сбить спесь с этого самоуверенного наглеца в кольчуге, и, лишь смерив его взглядом, молча поехал вперед. А про себя подумал: «Тебе повезло, парень, что Иллур пока не решил присоединить ваши земли к своим. Ведь, сколько бы там вас ни было, умельцев работать топорами, вам все равно была бы одна дорога – или в подданные, или в сырую землю. Так что радуйся, что мы пока добрые соседи».

Часа через четыре, объезжая холмы, вдоль которых петляла дорога, они втянулись в горы. Затем еще почти полдня, пока не поднялись на перевал. К этому моменту море окончательно пропало из глаз за лесными склонами. Подъезжая к пологому перевалу, Леха услышал шум воды. Множество ручьев стекало с окрестных гор, сливаясь в некое подобие двух речек, что текли вниз по обе стороны от размокшей дороги. То и дело здесь попадались больше лужи, и телеги стали вязнуть в ямах и промоинах, проседая под грузом. Вязли и копыта лошадей. Без того небыстрое, движение еще замедлилось.

– Здесь есть македонские посты? – поинтересовался Федор, остановив коня у телеги Эвбиада, которая застряла в размокшей глине, и посматривая по сторонам. Эти горы уже не были голыми скалами. На них было много земли, рос лес и текли ручьи. Вероятно, водилась и живность. А где живность, там и охотники. Очень уж место было удобное для засады.

– Нет, – ответил старик, стоявший рядом с телегой и наблюдавший, как возница и солдаты выталкивают ее из ямы, – этой дорогой наши войска пользуются редко. Все посты, что выставил мой хозяин Плексипп, находятся дальше по дороге у моря. На тех перевалах, что почти у самой границы с Эпиром.

– Зачем же тогда эти кельты повели нас сюда? – насторожился Леха.

– Вероятно, эта дорога короче, – ответил Эвбиад, пожав плечами с таким видом, словно говорил «мол, мое дело только переводить, а дорога меня не касается», – ведь другой путь ведет в Македонию и дальше в земли других греческих полисов.

– Ну что же, – кивнул Леха, придерживая дернувшегося неожиданно коня за поводья, – спроси тогда у них, тот ли это перервал, о котором они говорили?

Впереди обоза шел авангард из сотни Уркуна, который проводил разведку, и от него пока никаких тревожных вестей не поступало. Но адмирала все равно грыз червячок сомнения, пока он осматривал сдавившие дорогу горы, поросшие плотным лесом. Конных туда не пошлешь, а за этими соснами могло укрыться немало лучников. «Чего это я задергался, – пристыдил себя бравый адмирал, – только из лагеря уехали, можно сказать, а мне уже за каждым кустом враги мерещатся. Да Иллур тут уже давно всех повывел».

И он отъехал, не дождавшись перевода, хотя грек уже приблизился к проводникам, которые тоже нервно вглядывались в окрестные горы, не слишком удаляясь от телеги с оружием.

– Они говорят… – начал Эвбиад, но Ларин проехал мимо, махнув рукой.

Однако не успел он проскакать и десяти метров, как услышал свист стрелы и за его спиной раздался сдавленный вопль. Почуяв неладное, Ларин развернулся и увидел, как один из кельтов опустился на колени, пытаясь выдернуть застрявшую в его шее стрелу. Еще через мгновение, окровавленный, он упал лицом в мокрый песок. А рядом с ним и второй, которого тоже нашла стрела, прилетевшая из леса. Те, кто пускал их, явно знали, кого нужно уничтожить первыми.

– Твою мать! – выругался Ларин, услышав свист новых стрел и резко поднимая щит, в который тотчас вонзились сразу две.

Развернув коня, он крикнул гарцевавшему в двух шагах Токсару, которому ради этого похода тоже пришлось сменить корабль на коня.

– Охраняй проводников! Головой отвечаешь. Инисмей, за мной! – И, выхватив меч, поскакал к тому холму, откуда их обстреливали, увлекая за собой сотню Инисмея.

Обстрел велся плотный, за деревьями засело немало лучников. И, пока Леха доскакал до леса, уклоняясь или отбивая стрелы щитом, от них полегло человек десять скифов. Когда он первым влетел в лес, проносясь между валунами, то успел заметить, что проводники, которых он надеялся удержать рядом с обозом под защитой всадников, похватали свое оружие и несутся следом, издавая крики ярости.

Идя в атаку, Ларин надеялся сразу же заставить замолчать лучников, но этого не вышло. Атаковать широкими фронтом здесь не получалось, между деревьями скифы тотчас растеклись на отдельные потоки и ручейки, уязвимые для «снайперов». А когда еще пришлось заставлять коня карабкаться по скользкому, замшелому склону вверх, положение атакующих и вовсе стало уязвимым. Ларин уже видел бойцов в темных кожаных куртках и еще в каких-то белых, возможно, козьих шкурах, которые били наступавших скифов почти в упор, ссаживая их с лошадей и даже не думая отступать.

– Хорошо стреляют, сволочи, – сплюнул Леха, когда пригнулся под нависавшей сосновой веткой, чтобы не вылететь из седла, и услышал как стрела, едва не чиркнув по шлему, вонзилась в ствол.

Теряя людей, скифы все же взобрались по склону и достигли места, где засели ардии. А в том, что это могли быть только они, Леха уже не сомневался. Он заставил своего коня проскочить в узкую щель между валунами и оказался позади двух бойцов, посылавших стрелы навстречу его воинам. Леха уже собирался рубануть по незащищенной голове ближнего, в козьей шкуре, но на его пути вновь встала ветка сосны, на которую бравый адмирал со всего маху налетел грудью. В последний момент Ларин успел отбросить щит и схватиться за нее рукой, сжав изо всех сил меч, чтобы не выронить. Его конь поскакал дальше, а Леху выдернуло из седла. Понимая, что у него есть лишь секунда, чтобы уйти от прямого попадания лучника, находившегося буквально в трех шагах, Ларин спрыгнул на землю. Еще в полете увидел, с каким удовольствием заросший бородой пират натягивает тетиву, и буквально на мгновение раньше успел метнуть в него свой меч.

Нет, не зря его когда-то тренировали в морской пехоте метать тяжелые клинки и топоры. Попал. Скифский меч пробил шкуру, служившую этому ардию доспехом, и лучник упал в яму между камнями. А второго убил кто-то из проскакавших мимо скифов. Леха нырнул в яму, выдернул из тела мертвеца свой окровавленный меч, поднял щит и огляделся.

Справа и слева от него скифы, спешившись, теперь вели перестрелку на равных с ардиями и начинали теснить их, отжимая вверх по склону. Кое-где противники уже схватились на мечах. Но всю картину было не окинуть взглядом, мешали деревья. Однако, перед тем как на него напали сразу трое ардиев с мечами в руках, он увидел, как с дороги в лес вбежали трое оставшихся в живых кельтов, размахивая оружием. «Не сидится им на месте, – в раздражении подумал Леха, отбегая в сторону, чтобы сохранить возможность для маневра, – вот убьют их, кто меня тогда к Истру выведет?»

Впрочем, пока следовало подумать о себе. Трое рослых бойцов в кожаных рубахах, отбросив луки, накинулись на него с клинками. Рассмотрев то, что было у них в руках, Леха решил, что это не мечи, а скорее кинжалы, похожие на охотничьи. Впрочем, прирезать человека такими тоже было вполне реально. Крутанув головой, Ларин понял, что на этот раз подмоги ждать неоткуда. Скакавшие за ним скифы уже прорвались чуть левее по склону, а его закрывал от взглядов валун, к которому он был прижат. «Придется выкручиваться самому, – прикинул Леха, быстро оценив шансы, – их трое, но без луков. А у меня есть щит и меч. Значит, повоюем».

– А ну-ка, – прокричал адмирал, вскидывая меч, – опробуйте-ка это!

И не став дожидаться, пока на него нападут, сам пошел в атаку. Сделав резкий выпад, он рубанул мечом и отсек кисть ардию, слишком далеко выставившему свой нож. Тот взвыл от боли, схватившись за обрубок здоровой рукой, запрыгал на месте, а потом упал на траву и стал кататься по ней, оглашая окрестности дикими воплями. Двое его товарищей, на мгновение опешив, продолжили атаку, не дав Лехе воспользоваться их замешательством. Он сразу попытался резким выпадом поразить в шею второго, но тот оказался проворнее. Уклонившись от меча, сверкнувшего в сантиметре от его кадыка, боец ударил адмирала по ноге, умудрившись провести подсечку. После нее Леха рухнул на спину и едва успел отразить щитом удар ножа, но после мощного удара ногой остался и без щита.

Новый удар в бок заставил его едва не взвыть от боли и выронить меч. Перекатившись в сторону, Леха ударился о дерево, но все же успел подняться на ноги, пока его не прирезали лежачим. Метать ножи эти ардии, к счастью, не стремились, видимо, решив, что добыча уже никуда от них не денется. Увидев, что враг повержен и обезоружен, ардии словно играли с ним, давая шанс еще немного подергаться перед смертью. Однако Лехе совсем не улыбалась перспектива быть разделанным на части пусть и хорошими ножами. Не для того он здесь оказался.

Притворившись, что потерял силы, он дал приблизиться одному из них и, когда тот оказался рядом, предвкушая, как вонзит нож в ослабевшего врага, нанес короткий удар по лодыжке ногой. Боец взвыл, согнувшись. А Леха подскочил, словно разогнувшаяся пружина, и нанес еще один удар по колену. Когда раздался хруст и боец согнулся от боли, он ударил его кулаком в лицо, оглушив, а через мгновение уже летел головой вперед на второго противника. Руку с ножом он успел перехватить.

Но этот ардий тоже оказался крепким. Почти задохнувшись от удара головой в грудь, – шлем Леха потерял, еще когда падал с коня, – ардий не выпустил ножа. Сколько времени они катались по траве, одной рукой стараясь задушить друг друга, а другой вскрыть горло ножом, Ларин не запомнил. Наконец Лехе удалось крепко приложить затылком о камень своего противника, а когда тот на секунду ослабил хватку, вырваться и нанести удар кулаком в кадык. Отпустив его, ардий захрипел. А Леха сбросил с себя противника и, выхватив нож, в ярости воткнул лезвие ему прямо в грудь, пронзив кожаный доспех. Ардий затих.

Быстро отыскав свой меч, Леха добил остальных – сначала того, которому сломал ногу, пригвоздив его мечом к траве, едва боец попытался подняться. А затем и другого, которому отрубил руку. Этот ардий еще скулил и даже попытался убежать, увидев адмирала, но не успел. Короткий удар, и еще одним ардием на этой земле стало меньше.

Расправившись с врагами, Леха осмотрел сначала поляну у валуна, а затем, поднявшись на него, и остальное поле боя, насколько смог. Скифы уже оттеснили ардиев далеко на вершину. Стрельба по обозу, который был виден отсюда сквозь деревья, почти прекратилась, но бой еще не закончился. Со своего места, ухватившись за дерево, чтобы не упасть вниз, приходивший в себя адмирал разглядел жестокую схватку, похожую больше на избиение младенцев.

Метрах в пятидесяти от него, между камней несколько ардиев точно так же, как минутой раньше его самого, пытались окружить одного из его кельтских проводников. Присмотревшись и заметив в их руках те же кинжалы, Ларин даже рассмеялся. Кельт был один, а его противников шестеро, но у него в руках был топор.

– Идиоты, – усмехнулся Леха, даже немного повеселев, – идти на кельта с ножиком это все равно, что на медведя. А у этого «медведя» еще и топор.

Все происшедшее следом полностью подтвердило его предположения. Ардии попытались наброситься на него сразу со всех сторон, чтобы использовать численное преимущество, но из этого ничего не вышло.

Проводник, а это был тот самый молодой парень, с которым он беседовал сегодня утром, с размаху нанес удар своим чудовищным оружием первому подскочившему и буквально сшиб его с ног, едва не разрубив напополам. Попавший под удар так и не поднялся. Затем кельт перехватил топор в другую руку и рубанул острием в плечо второго ардия, видимо, проломив грудину. Боец упал замертво, а кельт продолжал вращать топором вокруг себя, не подпуская остальных ближе чем на несколько метров. Он даже что-то кричал им, наверное оскорбления. Но ардии не слишком торопились отпробовать его отпора на собственной шкуре, видя, что сделал этот парень с их товарищами.

Наконец проводник не выдержал и сам пошел в атаку, решив отомстить за своих убитых сородичей. Хлестким ударом он едва не отсек голову широкоплечему ардию, в последний момент нырнувшему в щель между камней. А когда отводил топор назад, то вторым лезвием достал другого бойца, вспоров тому живот. Потом изящным движением – Леха даже залюбовался, позабыв про окружавшую его со всех сторон опасность – подсек ногу третьего воина, заставив рухнуть на траву. Когда тот упал, пытаясь отползти в сторону, приволакивая окровавленную ногу, кельт подскочил к нему и в ярости нанес завершающий удар страшной силы, расколов череп ардия, как арбуз.

Увидев это, остальные бросились врассыпную, а кельт устремился следом за тем бойцом в козьей шкуре, что едва избежал его удара. Успел проводник догнать свою жертву или нет, Леха не увидел. Со стороны дороги вдруг послышались крики, и новая волна ардиев скатилась с горы, обрушившись на охранение обоза. Конные скифы встретили их тучами стрел, но расстояние от кромки деревьев до обоза было невелико, и к тому моменту, как ардии смогли его пересечь, погибли не многие. Леха с удивлением увидел, как пешие воины с мечами – на сей раз это были действительно мечи – и луками атакуют конницу, которой было не развернуться для ответной атаки в узком пространстве.

– Ах вы, суки. – взревел Леха, разыскивая глазами своего коня, – засаду мне устроили с отвлекающим маневром. Ну я вам сейчас покажу, как надо гостей встречать!

Он свистнул на особый манер и вскоре услышал знакомый стук копыт, приглушенный землей.

– Жив, бродяга, – с радостью воскликнул Леха, увидев своего коня, пробиравшегося между сосен, – не закололи тебя эти горцы. А ну, давай еще потрудимся.

И вскочив с камня в седло, он потянул за поводья, направив коня обратно вниз.

– Давай за мной! – крикнул Леха, пролетая мимо сотника, который только что выпустил стрелу куда-то в лес. – Надо обоз отбить! А здесь уже все в порядке.

И не обращая внимания на еще не затихший в лесу бой, устремился вниз, вскинув меч. Когда он оказался на дороге, где кипела жестокая схватка, за ним выскочило из леса человек пятьдесят. Не дожидаясь остальных, Леха ударил во фланг многочисленных ардиев, которые пытались отрезать его отряд от леса и окружить обоз. На первый взгляд их было здесь человек двести. «Большая же тут должна быть деревня, – усмехнулся Леха, влетая в гущу сражения за обоз, – и богатая, если такое воинство выставила».

Ардии, напав неожиданно вдоль всего обоза, смогли в двух местах даже потеснить конных скифов, и Леха с замиранием сердца увидел, как несколько бойцов в козьих шкурах вскочили на телеги, к которым были привязаны балки гигантской катапульты Архимеда. Скифы тут же убили их стрелами, но вскоре туда взобрались новые ардии, как и кельты, вооруженные топорами. Некоторые даже зачем-то держали в руках факелы, хотя в лесу еще было светло. И Ларин, нанося удары мечом по всем подвернувшимся головам, сразу понял зачем. В пылу схватки ардии не только отбивались от скифов, но и старались разрубить и поджечь то, что лежало на телегах. Кое-где телеги уже горели. Увидев, как эти пираты уничтожают его осадный обоз, который еще не сумел даже добраться до Истра, адмирал рассвирепел.

Прорубившись сквозь строй ардиев с мечами и копьями, он подскочил к телеге, на которой один из пиратов, убив возницу, пытался запалить разобранную на части баллисту, и рубанул его мечом по спине. Тот охнул, выронил факел на мокрую землю и сам упал под копыта скифских коней. Факел потух, издав злобное шипение.

– Дави этих свиней! – орал Леха, разворачивая своего коня и бросая его в толпу козьих шкур. – Бей! Не давай подойти к обозу!

Воодушевленные появлением своего командира, скифы оттеснили ардиев от обоза по всему фронту и стали выжимать их с дороги к лесу. Все же оборонявшихся на невыгодной позиции скифов было больше чем нападавших. А когда в самый тяжелый момент с перевала вернулась назад сотня Уркуна и ударила горцам в тыл, сражение было выиграно. Ряды ардиев дрогнули, войско пиратов было смято, и они побежали в лес, старясь спасти свои жизни.

– Добить всех! – приказал Ларин, сам бросаясь в погоню. – Чтобы ни один не ушел!

Когда между еще недавно сражавшимися воинами появилось расстояние, скифы тотчас усилили обстрел, накрыв последние шеренги бежавших тучами стрел. Десятки ардиев остались лежать на дороге. А остальных загнали в лес и преследовали до тех пор, пока кони могли подниматься в гору. Лишь окончательно рассеяв ардиев, Ларин вернулся к обозу.

– Ну что тут у нас? – буркнул адмирал, приблизившись к уцелевшему в этой суматохе Эвбиаду. – Жив?

– Я уцелел, – кивнул старик, признавшись, – как начали пускать стрелы, я забился под телегу, да так и пролежал весь бой. Куда я убегу, хромой.

– Молодец, – неожиданно похвалил его Ларин, – твое дело переводить. Воинов у меня пока хватает. А с этими что?

Он указал в сторону кельтов. Двое из них, в окровавленных кольчугах, стояли над трупами своих соплеменников, опершись на боевые топоры, и что-то бормотали. Лехе показалось даже, что пели или читали посмертные молитвы своим богам. Старик только подтвердил, то что Ларин и так уже увидел своими глазами.

– Троих проводников убили при нападении, – сказал Эвбиад.

– Если так дальше пойдет, – огорчился Ларин, глядя на скорбь кельтов и пуская коня шагом вдоль обоза, – то я и до Истра не дойду. Уркун, беречь этих двоих! Отряди специальных людей. Головой отвечаешь. Только осторожно, а то уж больно они резкие, сразу в бой бросаются. Так мне проводников надолго не хватит. И грека тоже охранять надо лучше.

Сотник, ехавший рядом в седле, кивнул.

Они медленно проехали метров двести, рассматривая нанесенный ущерб. Повсюду валялись убитые пираты и скифы, которых погибло, на первый взгляд, втрое меньше. У почти сгоревшей повозки Ларин остановился, пытаясь понять, что именно уничтожили ардии.

– Две телеги сожгли, – доложил адмиралу подъехавший к ним Токсар.

– Что? – крикнул Леха, приходя в бешенство. – Эти ардии уничтожили катапульту, которую мы привезли из Тарента?

Ни о чем другом он сейчас и думать не мог.

– Нет, – поспешил «успокоить» его бородач, – только две обычные баллисты и еще какой-то походный скарб.

– Посчитать потери и немедленно двигаемся дальше, – приказал Леха, слегка остыв, – ночевать мы должны уже за перевалом.