Текст книги "Слово-амулет"

Алёна Иванова
Слово-амулет. Сборник стихотворений

© Иванова А. В., текст, 2021

© Иванова Н. Г., иллюстрации, 2021

© Издательство «Союз писателей», оформление, 2021

© ИП Соседко М. В., издание, 2021

«В моей руке не шпага. Слово-амулет…»

Что будет, если литературный талант и музыкальный слух встретятся в одном человеке? Если он использует свои теоретические знания в области литературы и музыки для созидания чего-то, что объединит в себе глубокий смысл и звучание? Получится сборник стихотворений Алёны Ивановой «Слово-амулет», который сочетает понимание основ славянской культуры, любовь к искусству во всех его проявлениях и актуальные темы, преподнесённые с помощью описаний, размышлений, метафор и аллегорий:

 
Откликнись! Хочу посвятить я тебе
Уютную самую осень.
Прольётся по капельке нам в сентябре
В ладони небесная просинь.
Объятий моих золотых теплоту
И тёплое золото солнца
Укутают мягкий туман поутру
И воздух душистый с морозцем.
 

Алёна Иванова – поэт, за плечами которого двадцать три года литературного опыта. Официально она начала литературную карьеру в 1998 году, когда её стихотворение вошло в сборник «Город моего детства», изданный по итогам городского конкурса. В творческих экспериментах Алёне помогает профильное лингвистическое и музыкальное образование. Первое даёт представление о Слове и его грамотном использовании. Второе позволяет наполнять каждую строчку мелодичным звучанием:

 
Есть сокровище в мире бесценное.
Это музыка – «промысел муз».
Слышно в пении сердца биение,
Словно истина в голосе чувств.
 

Алёна – человек, который не останавливается на достигнутом. Она постоянно растёт, совершенствуется, ищет новые способы общения с читателями. Пройдя повышение квалификации на пяти международных форумах, где обучение проводили известные писатели, редакторы столичных «толстых» литературных журналов, преподаватели Литературного института имени А. М. Горького, Алёна Иванова вынесла из их уроков любовь к классическим поэтическим формам и умение наполнять их актуальными смыслами.

Среди разнообразия форм, присущих поэзии автора, встречаются редкие и сложные образцы:

 
Снежный февраль в покрывале полуночных лун
утонул, сновиденьем сморённый.
В мягких объятиях тьма унимает смятенье его
на пороге рассвета.
Голос взволнованный манит печалью
пленительной в сумерках слух обострённый.
Зову влекущему отклик мой сквозь подсознанье
негласным струится ответом.
 

Её таланту подвластны итальянский и английский сонеты, стихотворения с рефреном, венок сонетов, терцина, балладная строфа, пятистишие, шестистишие, секстины, усложнённые октавы с комбинацией рифм А. А. Блока, октава с кодой, эхо-рифмы:

 
На окраинах в редкой листве
Проявляются ветхие стены.
Скрип дверей словно плач во вдовстве…
Но над входом черны ламбрекены.
У покинутых мрачных фигур
Гнилью вытравлен тусклый прищур.
 

На счету поэта – участие и победы в престижных премиях и конкурсах. В частности, она входит в число лауреатов Конкурса среди молодых литераторов в городах закрытых административно-территориальных образований (ЗАТО) и второго сезона Всероссийского фестиваля-конкурса поэзии и искусства «Арт-Поэзия». Алёна Иванова является троекратным призёром литературных конкурсов, проводимых в Санкт-Петербурге, где занимала второе место в номинации «Поэзия». Написанные ей слова и музыка песни «Уральский лазурит» принесли автору первое место в городском конкурсе, по итогам которого это произведение получило статус символа Озёрска. А вся подборка стихотворений в номинации «Гражданские и пейзажные стихотворения» вошла в итоговый сборник II международной поэтической премии «Фонарь-2020», где публиковались только лучшие произведения участников. Также литературные работы Алёны Ивановой опубликованы на конкурсной основе в престижных изданиях московского Фонда СЭПП, в российских и зарубежных литературно-художественных журналах, в антологиях и коллективных сборниках. В 2021 году вышел авторский поэтический сборник «Двести десять граммов любви».

Само название книги «Слово-амулет» – это уже метафора. С неё начинается путешествие по лабиринтам разума талантливой современницы, в чьих строках ощущается глубокий пиетет к истории и красоте русского языка, неравнодушное отношение к современному миру и родному краю от мифологических времён до наших дней:

 
Заветный край меж небылью и былью.
Мечты людей не чужды здесь горам;
В парящих скалах вырастают крылья;
Струится сила, льнущая к ветрам…
 

«Слово-амулет» – это собирательный образ. Алёна использует его в качестве щита, прибегая к исконному значению понятия «амулет» и раскрывая его по-новому в рамках устоявшегося канона. Этот щит в руках поэта оберегает величие родного для неё языка, поддерживает свет надежды в душах читателей, становится своеобразным символом для чутких романтических натур, с которыми прежде всего писательница стремится вступить в диалог, призывает людей быть более человечными и менее равнодушными.

В то же время из строк стихотворений Алёна Иванова создаёт не только оберег. Слово в её руках – шпага, даже карающий меч. Это оружие против скверны и зла:

 
В моей руке не шпага. Слово-амулет.
Но слово меткое, и слово убивает.
Туше! А вот и ваш читательский билет.
 

Это один из ключей большого искусства, в волшебную силу которого искренне верит писательница, посвящая данной теме целый раздел своего сборника:

 
В сиянье шествуют сквозь вечность
Гонцы, избранники и маги.
В бессмертье духа человечны,
Они несут на Землю благо.
 

Творец, покоривший вершины искусства, держит в своих руках людские души. Он владеет думами и чувствами, влияет на самоощущение и ментальность, на настоящее и будущее. Эта идея гармонично вписывается в концепцию поэзии Алёны Ивановой и находит отклик:

 
И летописно и изустно
Петь Красоту – источник Света.
Творцы извечного Искусства,
Ваш дар – величие планеты!
 

Рассуждая подобным образом, писательница бережно относится к своему предназначению и, как следствие, к каждому слову. В её творчестве нет случайностей, непродуманное™, легкомысленности, небрежности. За любой фразой скрывается смысл, зашифрованный с помощью рифм и ритмов, слогов и звуков. Для читателя, который знакомится со сборником «Слово-амулет», стихотворения становятся одновременно музыкой, отзывающейся в сердце, и своего рода ребусом из мыслей и чувств, из нот и букв:

 
Музыка Ночи – симфония скорби и страсти.
Кто-то её почитает сродни фетишу.
Кто-то поёт, в повседневность вплетая отчасти.
Кто-то играет. А я её тоже пишу.
 

Его необходимо разгадать, чтобы не просто постичь основы творчества автора, но и научиться новым взглядом смотреть на литературу и жизнь, на любовь и отношения с людьми, на природу за окном и картину великого живописца, на популярный мюзикл и мелодию, сыгранную гениальным оркестром, на воспоминания и легенды, дошедшие из глубины времён, на достопримечательные места родного города и личности его обитателей.

Президент Академии Литературного Успеха,

член Союза писателей России

Ирина Игоревна Малкова

Рецензии

* * *

Уважаемая Алёна, здравствуйте.

С радостью прочитал Ваши стихи. Тонкая, почти акварельная, живопись с яркими чёрточками чудных поэтических и эмоциональных открытий. Главное сейчас – не сбиться со своей тропы. В многоголосии современной макулатурной поэзии очень трудно быть услышанным. Но это участь любого таланта… Дай Бог, чтобы у Вас всё сложилось благополучно. Дерзайте.

Желаю успехов!

Сопредседатель правления Союза писателей России,

член Международного сообщества писательских союзов,

действительный член Петровской академии наук и искусств,

писатель, поэт Константин Васильевич Скворцов

* * *

Недавно мне посчастливилось познакомиться с творчеством Алёны Ивановой, участницы международных писательских форумов и победительницы всероссийских литературных конкурсов. С большим удовольствием я прочитала её стихотворения на темы искусства, природы, любви, философских размышлений и т. д. Впечатления потрясающие. Автор великолепно владеет теорией стихосложения. Хотелось бы особенно остановиться на лексике. Алёна Иванова использует богатейший словарный запас, что говорит об эрудированности автора. Её тексты отличаются высокой лексической сочетаемостью, за этим стоят фундаментальные знания лингвистики. И, конечно же, автора отличает содержательная сторона его творений, что подчёркивает глубокую духовную составляющую самой Алёны Ивановой. Рекомендую к прочтению.

Зав. кафедрой гуманитарных дисциплин ОТИ НИЯУ МИФИ,

кандидат филологических наук, доцент

Марина Владимировна Ползунова

Стихотворения

Библиотека книжных душ

 
«Не хлопать дверью!» (Впрочем, двери вовсе нет.)
«Здесь не шумят!» (Но тишина царит от века.)
Добро пожаловать! Моя Библиотека
Всегда открыта, словно книга. Культпросвет
Неумолимо возвышает человека.
Вам скоро выпишут читательский билет.
 
 
Безвестный путник… Ваше имя – для людей.
Оно – ничто наедине с собой и чаем
В ином краю страниц и слов: он обитаем
Лишь Персонажами да горстками гостей —
Его Читателей. Мы – то, что мы читаем.
И что ни брат ваш, то изрядный лицедей.
 
 
И кто-то мнит: он перед книгой всемогущ.
Её сквернит, надев геройскую личину.
Того по долгу и по совести низрину
Я, Архивариус печальных книжных душ.
Прошу за мною! Полог тайны их откинут.
Маэстро ветер, в коридорах гряньте туш!
 
 
Читальный зал. Пустынно. Свет настольных ламп.
В нём согреваются увядшими мечтами,
Любуясь бережно хранимыми цветами,
Альбомы ветхие с гнильцою по углам;
Чуть слышно шамкают зияющими ртами.
Им снова грезится душистый фимиам.
 
 
Сюда, по лестнице спускайтесь на этаж.
Пусть не смущает вас назойливая морось.
Осколки слёз былых кумиров… Капли в море
Чреды эпох. Увы, утих ажиотаж.
Беда бестселлеров. O tempora! O mores![1]1
  О temporal О mores! – (лат.) О времена! О нравы!


[Закрыть]
Диктует мода – не талант – большой тираж.
 
 
Пройдёмте ниже. Осторожно: всюду – топь.
Удел забытых и потерянных – трясина.
Набились плотно под обложки пыль и тина.
Вдали блуждают огоньки болотных троп:
Надежда пленников немых неугасима —
Запечатлеет мох следы знакомых стоп.
 
 
Ещё этаж. А это – школьный коридор.
Не по годам интер-активным в услуженье
Идут, сконфуженно теснясь от униженья,
Под прессом лени пережившие позор…
Да что романы – сказки в кратком изложенье!
Запрещено им ранить нежный кругозор.
 
 
За мною, вниз! Ну, кто здесь тянет уголок?
Взгляните: бедный, он заломлен как закладка.
Приют обиженных небрежною повадкой —
Залитых чаем, растрепавших корешок…
Не перечислить! Им неведома разгадка,
За что их мир непредумышленно жесток.
 
 
Ещё чуть ниже! Нестерпимый тяжкий стон.
Отдел, где голос обретает боль увечных.
То жертвы умысла и злости бессердечных.
Здесь все, разорванные в клочья, что щитом
Закрыли в ссоре, все дефектные навечно,
Чей лик измазал ученический жаргон.
 
 
Пора оставить их. Пожалуйте сюда.
Да, молодёжь у нас с недюжинной смекалкой.
Не парадокс ли это: классика на свалке?
Все раритеты, дорогие, иногда —
Лишь грёза… Нынче же бесценное не жалко.
А фолианты безответны. В том беда.
 
 
Уже недолго! Скрип. Бренчанье бубенцов.
Сквозят во мраке стеллажи, совсем пустые.
Среди Читателей есть Критики слепые.
А вот и призраки непризнанных творцов:
Вмиг чуют Критика, забитые, худые,
И жаждут мести за отметины рубцов.
 
 
Смелей, для нас они – лишь тени. Вниз. Отдел.
Вы побледнели? Не волнуйтесь: там, на блюде,
Мои помощники, прилежные до жути.
Да, черви. Книжные. Как раз в разгаре дел.
Да, жрут листы. Бывают книги точно люди:
Одна обложка. Что ж, Читатель оскудел.
 
 
Один этаж – и наша цель: Архивный зал,
Моя обитель. Он, по сути, оружейный.
Конец экскурсии – извечно совершенный!..
Табличка «Выход» не горит? Я вас ввязал
В дурное дело? Не кричите, оглашенный!
Финал истории сразит вас наповал.
 
 
Ты погрузился в чтенье очень глубоко.
Библиотека не разверзнет подземелье.
Читатель, в книжный переплёт попал ты с целью
Понять судьбу Литературы широко.
Ты критик – что ж, зарубят. Грешник – тронет прелью.
Читака – что ж, червём пролезешь далеко.
 
 
Да, безоружен потаённый ваш скелет.
Маэстро ветер триумфально завывает.
Вас Архивариус к ответу призывает.
В моей руке не шпага. Слово-амулет.
Но слово меткое, и слово убивает.
Туше! А вот и ваш читательский билет.
 

Музыка сердца[2]2
  Семь пятистиший, словно семь нот на пяти линейках нотного стана, раскрывают образ Музыки Ночи – незримого, но ключевого персонажа мюзикла Эндрю Ллойда Уэббера «Призрак Оперы».


[Закрыть]

 
День умолкает, глаза гасит ясные.
Сумрак сонливый крадётся, мертвит.
Там, где сгущается мнимо всевластная
Тьма нелюдимая, тишь безучастная,
Музыка сердце живит.
 
 
Музыка Ночи – живая симфония —
Стелется шлейфом дрожащих свечей.
Ныне искусство вершится в гармонии.
Ночь призвала на свою церемонию
Россыпи нот и ключей.
 
 
Музыка тайны блистательной Оперы.
Искры из жезла, огни на воде.
Кто, вопреки прагматичным и чопорным,
Из бутафории создал утопию,
Звёзды зажжёт в пустоте!
 
 
Музыка боли забвенного гения.
Мрак её сделал светлее наш мир.
Муза творца в легендарном творении.
Неистощимый исток вдохновения,
Сцены и зала кумир.
 
 
Музыка страсти ужасного Призрака.
Яд в отраженье, мечты в зеркалах.
В стоне бессилья возможно ль хоть изредка
Не уловить сокровенного призвука?
Чуткость мудрее, чем страх.
 
 
Музыка сердца скорбящего Ангела,
Лирой небесной ты в гроте царишь
И украшаешь тончайшей огранкою
Голос любви. Ярким пламенем факела
В нём воплотился Париж.
 
 
Музыка Ночи поведает вечности
Тайну Прекрасного и Красоты.
Автор исчез, но призыв к человечности,
Гимн и влюблённым, и ждущим сердечности
Будет звучать с высоты.
 

Двести десять граммов любви

 
Обнимаю тёплый конверт
Нежно-нежно, словно младенца.
На бумаге белей полотенца
Проступают линии черт.
 
 
Безмятежно дышит пунктир,
Тихо дремлют буквы и строки.
Будут люди добры иль жестоки?
Как их примет мыслящий мир?
 
 
Двести десять граммов. Квиток.
Пропустило сердце два такта.
Бандероль. Получатель – редактор.
Застревает в горле глоток.
 
 
Беспокойно в мыслях опять
Проверяю рукопись. Помню
Каждый лист, каждый знак. Может, скромно
Отступиться? Нет, ни на пядь!
 
 
Мой ребёнок, опыт и труд.
Неужели, взяв из конверта,
Не оценят его, лишь повертят
И бесстрастно в пыль разотрут?
 
 
Травит душу плен паутин
Тех видений, сном отягчённых…
Душу в граммах измерил учёный
И заверил: двадцать один.
 
 
Что же, правда – там, в облаках.
Всё возможно разве исчислить?
Вес имеют ли чувства и мысли?
Неизвестно. Только в руках
 
 
Двести десять граммов любви,
Размышлений, грусти, надежды.
Да прошествуют мимо невежды!
Мой малютка, ну же, живи!
 

Пронзительность

 
Так неотступно юный майский дождь
В ночные окна до утра стучится!
На сердце поднебесья он похож,
Что, разбиваясь, вниз бесстрашно мчится.
 
 
И я с мятежным ливнем в унисон
Зову, собрав все силы воедино,
Тебя, мой невозможный лучший сон.
Не верю, что судьба непобедима!
 
 
Лечу, сметая грусть, сомненье, страх,
Неистово доверчивой стихией —
Румянец лишь пылает на щеках,
Да в небе блещут отсверки сухие.
 
 
И – вдребезги! Любовь, ты рядом… Но
Так прочен лёд прозрачный и неталый:
Закрыто неприступное окно,
Ты сладко спишь под снежным покрывалом…
 
 
Последний шанс на взгляд, на жизнь!.. И в крик
Сливаются пронзительные струи…
Дробят их стёкла в брызги – и твой лик
Всё гуще осыпают поцелуи.
 
 
«Любовь моя!..» Бушует вешний шквал
Неразделённой нежности в бездонных
Глубинах сердца. Как он страстно звал,
Терзая капель сбитые ладони!..
 
 
Отчаянно влюблённый майский дождь
В окно ночное до утра стучался…
Но ты не слышал стон, не ведал дрожь
И грёзой в безмятежность облачался.
 
 
Приникло солнце ласково к земле,
На миг потупив луч свой ясноглазый:
Осколки слёз на тающем стекле
Сияли, словно влажные алмазы.
 
 
Тебя согрел умытый светлый мир
И пробудил от зябкого забвенья.
Ты улыбнулся… Будто сувенир,
Хранило эхо ливня вдохновенье.
 
 
Дар губ твоих – не поцелуй мечты,
А лишь улыбка – дуновенье ветра.
Мелеет лужа, в отраженье – ты.
Но ветер счастья стоил этой жертвы.
 

Тополь[3]3
  За окном комнаты автора много лет росли роскошные тополя. Но однажды в августе срубили все до единого дерева – во всей их красе. Последними, самыми дальними, были два тополя: раскидистый исполин и за ним – стройное дерево с пожелтевшей к осени листвой.


[Закрыть]

 
Откликнись! Хочу посвятить я тебе
Уютную самую осень.
Прольётся по капельке нам в сентябре
В ладони небесная просинь.
Объятий моих золотых теплоту
И тёплое золото солнца
Укутают мягкий туман поутру
И воздух душистый с морозцем.
 
 
Приникни ко мне и спокойно усни
Под стоны полночного ветра.
О, благо и боль! Разрешили они
Нам вместе дожить до рассвета.
Не слушай отчаянный шёпот листвы
Стеснившихся робко соседей.
Напрасно страшат их осенние сны:
Мы в вечном останемся лете.
 
 
Молю, не гляди: там, внизу, ещё нет
Железного жёлтого зверя.
Какой в высоте изумрудный рассвет!
И солнце плывёт в колыбели…
Не дам подступить им к тебе, не пущу.
Пусть свалят меня – исполина!
От гроз и людей я тебя защищу.
Не бойся, моя тополина!
 
 
Ты помнишь, подобно земным облакам,
Клубилась июньская вьюга?
Пушинка-дитя, ты всё так же легка.
Зачем же дрожать от испуга?
Свободны от крепких корней, словно пух,
Мы будем, незримые, вместе.
Падут лишь стволы; но воспрянет их дух,
И мы воспарим – в поднебесье.
 
 
А там белоснежный расстелется плащ
И землю утешит, остудит…
Моя золотая царевна, не плачь!
Я рядом. А там – будь что будет…
 

Изабель

 
Вдохновенно февраль рисовал
На стекле свою музу-метель,
И случайно тебя я назвал
Изабель.
 
 
Вьюжный зов ли навеял на ум
Это имя нездешних земель?
Дух забвенья качал смутных дум
Колыбель…
 
 
За позёмкою звёздных светил,
Может, был я простой менестрель
И до смерти принцессу любил
Изабель?
 
 
Где слезами её я развёл
На холсте наших грёз акварель,
Рядом с нежностью розы расцвёл
Иммортель.
 
 
…В хрупкой вазе – нетленный букет,
Как зарница сквозь сонный тоннель,
И струится в сознании след
Изабель…
 
 
Ты взглянула, как млеет метель
В снежном флёре любви февраля,
И сказала: «Твоя Изабель —
Это я».
 

Стихийность

 
Заливистый ливень, и солнечный гром,
И радуги вспышка!.. Смех капель дробя,
Небесное чудо вещает о том,
Как страстно и нежно люблю я тебя.
 
 
В бушующей зелени лета зенит
В разгаре полуденной рыжей жары
Прохладно-прекрасное нечто творит,
Вверяя земле поднебесья дары.
 
 
Души торжество – вольный грома раскат,
Где звонкому ритму сверкающих струй
Колотится сердце обмершее в такт,
Впивая лучистый любви поцелуй.
 
 
Так пусть же резвится гроза до зари
И в зайчиках счастья рассыплется свет!
Когда ты со мной, в мире сказка царит —
Вот чуда природы нехитрый секрет.
 

Ускользающее море

 
Как немыслимо и ясно,
Что морское полотно
Ускользающе прекрасно —
Сквозь вагонное окно!
Рельсы словно утонули
В изумрудах и лазури.
В небесах, волну целуя,
Мчится поезд ввысь на дно!
 
 
По волнам влечёт куда-то —
В полусне иль наяву —
Луч лилового заката,
Блики ластятся к стеклу.
Солнце ало-золотое
Изливается слезою
В замечтавшееся море,
Провожая вдаль стрелу.
 
 
Сизый воздух, тени, горы.
Красноватый тает круг…
Миг – и чудо. Солнце в море!
Из воды зарделось вдруг!
В забытье воспоминанье,
Серебристое касанье.
Волны небом осияны,
Светом невесомых рук.
 
 
Вихри, стрелы и спирали
Вьются вязью по воде.
Акварель узорной дали
Ускользает в полутьме.
То затейники-дельфины?
Или кто неуловимый
Свёл высо́ты и глуби́ны
Воедино на холсте?
 
 
В тёмно-синий тёплый бархат
Мрак укутал города.
Море плещет, словно арфа…
Ах! И скрылось навсегда.
Но плывёт по небосклону,
Серебром пронзая полночь,
От волны с веленьем «помни»
Путеводная звезда.
 

Музыка осени

 
Осень укутала звончатость летнюю,
Звук облекла в облака и туман.
В мягком безмолвии чудо заметнее:
Праздник – День музыки – осени дан.
 
 
Вьюжит зимою симфония льдистая,
Вьётся весной виртуозный этюд,
Резв летний туш… Партитура пролистана,
Не обретён лишь душевный уют.
 
 
Музыка осени – тихая, тайная,
Чувства до ноты изведаны в ней.
Притчи дождя, листопада предания…
Сердце в сквозистых просветах видней.
 
 
В день октября, словно сердце осеннее,
Музыка голос дарует творцам —
Самое редкое, самое ценное
Золото верным искусству певцам.
 
 
Луч вдохновения, роскошь нетленная —
Жар благородных осенних лесов —
Воспламеняет талант и стремления:
Истинный знак золотых голосов.
 

Промысел муз

Посвящается

преподавательницам вокала

 
Есть сокровище в мире бесценное.
Это музыка – «промысел муз».
Слышно в пении сердца биение,
Словно истина в голосе чувств.
 
 
Да, вы музы, ведь скрыто, я думаю,
В вашем деле веленье небес —
Голоса неокрепшие, юные
Вдохновлять на творенье чудес.
 
 
Благодарны за искру небесную,
Что вы дарите ученикам,
Ввысь возносят всё новые вестники
Песню, ясную всем языкам.
 
 
Пусть же льётся свободно, стремительно
Изумительных звуков каскад!
Вы – искусства творцы и хранители,
Вдохновения истинный клад!
 

Призвание Артист

Посвящается артисту

музыкального театра

Ивану Ожогину

 
Отмели, сентябрём очарованы,
Календарь и афиша свой лист.
При рождении свыше даровано
Вам призвание было: Артист.
 
 
Это честь и особая миссия —
Утешать и тревожить сердца.
Это счастье – меж бездной и высями
Обрести вдохновенье творца.
 
 
До мельчайшей крупицы со щедростью
Вы приносите людям свой дар
И талантом поистине редкостным
Разжигаете в зале пожар.
 
 
Персонаж – альтер эго Артиста, ведь
Вы живёте на сцене всерьёз.
Ваша роль – не игра, это – исповедь.
Омут взгляда волнует до слёз.
 
 
И, внимая чудесное пение,
Ощущаешь почти не дыша
Трепет, лёгкость… и то откровение,
Что способна постичь лишь душа…
 
 
Дивный голос! Безбрежный, летающий
В мыслях, чувствах… В нём силы волна,
Песнь просторов родных и вскипающий
Дух, которым гордится страна.
 
 
Богатырское что-то, былинное
В вашем облике видится мне.
В скрытой мудрости речи причина ли,
Иль небесных очей глубине?
 
 
А венчает достоинств соцветие,
Что идёте вы славной стезёй —
Человек, за свои добродетели
Награждённый прекрасной семьёй.
 
 
Листопадом пусть сыплются премии
И судьбы небосвод будет чист!
Мира, счастья, здоровья, горения
И везения! Браво, Артист!