Текст книги "Элион Ватсон и последнее заклятие"

Элион Ватсон и последнее заклятие
Алёна Иванская

© Алёна Иванская, 2023

ISBN 978-5-4490-6758-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1
Воспоминания

Элион отложила очки и утомленным жестом потерла глаза. После нескольких пробных чар, восстанавливающих здоровье, глаза изрядно устали: такие заклинания сопровождались яркими желтыми вспышками. Через два года работы в госпитале, где почти каждый раз требовалась то магическая диагностика, то восстанавливающие заклинания, то общеукрепляющие чары, зрение начало резко падать. Сначала его поддерживали различные зелья, но потом перестали помогать и они. Элион видела все хуже. Это была очередная жертва за могущество шести стихий.

Были и другие…

Девушка до сих пор помнила, как её наставник – Алефтин Каллиани – сказал ей, что время для нее идет быстрее, чем для обычных волшебников, и ледяной страх сковал её от этого знания. Она тогда долго глядела на себя в зеркало, пытаясь найти симптомы преждевременного старения. Ведь ей только двадцать четыре года… Стихии забрали у неё многое, но взамен дали возможность исцелять, преобразовывать, и даже в некоторой степени воскрешать.

За такое чудовищное могущество Элион заплатила должную цену собственной жизнью.

Девушка закрыла массивный фолиант – она выискивала старинный рецепт зелья для госпиталя, (в последнее время это стало для неё чем-то вроде хобби), и не глядя щёлкнула пальцами.

Яркие огненные пульсары, застывшие под потолком и освещавшие библиотеку, спустились к ней на ладонь и впитались в кожу.

Элион подобрала складки профессорской мантии из темно-зеленого бархата и вышла в темный коридор.

Тьма, таившаяся по углам, привычно потянулась к ней, путаясь в складках одежд, в густых каштановых волосах, отросших почти до пояса. Элион втянула в себя ауру ночной стихии и позволила ей обнять себя. Это её успокаивало. Стихия тут же начала прокрадываться к её душе, насаждая ум смутными образами и тёмными желаниями. Элион резко изгнала её прочь и выставила ментальный барьер, не подпускающий коварную стихию к своим мыслям и чувствам. Тьма покорно отползла вглубь коридора.

Ночная – самая коварная стихия, которой девушка умела управлять. Она может пробраться в душу и посеять смуту, застилающую здравый смысл, но в то же время Ночь дарила покой и умиротворение. Именно поэтому маги ночной – или Иной – стихии имели превосходное самообладание и владели самыми сложными техниками ментальной защиты. И именно они были способны на самые ужасные поступки.

У Элион были врожденные склонности к двум стихиям – воздушной и ночной – поэтому ей приходилось бороться с так любившей её тьмой.

Девушка медленно шла по галерее Золотого корпуса Чаромагиса, и вспоминала, как впервые явилась в комнату №17 в профессорской мантии. Мэриона и Биотрисс – её лучшие подруги – разом сделали шутливый реверанс, а Клео и Вио (сёстры-оборотни, с которыми они делили комнату) целую неделю называли её «профессор Ватсон».

В действительности Элион не была профессором, она ещё не окончила академию, но мантия полагалась ей за работу в госпитале. У этого были плюсы. Девушка могла назначать взыскания провинившимся ученикам, наравне с профессорами патрулировала коридоры ночью и смотрелась равной Люцию, так и оставшимся в Чаромагисе преподавателем теории магии у младшего звена.

Учебный семестр ещё не начался. Элион приехала за неделю до начала занятий, чтобы привести в порядок госпиталь, классифицировать зелья и мази. Завтра должны были приехать ученики, и, как правило, некоторые из них все-таки ухитрялись простудиться на летучих кораблях.

Элион очень скучала по Мэрионе и Биотрисс, хотя они расстались на лето всего полтора месяца назад. И не только по ним, по всему теперь уже 12 курсу.

Сердце девушки сжалось. Это выпускной год в Чаромагисе. Впереди был диплом, государственные экзамены по заклинаниям, зельям и общему волшебству в присутствии министра магии, мантия выпускника школы, выпускной вечер, расставание с друзьями… Она потрясла головой, отгоняя грустные мысли. Ещё только август и занятия даже не начались. У неё будет время насладиться школьной жизнью.

Этот огромный, уютный замок стал для Элион вторым домом. Она любила лестницы, теряющие ступеньки, длинные переходы из корпуса в корпус. Она любила теплицы с редкими травами и головокружительной красоты цветочные оранжереи академии. Сад, цветущий весной и сладко пахнущий пыльцой, озеро, искрящееся на территории парка, лес, в котором скрывалась главная тайна Чаромагиса – Колодец Истины, и, конечно пляж. Сколько раз они с подругами тайком сбегали на пляж, чтобы искупаться в океане, хотя это было строжайшим образом запрещено.

Элион любила приходить на поляну, где находился Колодец Истины. В прошлом году она много времени посвятила изучению этого уникального природного источника магии. Колодец поглощал в себе магические артефакты и освобождал магию, заключенную в них, а обычные предметы оставались невредимыми. Элион заметила, что рядом с колодцем ей не хотелось спать. Ради эксперимента она провела возле колодца 9 ночей и оставалась бодрой и отдохнувшей. Ночью вода в колодце была прозрачная, а не черная, как днём, и сам колодец был совсем неглубокий, до его дня можно было достать рукой, однако делать этого Элион не стала. Её целью было выяснить, есть ли у колодца целительные свойства, кроме тех, что помогали не спать.

Элион не заметила как, задумавшись, она дошла до башни 12 курса и оказалась на пороге общей гостиной. Она толкнула дверь и вдохнула привычный запах книг и шерстяных пледов, покрывающих множество кресел.

Здесь прошла большая часть её жизни. Вечерами в гостиной ярко пылал камин, звучал смех, было тепло и уютно. Их курс был самый дружный. Только их курс мог закатить шумную вечеринку в честь чьего-нибудь дня рождения, а потом отмывать котлы в классе зелий профессора Полаева в качестве взыскания. Однажды они не дали закрыть школу, окружив её живым кольцом во главе с Мэрионой, а ещё раньше – организовали спасательную операцию учителей, попавших в беду.

Элион улыбнулась, вспомнив события двухлетней давности, когда она, оправившаяся после войны с Арахнусом – огромным демоном-оборотнем, повелевающим нежитью – вернулась в гостиную, и её встретил восторженный рев множества голосов, аплодисменты и многочисленные расспросы о подробностях сражения. Её однокурсники не могли угомониться всю ночь. Орден Мерлина первой степени, который она получила из рук министра Фельуса в госпитале, пошел по рукам и вернулся к ней с изрядно помятой ленточкой. По мнению самой Элион ордена Мерлина была достойна добрая половина её курса, ведь это они помогали и поддерживали её во всем.

Девушка прошла по комнате, шурша бархатной мантией, сделала пасс – свечи факелы и лампы разом зажглись, освещая только что убранную к завтрашнему приезду учеников гостиную. В отличии от других магических академий, Чаромагис не чурался достижений немагов. В нём было электричество, хотя работало оно больше по законам магии, а не физики. В подвесных лампах зажигались маленькие магические огоньки.

Элион села в кресло у камина, и вспомнила своего наставника Алефтина Каллиани. Этот хитрец никогда бы не признался, что пока она лежала в госпитале без сознания после укусов нежити, он все время находился у неё кровати. Варил какие-то персональные зелья, рассчитанные только на её организм, и поддерживал её силы заклинаниями. Тот факт, что Каллиани – этот высокомерный, придирчивый и невыносимый во всех отношениях человек – ухаживал за ней, просто в голове у неё не укладывался, и когда мадам Кресцова рассказала её об этом, ей сердце наполнилось нежностью к своему наставнику. Конечно, Каллиани врединой быть не перестал, но Элион смотрела на него уже по-новому, уважала и любила ещё больше. Мастер Алефтин когда-то был вызван специально для неё из школы стихийных магов Олакрез, и именно он научил её всему, что она знала.

Ещё с ней находился Алин – небесный эльф, когда-то по случайности попавший в Чаромагис и оставшийся преподавать Природную магию. Он поддерживал её ментальное здоровье. Алин был ещё одним удивительный человеком в её жизни. Её связывали с ним крепкие узы дружбы. Элион испытывала особенную любовь к этому прекрасному златовласому эльфу, они пережили вместе нападение злобной Эретомагистки Дианы Эалинор, войну с нежитью, Элион была обязана Алину жизнью.

Девушка, задумчиво улыбаясь, поднялась на второй этаж по лестнице, сокрытой в башне, и вошла в комнату с номером 17.

Там был непривычный порядок. Кровати, стоявшие в ряд вдоль прямой стены, были идеально застелены, книги на общем столе сложены в ровный строй. «Это ненадолго, – с улыбкой подумала Элион, – до приезда Мэрионы».

Когда её дорогая подруга приезжала в Чаромагис, в их комнате до конца учебного года царил «творческий хаос» – так Мэриона называла бардак, состоявший из книг, перьев, самопишущих тростинок, листов бумаги, пергаментных свитков, конспектов лекций, одежды, кучей сваленной на её половине комнаты. «Когда все лежит на местах, я ничего не могу найти! – жаловалась Мэриона, тряхнув гривой рыжих волос, – а так у меня все под рукой».

Раз в месяц Биотрисс бунтовала и все-таки убирала её вещи. «Я не могу жить в свинарнике! – заявляла златовласая, хрупка Биотрисс, – или убирай свои вещи, или я от вас съеду!» Но порядка, как правило, хватало до вечера, когда Мэриона возвращалась с занятий, «творческий хаос» возобновлялся.

С ними на курсе учились сестры-оборотни. Четырнадцать высоких, красивых, совершенно одинаковых девушек, которые могли превращаться в пантер. Их не могли отличить профессора, но Элион знала всех по имени. В комнате с Элион и её подругами жили две из них – Клеопатра и Виоланта. Помимо оборотней в Чаромагисе учились другие волшебные расы: эльфы, гномы, вампиры. Чаромагис был единственной академией чародейства, которая открыла двери для волшебных существ.

Элион взглянула в окно. Алеющий восток зарумянил лес и позолотил сахарные верхушки гор. Высокие молчаливые сосны слегка покачивались на ветру, пропуская сквозь свои раскидистые, вечнозелёные кроны летний ветерок. Ночь истаивала, растворялась в рассвете, подчиняясь солнечному свету. Порыв тёплого ветра, еще дышащего ночной прохладой, долетел до окна, возле которого сидела Элион, и затронул лёгкие занавески. Девушка закрыла глаза и глубоко вдохнула свежесть раннего утра.

Наклонности Элион к воздушной магии открылись в 12 лет, как раз по пути в Чаромагис. По её вине тогда летающая ладья, на которой ученики добирались до школы по воздуху, попала в ураган. Вспомнив свой первый курс, Элион погрустнела. Тогда ещё были живы её любимый пегас Прометей, Ринат, Вирна и много кто ещё. Они пали жертвами ужасных событий, творившихся в школе за время её пребывания в ней. Элион до сих пор очень тосковала по Ринату. Его убила Диана Эалинор – сильная чёрнокнижница, убила безжалостно и бесполезно. Ринат просто попался под руку, смерть его была случайностью и не должна была произойти. Два года назад Элион свидетельствовала в суде в пользу Дианы Эалинор, которая сыграла не последнюю роль в войне с Арахнусом и этим искупила часть своей вины. Её приговорили к заточению к магической тюрьме на 20 лет.

Элион жалела её. Человек, погрязший в жажде власти, позабывший себя от ненависти заслуживает жалости. Девушка слышала, что в тюрьме Диана попросила книг и изучает стихийную магию. Конечно, на её запястьях надеты специальные браслеты, которые не позволяют ей колдовать.

Солнце тем временем коснулось башен серебряного корпуса, и их крыши окрасились в буйный рыжий. Следом осветился подвесной мост, соединяющий золотой корпус с серебряным. И наконец, солнце добралось и до окна Элион.

Девушка прищурилась и прислушалась к тихим голосам, доносящимся со стороны леса. Это проснулась пятая, самая загадочная и непостижимая, живая стихия, зовущаяся Квинтэссенция. Стихия живых существ, деревьев, чувств, всего, что имеет душу. Элион ощущала её, как живительную силу, и поток мыслей, настроений, эмоций, обрывков фраз на неизвестном языке. Именно такой магией обладают эльфы – это очень тонкая материя. Девушка медленно поздоровалась со стихией, доносившей до неё настроение леса за Чаромагисом, и ощутила душевный подъем: лес узнал её и ответил.

Внезапно перед её мысленным взором возникло видение: белеющий корабль, плывущий по облакам, словно по волнам.

– Спасибо, – поблагодарила Элион стихию, предупредившую её о приближении воздушных кораблей с учениками школы. Так иногда бывало. Поскольку Элион была ясновидящей, то стихийная магия давала ей доступ к ментальному общению в виде видений.

Элион встала со стула, одернула мантию и исчезла, чтобы появиться на крыльце золотого корпуса. По парку она торопливо прошла пешком. Маги, конечно, умели телепортироваться куда угодно и когда угодно, но прогулка была для них предпочтительней, и переносились они только в спешке. А может быть, это было связано со случайным расщеплением тела на несколько кусков при неправильно сплетённом заклинании. В любом случае, телепорт использовали только при необходимости.

Девушка вышла за территорию школы, минув пегасню и озеро, и уже не спешила. На посадочной площадке недалеко от главных ворот шли на посадку две воздушные ладьи. Из первой развернулась розоватая полупрозрачная лесенка, и на неё, покряхтывая, вышел коренастый мужичок, в зеленой мантии профессора Чаромагиса. Это был профессор зелий – Бенедикт Полаев. Он был мрачен и раздражен. Элион усмехнулась про себя: это было нормальное его состояние.

– Доброе утро, профессор Полаев! – проговорила Элион, радостно улыбаясь.

Низенький профессор, опираясь на изогнутый посох, косолапо спускался по магической лестнице.

– Это как посмотреть, мисс Ватсон, – сварливо отозвался он, – вы считаете, что целые сутки вести кучу орущих детишек, то и дело норовящих сигануть за борт – это хорошее начало дня?

Элион сдержанно улыбнулась. «Куча орущих детишек» уже боязливо выходила на лестницу, будто проверяя, дозволено им уже спуститься с корабля, или нет.

– Ну, спускайтесь уже, чего встали столбами! – через плечо прикрикнул профессор, и ребята торопливо начали по одному выходить из корабля.

Элион очень сомневалась, что при Полаеве кто-то вообще отважился бы лишний раз открыть рот, не то «сигануть» за борт.

Следом прибыли шестой, седьмой и восьмой курсы, вместе с профессором Миннис – школьным завучем. Потом приехала Умтушь – директор Чаромагиса с начальными курсами: с первого по третий. По традиции директор всегда сопровождает новичков. Восьмой, девятый и десятый курс прилетел с профессором Плюшковым и профессором Синифой, а одиннадцатикурсники и выпускники чуть запоздали, их сопровождал Алин.

Как только на площадку прилетел последний корабль, и из него показалась магическая лестница, небесный эльф сошел с неё, тепло поздоровался с профессорами и с Элион.

– Сейчас начнётся, – предупредил он.

– Что они придумали? – шепнула Элион.

Выпускники каждый год прилетали в Чаромагис не просто так, а с представлением. В прошлом году 12 курс, игнорируя лестницу, спустился с корабля при помощи левитации с фейерверками и световыми молниями. Было очень красиво.

– Увидишь, – усмехнулся эльф.

Из корабля полилась задорная музыка, и на лестницу выпорхнула Вио в красной мантии. Она, пританцовывая, стала спускаться вниз, вслед за ней показалась Клео в оранжевой мантии, и точно так же танцуя, спускалась вслед за сестрой, так на лестницу вышли все сёстры-оборотни в мантиях цветов радуги, выстроились на ступеньках и начали петь гимн Чаромагиса. Из окон корабля выстреливал радужный свет, и летели разноцветные искры, осыпая одинаковых девушек. Оборотни вышли на поляну и, танцуя на манер немаговского мюзикла, пели гимн. Потом с лестницы спустились все остальные выпускники и станцевали немыслимый танец, перестраиваясь в причудливые узоры.

Элион видела среди них Мэриону и Биотрисс, и, смеясь, подхлопывала им вместе со всеми. Умтушь даже подплясывала вместе с учениками, Полаев сохранял неодобрительное выражение лица, но Элион видела, как он подтопывал ногой в такт песне. Профессор Миннис – самая строгая и непреклонная из всех профессоров – растерянно топталась на месте, явно не зная, как реагировать на подобное безобразие.

Песня закончилась, и выпускники сорвали громовые аплодисменты. На фоне всеобщего веселья, Элион услышала голос Мэрионы:

– Эй, профессор Ватсон! – полноватая, круглолицая девушка шла к ней, слегка запыхавшись, и держала в руке оранжевый пульсар. Она была эретомагисткой – волшебницей, умеющей колдовать без проводника, (палочки, кольца или посоха). Её ярко-рыжие кудри торчали в разные стороны, а глаза блестели.

Элион сложила руки на груди.

– Я же просила, не называть меня профессором, – скучающе произнесла она.

В ответ Мэриона ухмыльнулась и от души обняла Элион.

– Я по тебе скучала! Жаль, тебя не было с нами на представлении, с тобой было бы ещё лучше!

– На мне были бы спецэффекты, – засмеялась Элион.

Слева раздался визг и топот.

– Берегись! – только и успела проговорить Мэриона, как на них накинулся желтый смерч.

Биотрисс в ярко-желтой мантии стискивала их обоих в сокрушительных объятиях.

– Я так по вам соскучилась! О, мои дорогие! – говорила она.

– И поэтому ты решила нас придушить, – сдавленно проговорила Мэриона.

В отличие от неё, Биотрисс была тоненькой, светловолосой, до прозрачности белокожей. За её волосы выгорели настолько, что имели пепельный оттенок.

– Биотрисс, ты скоро будешь похожа на привидение, – констатировала Мэриона, разглядывая её, – ты хоть чем-нибудь питаешься помимо энергии вселенной.

Биотрисс пропустила её слова мимо ушей. Она разглядывала Элион.

– Ну? – насмешливо поинтересовалась та, – осмотр окончен? Каков диагноз?

– Ты слишком бледная, – покачала головой Биотрисс, – и опять не спала ночью! Не спорь, я вижу по кругам под глазами.

– Кто бы говорил про бледность, – улыбнулась Элион, и, обняв за плечи своих подруг, повела их в замок.

Ученики тоже вереницей потянулись к воротам.

Глава 2
Кассандра Риссейн

Утро в академии чародейства Чаромагис началось вполне себе обычно. Удар колокола возвестил начало нового дня, потревожил сонную тишину гостиных и спален. И сразу же, стоило только смолкнуть гулкому звуку, в комнате №17, принадлежавшей пятерым выпускницам, раздался пронзительный визг.

Элион, давно проснувшаяся и тихонечко лежавшая под одеялом, даже не удивилась. Её рыжая соседка по комнате Мэриона только глубже зарылась в подушку, попутно бросив в источник звука безобидный пульсар. Вторая соседка по комнате – оборотница по имени Клео – недовольно повернулась на другой бок. Третья соседка – Виоланта, родная сестра-близнец Клео – вообще не проснулась. Элион всегда завидовала ей.

Визг перешел в недоумённое покашливание и через мгновение совсем затих.

– Биотрисс, в твоём возрасте пора уже перестать бояться Барбоса, – негромко проговорила Элион.

Её четвёртая соседка по комнате виновато засопела.

– Я не выношу это существо, – плаксиво пожаловалась она, осторожно выглядывая из-за одеяла, – оно противоестественное! Кому только в голову пришло создать такое!

Противоестественное существо, довольное произведенным эффектом, нахально пряталось под кроватью Биотрисс, и только стоило ей вылезти из-под одеяла, тут же с громким лаем выскочило и кинулось лизать ей уши. Визг повторился тремя октавами выше.

Барбос был наполовину собакой, наполовину птицей. Пушистый, слегка подросший щенок имел большие белоснежные крылья и выглядел довольно милым. К тому же, он был добрым и ласковым. Элион никогда не понимала, чем же он так пугает Биотрисс. Помимо крыльев у Барбоса имелся длинный заострённый нос, похожий на клюв, покрытый волосами, и закрученный спиралькой голый розовый хвост, совсем как у поросёнка. Барбос был единственным в своём роде, полностью магически созданным существом. Какой-то маг очень давно создал его, наделив бессмертием, и Барбос жил в Чаромагисе возле пегасни и разносил почту. Сложно было судить о цели создания этого существа; толи маг пытался возродить какой-нибудь старинный вид животных, исчезнувших в незапамятные времена, то ли ему просто было скучно.

– О, Мерлин! Биотрисс, ты опять за своё? Сколько можно?! – простонала с кровати Мэриона. Её слова слышались неразборчиво из-под подушки. – Хоть в первый день дай поспать, имей совесть!

Элион слегка подула в сторону окна, и воздушная стихия мягко отворила окно, впустив в комнату свежесть утра.

Вио сонно села на кровати.

– Мне приснилась немаговская пожарная сирена, – проговорила она, потирая глаза, – Барбос принёс письмо?

Элион глянула на голубоватый конверт из плотной бумаги.

– Это мне, – констатировала она, и, не прикасаясь, вскрыла послание.

Из конверта с тихим шелестом вылетел сложенный листок с ярким гербом министерства магии, и, зависнув на уровне лица Элион, развернулся.

– Министерство в очередной раз отказало мне в разрешении на врачевание эльфийской магией, – досадливо проговорила она и бросила конверт на стол.

Тяжёлый лист, качаясь, опустился на полированную поверхность и мгновенно вспыхнул. От него не осталось и следа.

Биотрисс внимательно проследила весь процесс и задумчиво проговорила:

– Отличный пример растворения одной материи в другой, путём преобразования энергии одной стихии в другую.

Клео согласно кивнула. Мэриона буркнула, чтобы подруги не засоряли её нежные уши умными словами с самого утра.

– А что министерство имеет против эльфийской магии? – поинтересовалась Вио, натягивая школьную форму.

Из-под серебристой окантовки синей форменной юбки выглядывал кончик кошачьего хвоста с глянцевой чёрной шерстью.

– Ничего, – недовольно ответила Элион, – кроме того, что они отказываются признавать сам факт её существования. Речь идёт именно о магии небесных эльфов, а не обычных, земных. По всем документам небесного города Нимбулиас не существует. Это такое измерение, которое никто не исследовал, и поэтому небесных эльфов нет, и магии их тоже. А то, что эльфийская ворожба – самое быстродействующее средство лечения болезней, министерство не волнует. Слишком много бумажной волокиты.

– А что если показать им нашего Алина, спросила Клео, – пусть попробуют определить его расу! Ни к одной земной он явно не относится.

– Пробовала. – Скучающим тоном ответила Элион. Она тоже выбралась из постели и приводила себя в порядок, – Фельус отказывает в аудиенции под самыми разными предлогами. Последний раз он сказал, что дома его ждёт любимый пудель, не кормленный с самого утра.

– Хамство! – констатировала Мэриона. Она уже сидела на полу в позе солнца. Мэриона всерьёз увлекалась йогой.

– Не то слово! – горячо согласилась Элион, вспомнив тот случай.

Сам Алин, когда-то по ошибке попавший в земное измерение и ставшийся преподавать в Чаромагисе, отнесся к самодурству министерства с иронией. Он сфотографировался на магический фотоаппарат и прислал министру новогоднюю открытку с фотокарточкой, подписанной: «Ваш несуществующий друг». После этого в Чаромагис нагрянула нежданная проверка и сновала из угла в угол кабинетов целую неделю, раздражая учителей.

Курс Элион устроил комиссии грандиозные проводы. В последний день они пробрались в загон пегасни, и накормили пегасов, которые были впряжены в министерские колесницы, морковью. А морковь действовал на пегасов так же, как валериана действует на кошек. Чиновников и колесницу отыскали спустя несколько дней неподалёку от Деревни Девяти Радуг, напуганных и голодных.

– Ты уже определилась с темой дипломной работы? – с интересом спросила Клео у Элион.

– Мэриона издала полный омерзения звук.

– Не напоминайте мне об этом. Мой дипломный руководитель – Полаев.

Элион улыбнулась.

– А мой – Каллиани.

– Ещё хлеще!

– Ты к нему несправедлива, Мэриона, – спокойно возразила Элион, – я до конца своих дней буду благодарна ему за то, чему он меня научил.

– Слава Мерлину моё обучение с этим цербером закончилось! – фыркнула Мэриона, меняя позу.

Её увлечение йогой продолжалось. Волшебница утверждала, что медитация помогает ей справляться с её вспыльчивым характером и нормализовать эретомагический баланс внутри тела.

Элион покачала головой, испытав тёплое чувство к своей подруге. Она любила Мэриону за то, что она была непосредственной и открытой, как малое дитя.

– Я хочу изучить целебные заклятия эльфов, – сказала Элион, – хочу официально доказать министру, что их магия есть и она прекрасна.

– Не боишься лишиться диплома по причине антинаучности? – спросила Биотрисс с сомнением, – было бы неприятно после стольких лет учёбы…

Элион приподняла бровь, выражая вежливое недоумение. Этих ядовитых и многозначительных жестов она нахваталась у Люция, который обладал удивительным талантом оскорблять людей, не произнося ни слова.

– Лишат диплома? Меня? – вкрадчиво переспросила она, и в её глазах полыхнуло фиолетовое пламя, делая их нечеловеческими.

Мэриона усмехнулась.

– Орден Мерлина, Биотрисс. – сказала она, – министр выдал его сам, и он прижжёт ему язык. И даже не в награде дело: это же Элион Ватсон! Одна из самых могущественных волшебниц современности! Кто осмелится лишить её диплома?

Элион слегка улыбнулась. Мэриона сказала о её могуществе так легко, словно бы это не имело никакого значения для окружающих. Элион была благодарна своим близким за их дружбу в те времена, когда она была рядовым магом, и тогда, когда она стала повелительницей шести стихий. Их отношение к ней никак не поменялось. Элион давно привыкла, что младшеклассники придумывают всякие легенды вокруг её силы и таскаются за ней хвостом с утра до вечера. Ученики постарше завидуют, шепчутся по углам. Находятся даже те, кто её боится. Мэриона, Биотрисс, Клео и Вио принимали её всякой: разъярённой, когда вокруг начинает мерцать воздух и подскакивает температура, уставшей, расстроенной, когда по комнате летают ледяные ветры, радостной и обиженной, сильной и слабой. Элион любила их за это.

– Ну, с Элион всё понятно, – потягиваясь, заявила Виоланта, – я так и думала, что она обратиться к какой-нибудь малоизученной магической теме. А что ты, Мэриона?

Девушка помялась.

– Я ещё не решила…

Биотрисс и Клео так и замерли на месте. Мэриона залилась краской.

– Ну и что! – с вызовом воскликнула она, – я ещё не знаю, кем я хочу стать в этой жизни, и что я буду делать после Чаромагиса.

– В смысле? – удивилась Клео, – ты ведь хотела остаться в аспирантуре и стать преподавателем. Мы все этого хотели.

Элион задумчиво поглядела на Мэриону. Разговор о будущей состоялся у них в конце прошлого учебного года. Каждый студент заполнял анкету на предмет дальнейшей деятельности, и они впятером изъявили желание остаться в Чаромагисе. Половина их курса оставалась в аспирантурах разных магических школ. Многие оборотницы и вампиры возвращались в родную Деревню Девяти Радуг.

– Я не чувствую, что будущее академика волшебства – это моё, – проговорила Мэриона, – аудитории, журналы, уроки, бесконечные потоки малолетних балбесов, типа меня… бррр! Меня надолго не хватит. Вот для Биотрисс – это самое то, правда, Биотрисс?

Тут произошло что-то очень странное. Биотрисс вдруг торопливо надела блузу, которую держала в руках, и схватила первую попавшуюся книгу вверх ногами.

– Где-то тут было… ага, вот оно… – пробормотала она, залившись ярким румянцем, и, пятясь, вошла в ванную.

Девушки переглянулись.

– Так и знала, что она преподнесет какой-нибудь сюрприз, – задумчиво проговорила Мэриона, – интересно, что она задумала?

– Биотрисс не собирается оставаться в Чаромагисе? – растерянно произнесла Виоланта.

Её вопрос прозвучал, как вопрос искреннего детского разочарования: «В этом году рождества не будет?»

Элион внимательно посмотрела на захлопнувшуюся дверь в ванной. Биотрисс всегда хранила чужие секреты лучше, чем свои.

– Я в любом случае останусь в Чаромагисе, – твёрдо заявила Клео, – В Деревню Девяти Радуг я вернусь ещё очень нескоро.

– Почему, – удивилась Мэриона.

Вио вздохнула.

– После эпидемии, которую наслали на нашу деревню несколько лет назад, многие жители погибли. Урождённые оборотни, вампиры и гномы и до этого были немногочисленны, но теперь нас совсем не осталось, – грустно сообщила Виоланта.

– Альфа видит смысл существования девушек в продолжении рода, – с внезапной злостью воскликнула Клеопатра, – он навязывает нам брак силой, говорит, что это наш долг.

Вио успокаивающе коснулась плеча сестры, а Биотрисс, вышедшая из ванной, в замешательстве застыла – она ещё никогда не видела, чтобы всегда уравновешенная Клео вдруг принималась кричать.

– Альфа – это… ммм… ваш король, да? – уточнила Мэриона.

– Старший в нашем роде, – уже чуть успокоившись, пояснила Клео, – хранитель рода, который несет ответственность за нас всех.

– И он имеет право распоряжаться вашими жизнями? – Спросила Биотрисс с возмущением.

Клео горько покачала головой.

– Это особые отношения между членами древней общины, – сказала она, – обычно приказы альфы не обсуждаются. Но я не собираюсь выходить замуж за того, кого не знаю, чтобы нарожать кучу детей! – сила голоса Клео вновь окрепла, – не такой жизни я себе желаю.

Виоланта вдруг улыбнулась, открыто и нежно.

– А мне повезло, – негромко сказала она, – мой жених добродетелен и честен.

– Ты влюблена, Виоланта, – грустно улыбнулась Клео, – а я – нет.

Элион впервые задумалась о том, насколько сестры-оборотни, будучи как две капли воды похожи друг на друга внешне, разные. Она всегда воспринимала их как единое целое, неразделимое. Из Вио со временем получится замечательная мать нескольких детей, а Клео видит свою жизнь в преподавании…

В распахнутое окно величаво вплыл звук колокола, призывающего всех к завтраку. За дверью в их спальню уже давно слышался топот спускающихся по лестнице и приглушённые голоса беседующих в гостиной.

Элион взмахом руки застелила свою кровать, и, поправив воротничок блузки, вышла на узкую винтовую лестницу, а потом и в гостиную.

– Встретимся на общих занятиях, – улыбнулась Биотрисс.

Они с Клео с самого утра уходили на дополнительные уроки Древних Рун.

У Мэрионы было свободное утро.

– Чем займёшься? – Элион наблюдала, как её рыжая подруга, неуклюже спускается с лестницы. Ступеньки были мелкие, низкие и к ним нужно было привыкнуть.

– Не знаю, наверное, нужно воззвать к совести и все-таки подумать над темой дипломной работы.

Элион усмехнулась. Она не сомневалась в том, что Мэрионе удастся разбудить свою совесть минут на пять, после чего, она со спокойной душой отправится гулять по парку Чаромагиса с вампиром Кузей, ловя гаснущее лето.