Текст книги "Сказки Милой избушки"

– Тётя, мы от Вас не уйдём. Обещаем. Хотим, как Вы, в роскоши жить.

– Вот так-то! – самодовольно сказала Лиса и оставила племянников в их комнате.

На следующий день Лиса велела им поиграть до вечера, а потом, как стемнеет, пообещала отвести в то место, где можно много вкусненького набрать.

– Не всё же вам моим добром кормиться, – заметила она. – Надо что-то и самим в дом принести.

Племянники согласно кивнули.

Ночью привела она их в кладовую большого дома. Там жил богатый фермер с дочерьми. Дверь Лисе знакомые мыши отворили. Набрала она целый мешок продуктов, а племянники ей помогали; да быстренько домой.

– Но это же неправильно, тётя. Мы же чужое взяли, – вдруг возьми и скажи лисёнок. Помнил он, что отец учил их брать только пойманное, а не украденное.

– Что? – повысила на него Лиса голос. – Ты меня воровкой назвал? Как ты посмел?

– Нет, я только хотел сказать, что чужое… – попытался оправдаться лисёнок.

– Ваш папочка думает, что жить можно тем, что честным промыслом заработаешь. А я считаю, что тем, что добудешь. И не важно, как. Если хозяева не позаботились как следует о своём добре, значит, поделиться согласны. Поняли?

– Да, – пугливо ответил лисёнок. А племяшка в знак согласия закивала.

– Мы не глупые, – пояснила она.

И стали с той поры лисята жить у тётушки Лисы. Старательно внимали её советам и складывали себе в мешок то, что не слишком хорошо было скрыто от посторонних глаз.

Отец несколько раз уговаривал их вернуться к нему. Но лисята отказывались. А Лиса тихонько посмеивалась над неудачными попытками брата забрать у неё племянников.

Через несколько месяцев лисята выросли и уже не нуждались в советах тётушки. А вскоре и вовсе захотели жить отдельно от неё, чтобы никому больше не подчиняться, а думать только о своём удовольствии.

– Где же нам такой же хороший, крепкий и добрый дом, как у тётушки, найти? – задал вопрос лисёнок.

А сестричка ответила:

– Не знаю, братец. Верно, поискать надо, походить по округе. Может и найдём что приличное.

– И где нам столько красивых вещей раздобыть, как у тёти, чтобы ими дом украсить? – опять спросил сестричку лисёнок.

А та в ответ:

– Не знаю, братец. Надо поискать.

День они ходят по округе, дом присматривают, второй ходят. Всё неподходящие дома попадаются: то невысокие, то узкие, а они привыкли в большом доме жить; то слишком глубоко в лесу спрятанные, то на опушке, обдуваемые ветром со всех сторон, а то прямо у болота, где одна слякоть.

Уставшими и унылыми возвращались они в очередной раз в дом тётки.

– Где это вы пропадали? – спросила их Лиса. – Что забыли, что искали?

– Да вот хотели мы дом найти, чтобы на твой похож был, – признался лисёнок.

– Да, и красивый и статный, как твой дом, чтобы мы могли туда переселиться, – пояснила племяшка.

– Да чем же вам мой дом нехорош? – обиженно спросила Лиса. – И удобен, и в месте хорошем стоит. Из окна и луг виден, где мышей полно, и ферму, где кур и гусей вдоволь, и мясную лавку, где много жирных колбас.

– Да, но только… – начал лисёнок да замолк.

Действительно, всем был хорош тёткин дом. Только одно плохо: тётка в нём жила.

Поужинали племянники, заперлись в своей комнате и рассуждать стали.

– А что, если нам в этом доме остаться? – начал разговор лисёнок.

– Да, конечно, хорошо бы тут, – согласилась сестричка.

– А тётя может в другом месте пожить, – придумал лисёнок.

– Конечно, может, – подтвердила сестричка. – Как она нас учила – бери то, что плохо лежит. А чем её дом не подходит под это правило?

– Мы сюда приходим, когда захотим, уходим также. Это и наш дом тоже, – добавил лисёнок. – А тётка нам уже не нужна. Всему, что сама знала, научила. Пусть идёт, куда глаза глядят.

– Верно, братик, – поддакнула сестричка.

Проснулись они поутру, дождались, когда Лиса в деревню за покупками отправится, позвали рабочих да мастера по замкам. За час вокруг тётушкиного дома появился высокий забор, а на воротах крепкий замок.

Вернулась Лиса. Глядь: а дом её огорожен. Постучалась, а никто не открыл калитку. Осерчала она, стала кричать.

Лисёнок из окна и высунулся:

– Тётя, ты же сама говорила, брать всегда то, что плохо лежит. Вот мы и взяли этот дом. Так что уходи отсюда, ты здесь больше не хозяйка.

– Да, точно. Мы так решили, – подтвердила племяшка, тоже показав свою мордочку.

– Да я же столько для вас сделала. Стольким полезным вещам выучила, – стала упрекать Лиса.

Но ничего ей больше не сказали племянники. Присела она у забора, заплакала, но быстро вспомнила, что это от неё они узнали, как чужое себе прибирать. С ней поступили так же, как она им советовала поступать с другими.

Посидела она чуток, да поплелась к дому брата. А там призналась, как повели себя с ней племянники. Вздохнул Лис, но ругать не стал, а велел за стол садиться ужинать.

Так и осталась Лиса жить в доме своего брата. Если бы и он был таким же, какими выросли его сын да дочка, то пришлось бы Лисе и вовсе под голым кустом ютиться.

Почему кошка одна котят воспитывает

Жила-была кошка и каждый год, как только солнышко начинало греть больше, а снег серел, вспоминала, что должна стать матерью. «Ах, – говорила она, – широко открыв свой маленький ротик, – что-то я заспалась возле печки. А ведь пора мужа искать. Выберу самого смелого кота, чтобы дети резвые и весёлые были».

Вычистила она шёрстку, забралась на подоконник и что есть силы крикнула: «Ищу», чтобы коты свататься шли.

Явились с разных домов коты. Рыжие, чёрные, дымчатые и белые; пятнистые и с ровным окрасом; забияки и тихони; драчуны и мурлыки. Целых шесть котов набралось. Прошёлся каждый из них перед кошкой, показывая себя. Кто к низу пригибался, кто держал спину дугой, а кто прямым шагом ступал.

Спросила кошка, кто чем занимается. И остановила свой выбор на том, кто любил охоту. «Что ж, – размышляла она, – этот кот средних лет, умён, опытен, и мордочка у него ничего, такая… как бы это сказать – нацеленная. Будет хорошим добытчиком: котятам моим самые вкусные лакомства приносить станет».

И родила деток от кота-охотника. Рассказала ему, каких вкусностей бы для себя хотела и для котят, когда подрастут. А он, важно расхаживая по подоконнику, слушал. Однако, как только недалеко от подвальной двери заметил мышь, за ней кинулся.

Подождала его кошка час, другой. Всё думала, с добычей вернётся. Но нет. Не появился кот и на следующий день. Тогда поняла она, что придётся ей о детках самой позаботиться. «Ну, в следующий раз я умнее буду», – решила она.

И вот опять пошла на убыль зима, встряхнуло заспавшихся обитателей двора солнышко, а кошка уселась на подоконник зазывать женихов.

Вновь прибежали коты. И на этот раз захотелось ей жить с романтиком. Он ведь успел ей прочитать стихи, рассказать красивую сказку и даже портрет её изобразил лапкой на окне. Тогда подумала кошка: «Вот этот будет муж, так муж. Пусть некрасив – обычный полосатый, зато душа какая! Будет деткам нашим колыбельные петь, а как подрастут – анекдоты рассказывать». И снова вышла замуж.

Родились у неё котята, вымыла она их, коту велела убаюкивать. Помурлыкал он чуток, а кошка, взглянув на него с умилением, задремала.

На следующий день кот-романтик на окне заметил бабочку, потом другую. «Как они красивы!» – воскликнул он. Бабочки полетели дальше, и он за ними – прыг на окно, а потом во двор.

А там столько интересного! Всюду маленькие создания порхают: бабочки, мотыльки, осы, шмели и даже стрекозы. От такого изобилия дух захватило. И забыл кот о том, что женат и что детки у него есть. Пустился гулять.

Призадумалась кошка: «Что же это я всё время не так делаю и неверных мужей выбираю? Видно, нужно такого кота, чтобы во всём меня слушался, робкого и безвольного. Если меня королевой считать будет – никуда не денется».

Нашла. Внешне очень симпатичного кота, белого, с ровными тёмно-серыми полосками на шёрстке. Соседки позавидовали: «У кошки муж – словно барс. Как повезло, детки будут красивыми!»

Детки и впрямь родились замечательные – все на отца похожи. Вылизала их кошка и замурлыкала от счастья. А потом отправилась к хозяйке что-нибудь вкусненькое выпросить, а коту велела с детками остаться. Он послушно разлёгся на подстилке, согревая малышей. Они же, разочарованно признав, что не всегда можно отыскать молочко, заснули.

Так в мире и согласии прошло несколько дней. Но опять настало злосчастное утро. Окно было открыто, и соседский пёс, пробегая мимо, заметил кота с котятами, остановился и залаял, чтобы показать, вот он какой, нашёл вас.

А кот так испугался, что кинулся прочь с тёплой подстилки – уютного их с кошкой домика, и котят бросил. «Куда ты? Зачем бежишь? – закричала ему вслед кошка. – Пёс же не может нас достать». Но коту было всё равно. Он был так напуган, что никого не слышал и ничего не помнил. И не вернулся.

«Ну вот, и этот сбежал, – сказала с досадой кошка. – Выбрала труса – так что же горевать?»

На следующий год решила она провести самый тщательный отбор. Спрашивала котов, правда ли, что сильны характером? Верно ли, что не слишком романтичны? Действительно ли важнее всего для них семья?

И нашла не романтика, не охотника и не труса. Им оказался кот-проныра. Он был деловит и практичен. А нравилось ему только самое лучшее: вкусное, мягкое и красивое. «Ну вот, – успокоено сказала кошка, – и корм добывать умеет, и смел, но далеко уходить не любит. Самый настоящий домашний кот».

Родила опять деток – и снова неудача. Кот-муж не только все самые вкусные лакомства, приготовленные для кошки, съел. Но ещё и стал к хозяйке её ластиться да понравился той. А ведь кошка столько лет главной любимицей была! И тогда разозлившись, кошка кота прогнала.

На следующий год она уже не думала расспрашивать котов – чем занимаются, смелы или робки. Узнала лишь, кто крепким здоровьем отличается, и решила от такого деток родить. А потом, посмотрев, как кот из одной её миски поел, из другой попил, сразу выпроводила за дверь, не желая иметь ленивого постояльца.

Поняла кошка, что муж нужен только для того, чтобы котята на свет появились, а растить их надо самой, не рассчитывая на столь несовершенное создание как кот.

Деревенские сказки

Мнимая свобода

В одном селе, на родной земле жил-был мужик по имени Тимофей. Работящий мужик, заботливый.

Да только уставал нередко он от обращённых к нему со всех сторон просьб и требований. Хозяин хотел, чтобы поле вовремя было вспахано, засеяно, рожь собрана. Жена – чтобы в кабак не ходил, с друзьями много времени не проводил, да по хозяйству помогал. У детей – дочки и сына просьбы то купить что-нибудь, то сказку прочитать, то просто посидеть рядом. Даже старик-отец и тот доставал частенько – то байки его выслушать надобно, то за куревом до местного ларька сбегать.

Так целыми днями Тимофей и крутился – одному то надо, другому – другое. И пуще всего мечталось ему куда-нибудь сбежать, чтобы никаких просьб не слышать, никаких обязанностей не иметь, а жить в своё удовольствие. Только где такое место сыщешь?

И вот как-то заснув в обед под берёзой, привиделось ему, что встречает он на дороге старика с длинной седой бородой и рассказывает, как ему тяжело. А тот и советует, как жизнь изменить. «Выйди, – говорит, – в поле поутру, глянь на зорьку и скажи: «Чтоб никто меня не замечал и свободно жить давал». Проснулся мужик, видит: никого нет. «Ну, – думает, – померещилось, шут его знает, что такое».

Однако прошёл день, другой, а слова, что во сне ему сказаны были, так и вертятся в голове – не вытряхнуть. Ничего не может Тимофей с собой поделать, всё вспоминает и вспоминает их. Плюнул тогда Тимофей и решил попробовать: «Ничего не выйдет – так хоть успокоюсь. Пойму, что ничего не может быть иного, чем сейчас есть». Подумал и произнёс слова, стариком указанные.

Набежал туман, заволокло всё кругом. Ничего не видно. Махал, махал Тимофей рукой. Да разве поможешь этим? Устал, присел на траву, и только заснуть собрался, как туман рассеиваться стал. Осмотрелся Тимофей, да не в поле он, куда много лет работать ходил, а на незнакомом лугу: с одной стороны лес, с другой – домики стоят, стройные, разноцветные, резными окошечками украшены.

«Куда это я попал?» – думает мужик. Решил разузнать и пошёл к деревушке.

Глядит: изба свободная перед ним. И еда на столе, и питья всякого вдоволь. Покушал, на широкой кровати выспался. Как утро наступило, смотрит: опять на столе еда и питье, в избе прибрано, но никого рядом нет. «Странно», – размышляет вслух Тимофей.

Захотелось ему во двор выйти, к кому-нибудь из соседей зайти, поспрашивать, что за деревушка такая.

Идёт по улице. Все здороваются с ним, но никто в дом не приглашает. «Ладно, – рассуждает Тимофей, – вернусь в избу, где заночевал, посмотрю, может, найду, чем полезным заняться».

И как только открыл знакомую калитку, увидел: во дворе лежат несколько деревянных брусочков, да инструменты плотницкие. Обрадовался он. Раз, два – и табурет готов. Посмотрел в избе – да мебели там полно. Решил кому-нибудь продать табурет.

Прошёл по деревне, поспрашивал. Все благодарят, но никто не покупает.

– Отчего же вы не берете? – решил узнать он у одного мужичка.

А тот в ответ:

– Да зачем? У нас и денег здесь не водится. И всё есть. Что пожелаешь – то и получаешь. Хочешь – еду, хочешь – винцо красное али белое. Ты, видно, хотел мастерством заняться. Вот твоё желание и исполнилось. Так что же, чем не доволен теперь?

– Но, может, просто так табурет возьмёшь? В подарок, – предлагает Тимофей. Не хотел он, чтобы его работа зазря пропала – пусть уж бесплатно пользуются.

– Нет, – говорю же тебе, – поясняет мужик. – Тут у всех добра полно! А если бы я у тебя, к примеру, этот табурет в подарок взял, то должен был бы и тебя чем-то одарить. А так я не возьму и тебе ничего должен не буду.

– Так, может, ты тогда ко мне в гости придёшь? Поболтаем по-дружески, – не сдаётся Тимофей.

– А зачем мне в твою избу идти? Что надо – и у меня есть. А потом, если я к тебе приду, то и тебя нужно будет к себе пригласить. А я не хочу быть обязанным кому-то.

– Да что ты всё заладил: «долг, обязанность»? – рассердился Тимофей. – Разве плохо для кого-то что-то делать и кому-то в чём-то обязанным быть? В этом и есть суть жизни!

– Но, может, для тебя и так, – откликнулся мужик. – Да только странный ты какой-то. Здесь ведь уголок свободы, то есть место, где не существует ни долга, ни обязанностей, ни просьб, ни требований. Сам ведь, поди, просился сюда?

– Да, но…– и замолк Тимофей, не зная, что сказать.

Прошла неделя. Всё это время Тимофей ел, пил, на мягкой кровати спал. Мастерил, что хотел. Но скучал. Никому его работа не нужна была, никто от него не хотел что-то получить, да и не просил ни о чём.

Закрыл мужик глаза и стал своё прежнее житьё вспоминать. Ещё только рассвет мелькнёт, а его уже жена будит:

– Вставай, собирайся, на работу пора.

Сено сгребает, задумался, а его уж хозяин по плечу хлопает:

– Что, брат, стоишь без дела? Время не ждёт. Дождь пойдёт, сено промокнет.

Домой вернётся, а тут уж ребятишки, и каждый со своим рассказом о том, как день провёл. А потом – то кораблик смастерить попросят, то куклу наладить, а то и в салочки поиграть часок.

Ужинать сядет, кошка на колени заберётся, спину дугой выгнет, словно говорит: «Погладь меня, Тимофей, я сегодня на мышей охотилась, всех из подпола выгнала».

А вечером и старик-отец позовёт, новости деревенские расскажет, в шашки сыграть предложит.

И так мужику от этих воспоминаний хорошо стало! А глаза открыл, посмотрел по сторонам. Сидит он на лавочке возле ставшей неожиданно его избы, а вокруг опять чужие люди. Каждый чем-то своим занят. И никто на него внимания не обращает. В нём не нуждается и ему не радуется.

И тогда взвыл мужик, стал по земле кулаками стучать.

– Не хочу свободы такой! Не хочу. Рано хочу вставать и поздно ложиться, хочу целый день суетиться, поспевать тысячу дел делать, хочу обо всех заботиться! И чтобы я был для всех незаменим. Нужен всем позарез!

Налетел тут яркий дождик, смыл с лица Тимофея слёзы, утёр красный распухший нос, почистил грязные колени. А потом засветила радуга. Залюбовался на неё Тимофей.

Оглянулся: а вон и деревня его стоит. Повернулся в бок, в другой. Исчезли те диковинные луг и лес, скрылась с глаз волшебная, но такая чуждая деревушка. Опустил глаза вниз – стоит он у копны сена, что хозяин велел ему на телегу погрузить и привезти. А вон и хозяин идёт.

– Ты чего опять задумался? – хмурясь, спрашивает тот. – Если не хочешь работать, я другого найму.

– Нет, нет, я сейчас, я быстренько! – отвечает Тимофей радостно.

И с такой скоростью принялся сено на телегу перебрасывать, что хозяин невольно ухмыльнулся. Покачал головой и ушёл.

А как только рабочий день закончился, Тимофей домой побежал, да так легко, будто весь день сложа руки сидел. Схватил жену прямо у порога, закружил по кухне. Та аж рот открыла от удивления. А потом и детишек прибежавших к нему давай подкидывать, одного возьмёт – вверх, потом другого.

– Батя, ты, наверное, устал? – спрашивает у него сын, – мы тебе мешать не будем, пойдём с сестрой во двор.

– Да ты что! – испугался Тимофей. – Что ты! Разве можно об усталости думать, когда рядом детки?

Даже старик-отец в этот день получил от Тимофея большой пакет махорки. Так радёшенек был, что потом ещё долго хвастался перед соседями: «Только родителю такой махорки можно пожертвовать! Только. Вот!»

Так узнал Тимофей, как, оказывается, правдивый сон, на человека повлиять может.

Странная мечта короля

Жил-был на свете король. Очень он хотел какому-нибудь ремеслу обучиться. Принимался то за одно дело, то за другое. Но ничего путного из этого не выходило.

И вот однажды, пребывая в расстроенных чувствах, сел король на коня да в лес ускакал. Бродит там, коня за уздечку ведёт и вдруг видит: мужичок один грибы собирает. Окликнул его король, тот ему в ноги кинулся:

– Неужто сам властитель передо мной? – говорит мужичок, оробев. – Господи, кого в лесу встретить можно!

– Встань, встань, – рассердившись, велит король. – Не пристало тебе, мужчине в летах, в землю бухаться. Не на приёме же во дворце ты, а в лесу.

– Прости меня, – сокрушается мужичок. – Придворному этикету не обучен я. Тебя ведь, Ваше величество, только издали видел.

– Не переживай, – смягчился король.

– Ты сюда погулять или, как я, за грибочками? – спрашивает обрадовано мужичок.

– Да так, проехаться решил, отдохнуть от льстецов, что у меня во дворце пребывают, – отвечает равнодушно король.

– Вот оно как! – всплеснул руками мужичок.

И хотел уже, было, король на коня вскочить и выехать из леса, как вдруг передумал.

– Слушай, – присмотревшись к мужичку, говорит он, – а не мог бы ты мне совет один дать?

– Я и совет? Не знаю, – покачав головой, отвечает мужичок. – Но это ведь смотря про что совет нужен. Ежели что по домашнему хозяйству или где на ярмарке что купить, так это тебе без надобности. А как государством управлять – это уж я точно не соображу.

Рассмеялся король.

– Мне нужно какому-нибудь мастерству обучиться. Понимаешь, с малых лет хочу. Теперь сам король – а всё не могу мечту свою исполнить.

– Терпения, что ли, не хватает? – прищурив глаза, спрашивает мужичок.

– Вовсе нет. Вон сколько годов лживых придворных терплю. Кстати, ты, мужичок, присаживайся, у меня тут покрывало с собой взято на случай, если ноги устанут.

Расстелил король покрывало на траве, сели они. Мужичок стаканы из котомки достал, да бидончик с квасом. Налил себе и королю кваса и стал слушать, что за трудность такая – мастерством каким-нибудь овладеть.

А король и поведал ему свою историю. За что ни возьмётся, что ни сделает – всё расхваливают придворные, на разные лады поют, не уставая. И никто даже не подскажет ему, где ошибся, почему что-то не так вышло.

– Вот оно что! – удивляется мужичок. – Это тебе, почитай, со всеми государственными делами самому справляться приходится. Никакого проку от советников, ежели они всегда с тобой соглашаются!

– Да, верно, – вздыхает король.

– А ты, Ваше величество, не пробовал как-нибудь наказать их за ложь? Ну, угощения какого-нибудь лишить или ещё чего там, что у Вас, у господ, больше ценится?

– Пробовал и не раз. Даже в тюрьму придворных своих засаживал. Выйдут, и опять за своё – лгут и лгут.

Почесал тогда мужичок затылок, а потом хлопнул себя по коленке и воскликнул весело:

– А ведь я тебе могу дать совет, как исправить твоих придворных. Не всех, конечно. Какие люди сызмательства неправильно созданы, такими и останутся. Нипочем им даже суровые наказания.

– Неужели можно заставить их не лгать? – засомневался король.

– А то как же! Есть способ, – кивнул мужичок. – Ты, Ваше величество, теперь, как что смастеришь неудачное, да услышишь, как тебя нахваливать станут, предложи этой самой вещью попользоваться. Увидишь, как врунишкам твоим не понравится!

Обрадовался король.

– А ведь верно, хороший совет ты дал. Как же это я раньше не догадался?

– А еще что скажу, послушай, – речёт мужичок. – Ты ведь говорил, что хотел бы какому-нибудь мастерству обучиться.

– Ну да, – соглашается король.

– Так я одного мастера знаю, хорошего! Столярным делом занимается. У, такие вещи красивые у него выходят! Закачаешься. Только глядел и глядел бы. Ежели желаешь, я тебя к нему сведу. И он за умеренную плату своему мастерству обучит.

– А зная, кто я, нахвалить будет, не переставая, – замахал головой король.

– Какой ты, право, неугомонный! – осерчал мужичок. – Договорить не даешь. Этот мастер тем и отличается, что никогда на плохую вещь не скажет, что она сделана хорошо. Так что тебе, Ваше величество, ещё придётся изрядно попотеть, прежде, чем удостоиться его похвалы. Ежели тебе в тягость такое, так отказаться можешь.

– Нет, нет, что ты! – испугался король. – Столько лет ждал какому-нибудь мастерству обучиться, а теперь отказываться? Сможешь меня тайно к тому человеку привести?

– А как же! Одёжу поменяй и жди меня поутру у заброшенного дома, что прямо у самого края леса стоит.

Вытащил король кошелёк, отсыпал мужичку несколько монет за его советы и, забрав покрывало, во дворец ускакал.

На следующий день мужичок, как и обещал, свёл короля к мастеру, и тот принялся обучать его столярному делу. Далеко не всё получалось у короля, но он терпел. И вскоре стало что-то путное выходить. Мастер его не хвалил и не ругал, но указывал, где что поправить надо. Только через месяц трудов король удостоился первой похвалы, но как рад был! Ведь то заслуженные слова были, а потому цену имели.

Помнил король и про то, как следует льстецов, что во дворце жили, проучить. И вот в один прекрасный день распорядился он принести в зал те вещи, что были им неудачно сделаны. Да предложил в очередной раз своим придворным высказаться.

Те же, не ведая, какую хитрость задумал король, принялись хвалить его мастерство. Не смутило их и то, что король приказал писарю записывать, кто какой вещью более всего восхищается.

Вскоре король объявил пир и пригласил на него, как знатных вельмож, так и простых мастеровых. Не забыл, конечно, позвать и мужичка, который ему советы давал.

Явились гости, за стол их усадили, они кушать принялись. А потом вдруг нечто странное замечать стали. Один из придворных сидит в одежде, где почти все швы разошлись. Давай указывать ему, что скоро с него кафтан слетит, он тут же побежал снимать его. Потом ещё двоих придворных заметили – руки у них все исколоты, в занозах: держали они по приказу короля неотшлифованные деревянные игрушки. А оглянулись гости и увидели: несколько фрейлин в платьях из плохо прокрашенной ткани сидят, платочками красные от стыда носы утирают. Засмеялись все, на них показывая. Те тут же заголосили навзрыд.

Потом пришёл слуга и внёс в зал большое кривобокое кресло. Ну, думают гости, сейчас какой-нибудь шут выскочит, да начнёт их веселить. И смотрят в недоумении: главный советник под строгим взором короля пытается в этом кресле уместиться. Еле влез, ногами в пол упёрся, чтоб не свалиться. Дивятся гости: что за спектакль!

Однако король виду не подает, будто не замечает, как его придворным неловко. Мужичок смеётся. Подошёл к королю и шепчет украдкой:

– Я давно так не веселился. Как ты их! Аж в усах защекотало!

Тут и король улыбнулся. Оглядел своих придворных, что ему постоянно лгали, и говорит:

– Почему у Вас такие лица грустные? Неужели не комфортно себя чувствуете?

Дамы, забыв о привычной лести, ресницами захлопали, головами закивали, соглашаясь с королем. Очень уж им тяжко было в столь отвратительных платьях на пиру присутствовать. Они бы и дома перед слугами в таких нарядах показаться не смели. А тут – перед всем честным народом.

Но вот советники короля терпеливо сносили муку. Через неделю, правда, некоторые и из них сдались, спустя месяц – ещё двое. Боялись теперь необдуманно хвалить плохие вещи. Остальных придворных пришлось-таки выгнать из дворца – они испытывали на себе всё, что король ни предлагал, не прекратив, однако, восхвалять его. В этих людях, как и говорил мужичок, сызмательства прилипший недостаток закрепился навечно.

А король через несколько месяцев плодотворных трудов научился делать красивую мебель, особенно ему удавались резные столешницы и трюмо.

Но и когда он перестал уже брать уроки у мастера, не забывал ни его, ни того мужичка, который помог ему воплотить в жизнь заветную мечту. Приглашал их к себе чаю выпить и делился с ними рассказами о том, как в очередной раз пытался отучить лгать кого-нибудь из своих придворных.

Уважь старикову блажь

В одной деревушке на берегу неизвестной речушки жили-были Иван, крестьянский сын, да матушка его, Пелагея. Надоело Ивану дома корзины плести и решил он на работу к кому-нибудь наняться; узнать, как люди живут, да научиться чему-нибудь.

Шёл, шёл и набрёл на одну мастерскую, где объявление висело о том, что помощник портному требуется. Попросил Иван его принять, сказал, что прилежно работу выполнять будет, и взяли его.

Хозяин шьёт, Иван подшивает. Только стар был уже портной, не всегда нитку в иголку получалось вдеть, и Ивана просил, не всегда ткань ровно по линии разрезать, тоже к Ивану обращался. Однако частенько приговаривал:

– Как я ловок, как быстр! С любым заказом даже с закрытыми глазами справиться могу.

Слушал Иван, слушал. Возьми, да скажи:

– Хозяин, в таком возрасте, как у Вас, уже не может быть ни ловкости, ни прыти должной – немощь всё съела.

Портной рассердился и выгнал его.

Пошёл Иван дальше, попал к королю во дворец, там на кухню помощник требовался. Приняли Ивана.

Работает он месяц, работает два – всё нечего. А как-то раз повар говорит ему:

– Сбегай, братец, ко мне домой, попроси у моей жены приправу дать одну особенную и принеси мне.

Записочку ему настрочил.

Иван к повару домой прибежал, поздоровался с хозяйкой, записку передал. А жена повара была любительницей поговорить и начала:

– Красивая я женщина, как ты находишь?

Иван стоит, плечами пожимает, не знает, что ответить. Красивыми он только молоденьких девушек считал, а жене повара, как минимум, пятьдесят лет стукнуло.

Насупилась хозяйка, обидно ей стало, что парень такой молчаливый попался. Но не сдалась она и решила ещё раз попробовать беседу с ним завести.

– Я всех белее в округе и до сих пор высока и статна. Замечаешь?

Тут отважился Иван слово молвить и сказал правду:

– Белы Вы только благодаря белилам, высоки и статны, но шире любых двух девушек; так что больше на бочку похожи.

Заругалась жена повара на Ивана, побежала к мужу, нажаловалась, сказала, что обозвал её парень. И повар Ивана с кухни прогнал.

Пошёл Иван дальше. Увидел мастерскую сапожника. Там тоже помощник требовался. Сам-то сапожник стар был, низок и худ, но с иглой и шилом ловко управлялся. Просто на загляденье. Посмотрел он на Ивана, думает: «Добре мне будет помощник» и взял парня подмастерьем.

Работает Иван день, работает неделю и всё дивится ловкости рук старичка.

– Как это у Вас так искусно с кожей управляться получается? – спрашивает он. А старичок в ответ:

– Я не только руками, я и ногами ловок. Могу плясовую хоть день вести.

– Ну, уж,– не поверил Иван. – Руки у Вас и в правду золотые, а ходите вы уже с трудом. Левая нога волочится немного и поясница не разгибается.

– Ах, так? Ты не веришь мне? – осердился старичок. И пустился Комаринскую отплясывать. Только присел, а встать уже не может. Подбежал тут Иван, помог ему подняться, потом до кровати дойти. Чайку вскипятил. А старичок чай попил и говорит:

– Не нужен мне больше помощник. Мастерскую закрывать буду.

Огорчился Иван. Да делать нечего. Взял котомку и домой побрёл. А как вернулся в свой дом, матушке пожаловался. Так, мол, и так, старался, работал. А всё не впрок, никому оказался не нужен.

– А ты, сынок, подробнее расскажи, как дело происходило, – не унимается мать. – Не может такого быть, чтобы хорошо работал, и отовсюду выгнали.

Иван всё и рассказал. Не утаил и как портной хвалился своей ловкостью, когда сам уже не мог ни видеть хорошо, ни инструмент в руке держать крепко; жена повара – фигурой и лицом, а на самом деле уже нестройна и седа была; а сапожник – умением плясать без устали, когда ноги при ходьбе подкашивались. Признался, и что на его слова обиделись.

– А ведь я только правду сказал! – всхлипывая, пояснил он матери.

– Дурачок ты мой, дурачок, – ласково мать потрепала Ивана по голове. – Не нужно было таких слов людям говорить.

– Но я же ничего не выдумал, и обидеть никого не хотел, – оправдывался Иван.

– Не хотел, да обидел, – сказала мать. – Они ведь и сами понимали, что один уж не так ловок, другая, что не так стройна и мила, третий, что не пройтись ему в присядку.

– А зачем же тогда выдумывали того, чего нет в помине? – хлопая заплаканными глазами, спросил Иван.

– Они счастливы были тем, что хотя бы в мечтах имели то, чем уже не могли обладать наяву. И тебе следовало молча слушать их, не расстраивать правдой.

– Что же делать теперь? – говорит Иван.

– Иди к ним, попроси прощения, скажи, что глупость сморозил, не то ляпнул. И, если добрые они люди, то простят тебя, опять на работу возьмут.

И запомни: впредь не старайся уловить пожилого человека на сладостной для него лжи. Уважь старикову блажь, от неё ведь худа нет никакого.

Иван обнял мать, улыбнулся. Уразумел он теперь, в чём дело. Быстро наполнил свою котомку едой и зашагал к старичку-сапожнику. Давно беспокоился, здоров ли тот. А ещё хотел так же ловко, как старый мастер, научиться шить сапоги да ботинки.

За советом

Жили-были три брата – старший Иван, средний Митрофан и младший Степан. Давно они остались без родителей, но ничего, помаленьку работали – Иван в поле, Митрофан в кузнице помогал, а Степан по дому хозяйничал.