Текст книги "Подлунная Роза"

– Они не в лучшем положении, – заметил Вильям. – Едва ли они способны поддержать нас.

– Но вместе мы будем сильнее, – возразил Томас. – Я считаю, мы должны отказаться и искать поддержки там, куда еще не добралась Ганза.

От его слов мне не стало легче: отказать Ганзе означало нажить опасного врага. Если кто-то из соседей решит испытать нас на прочность, Контуара охотно поддержит его затею и заставит присоединиться к ней всех, на кого имеет влияние. Отказывать ей было еще опаснее, чем соглашаться.

Я закусила губу: решение остается за мной, такова воля отца. Именно мне предстоит дать ответ Ганзе, готова я к этому или нет.

Я бессильно взглянула на Эдвина, ища поддержки или утешения – я и сама не знала. Он не произнес ни слова за все время, и теперь, когда я взглянула на него, увидела лишь недовольство. Как тогда, когда я спалила корешки, не в силах справиться с волнением. Он был разочарован во мне… видимо, в его мире, где не существовало денег и политики, он не мог принять того, что я готова склониться перед сборищем жадных торговцев, словно оголодавшая нищенка.

Понимание того, насколько слаба и беспомощна наша страна, насколько я сама бессильна перед обстоятельствами, накатило тяжелой волной.

– Принцесса Одри, – позади я услышала голос принца Контуары.

Он стоял, вежливо улыбаясь.

– Позвольте предложить вам прогуляться? – сказал он. – Неподалеку есть чудесный парк, там вы могли бы отдохнуть от напряженных переговоров. До начала собрания у вас еще есть время. Соберетесь с мыслями, и я имею скромные надежды, что помогу вам в этом…

Он замолчал, должно быть, наткнувшись на взгляды братьев, стоявших по обе стороны от меня.

– Как необычно иметь телохранителей близнецов, – заметил он, улыбнувшись мне, хотя ему явно было не по себе рядом с ними. – Они так не похожи, хотя лица совсем одинаковые! Знаете, можете не брать их с собой, я готов отвечать за вашу безопасность. В конце концов, это страна моего отца.

– Одри, я не думаю, что… – заговорил было Томас, но я прервала его.

– Все хорошо, Томас. – Я взглянула на него, показывая, что готова противостоять этому недалекому нахалу и в одиночку. Он был здесь неспроста, и я хотела знать, чего он от меня хочет… хотя определенные догадки у меня уже имелись. – Я соглашусь на приглашение принца Эрика. Мне в самом деле не помешает пройтись.

Эрик предложил мне руку, и я приняла ее, переборов некоторую гадливость от его прикосновения.

Он вывел меня на улицу и, пройдя не больше пары минут, мы оказались в чудесном парке. Мраморные дорожки, кованые изгороди и фонтаны… сад у замка, в котором я выросла, считался красивейшим в Подлунных землях, но по сравнению с этим небольшим сквером он был просто поляной с сорняками.

– Представляю, как вас должен впечатлять Вайтенберг, – не без гордости проговорил Эрик, заметив, как я осматриваюсь.

– Да, город очень красив. Всего мрамора в Подлунных землях не хватило бы, чтобы обустроить хотя бы один такой парк, – заметила я. Мой тон был ровным и вежливым, но принц все же смутился, поняв мой намек на его бестактность.

– О, я совсем не хотел преуменьшить красоту Подлунных земель. Ваши легендарные серебряные леса и озера, рыба в которых размером с добрую лодку, в вашей стране есть множество выдающихся вещей, например…

– Например наши земли? – я обернулась к нему.

Второй удар еще сильнее покоробил его.

– Вы, должно быть, держите обиду на моего брата Ансельма, – предположил он, заговорив быстрее обычного. – Мы скорбим о нем, несмотря на то что он пошел против воли отца, когда увел из армии лучших воинов. Как вы знаете, его поступок был неприемлемым, и отец даже счел разумным не выдвигать Подлунным землям обвинение в том, что вы уничтожили наших людей, не взяв ни одного пленного.

Страшные воспоминания воскресли ясными картинами: выстрелы катапульт, крики покалеченных, кровь на стенах моего полуразрушенного дома… осаду я провела в комнате, затаившись как мышь, не зная, молить ли богов о быстрой смерти или о мужестве, чтобы подчиниться победителю. Меня охватила дрожь.

Дыхание сбилось, я шла, сжав руки, мраморный узор расплывался перед глазами. Нас окружали пышные розовые кусты, цветы на которых были столь огромны и ярки, что казались ненастоящими, и я двигалась среди них, как в зеленом тумане с огромными пульсирующими красными пятнами.

– Извините, я не хотел огорчать вас грустными воспоминаниями, – Эрик заговорил увереннее, неверно растолковав мое состояние. – Так или иначе это в прошлом, настали светлые дни и теперь, когда вот-вот мы заключим торговый союз, наши государства станут еще ближе друг к другу. Уверен, это лишь начало куда более плодотворных отношений.

Я остановилась, и он тоже встал, опершись на мраморный фонтан с купидоном на вершине.

– Принцесса Одри, не сочтите мои слова бестактными, но ваша красота столь удивительна, что лучшие розы Контуары меркнут в сравнении с ней, – проговорил Эрик. Сорвав один из гигантских бутонов, он позволил себе заправить его мне в волосы над ухом. – Но вместе вы еще прекраснее.

Он смотрел на меня, улыбаясь, как ему должно быть казалось, очень обольстительно, но я видела его насквозь. Эрик собирался сделать мне предложение о еще одном выгодном союзе с Контуарой, вот что означали его слова о том, что он поможет мне собраться с мыслями и принять решение насчет Ганзы.

Не так страшно оказаться в клетке, если вместе с тобой в ней будет жить хозяйский птенец, не так ли? Своего они ведь точно не оставят без корма, еще и кусочек яблочка будет появляться время от времени…

Я подняла руку и, не сводя с Эрика пристального взгляда, медленно вынула из своих волос роскошную розу. В моих пальцах сочащийся жизнью бутон начал сохнуть и темнеть, лепестки скукоживались и крошились, пока не обратились черным пеплом, осыпавшимся на белоснежный мрамор между мной и Эриком.

Стряхнув пепел с пальцев, я развернулась, и пошла прочь из парка, оставив оцепеневшего от ужаса принца в одиночестве.

В зале совета царила гнетущая атмосфера, контуарские торговцы избегали смотреть на нас, а если кто из них и поднимал взгляд, в нем читалось ободрение: ну же, говорил он, всего один шажок, и это собрание закончится, как и ваши мучения! Бедный, бедный дикий народец, вынужденный сдаваться на милость сильнейшего… но такова жизнь, не вы первые и не вы последние.

Бушующая внутри ярость затмила охватившие меня страхи, бившееся где-то в груди пламя требовало немедленного выхода, – выжженной розы ему было отчаянно мало, – и я едва сдерживала его под кожей. Оно проникло в каждую мышцу, в каждый волос, охватило мои мысли, оно плясало перед моими глазами, и сквозь него я вдруг с поразительной ясностью увидела, насколько бесполезны собравшиеся передо мной люди.

Их богатство, знатность, влияние… но что они из себя представляют? Что могут противопоставить клокочущему внутри меня чувству, пока мы все в этой комнате?

– Что ж, принцесса Одри, вы с вашими соратниками обсудили наше предложение, – вежливо заговорил Лайне. – Оно, безусловно, отличается от вашего, но имеет свои преимущества, и, я надеюсь, вы оценили их по достоинству. Мы с нетерпением ждем вашего решения.

Когда я отвечала, мой голос был тверд и звучен, как никогда прежде. Слова шли из той части меня, о которой ни присутствующие, ни я сама до этого момента не догадывалась.

– Должно быть, в Ганзе не до конца поняли наши намерения, – спокойно проговорила я, переводя взгляд с одного торговца на другого. – Мы здесь в поисках надежного союза, а не покровителей. В Вайтенберг нас привело разумное предположение взаимной выгоды, вы же, похоже, сочли, что мы здесь из-за крайней нужды.

– Вы несправедливы, принцесса Одри. – Лайне улыбнулся, хотя мой тон и мои слова выбили его из колеи: он не ожидал услышать подобное от маленькой принцессы, еще не дожившей до совершеннолетия. – Контуара всегда бережно относилась к своим союзникам, и к Подлунным землям мы всегда проявляли уважение.

– Мы сполна прочувствовали его, когда Ансельм говорил с моим отцом у наших ворот, – сказала я, смиряя Лайне взглядом. Я встала, кипящая внутри меня буря обратилась к его существу, готовая обрушиться на него со всей мощью, но мне хватало самообладания, чтобы удержать ее. Лайне почувствовал это, он пока не понимал, что именно ощущает, но замер передо мной, как кролик перед волчицей. – Слова контуарского принца, обещавшего взять силой и наши земли, и меня, были высказаны с большим уважением, – произнесла я с нажимом.

В зале повисла тишина. Я продолжила говорить.

– Контуарская Ганза перекрывает наши дороги, наших торговцев не пускают за границы и обирают пошлинами в городах, куда им удается добраться. Все с предельной вежливостью и уважением. – Я перевела взгляд с Лайне на остальных. – Что ж, я сохраню принятые в Контуаре порядки. Господин Лайне, достопочтимые члены собрания Вайтенбергской гильдии, принц Эрик… – Я подалась вперед, уперев ладони в стол. – Подлунные земли ценят свое достоинство и свою свободу превыше всего, и они готовы бороться за нее, как бы велик ни казался враг. – Я перевела взгляд на рыжего шута, дрожавшего в своих нарядах, стоимостью в месячное содержание моего дворца. – И пленных, как верно выразился принц Эрик, мы не берем.

Лайне открыл было рот, но его челюсть сковало судорогой, остальные члены собрания переменились в лицах. Едва ли они ожидали, что мы будем сопротивляться, и уж точно не были готовы к тому, что я начну угрожать им.

Один из них закашлялся, и это движение оживило замершие ряды. Лайне тряхнул головой, приходя в себя: он не собирался поддаваться своим страхам. Он не догадывался, что они не плод его воображения, а только реакция тела на подлинную угрозу.

– Принцесса Одри, признаться, я восхищен вашим характером, – проговорил он, возвращая на лицо дежурную улыбку. – Вы определенно выдающаяся юная леди, однако на вашем месте я бы с осторожностью выбирал слова. Угрожать соседям – не лучший способ добиться союза. Особенно учитывая перевес сил, о котором вы, конечно же, знаете, несмотря на то что совсем недавно стали участвовать в государственных делах.

– Гер Лайне. – Я улыбнулась ему в ответ, как улыбалась бы родному дяде. – Вам известно, чем по-настоящему богаты земли Подлунных земель?

– Деревом, я полагаю, – заметил он, и это вызвало нервные смешки у некоторых из собравшихся.

– Талантливыми людьми, гер Лайне, – продолжила я, не обратив на них внимания. Я выпрямилась и медленно пошла в его сторону, иногда касаясь по пути спинок стульев, на которых сидели министры. Ощущая мое приближение, они застывали, как заметившие опасность зайчата. Уверена, любой из них чувствовал жар в моих пальцах не хуже меня самой. – Учеными, чьи познания природы намного превосходят ваши представления о действительности.

Я остановилась возле него, он поднялся, чтобы быть выше меня, но даже наша разница в росте не могла придать ему уверенности: на его лбу выступила холодная испарина.

– Вы знаете, почему я не прибыла в Вайтенберг вместе с делегацией? – спросила я, глядя ему в глаза.

– Нет, принцесса Одри, – ответил он, сменив браваду на предельную серьезность. Он ждал, когда я продолжу.

– Я расскажу вам об этом, хотя вы и не спрашивали. Я была приглашена на собрание колдунов в одном из серебряных лесов. Как вы думаете, сколько талантливых людей приехало оттуда в Вайтенберг вместе с нашей делегацией, чтобы разделить удовольствие от чудесного праздника? Я скажу: здесь их больше, чем было в замке во время осады.

– Мы поняли ваши опасения! – вдруг выпалил Эрик, с грохотом отодвигая стул и поднимаясь возле меня и Лайне. От него несло трусливым потом, я чувствовала этот душок и сморщила нос. – Уверен, если вы дадите нам еще немного времени, мы сможем прийти к решению, которое устроит обе стороны! – выпалил он, испуганно улыбаясь. – Что скажете, принцесса Одри?

– Я здесь именно для этого, – ответила я, переведя на него доброжелательный взгляд и утягивая распространившуюся вокруг меня силу поглубже, откуда напуганные люди не могли ее учуять. – Если вам нужно время, я с готовностью вам его предоставлю: это меньшее, что я могу сделать ради защиты наших общих интересов.

– Тогда мы сделаем все возможное, чтобы прийти к соглашению. – Принц кивнул, едва не падая от облегчения.

Все было кончено.

Мы покинули кабинет, оставляя контуарцев одних: я была уверена в принце Эрике и не сомневалась, что он добьется для Подлунных земель куда более выгодных условий, чем могла бы добиться я сама. Он отлично владел языком силы, и раболепствовать перед власть имущими должен был не хуже, чем задирать нос перед слабыми.

– Одри…

Ян едва мог говорить, когда мы вышли. Он заикнулся несколько раз, прежде чем сумел выдавить из себя хоть одну фразу.

– Одри, у меня нет слов, – выдохнул он, глядя на меня так, будто я обратилась драконом прямо на совещании. Они все на меня так смотрели, и министры, и Томас. – Я знаю тебя с рождения, но никогда не подозревал, что в тебе прячется такой характер!

– Ты просто парализовала их своим голосом. – Вильям согласно кивнул. Он старался держаться, но я видела, как сильно дрожат его руки. Он через силу улыбался, однако это была искренняя улыбка. – Они нескоро это забудут!

Томас так и не нашел что мне сказать. Среди удивленных лиц выделялась гордая улыбка Эдвина: для него мое преображение не было сюрпризом. Он всегда видел во мне это пламя, взращивал его и направлял, а теперь любовался его расцветом. Вот, зачем он пришел сюда с нами – он хотел видеть, как я справлюсь. И он был мной доволен.

Я встретила его взгляд и улыбнулась в ответ.

Глава 9. Совершеннолетие

Мой первый выход в свет обернулся неслыханным успехом. Я провела в Вайтенберге еще неделю, совершенно неожиданным образом в город решили заехать несколько графов из окрестностей, все они хотели познакомиться со мной, особенно сильно те из них, чьи владения располагались у наших границ.

Меня окрестили Подлунной Розой за мой цвет волос, со всех сторон меня осыпали похвалами и восторгами, трижды в день я получала недвусмысленные намеки – приезжающие рассуждали о том, как чудесно будет Подлунное королевство зимой, в день моего совершеннолетия. Разве не каждый мечтает побывать там в это чудесное время, особенно теперь, когда всем стало известно, что рассказы о помолвке с колдуном – только слухи? Несмотря на старания братьев оградить меня от подобных ухажеров, они все-таки умудрялись просочиться ко мне, улучая моменты, когда я была одна.

Весть о том, что Контуара решила считаться с интересами Подлунных земель, разнеслась быстрее ветра. Для соседей мы внезапно превратились из тихих лесных деревенщин в желанных друзей, несколько государств отправили своих послов во дворец к моему отцу для укрепления дружеских отношений и обсуждения возможных совместных предприятий. Домой я вернулась с триумфом, о котором и не мечтала.

Сомнения больше не одолевали меня, я видела свой путь так же ясно, как свое отражение в зеркале! Нэна говорила, что порядок и свобода несовместимы, но внутри меня жило горячее желание сохранить порядок в своей стране, и в моих руках находилась свобода исполнить его.

Братья поддерживали во мне уверенность и помогали идти дальше. Томас оставался рядом на советах и приемах, его знания и королевская выдержка были опорой в сложных решениях. Эдвин продолжил обучать меня, хотя после путешествия тон наших занятий сильно изменился.

Теперь колдун действовал с удвоенной строгостью, несмотря на мои огромные успехи, он отказывался учить меня обращаться с чистой магией, запрещал даже самые невинные фокусы с огнем, и это было смешно, потому что с остальным я справлялась играючи. Я протестовала против его осторожности, но мое сопротивление не приносило никаких плодов: он был непоколебим.

– Ты не готова, – твердил он снова и снова, приводя меня в ярость. – Одри, наберись терпения и научись владеть своей натурой. Я не могу допустить, чтобы ты повторила мои ошибки! Я вижу, что мои опасения не безосновательны, и ты должна верить мне.

– Я уже удерживала в себе столько, что смогла наполнить тебя, когда ты был истощен до предела! – говорила я, содрогаясь от обиды. – В Вайтенберге я превосходно контролировала себя. Этого мало?

– Да, – отвечал он, спокойно встречая мой взгляд. Сколько бы я ни билась, я не могла достучаться до него.

– Ты просто… – Я сжала кулаки, топнув ногой. – Раз ты не хочешь меня учить, я лучше отправлюсь помогать Томасу!

– Прекрасно, – холодно произнес он. – Может, общение с моим пресным братцем хоть немного тебя остудит.

– Почему ты такой!? – не выдержав, воскликнула я.

– Потому что я не хочу, чтобы ты спалила заживо себя и всех вокруг.

И мне приходилось глотать свои амбиции, идти собирать с ним в лесах зимние травы и совершенствовать навыки зельеварения, снова и снова. Все это давно мне наскучило, но я вынуждена была уступать его желаниям, чтобы оставаться рядом – как когда-то он уступал мне.

Эдвин не собирался провести во дворце вечность, я всегда знала это, но теперь он все чаще уходил, чтобы подготовить свой дом к зиме. Колдун не говорил, когда именно собирается покинуть замок, но я надеялась, что пока я слушаюсь его и учусь скучным медитациям, у него будет причина и дальше оставаться со мной и Томасом.

Прошло еще несколько месяцев, за которые мало что поменялось, – по крайней мере, я так думала. Меня увлекли собственные успехи в политике, иногда я лично общалась с послами насчет тех или иных проектов, новых дорог, ярмарок, наконец, школ.

После Вайтенберга я задумалась о том, что Подлунным землям действительно необходим собственный отряд колдунов, которые были бы преданы королевству так же, как обученные воины. Мир долго не продержится, если мои угрозы всегда будут лишь словами, а все, на что я смогу надеяться, это собственные зелья от простуды. Я возвращалась к этой мысли все чаще, она зрела во мне, пока руки сами не взялись за перо и бумагу. Втайне от всех я пыталась создать план развития таких школ, придумывала, как там должны обучать и чему, хотя для программы мне отчаянно не хватало знаний: после прикосновения к истинной магии, я поняла, что Эдвин не научил меня и десятой части известного каждому подмастерью.

Засыпая и просыпаясь, я видела Подлунные земли небольшим, но могущественным королевством, где народ наравне с воинами защищают маги, где люди принимают колдовство, как великий талант и помощь, а не сбегают прочь при виде обычного светлячка.

Увлеченная будущим, которое расцветало в моей голове, я перестала заботиться о настоящем. Мне некогда было размышлять о том, что обо мне подумают или как оценят мои слова: окрыленная собственным успехом в Вайтенберге, я больше не боялась говорить и делать то, что хочется. Мне казалось, я заслужила это право.

Иногда, задумавшись, я начинала упражняться со стихиями или иллюзиями прямо в коридорах дворца, пробуя пришедшую в голову мысль. Мне надоело ходить в лес каждый раз, когда не хватало трав, и я распорядилась, чтобы в зимней оранжерее высадили все необходимое. Всех холостых мужчин, которые съезжались во дворец под любыми предлогами, я отвергала без единого сомнения.

А тем временем слухи, слухи, слухи… Они расползались по всему королевству. Я не замечала, как умолкают шепотки, стоит мне появиться, не замечала взглядов, которые бросали мне в спину, разрешила себе не принимать всерьез опасений мисс Энке или отца. Так было до того дня, когда отец однажды не позвал меня переговорить с ним наедине.

Я догадывалась, о чем могла пойти речь, и потому поднималась к нему без страха. Мой день рождения должен был наступить через несколько дней, и меня не удивило, что отец собирался задать мне несколько важных вопросов.

– Одри, моя любимая дочь, – ласково говорил он, собираясь погладить мои волосы. Однако в последний миг он смутился. – Ты цветешь, дитя мое. И уже совсем взрослая.

– Не такая взрослая, чтобы отец не мог погладить меня по голове, – улыбнулась я, беря его руку и прижимая к своей щеке. – Ты хорошо себя чувствуешь?

– Помолодел лет на пятнадцать, – признался отец, усмехаясь в усы. – Все благодаря зельям этого колдуна, хотя, видит небо, мои лекари все еще с опаской относятся к подобным новшествам.

– Что за глупости? – я улыбнулась, хотя его слова задели меня. Если бы его лекари прикладывали к своей работе хоть вполовину столько усилий, сколько Эдвин, отец мог бы уже давно выздороветь. – Им просто не хватает навыков! Если бы они готовы были узнать о мире хоть немного больше, столько больных смогло бы поправиться быстрее…

Отец остановил меня, приложив палец к губам.

– Одри, я беспокоюсь о тебе, – произнес он намного серьезнее, чем я могла ожидать. – Я верю, что ты была вынуждена заниматься магией ради меня, но теперь я здоров и тебе незачем во всем потакать этому колдуну.

– Но я вовсе не…

Он снова приложил палец к губам.

– Дочь моя, магия – неподобающая забава для принцессы. Да, твой друг Эдвин помог нам в очень трудное время, но это не значит, что теперь все проблемы будут решаться с помощью сил, чья природа нам неизвестна. Ты должна понимать, что это опасные игрушки и их лучше оставить, пока не поздно.

– Ты… – я улыбнулась, не в силах поверить. – Ты боишься, что я стану расхаживать в черной мантии и швырять молниями в нерасторопных слуг?!

– А что еще я могу думать, глядя на то, как ты плетешь из воздуха змей и пауков? – Отец нахмурился. – Нет, Одри, так больше продолжаться не может. Ты должна оставить это баловство. Твои успехи в управлении торговлей блестящи, идея с гильдией уже приносит свои плоды. Ты способна и дальновидна, и я горжусь тобой. Но близится твое совершеннолетие, а это важный день не только для тебя, но и для всего королевства. Я уже объявил тебя будущей королевой на прошлой церемонии, и мужчина, которого ты выберешь в мужья через несколько дней, унаследует трон. И я не хочу, чтобы у кого-то оставались сомнения в твоем благоразумии, Одри.

Слова о предстоящей церемонии отозвались неприятными воспоминаниями, однако я восприняла слова отца без страха. Теперь я действительно была готова принять решение, которое от меня ждали, на этот раз куда более обдуманное.

– Я знаю, что ты много времени проводишь с братьями, и это неспроста: ты отвергла всех женихов, которые пытались познакомиться с тобой за этот год, – проговорил отец, поглаживая бороду. – Я хочу знать, которого из них двоих я увижу своим зятем. Хотя, честно говоря, я почти уверен, что знаю, кто завоевал твое сердце… – он вдруг весело усмехнулся. – Мисс Энке чуть с ума не сошла, когда узнала, сколько времени вы провели наедине, к счастью, наложенное на него проклятие оставляет твое достоинство вне подозрений.

– Ты говоришь о Томасе? – догадалась я.

– Конечно. – Он кивнул, прикрыв глаза. – Я не мог и мечтать о лучшем муже для тебя, Одри. Он сделает тебя счастливой, а я уйду на покой, зная, что оставляю королевство благородному человеку.

– Ясно. – Я улыбнулась, стараясь скрыть свое смятение. – Что ж, если ты уже все знаешь, тогда оставлю официальное объявление до дня моего совершеннолетия.

– Надеюсь, дочь, ты не станешь подшучивать над старым отцом и не преподнесешь мне сюрприз, которого мое сердце может не выдержать, – проговорил он ласково, но я услышала решительный ответ на свой незаданный вопрос. – Что ж, не буду больше тебя задерживать, иди, развлекайся с друзьями. Пока ты вольна веселиться и гулять, как и любая незамужняя девушка.

Я вышла из комнаты отца, чувствуя, как стремительно тает во мне уверенность, которая появилась в последние месяцы. Выходит, пока я грезила о колдовстве и школах, отец осуждал меня, несмотря на то, сколько пользы принесла магия?

Я вспомнила слова Эдвина о том, что я слишком легко могу навредить себе и другим… Я уже поняла, что он по каким-то причинам вовсе не хотел продолжать мое обучение, не желал этого и мой отец. Так может быть, мне в самом деле следует подумать о том, почему стоит остановиться сейчас, послушаться остальных и вернуться к роли тихой принцессы?..

Что бы я ни планировала, окончательно я встану на тот или иной путь лишь на церемонии, когда объявлю о своем избраннике. И пока что у меня еще есть время изменить решение.

Мне нужно было обдумать это, ноги сами понесли меня в сад, где я могла побыть одна. Там я принялась мерить шагами дорожки между цветами и деревьями. Я провела в саду час или два, может, больше, бродила, не в силах собраться с мыслями, пока не заметила маленького зверька, прыгнувшего в траве.

…Мышь?.. Интересно, удастся ли мне приманить ее, как учил Эдвин?

Я опустилась на землю и стала подзывать кроху, представляя, что она слышит и понимает меня, как бы тихо я ни говорила.

Мышка опасливо поглядывала на меня из травы, но я продолжала уговаривать ее подойти, и в конце концов она согласилась. Суетливо подбежала к моей руке и обнюхала пальцы.

– Что бы ты на моем месте сделала, маленькая мышка? – спросила я, поднимая на уровень глаз ладонь, куда забрался зверек. – А?..

Мышка смотрела на меня, навострив уши, а потом принялась умываться. Мои проблемы ее ничуть не трогали. Я больше кота, чего я еще могу хотеть в этой жизни?

– Хотя, кого я спрашиваю? Ты бы с радостью убежала в поле и жила бы там со своим мышом, не думая ни о каких замковых котах…

Я опустила руку на землю, и мышка побежала по своим делам, а я осталась сидеть, провожая ее взглядом и жалея о том, что не могу отправиться следом.

Я принцесса и должна думать о чем-то большем, чем собственное счастье, не так ли? Отец прав, Томас стал бы прекрасным королем. Он умен, справедлив и тверд в своих решениях, под его правлением королевство будет процветать. К тому же, Томас мой надежный друг и опора в трудные времена…

Когда я встретила его человеком, я была еще девочкой, едва понимавшей саму себя, но события этого года заставили меня повзрослеть, и теперь я точно знаю, кто я такая и чего хочу. Отчасти я все же стала той принцессой, которая готова забыть о своих фантазиях и провести жизнь в заботах о королевстве. Такая девушка не могла мечтать о лучшем спутнике, чем Томас.

Однако я хотела не только заботиться о своей стране, восседая на троне: теперь я собиралась изменить мир, и это желание требовало намного большего, чем возможности, которые давали титул и власть.

Разговор с отцом показал мне, что это будет намного сложнее, чем все, с чем я до сих пор сталкивалась. Если даже он не верил в меня, чего можно было ожидать от остальных? Однако, прислушиваясь к себе, вспоминая этот разговор, я все тверже понимала, что действительно готова отстаивать свои идеи. Как королева или даже в иной роли, если отец лишит меня своего благословления на престол. Пока я верю в свои идеи, никто не заставит меня отступиться от них.

С этими мыслями я поднялась с земли и отправилась обратно во дворец, точно зная, что буду делать дальше.

Следующие пару дней я пыталась найти возможность поговорить с Эдвином, но никак не получалось остаться с ним один на один. В свободное время они с Томасом не разлучались, а застать колдуна днем было почти невозможно: он находился в своем доме.

Томас, напротив, искал моего общества. Он несколько раз за день заходил ко мне поболтать о министерских делах, хотя говорил так, будто на самом деле хотел обсудить что-то другое, но не решался. Я чувствовала это, однако не спешила выводить его на откровенный разговор. В глубине души я боялась, что отец говорил с ним о своих надеждах, и теперь Томас ждет от меня объяснений.

* * *

Настал последний день перед моим совершеннолетием. Больше откладывать было нельзя, но, как назло, с самого утра меня закрутило водоворотом предпраздничной суеты. По любому поводу спрашивали мое мнение: какие шторы, какие закуски, какая музыка… мне было настолько все равно, что даже платье я выбрала наугад. Если завтра оно мне не понравится, чего будет стоить подправить кружева иллюзиями?.. Напитки, танцы, как и кого рассадить! При том что всю неделю я уделяла подготовке по несколько часов, в последний день всплыли тысячи нерешенных вопросов.

Наконец толпа управляющих ослабила хватку, и я смогла уйти, сославшись на голод. Они дали мне час, и я направилась прямиком в комнату братьев, надеясь, что сегодня Эдвин не улетел небо знает куда.

Когда я вошла, колдун копался в своих вещах, которыми успел обзавестись за месяцы жизни во дворце. Я поблагодарила провидение, что сегодня ему приспичило прибраться.

– О, Одри, – равнодушно бросил он мне через плечо. – Томаса тут нет, так что…

– Ты что, собираешь вещи? – спросила я, подойдя ближе.

– Да… знаешь, выбираю, что бы завтра надеть на твою церемонию, – сухо сообщил он, выпрямляясь, но избегая смотреть на меня.

– Я думаю, что ты не выбираешь наряд. – Я заметила почти заполненный походный мешок, и еще несколько уже закрытых. – Я думаю, ты хочешь сбежать.

– От тебя ничто не скроется, – монотонно проговорил он, скрещивая руки на груди и отходя к окну. Странная птичья привычка: в моменты тревог Эдвина всегда тянуло к воздуху.

Не подавая виду, что догадываюсь о его состоянии, я взяла одну из его рубашек и принялась аккуратно ее складывать.

– Ты уходишь… а как же наши занятия? – спросила я, чувствуя неприятное оцепенение в груди.

– Ты знаешь достаточно, маленькая принцесса, – произнес он, прекрасно понимая, как ранят меня эти слова. Он знал, как горячо я хотела научиться настоящим заклинаниям, и теперь впервые прямо отказывал мне в этом. Возможно, он надеялся, что так заставит меня уйти, и ему удастся избежать прощания. Возможно, он каким-то образом знал об опасениях отца, о его желании выдать меня замуж за Томаса?

– Так значит, тебе все известно? – я вздернула бровь.

– Я не слепой, Одри, – раздраженно сказал он и снова уставился в окно. – Мне нечего здесь делать.

– Эдвин, посмотри на меня.

Он нехотя повернулся.

– Я хочу, чтобы ты остался.

– И зачем мне это? – Его лицо стало еще мрачнее.

– Ну, думаю, одну причину я смогу отыскать, – сказала я.

Он с жадностью ждал моих следующих слов, и я не удержалась от искушения отплатить ему за все его издевки.

– Мисс Энке рассчитывает на фейерверк, который ты обещал, и она очень расстроится, если его не будет, – сказала я, улыбаясь как можно более наивно. – Останься на церемонию, а потом уйдешь, всего день и ты снова окажешься в своем любимом лесу…

Эдвин поморщился, его плечи опустились, и я рассмеялась над его обреченным видом.

Шагнув к нему, я привстала на цыпочки и быстро поцеловала его в губы, пока он не успел опомниться.

– На самом деле есть еще одна причина, чтобы остаться, – тихо сказала я, чуть отстраняясь и заглядывая ему в глаза. Они сияли, словно отполированное золото. – Говорят, местная принцесса влюбилась в колдуна, который чуть не захватил королевство…