Текст книги "Подлунная Роза"

Глава 4. Лекарство

Во дворце постепенно возвращались к прежней жизни.

Отец не приходил в себя, и я взяла заботу о делах в свои руки. После всего, что мне удалось пережить, скучные хлопоты казались пустяками, почти отдушиной. Решения, которые раньше я бы не смогла принять без десяти советов от «настоящих взрослых», давались мне легко, и я хорошо справлялась.

Как только выдалось свободное время, я решила проведать братьев. От лекарей я слышала, что раны Эдвина не опасны и с ним все будет в порядке, но я хотела убедиться в этом лично.

На пороге их комнаты меня встретил Томас. Судя по его помятому виду, он почти не спал, охраняя сон брата.

– Как ты? – участливо спросил он.

– Лучше, – ответила я, улыбаясь. В самом деле, впервые за последние дни я чувствовала себя почти счастливой. Я и мой отец живы, наш дом все еще принадлежит нам, королевство выстояло… Чего еще можно желать? – Я опасалась худшего, а теперь… теперь все хорошо. – Я перевела взгляд на Эдвина. – Что с ним?

– Не приходит в себя, должно быть, истратил сил больше, чем обычно.

Я покачала головой.

– Тебе нужно поставить сюда еще одну кровать, ты совсем не спишь, – сказала я. – Во дворце есть кому позаботится о твоем брате.

– Ваши лекари искусные мастера, но, боюсь, что о таких хворях они не слышали, – возразил он, возвращаясь к постели брата.

Я вошла в комнату, прикрыв за собой дверь.

– Я опасаюсь за него, – сказал Томас. – Обычно восстановление идет скорее.

Я перевела взгляд с неподвижного тела колдуна на Томаса. Он сидел, сгорбившись, не сводя глаз с Эдвина. Принц действительно был в отчаянии.

– Можно ли что-нибудь сделать для него? – тихо спросила я.

– Не уверен, – Томас пожал плечами. – Однако я часто видел, как он собирал папоротники в лесу перед тем, как решиться на что-то грандиозное. Возможно, в башне есть снадобье или хотя бы рецепт, который ускорит восстановление.

– Ты хочешь отправиться туда? – догадалась я.

Томас кивнул.

– Я не хотел бы отправлять туда стражу: незачем кому-то знать о его убежище, – произнес он, а потом, проведя в сомнениях пару секунд, продолжил: – Я понимаю, что сейчас ты нужна во дворце, но я не могу оставить Эдвина одного. Постережешь его, пока я буду в пути? Пока что люди чествуют его, но не все рады присутствию колдуна в замке. В таком состоянии он здесь не в безопасности.

После всего, что Томас для меня сделал, – после того, что его брат сделал для меня и всего королевства, – я не могла отказать в такой простой просьбе.

– Конечно, – я кивнула, улыбнувшись. – Не торопись, отдохни, прежде чем отправляться. Я попрошу дядю заменить меня, если я понадоблюсь. Он все поймет.

– Спасибо, Одри, – Томас облегченно улыбнулся. Его рука потянулась было к моему плечу, но он вовремя остановился и сжал пальцы в кулак. – Я постараюсь вернуться как можно скорее.

Принц ушел, а я заняла кресло, еще хранившее его тепло. Закрыв глаза, я позволила себе представить, будто нахожусь в его объятьях… и сама не заметила, как уснула.

Когда я очнулась, солнце уже садилось. К собственному удивлению я поняла, что отлично выспалась, более того, впервые с начала осады по-настоящему проголодалась.

Взгляд сам собой скользнул к колдуну на постели. Тот лежал неподвижно, но его черные глаза были открыты и смотрели прямо на меня. Он был словно злобная ворона в клетке.

– Ты очнулся, – произнесла я. От того, что осталась с колдуном один на один, мне стало жутко, но показывать ему этого я не собиралась. – Ты голоден?

– Разумеется! Я ведь не могу есть сам, – проворчал он, должно быть, пытаясь пошевелиться. Тело под одеялом оставалось неподвижным. – Разве что моя невеста покормит меня с ложки. Сколько можно было спать? Между прочим, это из-за тебя я в таком состоянии…

Что ж, Эдвин не был желанным гостем, но и я, и все королевство чувствовали себя обязанными ему. Я обещала Томасу, что присмотрю за ним, и собиралась сдержать свое слово, даже если придется ухаживать за колдуном, как за ребенком.

Я выглянула в коридор и окликнула проходящего мимо слугу. Он пообещал принести нам двоим ужин и скрылся в коридоре.

– Томас отправился в твою башню – он хочет найти то, что облегчит твое состояние, – рассказала я, осторожно подкладывая под голову Эдвина еще подушки. Его волосы, свалявшиеся от пыли и пепла, оставляли следы на белой ткани, а на одеяле я заметила пятна крови. – Ты ранен?

– Разумеется! Ты что, не видела, чем я там занимался? Это тебе не в окно смотреть. Может быть, я даже умираю, только не чувствую этого… – Он поморщился, изображая невыносимые муки, а я только покачала головой, едва сдержав улыбку. Лекари сказали, у этого страдальца всего пара царапин.

Слуга принес поднос с несколькими большими блюдами, графин воды и бутылку вина. Устроившись на кровати, я принялась кормить колдуна, стараясь подносить ложку часто, чтобы он не успевал заговорить и прокомментировать происходящее.

Он съел совсем немного, я видела, как сильно его выматывает даже такое простое действие. С трудом проглотив последний кусок, Эдвин закрыл глаза и уснул.

Томас вернулся под утро и принес с собой целый мешок различных заготовок и пару книг, которые посчитал полезными. У него едва хватило сил поблагодарить меня за то, что я приглядела за братом. Поняв, как он устал, я покинула их комнату, давая Томасу возможность уснуть.

* * *

Я вернулась к своим обязанностям, дни потекли один за другим, и со временем жизнь во дворце вернулась в прежнее русло. Однако кое-что все-таки изменилось.

Я больше не была маленькой принцессой, на меня легла ответственность наследницы. Пока что это касалось лишь дел замка, остальным занимались дядя и министры, но постепенно меня вводили в курс государственных дел.

Отцу становилось лучше, он приходил в себя и по несколько часов в день бодрствовал, так что я, наконец, смогла поговорить с ним. Я рассказала ему о произошедшем, стараясь смягчить все, что было возможно, однако отец все равно сильно встревожился.

– Что ж, королевство в безопасности, – проговорил он. – Но как же ты, Одри? Колдун все еще в замке?

– Он сейчас слабее котенка, – успокоила его я. – Пока что все хорошо.

Мои слова были правдой: Эдвин шел на поправку очень медленно и почти не вставал с постели, проводя большую часть времени во сне, вызванном снадобьями Томаса. Поначалу принц сильно беспокоился за брата, но со временем мне, да и ему стало понятно, что Эдвин не так болен, как пытается показать нам.

Колдун впитывал свалившееся на него внимание, как иссохшая почва воду, и стоило оставить его, как он начинал злиться и раздражаться. Это было невыносимо… Однако, кажется, я никогда так не смеялась, как в то время, когда наблюдала за перепалками братьев в их комнате.

– Томас, сколько раз тебе говорить, я терпеть не могу курицу! Что ты мне принес?!

– Не слишком ли ты привередлив для человека, полжизни проведшего на воде и хлебе? Уж в своей хижине ты не телятиной питался!

– Скажи спасибо, что не олениной!

– Да ты не смог бы поймать ни одного оленя, от тебя шума столько, что даже твоя хваленая магия тебе не помогла бы!..

– Ну да, ну да, меня ведь не натаскивали с детства, как породистую борзую…

– Ага, значит, признаешь, что как охотнику тебе медяк цена?

– Раз ты у нас в этом деле смыслишь, иди поймай мне кролика!

– Нет уж, ешь, что дают, и быстрее, я не могу сидеть с тобой вечность! Нам с Одри еще нужно успеть на собрание по поводу завоза зерна.

– Лучше устройте собрание по поводу снабжения королевской кухни, это совсем никуда не годится!

Эдвин и Томас могли язвить целую вечность, оба при этом совершенно преображались. Томас становился живее, в то время как Эдвин, ссылаясь на свою слабость, выглядел все человечнее.

Колдовская шелуха облетала с него как драконье обличье, и под ней открывался просто болезненный чудак, заучка с острым языком, скрывающий за своими колкостями страх перед людьми, которые не могли понять его странного мира. Эдвин по-прежнему был невыносим, но то ли я успела к нему привыкнуть, то ли после болезни он в самом деле переменился… по крайней мере, теперь, когда он угрожал обратить Томаса обратно в оленя или увести меня в лес, никто из нас ему не верил.

Я не знала, заставила ли его измениться неожиданная забота брата или просто новая роль пострадавшего героя нравилась ему больше, но он остался во дворце, даже когда поправился. Никому не приходило в голову спрашивать, когда он уйдет и оставил ли он свои намерения стать королем, пока что он бездействовал, а на большее мы и не рассчитывали.

Поправившись, колдун взглянул на наши с Томасом наработки по его книгам и на лекарства, которые мы для него делали. Что это была за тирада! И читать-то мы не умеем, и считаем неправильно, и вообще девиц и парнокопытных к серьезным вещам подпускать нельзя…

– Смотри внимательно, Одри, и, может быть, ты чему-то научишься. Насчет тебя, в отличие от моего братца, я оставил еще не все надежды…

Стоя среди раскрытых книг и разбросанных на столе ингредиентов, Эдвин орудовал заклинаниями. В воздухе вокруг него летали листья и коренья, измельчались и стирались в порошок незнакомые мне вещества, вода кипела в фиолетовой воронке прямо над его головой. Комната искрилась, бурлила и шипела, словно кухня, и все это без единой емкости!

– Вот как это делается, – произнес он, собрав зависшую над столом жидкость в небольшую бутылочку и покачав ею перед нашими с Томасом лицами.

– И что это? – спросила я, с трудом скрывая восхищение.

– Это? Да просто микстура жизни, подумаешь. – Колдун пожал плечами. – Поднимет на ноги даже столетнего старика при смерти!

– Да ну? – Томас скептически скривил губы и взял склянку, чтобы рассмотреть поближе. – На вид так просто подкрашенная водица.

– А ты попробуй!

– Что? Нет уж, спасибо!.. Твоей магии мне на всю жизнь хватило. – Томас провел ладонью поперек своей шеи, морща нос.

– О, не надо: ты травил меня целый месяц, наверняка надеялся сжить со свету! – поддел его Эдвин, погрозив пальцем. – Моя удача, что твоих талантов не хватило даже на то, чтобы как следует испортить одно из мощнейших зелий… А я ведь пил все до капли, доверяя тебе свою жизнь.

– Ну, конечно, теперь я тебя, видите ли, травил… а как поднимать меня среди ночи своими криками боли, так это значит…

Пока они препирались друг с другом, я взяла пузырек и задумчиво осмотрела его.

– Эдвин, если эта вещь правда придает сил, могу ли я дать ее своему отцу? Ты уже на ногах, а он до сих пор не встает с постели.

– Да забирай, мне такие фокусы ничего не стоят, – нарочито равнодушно отмахнулся он.

– Эдвин, я серьезно, – одернула его я. – Это не навредит ему?

– Разумеется, нет. – Он раздраженно посмотрел на меня. – Но, если ты мне не веришь… – Он протянул руку, чтобы забрать бутылочку.

– Я верю, – поспешила ответить я, пока он не использовал мои слова как повод обидеться, и отдернула пузырек подальше от цепких пальцев. – Спасибо тебе, – сказала я громко и четко, чтобы он точно услышал.

– Не за что, – фыркнул он, и, задержав на мне взгляд еще ненадолго, вернулся к брату: Томас не собирался сдаваться, пока Эдвин не признает, что его зелья тоже были хороши, хотя он и не маг.

– Нельзя быть талантливым во всем, Томас, оставь мне хоть что-нибудь!

– Как насчет таланта быть самой большой занозой… Одри, ты, кажется, собиралась идти?

Когда я обратилась к лекарям с просьбой дать отцу приготовленное колдуном лекарство, они восприняли мое предложение с большим сомнением.

– Принцесса, не сочтите за грубость, однако во дворце уже давно говорят о том, что вы проводите много времени с колдуном и его братом. Никто не может отрицать того, что господин Эдвин спас наше королевство… Однако, будем говорить прямо, он и поставил его под угрозу своей выходкой на балу. Я лишь прошу вас еще раз подумать, прежде чем довериться этому человеку. Тем более в вопросе безопасности вашего отца, и, напомню, действующего короля.

Тогда я восприняла эти слова как добрый совет, не задумавшись о том, что на самом деле за ними стоят страх и неодобрение. Меньше всего я хотела навредить отцу, и прежде чем дальше убеждать лекарей, сама выпила странную микстуру у них на глазах. Спустя несколько минут я ощутила небывалый прилив сил и энергии, мысль заработала быстро и стремительно, я чувствовала себя как никогда лучше.

В конце концов я настояла на том, чтобы отцу давали микстуру, и после нее ему в самом деле становилось намного лучше, уставшее тело обретало силы, необходимые для борьбы с болезнью. Отец креп с каждым днем, и когда лекарство кончилось, я снова пришла к Эдвину.

– Еще чего! Я тебе не придворный колдунишка, – отмахнулся он, как будто бы оскорбившись. – Хочешь лекарство – приготовь его сама. Я, так и быть, одолжу тебе свои заготовки: все равно они тут испортятся, во дворце недостаточно влажно…

– Но я не умею…

– Что за беда? – он фыркнул, опершись на подоконник, и принялся с нарочитой внимательностью рассматривать свои ногти. – Я слышал, у тебя жених талантливый маг. Попроси его научить тебя.

Я склонила голову, улыбаясь.

– Ты что, пытаешься заставить меня стать твоим подмастерьем?

– Еще скажи, что тебе самой не интересно попробовать, – поддразнил меня он, бросив косой взгляд в мою сторону. – Или готовишь сама, или твой батюшка останется, как и прежде, под надежной заботой придворных лакеев.

Он был непреклонен, и мне пришлось уступить. Я понимала, что Эдвин просто выклянчивает себе мое внимание, заставляет таким образом проводить с ним больше времени, но все-таки он не оставляет моего отца справляться с тяжелой болезнью в одиночку. В таком случае почему бы и не согласиться? Пара часов в учениках у Эдвина не самая большая цена, которую я готова заплатить, чтобы увидеть отца здоровым. И, говоря начистоту, мне действительно хотелось попробовать.

– Тогда завтра в час жду тебя в дворцовой кухне, – провозгласила я, оставляя зазнайку одного. – Опоздаешь – отыщу себе другого учителя!

Я попросила кухарок выделить мне место, и они согласились, хотя им явно не нравилась моя идея пригласить колдуна в их владения.

Эдвин не упрощал мне задачу: он заявился с мешком разного добра, от одного вида которого у бедных женщин задрожал голос, а когда он принялся раскладывать высушенные шкурки и косточки рядом с картошкой и нарезанным луком, многих и вовсе сдуло из кухни, как ветром.

Оставшиеся кухарки, видавшие виды, косо на нас поглядывали, но я старалась не обращать на них внимания. Я хотела научиться готовить зелье хотя бы по одному рецепту и готова была стерпеть все что угодно.

Надев фартук, я слушала, резала, смешивала, варила, прикладывая все усилия… потом оказалось, что это был чай для Эдвина, но и на это пришлось закрыть глаза.

Томас, конечно же, был с нами, он старался помочь, но стряпня и зельеварение не числились среди его талантов. Он пил чай и принимал угощения от кухарок, давно и всем сердцем его полюбивших. Принца больше занимало общение с ними о делах замка, чем зелья.

– Я слышал, молодые девушки любят маленьких зверушек, – шептал колдун, подкрадываясь ко мне сзади, пока я толкла в ступе все еще неидеальный порошок. – Как насчет пауков и летучих мышей?..

После этих слов я почувствовала, как по моим плечам снуют чьи-то крошечные лапки, а в волосах путается одно из творений Эдвина… я вскрикнула и попыталась стряхнуть его, а колдун расхохотался.

– Эдвин! – возмущенно прикрикнул на него Томас, отвлекшись от беседы с главной по кухне.

– И зачем ты вообще тут торчишь? Портишь все веселье! Одри еще не сдалась, значит, ей нравится, не так ли?

Я бросила в колдуна отрубленными корешками с землей, но он увернулся.

Так оно и шло, и одним уроком все, конечно, не ограничилось. Как мудрая девица в восточных сказках, каждый раз Эдвин начинал учить меня новому рецепту, но не успевал закончить, и нам приходилось встречаться на кухне снова, тогда он быстро все объяснял по старому зелью и, раз уж у нас оставалось время, начинал новый урок…

Отец быстро шел на поправку, не прошло и нескольких месяцев, как благодаря снадобьям Эдвина болезнь, не отступавшая годами, совсем оставила его. Он вернулся к своим обязанностям, и я была рада видеть его здоровым и сильным.

Замок почти восстановили. Король Контуары, узнав, что отец выздоровел, а все люди, которых вел его сын, лежат в нашей земле, прислал письмо с глубокими извинениями: якобы он не знал о намерениях Ансельма, тот пошел против воли отца, чем навлек позор на себя и на свою страну. Это извинение было хуже плевка в лицо – едва ли кто-то мог поверить в то, что король не знал о намерениях собственного отпрыска и не заметил, как тот увел добрую часть армии. Но, по крайней мере, война нам больше не грозила, и это было огромным утешением после пережитой осады.

Мисс Энке теперь не занималась моим образованием, вместо уроков с ней я чаще посещала кабинет министров и практиковалась в управлении внутренними делами под их наблюдением. Я делала заметные успехи, но мной почему-то были недовольны. Я старалась как могла, но никогда не получала похвалы, а лица министров, даже дяди, который любил меня и всегда поощрял, оставались равнодушными.

Раньше меня бы это расстроило, но не теперь. Каждый раз, когда заканчивались дела, я отправлялась практиковаться в зельеварении с Эдвином или шла на конную прогулку с Томасом и другими придворными, и мне некогда было думать о том, почему надменные старикашки меня не хвалят. Меня занимало совсем другое.

Теперь я могла делать то, что мне действительно хочется, мне больше не грозили наказаниями и не собирались выдавать замуж за незнакомцев. У меня появились друзья помимо диких зверят, и это было чудесно.

Как и Эдвин, в замке Томас переменился. Сложно сказать, мог ли он стать увереннее и целостнее, чем при нашей первой встрече, но он точно стал счастливее. На их с Эдвином день рождения я устроила праздник и подарила Томасу отличную лошадь, так что теперь перед нашими прогулками он мог не опасаться, что в конюшнях остались лишь выдохшиеся животные. Отец заметил в Томасе деловую хватку и ввел его в кабинет министров, пока в качестве помощника, но с прицелом на многообещающее будущее.

Спустя годы заточения принц вернулся к той жизни, которую мог считать привычной. Даже после выздоровления Эдвина они остались жить в одной комнате, и, хотя на людях без конца пререкались и спорили, я чувствовала, что они так или иначе дорожат друг другом, несмотря на все, что произошло.

Все было хорошо.

Глава 5. В лесной хижине

Я сильно сблизилась с братьями, но толком так и не узнала их историю. Все, что было в их прошлом, проступало лишь в завуалированных шуточках и издевках друг над другом, которые я не всегда могла понять.

Так продолжалось до одного летнего дня. Это был выходной, когда ни меня, ни Томаса не ждали важные дела, и мы втроем решили отправиться на прогулку по лесу.

Мисс Энке поджала нижнюю губу, когда я объявила ей о своем намерении прогуляться с братьями без присмотра няньки, но ничего не сказала: позади меня стоял Эдвин, а ему в замке не перечили, так уж повелось.

Вырвавшись за стены, мы с Томасом пустили лошадей во весь опор, от восторга я не чувствовала под собой седла. Стояло чудесное теплое лето, по небу плыли золотистые облака, а воздух пах июльскими травами. Погода опьяняла.

– Как же здорово вырваться! – выдохнула я, когда мы успокоили лошадей.

– Куда хочешь отправиться, Одри? – Томас слегка запыхался после быстрой езды, его волосы взъерошились, но он улыбался, намереваясь вскоре продолжить гонку. – Только не к озеру! Не могу его больше видеть.

– Я знаю только его, да болота глубоко в лесу. – Я пожала плечами.

– Давай дождемся Эдвина, он наверняка знает эти места как птица.

Эдвин, безнадежно отставший от нас в самом начале, сейчас темнел неуклюжим пятном где-то на половине пути. Езда верхом давалась ему непросто.

Переглянувшись, мы с Томасом решили не мучить беднягу и пустились к нему навстречу.

– А я все думал, сколько вы одни протянете, – проворчал он, когда мы поравнялись. – Признайтесь, без меня вам двоим даже говорить не о чем!

– Ну что ты, мы можем болтать целую вечность о том, как ты иногда надоедаешь. – Я усмехнулась. – Куда отправимся, Эдвин? Мы с Томасом решили передать тебе священную обязанность выбрать место для прогулки!

– Что ж, вы правильно сделали, я знаю отличное место. – Он кивнул, одобряя наше решение. – Идемте за мной.

Он повел нас дорогой, которой ни я, ни Томас раньше не ходили, однако после того, как мы свернули в лес и сбились с тропинки, а в ветвях стали мелькать вороны, в нас закрались подозрения.

– Ты что, привел нас к себе в дом? – возмутился Томас.

– Лучшее место в округе, – Эдвин пожал плечами. – К тому же у меня есть камин. Поджарим ветчины из корзинки Одри, поедим из тарелок – чем плохо?

– Мы собирались пообедать на природе, а не в четырех стенах, – продолжил возмущаться Томас. – Ты всегда все портишь!..

Они ругались где-то позади, я их почти не слушала, наблюдая за тем, как свет играет в листве деревьев.

Домик Эдвина был заброшен, на немногочисленных полках и столе скопилась пыль, на пол намело листьев, но мы не обращали внимания на все это. Томас принес воды из колодца, я вымыла немного посуды, а Эдвин развел огонь.

Готовить из нас троих умел только колдун, вот ему мы это занятие и поручили. Пока Эдвин строгал, чистил, резал и толок что-то, мы с Томасом устроились на ступенях перед домом.

– Ты часто бывал здесь? – спросила я, греясь на солнышке.

– Да, иногда по ночам, особенно зимой, Эдвин пускал меня сюда, – рассказал он.

Я удивилась: мне почему-то казалось, что они знакомы друг с другом немногим дольше, чем со мной. Томас говорил, что Эдвин навещал его, когда он еще находился в оленьем обличье, и рассказывал о своем прошлом, однако в моей голове это не связалось с тем, что они могли общаться и проводить друг с другом время, будучи людьми.

Выходит, они живут вместе намного дольше, чем я думала, и странная дружба между ними возникла намного раньше осады.

– Значит, его беспокоило то, что ты можешь замерзнуть, но он оставил тебя оленем? – я усмехнулась, стараясь уложить в мыслях новую картину. – Что вообще творилось у него в голове?

– Я могу только догадываться, – признался Томас. – Но, мне кажется, у него были свои причины оставить проклятие.

Я не решилась продолжать эту тему, и мы стали говорить о делах министерства. Томас стал настоящим любимчиком там, он быстро схватывал суть ситуаций и предлагал отличные решения: давали знать о себе годы, которые он провел, обучаясь правлению у своего отца. Я гордилась им, и в то же время восхищалась – мне самой отчаянно не хватало его знаний.

Мы болтали, пока Эдвин не объявил, что не собирается торчать на кухне один. Нам пришлось вернуться к нему.

– Кстати, Томас, смотри, что я нашел. – Колдун покачал перед братом старой запыленной бутылкой. – Ты даже представить себе не можешь, где и какой ценой я это достал! Ром, как меня уверяли, с затонувшего пиратского судна.

– Или просто бутылка с затонувшего пиратского судна. – Томас хмыкнул, рассматривая запыленное стекло, к которому кое-где действительно присохли крошечные раковины. – Ты правда думаешь, что мы с Одри станем пить из древней склянки, завалявшейся в недрах твоего злодейского логова?

И мы, конечно же, стали.

Ароматная похлебка, хлеб с ветчиной, перья дикого чеснока, растущего у лесного домика: пир вышел почти как в лучшие времена охотничьих вылазок, на которых я бывала.

Мне рома доставалось немного, но грело одно только чувство, что я сбежала из замка с друзьями и выпиваю, и никакая мисс Энке не может меня остановить. Я вовсю наслаждалась собственным неблагоразумием!

Братья затеяли игру, кто кого перепьет, поначалу меня это беспокоило, но позже, когда в глазах появился веселый блеск, я охотно присоединилась к их затее, злодейски подначивая то одного, то другого.

Ром кончился, но не запасы Эдвина, и мы продолжили с чем-то другим – и лучше не вспоминать, сколько мы тогда выпили. К ночи я едва могла ходить, Эдвин растекся на стуле и задумчиво пялился в потолок, а Томас уснул прямо на столе: не могло быть и речи о том, чтобы возвращаться в таком виде в замок.

– Что ты наделал, мы застряли тут на всю ночь, – грустно проговорила я, стараясь совладать с языком. Я сидела на столе у окна и канючила, лениво болтая ногами. – Меня с вами больше не отпустят…

– Пф, пора бы уже самой решать, куда ходить, а куда – нет, – фыркнул Эдвин. Он запустил в потолок крошечный салют, но тот вышел вяленьким, полетел не в ту сторону и сдулся в воздухе.

Ситуация становилась безнадежной, и я решила взять дело в свои руки: по крайней мере, я в домике была самая трезвая. Под потолком висели пучки сотен трав, каким-то образом в полумраке я нашла среди них липу, мяту, хвощ и чабрец, вскипятила воды и приготовила отвар, которому как-то научил меня колдун.

Вкус вышел паршивый, но я выпила сама и заставила пить Эдвина, так что вскоре нам должно было полегчать.

– Идем-ка, прогуляемся, – предложил он, растирая лицо. – Свежий воздух не помешает.

И мы отправились бродить по лесу, взявшись под руки, чтобы не упасть, – корни деревьев, притаившиеся под ногами, стали моими злейшими врагами.

Листва и ветви сливались в одну мешанину серого, чтобы видеть путь, Эдвин раскидывал в воздухе светящиеся точки, и они тоже плясали перед глазами, как в странном сне.

Мы шли молча, пока вдруг не оказались у озера, а там опустились на берег, чтобы передохнуть. Эдвин привалился спиной к дереву, а я сидела, свесив ноги к воде и упершись локтями в колени.

– Гляди-ка, мы не одни, – проговорил колдун, протягивая руку к озерной глади. Через несколько секунд из-за берега выплыла лебединая стая, одна из птиц устремилась к колдуну.

Белоснежные перья сияли в свете магических огоньков, плавающих по воздуху как светлячки, я затаила дыхание от восторга.

Лебедь выгнул шею и потянулся к пальцам колдуна, затем подплыл ближе и разрешил ему погладить свои перья.

– Хочешь? Он позволит, – Эдвин говорил со мной, но продолжал смотреть на лебедя, улыбаясь и почесывая его шею. – Нельзя быть таким любопытным, дружище, можно плохо кончить…

– Ты говоришь с животными? – я глупо хихикнула, но одернула себя: пора уже брать себя в руки.

– Это не сложно, они понимают намного больше, чем мы думаем, – поведал колдун. Он в последний раз провел пальцами по длинной шее, и лебедь вернулся к своей стае. – Ты и сама это знаешь, разве нет?

Я вспомнила оленей, с которыми дружила, и ворона, и многих других зверят… он был прав. Мысли о них затронули самые счастливые воспоминания, и я поняла, как сильно скучала по этому месту все прошедшие месяцы.

Странно было находиться здесь вдвоем с Эдвином, но почему-то я поймала себя на мысли, что его присутствие меня не тревожит, даже несмотря на то что Томаса нет рядом.

Глядя на колдуна, я видела худощавого, слегка неряшливого чудака, к которому уже привыкла. Однако на самом деле все было не так: на самом деле я понятия не имела, с кем оказалась один на один в чаще леса.

– Эдвин, расскажи мне о том, что произошло, – попросила я. – О том, что случилось с тобой и Томасом.

– Ты все знаешь, – бросил он мне, даже не взглянув. В его тоне снова зазвучали раздражающие скрипящие нотки: он защищался.

– И все же я хочу услышать эту историю от тебя, – я настаивала. Я чувствовала, что если когда и вытяну правду об их прошлом, то только сегодня, в этот самый вечер, и я должна была попытаться. – Что случилось после того, как ты убил колдуна, пленившего тебя?

– Я отправился домой, – сухо проговорил он. – Мне там оказались не рады.

– С чего ты это взял?

Он усмехнулся, скривив губы.

– Стоило мне появиться, отец велел страже схватить меня. Живым или мертвым – это были его слова.

– И что было потом? – я не сводила с него внимательного взгляда.

– Я разозлился, – сказал он, а потом глубоко вздохнул. – Если ты хочешь услышать оправдания, то их не будет. Я не хороший парень вроде Томаса, который просто однажды ошибся, нет. Мне нечем оправдаться, а хотелось бы, особенно сейчас… – Он снова взглянул на меня, его глаза потускнели, лицо странно обмякло, приняв незнакомое мне выражение. – Тогда мне казалось, что я защищаюсь, но на самом деле я не сумел справиться со своими силами и напал на людей. Я был как взбесившийся хорек в курятнике. Томаса тогда не оказалось в замке, он отправился на конную прогулку, а когда вернулся и увидел, что осталось от его дома, напал на меня. Наверное, я бы и его убил, если бы не лицо, – Эдвин опустил взгляд на воду, где отражалась взошедшая на небе луна. – Я как будто увидел самого себя. Того, каким я должен был стать. Настоящий принц, праведный гнев, сияющий меч… Это так поразило меня, что я не смог напасть на него, но что-то сделать должен был. Я превратил его в животное, чтобы он не мог причинить мне вреда и мне не пришлось убивать его защищаясь.

Он замолчал, я обдумывала услышанное, глядя на воду.

– И ты оставил его оленем, опасаясь, что он станет мстить тебе за родителей?

– Я бы так и сделал на его месте, – Эдвин кивнул, он выглядел растерянным. – Я не знаю, когда и почему он простил меня.

– Наверное, по той же причине, по которой ты оставил его в живых, – предположила я, снова взглянув на Эдвина. Он тоже посмотрел на меня.

– Может быть.

Мы вернулись в хижину, Томас уже проснулся и искал нас.

– Все в порядке? – обеспокоенно спросил он, когда увидел, как мы с Эдвином выходим из леса вдвоем.

Я кивнула.