Текст книги "Ложь во благо"

Глава 6

Я проснулась и ощутила ароматы тостов и кофе. Знакомые успокаивающие запахи напомнили о детстве, поэтому я прикрыла глаза еще на мгновение, прежде чем проснуться окончательно.

Моя спальня была в идеальном порядке, как и всегда. Комод чистый и незахламленный. Шторы задернуты. Часы стояли под углом сорок пять градусов к вазе с лилиями, которые начинали увядать. Мои наручные часы лежали на тумбочке возле книг.

Запах еды был непривычным. Как и звук шагов, доносящийся снизу. Адвокат. Я зажмурилась и попыталась вспомнить, как его зовут. Роберт. Роберт, без фамилии. Мы дискутировали о смертном приговоре в такси по дороге сюда. О боже, моя машина. Она все еще стояла в парковочном гараже в трех кварталах от похоронного бюро.

Я медленно села, наслаждаясь ноющей болью в мышцах. Роберт был… Губы растянулись в улыбке. Фантастическим. Неужели таким должен быть секс? Господи, подумать только, сколько лет я потратила на посредственные занятия любовью. Я откинула одеяло и спустила ноги с высокой кровати, удивившись, что из одежды на мне была только просторная футболка со «Звездными войнами», заказанная в Интернете. Роберту она понравилась, потому что он посмеивался, вернувшись с ней из моей гардеробной. Я огляделась в поисках нижнего белья, но не нашла его. Встав на ноги, я поморщилась от головной боли. Мне стоило выпить ту таблетку Б-12… или Б-6, или что бы это ни было. То, что он уже встал и принялся готовить завтрак, доказывало, что она сработала.

Я почистила зубы и надела чистое белье, поверх – выцветшие джинсы. Застегнув молнию, я тихо спустилась по лестнице и направилась к кухне.

Улыбка исчезла, как только я распахнула двойные двери кабинета и увидела Роберта, стоящего у моего стола и изучавшего взглядом открытую папку с данными клиента. Папку Джона Эбботта. Я оставила ее на столе, когда пошла одеваться на похороны. Я смотрела, как он поднял край страницы.

– Что ты делаешь?

Он поднял взгляд, не смутившись моего тона.

– Я думал, ты говорила, что дружила с Брук.

Я вошла в кабинет. Во мне нарастала злость из-за отсутствия извинений.

– Это конфиденциальная информация о клиенте.

– Конфиденциальная информация о Джоне Эбботте, – он постучал пальцем по странице. – Джон был твоим пациентом?

– Тебе стоит уйти, – резко сказала я. Все теплые чувства улетучились, поскольку он все видел. Кто был виноват? Я оставила данные о пациенте на виду, но в собственном доме. Нарушил ли он какие-то законы? Нарушила ли их я?

Он отпустил страницу и отступил от стола.

– Что ты здесь делаешь? – я закрыла папку и обернула ее резинкой. – Этим ты занимаешься? Спишь с кем-то, а потом копаешься в чужих вещах?

– Мне нужно было провеерить рабочие сообщения. У меня сел телефон, – он кивнул в сторону аппарата на моем столе. – У меня не было зарядки, а у тебя на кухне нет телефона. Это первая комната, в которой я его нашел. Извини. Мой взгляд зацепился за его имя.

Я открыла ящик стола и засунула в него папку.

– Тебе стоит уйти. Я могу вызвать тебе такси, если у тебя не работает телефон.

Он не сдвинулся с места, а мое недовольство возросло.

– Ты знаешь, что я связана конфиденциальностью. Твоя ситуация с клиентами схожа с моей, – сказала я.

– Тебе стоило сказать, что ты была психиатром Джона.

– Почему? – я издала сдавленный смешок. – Ты был незнакомцем в баре. Я не обязана раскрывать конфиденциальную информацию о клиенте.

– О мертвом клиенте, – отметил он.

– Это не имеет значения. Мои законные обязательства не меняются, – я скрестила руки на груди, гневно смотря на него.

– Ладно, – наконец сказал он, поджав губы. – Хорошо. Не нужно вызывать мне такси. Спасибо за гостеприимство.

Он взял пиджак, сложенный на спинке стула, и вышел в прихожую. Я осталась на месте, слушая, как каблуки ботинок застучали по коридору. Послышался тихий щелчок, когда дверь закрылась. С кухни донесся запах горелого.

Я подняла телефонную трубку и послушала гудки. Поглядев на клавиатуру, я нажала кнопку повторного вызова. Отобразился незнакомый номер с кодом «310». Затаив дыхание, я слушала, как прозвучал один гудок, а затем звонок перенаправился на автоответчик юридической фирмы «Кластер и Кэвин».

Я повесила трубку. Значит, он все же звонил в офис. «Кластер и Кевин»… Я застыла посреди коридора и резко вздохнула, внезапно осознав, кем был Роберт.

Роберт Кевин. Отец Гейба.

Глава 7

Роберт Кевин остановился в конце подъездной дорожки Гвен и огляделся по сторонам, изучая тихий квартал. Все было хорошо обустроено: дворы аккуратно ухожены, машины спрятаны за дверьми гаражей. Ему понравился дом, понравились идеальный порядок и вложенная в него забота. Это был дом с характером, как и сама Гвен: элегантный стиль с легкой изюмикой. Папье-маше в форме черепа в книжном шкафу. Висевшие в ванной картины с кровавыми брызгами, окаймленные рамами. Насыщенно-синие стены. Книги повсюду. Искусство, дававшее впечатление, что за каждым предметом стояла своя история. Он хотел выслушать эти истории, хотел узнать умную и сексуальную женщину, которая забралась к нему на колени на заднем сидении такси с заразительным смехом, контрастировавшим с ее профессиональным внешним видом.

Его теплые чувства растворились в момент, когда он увидел ту папку на ее столе. Ему удалось прочесть всего несколько страниц, прежде чем она прервала его, но этого было достаточно, чтобы понять, что ее консультации с Джоном Эбботтом носили глубоко личный характер. Личный и полный жестокости.

Он оглянулся на двухэтажный дом в стиле Тюдор и направился по улице, проклиная севший телефон. Прошлой ночью он не уделил внимания, куда их везло такси, но отправился на север, надеясь, что дорога выведет его к выходу из района, предпочтительно к тому, где можно найти заправку или торговый центр. Он сжал левой рукой пиджак и перешел на затененную сторону улицы. Калифорнийская жара была паскудной даже в октябре.

Если бы его сын был здесь, он бы посмеялся над ним. Гейб отпустил бы какую-то шутку о том, что Роберта в буквальном смысле поимели. Он бы спросил, почему он ушел вместо того, чтобы обсудить все с Гвен. И если бы Роберт сказал, что он пытался, а она закрылась и начала разглагольствовать о конфиденциальности, Гейб бы заметил, что он бы поступил так же.

Что было правдой. За двадцать лет работы с клиентами – порой ужасными клиентами – он никогда не нарушал конфиденциальности. Надо признать, женщина, с которой он переспал единожды, тоже никогда не копалась в его делах. Он поморщился, представив, какой была бы его реакция в таком случае. Вряд ли он бы смог сохранить спокойствие.

Мимо проехала «Вольво» с номерами Стэнфорда, и он проводил ее взглядом, не решаясь тормозить незнакомца. Впереди, на дорожке для гольф-каров, виднелся указатель с надписью «Здание клуба» и маленькой стрелкой. Вероятно, оно было где-то неподалеку.

Район казался ему знакомым, похожим на тот, где жила первая девушка Гейба. Ее родители устроили вечеринку на День независимости и чуть ли не заставили его прийти. Это было посреди суда Зентенберга, поэтому у него едва хватало сил держаться на ногах, но он пошел, а в итоге страдал три часа. Один и тот же разговор о «Чарджерс», потом о лесных пожарах, потом о выборах. Бесконечный круг скучной болтовни.

Если бы Наташа была жива, она бы пошла на ту вечеринку с ним. Ей такое нравилось. Она могла стоять с бокалом в руках и смеяться над идиотскими замечаниями, словно они были самым забавным, что она когда-либо слышала. И это не казалось притворным, что похвально, потому что она перемывала людям косточки, как только они оказывались вне зоны слышимости. По этой ее черте он не скучал. Обсуждениям за спиной не было конца и края.

За поворотом показался гольф-клуб. Он перешагнул через бордюр и повернул на широкую дорожку, ускоряясь в предвкушении доступа к телефону и кондиционеру. Он взглянул на часы, гадая, открыт ли бар в такой ранний час.

В тот момент ему очень нужно было выпить.

* * *

Бар был открыт и пустовал, его заказ – виски – приняли с ворчанием. Откинувшись на барном табурете, он потянулся, вздохнув, когда в спине что-то хрустнуло. Он был слишком стар для марафонного секса, а прошлая ночь была первой за долгое время, когда он чувствовал себя настлько… живым.

Гвен оказалась сюрпризом в постели. Страстной и требующей внимания, но и уверенной в себе. Она не прикрывалась, когда он смотрел на нее, не извинялась за целлюлит на бедрах. Может, эта уверенность появилась из-за того, что каждый день она сидела напротив убийц.

Его настроение омрачилось, и он подтянул стакан поближе.

– …Трогательное воссоединение.

Он взглянул на телевизор, поймав окончание видео, на котором обнималась семья. Стало еще хуже.

– С ума сойти, а? – бармен прислонился к колонне, засунув ладони подмышки.

– Ага, – Роберт уставился в свой стакан. Скотт Харден и его чудесное освобождение – последнее, о чем он хотел слушать.

– Вы слышали об этом, да? Ну, о том пропавшем парне, которого похитил серийный убийца? Он сбежал от него.

Пропавший парень. Не Гейб, который не смог сбежать. Скотт Харден. Везучий Скотт Харден.

Эмоции Роберта вспыхнули, когда телеведущие рассказали о побеге и воссоединении семьи. Повествование сменилось на короткое изложение истории Кровавого Сердца, поэтому он залпом осушил остатки разбавленного виски. Когда упомянулось имя Гейба, он с силой опустил стакан. Вытащив кошелек, он достал двадцатидолларовую купюру и положил ее на барную стойку.

– Спасибо.

– Не за что.

Его тревога возросла, когда он снова услышал имя Гейба. Показывали ли они фотографии? Как его босые ноги свисали из-под брезента? Его окровавленную куртку?

Он выбрался из лобби на улицу и увидел такси, движущееся по дорожке в его сторону. Подняв руку, чтобы привлечь внимание водителя, он закрыл глаза, но не смог отогнать изображение, которое они всегда показывали. Его сын в футбольной куртке, улыбающийся в камеру, на снимке, сделанном всего за восемь недель до его убийства.

Глава 8

Нита Харден предполагала, что ее сын будет тощим. Каким-то образом, вопреки законам природы, он стал толще. Теперь, когда он сидел в кабинете в вольтеровском кресле, белая рубашка на пуговицах туго обтягивала грудь, испещренную маленькими, покрывающимися корками ожогами от сигарет. Сидящая перед ним детектив Эрика Петтс поправила настройки диктофона, а затем положила его на колени. Она была первой, кто оказался в доме после исчезновения Скотта, и именно она выслушивала бесчисленные вопросы, слезы и жалобы от Джорджа и Ниты во время его отсутствия.

– Если вы устанете или захотите прерваться, дайте мне знать. И не спешите, если вам нужно обдумать вопрос, – детектив подалась вперед, полностью сконцентрировавшись на Скотте.

– Хорошо, мэм, – он был таким вежливым мальчиком. Это было единственное, с чем Джордж хорошо справился. Еще в первом классе Скотт научился говорить «пожалуйста» и «спасибо» даже раньше, чем выучил свою фамилию. Она преисполнилась гордости, глядя, как он потирает красивое лицо.

– Так, мы это записываем, просто чтобы ничего не упустить, – второй полицейский устроился в третьем кресле. Детектив Эд Гарви был большим, крепким мужчиной в очках. Он всегда излучал отчетливую недружелюбную атмосферу, как бы говорящую «уберитесь с дороги и дайте нам сделать свою работу», что выводило ее из себя. Но теперь, когда Скотт был дома, его настрой сменился подозрительным, хотя она не могла понять, по отношению к кому.

Нита прислонилась к стене, сцепив руки и наблюдая за тем, как Эд предложил Скотту газировку. Ему не нравилась эта марка, поэтому она вышла из комнаты и прошла по дому, спеша на кухню. В большом двойном холодильнике она нашла банку газировки. Вернувшись в кабинет, она тихо подошла и поставила ее на стол возле него.

– Спасибо, мам, – улыбнулся он.

Эрика кашлянула:

– Как вы, Скотт?

– Хорошо, – он робко улыбнулся. – Рад быть дома.

– Не сомневаюсь, – она коротко рассмеялась. – У вас есть какие-то большие планы?

– Ну, мама сегодня вечером сделает лазанью. Я очень этого жду. А потом мы посмотрим «Крепкий орешек».

Нита предложила менее жестокий фильм, но Скотт закатил глаза и переманил Джорджа на свою сторону. Она предложила поставить в его комнате раскладушку, но муж пресек эту идею, твердо покачав головой.

– Отличный фильм, – вставил Эд. – Обожаю Брюса Уиллиса.

– Ага, – Скотт открыл банку газировки.

Повисла пауза, и Нита перенесла вес тела на другую ногу.

– Вас не было сорок четыре дня, Скотт, – Эрика щелкнула ручкой. – Что вы помните о дне, когда вас похитили?

– Все. Я имею в виду… что ж. Я помню все до того, как отключился. Потом я помню, как оказался в доме.

– Хорошо. Расскажите, что последнее вы помните до того, как отключились.

– Ну, у нас был футбольный матч против «Гарвард-Вестлейк», – он почесал затылок. – И я, эм, принял душ после игры. Парни планировали поехать поесть, поэтому я взял вещи и направился к своему внедорожнику.

Ему подарили внедорожник на семнадцатый день рождения. Огромную четырехдверную машину с громоздкими шинами и слишком громким двигателем, но он ее обожал. Когда он пропал, она забиралась внутрь и сидела там часами, отчаянно вдыхая воздух, нуждаясь в его запахе.

– Но вы так и не добрались до грузовика? – спросил Эд.

– Нет, добрался. Кто-то был припаркован возле моей машины. Это был, эм, преподаватель естественных наук из школы. Мистер Томпсон.

– Этот человек? – Эрика вытащила фотографию из папки, лежавшей у нее на коленях. Нита подвинулась вбок, чтобы получше рассмотреть снимок. Это был мужчина под шестьдесят с аккуратной белой бородой, редеющими волосами и доброй улыбкой. Это было фото для школы, где к немного мятой белой рубашке был прикреплен именной бейдж. Она посмотрела на него. Это был монстр, забравший ее сына. Человек, пытавший и убивший шестерых других. Человек, мимо которого она проходила не меньше дюжины раз в школе Беверли и никогда не замечала. Где была ее материнская интуиция? Почему она не забила тревогу и не указала в его направлении?

– Да, это он.

Проблема была в том, что она расслабилась. Решила, что Скотт в безопасности, раз он весил сто семьдесят фунтов и был практически взрослым. Невероятная наивность, которую она больше никогда не сможет себе позволить.

– И что произошло? – спросил Эд.

– Ему нужно было достать что-то из багажника. Я наклонился помочь, и он воткнул что-то мне в шею. Что бы это ни было, оно вырубило меня вот так, – Скотт щелкнул пальцами.

– Где вы очнулись? – спросила Эрика.

Он поколебался. Поднес газировку к губам и отпил. Взглянул на мать.

– Эм… в комнате. На кровати. Я был привязан к ней.

Нита выдржала его взгляд, но он отвел глаза. Ее сердце сжалось от боли. В течение недели после пропажи Скотта, когда они начали считать, что это дело рук Кровавого Сердца, полиция поделилась с ними информацией о других жертвах. Детали того, что показали вскрытия… Нита невольно вздрогнула.

Скотт всегда был относительно невинным мальчиком. У него не было серьезных отношений, хоть за годы случалось много мимолетных влюбленностей. До его исчезновения она поклялась бы на Библии, что он девственник. Теперь ее взгляд опустился к забинтованным запястьям. О них она позаботилась в первую очередь, после того как приготовила поесть и помогла залезть под горячий душ. Она позвонила Эрике, пока Скотт был в ванной, и детектив практически приказала вытащить его оттуда, чтобы сохранить улики.

Но Скотт был весь в грязи. И он уже знал, кто его похитил, так почему улики имели значение? Не имели. Важно было его исцеление. Полиции нужно было заканчивать с вопросами и оставить его в покое, чтобы он мог вернуться к жизни обычного подростка.

– Вы знаете, где находился дом? Это был этот дом? – Эд достал фото, на которое Скотт взглянул.

– Может быть. Когда я выбрался, я просто бежал. Я не смотрел на дом.

Нита внимательно за ним наблюдала, поэтому заметила, как он потер щеку указательным пальцем. Это была одна из вещей, выдававших его неискренность, и она подумала, что он что-то недоговаривал.

– Вы были в спальне? В его спальне? – спросила Эрика.

– Нет, я не думаю, что он там жил. Я был одурманен большую часть времени, поэтому я не уверен.

Двое детективов переглянулись.

– Вам нужно его арестовать, – подала голос Нита. – Прежде чем он исчезнет или придет сюда.

– Мы приставили полицейских к Рэндаллу Томпсону, – Эрика посмотрела ей в глаза. – Мы ждем ордер на обыск его дома. Не беспокойтесь. Мы не спустим с него глаз.

– А если он скажет, что он этого не делал? – спросил Скотт. – Если будет мое слово против его?

– Улики имеют право голоса, – сухо сказал Эд. – Все будет в порядке.

Скотт кивнул, но он не выглядел убежденным. Нита ступила вперед.

– Вы задали достаточно вопросов на сегодня. Он устал, и нам потребуется присутствие нашего адвоката, если у вас появятся еще.

Ее муж, наблюдавший у двери, одобрительно кивнул. Он хотел сразу позвонить адвокату, но Нита переспорила его, настаивая, что самым важным делом было упрятать учителя за решетку. Она проводила полицейских до двери и обняла Эрику на прощание, шепотом поблагодарив ее. Задержавшись у входа, она оглянулась на сына, все еще сидевшего в кресле. Он посмотрел на нее в ответ и быстро отвел глаза.

Она забеспокоилась сильнее. Ее сын что-то скрывал от полиции.

Что же это было? И зачем ему это?

Глава 9

Юридическая фирма «Кластер и Кевин» располагалась в одном здании с «Агентством талантов», а это означало, что раз в неделю Роберт Кевин сталкивался в лифте со знаменитостями. Этот факт когда-то добавил пару очков уважения со стороны сына еще в те времена, когда он был достаточно маленьким, чтобы впечатляться этим. Магия исчезла во время переходного возраста, сменившись скучающим выражением лица, реагировавшим только тогда, когда дело доходило до денег, его машины или девочек.

В один прекрасный день Роберт подожжет все свои дела и переедет в пляжный домик. Он будет носить пляжные шорты и кепку и не бриться весь год. Он будет заниматься делами о доступе к пляжу и арендных депозитах, представлять усыпанные песком дайкири-бары, которые будут платить ему алкоголем и коктейльными креветками. Сверкающее здание, выглаженные и накрахмаленные костюмы… все это останется в прошлом.

– Вы снова витаете в облаках, – сказала его администратор – женщина постарше, стоявшая возле него в лифте со знающей улыбкой на лице. – Дайте угадаю, Аруба?

– Я теперь подумываю об Уругвае, – двери лифта разъехались, он придержал их, жестом пропуская ее вперед. – Там налоги ниже. Хотите присоединиться?

Статная бабушка троих внуков засмеялась, выходя из лифта:

– Я не могу убедить Фреда проехать сорок пять минут до «Костко». Нет никаких шансов заманить его в самолет в этом столетии.

Они завернули за угол и прошли сквозь высокие стеклянные двери в приемную юридической фирмы.

– Мартин уже здесь? – он вытащил ключи, перебрал связку, нашел ключ от своего кабинета и вставил его в замок. Из трех партнеров фирмы он был единственным с дополнительным уровнем охраны, но ему было все равно. В этом заключалась разница между ним и кем-то вроде Гвен, оставлявшей документы на самом видном месте. Из-за такой небрежности дела проигрывались, секреты разлетались, а карьеры рушились.

– Он тут с семи утра.

– Представить только, – он включил свет и бросил ключи на стол, а затем направился в кабинет своего партнера.

Мартин, разговаривавший по телефону, посмотрел Роберту в глаза, когда тот вошел. Кивнув в сторону круглого стола в дальнем конце кабинета, он поднял палец, прося подождать минуту. Роберт занял одно из кожаных кресел на колесиках и взял липкий пончик с тарелки, стоявшей на краю огромного стола.

– Они с кокосом, – предупредил Мартин, завершив звонок. – Клянусь, Джой сговорилась с моей женой, чтобы заставить меня похудеть.

– Я люблю кокосы, – сказал Роберт с набитым ртом.

– Ну да, – Мартин поднял кончик галстука и изучил его, потерев пятно ногтем. Снова посмотрев на Роберта, он замер. – Я полагаю, ты уже слышал, что Скотт Харден вернулся домой.

– Да, – Роберт вытер рот. – Один из детективов мне позвонил.

– У них есть какие-то зацепки?

– На самом деле, парень сказал, что это один из его учителей. Они вызвали его на допрос, и судья Гленн выдала им ордер сегодня утром.

– Они нашли какие-то доказательства? – Мартин сложил руки поверх своего живота, взглянув на Роберта. В сумме они вдвоем освободили сотни обвиненных преступников от жизни за решеткой, и в большинстве случаев недостающая улика являлась слабым звеном, диктующим решение суда.

– Они нашли обувную коробку в его доме, – он посмотрел Мартину в глаза. – В ней были сувениры от каждого мальчика, включая Гейба.

– Мне жаль, Роб, – поморщился он.

– Все в порядке, – он съел последний кусок пончика, заставив себя жевать, но его мысли не покидали слова детектива. «Они нашли волосы Гейба в коробке. ДНК совпадает. Там есть еще несколько вещей. Брелок. Нам нужно, чтобы вы зашли идентифицировать его». Роберт кашлянул, затем сглотнул, заставляя голос звучать спокойно. – Они выдвинут учителю обвинения во всех шести убийствах и отправят его в Центральную тюрьму.

– Что ж, – кустистые белые брови Мартина приподнялись до середины темного лба. – Это отлично, Роберт. Это должно дать тебе немного умиротворения.

Роберт молчал.

– Что? – его партнер наклонился вперед. – О чем ты думаешь?

– Что-то не так, – Роберт покачал головой. – Это слишком просто. Скотт Харден сбегает, добирается домой, и убийца его не ловит. И он знает убийцу? Другие жертвы Кровавого Сердца не учились в школе Беверли. Так с чего бы нарушать привычный расклад? Зачем похищать парня, который может его идентифицировать? Это слишком рискованно.

– Ты ищешь здесь здравый смысл и забываешь, что Кровавое Сердце – человек. Нестабильный человек. Не смотри на это сквозь призму обвинения.

– Я должен. Я указываю на те же вещи, которые заметят они.

– Роберт… – предупредил Мартин.

– Этого недостаточно для суда. Слово подростка и коробка, которую можно было подкинуть…

– Роберт, – голос Мартина стал ровным и успокаивающим. Одна из причин, почему он стал одним из самых успешных адвокатов в Калифорнии, заключалась в том, что он мог манипулировать настроением присяжных одним только тоном своего голоса. – Здесь есть показания жертвы и доказательства. Ему конец. Мы убедимся, что он заплатит за содеянное.

– Я беспокоюсь, что это не он, – Роберт откинулся назад и скрестил руки, пытаясь предугадать реакцию партнера на последующие слова. Он не спал всю ночь, обдумывая арест Рэндалла Томпсона и доказательства против него. Ему понадобится адвокат, а общественные защитники будут пытаться избежать этой работы, как игроки в «горячую картошку». Мартин всегда проявлял некую снисходительность касательно Гейба, но то, что он собирался сказать, точно не воспримется хорошо. – Я хочу его представлять.

Мартин глядел на него несколько долгих мгновений, а затем рассмеялся.

– Это шутка?

– Как я и сказал, я не думаю, что это он.

– Нет, ты сказал, ты беспокоишься, что это не он.

– Ладно, – он вздохнул и поправился: – Я не думаю, что это он.

Его партнер по фирме пододвинулся к столу и положил на него локти, пригвоздив его прожигающим взглядом.

– Речь идет об убийце Гейба. Твой сын мне был как родной. Я бы поддержал тебя, если бы ты захотел добиться справедливости и подстроил все так, чтобы его в тюрьме убили заточкой. «Ты не думаешь» – этого мало, Роб. Ты хочешь, чтобы дело дошло до суда, а мудак до той поры умудрился сохранить яйца, ладно. Но сидеть за столом защиты? – он пристально посмотрел на него. – Если бы я тебя не знал, то подумал бы, что ты пытаешься подорвать дело, но ты слишком этичен для подобного.

– У меня нет скрытых мотивов. Я не думаю, что он это сделал, но полиция перестанет искать по-настоящему виноватого, – Роберт пожал плечами надеясь, что это выглядело убедительно. – Я продумал это, Мартин. Я свяжусь с судами сегодня после обеда и назначу встречу.

– Ты взрослый человек, Роб, – Мартин вздохнул. – Ты знаешь свое дело лучше кого-либо другого. Но это попахивает гнилью. Я не знаю, что тебе сказать.

– Тебе не нужно ничего мне говорить. Я не прошу разрешения, – Роберт скомкал салфетку и бросил ее в круглое мусорное ведро у стола. Ему нужно было заканчивать с этой встречей, прежде чем начнутся расспросы. Мартин мог пригвоздить его умными, точными и неизбежными вопросами, на которые у Роберта не нашлось бы ответа. Не было логики в том, что он собирался притронуться к делу Рэндалла Томпсона и стоять с ним рука об руку, а не по другую сторону суда.

– Ладно, но мне нужно сказать еще кое-что. Это огромный конфликт интересов, – Мартин встал и обошел стол, сложив руки на широкой груди и прижав к ней кроваво-красный галстук. – Если ты проиграешь это дело, он подаст на нас в суд. Скажет, что ты специально все испортил. Он скажет, что ты уничтожил улики, влиял на свидетелей и плохо представлял его в суде.

– Я не проиграю.

Мартин издал расстроенный смешок:

– Что я упускаю? Ты думаешь, он невиновен? Ладно. Пусть полиция и общественный защитник с этим разбираются. Из твоего вмешательства не получится ничего хорошего.

– Мне нужно с ним встретиться. Послушать, что он скажет. Будучи его потенциальным адвокатом, я смогу встретиться с ним лицом к лицу, а этой возможности в любом другом случае не предоставится, – он сжал крепкое плечо партнера. – Если я не поверю его словам, я уйду. Ты же знаешь, что уйду.

– Он не захочет, чтобы ты его представлял, – покачал головой Мартин. – Не могу поверить, что он захочет обсуждать свои дела с отцом одного из убитых им мальчиков.

Роберт ничего не сказал. Он весь вечер откапывал все, что смог, на Рэндалла Томпсона. Этот человек работал преподавателем естественных наук в старшей школе, водил пятилетнюю Хонду Аккорд и жил в двухкомнатной квартире здания, подлежащего сносу. Он не мог отказаться от законного представительства лучшего адвоката защиты по уголовным преступлениям в Лос-Анджелесе, вне зависимости от того, кто является… являлся сыном этого адвоката. Он отпустил плечо Мартина и направился к двери, но задержался, когда его партнер заговорил.

– Пресса тебя растерзает. Я знаю, ты считаешь, что он может быть невиновным, но что, если это не так? Что, если он убил Гейба и всех других мальчиков?

Роберт оглянулся через плечо и открыл дверь, жалея, что не мог рассказать всего.

– Просто доверься мне.

Мартин поморщился:

– В этом-то и проблема. Я не могу.