Текст книги "Чёрный мотылёк"

«Дорогой читатель. Это странная история жизни странного человека. Но, как и в жизни любого человека, в ней есть что-то грустное, и как бы я не хотел поведать эту историю тебе, я не хочу, чтобы ты грустил. И поэтому прошу не читай её»

Каждый человек рано или поздно захочет послать всё к чертям и убежать туда где тихо и спокойно.

Как сейчас здесь.

Вокруг одна темнота и так тихо, что я слышу собственные мысли.

Лишь иногда поток холода придаёт очертание моему телу.

Но где же я?

Если я задаюсь этим вопросом, значит ли это, что в какой-то момент всё было иначе?

Это место так и пропитано таинством, но никакого таинства здесь нет. Здесь нет ничего, и я даже не уверен есть ли здесь я.

Лишь ощущение и едва касающийся меня призрачный холод.

Словно он не настоящий.

Словно он кем-то выдуман.

Чей-то голос, такой милый, знакомый и родной повелел мне открыть глаза.

Голос словно забытого детства.

Я открыл глаза, но никого рядом не оказалось.

Осмотревшись я понял, что нахожусь в больнице: деревянная тумбочка, местами почерневший потолок, специфический запах, который можно встретить только в подобных местах и прикованная ко мне капельница.

Я хотел было встать, чтобы закрыть окно, через которое в палату проникал холодный ветер, но внезапная головная боль любезно уложила меня обратно. С тихим стоном, взявшись за голову свободной рукой, я обнаружил на ней повязку.

– М-да, – задумчиво протянул я, – и какого чёрта я здесь делаю?

   Ход моих рассуждений прервал звук шагов по коридору. Затем последовал скрип несмазанных петель, и в дверях появился невысокий, полный мужчина лет сорока. По белому халату и деловому виду было понятно, что это доктор. На макушке проступала лысина, которая заблестела, попав под лучи только выглянувшего солнца, а его водянистые серые глаза были прикрыты толстыми линзами неуклюжих очков. В руке он держал папку и что-то старательно искал в ней взглядом. Затем, подняв голову, громко сказал:

– Доброе утро! Я ваш лечащий врач, Боб Роджер.

– Доброе, – ответил я и немного улыбнулся.

   Я хотел тоже представиться, но с ужасом осознал, что я не помню своего имени, и моя улыбка сразу же исчезла.

Почему я не помню своего имени? Как вообще можно такое забыть?

Видимо, доктор заметил что-то в моём растерянном виде и задал вопрос, который так часто задают все доктора:

– У Вас есть жалобы?

   Я молчал, пытаясь вспомнить своё имя, тогда доктор спросил меня ещё раз:

– Вас что-нибудь беспокоит?

– Скажите, – проигнорировав его вопрос, сухо проговорил я и после не большой паузы продолжил: – Как я здесь оказался? Что произошло?

– Вчера Вас доставили в машине скорой помощи. Вас нашли на Пожарном переулке без сознания и личных вещей. Судя по всему, Вас ударили чем-то тяжелым и обокрали. У Вас легкое сотрясение и пару ссадин, больше никаких видимых повреждений.

– Доктор, – после этого появилась затяжная, неприятная пауза, после которой я снова продолжил, – Я не помню своего имени.

– Вы помните, что произошло вчера или, быть может, раньше?

Я попытался вспомнить, но ничего. Я не помнил абсолютно ничего. Ни единого момента своей жизни. Меня охватила паника. Я хотел встать, но головная боль видимо была против этого. Она будто всё это время искала повод, чтобы снова напомнить о себе.

Доктор аккуратно взял меня за плечо со словами:

– Лежите, голубчик, Вам пока лучше не делать резких движений. Похоже, вы ничего не помните, быть может, хотя-бы, помните имена друзей или родителей?

Паника охватывала меня всё сильней. Я не помнил ничьих имён. Я даже не помнил, как они выглядят, и есть ли они у меня вообще. И самый главный вопрос: кто я?

 В палату вбежала медсестра:

– Доктор Роджер, вас срочно вызывают в операционную.

Доктор бросил на меня взгляд со словами:

– Я к вам чуть позже зайду, голубчик, – и вышел из палаты.

   Медсестра сняла капельницу, закрыла окно и удалилась вслед за ним, оставив меня наедине со своими мыслями. Я не знаю, сколько я пролежал. Всё это время я пытался вспомнить хоть что-нибудь. Оказалась, что я не помню ни школу, ни детство – вообще ничего. Погруженный в свои мысли, я не заметил, как начало смеркаться. Я лежал до тех пор, пока эта тишина не начала прилично меня раздражать.

Я решил не думать об этом сегодня, но о чём ещё может думать человек, который единственное, что помнит, – это то, что он ничего не помнит?

   Я медленно привстал с кровати и сел на неё. Головная боль на этот раз была не такой сильной. Взявшись за стойку, на которой висела капельница, и переборов чувство слабости, встал на ватные ноги. Затем я подошёл к окну.

Предо мной открылся красивый вид на дорогу и пару магазинов. Включили фонари – и в одно мгновение оранжевый свет окутал всю улицу, сделав её сказочной и необычной. Оранжевые листья на свисающих косах берёз развевал слабый ветерок.

   В общем, это место не показалось мне знакомым. Дверь снова открылась, и я обернулся, нового лица я не увидел: это был тот самый доктор. Только одет он был не в халат, а в серое пальто. Видимо, он уже собирался идти домой. Но, несмотря на то, что и так, по всей видимости, задержался на работе, решил выполнить обещание и зайти ко мне. Доктор прошёл и сел на кровать, которая стояла напротив моей.

– Вам уже лучше? – спросил он.

   Я медленно направился к своей кровати, оставив этот вопрос без внимания. Сам не знаю, лучше мне или нет, я не помню с чем мне нужно сравнивать. Врач наблюдал за мной и, когда я уселся напротив него, он продолжил:

– Вас мучают головные боли или головокружение?

– Нет, – холодно и быстро почему-то соврал я.

Доктор всё записывал в свою папку, периодически посматривая на часы, и задавал вопросы, на которые я не мог ответить: что я последнее помню, где я работаю, или были ли у меня домашние питомцы. Затем закрыл папку и вкрадчиво посмотрел на меня.

– Итак, – на его лице виднелась лёгкая ухмылка. – Как у вас дела?

   «Что за глупый вопрос?» – подумал я и ответил:

– Как могут быть дела у человека, который не помнит о своих проблемах?

– Шутите? Это хорошо! – и его ухмылку заменила приятная улыбка. – И всё же, одна проблема у вас есть.

– Это то, что я совсем ничего не помню? – спокойным голосом спросил я.

– Именно! У вас временная потеря памяти, но не переживайте, по статистике почти у всех память возвращается через какой-то промежуток…

– Через сколько? – перебил я доктора.

– У каждого человека это индивидуально. У меня есть для вас хорошая новость. Вас нашли родственники – это ваша мать. Она очень переживает. На следующий день, как вас сюда привезли, она начала обзванивать полицию и больницы. Она описала Вашу внешность, и под описание Вы подошли, завтра она придёт Вас проведать, и я попросил взять Ваши детские фотографии…

«Ну вот, – подумал я, – она придёт, и я всё вспомню. Сойдёт эта пелена неопределённости и неизвестности».

Доктор снова ушел, и я в очередной раз остался наедине с этой тишиной, которая, несмотря на то, что я не хотел ни о чём сегодня думать, навевала беспокойные мысли. Я прилёг на кровать и закрыл глаза.

   «Кто же я?»

   Глава 1. Пелена прошлого

   Девушка стояла на краю крыши какого-то небоскрёба. Уже давно стемнело, но лунный свет растворял в себе кромешную тьму. Пожирая его, он сам становился частью этой темноты.

Крупные капли дождя падали на её оголённые плечи, а порывы ветра подгоняли её вперёд.

Даже погода сегодня против неё.

Я стаял за ней в метрах, наверное, четырёх. В моих руках роза: в лунном свете она казалась металлического цвета с зеленоватым оттенком, но я точно знал, какого она цвета на самом деле. Синий цвет стал совсем не синий.

Ночь исказила цвет, который ты так любила.

Когда я смотрел на неё, то не мог сказать ни слова. Ком встал у меня в горле, и страх сковал меня настолько, что я не мог даже пошевелиться.

Девушка стояла в белом платье, а ступни её ног были обнажены, её белоснежные и длинные волосы коварно запутывал ветер.

Когда она повернула голову, то в лунном свете я увидел её лицо.

Она была великолепна!

Только вот глаза… Они слишком грустные.

Она посмотрела на меня и улыбнулась.

Улыбка невинного, счастливого ребёнка, от которой становилось тепло и уютно.

Холодный взгляд, полный молчаливой боли её грустных глаз навевал печаль и тоску.

Я моргнул. Всего лишь мгновение, но, когда я снова открыл глаза, её уже не было.

Я протянул руку, но слишком поздно.

Она исчезла.

Начала кружиться голова, затем я упал на колени. В глазах стало темно.

Сильная слабость и какая-то пустота. Словно что-то важное оторвалось от моей плоти, словно вместе с собой в темноту она забрала частичку меня, какую-то важную часть меня. Я поднял голову и увидел на фоне полной луны лишь одиноко порхающего, чёрного мотылька.

   Я проснулся и сразу же осмотрелся. Это был всего лишь сон. Но почему он бы такой реалистичный? Быть может, это был не сон? Быть может, моё подсознание воспроизвело какой-то отрывок из моей жизни? Но немного придя в себя, я вспомнил розу, неестественно синего цвета, чёрного мотылька, и заставил себя поверить, что это всего лишь сон.

Просто жуткий сон.

Но эта девушка показалась мне знакомой и сомнения закрались в моё подсознание, которое с этого момента будут пожирать мой мозг изнутри, словно паразиты.

   За окном уже показалось солнце и его ещё слабые лучи пытались пробиться сквозь полуоткрытые жалюзи, но смогли лишь оставить их блеклую нечёткую тень. Я встал и пошёл в уборную.

   Туалет был один на всё отделение. Я миновал пост медсестры, и как только открыл дверь в уборную, меня сразу же окутал смешанный букет ароматов хлорки и сигаретного дыма.

   Там я умыл лицо, чтобы привести себя в порядок после приснившегося мне кошмара.

«Хотя кошмар ли это?

Просто девушка

Просто исчезла.

Может чувства во сне тоже не реальны?»

Когда я поднял голову, в отражении зеркала на меня смотрел совсем незнакомый мне человек. В принципе, ничего необычного в парне, смотрящего на меня, не было: обычная внешность, худое лицо, взъерошенные густые, русые волосы, карие глаза.

   «Такого быть не может! Почему я не узнаю своё лицо? Что, чёрт возьми, происходит?»

   Через расстёгнутую пуговицу своей рубашки я заметил что-то на своей груди и быстро расстегнул её. На левой стороне груди была татуировка – чёрный мотылёк и надпись под ним: «Nec possum tecum vivere, nec sine te».

– Ни без тебя, ни с тобою жить не могу, – почти шёпотом проговорил я.

   Что это значит?

   За сутки моей осознанной жизни у меня возникло много вопросов, и не на один я не мог ответить. Меня утешало лишь то, что сегодня придёт моя мама, и все эти вопросы испаряться вместе с этой пустотой, которую я всё время чувствовал. «Пустота» – другими словами просто не передать это странное и непонятное чувство.

   Вдруг дверь открылась. В уборную зашёл пожилой пациент. Он, прихрамывая и не обращая на меня внимания, прошёл дальше к окну. Открыв его, он достал пачку сигарет, посмотрев на меня, протянул пачку вперёд:

– Угощайся, – охрипшим голосом неразборчиво проговорил он.

   Я и не обратил внимания на то, что всё это время пристально смотрел на него и, видимо, он расценил мой взгляд как просьбу. Я застегнул рубашку и почему-то не задумываясь, принял предложение незнакомца.

   Как же мне этого не хватало.

   Голова начала немного кружиться, и я, опираясь на одну из кабинок туалета, медленно сполз по ней спиной вниз.

   Хорошо, что мои привычки помнят обо мне.

Пожилой пациент первым прервал тишину:

– Давно здесь лежишь? – спросил он.

– Всё время, что себя помню, – ответил я, затем, почувствовав во взгляде собеседника недопонимание, хотел что-то добавить, но решил не обременять своими проблемами другого человека. Да и к тому же по мере моих ответов, будут поступление новых вопросов, а этого не хотелось, и я просто опустил голову.

– В город завтра приезжает чиновник какой-то, так мэр решил облагородить город в самый последний момент, будто…

   Густой дым, медленно возвышался вверх, меняя свои формы из-за любого, даже лёгкого сквозняка, и медленно растворялся в пропитанном хлоркой воздухе. Он вырисовывал красивые абстракции, и происходило это настолько медленно, что казалось волшебным. Я не слушал, что говорил мне мой «собеседник», а лишь из благодарности за сигарету иногда одобрительно кивал ему в ответ.

   Буквально через пару минут после того, как я вернулся в свою палату, дверь снова противно заскрипела.

   В пороге стояла худая женщина невысокого роста. Её волосы были короткие и местами седыми, а лицо – всё в морщинах. На шее весел платок. Большой пакет, который она держала, с грохотом упал на больничный холодный кафель, и она бросилась меня обнимать.

– Алекс! Как ты? Как тебя кормят? – не сдерживаясь, начала спрашивать она.

 Боже, это моя мама?

Но…

Я не помню её.

Я ничего не чувствую.

Совершенно ничего, как если бы меня на улице начал обнимать незнакомый мне человек. Я тоже приобнял её, но до сих пор молчал. Нужно что-то сказать.

Я закрыл глаза и уловил очень знакомый мне запах. Её запах – запах свежей выпечки и дешёвых духов. Такой приятный запах чего-то родного. Запах, пропитывая туман прошлого, пытался воскресить какие-то моменты из моей памяти, но, открыв глаза, запах улетучился, и меня всё так же обнимал незнакомый мне человек.

   Мы разговаривали с ней очень долго, она показывала мне фотографии, рассказывала истории. Но я ничего не мог вспомнить. Да и разговор был скорее односторонним: рассказать я ничего не мог, а спросить хотел слишком многое. Поэтому, я просто слушал. Как оказалась, меня зовут Алекс и мне 23 года. Детских фотографий у меня почти не было, что показалась мне немного странным, ведь в каждой семье есть альбомы с детскими фотографиями. Мой отец умер очень давно, и я до сих пор живу с мамой. Из родственников у меня есть только дедушка по папиной линии.

Снова этот скрип несмазанных петель – в дверях появились два парня.

Мама улыбнувшись сказала:

– Твои друзья пришли. Я, наверное, пойду.

– Здравствуйте, – в один голос сказали парни.

– Привет, Дэн! Привет, Мишель! – поздоровалась с ними мама и ушла.

   Друзья? Я думаю, что от них я узнаю куда больше о себе, чем от моей матери.

   Один из них был полным, уверенным в себе парнем. Короткая стрижка, на шее поверх майки, на которой большими буквами была надпись «METALLICA», болтался кулон «Коловрат». Он был в порезанных джинсах и расстёгнутой кожаной куртке. Второй же был худым, даже очень. Строгая рубашка, очки и серьёзный вид сразу создавали впечатление интеллигентного парня, и одевался он довольно стильно.

– Ну как ты, дружище? – спросил друг, чьи штаны были похожи на дуршлаг. – Я видел, здесь симпатичные медсёстры, ты…

– Дэн, ты пришёл, чтобы узнать про здоровье друга или про медсестёр? – с серьёзным видом ответил наш общий друг, между тем поправляя свои очки.

– А что плохого в том, что мне нравятся девушки?

– Тебе нравится всё, у чего размер груди больше второго.

– Не отрицаю. Я же не ты, в 23 года ещё девственником ходить.

– Твои беспорядочные связи не принесут ничего кроме венерических заболеваний.

– А как же удовольствие? – и его лицо расплылось в неописуемой улыбке, как будто её причиной стали воспоминания. – Хотя откуда тебе знать? У тебя эрекция только на твои дурацкие книжки.

   Я наблюдал за их спором и не сказать, что у меня настроение пошло вверх, но это заставило улыбнуться. Видимо, полного друга звали Дэн, а который был в очках – Мишель. Я специально кашлянул, чтобы отвлечь их от милой беседы.

– Да, извини, – услышал меня Мишель, – мы встретили твоего доктора. Он сказал, что ты ничего не помнишь.

– Я думаю, что он не соврал, – ответил я.

– А помнишь, ты мне денег должен? – вмешался Дэн.

– Думаешь, я признался бы в этом, когда у меня есть такая классная отмазка? – спокойно ответил я вопросом. – Что я ещё должен знать?

– Ты тащишься от мультиков, а ещё ты гей.

– Прости?

– Не слушай его, – вмешался Мишель, – он как всегда в своём репертуаре, озабоченный эгоист, домогающийся до всего, что имеет грудь. Комплексующий из-за недостаточного размера для удовлетворения девушек и не очень привлекательной внешности. Ошибочно думающий, что всё это он может восполнить чувством юмора. Это, возможно, и сработало, если бы хотя бы одна из его шуток была смешной.

– Как же вы бесите! Вы все слишком серьёзные! Схожу покурю, – сказал Дэн, но как только вышел, его голова снова появилась в дверном проёме. – Может, с медсестрой замучу, чёртовы импотенты.

   И мы остались с Мишелем наедине.

– Мишель.

– Да, я слушаю.

– Скажи, я должен, что-то знать о себе?

– Что тебя интересует?

   Как же это умно. Что меня интересует? Да я ничего о себе не знаю! Конечно же, меня интересует всё.

– Расскажи обо мне.

– Мы все дружим со школы, с десятого класса. Затем мы поступили в один и тот же колледж. Дэн работает электриком, я учусь, а ты пока нигде не работаешь, нигде не учишься, и ты не гей. Год назад ты…

– Постой, – его слова звучали так, как будто он их заготовил заранее, мне кажется, что здесь, что-то неладное, – расскажи обо мне. Кто я?

– Ты обычный среднестатистический парень. Ничем не выделяешься среди других. Хобби: плаванье и бег по утрам.

   Да что с этим парнем? Он всегда такой? Из разговора ничего важного о себе я так и не узнал, но зато узнал, кто мои друзья. Слишком серьёзный, ответственный Мишель, который всё всегда планирует и предпочитает тратить свободное время на чтение книг, и его полная противоположность – Дэн: весёлый, позитивный парень, который предпочитает жить в своё удовольствие и только сегодняшним днём. Ещё один факт, подтверждающий их противоположность: за два часа нашего общения, на лице Дэна всегда присутствовала улыбка, в то время как Мишель ни разу не улыбнулся. И как такие разные люди как мы, смогли стать лучшими друзьями? Это всё пока за гранью моего понимания.

   Глава 2. Что скрывает горизонт?

   Следующая неделя в больнице стала для меня как тюрьмой для заключённого. Надзиратели в белых халатах, небольшая порция отвратительной еды по расписанию и грустные лица пациентов «сокамерников», создали это впечатление. Хотелось поскорее вернуться домой, и сегодня настал тот долгожданный день «освобождения».

Я вышел на улицу, держа в руках зажигалку и пачку сигарет, которые передали друзья. В кармане телефон, который передала мама, но, пока что, он был бесполезен. На нём стоял пароль, и я не смог его вспомнить, как и всё остальное. Я оставил безуспешные попытки его разблокировать и всё что я мог – это следить за временем и отвечать на телефонные звонки.

На улице весна, все люди куда-то спешили, суетились. Я ощутил прекрасное чувство свободы: я никуда не спешил, у меня не было каких-то значительных дел. Я посмотрел на часы.

Мама сегодня на работе и за мной должен был заехать Мишель. Только вот заехать он должен был через полтора часа. Я закурил сигарету и решил прогуляться.

   На улице по одну сторону расположились кафетерии, бары и небольшие магазинчики, по другую – стояли многоэтажные жилые дома. Я шёл и испытывал непонятное чувство. Я ничего не знал о себе. Я не знал, кто я и гуляю, казалась, совсем по незнакомому городу. Сначала эта неизвестность меня пугала, но позже начала мне нравиться. Я зашёл в одну из кафешек, сел за столик, который стоял в углу возле окна, и заказал себе чашку кофе. Вдруг я заметил из окна кафе девушку, стоящую на крыше одной из многоэтажек и перевёл свой взгляд. Как будто не увидел ничего не обычного. «Алекс, тебе то что? Это не твоё дело» – прошептал голос в моей голове. Мне принесли кофе, я сделал глоток и снова посмотрел в сторону той многоэтажки. Она всё так же стояла там.

Мне было всё равно.

Я понимал, что это неправильно, что так нельзя. Но я ничего не чувствовал.

Что же я делаю? Я позвал официантку и оставил деньги за кофе со словами:

– Я отлучусь на пять минут.

– Да, конечно. Я не буду уносить ваш кофе.

   Я вышел из кафе и сразу же направился к тому роковому зданию.

Меня пугало то, что я ничего не чувствовал.

Меня пугал мой эгоизм и абсолютное спокойствие.

Меня пугал тот человек, которым я являлся.

Я зашёл внутрь этого дома и как, оказалось, нужно пройти через консьержку. Надевши на голову капюшон, я решил проскочить мимо неё в надежде, что она не заметит меня.

– Молодой человек!

   «Чёрт. Что мне мешает просто развернуться и пойти допивать свой кофе? Это не моё дело, пусть происходит, что должно произойти. Зачем мне создавать себе неприятности» И тут я понял две вещи: во-первых, меня раздражали собственные мысли, и я испытал минутное отвращение к себе. А, во-вторых, я, как наркоман, стоял в капюшоне возле вахты, не двигаясь вторую минуту, в то время как консьержка пристально наблюдала за мной. В любом случае развернуться и уйти сейчас будет очень странно. Не хотелось бы так начинать первый день новой жизни. Я повернулся к ней, снял капюшон и, как идиот, заулыбался:

– Да.

– А вы к кому? – озадачено спросила женщина.

   К кому я? Если бы я знал, к кому я иду и зачем, было проще солгать.

Консьержка была в возрасте, на её свитере висел бейдж «Аманда Миллер». Я обратил своё внимание на очки, с большими толстыми линзами, которые лежали на столике возле неё и уверенно продолжил.

– Аманда, вы меня не узнали? – о боже, на что я рассчитывал, сказавши это? На то, что она узнает меня и примется обнимать? Какая же глупая ситуация.

– Ч.. Чарли? – неожиданно для меня спросила она.

– Ну, наконец-то, – полный спокойствием сказал я, продолжая улыбаться.

   Затем я развернулся и пошёл дальше по коридору. И всё это время чувствовал на себе её взгляд. Я нажал кнопку вызова лифта и тут я услышал её голос:

– Чарли?

   Чёрт, по-моему, она просекла. Где же этот лифт? Я слышу звук шагов, приближающихся ко мне. Где же этот лифт?

Пожалуйста.

Звук шагов становился всё ближе.

– Чарли! – послышался голос уже совсем рядом.

   Я обернулся и снова натянул на себя дружелюбную улыбку:

– Да.

– Чарли, вы забыли ключи, – и женщина протянула мне ключ с номерком «216».

– Чуть не забыл, спасибо.

   Тут открылся лифт, и я буквально запрыгнул в него. Она смотрела на меня подозрительным взглядом, я смотрел на неё с всё той же нелепо натянутой улыбкой. Дверь лифта закрылась, и я с облегчением выдохнул.

Ещё как-то нужно пройти назад.

Я нажал кнопку последнего этажа и положил ключ в карман своей куртки.

Зачем я это всё делаю?

Зачем?

В любом случае я зашёл слишком далеко, чтобы возвращаться.

Дверь открылась на последнем, десятом этаже и когда я вышел, то увидел вход на крышу. На двери не было никакого замка. Это странно, хотя было бы куда странней, если бы он там был.

   Она сидела на краю крыше, и я направился к ней. Когда она меня заметила, её уста вздрогнули:

– Стой, не смей. Ещё один шаг, и я уйду…. Вниз.

Разум твердил остановиться, но тело смело вело меня без сомнений и дрожи в коленях.

– Ещё один шаг, и…

Я с невозмутимым спокойствием подошёл к ней и сел рядом, пропустивши её слова мимо ушей. У неё была проколота губа и нос, короткие русые волосы и глаза голубого цвета. У неё была милая и симпатичная внешность, и пирсинг только украшал её. Её джинсы были порезаны, а на худых ногах – яркие, цветные кеды.

   Она молчала и смотрела вниз. Я молчал и смотрел куда-то вдаль.

– Красивый здесь вид, – наконец произнёс я.

Отсюда и правда, открывался удивительный вид «незнакомого» мне города. Парк, дома, деревья, речка. Как же здесь хорошо.

– Не останавливай меня.

– Ладно, – спокойно ответил я.

– Спасибо, но, – она замолчала, но вскоре продолжила, – тогда зачем ты здесь?

   Она меня застала своим вопросом врасплох, я не знал, зачем я сюда пришёл, я только знал, что сейчас мне здесь было хорошо.

– Потому что я боюсь высоты, – ну а что мне ещё сказать? Я бросил свой кофе, обманул консьержку, быть может настоящий Чарли уже вернулся и сейчас на выходе меня ждёт полиция и всё это для того что бы сесть на край высотного здание, из-за того, что я боюсь высоты. Что происходит?

Нет серьёзно, я нормальный?

– А ты странный.

«Разве?» Подумал я про себя, с большой ноткой сарказма.

– Куда ты смотришь? – спросила она, и я почувствовал, как она смотрит сейчас на меня.

Я лишь кивнул в сторону горизонта.

– За горизонт?

– Ну да.

– И что ты там видишь?

Я посмотрел на неё, но так и не сказал ни слова.

Спустя некоторое время мы сидели в кафешке, она ела ванильное мороженное, а я пил остывший кофе. И она была намного счастливей людей, проходящих мимо кафе.

   Когда она отошла в уборную, мне позвонил Мишель. Он очень спешил, и я не смог её подождать. И я ушел, оставив только деньги за мороженое и пару строк на салфетке для неё:

«ели станет грустно, вспомни, что скрывает горизонт)».

   Я бы оставил ещё номер телефона, если бы я его помнил. Затем я просто исчез, исчез из её жизни, исчез, как мне казалось навсегда. Но я верил… Нет, я знал, что с ней теперь всё будет в порядке.

Потому что она увидела, что скрывает горизонт.

   Глава 3. Человек со шрамом

   Я выбежал из дома в одних шортах и майке. На улице шёл снег с дождем, и все люди таращились на меня. Я попытался поймать попутку, но уже стемнело, и их почти не было, как и времени дожидаться их.

И я снова бежал. Споткнулся и упал в какую-то лужу. Встал и даже не отряхнувшись, продолжил бежать. В голове крутилась только одна мысль снова и снова – лишь бы успеть, лишь бы только не опоздать.

Я увидел мост и её.

Она стояла за перилами и смотрела вверх, как будто ждала, какого-то знака с небес. Но кроме снега и дождя ничего не было видно.

Внизу шумела река, холодный, но лёгкий ветерок развевал её красивые, белоснежные волосы, прямо как в моём сне.

– Кристи, – тихо, уже выдохшись от пробежки, произнёс я.

– Есть вещи, которые не могут существовать вместе, – она стояла ко мне спиной, но её голос был настолько милым, что в него было невозможно не влюбиться. Она обернулась, перехватила руками перила и продолжила, – такие вещи как, правда и счастье.

– О чём ты Кристи? О чём ты говоришь? – меня охватывал ужас.

– Очень важно не ошибиться. Сделай правильный выбор… отпусти меня.

   И её руки отцепились от перил. Она очень медленно начала падать.

Музыка, которая играла всё это время, музыка, которую я не замечал, исчезла, и вернулись все суетливые шумы этого мира. Голова снова начала кружиться, я только видел промелькнувшее передо мной небо и внезапно почувствовал холодный асфальт у себя под головой.

Все начало темнеть.

Всё начало исчезать в этой темноте.

Приглушённые голоса людей, машин, звук сирены, я закрыл глаза и проснулся.

Я сидел обездвиженный на кровати ещё около пяти минут, пока до меня не дошло, что это был всего лишь сон.

Как же сложно прощупать границы между сном и реальностью.

Я встал и посмотрел на часы. 5:29 утра и на улице уже начинало рассветать. Вся майка была мокрой и пропитанной потом. Я её снял и направился в душ.

Почему этот сон такой реальный.

Кристи.

Слишком знакомое имя, слишком знакомое лицо той девушки. Интересно кто она? Сегодня я спрошу об этом у друзей, они хоть что-то должны знать.

   Когда я вернулся из душа я начал осматривать свои вещи. На столе лежал ноутбук, рядом аккуратно лежали наручные часы, портмоне, мобильный телефон, пачка сигарет и зажигалка. Всё это лежало слишком аккуратно. В столе была лишь одна полка, и я открыл её. Там стояла туалетная вода, блокнот и ручка.

Всё.

Почему это всё?

Почему у меня больше нет никаких вещей?

Алекс, не знаю, кем ты был, но ты меня пугаешь.

Я взял блокнот, и начал его пролистывать и даже не удивился, что блокнот был абсолютно пустым. Только заметил, что кое-где были выдраны страницы. Тогда я включил ноутбук и… на нём стоял пароль. Что же ты скрываешь Алекс? Человеку, которому нечего скрывать, незачем ставить пароли, и вырывать листки из блокнота.

   Затем я услышал шум на кухне и вышел. За столом сидела мама и пила кофе. Заметив меня, она улыбнулась и произнесла:

– Доброе утро сынок.

– Доброе утро, – я налил себе кофе и сел на стул возле неё. – Я так понимаю, ты на работу?

– Да, сегодня последний рабочий день. Ты не забыл, что тебе нужно сегодня в девять к психологу. Доктор сказал, что это поможет восстановить твою память.

   Ненавижу психологов и всех людей, работающих в этой сфере. Люди прячутся от своих проблем за горсткой таблеток. Они ставят страшные диагнозы просто запутавшимися в себе подросткам и людям, которым не хватает простого человеческого тепла, ради того, чтобы те в свою очередь покупали дорогие медикаменты.

– Да, я помню об этом.

   Но мне ведь нужно вспомнить хоть что-нибудь. Когда я лежал в больнице, ко мне заходил психотерапевт, и оказалось я помню всё, чему учили в школе, я помнил, как называются предметы, я без проблем мог посчитать в столбик, но я не помнил ничего из своей жизни. Просто не единого момента. Врач сказал, что это может быть психосоматическое, из-за какой-то психологической травмы мой мозг блокирует воспоминания.

– Я приду с работы в семь.

– Мам…

– Что Алекс?

– Меня нашли на улице без вещей. Почему я ушёл, не взявши с собой ни телефона, ни бумажника?

– Мы поссорились, и ты ушёл из дома.

   Она привстала и обняла меня. Затем шепнула мне на ухо:

– Не переживай. Я люблю тебя, – затем она встала и посмотрела в сторону настенных часов. – Ладно, я опаздываю.

– Хорошего дня.

– Хорошего.

   И она ушла. Я допил кофе и прилёг на диван, стоящий на кухне. Мои мысли не покидала та девушка из сна. Её белоснежные волосы и бледная кожа. В больнице, мне приснился сон с той же девушкой. Это не могло быть просто совпадением. Я уверен, что она из моих воспоминаний и если это так, то я обязательно её должен найти. Её слова до сих пор звучали в моей голове «есть вещи, которые не могут существовать вместе, такие вещи как правда и счастье. Очень важно не ошибиться. Сделай правильный выбор… отпусти меня».

   Я посмотрел на часы. Было восемь. Я ведь просто прилёг, и, оказалось, пролежал два часа. Быстро собравшись я вышел на улицу. Нужно было не опоздать к психологу, но идти туда совсем не хотелось. Остановка находилась рядом с моим домом, а автобус шёл прямо до поликлиники.

Я не люблю общественный транспорт, хотя разве есть люди, которые испытывают удовольствие в нём?

   В автобусе рядом со мной сидел какой-то мужчина. Он был одет в грязную, рабочую спецодежду и от него пахло, несло алкоголем. Где-то позади меня не умолкал детский, а мать ребёнка спокойно разговаривала по телефону. На очередной остановке зашли две полные женщины. Одна из них подошла к молодому парню, на вид лет пятнадцати и произнесла следующие слова с очень грубой интонацией:

– Парень, тебя не учили девушкам места уступать?