Текст книги "Лицензия на убийство. Том 2"

Глава 7. Один миллион юаней

Следующее утро началось с того, что за Носком заехал стилист Джии, и они отправились заниматься превращением скромного адвоката в богатого коллекционера живописи.

Оставшись вдвоём, комедианты позавтракали, после чего амфибос спросил товарища:

– Какие у нас планы на сегодня?

– В зоопарк хотел сходить, покормить крабов булочками, чтобы они не вздумали Зиолун сожрать, – ответил Лёха. – Но думаю, что лучше покопаться в сети и поискать информацию про Тида и Бронкхорста.

– Да, это будет лучше, – согласился Жаб. – Ищем до обеда, а потом сверим, кто что раскопал.

– На одном инфовизоре одновременно ищем? – усмехнулся Ковалёв.

– Я у Носка забрал его планшет на сегодня.

– Грамотный поступок, дружище! Я смотрю, почти двадцать лет в разведке тебя научили не только шеи ломать.

– Очень многому научили, – серьёзно ответил амфибос, не поняв «подколки».

Жаб достал из холодильника банку клюквенного сока и ушёл в свою спальню, а Лёха активировал инфовизор. На нём искать информацию было менее удобно, чем на планшете, но зато при рассматривании фотографий и видеозаписей можно было разглядеть даже самые маленькие детали.

Уже через час сёрфинга в сети Ковалёв с удивлением обнаружил, что информации о Бронкхорсте было очень мало, а о Тиде не было вовсе. А всё, что Лёхе удалось найти по его номинальному хозяину, было настолько неинформативным, что как-то использовать это для поиска было просто невозможно. Комедиант честно исследовал все закоулки информационной сети, вводя различные запросы, иногда лишь косвенно относящиеся к Бронкхорсту, но результат был всё тем же – незначительная информация без каких-либо подробностей.

Ближе к обеду вернулся Жаб.

– Ну как? Удалось нарыть хоть что-то? – с надеждой спросил Ковалёв друга.

– На Бронкхорста очень мало информации, а Тида будто вообще не существует, – ответил амфибос, вздыхая и усаживаясь в кресло. – Мне уже кажется, что Тид – не настоящая фамилия.

– Не исключено, – согласился Лёха. – А что по Бронкхорсту в итоге?

– Да ничего такого, за что можно хоть как-то зацепиться. Крупный промышленник, землевладелец. Есть информация о некоторых приобретениях, сделках. Но в основном всё, что есть в сети, связано с нами и последними событиями. Ни внятной биографии его не нашёл, ни даже места рождения. Вся информация, что имеется, не старше двух лет.

– У меня такой же результат, – сказал Ковалёв. – Правда, биографию я раскопал, но там настолько всё коротко и в общих фразах, что, кажется, она подойдёт каждому третьему жителю Тропоса.

– Лёха, а тебе не кажется, что это не биография, а легенда?

– Кажется. Слишком уж всё причёсано и прилизано: никаких сплетен, слухов и компрометирующей информации.

– И я не удивлюсь, – предположил Жаб. – Если ещё несколько лет назад он был совсем не Бронкхорстом.

– Или Бронкхорстом, но был засекречен, а теперь по какой-то причине получил возможность открыться. Разумеется, открыться в разумных пределах, – Ковалёв тяжело вздохнул. – Чем больше о нём думаю, тем сильнее удивляюсь: зачем мы ему понадобились? Я очень сильно хочу в этом разобраться, но уже даже и не знаю, что мной движет больше – желание избавиться от проблем или любопытство?

– Если бы это всё закончилось прямо сегодня нашим полным освобождением и снятием всех обвинений, я согласен никогда не узнать, кто такой Бронкхорст и зачем мы ему были нужны, – пробурчал амфибос.

– Какой же ты скучный, Жаб! – улыбнулся Лёха. – По Тиду хоть что-то нашёл?

– Я же уже сказал, что ничего. А ты?

– Только фотографии, – ответил Ковалёв. – Но не факт, что это Тид. Я запросил все снимки Бронкхорста за последний месяц. На трёх рядом с ним находится тот человек, что выжил после полёта в капсуле. Думаю, этот мужик и есть Тид.

– А ты по этим фотографиям запрашивал информацию? – спросил Жаб.

– Я, конечно, обычный штурмовик и в разведке не служил, но всё же не настолько тупой, как ты думаешь. Ясное дело, запрашивал. Полная тишина. Ни информации, ни других фотографий, кроме этих трёх.

– Но это очень странно. В сети хоть что-то, но должно быть! Выходит, он или спецагент, или… – Жаб в бессилии развёл руками. – Я вообще не понимаю, что происходит!

– Ясно лишь одно: в сети что-то искать дальше бесполезно. Остаётся надеяться, что этот таинственный Тид – действительно ярый коллекционер и не пройдёт мимо нашей наживки, – сказал Лёха. – Поэтому ждём Носка и действуем по утверждённому плану. Другого у нас в любом случае нет и не предвидится.

Носок вернулся лишь поздним вечером, правда, эффектно: с тремя большими коробками пиццы. Но поразило комедиантов не это, а внешний вид их помощника. Липовый обладатель дорогой картины Кармога теперь походил не на адвоката-неудачника, а как минимум на владельца преуспевающей адвокатской конторы.

Щуплый уроженец Лифентра был одет в роскошный тёмно-серый костюм и ослепительно белую сорочку. Один лишь его галстук стоил дороже, чем гардеробы Лёхи и Жаба, вместе взятые. А на ногах адвоката красовались тёмно-серые, почти чёрные, перламутровые туфли.

Дорогая одежда творила чудеса. Ковалёв аж присвистнул от того, насколько сильно изменился образ гуманоида. Щуплый, сутулый и немного забитый Носок теперь держался довольно раскованно, передвигался, расправив плечи, а в его взгляде чувствовалась едва уловимая уверенность, ранее незаметная.

«Не удивлюсь, если костюм из настоящей шерсти, а туфли из кожи, – подумал Лёха и поймал себя на мысли, что он почти завидует. – Это же сколько денег Джия отвалила, чтобы в очередной раз меня поддеть?»

Одеть адвоката так, чтобы бывший муж рядом с ним смотрелся как бедный родственник, было со стороны Джии высшим пилотажем. Ковалёв это оценил. Уж что-что, а унизить и поддеть одновременно бывшая супруга умела. Одни виднеющиеся из-под манжеты рубашки часы чего стоили.

В Обитаемом Пространстве никто не носил часов для того, чтобы посмотреть время – это был атрибут, показывающий, что его хозяин достиг в обществе определённого статуса. Никто не покупал и не надевал часов, если его банковский счёт не содержал как минимум миллиона юаней. Джия знала, что адвокат оставит все эти вещи себе и дальше будет в них щеголять и напоминать бывшему мужу, какое же тот ничтожество. Ну, разве что часы Носок мог снять и продать.

Ковалёв поймал себя на том, что занимается самобичеванием и превращает в своих мыслях Джию в кровожадного монстра уровнем не ниже, чем самый жестокий диктатор Лифентра. Поэтому бывший офицер взял себя в руки и медленно произнёс:

– О-бал-деть! Ты ли это, друг наш Носочек? Или это твой брат-близнец, выигравший суперприз в открытую национальную лотерею Шорка?

– Это я, господин Лёха, – скромно потупил взгляд Носок, неожиданно застеснявшись своего нового образа.

Ковалёв внимательно оглядел адвоката ещё раз и решил, что любезностей на этот вечер достаточно.

– А почему так долго? Галстучек всё никак к пиджачку не подходил? Долго подбирали?

– Нет, господин Лёха, – попытался оправдаться новоиспечённый модник. – Мы ведь ещё заехали на аукцион, где я зарегистрировался и получил персональный номер. И объявил, что планирую выставить полотно Кармога. А потом ещё к консультанту по антиквариату заезжали. А там оказалось столько всего важного, того, что мне надо непременно знать. Так много, что я и не запомнил почти ничего. Но записал рассказ консультанта на видео – стало быть, теперь буду изучать помаленьку.

Носок перевёл дыхание и с ещё большим воодушевлением продолжил:

– Это оказалось настолько интересно, что я даже и представить не мог! Я, конечно, знал, что Лифентр славится своей художественной школой, и его клановая система породила великие династии живописцев и скульпторов. Но не мог представить размах! Но зато теперь понимаю, почему каждый уважающий себя богач должен иметь в личной коллекции хоть что-то из творений этих мастеров!

– Не трать на нас свой пафос, – перебил адвоката Ковалёв. – Прибереги его для аукциона. И время всё изучить у тебя до утра, а не помаленьку! Утром заявка должна быть подана!

– Да подать её можно хоть сейчас онлайн. Это как раз не проблема. Здесь много ума не надо. Проблема может возникнуть там, на месте – не перепутать бы ничего. Стало быть, надо подготовиться основательно. Но давайте сначала поедим!

Всё это время Носок держал коробки с пиццей в руках и теперь наконец-то поставил их на стол.

– Хорошая идея, не могу не поддержать, – пробурчал Лёха, который пытался параллельно разобраться, что его бесит больше: роскошный внешний вид Носка или поддёвки бывшей жены.

И тут адвокат добил комедианта окончательно – он почесал непривычно сдавленную галстуком шею, полностью обнажив при этом украшавшие запястье золотые часы.

«А вот это уже перебор, – со злостью подумал Ковалёв. – Это уже точно, чтобы мне занозить».

– Часы сними! – мрачно рявкнул он на адвоката.

– А что не так, господин Лёха? – растерянно произнёс Носок, вмиг превратившись в до боли знакомого испуганного гуманоида. – Мне госпожа Джия их дала, чтобы образу, стало быть, соответствовать лучше.

– Это мои часы!

– Ваши?

– Да, мои! И чтобы я их на тебе больше не видел!

– Да, конечно, – заохал Носок и принялся быстро снимать часы. – Я сейчас вам их верну!

– Если бы они были мне нужны, я бы их сам у Джии взял. Просто сними и убери с моих глаз! Надевать будешь на аукционе!

– Лёха, ты бы пояснил, что к чему, – вступил в разговор Жаб. – Чего ты на Носка взъелся?

Ковалёв некоторое время боролся с желанием послать друга и адвоката подальше, но всё же объяснил своё поведение:

– Мне их в своё время тесть подарил. Подарок из серии «держи, зятёк, и осознай своё ничтожество».

– А мне кажется, ты сгущаешь краски, – сказал амфибос. – Тебя послушать, так твой бывший тесть – монстр какой-то, у которого и дел больше не было, кроме как тебе гадостей наделать.

– Поверь, мой друг, так оно и было. Просто ты не знаешь старика Тонга и, надеюсь, никогда не узнаешь. Но ладно, забыли, – Ковалёв обратился к адвокату: – Носок, просто сними их и при мне не надевай. А когда всё кончится, обязательно верни Джии!

– Конечно, господин Лёха! Я так и сделаю!

– Скажи, где ты пиццу раздобыл? – комедиант окончательно перевёл разговор на другую тему.

– Заехал по пути в ресторан. Купил навынос. Это дешевле, чем в наш район заказывать.

– А вот за это тебе отдельная благодарность, экономный ты наш! Надеюсь, по акции взял?

– Конечно, господин Лёха! – с гордостью ответил гуманоид. – Если забирать самовывозом, то три отдают по цене двух. Хотя продавец пытался сделать вид, что акция закончилась, но я ему напомнил, что это не так!

– Да уж, – неожиданно грустно сказал Ковалёв. – Есть вещи, которые когда пропускаешь, становится просто до боли обидно.

– Вы о чём? – удивился адвокат.

– Носок, ты даже не представляешь, как бы я хотел посмотреть на то, как парень в часах за тридцать тысяч юаней и в туфлях минимум за пять торгуется, покупая три пиццы по цене двух. Я должен был это видеть, понимаешь?

– Ну, съездите туда, пусть ещё раз купит, посмотри, если очень надо, – предложил Жаб, как обычно, воспринявший всё всерьёз. – Тут возни на полчаса. Только я не понимаю, зачем тебе на это смотреть?

– Потом поймёшь, после операции, – ответил Лёха, взял из коробки кусок пиццы, откусил от него и направился к холодильнику за пивом.

Поели быстро. После того как Жаб достал из третьей коробки последний кусок пиццы, всем стало ясно: ужин закончен, и Носок осторожно сказал:

– У нас возникла небольшая проблема. Я сразу не стал говорить, чтобы вам аппетит не испортить.

– Мог бы ещё минуту подождать, пока я пиво допью, если уж такой учтивый, – пробурчал Ковалёв.

– Простите, господин Лёха!

– Да не тупи ты, Носок! Плевать на пиво, что случилось?

– Нужно внести депозит. Это обязательное условие для всех, кто выставляет лоты. Для гарантии, что в последний момент их не снимут.

– Какая там сумма? – спросил амфибос.

– Большая. Я вот подумал: может, господин Лёха попросит госпожу Джию внести этот депозит? Она очень милая – думаю, не откажет.

– Может, тебе челюсть сломать? – рявкнул Ковалёв. – Бери банковские карты Куна и поезжай снимай с них всю наличность! Там явно должно быть немало. А про Джию забудь!

– Как скажете, – испуганно пролепетал адвокат. – Давайте карты, и если там хватит средств, то будет замечательно.

– Я сам схожу, проверю эти карты, – сказал Жаб.

– Не доверяете? – надулся Носок, обидевшись. – Боитесь, что убегу с деньгами?

– Боюсь, что их у тебя кто-нибудь отберёт, – пояснил амфибос. – Какая там сумма нужна? Не хочу лишнее снимать.

– Депозит составляет пять процентов от заявленной начальной стоимости картины.

– А ты за сколько её выставил? – спросил Лёха.

– Вы же сами сказали: начать с двадцати миллионов. Стало быть, я за двадцать и собираюсь выставлять.

– Носок, ты считать умеешь? – вспылил Ковалёв. – Пять процентов от двадцати миллионов – это миллион! Ясное дело, такой суммы и близко нет на картах Куна!

– Вот поэтому я и предложил обратиться к госпоже Джие! – произнёс Носок с видом очень предусмотрительного существа.

– Ты реально идиот? Ты хотел, чтобы я вдогонку к картине ещё у бывшей жены и миллион попросил?

Эти слова Лёхи убрали маску самолюбования с лица Носка. Гуманоид насупился и пробурчал:

– Но у кого ещё, кроме неё, есть такая сумма?

– У Бронкхорста! Может, у него попросим? – Ковалёв подошёл вплотную к Носку и задал гуманоиду вопрос, глядя ему прямо в глаза: – Ты сказал, депозит гарантирует, что картина не будет снята с аукциона. А если она всё же будет снята, тогда что?

– Тогда депозит не возвращается.

– Он однозначно идиот! – воскликнул Лёха, обращаясь к Жабу. – Это недоразумение в перламутровых штиблетах хотело, чтобы я попросил у Джии миллион юаней, который гарантированно останется у аукциона в качестве компенсации за снятый лот. Да это не просто подстава, это… я даже слов подобрать не могу!

– Простите, господин Лёха, – пробормотал Носок. – Я об этом не подумал. Сейчас я очень нервничаю. А когда я нервничаю, то могу совершать не совсем продуманные поступки. Стало быть, надо просто успокоиться и хорошо всё обдумать. В любом случае у нас будет три дня. Поэтому давайте менее нервно разговаривать, господин Лёха!

– Три дня? – переспросил Ковалёв. – На что у нас будет три дня?

– Чтобы собрать нужную сумму и внести её. С момента, как я выставлю картину, будет три дня. Но если выставить её не сейчас, а через пару дней, то ещё больше времени можно выкроить. Но лучше не тянуть, а то можем не успеть на ближайший аукцион. Поэтому желательно решить проблему побыстрее.

– Да где я тебе по-быстрому найду миллион юаней?

– Мы их и за три дня не найдём, и за тридцать, – добавил Жаб. – Неужели никак нельзя договориться, чтобы без депозита?

– Можно, – ответил Носок. – Но тогда надо картину привезти к ним и оставить уже её в качестве залога.

Неожиданно адвокат ненадолго замолчал, а потом его лицо засияло, и Носок с гордостью выпалил:

– А ведь это вариант! Но Вам, господин Лёха, всё равно придётся обратиться к госпоже Джие! Надо попросить её, чтобы она отправила картину на аукцион! Тогда никакого депозита мы платить не будем!

Ковалёв вздохнул совсем уже тяжело и спросил:

– Допустим, мы так делаем, а потом снимаем картину с аукциона. Нам её сразу вернут?

– Не сразу, а после выплаты штрафа… – Носок осекся.

– Дай угадаю, – сказал Лёха. – Нам её вернут после выплаты штрафа в размере депозита? Так?

Адвокат молча кивнул.

– То есть, ты мне предлагаешь поставить Джию в такую ситуацию, что забрать свою картину она сможет, лишь выплатив аукциону штраф в размере того же миллиона?

– Это была неудачная идея, – согласился Носок.

– Пойди, выспись! Ты тупишь нещадно! – еле сдерживая злость, произнёс Ковалёв. – Хотя, может, это дорогой галстук на тебя так действует. Он тебе горло не передавил? Кислород нормально поступает?

– Да, господин Лёха, мне надо выспаться: слишком много эмоций, слишком много впечатлений, – пробормотал Носок, снимая галстук. – Я ещё выпью снотворного, чтобы полноценно отдохнуть.

– Водки лучше выпей! Стакана два. Толку больше будет!

Адвокат быстро убежал к себе в спальню, а Ковалёв грустно сказал Жабу:

– Надо где-то срочно искать миллион. Есть идеи?

Амфибос ничего не ответил, лишь развёл руки.

– Но ты же понимаешь, что я не могу попросить его у Джии? – спросил Лёха.

– Я понимаю, что она тебе его не даст, – ответил Жаб.

– Тоже верно. Надо завтра с утра выяснить, сколько дней у нас есть, чтобы тянуть с заявкой, но при этом не пролететь мимо ближайшего аукциона. И уже исходя из этого, будем строить планы. Хотя, признаюсь, найти миллион мне кажется даже более нереальным, чем найти Бронкхорста.

– У нас есть вариант заявить меньшую начальную сумму. Надо проверить все карты Куна и выяснить, каким бюджетом мы располагаем.

– Жаб, там в лучшем случае не больше ста тысяч. Мы же не можем выставить полотно Кармога на аукцион за два миллиона!

– Но это лучше, чем вообще не выставлять!

– Возможно, – согласился Лёха. – Но надо всё хорошо взвесить. А я сейчас туплю, почти как Носок.

– Может, тебе тоже стоит выпить водки и поспать? – с искренней заботой спросил Жаб.

– Почему бы и нет, дружище? – усмехнулся Ковалёв. – Почему бы и нет?

Глава 8. Незваные гости

На утро у комедиантов не было запланировано никаких дел, поэтому Ковалёв решил выспаться, как он выражался, до упора. Комедиант не стал накануне заводить будильник и предупредил Жаба и Носка, чтобы без веской причины его не будили. Однако осуществить задуманное не получилось – Лёха проснулся от громкого разговора в гостиной. Протерев глаза, зевнув и грязно выругавшись, он оделся и покинул спальню.

Когда Ковалёв спустился в гостиную, он застал там одного адвоката.

– С кем ты разговаривал? – спросил Лёха.

– С коллекционером, – ответил Носок.

– С каким?

– Не знаю. Но он звонил мне насчёт картины.

– Звонил тебе? Но как он тебя нашёл? Ты же должен был инкогнито идти на аукцион!

– Я так туда и ходил. Но по их правилам надо было оставить хоть какой-то контакт. Пришлось дать адрес этого дома. Коллекционер на адрес и звонил. Не на личный номер. Я через инфовизор звонок принял.

– Хорошо, с этим разобрались, – сказал Ковалёв. – Что это был за коллекционер? Как его зовут?

– Он не представился. Тоже хочет остаться инкогнито.

– А зачем звонил?

– Так коллекционер же! – удивился Носок. – Стало быть, картину хочет купить. До аукциона.

– Хитрый, – Лёха усмехнулся. – Сэкономить хочет. Только тебе какой с этого толк? На аукционе явно можно выручить больше.

– Он говорит, что и для меня имеются плюсы в подобной сделке, и я допускаю, что так оно и есть. Мы ведь не знаем всех нюансов.

– Хорошо, допустим. И какие это плюсы?

– Он сказал, что озвучит это только при встрече.

– У нас нет возможности встречаться с кем попало.

– А если это звонил Тид? – сказал подошедший и прислушавшийся к разговору Жаб. – Не думаю, что очень много поклонников этого Кармога, способных выложить по двадцать миллионов за картину.

– Думаю, достаточно, – возразил Ковалёв. – Но тоже допускаю, что это мог быть Тид. Но пока мы не встретимся со звонившим и не увидим, как он выглядит – не узнаем, кто это.

– Я могу его описать, он ведь звонил по видеосвязи, – сказал носок. – Хотя из меня, признаться, неважный описывальщик.

– Что же ты сразу не сказал, что он по видео звонил? – пробурчал Жаб.

– Так вы и не спрашивали. А он не сразу видеорежим включил. Хотел остаться полностью неизвестным, но я сказал, что если не знаю его имени, то хочу видеть его лицо. Иначе это как-то совсем уж неправильно. Имя он называть всё равно отказался, но видеорежим включил. Сейчас попробую его описать.

– Не будем тратить на это время, – сказал Ковалёв и быстро вызвал из памяти инфовизора сохранённые накануне фотографии Бронкхорста с неизвестным человеком, выжившим после полёта в капсуле.

– Он? – спросил Лёха.

– Он! – радостно ответил Носок. – Это и есть Тид?

– Может, Тид, а может, и не Тид. Пока что это тайна, покрытая мраком, – глубокомысленно произнёс Ковалёв. – Но то, что через этого типа можно выйти на Бронкхорста – факт! О чём вы договорились?

– Пока ни о чём. Я не стал без обсуждения с вами принимать какие-либо решения. К тому же он сам дал мне подумать два часа. Попросил быть у инфовизора, сказал, что перезвонит.

– Два часа? Многовато что-то для принятия такого довольно простого решения.

– Согласен, – опять вступил в разговор Жаб. – Ему это время для чего-то нужно. Но для чего? И скажу честно: меня очень удивил этот звонок. Мы не знали, как на этого Тида выйти, а он взял и нам позвонил. Из всех участников аукциона почему-то именно он. Это странно.

– А вот меня это как раз не удивляет, – сказал Ковалёв. – Этот человек, судя по его кругу общения, мыслит махинациями; вполне логично, что он предпринял такой шаг. Вопрос: что такого он может предложить, что могло бы заинтересовать Носка и побудить его продать картину, минуя аукцион? Тид ведь думает, что наш модник – настоящий хозяин картины.

– Через два часа узнаем. Как минимум, предложит заплатить в чёрную анонимными кредитками и, таким образом, сэкономить на налогах, – предположил адвокат. – А сейчас мне бы получить подробные инструкции, что говорить, когда он перезвонит.

– А что там говорить? – удивился Лёха. – Назначай встречу.

– Где?

– Желательно в уединённом месте, а лучше всего здесь. Пригласи его, предложи на картину живьём взглянуть. Он должен на такое клюнуть.

– Это было бы здорово, да, – согласился с Лёхой Носок.

– Это было бы идеально, – добавил Жаб. – Но я не думаю, что нам начало везти настолько.

– Вот через два часа и узнаем, – сказал Ковалёв и спросил адвоката: – Сколько сейчас времени?

– Сейчас восемь минут десятого, – ответил Носок. – А звонил он в девять. Стало быть, в одиннадцать перезвонит.

– А ты, стало быть, – передразнил адвоката комедиант, – попытаешься уговорить его приехать сюда!

– Я понял задачу, господин Лёха! Постараюсь сделать всё правильно. Но меня немного смущает, что у нас здесь нет картины. Что я ему покажу?

– Не тупи, Носок! Наша цель не показать ему картину, а схватить Тида и выпытать из него информацию про Бронкхорста. Или ты уже забыл об этом?

– Я помню, – поспешил ответить адвокат.

– Тогда готовься в одиннадцать быть убедительным! От тебя сейчас зависит половина успеха операции.

– Прямо уж половина, – засмущался Носок.

– Хорошо, десять процентов, – поправился Ковалёв. – Но это не отменяет того, что ты должен выпрыгнуть из штанов, но сделать всё как надо.

Уловив недоуменный взгляд жителя Лифентра, Лёха пояснил:

– Про штаны – это такая фигура речи! Пойдёмте, позавтракаем уже, пока никто не приехал!

За завтраком и разговорами два часа пролетели быстро, а ровно в одиннадцать динамик инфовизора издал сигнал звонка. Только вместо телефонного разговора, устройство предложило активировать экран в режиме домофона. Кто-то находился у ворот дома и хотел, чтобы его впустили.

– Кто это? – удивлённо спросил Носок.

– Это тот, кого ты собирался уговаривать сюда приехать, – ответил сразу же понявший что к чему Лёха.

– И теперь понятно, для чего ему были нужны два часа, – добавил Жаб.

– И что делать? – растерялся адвокат.

– Ответь, удивись, поломайся, но впусти его! – сказал Ковалёв.

– А потом?

– Потом запудри ему мозги. Поговори с ним, выпытай как можно больше разной информации на любые темы. Никогда не знаешь, что может пригодиться. А потом мы с Жабом присоединимся и выясним всё, что он знает про Бронкхорста.

– Думаете, он скажет?

– Смотря как будем пытать, – со знанием дела ответил амфибос.

– Давай, Носок, не тяни! – прикрикнул Ковалёв на адвоката. – А мы пока наверху спрячемся.

Комедианты быстро убежали на второй этаж, а адвокат активировал инфовизор в режиме домофона. К его удивлению, с экрана смотрел вовсе не тот человек, который звонил два часа назад.

– Здравствуйте! С кем имею честь разговаривать? – произнёс немного растерявшийся Носок.

– Я прибыл от коллекционера живописи, с которым вы разговаривали два часа назад, – ответил незнакомец у ворот.

– Знаете, меня немного смущает ваш визит, если честно.

– Это лишнее, вам не стоит ни о чём переживать. Меня отправил к вам уважаемый и серьёзный человек. Для обсуждения выгодного и серьёзного предложения.

– Но почему он сам не приехал? Почему, вообще, вы приехали? Я ждал звонка, а не визита! – адвокат был очень убедителен в роли недовольного и испуганного хозяина картины.

– Уважаемый господин, мы готовы ответить на все ваши вопросы, но было бы удобнее сделать это не через домофон.

Носок смотрел на экран, не зная, что отвечать. Пользуясь тем, что незваный гость мог лишь слышать, что происходит в доме, но не видеть, адвокат повернулся и посмотрел на второй этаж: туда, откуда за ним наблюдали комедианты. Он демонстративно развёл руки, давая понять, что не знает, как поступить.

Ковалёв нахмурился, сжал кулак, продемонстрировал его адвокату и указал на дверь. Носок кивнул и тут же сообщил ожидающему ответ незнакомцу:

– Сейчас я вас впущу! Проходите в дом!

После этого Носок выключил инфовизор, подошёл к пульту охраны дома и открыл ворота, после чего крикнул Ковалёву:

– Господин Лёха! Я вас не понимаю! Зачем я его впустил? Это ведь не Тид!

– Тид сюда и не приедет, – ответил со второго этажа Ковалёв. – Но я уверен, этот парень явно знает, как на Тида выйти. Мы с Жабом спрячемся, а ты с ними пообщайся.

– О чём?

– Импровизируй! В процессе вашего разговора мы с Жабом его скрутим, а потом сами допросим!

Бывший штурмовик подал знак товарищу, и они быстро легли на пол, спрятавшись за балясинами лестницы.

Носок вздохнул и пошёл к двери, отворил её и принялся ждать гостя. К его удивлению, в дом вошли трое. Все были людьми. Посланник коллекционера оказался человеком крепким и довольно высоким, но на фоне своих спутников смотрелся, как Носок рядом с Жабом. Парни были просто огромными. На охранников они не походили – скорее, это были обычные громилы, коих взяли для выполнения возможной грязной работы. Тот, кто общался с адвокатом через домофон, однозначно был в этой группе старшим.

– Господа! – удивлённо воскликнул Носок.

Возможно, адвокат хотел сказать что-то ещё, но резкий удар кулаком в нос не дал ему этого сделать. Ударивший гуманоида представитель коллекционера вошёл в дом, перешагнув через упавшего Носка и направился к центру гостиной. Громилы подхватили адвоката под руки и потащили его туда же, куда пошёл их главарь.

– Что вы себе позволяете! – истерично закричал уроженец Лифентра. – Я адвокат! Я буду жаловаться! Я вас засужу!

Ударивший его усмехнулся, сел на диван и сказал:

– Чтобы нас засудить, сначала надо на нас в суд подать. А ты наших имён не знаешь. Ну и немаловажный момент – ещё надо выжить после нашего общения.

– Вы совершаете большую ошибку! Сейчас сюда приедет полиция! – закричал Носок, которого громилы поставили напротив дивана.

– С чего вдруг?

– По всему дому стоят камеры, и я активировал особый режим сигнализации! Если сейчас не нажму особую кнопку, а я её не нажму, через минуту сюда прибудет отряд полиции!

– Прекращай цирк! – незваный гость достал пистолет из спрятанной под курткой кобуры и демонстративно повертел им в руке. – Я знаю, что твой дом ни к какой сигнализации не подключён. Мы всё проверили – камеры в этом доме выключены. Либо что-то с сигналом. Позже мы с этим разберёмся – всё же не хотелось бы, чтобы наш визит записывался. Но сейчас главное, что дом не под охраной, и мы можем с тобой пообщаться, ни в чём себя не ограничивая.

– Это не так!

– Хорошо, давай подождём минуту, да хоть пять – вдруг кто приедет, – незнакомец неприятно рассмеялся. – Но лучше не тратить наше время. Где картина?

– Какая картина?

– Ты знаешь, какая. Где она?

– Её здесь нет! – резко ответил адвокат.

Несмотря на разбитый нос и то, что его держали под руки двое громил, Носок держался даже немного вызывающе.

– Она здесь, – сказал посланник коллекционера, и в его голосе начали проклёвываться нотки раздражения.

– С чего вы это взяли?

– С того, что ты её украл, и единственное место, где ты её можешь держать – в доме с отключёнными камерами слежения!

– А с чего вы решили, что я её украл?

– Да с того, что, по нашим данным, эта картина должна быть в личной коллекции одного очень серьёзного и уважаемого человека! И нет никаких вариантов, никаких путей, по которым она могла бы попасть к тебе. Кроме одного – ты её украл! Или не ты, а кто-то из твоих сообщников. Не исключено, что твоя задача – лишь продать её!

– Вы ошибаетесь! И сильно за это поплатитесь! Картина моя!

– Нет! Ты её украл. Всё указывает на это! Ты не хочешь светить своё имя – раз! Выставил в последний момент и за низкую цену – два! За очень малую для такой картины цену! Настоящий хозяин никогда бы так не поступил! Непонятно, правда, почему её владелец до сих пор не заявил в полицию о краже, но нам на это плевать. Отдай картину, и будешь жить!

Посланник коллекционера встал с дивана, подошёл к Носку, отвесил бедняге звонкую пощёчину и крикнул:

– Где картина?!

– Что вы творите? – с сожалением произнёс адвокат, при этом страха в его голосе не чувствовалось.

– Где картина? – повторил незваный гость, но уже не так громко.

– Её здесь нет! – неожиданно громко и с нескрываемой злостью проорал в ответ Носок. – Вы её не получите! Она в надёжном месте!

Незнакомец ещё раз ударил неуступчивого адвоката, в этот раз по другой щеке.

– Не зли меня! У тебя есть минута, чтобы рассказать, где картина! Даю слово при таком раскладе оставить тебе жизнь! В противном случае я всё равно вытрясу информацию, но тебя убью уже просто из принципа!

Пока незваные гости допрашивали Носка, комедианты лежали на втором этаже. Они внимательно наблюдали за происходящим внизу: Жаб довольно равнодушно, Ковалёв с нескрываемым удивлением. Очень уж поразили комедианта стойкость и упорство адвоката.

– Что скажешь, дружище? – шёпотом спросил Лёха товарища.

– Скажу, что этот Тид – умный парень, раз сам не приехал.

– Ну, это логично: к чему такой риск? Только я тебя немного про другое спросил. Что будем делать?

– Спасать Носка. Что же ещё? – ответил Жаб.

– Это понятно. Вопрос: как спасать?

– Тебя интересует, как быстро вырубить троих вооружённых бойцов?

– Ты догадливый. Но я и раньше подозревал, что кого попало в разведку не берут. Есть идеи?

– Не представляю пока, как спасать, – сказал амфибос. – Надеюсь, они рассредоточатся. Давай подождём.

– Подождать не проблема, лишь бы нашего хилого адвоката не пришибли.

– Не должны. Кто им тогда скажет, где картина? Время у нас есть. Что-нибудь придумаем, пока они его будут пытать, а делать это они явно будут долго.