Текст книги "Солнечный смех"

  Уходящий год Кота Базилио

– Ну, так сядем рядком и подсчитаем, что мы имеем. Ты, лисонька Ирина, сиди тихо и никому не говори, куда мы ездили. А то набегут людишки-зверушки всякие, нам ничего не достанется. Останемся голодными в год Дьявола. А он, ты сама знаешь, дьявол, да ещё какой! Всех сожрёт, если что не так, – сидел кот Базилио на поле и подсчитывал барыши с лисонькой Иринкой и друзьями, Дуримаром и Карабасом Барабасом.

   И очень у него всё получалось складно. Кто жил бедно, того обирал на все 100. Кто жил богато, тот платил лишь нежным поцелуем, а то и ещё чем. А главное, друзья хорошие, Дуримар – мент-гаишник, всегда, только подмигни ему, пропустит на посту. Для того и поставил его, чтобы спал спокойно, когда свои машины гнать из далёкого города Уссурийска буду, Сашка-промокашка с автоматом от верного друга и Сашка-букашка с большим ножом.

   «Жизнь у нас, в Сибири, не такая, как на востоке. Там богато живут, шельмецы. А мы-то чем хуже? Вот и друзья кстати. Всегда помогут. Дуримар, машины сопровождает, с мигалкой, транзит же гонит! А где и я отберу себе кой-какую машину. Я ведь главный мент в городе, что мне. Правда, сынок главного мента! Что не по мне, то сразу любовь-родная, какой хочешь, по выбору», –  Кот лежал на поляне и вспоминал красивую жизнь, разглядывая голубое небо, –   «А ведь как круто начинали, машины, под зарплату, не забывая закон о конституции, специально для мента-гаишника. А что не так, так мы же менты – мужики, делились с нами. Тьфу, бизнес разогнать или воров – бандитов нагнать, а это мы сразу. Хорошие идеи себе, ну и деньги себе, а вам, извините-с, не друзья вы с нами».

– Ну, вы, лисонька Иринка, съездите ещё раз вон на ту гору, к большому человеку, что в апартаментах сидит и вам денежки в трусики спускает, а нам место тёплое на посту гаишника. Всем ведь жить надо. Не дрейфь, Дуримар, давно всё обделывали, лучше не бывает, – кот Базилио сидел и мурлыкал себе под нос замечательную песню, исполнявшуюся когда-то знаменитым певцом.

   Он аккуратненько разложил новенькие купюры, только что полученные от лисоньки, на мягкой зелёной траве, и теперь, довольный своей смекалистой головой, сидел и потягивал пивко из большого жбанчика.

– Если так дальше, милая моя лисонька, пойдёт, то глядишь, к весне я себе уже третий гараж для новенькой «Тойоты» построю. Что нам?! Мы ведь с погонами, с милицейскими, а это много значит! На наш век дураков хватит. Ты, лисонька Иришечка, главное, будь всегда наготове. Потому что мне, человеку, глубоко мыслящему, женщину искать долго опасно, ещё догадаются, кто я, а ты всегда рядом. Ну, там, где кому ещё и минетик, родная исполнить. Тебе не привыкать ведь. Что тебе стоит? Смотри, как нас уже боятся все в городе. ТВ уже взяли. Партии своих-то завсегда прикроют, уж я то знаю это, – кот Базилио мурлыкал под самое ушко своей самой милой лисоньке, что в лесу краше не найдёшь.

– Ох, и до чего же ты красивая! Так и тянет меня к тебе. А те остальные, тьфу против тебя! Вот ты бы норку свою переписала бы на меня, а, родненькая? Я бы для тебя – всё! – кот Базилио сидел на мягкой зелёненькой травке и мурлыкал под ушко самой верной своей лисоньке.

  Уж она-то никогда не подводила.

  28.12.2011 года

Аукцион

    Стены комнаты почти не освещались. Небольшой свет с люстры, подвешенной посреди зала, заливал всю ту часть комнаты, где только что проходил последний аукцион по продаже реликвий знатного господина, который скончался в конце 18 века.

   На стенах висели картины, кисти известного художника: Господин N и гуси, Господин N на кресле. Это были только те картины, которые из-за низкого содержания и наивного искусства остались после широкой продажи предметов роскоши Господина N.

   Аукционист представил каретные часы швейцарской фирмы Бреге. Впервые, часы представленной фирмы, появились по приказу Наполеона I, военные, в египетской кампании 1798 года. Сам французский император владел каретными часами «Бреге» под номером 178. Они были с четвертным репетиром и полным календарем.

   Аукционист поднял молоток и пытался уже подтвердить цену часов, названную в четвёртом ряду господином Матвеем Дмитриевым.

   Тихо, еле слышно, господин Дмитриев произнёс:

– 5.

– Лот под номером 38: первоначальная цена – 1500 тысяч долларов. Каретные часы швейцарской фирмы Бреге, 1798 год. Господин, номер 235 – 5 миллионов долларов – раз. Номер 235 – два, 235 номер, господин Дмитриев – три. Каретные часы швейцарской фирмы Бреге, 1798 год, проданы. Лот номер 38 продан за цену 5 миллионов долларов. Господина Дмитриева прошу пройти за оформлением документов на лот 38. Пожалуйста.

   Аукционист мягко улыбнулся и поклонился господину Дмитриеву.

   В городе D Матвей Дмитриев был известный любитель истории и хороший знаток ценных предметов нескольких родов, которые давно уже потеряли всю свою связь рода о себе и оставалось лишь несколько аукционных торгов, где можно было ещё приобрести предметы роскоши родов из Швейцарии.

   Господин Дмитриев вышел на улицу. Москва, а она всегда представлялась столичным жителям и приезжим в очаровательном наряде: была ли то зима, весна, осень или самое прекраснейшее время года для всех, без исключения, известных в мире богатых людей в России – лето.

   Опадали листья. Ветер, развернулся налево от дома напротив и прошёлся по крышам близлежащих строений и кварталов. Господин Д открыл дверцу машины и сел на заднее сидение. Он был в приподнятом настроении и насвистывал какую-то мелодию, которая вот уже несколько дней крутилась у него в голове, и он никак не мог вспомнить, откуда это.

   День набирал силу послеобеденного часа. Машины, повышая скорость, ехали по проезжей части  проспекта. Люди спешили, кто куда, оставляя за собой утренний кофе за небольшими столиками маленьких кафе.

   Дмитриев ехал к своему другу. Они уже давно дружили с ним и сейчас, когда он так быстро приобрёл то, за чем охотился уже много лет, готов был представить своему лучшему другу часы. Они, небольшого размера, лежали на заднем сидении, рядом с ним и он, поглаживая их поверхность, улыбался своим мыслям.

   «Как будет рад Константин. А я его обскакал. А-а-а… Вот тебе, вот»… – Дмитриев показал кому-то язык, своего молодеющего ещё тела и засмеялся в ответ на свои мысли.

   Вот так, смеясь и веселясь, готовый подпрыгнуть на месте и крикнуть в ответ на свою придуманную историю о приобретении и представлении предмета его, уже Его роскоши, он ехал к Константину.

   Машина остановилась возле высокого красивого здания – особняка. «Да,… Костька всегда умел устроиться. Уж это – то ему удавалось как никогда кому лучше всего. Домик… Был… По всем последним архитектурным проектам»…

   Дмитриев даже позавидовал ему – Костьке: другу, с которым прошёл весь свой изобильный образ жизни, жизни потерявших облик людей. Нет! Конечно, вид у них был даже респектабельный, но не вид людей живших за свой счёт.

 …"А,… вот Костька когда-то делал такие дела как никогда круче и никто ещё не мог устоять перед ним, даже Лоб. Тот всегда уходил от препятствия, если видел, что Его – Лба, пытались превратить в человека, живущего на одну, государственную зарплату".

   Поэтому, сейчас, Дмитриев вышел из машины, поправил галстук и пошёл навстречу своему другу, который шёл к нему, раскрыв, для принятия в объятия, руки.

– Как я рад, тебе. Ты, знаешь. Искренне, – мягко улыбался Костька, – Ну покажи, покажи, что приобрёл? Ох, и красота!

  … Да, вот так жили два лучших друга в Москве, где, конечно, как вы догадались, живут самые лучшие умы нашего «общества». Зарплата, а она у них!… Ого какая!

– Да, а самое главное есть что вспомнить – то. Ведь ты, сам знаешь, как проходит аукцион. Все сидели, как всегда, на своих привычных местах. Были все, и даже самые далёкие люди с востока. Но они держались обособленно. Предметы роскоши – я тебе скажу! О! Был даже халат, ну ты знаешь кого… – Дмитриев подмигнул ему и замолчал. Он думал, как бы приобрести этот халат, принадлежавший когда-то самому! террористу. И как это он попал на аукцион? Его так долго ловили и вот теперь, он уже на аукционе. Можем ещё!

– Ну, упали цены нынче на лучшие предметы: ножи, оружие, стаканы из нашего стекла, когда-то так страшившего нашего брата. А теперь, вот, смотри ты, мы покупаем их. Ох, братки, надо быть осторожнее… – он вздохнул, и немного набрав воздуха в грудь, выдохнул, –  Уж лучше я куплю часы, чем ваше состояние. Мне как-то не сподручно, такому чуткому руководителю своих братьев, вести себя на уровне мелких… Ну, не драться же мне с ними на торгах. И как это он выставил цену на эту вещь, набросился на своего же брата. Ох, ребятки… Разве ж можно так. А каска 3 Рейха? Вот взял Он её. И чего это ты ругался на них. Чуть ли ни свалку устроил в зале. Кидались друг на друга, как простые чёрные боники.

   Надо быть осторожнее…

 04.10.2011 года

Сладкая жизнь

         Солнышко  светило так ярко, что люди не знали, куда им деваться от такой изнуряющей жары.  Вокруг фабрики располагался лес. Зелёные верхушки берёз шумели ветками под струями ветра и жуки, сидевшие на них, разлетались во все стороны.  Видно было, что им совсем не хотелось слетать с такого прохладного места, но жизненные ситуации заставляли порой призадуматься и старых жуков.

     Вот очередной порыв ветра пошевелил верхушки берёз, и, полетели…

– Куда летим нынче? – спросил своего молодого соседа жук с ветки повыше.

    На старой берёзе было целое гнездовье жуков. Некоторые заплелись в паутинах старых пауков, некоторые только что прилетели с другого дерева, в поисках новых мест и остались на ветках, располагая свою семью на ночлег и дальнейшее прозябание жизни.

    Вот жук подлетел к старому тополю. Из-за него ничего не было видно. Листья были большими и почти закрывали весь обзор. Жук потоптался на месте и уселся на удобную ветку, откуда ему было всё видно.

– Во, смотри, уже открывают ворота. Сейчас народ пойдёт. У них там столько всякой всячины, что я уже вот целый год летаю сюда и всегда сыт. Они, сегодня, наверное, будут опять что-нибудь выбрасывать через забор. Это у них, у людей, говорят, что – то навроде соревнования. Кто дальше кинет. Ну, в смысле, колбаса, что потяжелее, та недалеко падает. А что по суше, то вовсе летит так далеко, что порой они и сами не найдут её. Так и лежит себе  она в траве, под деревьями. Вот мы и летаем сюда, на разведку, а потом за продуктами. Во, не жизнь, а малина. Красота! – говорил более опытный старый Жук своему другу, молодому.

    Молодой Жук расправил крылья, чтобы размяться перед перелётом на новое место, поближе к продуктам и тут…

– Ой, что, это такое? – запищал чей-то голос.

   Над их головами пролетел свёрток с чем-то. Он упал на траву, как и говорил старый его друг Жук. Потом настала такая тишина, что даже они испугались. А вдруг что-то произошло?

-Фу, – из – под дыры в заборе вылез молодой человек и отряхнулся от земли, – Пролез. А где?..

  Он остановился, оглянулся и пошёл дальше, видимо либо искать то, что перекинул, либо вообще домой, расстроившись.

– Где?.. – зашипел он почти как змея, хотя они отродясь в этих местах не водились.

   Его друг, который спал за деревом, осторожно выглянул и вытянул голову.

– Да, вот он, – сказал он своему добытчику, который только что выкинул свёрток с колбасой через забор фабрики, – И чего это ты так шипишь? Ещё охрану поднимешь. Тикаем, давай быстрее.

   И молодые люди побежали, прихватив свой свёрток, что упал прямо под носом двух прозевавших добычу Жуков.

    Они так и сели, раскрыв рты.

– Да, вот тебе и поели. Ладно, полетели на другое место. Я знаю много таких сладких мест в этой округе.

    И Жуки полетели на другое место.

  Пока летели, солнце уже к закату наклонилось. А над кондитерской фабрикой стоял ароматный запах печёного. Им так захотелось отобедать что-то вроде суфле в шоколаде. Но они видно чуток припозднились, и поэтому, прилетели почти к самому разбору сладких блюд на десерт. Уже начали подавать десерт на стол всевозможных дам и кавалеров этого богатого праздничного стола. Стол был настолько богат, что молодой Жук раскрыл глаза, чтобы обхватить всю картину кондитерских лакомств. Чего только здесь не было. И пастила, и суфле в различных формах и начинок, и шоколадных конфет, и даже маленьких пирожных в обёртках. Целый пир проводился на конкурсе – Сладкая жизнь прелестных дам.

– Ой, поберегись, – шёпотом прошелестел чей-то голос и на траву возле дерева упал ещё свёрток с лакомством.

– Тише ты, а то спугнёшь, – зашептал на ухо молодому Жуку, старый, – Они за ним чуть позже придут. Пока через главную дыру пролезут, а потом за своими драгоценностями нагрянут. У, чего только здесь не бывает. Я один раз, даже пастилу ел. Так вкусно. Они забыли видимо придти, и свёрток лежал, аж, до самой ночи. А потом мы все жуки местного леса слетелись сюда. Вот был праздник у нас. Все танцевали под луною всю ночь. Я такого праздника отродясь не знавал в нашем лесу. Тише, ты. Ну, вот, теперь смотри, чтобы они не подошли к свёртку. Прошли что-то? Видно их заметили. Раз сразу не подошли, теперь наш он. Полетели теперь своих звать на пир. Вот сегодня у нас праздник.

  И старый Жук полетел в лес, за всеми жуками для большого праздника.

 Поздно вечером, уже, когда все угомонились на ветках берёзы, старый Жук всё ещё вспоминал о празднике.

– Да, таких дней я не знавал уже много лет. Сладкая жизнь опять наступила для нас. Они же ведь и в старые времена сладкой жизнью нас баловали. Как не прилетим куда, так пожалуйста, всё тебе здесь: и икра, и сладости, и колбаса. Во, жизнь была. Советская. А теперь-то, какая разница, всё та же. Колбаса стала только увы, не того качества. Съешь её и ну живот крутить. Не могут что ли качество наладить? Хорошо, что мы есть… И такая! Жизнь…

  И Жук разместился на большой ветке берёзы и забылся в сладком сне.

20.01.2012 года

Как мы ведём беседу на купеческой волне

    Две дамы преклонного  возраста сидели на веранде, и пили чай. Чай не простой с вареньем из малины.

    К ним подошёл молодой человек, видимо он был сыном одной из собеседниц.

– А, чё, фурзик с брагой ещё не готов? Чаво мы сёдни пить будем?

  Одна из дам, вежливо встала и подала руку для поцелуя.

– Простите, но мне сегодня надо в павильон за шляпкой. Я, прошу прощения, покину вас.

– Ах, пожалуйста. Простите меня за моё чадо. Он у меня такой. Он ещё только учится. Ему шестнадцатый годок пошёл. Но он уже во второй раз посидел в шестом классе местной гимназии. Ах, простите, меня Аграфёна Аполинарьевна. Будем вам всегда рады, заходите.

   Дама, с высокой грудью, вежливо откланялась и пошла к выходу, через сад.

   Молодой человек откинулся на спинку стула и прокричал:

– Ах, тётка, заходите к нам с пузиком или со скелетиком, фурзика  сбрагой тяпнем и в халупку сгоняем. Можа там нам дадут по паре колбасок. А жралка не вашей калитки. Ну если будете гнать мимо мусорки, звякните по куску металла.

    Вот такой я услышала бы, если бы была свидетелем беседы двух подруг на купеческой даче.

24.03.2011 года

Забор

    Забор начинался прямо от дороги. Две бабушки, что сидели на скамейке, судачили о вчерашнем походе своего нового соседа и теперь, поглядывая на забор, который казалось вот, вот упадёт на другую сторону улицы, смотрели, как к своей квартире пробирался он сам.

   Воробьи сидел на пыльной тропинке, что вела прямо к дому. Вот они с криком разлетелись в разные стороны и улетели через крышу дома.

-Что, сосед, тяжело? А ты вчерашнего пивка выпей и полегчает, – спросила первая соседка, что каждый вечер сидела на своей старой скамье и всегда задавала всякие вопросы о жизни, о любви иногда незадачливым соседям.

– А нет больше пива. Вчера с другом выпили всё. Вот я сейчас доберусь до своей квартир и лягу. Это мы сегодня вчерашний день догоняли, – облокотившись на забор, сказал сосед.

   Ещё с утра светило яркое солнце, был понедельник и теперь, к вечеру, все соседи уже были дома. Только сосед по соседней площадке, что на первом этаже, где жила одна из стороживших двор старушек, шёл сейчас с работы домой, качаемый всеми ветрами сразу.

– Эк, – икнул сосед, ещё раз попытавшись оторваться от забора, – Ну, что ты так качаешься?

  Мужчина отодвинулся, как смог от забора, но забор как назло начал наклонятся за ним. Он ещё раз попытался поддержать его, но тот начал валиться прямо на него, пока совсем не навалился. Мужчина попытался подняться из-под него, но не смог. Забор, словно его закадычный друг свалился вместе с ним.

– И кто же это тебя так напоил? Я ещё трезвый, а ты вон, смотри уже какой. Так и валишься на всех, кто ни пройдёт мимо тебя. Нельзя, ик, так напиваться. Не красиво. Что же тебе скажут соседушки, что встречают нас с тобою.

   Соседки смотрели на него, а он пытаясь вырваться из цепких лап забора, смотрел на них.

   Вдруг одна соседка, что сидела с краю скамейки, поднялась и подошла к нему.

– Что, тяжело с другом-то гулять. Ишь, как напился, что даже на забор наговариваешь. Он ли разве напился так. Эх…

   Она укоризненно покачала головой и начала помогать ему встать. Мужчина ещё раз попытался встать, но ноги отказали в самый не подходящий момент. Ему показалось, что это его любимая женщина подошла к нему и начала обнимать и целовать. Он сразу воспрянул духом и встал, качаясь и держась за забор.

– Света, как я тебя люблю. Ты всегда приходишь ко мне в самый тяжёлый час моей жизни. Как же мне именно тебя сейчас не хватало. Но позволь, как ты узнала, что именно здесь я живу? Ведь мы с тобою расстались ещё неделю назад, – мужчина опять начал валиться на забор, но тот, словно надёжный друг держал его за шкирку и не давал упасть в глазах любимой женщины.

– Допился, чёрт рогатый. Уже меня со своими шлюхами путать начал, – проворчала соседка, но всё же помогла дойти ему до своей квартиры, – И где же тебя так напоили? Поди и деньги все вытащили. Как вот теперь жить будешь? Чертей уже, наверное, вспоминаешь?

   Но забор, как стойкий друг, который помог ему подняться в глазах любимой женщины, вдруг упал сам. Он так и остался лежать на тропе к дому. И кто же ему и когда сможет так помочь подняться в глазах всего двора?

   Пока новый сосед шёл к своей квартире, ему в голову пришла мысль: Забор служил ширмой для тайного посещения шпионов России. Он вдруг резко повернулся и пошёл на него, выкрикивая какие-то слова про русскую душу.

– А это ты, гадина, подслушиваешь наши разговоры по ночам и доносишь в Америку в ЦРУ.

  Но забор упал посреди двора и не знал что ответить пьяному разбушевавшемуся мужчине, который никак не мог совладать со своими мыслями, внезапно нахлынувшими на него и на понедельник, будь он не ладен. Кто же мог знать, что он сейчас находился на какой-то третьей планете, на которую только ему пришёл сигнал от разведчиков, что в Россию заслан американский шпион, разведать, где и как пьют мужики и по сколько. Ведь только русские мужики выдерживают самые крутые марафоны по принятию на грудь самого крутого в мире самогона. Вот поэтому, он двинулся на упавший забор и начал его пинать, что есть, его пьяной мочи, сил. Но забору было уже не до его пинков под дых. Он лежал, спокойно на тропе и не взирал на сбесившегося разведчика мужчину, которого за доблестную честь нести пост охраны Родины матери, наградят большой звездой России.

– Вот тебе, проклятый гад. Моя родина превыше всего. Это я русский, а не ты. Проклятый американец.

19.05.2012 года

Съёмки на Ангаре

      «Земля пробуждалась после долгой зимы…»

      С такого предложения я начну своё новое произведение. Все люди на земле каждый день выходят на улицу и видят, как пробуждается природа. Она вокруг нас. Что поделаешь, так устроен мир. Мы ходим по земле: копаем, строим на ней, выращиваем очень вкусные ягоды и овощи. Дышим воздухом, навеянным ароматом цветов и ветра. Видим, как волнуется море или вода в реке. Но мы никогда не видели, как пробуждается солнце, особенно в нашем городе – летом. А как это происходит?

     Представьте, что вы вышли на улицу в тёмное время суток.

     Ночь. Она у нас длится с 22 часов вечера до 8 часов утра зимой, до 6 часов утра весной, до 4 часов утра летом. Наступил июнь: мы собрались выйти на улицу и посмотреть, что будет происходить ночью на реке во время восхода солнца. Режиссёр нашей кинокомпании решила снимать фильм о пробуждении природы летом.

     Вы, мои друзья, когда-нибудь задумывались над тем, как восходит солнце на нашей реке в июне?

     Давайте проведём исследование над работой нашего нового фильма и заодно посмотрим, что происходит ночью на реке Ангаре, а это будет происходить в нашем городе и на реке, протекающей вдоль города, и вокруг нас.

     Утром, мы с вами пройдём на побережье Ангары, где наше солнышко поднимается из-за гор. Да, мы знаем, что солнце проходит круг по орбите, и мы видим каждое утро восход солнца с востока. Но нам так редко представляется видеть именно пробуждение: цветов, травы, земли, рек – природы. Это обязательная декорация для нашего фильма и мы просто не сможем без неё обойтись. А как вы думаете снять фильм без существующих сцен в природе: полёте чаек, бултыхании рыб, просыпании божьих коровок  и водомерок?

     И вот, в июне, мы с вами решили посетить новый объект для съёмок нашего очередного фильма – наш любимый луг,…

– Ой, что это? – воскликнула актриса, –  На лугу столько много росы? А почему туман оседает только в одном месте? Смотрите, там за пригорком дым…

– Да, конечно, есть что-то такое, похожее на туман… – посмотрев сквозь очки, режиссёр с серьёзным видом обернулась на указанный актрисой объект, где собралось целое облако серого дыма.

– Нет… Это просто невозможно, просто так сидеть и смотреть на это. Туман! – уже восторженно-загадочно произнесла актриса, – Он просто очаровал меня! Река и целое облако серого тумана над нею! Как красиво!

    Пока мы рассматривали туман или как его там ещё можно было назвать, мы, пройдя ещё немного по тропинке, оказались на цветущем лугу: прямо у нас на глазах начали раскрываться цветы, травы закачались от первых утренних струй ветерка, а небо… оно стало серо-голубого цвета под пробуждающимися лучами солнца на востоке.

    Утро: июнь 4 часа. Мы на берегу Ангары или луге между двумя небольшими пригорками вдоль побережья, проходим по траве, касающейся наших ног, и оказываемся на песке возле воды. Прохладный ветерок с реки охватил наши ноги. За день вода нагревается до температуры парного молока, а ночью она начинает охлаждаться.

    Оператор, поднимая камеру, чтобы снять нас для нового дубля, вдруг воскликнул:

– Вы, пожалуйста, пройдите немного по берегу реки. Боже! Но вы же актриса… Мне надо снять этот дубль и начать второй.

– А как мне пройти?… – начала было говорить актриса, как вдруг, наступая на воду, ойкнув, обернулась на оператора, – А вода не сильно холодная? Мы уже здесь столько времени, и, как вы видите, я не могу осмелиться, чтобы войти в воду. Уже прохладно.

– Режиссёр, как мне снимать этот дубль? Актриса не желает этого делать… Мне что, принести нагреватель и вскипятить ей воду, что ли? А как вы писали сценарий?

– Не надо мне подсказывать, как писать сценарий. Когда я писала его, то вода была ещё тёплой. Это было днём. Я же не могу писать сценарий ночью. Что же нам делать?

    Пока оператор и режиссёр нового фильма думали, как снять первый дубль, как в воздух поднялась чайка, и резко коснувшись крылом слабеньких волн, издала целую струю прохладной воды и… прямо на актрису. Та, съёжившись, собрала свою длинную юбку в комочек, открыв при этом белые ноги, запрыгала прямо в воде. Брызги засыпали весь берег, а её визг был слышен далеко от нашего места съёмок. Вода, ещё такая прохладная, осыпала её вновь и вновь, а она, зажмурив глаза, скакала в воде, где волны прибрежной части волновались от её скачков с ещё большими кругами и окатывали её с новым натиском. Весь берег был испорчен. Для съёмок не осталось сухой части берега, а оператор, развернувший камеру на актрису, он даже подумать не успел, чтобы отключить её после первого дубля, положил её и начал бегать по берегу, поднимая остатки воды ещё выше, чем актриса и что-то крича ей в ответ.

– Что вы наделали?… Как я теперь сниму этот дубль?

    Камера, забрызганная водой, снимала всё то, что происходило на берегу. Она лежала на песке около прибрежной травы, и только красная лампочка мигала сквозь первые лучи восходящего солнца. Уже почти расцвело. Солнце охватило бегающих членов кинокомпании, что – то кричавших друг другу и, забрызгивающих всё, что есть в реке и на берегу. На огромном речном пространстве образовался кавардак, а восход солнца они так и не сняли. Актриса стояла по колено в воде и пыталась пробраться сквозь стоящих рядом с нею оператора и режиссёра. Высоко над рекой висели светло-серые брызги, разбрасываемые ими, и уже нельзя было понять: это вода, только что светлая и чистая рушилась на них или поток серых струй бросался наземь и мешал всё – траву, цветы, венок из ромашек и остатки тёплой ночи, кутаясь в лунную шаль и плед из солнечных лучей.

    Оператор с помощником режиссёра, желая спасти ещё только что начавшиеся съёмки, пробежали в одну сторону, вдоль актрисы, опять же разбрызгивая потоки речной воды и путаясь в водорослях водоёма, затем вместе бросились к траве, где лежала камера и щёлкала огоньком в лучах восходящего солнца и всё пытались сообразить, что делать дальше. Чайки давно улетели от них и спрятались где-то в глубине расположенного неподалёку от них острова. Та чайка, которая произвела такой кавардак на реке, теперь сидела тихо и смотрела своими чёрными глазами на берег. Что будет дальше? Разве она могла понять, что она сделала? Ей было очень хорошо. Она полетала высоко в небе, освежая себя первыми лучами солнца, которое даёт ей тепло и купаясь в струях ветра.

    Режиссёр пыталась вытащить из воды своего помощника, оператор налегал на неё и все они опять падали в воду. Вся одежда была испорчена. Мокрый оператор всё-таки, бросив затею с вытаскиванием режиссёра и помощника, развернулся и пошёл к берегу. С рубашки и брюк текла вода. Он забыл, где его камера. А когда вспомнил, то бросился её искать и спасать положение.

   «Может быть, хоть она цела, не попала в воду?»

   Актриса сидела на берегу, испачканная водой и тиной со дна реки. Несколько водорослей свисало на плечи, будто она русалка и только что вышла из воды, посмотреть на то, что происходит ночью, летом, на берегу этой реки, в которую она заплыла случайно. Камера лежала на песке на берегу, который был закидан водорослями, камешками из реки и серой водой. Оператор смотрел на воду. Режиссёр застыла с открытым ртом и так осталась стоять с застывшим выражением лица и рассматривая всю сцену, на которой они собирались снять новый фильм о пробуждении природы и земли, на которой живут.

     Восходящие солнце осветило весь берег реки. Его красно-жёлтые лучи пробежались по воде, украшая каждый барашек не больших волн, и спрятались в листве деревьев на другом берегу. Чайки сидели тихо, поодаль приехавшей команды кинокомпании. Они спокойно прохаживались по воде, плавали, ни грамма не смущаясь и не виня себя в том, что произошло с людьми в эту ночь.

    Солнышко покачалось над водой и продолжало свой путь вдоль берега.

    Природа проснулась и продолжала будить всё, что могло проснуться в это утро на реке.

    С добрым утром! – так и хотелось сказать всей команде киношников, которые пришли снять новый фильм о красоте природы, и с которыми произошла такая вот история.

    А команда киношников стояла  или сидела на берегу, рассматривая остатки поднимающегося солнца, и уже забыла обо всём. Но камера успела заснять всё то, что произошло с ними ночью у реки Ангары. Ведь оператор так и не отключил её, а когда он взглянул на камеру, то увидел, что она работает, и что, всё то, что происходит на берегу, всё снимается.

    Фильм, конечно, был снят, но уже с другим сюжетом и все были довольны, посмотрев его и смеясь над самими собой.

19.07.2015 года

Новогодний вечер перед  Саммитом зверей

    Снег крупными хлопьями опускался на ветки елей и сосен. Ночь стояла такая тихая, что слышно было, как шелестят снежинки о ветки и сверкающие искорки прыгают по шапкам, уже давно прошедшего снега. Все звери спали. Лишь иногда встрепенётся где-нибудь сонная ворона или пробежит заяц в белой шубе.

    Медведь шёл по лесной тропе и размахивал своей большой сумкой, в которой уже лежало немного туесков с мёдом и несколько банок с малиновым варением. Он только что приехал из большого леса, расположенного в горах у огромной реки. Звери почти договорились о проведении Саммита, о размещении построенной избушки Бабы Яги, о замке Кощея Бессмертного, о домике Красной шапочке, об особняке Кота Котофеевича. Медведь шёл и недовольно думал:

– Смотри-ка ты, я, Медведь, уже давно живу в лесу. Все звери Сибири меня знают. А ты подишь-ка, Баба Яга для них главнее?!… Кто это в нашем лесе хозяин, я ведь правильно рассуждаю? Как же так? Баба Яга будет жить в недавно хорошо отстроенной избушке на курьих ножках с крашенными резными наличниками, с окнами хамелеонами, с водопроводом и комфортабельным туалетом и ванной – джакузи. А Кощей Бессмертный? Он итак живёт в замке. На горе. Что стоит далеко в лесу, за высокой сопкой. Что ему-то ещё надо? Живи себе. Ан нет, ты ему подавай замок с отоплением, при гостиной для балов. Он видите ли, такие гостиные в Париже видел.  И теперь заказывает себе новую мебель из Италии. А эта-то, смотрите-ка, ворона-то! Это же надо же, купила себе смартфон и телевизор с экраном 32 дюйма и смотрит себе теперь все каналы со всего мира. Как же так? Я, Медведь, главный хозяин леса, живу до сих пор в берлоге?!… Ни тебе кроватей французской спальни, ни тебе посуды викторианской эпохи. Обидно. Завтра же налажу порядок в лесу. Не бывать нашему Медведю бедным!

  Медведь шёл и скоро ему попался суслик, который рылся в сугробе.

– Эй, суслик, ты чего это тут роешься в помойке, снежной?

– А, это я, дяденька Медведь, корм себе ищу. Вдруг госпожа Ворона что-нибудь вкусное выкинет. Вот, смотри, какую я себе косточку от индейки нашёл! Теперь весь Новый год праздник в моём доме будет. Жена вчера ещё полбанана нашла и мандарины. Правда, немного гнилые. Но ничего, наши дети и такие есть привыкли.

– Ну, ты, батенька вообще?! Как же так?! Ведь и работа у вас у всех есть. А ты здесь на снежной помойке роешься?

– Работа есть, дак ведь платят нам Русалки очень мало. Им, видите ли, на балы с Котом Котофеевичем деньги надо. Вот и не достаётся нам-то.