Текст книги "Понять природу человека. Очерки по индивидуальной психологии"

Если мы, обнаружив истинные мотивы, движущие кем-то, покажем ему тайные пружины его души, мы, естественно, нарушим равновесие всей его психики. То, что данный индивидуум старался предотвратить любой ценой, теперь происходит! Его бессознательные мыслительные процессы выставлены на всеобщее обозрение. Немыслимые мысли, несостоятельные идеи, склонности, которые, будь они сознательными, изменили бы весь образ нашего поведения, разоблачены. Для людей вообще характерно хвататься за мысли, оправдывающие их социальную установку, и отвергать любую идею, которая могла бы помешать ее выполнению. Люди решаются делать только то, что, согласно их мировоззрению, имеет для них ценность. Мы признаем все, что для нас полезно; все, что нам не подходит, отсылается в наше бессознательное.

Во втором случае мы встречаемся с еще одним очень молодым человеком, отец которого, учитель, также постоянно побуждал его к тому, чтобы тот был первым в классе. В этом случае тоже детство мальчика состояло из сплошных побед. За что бы он ни брался, он всегда добивался успеха. Он был одним из самых обаятельных в своем окружении и имел несколько близких друзей.

После того как ему исполнилось семнадцать лет, с ним произошла большая перемена. Он перестал получать от жизни какое-либо удовольствие, стал мрачным и рассеянным и изо всех сил старался уйти от мира. Не успев с кем-нибудь подружиться, он уже с ним порывал. Никто не понимал его поведения. Отец юноши, однако, надеялся, что замкнутая жизнь позволит ему больше времени посвящать учебе.

При лечении этот юноша все время жаловался, что отец лишил его всех жизненных радостей, что он не может обрести достаточной уверенности в себе и мужества, чтобы продолжать жить, и ему ничего не остается, как провести остаток своих дней в мрачном одиночестве. К этому времени он уже стал хуже учиться и не успевал в колледже. Юноша объяснил, что перемены в его жизни начались с вечеринки, где его невежество в области современной литературы сделало его объектом насмешек со стороны друзей. Это и несколько других подобных происшествий заставили его самоизолироваться и избегать общества. Он был одержим навязчивой идеей, будто в его несчастьях виновен отец, и их отношения ухудшались не по дням, а по часам.

Эти два случая имеют много сходного. В первом случае нашему пациенту причинило ущерб соперничество с сестрой, между тем как во втором виной было его агрессивное отношение к отцу. Обоими пациентами руководила идея, которую мы привыкли называть героическим идеалом. Оба они настолько прониклись своим героическим идеалом, что потеряли всякую связь с жизнью, пришли в уныние и решили, что совершенно устраниться от жизненной борьбы будет лучше всего. Но можем ли мы поверить, что второй пациент открыто признался себе: «Поскольку я не могу стать великим героем, я удалюсь от жизни и проведу остаток своих дней в мрачном одиночестве»?

Безусловно, его отец был неправ и винить следовало его воспитание. Было совершенно очевидно – юноша не может ни о чем думать, кроме полученного им плохого воспитания, на которое он постоянно жаловался, и он хочет оправдать свое бездействие в собственных глазах тем, что полученное им воспитание якобы настолько дурно, что единственным решением его проблем будет уход от общества. Таким образом, он создал ситуацию, которая гарантировала его от новых поражений и в которой он мог свалить всю вину за свои несчастья на отца. Только таким образом ему удавалось спасти остатки самоуважения и удовлетворить свое стремление к самоутверждению. У него было славное прошлое, а новые триумфы не состоялись только потому, что отец со своими ложными идеями помешал ему достичь еще более сияющих высот.

Мы могли бы предположить, что в мозгу пациента бессознательно сложилось следующее умозаключение: «По мере того как я взрослею, моя жизнь становится все напряженнее. Я понял, что в дальнейшем всегда быть первым мне будет не так легко, как раньше. Поэтому, чтобы не потерпеть поражения, я лучше уклонюсь от боя». Подобная идея явно немыслима. Никто не смог бы высказать вслух такую социальную установку, однако тем не менее индивидуум может действовать так, будто он принял такое решение умышленно. Достигнуть этого возможно, прибегнув к другим аргументам. Используя в качестве предлога ошибки отца, пациент сумел ускользнуть из общества и избежать необходимости принимать в жизни какие-либо решения. Если бы его умозаключение было сознательным, тайные пружины его поведения были бы по необходимости потревожены. Поэтому оно осталось бессознательным и возымело результат. Как можно кому-то сказать, что он лишен таланта, когда у него такое славное прошлое? Разумеется, никто не смог бы его ни в чем обвинить, если бы он не одержал новых триумфов! Вину его отца нельзя было ни на минуту упускать из виду. Сын был судьей, истцом и ответчиком в одном лице. Разве мог он оставить такую выгодную позицию? Он отлично понимал, что отец в чем-то виноват лишь до тех пор, пока он, его сын, продолжает верить в его вину.

СНОВИДЕНИЯ

С давних пор утверждают, что, основываясь на сновидениях человека, мы можем судить о его личности в целом. Г. Ц. Лихтенберг, современник Гёте, когда-то говорил, что о характере человека можно точнее судить по его сновидениям, чем по его поступкам и словам. Это является до некоторой степени преувеличением. На наш взгляд, психические явления следует рассматривать с величайшей осторожностью и только во взаимосвязи с другими явлениями. Поэтому мы можем делать какие-либо выводы о характере данного индивидуума лишь тогда, когда сумеем найти дополнительные свидетельства, подкрепляющие наши толкования, в других характеристиках.

Попытки толкования снов имели место еще в доисторические времена. Из исторических исследований и таких источников, как мифы и саги, мы можем заключить, что людей былых времен толкование снов заботило куда больше, чем нас. Кроме того, мы обнаруживаем, что в те времена средний человек понимал сновидения куда лучше, нежели теперь. Чтобы сделать такое заключение, достаточно вспомнить огромную роль сновидений в жизни древних греков или воскресить в памяти множество снов, описанных в Библии. Более того, сновидения в Библии либо получают мудрое истолкование, либо описываются таким образом, будто подразумевается, что их сумеет правильно истолковать любой. Именно так описан сон Иосифа о снопах пшеницы, который он рассказал своим братьям. Анализируя саги о нибелунгах, возникшие в совершенно другой культуре, мы также можем заключить, что сновидения принимались как фактические свидетельства.

Если мы изучаем сновидения как средство проникнуть в человеческую психику и что-то о ней узнать, нам вряд ли следует рассматривать эту проблему с позиции тех исследователей, которые ищут в снах и их толковании проявление фантастических и сверхъестественных сил. Нам следует полагаться на содержащиеся в снах данные только тогда, когда нашим выводам относительно них можно найти обоснование и подтверждение в других тщательных наблюдениях.

Склонность верить, что сновидения имеют какое-то особое значение для нашего будущего, сохраняется даже в наше время. Бывают идеалисты, которые заходят настолько далеко, что позволяют своим сновидениям влиять на себя. Так, один из наших пациентов дошел в своем самообмане до того, что прекратил заниматься каким-либо честным трудом и посвятил себя целиком игре на бирже. Он всегда играл так, как подсказывали ему сны. Он даже собирал «свидетельства» о том, что всякий раз, когда он поступал наперекор своим снам, ему не везло. Не подлежит сомнению: в его снах просто отражались его дневные заботы. Во сне он, так сказать, гладил себя по головке и мог долгое время говорить, что благодаря подсказкам, содержащимся в его снах, он процветает. Некоторое время спустя он заявил, что больше не доверяет своим снам. По-видимому, дело в том, что он успел разориться. Поскольку такое зачастую случается с биржевыми спекулянтами и без всяких снов, мы не усматриваем в этом никакого чуда.

Индивидуума, который сильно заинтересован в каком-либо конкретном деле, эта проблема продолжает заботить даже ночью. Некоторые люди вообще не могут заснуть и, бодрствуя, все время размышляют над своей проблемой; другие засыпают, но продолжают заниматься своими планами в сновидениях.

Молодой женщине приснился такой сон: она увидела, что ее муж забыл о годовщине их свадьбы и она упрекает его за это. Этот сон может иметь несколько значений. Первое, что он показывает, – возможно, между ней и мужем возникла размолвка, и она считает, что ею пренебрегают. Однако далее женщина объясняет, что во сне она поначалу тоже забыла о годовщине свадьбы, но в конце концов вспомнила о ней, в то время как мужу пришлось напоминать. Она – «лучшая половина». Когда у нее спросили, происходило ли нечто подобное в действительности, она ответила: нет, ее муж всегда помнил о годовщине свадьбы. Значит, во сне мы видим ее склонность беспокоиться о будущем: что-то подобное может произойти. Далее мы заключаем, что она склонна упрекать других, использовать гипотезы в качестве доводов и придираться к своему мужу из-за возможных, а не действительных проступков.

Тем не менее мы не можем быть уверены в таком истолковании, если не сможем подтвердить свои выводы свидетельствами из других источников. Когда пациентке задали вопрос о самых первых детских воспоминаниях, она описала событие, которое навсегда запечатлелось у нее в памяти. Когда ей было три года, тетка подарила ей резную деревянную ложку, которой она очень гордилась; но однажды, когда девочка играла с этой ложкой, та упала в ручей и уплыла. Несколько дней она так горько плакала по своей потерянной ложке, что все в доме тоже горевали. Сон пациентки может навести нас на мысль, что она теперь боится, как бы ее брак тоже не уплыл от нее. А вдруг ее муж забудет о годовщине свадьбы?

В другой раз ей приснилось, будто муж завел ее в высокое здание. Ступени, по которым они поднимались, становились все круче. Пациентка решила, что она, возможно, забралась слишком высоко, у нее сильно закружилась голова, и она упала в обморок. Подобное мы можем пережить и наяву, особенно если боимся высоты. Если мы соединим второе сновидение с первым и сопоставим их, мысли, чувства и общее содержание этих снов оставляют отчетливое впечатление, что наша пациентка – женщина, которая боится высоты, боится опасностей и несчастий. А вдруг она и муж окажутся в чем-то несовместимы друг с другом? А вдруг их брак распадется? Тогда, возможно, начнутся сцены и произойдут стычки, которые кончатся обмороком жены. Однажды во время семейной ссоры это случилось наяву!

Теперь мы подходим к смыслу сновидения ближе. Неважно, откуда возникают мысли и чувства, ложащиеся в основу сновидений, и в каких образах они находят выражение – лишь бы они его действительно нашли. В сновидениях проблемы, с которыми данный индивидуум сталкивается наяву, выражаются метафорически. Наша пациентка как бы сказала себе: «Не забирайся слишком высоко, а то будет больнее падать!»

Возможно, следует вспомнить о сновидении, воспроизведенном в «Брачной песне» Гёте. Рыцарь возвращается домой и обнаруживает свой замок в запустении. От усталости он падает на кровать. Во сне рыцарь видит, как из-под его кровати появляются маленькие фигурки, и наблюдает, как они празднуют свадьбу. Этот сон доставляет ему удовольствие: он приснился будто специально для того, чтобы подтвердить – ему нужна жена. То, что он наблюдал во сне в миниатюре, позднее происходит в действительности во время его собственной свадьбы.

В этом сновидении мы находим немало хорошо знакомых элементов. Прежде всего, за ним скрыта озабоченность поэта собственным браком. Далее, мы видим, как герой стихотворения соотносит увиденный им сон с его нынешним положением. Он ощущает необходимость жениться. Во сне он оценивает проблему брака, а на следующий день решает, что ему лучше бы жениться.

Теперь рассмотрим сновидение двадцативосьмилетнего пациента. Сюжет этого сна, мечущийся вверх и вниз, как график температуры, ясно показывает, какие заботы наполняют жизнь этого человека. В нем нетрудно распознать чувство неполноценности, дающее почву для стремления к власти и доминированию. Он говорит:

«Я совершаю поездку по морю вместе с группой людей. По дороге мы сходим на берег, так как судно, на котором нам приходится плыть, слишком маленькое и ночевать мы должны в городе. Ночью мы получаем весть, что наше судно тонет, и всех пассажиров зовут откачивать воду помпами, чтобы оно не пошло ко дну. Я вспоминаю, что у меня в багаже есть ценные вещи, и бегу на судно, где все остальные уже откачивают воду. Я пытаюсь уклониться от этой работы и ищу трюм, где хранится багаж. Мне удается выловить свой рюкзак через окно, и вдруг я вижу, что рядом с рюкзаком лежит перочинный нож, который мне очень нравится. Я кладу его в рюкзак. Между тем судно погружается все глубже и глубже, и я вместе с одним знакомым спрыгиваю с него. Мы прыгаем в море и добираемся до суши. Поскольку причал слишком высок и на него не забраться, мы идем вдоль него и подходим к крутому обрыву, с которого мне необходимо спуститься. Я соскальзываю вниз. С тех пор как мы покинули судно, я не видел своего спутника. Я скольжу все быстрее и быстрее и боюсь, что погибну. Наконец я достигаю подножия обрыва и падаю перед другим знакомым.

Это молодой человек, которого я знаю не очень хорошо, он когда-то участвовал в забастовке и абсолютно молча ходил между забастовщиками. Мне он понравился. Он встречает меня укоризненными словами, как будто ему известно, что я бросил своих товарищей на корабле. «Что ты здесь делаешь?» – спрашивает он. Я пытаюсь ускользнуть из этой пропасти, со всех сторон окруженной крутыми обрывами, с которых свисают веревки. Я не решаюсь воспользоваться этими веревками, потому что они слишком тонкие. Я продолжаю пытаться выбраться из пропасти, но все время соскальзываю вниз. Наконец я наверху, но не знаю, как я туда попал. Мне кажется, будто я специально не захотел видеть эту часть сна, – словно мне не терпелось, и я хотел ее проскочить. Наверху по краю обрыва идет дорога, отделенная от пропасти забором. Мимо проходят люди и дружески приветствуют меня».

Если мы оглянемся на жизнь этого пациента, первое, что мы узнаем, – до четырех лет он постоянно страдал от тяжелой болезни и даже после этого часто болел. Слабое здоровье сделало его предметом постоянных забот и тревоги родителей. Его общение с другими детьми было очень ограничено. Когда он хотел установить контакты со взрослыми, родители всегда заявляли ему, что детей должно быть видно, но не слышно и что детям не подобает общаться со взрослыми. Таким образом, в раннем детстве он не смог завязать отношений, необходимых для жизни в обществе, и общался только с родителями. Далее это привело к тому, что он значительно отставал в развитии от сверстников. Неудивительно, что они начали считать его глупым и вскоре он стал предметом их насмешек. Это обстоятельство также мешало ему обзавестись друзьями.

Чувство неполноценности, и без того сильное, от всего этого еще более обострилось. Пациента воспитывал действующий из лучших побуждений, но очень вспыльчивый отец, по профессии военный, и слабая, не отличающаяся умом, крайне деспотичная мать. Хотя его родители делали все от них зависящее, чтобы дать ему, по их понятиям, наилучшее воспитание, он воспитывался в чрезвычайной строгости. В развитии пациента значительную роль играли запреты. Одно из сохранившихся у него ранних и очень ярких детских воспоминаний заключалось в том, что, когда ему было всего лишь три года, мать заставила его простоять полчаса на коленях на горохе за то, что он проявил непослушание, хотя она знала причину этого: он испугался человека, скакавшего на лошади, и отказался исполнить поручение матери. Нашего пациента секли очень редко, но если до этого доходило, его всегда секли многохвостой плетью для собак. После этого ему нужно было сказать, за что его высекли, и попросить прощения. «Ребенок должен знать, – говорил отец, – в чем его вина». Однажды его высекли напрасно. Поскольку он не мог объяснить, за что его наказали, его секли снова и снова, пока он не придумал какой-то проступок и не признался в нем.

С самого раннего детства пациент враждебно относился к родителям. Его чувство собственной неполноценности приобрело такие масштабы, что он даже не мог себе представить, что в чем-то превосходит других. Его жизнь, как в школе, так и дома, была почти непрерывной цепью крупных и мелких поражений. Он считал, что ему не одержать даже самой малой победы. В школе до восемнадцати лет он всегда был предметом насмешек. Однажды над ним посмеялся даже его учитель, который прочитал его сочинение перед классом вслух, сопровождая чтение ироническими замечаниями.

Все эти происшествия заставляли его все больше и больше изолироваться от общества. В конце концов он стал удаляться от мира по собственной воле. В своей войне с родителями пациент открыл очень эффективный, хотя и дорогостоящий способ нападения. Он перестал с ними говорить. Этим жестом он разрубил главную связь между собой и внешним миром. Поскольку он не мог ни с кем говорить, он стал абсолютно одинок. Никем не понятый, он ни с кем не говорил, а с родителями особенно; в конце концов люди также перестали с ним говорить. Все попытки вывести его в свет провалились, как позднее и все его попытки вступить с кем-то в интимные отношения – к его немалому сожалению. Такова история жизни пациента до двадцати восьми лет. Глубокий комплекс неполноценности, пропитавший всю его душу, дал толчок для развития непомерного честолюбия, неконтролируемого стремления к превосходству и самоутверждению, которое непрерывно искажало его отношения с внешним миром. Чем меньше он говорил, тем больше его душу заполняли, и днем и ночью, грезы о триумфах и победах.

И вот однажды ночью ему приснился описанный нами выше сон, в котором мы ясно видим, как действует его психика. В заключение позвольте напомнить вам сновидение, о котором рассказал древнеримский оратор Цицерон. Это один из самых знаменитых вещих снов в литературе.

Однажды поэт Симонид увидел лежащий на улице труп неизвестного человека и похоронил его. Позднее Симонид хотел предпринять морское путешествие, но призрак похороненного им мертвеца предостерег его: если он отправится в это путешествие, его ждет кораблекрушение. Симонид никуда не поехал. Корабль, на котором он должен был отплыть, действительно пропал без вести со всеми, кто на нем был.

Если верить Цицерону, этот случай потрясал до глубины души всех, кто слышал о нем, в течение сотен лет. Если мы желаем истолковать этот случай, нам необходимо учесть, что в те времена корабли часто терпели крушения. Нам также нужно помнить, что из-за этого многим людям накануне морского путешествия часто снились кораблекрушения. Среди множества подобных сновидений это оказалось настолько близко к событиям реальной жизни, что рассказ о нем сохранился для потомков. Любители таинственного питают к подобным историям особую слабость. Наше, более материалистическое истолкование этого сновидения следующее: поэт, движимый инстинктом самосохранения, вероятно, не испытывал особого энтузиазма по поводу этой поездки. По мере того как дата отплытия приближалась, ему требовалось оправдать свои колебания. Поэтому он присвоил роль прорицателя мертвецу, который был ему обязан своим погребением. Разумеется, поэт отказался от поездки. Если бы корабль не потонул, мир бы так никогда ничего и не узнал об этом сновидении. Мы замечаем только то, что тревожит нас, что напоминает нам: не все на небесах и на земле доступно нашему пониманию. Провидческую природу снов можно понять, поскольку мы знаем: как во сне, так и в реальности отражена жизненная установка данного индивидуума.

Кроме того, следует принять во внимание, что не все наши сны нам понятны – скорее наоборот, понятны лишь немногие. Мы забываем сон немедленно, как только он произвел на нас то или иное впечатление, и не понимаем, что лежит в его основе, если мы не обучены толкованию снов. И все же эти сновидения суть также не более чем символическое и метафорическое отражение образа действий и поведения индивидуума. Главное значение такого сравнения в том, что оно указывает путь к решению проблемы. Если мы бьемся над решением какой-то проблемы и склад нашей личности обусловливает выбор того или иного направления ее решения, то нам только остается отыскать что-нибудь, что даст нам окончательный толчок в этом направлении. Сновидения чрезвычайно хорошо приспособлены для того, чтобы усиливать наши эмоции или давать импульс, необходимый для разрешения данной проблемы данным способом. То, что человек, видящий сон, не осознает этой связи, не имеет значения. Достаточно того, что он получает откуда-то необходимую пищу для размышлений и стимул к действию. Само сновидение дает информацию о способе выражения мыслительных процессов того, кто его видит, а также о его манере поведения. Сновидение можно уподобить столбу дыма, который указывает на то, что где-то горит огонь; опытный лесник может, наблюдая за дымом, сказать, какое дерево горит, и так же точно психиатр может делать выводы о характере индивидуума, основываясь на истолковании его снов.

В заключение мы можем сказать, что сон показывает не только то, что видящий его человек ищет решения одной из своих проблем, но и то, как он видит эти проблемы. В частности, социальное чувство и стремление к власти – два фактора, которые влияют на взаимоотношения человека с окружающим миром и действительностью, – в его снах проявляются особенно четко.

ИНТЕЛЛЕКТ

Рассматривая психологические характеристики, дающие нам возможность понять человека, мы еще не анализировали интеллектуальные способности. Мы придавали мало значения тому, что индивидуум говорит и думает о себе, поскольку нам известно: любой может заблуждаться и каждый из нас считает себя обязанным подретушировать свой психологический образ, который он демонстрирует окружающему миру, прибегая для этого к многообразным хитроумным уловкам. Тем не менее одно нам удается с большой степенью достоверности – делать некоторые ограниченные выводы, наблюдая конкретные процессы и их выражение в речи. Если мы желаем точно оценить индивидуума, нам нельзя исключать из нашего анализа мысль и речь.

То, что мы гордо именуем интеллектом, или особой способностью к рассуждению, было объектом многочисленных наблюдений, анализов и тестов, включая и так называемые тесты интеллектуальных способностей, как у взрослых, так и у детей. До настоящего времени эти тесты не приносят успеха. Всякий раз, когда тестируется группа учащихся, результаты, как правило, показывают то, что учитель легко мог бы определить без всяких тестов. Сначала психологи-экспериментаторы этим очень гордились, хотя это должно было доказывать, что их тесты до некоторой степени излишни. Другое возражение против применения тестов интеллектуальных способностей заключается в том, что способности детей, процессы их мышления и рассуждения развиваются не одинаково, так что многие дети, которые сначала показывали плохие результаты, несколько лет спустя могут вырваться вперед. Кроме того, следует также учитывать, что городские дети, а также дети из образованных семей лучше подготовлены к прохождению тестов благодаря более богатому жизненному опыту и из-за этого получают искусственно завышенные результаты, затмевающие результаты других, менее подготовленных детей. Хорошо известно, что восьми-десятилетние дети из обеспеченных семей при тестировании набирают гораздо больше очков, чем бедные дети того же возраста. Это не означает, что дети богатых родителей более способны; причина различий лежит исключительно в той среде, в которой они воспитывались.

До настоящего времени в области тестирования интеллектуальных способностей не заметно особого прогресса, что очевидно, когда мы анализируем плачевные результаты, полученные в Берлине и Гамбурге, где большой процент детей, набравших при тестировании наивысшие очки, впоследствии оказались никуда не годными учениками. Этот факт, по-видимому, доказывает, что хорошие результаты тестирования интеллектуальных способностей не дают стопроцентной гарантии будущего полноценного развития ребенка. С другой стороны, эксперименты в области психологии личности дали куда лучшие результаты, поскольку они были направлены не на измерение некоей степени развития; их цель заключалась в том, чтобы глубже проникнуть в суть положительных факторов, лежащих в основе этого развития. Эти же наблюдения при необходимости давали ребенку возможность самому исправить ситуацию. Принцип психологии личности заключается в том, чтобы никогда не рассматривать способности ребенка мыслить и рассуждать изолированно, а изучать их только в контексте его психики как единого целого.