Текст книги "История Дальнего Востока. Восточная и Юго-Восточная Азия"

Глава 3
Начало проникновения Запада в Восточную Азию

Нобунага сказал: «Если птица не будет петь,

Я убью птицу».

Хидэёси сказал: «Если птица не будет петь,

Я научу ее петь».

Иэясу сказал: «Если птица не будет петь,

Я подожду, пока она не запоет».

Старая японская пословица

ОБЪЕДИНЕНИЕ ЯПОНИИ

В конце XVI в. Япония была ведущей военной силой в Восточной Азии. Это положение было приобретено благодаря достижениям трех современников, каждый достоин быть причисленным к великим именам в истории: Ода Нобунага, Тоётоми Хидэёси, Токугава Иэясу.

Нобунага, родившийся в семье военного предводителя небольшого ранга, в юности казался таким непреклонным и неуступчивым, что его прозвали Бака, «болваном». Все же в возрасте двадцати семи лет в 1560 г. он утроил размер своего владения. Спустя несколько лет он проявил активность на национальном уровне.

Он увидел, что отсутствие единства в период сёгуната Асикага объяснялось влиянием буддийского духовенства, особенно школ син и монто, чей легкий, доступный догмат спасения посредством обращения однажды к Амида-Будде везде получал признание простого народа[54]54
  Догматы школы син зародились в Тибете, где они были включены в ламаизм.


[Закрыть]. Члены духовенства школы монто женились и завещали храмовые владения своим сыновьям, тем самым возникали сильные имущественные интересы и силы, защищающие их.

В 1571 г. Нобунага нанес удар по большому тэндайскому монастырю, который господствовал над Киото с горы Хиэй. Когда он сжег его три тысячи зданий, он продолжил сокращение числа монастырских крепостей школы монто. Император назначил Нобунагу вице-сёгуном, который рядом с озером Бива построил замок Адзути. В конечном счете Нобунага контролировал тридцать две провинции, или половину Японии. Он создал образ победителя, высокомерного и жестокого, хотя и щедрого. По общему мнению, мстя за бестактную шутку, подчиненный напал на Нобунагу и убил его в середине лета 1582 г.

Крестьянский мститель

Нобунага назначил своего внука преемником, оставив его под защитой доверенного советника Хидэёси[55]55
  Католические летописцы упоминают его под семейным именем Хасиба. Он принял имя Тоётоми, указывая на родство с древней линией Фудзивара.


[Закрыть]. Регент был сыном крестьянина, низкорослым и с таким сморщенным лицом, что его прозвали «обезьянкой». За двенадцать дней он отомстил за Нобунагу, но не был намерен разделить власть с внуком Нобунаги.

Хидэёси был превосходным командиром, но его одаренность заключалась в умении вести переговоры, определять характер и использовать его недостатки. Он создал стратегическую базу в Осаке, между Киото и Внутренним морем. Отсюда он осуществил покорение Западного Хонсю и в 1587 г. подчинил себе Симадзу, правителей провинции Сацума на острове Кюсю. После этих побед император даровал ему титул тайко, или регента. Хидэёси оценил значение этого символического акта и заверил в своей лояльности, но никогда не консультировался с императором по политическим вопросам.

Северные феодалы мирно приняли условия Хидэёси. Все еще оставались независимыми десять феодов равнины Кванто на юго-востоке. Все они быстро сдались, за исключением клана Ходзо в их огромной крепости Одавара, когда Хидэёси двинулся в восточном направлении. Однако после трехмесячной осады тайко удалось посеять разногласия среди защитников крепости, которые капитулировали. В 1590 г., спустя только восемь лет регентства, Хидэёси контролировал всю Японию.

Власть диктатора никто не мог оспорить. Хидэёси сумел, немного увеличив налоги, дать своему народу такие безопасность и процветание, которых тот не знал прежде[56]56
  В душе оставаясь крестьянином, он любил грубые представления: 60 тысяч человек построили дворец и сады в Фусими, где он устраивал пиры для старой аристократии, дурачась в одежде мелочного торговца и громко предлагая дешевые товары придворным. Его похотливость не знала предела: триста женщин прислуживали лично ему. В такой же степени проявлялось его военное тщеславие, потому что он подготовил храмовые места, где посмертный долг могли отдать ему как сыну Хачимана, бога войны.


[Закрыть]. Однако Японские острова казались ему слишком малым театром военных действий. Кроме того, на них было слишком мало владений для вознаграждения его сторонников. В 1586 г. Хидэёси приказал подготовить две тысячи десантных кораблей. Он хотел использовать западные провинции как плацдарм для вторжения на континент, «легко осуществимого, как сворачивание циновки». В храме Минамото в Камакуре тайко напомнил духу Ёритомо, что он покорил лишь Японию, но добавит к империи Китай.

План континентальной войны Хидэёси

Между Японией и континентом пролегал только коридор в виде Корейского полуострова. Японские посланцы говорили в Сеуле, что Корее нужно лишь открыть путь для японских армий, ее нейтралитет будет соблюдаться. Шпионы Хидэёси низко оценивали силу Кореи. Корейцы достигли мастерства в керамике, книгопечатании и металлургии, но королевский двор был разделен, дворяне были изнеженными и развращенными, а простой народ не имел ни собственности, ни политических прав. Корейцы научились у китайцев применять артиллерию, но их первое ручное огнестрельное оружие с фитильным замком было в качестве подарка завезено японским посольством. Однако корейский король отказался заключить с японцами предложенный теми союз. «Китай, – протестовал он, – наша родина… Корея не оставит ее».

Хидэёси потребовалось немного времени, чтобы подготовить свои войска. Его люди приобрели ценный опыт в гражданской войне, которая длилась в течение жизни нескольких поколений[57]57
  Однако Хидэёси возобновил закон, запрещавший японцам незнатного происхождения носить железное оружие. Накопилось столько оружия, что он был вынужден приказать разыскивать мечи в каждой деревне.


[Закрыть]. Все японцы научились пользоваться португальским мушкетом, хотя тот был малоприспособленным к индивидуальным схваткам в сражениях в Японии. Благодаря конкуренции сформировалось жесткое и агрессивное руководство: командующими его десантным авангардом были Кониси Юкинага, сын аптекаря, перешедший в христианство, и Като Киёмаса, сын кузнеца и набожный буддист. Тайко надеялся, что религиозное соперничество между ними будет способствовать их стремлению больше прославиться в борьбе с противником.

Первые отряды десанта захватили Пусан в конце мая 1592 г. Когда новости о несчастье дошли до севера, паника охватила корейские власти. Их единственная армия была разделена на части, и в течение четырех недель два японских подразделения успешно соединились в стенах Сеула[58]58
  Такая скорость продвижения была бы успехом даже для моторизованных частей; она составляла десять миль (16 км) в день по пересеченной местности, включая переправы через реки.


[Закрыть]. К середине июля японцы заняли Пхеньян, и они были почти в ста милях от Ялу. Они легко захватывали замки и города, уничтожая обороняющихся огнестрельным оружием, пока саперы под защитой частично перекрывающих друг друга щитов минировали стены. В ближнем бою корейцы не могли противостоять ужасному двуручному самурайскому мечу. Хидэёси составил меморандум в июне, назначив канцлера Кореи, и отвел десять провинций Китая в качестве феодов киотскому дворянству. Японский император Го-Ёдзэй и его двор начали изучение китайского протокола, готовясь к продвижению к Пекину.

Хидэёси планировал послать свои оставшиеся войска прямо морем к Пхеньяну, откуда все силы двинутся на Пекин. Он мало думал о делах на море. Его флот состоял из военных транспортных судов, предназначенных только для того, чтобы взять вражеские суда на абордаж и сделать их экипажи доступными для японских мечей. Тайко безуспешно пытался получить временно в свое распоряжение от португальцев два боевых галеона. Он пожалел, что не имел их.

Корея имела несколько провинциальных флотилий, лучшей из которых была флотилия провинции Чолла во главе с адмиралом Ли Сунсином[59]59
  Чолла, расположенная в юго-западной части Кореи, находится на некотором расстоянии от места вторжения в Пусане.


[Закрыть]. Она включала по крайней мере 85 морских кораблей тактического назначения, не считая нескольких новых кораблей, сконструированных самим Ли: низкопалубные галеры, обшитые железными листами. Эти «корабли-черепахи» с внешней стороны были водонепроницаемыми и окружены шипами для предотвращения абордажа, оборудованы таранами, тяжелой артиллерией и зажигательными стрелами.

«Корабли-черепахи»

Ли перехватил армаду, плывшую к Пхеньяну в Желтом море. В этот июльский день произошло одно из решающих морских сражений в истории. 59 японских судов были потоплены или сожжены.

Като и Кониси не могли больше рассчитывать ни на подкрепления, ни на снабжение. Когда коммуникации, обеспечивавшие снабжение, растянулись, корейские партизаны своими нападениями истощали силы японцев. Корейцы могли бы отразить японское вторжение сами, создавая новый патриотизм.

Однако помощь была на подходе. Войска империи Мин вошли в Корею. К февралю они вернули Пхеньян, и в начале весны 1593 г. китайцы вошли в Сеул. К концу октября – ушли с полуострова, и оставшиеся японские силы были прижаты рядом с проливом. Начались мирные переговоры. Хидэёси поразил воображение китайских послов фестивалями цветов и регатами. Тем не менее в 1596 г. конференция потерпела неудачу[60]60
  В октябре 1596 г. величайшее землетрясение в истории разрушило дворец Фусими и бо́льшую часть Киото. Хидэёси восстановил их почти немедленно, произведя большое впечатление на пекинских дипломатов. Однако тайко воспринял как смертельное оскорбление тот факт, что китайцы считали его королем Японии и данником Китая, хотя он рассчитывал получить корону Китая.


[Закрыть], и в начале 1597 г. японские подкрепления высадились в Корее, чтобы возобновить войну.

Несмотря на помощь Китая, корейцы не могли вытеснить японцев, которые перешли в наступление, захватив три провинции. Тогда старый морской военачальник Ли собрал вокруг себя ветеранов, воскурил фимиам и посвятил себя уничтожению морской силы врага. В конце осени 1598 г. он нанес удар всеми своими силами, потопив 200 кораблей, хотя несколько большее количество кораблей ускользнуло в Кюсю. Победа была омрачена гибелью самого Ли Сунсина на шканцах – одна из последних потерь в семилетней войне[61]61
  Это произошло спустя лишь десять лет после разгрома испанской Непобедимой армады. Смерть адмирала напоминает смерть Нельсона в Трафальгарской битве.


[Закрыть].

Из 200-тысячной армии, покинувшей Японию, – самая большая заморская экспедиционная сила до 1900 г. – четверть не вернулась на родину. Потери союзников были во много раз больше[62]62
  Мрачный памятник в Киото содержит уши сорока тысяч корейцев и китайцев, срезанные японцами.


[Закрыть]. Война была бессмысленной, несправедливой и жестокой. Чувство вины побудило многих вернувшихся японских воинов повесить свое оружие и принять монашество. Корейцы, озлобившись и ожесточившись, веками оставались в состоянии изоляции, они строили мемориалы в каждом месте, где совершались массовые убийства, чтобы поддерживать свою ненависть. Дипломатия вернулась к модели 1590 г.: Япония сохранила свой торговый плацдарм в Пусане; Корея в знак благодарности приняла покровительство династии Мин, но в 1624 г. возобновила корреспонденцию с Эдо. Ношение креста военными подразделениями Кониси связывало, по мнению корейцев, христианскую веру с агрессией[63]63
  Многие акты вандализма в корейских пагодах и храмах, возможно, были обусловлены их связью с язычеством. Многие храмы на Кюсю также были разрушены чрезмерно усердными новообращенными в христианство.


[Закрыть]. Поэтому, когда делегация католических священников попыталась в 1618 г. посетить полуостров, им было в этом отказано. Перемирие наступило после смерти самого Хидэёси в один августовский день (Хидэёси сожалел, когда он умирал, что не может «подождать восхода луны»). Он оставил два поручения: его собственное обожествление и передача власти его молодому сыну Хидэёри. Управление государством было доверено пяти регентам и восьми чиновникам более низкого ранга. Эта мера была призвана сдержать одного человека, который возвышался над всеми другими японцами, – имелся в виду Токугава Иэясу. Ему было почти шестьдесят лет, Иэясу родился на несколько лет позже, чем Нобунага и Хидэёси, которым он служил с самого момента их возвышения, и он отличался хладнокровием.

Терпеливый объединитель

Тучная фигура Иэясу создавала ложное представление о его атлетизме и ловкости. Он обнажал меч и скакал на лошади так же хорошо, как самый прекрасный буси. Известно, что выстрелами из аркебуза он поразил подряд трех летевших журавлей. Иэясу не был выскочкой, он родился в семье, родственной Минамото, был достаточно образованным, чтобы почитать Конфуция и переводить буддийские сутры. Бесстрашный, но осторожный, Иэясу позволял горячим головам пожинать пустую, бессмысленную славу корейской кампании, в то время как сам занимался делами своих имений в Кванто. Когда наемному убийце не удалось убить Иэясу, этого человека похвалили за верность и отослали обратно к его покровителям. Однако тот же Иэясу не колеблясь способствовал смерти своей жены и своего сына, руководствуясь чувством преданности Нобунаге. Иэясу отличался от Хидэёси, кроме того, своей бережливостью: его свита состояла всего из тридцати слуг. Никто в его век лучше не понимал всего значения золота. Он оценил обычных людей как «обжор», которых нужно кормить лишь для того, чтобы поощрять их трудолюбие.

Естественно, Иэясу не хотелось передавать власть молодому Хидэёри. Вскоре его коллеги-регенты нашли причину, чтобы обвинить его в нарушении завещания тайко, и объединились, чтобы наказать его. Его главный противник Исида Мицунари занял Киото и захватил многих друзей Иэясу в качестве заложников. Западная Япония встала на сторону Исиды. Генералы, участвовавшие в корейской войне, встали по разные стороны, большинство христиан присоединились к регентам.

Две армии встретились 21 октября 1600 г. около деревни Секигахара вблизи озера Бива. После нескольких часов равного противостояния Иэясу смог перетянуть на свою сторону командующего правым флангом противника, который в решающий момент привел свои силы на помощь Токугаве. Победа была полной, и Иэясу счел необходимым казнить лишь четырех из своих противников[64]64
  В их число вошли сам Исида и Кониси, который как христианин не мог принять «счастливого избавления» путем харакири.


[Закрыть]. Более крупные вассалы были в целом прощены, хотя некоторое число мелких феодалов потеряли свои земли. Никаких мер в отношении Хидэёри и его матери в их замке не было принято.

Эдо, последний памятник Иэясу

Когда Иэясу получил пожалованное ему Кванто (северо-восточные провинции), наибольшее впечатление на него произвело поселение Эдо в верхней части защищенной бухты, в месте, где река Сумида образует илистую, грязную дельту. На этом месте стояли замок Ота Докана и около ста хижин. Иэясу значительно расширил размеры замка и окружил его системой концентрических стен с рвами. В строительстве участвовали 300 тысяч рабочих. Холм Канда был срезан, чтобы заполнить низину на востоке страны и создать там район Маруноути, где должен был располагаться купеческий и финансовый центр империи. Торговцы и ремесленники толпами устремлялись в Эдо по приглашению Иэясу. Кордон фортов располагался по периметру Кванто.

Иэясу возложил бо́льшую часть расходов на побежденных противников, которые или преподносили огромные «подарки», или обеспечивали рабочей силой, камнями и лесоматериалами. Многие дворяне строили ясики, или городские особняки, и в них оставляли свои семьи, а сами занимались делами провинций.

Сёгун посвятил себя мерам по оздоровлению экономики. Его особенно интересовала внешняя торговля. Она была в руках португальцев в юго-западных портах. Тогда, в 1600 г. Уилл Адамс, английский лоцман, командовавший кораблем в сражении с Непобедимой армадой, оказался в Японии, потерпев кораблекрушение. Он вскоре стал близким советником Иэясу, несмотря на противодействие португальцев, испанцев и даже голландцев-протестантов. Сёгун сталкивал все группы иностранцев друг с другом, поощряя конкуренцию между ними, чтобы те извлекли для себя меньше выгоды. Он переписывался непосредственно с королевскими домами Англии, Голландии и Испании, но не мог привлечь иностранных купцов в Эдо из их резиденций на Кюсю[65]65
  В то время как Иэясу относился к ним с уважением, он никогда не доверял кюсюским феодалам. Над его могилой было установлено изображение, обращенное лицом на запад, – чтобы наблюдать за источником всех опасностей, угрожавших Токугаве.


[Закрыть].

Он постоянно пытался привлечь на свою службу судостроителей и штурманов. Хидэёси имел лишь десяток морских кораблей, Иэясу довел их количество до двухсот. Он позволил клану Сацума захватить в 1609 г. Окинаву. Две экспедиции на Формозу потерпели неудачу. За Формозой находились Филиппины, цитадель религии, которую сёгун ненавидел. 15 тысяч его подданных, искавших приключений, обосновались на островах, а испанский гарнизон насчитывал едва тысячу мушкетеров. Хотя Иэясу не угрожал и не запугивал, он, возможно, планировал создать морскую империю, которая обеспечила бы контроль над островами Тихого океана их коренным народам. Но его годы истекали, и проекты ушли вместе с ним нереализованными в Белый нефритовый павильон (метафорическое название смерти. – Пер.).

КИТАЙ: УПАДОК ИМПЕРИИ МИН

Расцвет китайской династии Мин длился сто лет – до середины XV в. В этот период были совершены путешествия Чжэн Хэ, осуществлена реконструкция Великой стены, строительство императорского Пекина со стенами в девяносто девять футов (30 м)[66]66
  На фут (30 см) ниже царства злых духов, которое начинается с высоты в сто китайских футов (33 м).


[Закрыть]. Тогда готовились великие проекты в области образования, развивались гончарные мастерские Цзиндэчжэнь в Цзянси, чьи многоцветные или сине-белые гончарные изделия стали синонимом Китая во всех концах земли.

В 1428 г. минские императоры потеряли контроль над Кохинхиной на крайнем юге. Спустя поколение они уступили инициативу за пределами Великой стены монголам. На юго-восточных морских границах также появился безжалостный враг: полуофициальный японский пиратский флот.

Полный упадок наступил после восхождения на престол в 1567 г. малолетнего Ван Ли, чье обреченное на неудачу правление длилось пятьдесят три года. Развитие книгопечатания привело к росту числа кандидатов на экзаменах гражданской службы без увеличения количества должностей. Появилась беспрецедентная масса разочарованных людей в поисках работы в чиновничьем аппарате. Некоторые из них пытались сделать карьеру при дворе путем оскопления себя, и таким образом евнухи, которым давно отказывали в доступе к правительственным должностям, стали влиятельными как никогда.

Члены правящих классов успешно ускользали от уплаты налогов, тем самым увеличивая бремя налогов на небольших землевладельцев и сокращая ассигнования на предотвращение наводнений. Серия засух углубила бедственное положение в аграрном секторе. Мелкопоместное дворянство извлекало выгоду из этих хронических невзгод, лишая крестьян права выкупа заложенной земельной собственности. Согнанные с земли крестьяне становились разбойниками или делали себе жилище в лесах юго-запада, что приводило к столкновениям с аборигенными племенами.

Внешняя политика находилась в еще более плачевном состоянии. Война в Корее показала некомпетентность военного руководства. После ее окончания возникла еще большая опасность, на этот раз на северо-восточной границе, исходившая от маньчжурских племен. Минская империя реагировала на это отводом войск в интересах обороны, желая создать нейтральную зону за своими аванпостами. Однако ее подвела география: столица империи Пекин находилась на краю северных степей, слишком близко от противника, чтобы создать свободное пространство для маневра и слишком далеко от населенных центров Китая, чтобы усилить оборону.

Стало очевидным, когда начался XVII век, что династия Мин могла надеяться лишь на короткий период продления мандата Неба.

ИМПЕРИАЛИЗМ В ЮГО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ

Португальцы появились в малайских водах в 1510 г., действуя со своей базы в Южной Индии. Маджапахитская империя рухнула, после нее остались три существенных фрагмента: султанаты Ачех в северной половине Суматры, Джохор на оконечности Малайского полуострова и Западная Ява. Все приняли ислам в XIII и XIV вв., но взаимное недоверие мешало их сотрудничеству в противостоянии европейцам.

Первой португальской целью был город Малакка, крепость Западного Джохора, контролировавший пролив в его самом узком месте. Герцог Албукерки в 1511 г. захватил Малакку. Она была сильно укреплена, ее гарнизон насчитывал триста европейцев. Португалия начала войну против ислама[67]67
  Это побудило турецкого султана послать пятьсот канониров с артиллерией своим малайским единоверцам. Малакка в 1510 г. имела большое число орудий. Ачехский султан спустя несколько лет нанял португальского архитектора, чтобы тот построил ему двенадцать больших галеонов. Когда строительство флота закончилось, европейский архитектор был затоптан до смерти слонами.


[Закрыть]