Текст книги "Сеть"

Вернувшись, она хотела вновь устроиться на пороге каменного дома, но в воздухе появилось почти неуловимое напряжение. Катя задула огонек свечки и, осторожно переступая с носка на пятку, чтобы не шуметь, пошла в сторону. Неясный звук становился слышнее.

– Кто здесь? – непослушными от страха губами произнесла Катя.

– Я, – глухо раздалось в ответ, заставив ее отпрянуть. Этот голос она услышала впервые. Бархатный, хриплый. – Никита. Не бойся.

– Заговорил?! – страх Кати мгновенно улетучился, потесненный диким любопытством. Она, вытянув руки, дошла до мужчины. Коснувшись его, присела рядом. – Ты плачешь.

Мужчина не ответил. Катя притронулась тыльной стороной ладони к лицу «аристократа». Щека Никиты была мокрой.

– Зачем ты ушел? Коростылев переживал сильно.

– А ты?

– Я? – переспросила Катя. – Захотела одна побыть. Иногда эмоции бывают такие сильные, что хочется от них убежать.

Никита промолчал.

– Пойдем домой? – вяло предложила Катя. Как она и ожидала, Никита только повел плечом. – Принести тебе чай?

Он кивнул.

– Скажи: «да», – попросила она. Ей захотелось еще раз услышать невероятно приятный баритон Никиты. К тому же, Катя, почему-то обрадовалась, что Никита заговорил.

– Да, – безропотно раздался его голос. Почти без усилий вырвалось слово. И он повторил увереннее: – Да.

– Сейчас! – улыбнулась Катя.

* * *

У порога стало слышно, как кто-то поднимается по тропинке к дому. Вскоре показался русоволосый и второй мужчина. Они несли на носилках ящики. Следом шли Сергей и Коростылев, неся по паре ящиков в руках.

– Не появился? – бросил Кате Коростылев, проходя мимо.

– Он здесь, все в порядке.

– Слава богу…

– Еще пойдете? – обеспокоенно поинтересовалась Катя, глядя на их утомленные выражения лица.

– Ага, – подтвердил Сергей, с жадностью глотая чай.

– А что там, ты смотрел? В ящиках?

– Не трогай ничего. Еда тоже есть, – ответил он, зачерпывая кружкой из котелка. – Я приду, сам разберу.

– Рис и тушенка? – упавшим голосом спросила Катя.

– Не только, – подавил улыбку Коростылев, и, посмотрев на остальных, кивнул: – Пошли?

– И не дали ящики, где еда, – спохватилась Катя, когда мужчины ушли. С угла террасы в подвал вела крутая лестница. Подвал только назывался подвалом, потому что находился на уровень ниже, чем основные комнаты в доме. Центральное помещение с невысоким потолком было огромным, длиной больше ста метров. Далее подвал разветвлялся на всевозможные тупики, которые оканчивались земляной стеной или грудой камней. Не удержавшись, Катя спустилась к стоящим у лестницы ящикам. Она отогнула крышку одного ящика, второго – приборы, крепления, струны, рычаги, мотки проводов, транзисторы, микросхемы, платы, блоки чипов – все было аккуратно упаковано и промаркировано.

«Скорей бы Сергей собрал эту установку, и мы ушли отсюда», – мысленно пожелала Катя и поторопилась наверх.

* * *

– Никита! – шепотом позвала она.

– Я здесь.

Катя протянула ему жестяную кружку.

– Пойдем домой, – вновь позвала она его. – Там нет никого. Они ушли за ящиками, который сбросил вертолет.

– Сейчас пойдем, – отозвался Никита, задумавшись о чем-то.

– А остальных как зовут?

– Степан – это тот, зеленоглазый, русый, который смеется над тобой. Второго – темненького, губастого, не знаю, по-моему, Сашей.

– Вы разве не знакомы? – удивилась Катя, вертя в руках спичечный коробок. Потом достала спичку и зажгла, смотрела на появившийся огонь, светом вырвавший из темноты очертания лица Никиты, его пепельные волосы, темные, ровные брови и черные, густые ресницы.

– Нет.

– А я спрашивала у Коростылева, кто вы, и как вас зовут, а он: «отстань»

– Чует собака, чье мясо съела…

– Что?

– Ничего.

– Почему вы молчали?

– Я говорить не мог, – ответил Никита. Катя выбросила сгоревшую спичку и зажгла следующую. – Рот откроешь, а вместо слов – нечленораздельный вой.

– Ой! – вспомнила она. – Степан тоже сегодня сказал! Мое имя выкрикнул! Почему ты говорить не мог?

– Не знаю. У меня и сейчас такое состояние, как будто я только просыпаюсь, рождаюсь или выхожу из комы. Или отхожу от наркоза.

– Ничего не понятно.

– Мне тоже.

– А кто вы? – затаив дыхание, проговорила Катя. Этот вопрос давно не давал ей покоя. Но Никита, поморщившись, нахмурился.

И грубо ответил:

– Не лезь.

– Ммм, – обиженно протянула она. Очередная сгоревшая спичка выпала из ее пальцев. Катя чиркнула снова, пристально глядя в бледно-серые глаза Никиты.

– Хватит жечь, – резко задул он маленькое пламя и выдернул коробок из ее рук. – Знаешь, что нельзя светить на улице.

– Вы боитесь неизвестно чего, – Катя презрительно поджала губы. – Нагоняете сами на себя и меня страх. А ничего тут и не случится. Все тихо! Нужны мы кому-то. Прямо сейчас налетят самолеты, прибегут военные и схватят всех!

Никита поднялся, не считая нужным отвечать ей. Подбросив коробок в воздухе, ловко поймал его той же рукой.

– Лучше помог бы всем. Они таскают такие тяжелые ящики. Им всю ночь ходить.

В ответ из-за широкой спины вылетел спичечный коробок, попав ей в лоб.

* * *

К рассвету все ящики были в подвале. До смерти уставший Сергей продолжал их вскрывать и раскладывать содержимое по какому-то, понятному лишь ему одному, порядку. Катя ходила за ним тенью и также тщательно осматривала содержимое ящиков.

– Что ты ищешь? – Сергей остановился и поднял руки вверх, вытянув их. Затем немного прогнул спину и вернулся к разбору.

– С чего ты взял, что я что-то ищу? – буркнула Катя. – Мне просто интересно.

– Неправда.

– А ты всегда и всем говоришь правду? – Катя быстро взглянула в его темные глаза, которые смотрели на нее. Сергей выразительно вздохнул и подошел с ножом к следующему ящику.

– И не надо так вздыхать!

– Недоверие – не всегда приятная вещь.

– Хорошо. Я ищу, – призналась Катя, присаживаясь рядом на корточки и наблюдая, как отходит деревянная крышка под ловкими движениями рук и ножа.

– Что? – улыбнулся Сергей.

– Что-нибудь. Что-нибудь от него. Мне. Ведь он был рядом с Соломоном? Вполне мог передать какой-нибудь знак для меня. Какую-нибудь записку или маленький предмет. Ведь, мог? – последний ее вопрос прозвучал шепотом и еще таил надежду.

Спустя час не осталось ни одного неоткрытого ящика. Катя погрустнела, присела на один из них, растерянно прокручивая кольцо на пальце.

– Спать хочется, не могу больше, – пробормотал Сергей.

– Что же ты не пошел, как все?

– Сейчас пойду. Не терпелось посмотреть, что здесь. Да и вообще, мне хочется поскорее приступить к делу. И покончить с ним.

– Сколько времени тебе понадобится?

– Не знаю. Смотря, с какой периодичностью нам поставят остальной материал.

– Остальной? – ее голос дрогнул от отчаяния. – Это еще не все?

– Нет. Тут только небольшая часть. Пойдем спать, уже поздно.

– Еще рано. Уже рано! – крикнула Катя и убежала к себе. Натянув ветровку, она помчалась к выходу. Столкнувшись с Сергеем у входа в подвал, закусила губу и выскочила на улицу.

* * *

Коростылев проснулся от негромкого разговора на кухне.

Сергей с видимым наслаждением потягивал кофе. В нескольких ящиках, доставленных вертолетом, оказались продукты, и сейчас Сергей пил горячий сладкий кофе.

Нос щекотал соблазнительный запах копченой колбасы, которую стругал на тонкие ломти Степан. Коростылев, потирая руки от предвкушения, прошел к столу.

– И хлеб есть?

– Есть, – кивнул Никита. Он развалился в углу с книжкой, и стягивал у Степана нарезанную колбасу. Отправляя в рот очередной кусок, шумно запивал его кофе. Коростылев, глядя на него, самодовольно расплылся в улыбке. Взглядом удовлетворенно скользнул по Степану, который с воодушевлением готовил завтрак.

– Катерина спит еще?

– Да, – не моргнув глазом, солгал Сергей. – Мы до утра разбирали содержимое. Пусть отдыхает.

Он совершенно не хотел сообщать, что Катя вновь куда-то умчалась. Сергея сейчас больше тревожила установка и начало работы над ней, а не состояние Кати. Он не собирался больше бегать за ней по горным тропинкам, теряя драгоценное время. После ее ухода, Сергей зашел в ее комнату и уложил одеяло комком так, будто под ним кто-то спит.

– Я смотрю, вы все запасы решили разом уничтожить? А вот Катя все убрала бы и выдавала бы порционно.

– Чай? – спросил Степан Коростылева, разделавшись с колбасой. Слово из Степана вылетело отрывисто и непроизвольно. Было видно, что речь ему не совсем легко давалась. Он медленно продолжил: – Мы часть оставили на худшие времена. А сейчас охота всего и сразу. На крупу и тушенку успеем вернуться.

– Где Саша? – Коростылев не обнаружил третьего подопечного.

– Из ненужных ящиков мастерит подобие мебели в подвале, – проронил Сергей.

– Пожалуй, спущусь, проведаю его, – ответил Коростылев. – И вернусь.

– Захвати мне пачку сигарет, – крикнул ему вдогонку Никита.

– Зачем? Вы не курили ничего два дня. Зачем опять начинать? – пробормотал Сергей. В его мыслях установка в десятый раз сосредоточенно собиралась и разбиралась. Сергей наконец ожил, получив возможность заняться делом. В то же время он стал более рассеянным и невнимательным ко всему, что происходило вокруг и не имело отношения к доставленному вертолетом оборудованию. Концентрация его мышления достигала пика. Он измучился от вынужденного безделья за эти дни.

Сергей, задумавшись, взял кусок хлеба со стола. Скользнул взглядом по Никите, резко выдернул свою книжку из его рук и, зажав ее под мышкой, направился к подвалу.

– Некурящий курящего не поймет, – глядя ему вслед, ответил Никита. – Что еще есть на завтрак?

– Сыр, ветчина, бекон, – кивнул Степан. – Угощайся.

– Обойдусь без ненужного приглашения, – приблизился Никита к столу.

* * *

Катя, не двигаясь, стояла на вершине пологого склона возле колючих кустарников с маленькими желтыми цветками. Несколько секунд назад возле ее ноги что-то стремительно и бесшумно вонзилось в землю. Когда ступор немного прошел, Катя присела на корточки, пошарила в траве рукой и, нащупав небольшой цилиндрический предмет, торопливо расковыряла пальцами податливую корневую систему пучка травы.

На ладони лежала крохотная пуля. Жар прилил к щекам, по телу прошла дрожь, по коже поползли мурашки. Сомнений не было – в нее сейчас стреляли. Катя сидела на корточках и всматривалась вдаль, но как ни старалась – ничего и никого она не видела. Горы, деревья, трава, земля… И тишина. И еще один бесшумный выстрел под ноги.

* * *

– Тут тетрадки какие-то, – сказал Сергей. Он приспособил себе из досок и ящиков огромный настил. Расстелив по всей его поверхности плотный, шуршащий полиэтилен, которым было обернуто содержимое ящиков, Сергей прибил его мелкими гвоздиками к доскам. Затем разложил детали автономного генератора, вспоминая схему сборки.

– Какие тетрадки? – неожиданно встрепенулся Степан, и глаза его загорелись. – Где?!

Сергей отошел от стола, оглядывая пространство. Он прикидывал, по какой стене расположить будущую установку и остальные приборы.

– Вон, – махнул Сергей в угол, где стояло четыре ящика.

Дрожащими руками Степан вытащил стопку толстых тетрадей в коричневых клеенчатых обложках. Бегло пролистал их и прижал к груди, расплывшись в улыбке.

– Это мое. Никогда бы не подумал, что их кто-то сохранил.

– Там куча расчетов и формул. Чем ты занимался? – поинтересовался Сергей.

– Так, – уклончиво пробормотал Степан. – Я – физик. Это мои мысли, задумки, опыты.

Он в волнении поднялся по лестнице к выходу из подвала. Неровный дверной проем, который служил входом-выходом, вел на террасу – единственное помещение, куда попадал солнечный свет, поступающий в пустые глазницы окон. Сергей со Степаном сразу облюбовали тут место. В самом углу на досках лежали два ватных одеяла, образуя лежанку, которую большую часть дня грело солнце. Это место стало одним из самых уютных, не считая кухни.

Степан лег на живот, вытянул ноги и оперся на локти. Бережно сложил тетради по порядку. С трепетом открыл первую страницу. Степан не заметил, что возле него долго стоял Саша, внимательно рассматривая записи через плечо. Не видел, как Коростылев прошел мимо с ежеутренней добычей редких трав и диких ягод. Не обратил внимания, как пролетела мимо разгоряченная и взволнованная Катя. Не слышал, как иногда звал его Сергей.

* * *

Катя упала в скомканное одеяло.

«Кто здесь спал? – с неудовольствием пронеслась мысль. И мгновенно потеснилась полным сумбуром: – Рассказать всем? А что они смогут предпринять? Возьмут два пистолета и пойдут в пустоту? А я ни одного стреляющего не видела. Не зря мне казалось тогда, что за мной все время то-то пристально смотрит. Никому ничего не говорить? Но кто в меня стрелял? А что, если мы находимся под прицелом? И когда Сергей закончит свою установку, кольцо окружения сожмется, и нас просто убьют, как ненужных свидетелей и исполнителей?»

– Ты долго будешь валяться? – Катя услышала голос Никиты. Приоткрыв один глаз, посмотрела. Никита привалился к стене с сигаретой во рту, скрестив руки на груди. Вся его поза отдавала наглостью и ленью. Катя не знала, вошел он к ней только что, или находился в комнате давно, наблюдая, как она бьется головой о постель в полном смятении.

«Со всех сторон за нами смотрят невидимые стрелки, – не снижали скорости ее мысли. – Что, если мы можем находиться только в определенном участке, например, круге, диаметром в десяток километров? Стоит подойти к некой черте, как под ногами оказывается немая пуля, словно запрещая пересечь заданную кем-то границу. Как точно стреляют. Несколько сантиметров и мои лодыжки были бы прострелены. Убить не хотели – это точно. По крайней мере, сейчас. Скорее всего, чтобы не напугать моим трупом остальных. Но, откуда они могут быть уверены, что я, прибежав, не расскажу всем? А может, именно этого им и надо? Чтобы все испугались и знали, что мы под контролем. Значит, есть время подумать. Но, может, все-таки рассказать, чтобы других предупредить? Но… Сбежать из такой охраняемой окружности тоже не выйдет. Надо подойти ночью и проверить, видят ли они меня».

– Пора обедать, – продолжил Никита. – Я повторяю, ты долго будешь бездельничать? Все заняты.

Еду обычно готовили Степан, Сергей или Катя. Коростылев был слишком занят своими травами. Помимо очередного нового настоя – его вклад на кухню был почти ничтожен. У Саши и рис оказывался удивительно невкусным: то пересоленным, то подгоревшим, то недоваренным. Никита не делал по дому абсолютно ничего. Он непостижимым образом умудрился ни разу не сходить за водой, удачно и вовремя куда-то исчезая на период бытовых дел.

– А что, твои руки, кроме стряхивания пепла с сигареты и переворачивания страниц, больше ни на что не способны? – поинтересовалась Катя, оторвав голову от одеяла.

– Когда есть рядом баба – это ее прямая обязанность.

– Хорошо, – согласилась Катя, откинув одеяло. – Действительно, на что еще баба-то нужна? Готовить, убирать и помпезных дураков рожать от таких же напыщенных идиотов.

Никита промолчал, выплюнув сигарету. Придавил ее подошвой.

– Ой! – воскликнула Катя. Рядом, на ящике со стопкой одежды лежала свежевыструганная расческа с редкими зубьями. – Никита! А кто же это мне сделал?!

Катя с восторгом рассматривала тоненькую расческу, гладила ее пальцами. Дерево было тщательно зашкурено, а ручка закручивалась, как капелька воды. С самого начала похода, Катины волосы расчесывались исключительно под струей воды. Остальное время они болтались по плечам или стягивались в узел, который Катя закалывала любой отломанной от дерева веточкой. Иногда она заплетала косу из мокрых волос, и, высохнув, волосы приобретали красивую волнистость. Слишком была Катя расстроена, когда поняла, что ей придется отправиться в горы без Музыканта. Поэтому ни расчески, ни еще некоторых необходимых вещей в ее рюкзаке не оказалось. Что, впрочем, Катю совершенно не смущало.

Маленький сюрприз сделал свое нехитрое дело, подняв ей настроение. Катя причесалась, заколола волосы и, не обращая внимания на Никиту, который презрительно фыркнул, продолжая стоять у стены, вскочила, подобрала затушенный окурок и отправилась на кухню.

Выбросив окурок в нижнее отверстие печки, Катя приступила к разбору продуктов, которые находились в нескольких ящиках.

– Ой, – вновь обрадовалась она: у крайней стены красовался стеллаж из соединенных между собой, уложенных на бок пустых ящиков, в которых был доставлен ночной груз. Внизу лежали прямоугольные и большие ящики, а выше – размером поменьше. – Какая горка чудесная. Можно расставить посуду, разложить крупу и консервы. И место для Коростылевских трав есть. Если прибить гвоздики по бокам, то можно развесить связанные пучки.

Весело болтая сама с собой, Катя с энтузиазмом стала наводить порядок. Сбегала в подвал и, найдя все подходящее, что можно было бы использовать вместо посуды, отмыла и расставила на полки. Выскоблила стол, переставила лавку. Принесла несколько пустых ящиков, сделав из них табуретки. Разодрала ненужную рубашку на тряпки и сложила их стопкой возле печки. Наломав веток, подмела получившимся веником пол и сбрызнула его водой. Разложила на чистом столе продукты и разделила их на части, руководствуясь быстротой возможной порчи.

* * *

Степан к столу пришел последним. Коростылев возился над травяным чаем у плиты. Сергей, поглощенный своими мыслями, с обгрызенным карандашом и блокнотом сидел на лавке, не заметив, как переместился из подвала на кухню. Никита, по обыкновению, развалился в углу с книжкой, ожидая начала трапезы. Около сотни книг было найдено им в подвале в одном из сундуков. Тяжелые и громоздкие сундуки с медными полосами на деревянных крышках стояли в подвале, словно в них хранились старинные драгоценности, собранные удачливыми разбойниками в средние века. Катя, увидев их, долго недоумевала, как же они попали в дом. Один кованный железом сундук с плоской крышкой, Сергей со Степаном по настоянию Никиты, перетащили на кухню. Однако, он сразу же стал личным местом Никиты.

На столе стоял котелок, прикрытый крышкой.

– Колбасу, сыр и ветчину с беконом съедим сегодня-завтра. Все равно испортятся, – решила Катя, разложив продукты на стол. Хлеб тоже долго не проживет. Три буханки я порезала на сухари. Без разрешения их не трогать. Буду варить суп, сойдут за гренки. Поэтому, налегаем на бутерброды.

– А на горячее что? – отозвался Коростылев, помешивая свой чай. Саша ворошил угли внизу, чтобы жидкость в котелке перестала кипеть. – Саш, вытащи часть на железный лист. Не уменьшается тепло.

Саша зачерпнул кружкой воду из чана и плеснул в отверстие печки. Палкой разграничивая зашипевшие от тлеющих, он отодвинул потухшие угли к стенке.

– Похлебка, – ответила Катя. Достав с полки ложки, она положила их на стол. – Садитесь скорее!

Коростылев, удовлетворенный получившейся температурой в плите, подсел к столу. Саша поднялся и, отряхнув руки, тоже подошел.

Коростылев часто останавливал на нем взгляд. Никита отлично разговаривал, улыбался, смеялся и ничем не напоминал самого себя неделю назад. Движения его рук ничем не отличались от движений любого другого человека. Степан говорил с некоторым усилием, словно заикавшийся некогда человек, который научился говорить без запинки. Теперь он постоянно следил за своей речью, стараясь произнести ее плавно и не запнуться. Моторика его пальцев еще окончательно не восстановилась. И застегнуть пуговицу, молнию, вынуть спичку из коробка – Степану удавалось пока с небольшим трудом.

Только Саша не выказывал никаких признаков речи. Кроме глухого мычания в знак возражения или смеха, от него так и ничего не удавалось добиться. Заниматься с Коростылевым он не желал, но постоянно что-то делал. То вставлял найденные в подвале лезвия ножей в самодельно изготовленные ручки, то сколачивал лавку из досок, а третьего дня за ужином на столе очутились почти ровные, выбитые из листа алюминия, тарелки… Коростылев оставил свои попытки заниматься с Сашей, но лечение не прекращал. Он разводил что-то в ампулах и потчевал лекарствами Сашу несколько раз в день.

Катя замечала, что отсутствие у Саши речи Коростылева беспокоит. «Как будто этих троих разом поразил общий инсульт», – думала она, пытаясь догадаться о том, что же произошло с этими мужчинами. Коростылев на эту тему разговаривать не хотел, обрывая Катю словами: «Считай, что они болели, а сейчас у них реабилитационный период». От Никиты также невозможно было добиться ничего вразумительного, и вообще Кате казалось, что Никита тут всех презирает, только что в лицо не плюет. Степан отвечал, что еще сам в себя не пришел, и часть воспоминаний или домыслов ему периодически кажется плодом воспаленного воображения. А Саша, когда Катя обращалась к нему с расспросами, протягивая ему листок бумаги с карандашом, чтобы тот мог написать ответы, резко и сердито мычал, отбрасывая карандаш и уходя.

– Сергей, оторвись! – сказал Коростылев, и Сергей отложил блокнот в сторону, задумчиво оглядев всех невидящим взглядом. Карандаш невольно потянулся к губам. Коростылев, привстав, выдернул и его. – Да очнись ты!

Все засмеялись.

– Что тут у нас? – Коростылев потянулся к котелку.

– Нака с таком, – жуя хлеб, ответила Катя, взяв кусок сыра.

Открыв крышку, Коростылев запустил туда ложку, но она, не встретив сопротивления, стукнулась о стенку. Он заглянул внутрь. На дне пустого котелка лежал клочок бумаги.

«Дежурный по горячему – Никита. Приятного аппетита», – прочитал Коростылев.

Катя злорадно взглянула в сузившиеся глаза Никиты. И когда тот потянулся к хлебу и нарезанной колбасе, она мгновенно отодвинула тарелку:

– Сам себе порежь, – загораживая ладонью, предложила Катя. И тихо добавила: – Мужик.

Никита резко поднялся. Взял кружку с полки, насыпал туда кофе и черпаком налил из котелка воду, забыв о том, что в нем настаивались травы. Бросил два куска сахара, и, помешивая, пошел к выходу. Отхлебнул на ходу и тут же выплюнул. С раздражением выплеснул содержимое на пол. Туда же полетела и кружка.

– Что у вас произошло? – строго спросил Коростылев Катю, когда шум шагов Никиты стих.

– Ничего! – с вызовом ответила она.

– Во-первых, ты сейчас нехорошо сделала. А во-вторых, перевоспитывать взрослого чело…

– А у меня своя интерпретация моего поступка, – не дослушав, ответила Катя. – Когда придут остальные пять контейнеров?

– С чего ты взяла, что их шесть? – поперхнувшись, переспросил Сергей.

– Сбоку была цифра шесть. На внутренней стенке контейнера.

– И что?

– Я думаю, что это обратный счет, нумерация полного объема всего груза. Если написали – один, то мы не могли бы узнать, сколько их всего будет. А так – все ясно.

– Мне это и в голову не приходило, – ответил Сергей.

– Кому налить чаю? – спросила Катя.

– Сядь, я сам налью, – отстраняя ее от плиты, ответил Коростылев. – Ты вечно обжигаешься.

– Катя, – вспомнив что-то, сказал Сергей. – Мне надо компьютеры настроить. Сможешь?

– Да, наверное. Стой. Какие компьютеры. Откуда?

– На них сверху макароны лежали, и я по ошибке вчера этот ящик на кухню отнес. Только утром обнаружил, пока ты спала долго, – последнюю фразу он выделил интонацией. Катя тут же сообразила, что Сергей никому не говорил о том, что она убегала на рассвете и отсутствовала полдня.

«Вот почему одеяло было в беспорядке», – догадалась она. – Тогда пока о выстрелах промолчу. А ночью смотаюсь туда».

– Пошли скорее! – снова вскочила Катя, мгновенно ощутив в кончиках пальцев зудящую тоску по нажатиям клавиш.

– Дай поесть-то, – улыбнулся Сергей.

– А что тебе нужно конкретно настроить? – не унималась она.

– Там и расскажу, – невнятно пробормотал Сергей, дожевывая резиновый ломтик бекона.

Катя заметила, как Саша внимательно прислушивается к их разговору. А Коростылев не менее внимательно смотрит на Сашу. «Саша смотрит на нас, словно на кусок сыра, а Коростылев – за ним, как кошка за мышкой», – напряглась она.

– Спасибо за расческу, – мягко коснулась ладонью Сашиной руки. Но тот от неожиданности дернулся, словно ошпаренный. – И за стеллаж. Красиво у нас теперь становится.

Степан стал прибирать со стола.

– Оставь Никите на тарелке, я отнесу, – сказал Коростылев.

– Еще чего, – возразила Катя. – Пусть червячками питается, птичка божия.

– Перестань, – отмахнулся Коростылев.

– Или травку пусть щиплет, козел эдакий.

– Катя! – прикрикнул Коростылев. – Что за хамство?

– Не надо ему ничего носить. Поголодает наша гордость, может, завтра увидим завтрак, им приготовленный. Убирай все, Степ. Пошли, Сереж. Мне не терпится.

* * *

– Что ты делаешь? – оторвалась Катя от монитора и огляделась. Степан несколько часов возился с портативным генератором.

– Тс-с, – отмахнулся он, сосредоточенно прилаживая назад крышку инвертора.

– Закрепил ветряк, – появился в подвале Сергей. – Работает?

– Должен. Еще не запустил, погоди. Давай батарею, попробуем.

Они склонились над самодельным устройством.

– Есть! – удовлетворенно потер руки Сергей. – Ток есть. Степан – молодец. Кать! Ты посмотри.

Она рассеяно взглянула в их сторону:

– Я ничего не понимаю, что вы сделали.

– Это самодельный генератор! – возбужденно ответил Сергей. – Что тут понимать? За углом дома ветряк стоит. На его лопастях закреплен также специальный материал, который энергию света принимает. Получается комплекс, совмещающий ветряную и солнечную миниэлектростанцию.

– Действительно, что тут понимать, – кивнула Катя. – Предельно ясно. Особенно мне.

– Я вот еще что придумал, – загорелся Степан. – Швейные машинки ножные помните? Я сейчас смонтирую педаль, и в отдельных случаях, можно будет ногой крутить для выработки электричества. Сейчас. Мне надо трос, колесо и какую-нибудь пластину в виде круга. Нет, два круга. Нет, три!!! Я максимальную скорость вращения сделаю. Как на скоростном велосипеде.

– Ноутбук с ножным приводом, – рассмеялась Катя.

– Вот увидишь! – Степан находился в приятном возбуждении. Он выбежал искать подходящие предметы.

– Как ребенок, – посмотрела ему вслед Катя.

– У тебя – что? – Сергей подошел к ноутбукам.

– Медленно, но нормально. Пока все вспомнишь. Настраиваю. А что конкретно нужно?

– Там несколько карт памяти было. Наверное, что-то в них содержится.

– Операционная система странная. Новая, что ли? Пока я разберусь, что тут и как, – бормотала Катя. – Где мне аккумуляторы заряжать?

– Да вот же мы все подключили. Работает?

– Ну да, – посмотрела Катя на значок батареи. – Вроде пошла зарядка. Удивительно. А телефон я заряжу от ноутбука, можно?

– Да. Зарядишь, отключай провод от ноутбука сразу. Перепады пока возможны в нашей конструкции.

– А Степа не хуже тебя разбирается во всем этом.

– Да, – подтвердил Сергей. – Он, оказывается, физик, но больше теоретик, чем практик. И мне повезло, что он случайно оказался рядом.

– Случайно? – улыбнулась Катя. – Очень странные у Соломона случайности, не замечаешь?

На лестнице показался Саша, что-то промычал, и, когда Катя и Сергей обернулись, показал указательным пальцем вверх. Потом махнул рукой, зовя за собой.

Оказавшись на пороге, Саша приложил палец к губам, потом показал на небо.

– Вертолет? – шепотом спросила Катя.

Саша кивнул. Сергей метнулся в дом за Коростылевым и Степаном. Катя поймала взгляд Никиты, который полулежал на одеялах под окнами. Смеркалось, и он щурился, вглядываясь в страницы книги.

Когда на террасе появились Сергей и Саша, Никита оторвался от чтения, наблюдая за ними. Взгляд был равнодушно-спокойный и отстраненный, словно Никита еще пребывал в информационном поле читаемой им книги.

Катя улыбнулась ему. Раздражение на Никиту давно прошло или потеснилось настройкой ноутбуков и вестью о вертолете, который возможно доставил еще один контейнер с нужным грузом. В ответ Никита нахмурился, и взгляд его стал колючим. Он захлопнул книгу и проворно поднялся с лежанки. Проходя мимо Кати, грубо задел ее плечом, словно проход был узким.

– Идем? – Коростылев застегивал ветровку. Саша помотал головой и рукой провел по плечу, скорчив болезненную гримасу.

– Что? – Коростылев подошел к нему, ощупал ключицу. – Так больно? Вывихнул? Саша кивнул, показывая жестами, будто достает ведро воды из колодца.

– Оставайся, – вздохнул Коростылев. – Никита! Пойдем с нами!

– У меня нет желания для прогулки, – нагло раздалось в ответ.

– Я пойду, – метнулась Катя за ветровкой.

– Ты нам вообще не нужна, – сказал Сергей, разочарованный тем, что на пару рук в этот раз будет меньше.

– Я тоже пойду, – упрямо возразила Катя.

* * *

Контейнер с грузом на этот раз спустили совсем недалеко. Как и предполагала Катя, на внутренней стенке красовалась белая пятерка.

«Еще четыре, – с облегчением подумала Катя. – Скоро этот ужас закончится». Погрузив на носилки первую партию ящиков, мужчины двинулись к дому. Стемнело совсем. Катя осталась у контейнера. Когда они скрылись за поворотом, она торопливо двинулась к невидимой черте, охрану которой обнаружила ранее.

Бесшумный выстрел в землю у ее ног повторился. «Как они видят меня?»

– поразилась Катя и решительно сделала несколько шагов вперед. Потом тут же отскочила назад. Череда фонтанчиков из сухой земли и песка, в нескольких сантиметрах от подошвы, явно предупредила о том, что дальше идти нельзя.

Вернувшись к контейнеру, Катя дождалась, когда мужчины придут обратно за следующими ящиками. Деловито и молча поставив ящики горкой, Степан и Сергей подняли тяжелые носилки.

– Я – домой, пожалуй, – сказала Катя.

– Чего ж ходила? – добродушно поинтересовался Степан.

– Так просто.

* * *

Устроившись за ноутбуками, Катя обомлела. Компьютерные настройки слетели, служебные процессы не запускались. Захлопнув крышку, она стремительно взбежала по лестнице наверх.

– Ты! – крикнула она, толкнув Никиту в спину. Он лежал на кровати, отвернувшись к стене. – Зачем ты мне все испортил? Никита!

– Я сплю, – пробормотал он. – Что я испортил?

– Ты что мне в ноутбуках наделал?

– Я?! – Никита перевернулся и приподнялся от удивления. – Я не подходил к ним и в подвал не спускался. У Саши спроси.

Катя растерялась.

– А кто тогда? Вас тут двое оставалось!

– Полтергейст. Может быть, ты сама там все расстроила и при перезапуске получила результат?

– Да нет. Нет, – отступила Катя. – Я правильно все сделала.

Никита откинулся назад и, подложив руку под голову, закрыл глаза.

Она побрела обратно. Мысли о том, что Саша мог подойти к компьютеру, Катя прогнала прочь. Саша производил впечатление чуткого и доброго человека. Никому не досаждал и вечно что-то мастерил. Руки у него были золотые. Делал он все быстро, незаметно и на совесть. Умел по взгляду предугадать желание или просьбу. Когда Катя однажды утром собиралась затеять стирку, возле колодца на рассвете она обнаружила самодельную стиральную доску, сделанную Сашей… Без всякого напоминания, Саша прекрасно знал, что и кому нужно. Пока Коростылев переодевался после своих прогулок, для него была готова протопленная печка и чистый металлический лист, на котором было удобно сушить травы и коренья…