Книга: Зима - Али Смит

Здесь снова много личного и политического. Противопоставление двух сестёр, из которых одна всю жизнь была активисткой, выступавшей за ядерное разоружение (и не только), а вторая крайне консервативна и прагматична.

«Привет, это я, ваш сын и племянник. У меня к вам вопрос. Какова разница между политикой и искусством?» «разница дорогой племяш есть только между художником и политиком – заклятыми врагами птучто оба знают что ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ всегда всплывет в искусстве несмотря на политику и что ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ должно отсутствовать или подавляться в любой политике несмотря на искусство».

Противопоставление фейкового и настоящего, так бы я обозначила двух других главных героев: сына одной из сестёр и девушки, которую он привёз в дом матери на рождество. Девушке изначально предписана роль фейка: она должна была изображать партнёршу главного героя, Шарлотту. Но она не может долго притворяться и быстро становится самой собой: бедной студенткой из Хорватии Люкс, которой часто негде переночевать, но которая знает об английской литературе больше самих англичан и умеет по-настоящему внимательно слушать людей. Главный герой же рассказывает в своём блоге о ненастоящем детстве и ненастоящих вылазках на природу, но при этом отлавливает в медиа случаи нарушения авторских прав.

Многослойность, многочисленные отсылки к культурному и политическому, живые герои с активной позицией — вот за что я люблю Али Смит. Буду ждать с ней встречи весной!

Это очень тяжело было читать. Множество метафор, над которыми ломаешь голову. Переплетение времени между собой. При чем, ты вроде бы читаешь настоящее, а оно воспринимается, как прошлое. Но вот ты переворачиваешь страницу, а зачастую и просто читаешь следующий абзац, и понимаешь, что ты уже где-то в 1977 году сидишь на кухне в какой-то коммуне, в окружении незнакомых мужчин и женщин, и это все выглядит как настоящее. Настоящая путаница, очень тяжело воспринимается и нелегко удерживать внимание. Совершенно не облегчает чтение и язык автора. Либо предложения состоящие из пары слов, либо наоборот, километровые, занимающие по полстраницы, а то и больше. Диалоги ужасают "он сказал, она сказала, он говорит, она говорит". Хочется сказать, что у автора небольшой словарный запас, но подозреваю, что это стиль автора. Так же иногда складывалось ощущение, что персонажи друг друга не слушают и говорят совершенно бессвязно или на разных языках. Так же в тексте встречаются "разбитые" диалоги - сначала страница от лица одного персонажа (все вопросы, ответы, объяснения и прочее), затем от второго. Для чего применялся этот прием, мне совершенно не понятно. В книге очень много политики, а я от этого совершенно далека и мне, честно говоря, было неинтересно это читать.

По итогу, книга специфична и на любителя. Мне не зашел ни стиль автора, ни идея. А перечисление вначале книги существительных (потом встретится еще не один раз такое) лично для меня, написано просто для объема.

Ещё один герой романа - сын Софии Артур. И в его жизни тоже неприятные перемены и охлаждение. Он едет к матери с незнакомой в общем-то девушкой, потому что та, с которой он собирался встретить Рождество, ушла, причём ушла громко. Артур, когда приезжает к матери, видит её сидящей на кухне в тёплой одежде. Охлаждение, царящее в мире, не даёт согреться Софии даже в собственном доме.

У Софии есть сестра Айрис. Она не похожи. Пока София занималась бизнесом и зарабатывала деньги, бунтарка Айрис боролась за права людей, мир, возможность жить не в «отравленном» мире… Они по-разному понимали, какой должны быть настоящая жизнь, и не общались. И в это Рождество они встречаются в доме Софии. Зима – не только в мире. Зима – внутри людей. Разобщение чувствуется даже на уровне семьи, потому что две сестры годами не видели друг друга, и хозяйка дома холодно принимает родного, казалось бы, человека…

Трудно преодолеть отчуждение, которое существует в мире. Артур чувствует не просто равнодушие людей друг к другу, но и какое-то непонятное ему зло: его поражает статья, которую он случайно увидел в газете попутчика, в ней рассказывается о том, что люди готовы платить деньги тем, кто мешает спастись мигрантам, то есть готовы платить за смерть других людей. И это страшно, как и страшен мир, охваченный этой бесконечной зимой. Зима здесь не время года, это метафора того, что происходит в мире, и не зря поэтому фактически книга заканчивается летом.

Артур остаётся связующим звеном между матерью и его сестрой, сам при этом не до конца понимая собственную историю. Он пытается найти для себя новый смысл жизни, но не может найти даже загадочную девушку, с которой встретил Рождество у матери. Она невидима для него. И единственное, что даёт хоть какую-то надежду, - это природа (и в доме матери восстанавливается жизнь) и искусство (и главная связующая нить здесь – Шекспир и его пьеса «Цимбелин»).

Роман оставляет место для собственных раздумий. Никакого оптимистичного будущего в нём не чувствуется. Но впереди у меня ещё два романа цикла – «Весна» и «Лето».

Здесь есть элементы магического реализма, которые можно воспринимать и как метафоры – что я и делала: не люблю всю эту магию. Например, противопоставляются две сестры – София, живущая разумом и лишь раз потерявшая голову, и Айрис, живущая чувствами и эмоциями, и потому отвергаемая своими близкими. Метафору «потерять голову» автор иллюстрирует буквально: героиня видит парящую голову и может с ней общаться, но постепенно София окончательно теряет контроль над своей жизнью – голова исчезает. Мне показалось это прикольным.

Или, например, герою чудится, что рушится потолок и над ним буквально на соплях висит плита – метафора возникшей бреши в сознании, благодаря которой он может посмотреть на те же вещи под несколько другим углом.

При этом текст порой выносил мне мозг – плохо связанными с сюжетом историческими справками, отсутствием синонимов в одном и том же абзаце или диалоге, многочисленными отсылками к историческим и культурным деятелям, литературным произведениям. И если все отсылки казались излишними, перегружающими текст – а здесь я слишком предвзята, ибо не любитель, – то в остальном (хаотичными и, казалось бы, недоработанными моментами) не переходил какую-то невидимую грань, когда повествование с его чертовщинкой начинает раздражать. Меня оно умиротворяло и забавляло, а порой казалось, что и автора – тоже.

Это уникальный метафорический текст с хорошим замыслом, пусть и не без своих недостатков, которые для некоторых могут стать – достоинством.

Окулист открывает рот, потом закрывает. Затем снова открывает. — Нет, — говорит окулист. — А теперь, — говорит София, — сколько я должна и кому мне заплатить? — Абсолютно ничего, — говорит окулист. — Поскольку, учитывая, что вам уже за шестьдесят, нет… — А, понятно, — говорит София. — Вот почему вы перепроверили дату рождения. — Простите? — говорит окулист. — Наверное, решили, что я солгала насчет своего возраста. Чтобы бесплатно проверить зрение в вашем сетевом магазине, — говорит София. — Ммм… — говорит молодая окулист.

Остальные построены по той же схеме: он сказал, она сказала, он сказал, она сказала, он сказал и т. д.

Диалоги персонажей, если их можно назвать таковыми, столь же бессвязны и часто не имеют смысла. Кажется, каждый даже не слушает своего собеседника, просто бросается случайными фразами. Всё это скорее настораживает, нежели забавляет. Как тот разговор в поезде Арчи и Люкс–псевдо-Шарлотты. Вопросы мужчины десятками сыплются один за другим, занимая целых две страницы. А через абзац уже девушка столь же бессвязно отвечает на них на нескольких страницах. Диалог явно не получился.

Теряет весь смысл и вторая глава книги, в которой кто-то рассказывает кому-то (а точнее – автор читателю) старую рождественскую историю о потерявшемся мальчике и Боге холода. При этом повествование постоянно прерывается пояснениями о том, что такое «средство», «кристалл снега», «симметрия», «метафизика», «панцирь», «подземный мир», «промежуток», «мясницкий стол» и пр. Читая всё это, чувствуешь себя идиотом. А чего можно ожидать от романа, который уже с первой страницы настраивает на пугающий лад – помните все эти перечисления 52-ух существительных с определением «умерли»: Бог, романтика, рыцарство, поэзия, роман, живопись, искусство, театр и кино, модернизм, диско, рэп, культура, порядочность, общество… И так целую страницу! Интеллектуальной эту книгу уж точно не назовёшь.

Не идёт на пользу тексту и постоянное применение автором синтаксического параллелизма. Вместо того, чтобы получился эффект усиления, у читателя складывается впечатление бедности авторского словарного запаса. Достаточно следующего примера из случайного абзаца:

«София пошла в свою комнату. Закрыла дверь. Открыла шкаф. Убрала всю обувь, пару за парой, с пола в шкаф. Это заняло некоторое время. Она любила обувь. У неё была куча обуви. Она была помешана на обуви».

Будто читаешь сценарий некоего фильма. И ещё «Зима» получила Премию Оруэлла за политическое письмо (The Orwell Prize for Political Writing)— самую престижную премию Великобритании в области документальной политической литературы? Либо мир окончательно перевернулся, либо в нём действительно правят связи и деньги. На фоне этой книги сочинения моих школьников потянут на Нобелевскую премию.

Так что всё условно, всё субъективно. Как и зима. Где-нибудь в лапландской деревушке она, наверное, волшебная! С мягкими хлопьями снега, засыпающими мохнатые ёлки, с белоснежными сугробами, в которые приятно проваливаться, играя в снежки, с искрящейся атмосферой зимней сказки и с рогатыми непугливыми оленями, которых можно кормить клюквой прямо с руки. У Али Смит же зимняя атмосфера больше похожа на скрип прогнивших лесов где-нибудь на заброшенной стройке в Детройте. И если бы автор назвала свою книгу "Асфальт" или, к примеру, "Конгломерат", то на общее настроение произведения это бы никак не повлияло и смысл его не изменило.

Если покопаться в ворохе символизмов, метафор, аллегорий и просто непонятных вещей, вроде летающей на десяти страницах головы, то можно даже отыскать сюжетную линию. Известный блогер Арт едет в Корнуолл на Рождество к матери. Проблема в том, что накануне он поссорился со своей девушкой Шарлоттой. Был обвинён в вопиющей аполитичности и лишён ноутбука посредством использования дрели. И теперь ему нужен новый ноутбук и новая девушка, с которой ехать на Рождество к маме. Девушка отыскивается тут же, на ближайшей остановке, увлечённая многочасовым чтением меню из "Чикен Коттедж". Но поскольку к этому моменту читатель уже в курсе, что в этом произведении все на голову повёрнутые, его это не удивляет. Девушку зовут Люкс, она из Хорватии, у неё много пирсинга, она любит Шекспира и работает упаковщицей. За тысячу фунтов стерлингов девушка соглашается три дня побыть в роли Шарлотты в доме матери Арта. Приехав в Чэс-Брес, выясняется, что у мамы Арта, Софии, тоже не всё в порядке с головой, и Люкс советует Арту позвонить сестре Софии, чтобы та срочно приехала. Проблема в том, что София и Айрис вот уже тридцать лет как не общаются. Айрис, будучи матерым оппозиционером, выступающим против власти предержащих, уже давно является легендарной паршивой овцой семьи. Произойдёт ли семейное воссоединение, несмотря на разногласия и несовместимости? Будет ли Рождество? И все ли поедут кукухой? Так много вопросов и так мало ответов...

Для всеобщего одобрения современные авторы пытаются обязательно снабдить свои творения войнами или политикой, геями или лесбиянками, афроамериканцами или неизлечимо больными. Для подтверждения своей идеологии политкорректности и многоплановой толерантности. Многочисленные премии, которые получила книга, показывают, что Али Смит план-минимум выполнила, молодец. Лесбиянка есть, протесты против ядерного оружия есть, притиснения беженцев есть. Галочка поставлена. Теперь приукрасим всё это Шекспиром, Диккенсом, парящими головами и страшными исполинскими цветами и у нас получится не просто автор, а толерантный эрудит, не чуждый символизму. А ведь правильный посыл у автора есть, могла бы и воспользоваться:

Красота — вот подлинный способ изменить мир к лучшему. Сделать мир лучше. Во всей нашей жизни должно быть гораздо больше красоты.