Текст книги "И зеркало обманет…"
Автор книги: Алина Камалеева
Жанр: Любовно-фантастические романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 1
– Да! Вот такая я простодыра! Представь себе! И меня уже трудно изменить, практически невозможно! Даже и не пробуй! – воскликнула я, резко взмахнув рукой, и с недоумением уставилась на молодого мужчину, который до этого момента спокойно сидел прямо передо мной и с упоением читал что-то в своей электронной книжке. Услышав мой голос, он поспешно вскочил со своего места, выронив при этом гаджет из рук. Сидящая рядом с ним тётка, необъятных габаритов, подобрала электронную книжку с пола и отдала ему. Мужчина, позабыв поблагодарить её за помощь, сунул книжку под мышку и тоже уставился на меня. Я на некоторое время замерла, пытаясь проанализировать чудную ситуацию, в которую только что нечаянно влипла.
– С-садитесь, п-пожалуйста! – испуганно заикаясь пролепетал мужчина, и быстро переложил книжку из-под-мышки в карман пиджака, выронив при этом из другой руки небольшой кожаный портфельчик. Портфельчик при падении больно стукнул мне ногу. Я поморщилась. Тётка снова подала ему упавшую вещь, пробормотав при этом что-то весьма презрительное. Мужчина наконец догадался поблагодарить её и снова уставился на девушку. В его серых глазах плескался немой вопрос, на который он не находил вразумительного ответа.
Тут я пришла в себя и вспомнила, что еду в вагоне метро. А то, что я неожиданно воскликнула вслух, слышали все ближайшие попутчики по вагону. Судя по их лицам, они сильно засомневались в моей нормальности. Решили, видимо, что я с головой не дружу. А молодой человек, поспешно уступивший мне своё место, наверняка, принял мои слова в свой адрес. По его лицу было видно, что он мучительно пытается вспомнить, не имел ли он счастья быть ранее знакомым со мной, ведь похоже, что я обратилась именно к нему?
Окончательно растерявшись, и не придя толком в себя, я плюхнулась на предложенное мне место и, сгорая от смущения, потихоньку исподлобья огляделась, стараясь сделать это как можно незаметнее для окружающих. Думаю, что это плохо у меня получилось. Я сама по себе вообще жутко стеснительный человек, а тут ещё такое внимание со стороны окружающих… Я бы, может, выскочила из вагона, но, было уже поздно – двери захлопнулись, поезд, погромыхивая, помчался до следующей станции.
Интерес к моей персоне и не думал угасать, люди посматривали на меня с живым интересом, выжидая, что я сообщу ещё что-нибудь замечательное о себе. Сидящие напротив меня две, густо накрашенные девицы, в нескромно коротких юбчонках, насмешливо косились в мою сторону, не переставая жевать жвачки. Они то и дело что-то говорили друг другу в уши и хихикали. Наверное, смеялись надо мной. Пусть сначала на себя посмотрят, куклы намалёванные! Молодой человек опять выронил книжку из рук, так как доставал её из кармана, намереваясь продолжить чтение, нагнулся, чтобы поднять её, сделав это в одно время со мной. При этом мы хорошенько стукнулись с ним головами, вызвав неудержимый хохот девиц. Даже не хохот, а вполне себе ржание. Так дальше продолжаться не могло, нужно было срочно выходить из глупого положения. Да что же за такой длинный перегон между остановками!
Доехав, наконец, до следующей станции, я дождалась, пока откроются двери, и выскочила на перрон, толкнув при этом на выходе, здоровенную тётку с копной окрашенных в ярко-рыжий цвет волос. Тётка, видимо, выходить не собиралась. Она возмущённо что-то сказала вслед мне, я оглянулась, она покрутила пальцем у виска. Слов её я не разобрала, так как поезд уже тронулся. Явно они не являлись словами благодарности в мой адрес. Ну и ладно! Свидетели моей невольной выходки скрылись в тоннеле. Я с большим облегчением вздохнула. Можно было расслабиться.
Глава 2
Оглядевшись по сторонам, я поняла, что мне нужно было проехать еще две станции, чтобы доехать до своей остановки, и разозлилась на себя: вот, всегда так! Нет бы, дальше ехать и не развивать в себе комплексы по поводу своего поведения, пусть себе смотрят. Подумаешь, сказала вслух то, о чём думала, в это время. Ну, назвала себя не очень красиво. Ну и в чем дело? С кем не бывает? Что? Никто и никогда не разговаривал сам с собой? Не верю! Я, вообще-то, в это самое время думала о своей подруге Вере, ну и мысленно ругалась с ней. С недавних пор это вошло в мою привычку: я совсем не хочу обижать её и стараюсь вслух не говорить ей неприятных вещей, которые могли бы её расстроить. Ещё я очень дорожу нашей дружбой, хотя Вера ужасно любит меня поучать, и считает своим долгом регулярно и настойчиво вправлять мне мозги. Вообще-то, мы с ней одногодки, но так уж повелось в наших с ней отношениях, что Вера у нас старшая и мудрая, ну а я – младшая, неопытная и так далее.
Видите ли, она считает меня недотёпой и простодырой. И слово-то, какое выдумала! Недотёпа ещё куда ни шло, оно всем известно, но простодыра! Что это вообще за слово? Обидно как-то слышать его в свой адрес! Как-то я пристала к ней с требованием немедленно объяснить значение этого слова и попросила больше его не употреблять в моём отношении, но подруга отговорилась тем, что слово это самое для меня подходящее и, в то же самое время, вовсе даже не обидное. От слова «простодушная», пояснила мне Вера его значение. Сказала, что слово это она ещё от бабки своей узнала. Душа, значит, у меня простая и бесхитростная. Бабка тоже, видать, мастерица была, давать людям приятные характеристики. Только я так и не вижу связи в этих словах. Думаю, и никто не видит.
Я Верину бабку не знала, не приходилось с ней встречаться. Бабуля уже умерла к тому времени, как мы подружились с её внучкой. Видела её только на фотографиях в их старом семейном альбоме. Впечатляющая была такая бабка. Интересная. Такая, знаете, из голубых дворянских кровей. Такие типажи часто попадаются на старых дореволюционных фотографиях. Да портрет ещё у них висит в одной из комнат. На нём баба Ксения изображена ещё довольно молодой, примерно лет тридцати, ну, может больше. Вера говорила, что портрет написал бабкин верный и давний поклонник, который любил её смолоду, долго и красиво за ней ухаживал, да так и не женился, после того, как она предпочла ему будущего Вериного деда. Парня не такого изысканного в долгих ухаживаниях, зато делового и очень деятельного. Да еще и красавца. Дед же не был ревнив настолько, чтобы не подружиться с отставленным художником. Тот был принят в семейный дом и стал верным другом им обоим. Вот такие вот высокие отношения раньше бывали. Просто удивительно. Теперь уж нет в живых ни деда, ни художника, ни бабки Ксении. Остался прекрасный портрет молодой женщины. Кстати, внучка очень похожа на свою бабку. Те же тёмные густые прекрасные волосы, те же яркие синие глаза под бровями такой красивой формы, что не нуждаются ни в какой корректировке пинцетом. Можно только позавидовать, всей той красоте, которая досталась подруге с рождения.
С Верой мы знакомы уже много лет. Сначала учились в школе, правда не с первого класса, а только последние два года, так как до этого я жила с родителями в славном городе Реутов и, соответственно, училась в школе там. С Верочкой мы сдружились сразу и с первого же сентября сидели за одним столом на уроках. Нас даже прозвали графинями-вишенками, за то, что мы почти всегда были рядом, расставаясь только на ночь. Школой дружба наша не ограничилась. Потом мы проучились в студенческие годы в педагогическом институте. Правда, уже на разных факультетах. Вера – на иностранных языках, а я на факультете русского языка и литературы. Я бы с большим удовольствием училась вместе с Верой, но иностранные языки, к моему глубокому сожалению, не для меня. Не давались они мне никогда, хотя я и очень старалась. А жаль.
А вот у моей подружки, в отличие от меня, ещё в школе обнаружились потрясающие способности к изучению языков, и из неё могла получиться неплохая учительница немецкого и английского. Но не получилась – не захотела подруга работать за мизерную зарплату учительницы средней школы. Конечно, после института она попыталась заняться тем, чему её обучали несколько лет, но как только представилась возможность, сбежала с почетного педагогического поприща в туристическую фирму, а их в те годы, как помнится, стало открываться в Москве великое множество, и им понадобились специалисты, хорошо владеющие языками и умеющие работать с клиентами. Уж что-что, а трудностей в общении с людьми, Верочка никогда не испытывала.
Причём заметьте, устроилась Вера в эту фирму совершенно случайно. Без всякого блата, что тогда было не очень-то реально. Шла по улице, заходила в магазинчики, так как как раз получила свою немудрящую зарплату, наслаждалась прекрасной весенней погодой, радовалась тому, что обновки купила кое-какие, что уроки рано закончились и, можно было вот так побродить в своё удовольствие, никуда не торопясь. Обходя небольшую группу людей возле какого-то офиса, услышала разговор на английском языке, чисто профессионально прислушалась, и остановилась в полнейшем недоумении, услышав не вполне правильный перевод, предложенный средних лет мужчине, одетому в очень хороший дорогой костюм, явно купленный где-нибудь в туманном Альбионе или ещё где. Перевод в данный момент вёлся с английского языка на русский. Мужчина внимательно слушал, приятно улыбаясь собеседникам.
Переводила хорошенькая длинноногая молодая девушка в модных больших очках. Непрерывно улыбаясь по-американски в тридцать два зуба, она бойко заменяла слова в английской речи, отчего смысл сказанного становился весьма далёким от того, что говорили иностранцы. Не всё, конечно, в её речи было неправильно, основной смысл слегка сохранялся, но ошибок было много.
Не утерпев, Вера подошла поближе и, вежливо извинилась перед гостями на прекрасном английском. Затем, мило улыбаясь, поведала на грамотном русском импозантному господину, что англичане говорят немного не о том, что он слышит от своей хорошенькой бойкой переводчицы.
Не растерявшись, шеф туристической фирмы представил её перед иностранцами своей сотрудницей, и впоследствии, через некоторое время, дальнейший разговор с Верой проходил уже непосредственно в фирме, после того, как заморские гости благополучно уехали, выразив свое искреннее восхищение живым и эмоциональным Вериным переводом, а также тем, что такая красивая девушка работает в фирме и они согласны с тем, что русские девушки самые красивые. В тот знаменательный для Веры день были заключены выгодные для обеих сторон соглашения. Все остались весьма довольны в ожидании приятного сотрудничества.
Моей подруге живо было предложено вакантное место и хорошая зарплата, о которой та не могла даже мечтать. Вера поломалась немного для виду, изобразив, что ей уж очень не хочется терять своё место учительницы в прекрасной московской школе, ведь она так любит свою работу, так любит, что даже не знает, как ей поступить теперь – уж очень тяжёлый выбор ей представился. Ей нужно очень серьёзно всё обдумать, прежде чем принять своё решение, тем более, что совсем не хочется обижать прежних работодателей своим внезапным увольнением.
После таких более чем весомых аргументов и колебаний, шеф фирмы почти удвоил обещанную с самого начала зарплату и, можно сказать, вырвал у «сомневающейся» Верки, согласие. Вера в свою очередь, постаралась сохранить на своем лице сомневающееся выражение до самого конца разговора с будущим шефом.
В конце концов, пришли к согласию. Обе стороны остались, опять же, весьма довольны. Шеф был очень рад принять в свою команду грамотную и симпатичную сотрудницу, которая только что позволила ему удостовериться в её таланте переводчицы. Да только он не видел, как спокойно и с достоинством выйдя из офиса, Вера дошла, не торопясь, до угла соседнего здания, завернула за него, и издала такой торжествующий крик, которым перепугала прохожих и ещё стайку голубей и воробьёв, которые до этого что-то мирно клевали возле мусорки, не ожидая такой подлянки. После Вериного крика местные голуби и другие птицы наверняка навсегда зареклись прилетать в этот двор. Да что там голуби! Этому крику вполне мог искренне позавидовать сам Тарзан, оглашающий в своё время жуткими воплями джунгли.
Весь вечер этого дня я несколько раз прослушала в разных вариантах восхищённые рассказы подруги, как произошло такое чудесное судьбоносное событие, и чего она может теперь добиться в будущем. Причем рассказы сопровождались соответствующей каждому герою рассказа мимикой и движениями. Артистичности моей подруги, в дополнение к Тарзану, могли позавидовать многие артисты кино и актеры театров. Талант он и есть талант! Я слушала и любовалась любимой подругой.
– Ты только подумай, Анька, какие перспективы теперь могут быть у меня! – захлебывалась в восторге Вера. – Это тебе не в школе копейки зарабатывать, вбивая знания в головы малолетним лентяям. Я же теперь смогу посмотреть весь мир! Я так мечтала об этом с детства!
– Угомонись, подруга! Всё это, конечно, хорошо, – пыталась я привести в чувство Веру, – зато, ты приобрела себе врага и завистницу, в лице той неграмотной длинноногой переводчицы. Хорошо ещё, что её не выгнали с работы из-за тебя, – сказала я с тревогой Вере, но она лишь досадливо отмахнулась.
– Да ну её! Нужно было лучше язык учить, или другое место искать для работы. Впрочем, девица и так не пропадёт, она же осталась на месте, никто её не трогает. Такие, поверь мне, не пропадают.
Вера помолчала некоторое время, что-то серьёзно обдумывая. Даже ноготь погрызла, что для нее совсем не характерно. Вообще-то она очень следит за собой и никогда не позволяет себе ходить с обгрызенными ногтями. А тут такое! Наверняка мечтала о своей будущей замечательной карьере. Я старалась ей не мешать и сидела тихо. Вдруг, она как-то странно глядела меня с головы до ног, будто видела в первый раз. Я испугалась, что она опять что-то задумала и, непременно, в грандиозном масштабе. По-другому у неё не бывает. И это что-то, обязательно будет связано со мной. Следя за её внимательным взглядом, которым она прошлась по мне, я поняла, что мне придётся многое перетерпеть.
– Аня! – торжественно начала подруга. – Попомни мои слова! Я и тебя потом пристрою на приличную работу. Поверь мне, ты меня знаешь.
Я спорить не стала. Нет никакого в этом смысла. Возражай, не возражай, Вера всё равно будет делать по-своему. Конечно, с самыми лучшими побуждениями. Там посмотрим, что она задумала. Может, не скоро ещё это меня коснётся. Надеюсь, у меня ещё будет время подготовиться, а у неё хоть немного утихнет пыл.
Глава 3
Вот, таким неожиданным образом, Вера ушла из школы и стала работать в туристической фирме. Фирма, к счастью попалась серьёзная и весьма успешная, ну а с приходом туда Веры, надо полагать, и вовсе расцвела и стала ещё успешнее и прибыльнее.
У многих людей к тому времени, а было это в начале двухтысячных, появились неплохие деньги и возможность ездить за рубеж отдыхать. Это стало очень модно и престижно, конечно для тех, кто мог себе это позволить. Согласитесь, большинство наших граждан может позволить себе отдыхать не на морях и океанах, а у себя на дачных участках. Это если ещё гражданам повезло получить или приобрести себе вожделенные несколько соток. Но, не будем забывать, что количество людей со средствами в те годы, тоже выросло. Ибо времена были такие, что самые оборотистые и умеющие держать нос по ветру, смогли заработать себе неплохие капиталы. Уровень жизни весьма поднялся. Ну, это у кого как, конечно. Благодаря этому, количество туристических фирм росло как на дрожжах. Ибо спрос рождает и предложение. Правда, не все справлялись хорошо со своей работой. Многие прогорали, влезали в долги и просто закрывались. Вере в этом плане повезло. Как я уже сказала, она устроилась в хорошую фирму. Своей новой работой Вера была очень довольна и увлечена. Это как раз тот случай, когда на работу она ходила как на праздник. Вера часто рассказывала мне о том, какие люди пользуются их услугами, куда они ездят. Показывала мне яркие журналы и проспекты, зазывающие туристов в самые разные уголки мира, чтобы те имели возможность этот мир посмотреть и при этом хорошенько отдохнуть, понежившись некоторое время под ласковым и жарким солнцем возле вожделенных морей-океанов.
Сама Вера тоже стала часто ездить за границу, то отдыхать, то в чисто деловые поездки в качестве переводчицы. Она и меня приглашала, да я пока так и ни разу не собралась в такую поездку, хотя и планирую мир посмотреть тоже. Но как-то потом. Ибо пока не до этого. Я от всего сердца радовалась за подругу и с удовольствием слушала рассказы подруги о поездках в невиданные мною страны. Глядя на свою подругу, которая была счастлива заниматься именно тем, что ей нравилось, я частенько раздумывала над тем, что быть может, мне и правда пора задуматься о своей дальнейшей судьбе.
Глава 4
Свою жизнь так круто изменить как Вера, я побаивалась, хотя, профессия учителя и меня тоже не устраивала. И вовсе не из-за денег. Нет. Но, если бы их платили больше, они бы мне ничуточку не помешали. Кто же откажется от достойной зарплаты? Учительницы из меня также не получилось, но по другой причине – я почему-то страшно боялась учеников. Нет, не ребят конкретно, а общения с ними. Обучаясь в институте, я и не предполагала, что так всё у меня плохо получится. Во время недолгих практик, которые мы проходили в школах, я как-то справлялась. Наверное, помогало то, что я точно знала, что время практики, в конце – концов, закончится и я снова стану студенткой, но вот когда дело дошло до настоящей работы…
Время общения с учениками один на один, неожиданно для меня обернулось страшной пыткой. Ребята сразу поняли это и стали вить из меня верёвки, видя, что я сильно робею перед ними. Вечерами мне не хотелось ложиться спать только по той причине, что, проснувшись, нужно было идти в школу. Обманывая себя, я каждый вечер старалась растянуть время, оставшееся до того, как нужно было ложиться в кровать, потому что утром предстояло идти на работу. А лёжа в темноте под одеялом, я долго и тоскливо размышляла на тему: почему я так веду себя? Ну ведь глупо всё это с моей стороны! Почему не могу с лёгкостью, как другие учителя, заходить в класс и владеть вниманием учеников? А эта непонятная дурацкая нерешительность, которая овладевает всякий раз мною, когда я оказываюсь один на один перед учениками? Знали бы вы, как мне трудно было каждый раз переступать неведомую черту, браться за ручку двери, отворять её и входить в класс! Почему я вообще пошла работать в школу? Вот, главный вопрос! Кто меня заставлял идти учиться на педагога? А никто! Может быть в этом заключалась моя мечта – стать учителем? Нет! Ни о чём подобном я никогда не мечтала. Действительно, надо согласиться: Вера права, я – недотёпа! А, может, и простодыра. Пусть! Я прекрасно осознавала, что документы в педагогический институт я понесла только потому, что туда решила поступать Вера. Вообще-то, она сначала собиралась поступать в МГУ, но не решилась, посчитала, что для поступления в главный ВУЗ страны, у неё не хватит способностей, поэтому решила поступать в педагогический институт, куда за ней как коза на веревочке, потянулась и я. А жаль, с её данными, она бы и в МГУ поступила. Зато я бы тогда уж точно не понесла документы вслед за ней, прекрасно сознавая свои возможности. Я бы на МГУ не стала замахиваться. Выбрала бы свою дорогу в жизни. Правда, не знаю какую. В выпускном классе, я так и не поняла своего призвания. С такими мыслями я засыпала, жалея о своей такой неправильной судьбе, которую я сама в какой-то момент повернула не туда. Не чувствуя никакого удовлетворения от того, как проходит моя жизнь.
Предмет свой, между прочим, я обожала. Вечерами, готовясь к очередным занятиям, я в мечтах представляла себе, как здорово я смогу преподнести завтрашнюю тему на уроке. С каким интересом, затаив дыхание, будут слушать меня мои ученики. Сколько нового и замечательного смогу я рассказать своим ребятам, причём, не ограничиваясь школьной программой. Я много знала дополнительного материала, потому что с детства много читаю. Мама говорила, что читать я научилась с четырех лет и после этого не расставалась с книгами. Память у меня отличная, наизусть могла, да и сейчас могу выдать целые произведения. Могу… а что толку? Это я сама с собой такая храбрая и красноречивая. А в школе… Все мои страстные душевные стремления интересно и живо провести урок, с ужасным грохотом разбивались ещё о двери класса, словно волны, стремительно хлынувшие к берегу, разбиваются о волнорезы. Переступив порог классной комнаты, я начисто забывала о своем интересном материале, и наскоро выдавала то, что есть в любом учебнике, с тоской и нетерпением поглядывая на часы, ожидая звонка на перемену. И можно ещё поспорить, кто более нетерпеливо ждал звонка – я или мои ученики.
Отмучавшись, таким образом, в школе почти два года, каждый день, заходя на урок, словно поднимаясь в кандалах на эшафот, я решилась и подала заявление об уходе.
Директор, седовласая импозантная Ангелина Карловна, прочитала мой листок с заявлением, пригласила меня присесть, вздохнула, долго молча глядела на меня своими серыми мудрыми, всё понимающими глазами и, наконец, сказала:
– Не смею Вас задерживать, уважаемая Анна Александровна. Вы действительно не станете учительницей никогда. Я всё это время внимательно присматривалась к Вам и видела, как Вам трудно даётся учительство. Надеялась, что со временем Вы всё же освоитесь в школе. Я же видела, как вы скованны в общении с детьми, но думала, что это пройдёт. Не прошло. Придётся опять учителя искать. Очень жаль. Очень. Не люблю, когда мои педагоги уходят из школы, считаю, что в этих случаях и моя большая вина. Вина от того, что я не смогла помочь учителю влиться в нашу большую школьную семью. Это моя личная недоработка. Нужно было больше помогать Вам, ведь видела, что вам тяжело. А ведь Вы грамотный, широко образованный педагог, я прекрасно разглядела это, и очень на Вас рассчитывала.
Мне тогда стало безумно стыдно, что я не оправдала надежд Ангелины Карловны. Я слушала её слова и чувствовала себя не очень умной провинившейся в чём-то школьницей. Я знала, что сама она проработала в школе с младого возраста, начинала ещё пионервожатой, потом закончила институт и работала учителем физики, затем завучем и, наконец, директором. За эти годы заслужила огромный авторитет как среди педагогов, так и среди учеников.
Несмотря на свою колоритную и внушительную внешность, а Ангелина Карловна была высока, статна, могуча в плечах, и очень представительна, её все любили и не боялись даже двоечники. При всей своей внушительности, и кажущейся строгости, она была человеком не только справедливым, но и очень добрым. Любой двоечник мог рассчитывать на справедливость и полное понимание с её стороны. Никогда директор не устраивала разносы ни педагогам, ни ученикам, ни родителям в присутствии других людей, предпочитая говорить без посторонних ушей. И это дорогого стоило.
За то недолгое время, что я успела проработать в школе, она не раз пыталась искоренить во мне чувство страха и нерешительности, которые я испытывала каждый раз, входя в класс на урок. Причём, делала она это очень тактично, в разговорах один на один, но ничего не помогало, хотя я и очень старалась.
Как я уже говорила выше, Ангелина Карловна долго глядела на меня своими умными усталыми глазами, потом опять вздохнула:
– И где же Вы сможете работать? Ведь везде Вам придется работать с людьми, пусть не со школьниками. Я согласна, с детьми очень тяжело работать. Дети порой могут быть очень невоздержанными в словах и поступках. Могут быть даже жестокими. Но можно научиться общению с ними. Можно. А вы же просто не хотите? – она вопросительно взглянула на меня.
Я живо замотала головой, опасаясь, что она может уговорить меня остаться. А уговорить она смогла бы запросто. Я себя знаю, вполне могла бы поддаться, но мне ужасно этого не хотелось. Я бы продолжила страдать и дальше, а к страданиям добавилось бы ещё и чувство недовольства собой, за то, что поддалась на уговоры и осталась в школе.
Директор опять вздохнула:
– Ну, думайте теперь, куда Вам идти. Или уже нашли?
Подруга моей тёти Зины, у которой я жила, работала в одной из библиотек города заведующей и была совсем не против, взять меня на работу к себе библиотекарем в один из отделов. Конечно, денег там платили ещё меньше, чем в школе, но меня это вовсе не пугало. Главное, там будет спокойнее. Не будет насмешливых, всё понимающих, глаз учеников. Дети же прекрасно понимают, что я чувствую себя перед ними не в своей тарелке. И они довольно безжалостны к чужим слабостям.
Я уже представляла себе, как я читаю запоем одну книгу за другой, отвлекаясь только для того, чтобы выдать очередному читателю какую-нибудь новинку, или принять прочитанные книги. И никто мне не мешает. Никто. Спокойно, тихо. В общем – красота! Вот куда мне надо было поступать учиться! В институт культуры! Самое мое место! Чтобы работать в библиотеке. И чего я раньше об этом не подумала? Где была моя голова? Почему я понеслась в педагогический институт? Да уж известно почему! Потому что туда понесла свои документы любимая подруга. Я уже упоминала об этом ранее.
К тому моменту, как я положила на стол директору заявление об уходе, мною уже было принято твёрдое решение работать именно в библиотеке. Поэтому, я ничуть не сомневалась в своём поступке.
– Да, Ангелина Карловна, у меня есть некоторые предложения, но я ещё подумаю, которое из них принять, – наконец сказала я, глядя в сочувствующие добрые глаза директора. – Простите меня, что не оправдала Ваших ожиданий.
– Ну-ну, не за что просить прощения, дерзайте. Может, и найдёте свое место. Обещайте мне, что со временем, станете смелее. И боритесь, боритесь за себя. Нельзя быть такой слабой в наше время. И, знаете, что? Приходите ко мне, как устроитесь, мне очень интересно будет послушать, как Вы это сделаете. Ну, а я постараюсь помочь, если Вы будете в этом нуждаться. Я искренне желаю Вам успехов.
Я от души поблагодарила Ангелину Карловну и вышла из кабинета. Нет, никогда бы мне не удалось стать таким педагогом, как наш директор. Так зачем же зря мучиться? У меня было такое чувство, словно я сбросила со спины тяжеленный груз.
В коридоре меня чуть не сбила с ног толпа детишек, опаздывающих на урок. Посторонившись и пропустив их, я вышла на крыльцо школы. Мои уроки в этот день уже закончились, и я могла со спокойной душой покинуть школьную территорию. Меня вдруг охватило пьянящее чувство свободы. Я была счастлива и подумала, что детям будет гораздо лучше от того, что у них не будет такой плохой, никчемной учительницы. Я даже почувствовала некоторую гордость от своего поступка. И вообще, я молодец, что избавила подрастающее поколение от своего вмешательства в их образовательный процесс. Детей должны учить такие учителя, как Ангелина Карловна, а не такие бестолковые и слабые духом люди, как я.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
