Текст книги "Два месяца и три дня"

– Страшные? Отчего же? Разве только проблема в том, что я с вами предельно честен. Неужели же это делает меня мерзавцем в ваших глазах? Странная мораль, как мне кажется.

– Значит, вы предлагаете мне лето? – переспросила Арина зачем-то, хотя ответ уже был ей известен.

– Восхитительное лето. Неповторимое лето. Я сделаю так, чтобы вам понравилось, поверьте. Господи, вы не представляете, что я хочу с вами сделать, когда ваши глаза наполняются слезами. Вы из тех редких женщин, которым так это идет!

– Полагаю, вы считаете, я должна быть польщена? – Слезы высохли, и Арина припечатала его синими взорами к стене дома. Максим нахмурился. – Для вас это – обычное дело?

– Вовсе нет. – Он шагнул к ней, но Арина отступила назад и вытянула вперед руку. – Если быть честным, я никогда еще не делал подобных предложений. Как я уже сказал…

Арина отступила еще, словно пытаясь сбросить с себя что-то невидимое, но неприятное.

– Я понимаю. Вам не нужно ничего предлагать, все заранее согласны дать вам все, что вы хотите.

– С чего вы взяли? – опешил Максим. – Посмотрите на меня, Белоснежка. Кто и на что всегда согласен? – Он подошел к ней вплотную, попытался взять за руку, но Арина лишь вспыхнула, отшатнулась и выскочила на пустую дорогу.

– Возможно, в ваших кругах женщины даже хотят, чтобы с ними так разговаривали. Все просто, понятно, и никаких хождений вокруг да около… – бормотала Арина сама себе, но Максим все же услышал. И замер.

– В моих кругах? В каких же это моих кругах? – Что она такое несет, наивная Белоснежка?

– Достаточно сказать, что я знаю, кто ваш отец! – вырвалось у Арины непрошенно. Максим вспыхнул и чуть не толкнул ее. И отступил обратно к кирпичной стене, его губы сжались в тонкую линию.

– Уверяю вас, вы ничего не знаете о моем отце.

– А я уверяю вас, вы ничего не знаете обо мне! – передразнила она его интонацию.

– Так за чем же дело стало? Скажите, что не поедете со мной – и все, – проговорил он зло.

Трудно было бы представить сейчас, что эти двое нравятся друг другу, с такой ненавистью и яростью они скрестили взгляды.

– Я не поеду с вами! – выкрикнула Арина, и эти слова отозвались болью в ее груди. Против воли она представляла себе, каково это могло бы быть – два с лишним месяца с ним, в его руках. Он хочет ее. Никто и представить себе не может, как сильно она хочет его. Трудно передать словами, что она чувствует сейчас, когда он не сводит взгляда с ее губ. Злой, ощетинившийся – как еж.

– Вот и молодец, – кивнул Максим. – Молодец! – почти крикнул он с преувеличенным энтузиазмом. – Правильное решение.

– Я знаю! Это все? – Арина не знала, что сделает в следующую минуту. Голова кружилась, хотелось кричать и плакать. Правильное решение? Да гори оно огнем, если сейчас этот невыносимый мужчина исчезнет вместе со своими неприличными, непристойными мыслями, предложениями, со своими серыми глазами дьявола.

– Значит, вы уверены? Не передумаете? – с издевкой бросил он.

– Никогда!

– Что ж, если передумаете, то я остановился в пентхаусе «Максимус гранд». В моем собственном отеле, чтоб вы знали. У нас, у толстосумов, это в порядке вещей! Слыхали? – Он не поскупился на сарказм – иронии ему показалось мало. – Для нашего круга!

– Уверена, там и без меня найдется кто-нибудь, чтоб вас развлечь! Плевать мне на вас и ваши отели! – выкрикнула она и спрятала взгляд. Смотреть на него стало невыносимо. Нашел игрушку! И что ей делать, если какая-то часть ее сумасшедшей души умоляет ее стать его игрушкой?..

Арина огляделась по сторонам, беспомощная, усталая и измотанная, и заметила припаркованную невдалеке «девятку» – давно не мытую, с тонированными стеклами, но с желтыми «шашечками» на крыше. Она повернула голову и пристально посмотрела на Максима.

Затем вытянула руку и подняла вверх большой палец. «Девятка» проворно тронулась с места. Максим изменился в лице.

– Вы же не поедете на этом?! – возмутился он, оглядывая транспортное средство, в котором, как он подозревал, даже подушек безопасности нет.

– Не ваше дело, ваше высочество! На чем хочу, на том и еду! – Арина оттолкнула его и нырнула в машину.

– Куда? – спросил водитель, зевая. Арина растерялась. Если сейчас, в неурочный час, приехать домой, кто его знает, кого и что она там найдет. Раз Нелли уверена, что подругу стоит ждать не раньше девяти утра, там может оказаться Сергей, ее любовник, или Андрюша, ее «как бы парень», или оба вместе. Или кто-то третий, не приведи Господь. Кататься по ночной Москве на такси Арине было не по карману, так что самое логичное было – проехать два квартала и высадиться около клиники.

– На Красносельскую, – сказала она.

Таксист обернулся и насмешливо хмыкнул.

– Вот туда? – он махнул рукой в сторону моста, за которым, собственно, и пролегла Красносельская.

– Тогда езжайте прямо, – попросила она, но в этот момент Максим склонился к открытому окошку водителя. Крупная купюра перекочевала из его рук в руки водителя, и он что-то коротко бросил таксисту.

– Машина не поедет, – заявил тот с самым невозмутимым видом.

– Что? – Арина сидела и закипала от возмущения, как вулкан Везувий. Да как он смеет!

– В парк, говорю, машина идет! – уже грубее сказал водитель. Арина выскочила из «девятки» обратно на дорогу и попыталась испепелить взглядом виновника всех ее бед, но Максим взял ее за руку, отвел с дороги и держал так, за руку, пока сам доставал из кармана мобильный телефон, набирал чей-то номер.

Арина попыталась выдернуть руку из сильной мужской ладони, но Максим держал ее крепко, намертво.

– Ш-ш, не вертитесь, – шикнул он, чем еще больше разозлил Арину. – Алло? Марианна? Мне нужна машина. Да, прямо сейчас. На площадь трех вокзалов. Я стою около… – он обернулся, оглядел окрестности. – Около отделения «Ренессанс-банка».

– Я никуда с вами не поеду! – бесновалась Арина, делая вид, что ей глубоко безразлична близость Максима и что ее вовсе не колотит от того, что он держит ее за руку. Она демонстративно отвернулась от него, но продолжала ощущать его взгляд спиной, и от этого ее чувства и мысли путались и «правильное решение» растворялось в тумане.

– Господи, как же с вами сложно, Белоснежка. Поймите, я ни за что не позволю вам сесть в это средство массового поражения, которое вы тут выловили. Я вытащил вас с работы, так что я за вас сейчас несу полную ответственность. Через минуту придет машина, и вы в нее сядете.

– Не сяду!

– Сядете. Одна сядете, без меня, – добавил он, а про себя подумал: – «Так тебе будет лучше, Белоснежка».

– Почему я должна вам верить?

– С этим мы уже разбирались, кажется! – укоризненно взглянул на нее Максим. – Не верьте, на здоровье. Я только хочу, чтобы вы безопасно покинули меня. Никаких каверз, никаких подвохов. Я ваше решение понял и уважаю. Вы должны уехать и как можно быстрее выкинуть все это из головы. Можете вы это сделать для меня?

Он выпустил ее руку и внимательно посмотрел ей в глаза. Ее сердце зашлось в безумном ритме, и вновь защипало в глазах. Длинная черная машина, поблескивающая в свете ночных фонарей, бесшумно подъехала и остановилась рядом с ними.

– Садитесь смело и ничего не бойтесь. Все уже позади. Просто назовите адрес. Ну, идите! – строго скомандовал он и открыл дверь. Джентльмен! Арина стояла в оцепенении, но затем сделала шаг и, нагнувшись, нырнула в пахнущий кожей салон.

– Я… я не хотела вас обидеть, – прошептала она едва слышно.

– Прощайте, Белоснежка, – так же тихо ответил он ей и отвернулся так, словно намеренно не хотел ее больше видеть. Арина дернула подбородком и закрыла лицо ладонями. Дверь захлопнулась, машина медленно тронулась с места. И с каждой секундой, с каждым миллиметром, который преодолевали колеса автомобиля, разделяя ее с Максимом, сердце Арины стучало быстрее и громче, и дышать стало почти совсем невозможно.

– Остановитесь! – крикнула она водителю. Тот послушно нажал на тормоз, не задавая вопросов. Расстояние в одну улицу – вот что потребовалось, чтобы она забыла все, чему ее учили, и поддалась порыву, в губительности которого не стоило и сомневаться.

Всего одна улица – и Арина сошла с ума.

Максим все еще стоял там, провожая взглядом темный блестящий автомобиль, и сначала не поверил своим глазам. На другом конце улицы, метрах в восьмистах от него, черное такси остановилось, и Белоснежка, чьи синие глаза снились ему и не давали покоя, вдруг вышла из машины на улицу. А затем – он сразу понял, что это означает. Он легко, в три минуты преодолел расстояние, разделявшее их. Арина стояла, бледная, перепуганная, как пойманный в силок лисенок. Максим подбежал к ней, остановился, посмотрел ей в лицо, провел двумя руками по ее волосам, и глаза его заблестели шальным огнем.

– А что будет с вашим котом? – дрожащим голосом спросила Арина. Максим посмотрел на нее с веселым недоумением и расхохотался. Марианна заберет кота из лечебницы утром, и какая, в самом деле, разница. Эта девушка помешана на животных!

– Я отпускал вас дважды, – проговорил Максим со всею серьезностью. – В третий раз я этого не сделаю, вы же понимаете?

10

Какое-то наваждение! Они сидят на заднем сиденье такси и едут куда-то, а куда – Арина понятия не имеет. Она видит этого человека, сидящего на расстоянии вытянутой руки, второй раз в жизни. Он и не поинтересовался ее именем. Она не знает о нем почти ничего, и все же она здесь.

Она никогда не делала ничего подобного.

Максим разговаривает с кем-то по телефону и бросает короткие, обжигающие огнем взгляды на Арину. Она и в самом деле решилась? На что именно она решилась, если бы она только знала? Она совершает ошибку и прекрасно понимает это. Она продолжает ее совершать прямо сейчас, оставаясь в этой машине.

Тогда почему ей так неописуемо хорошо?

Что скажут мама и папа? Что подумают люди? Вот о чем следует ей беспокоиться, а не о том, как красив этот странный мужчина в профиль и как бесподобно небрежны жесты его рук. Сознание Арины металось, но ее тело горело и пело от одного короткого прикосновения коленом к его колену. Уже так поздно, она устала, нет слов сказать, как устала… Она не спит, по существу, третьи сутки. Может быть, все это – галлюцинации?

Она просто физически не смогла уйти от этого мужчины.

Это было необъяснимо и поэтому так страшно. Арина сидела, застывшая, словно заколдованная, в этой машине и вдруг вспомнила Хари, несчастную призрачную инопланетянку из «Соляриса» Тарковского, необъяснимыми и невидимыми нитями привязанную к человеку, чья память ее породила. Чем дальше от Кельвина уходила Хари, тем непереносимее становилась боль – до судорог, до потери сознания, до почти что смерти. Почти – потому что Хари обладала призрачной жизнью и призрачным бессмертием. Она погибала и возрождалась снова, наутро, в той же самой постели, подле того же самого мужчины. Они могли ненавидеть друг друга, они могли кричать, кидаться посудой, метаться в бессилии – но они не могли расстаться, связанные чем-то неуправляемым и могущественным.

Может быть, это и есть любовь? Если так – это самое жестокое чувство на свете.

Никогда в жизни Арина не чувствовала такого отчаяния и боли, как в ту минуту, когда такси увозило ее прочь от Максима Коршуна. Что бы ни стало с нею теперь – это было лучше, чем лишиться его навсегда. Что ж, если лето – значит, лето. Глупая мысль, что за лето что-то может измениться, тешила Арину, но она не верила в это до конца. Слишком уж спокойным и уверенным в себе был этот человек, ласково улыбающийся ей.

Два месяца и три дня – подсчитала Арина. У нее не было выбора, она должна была остановить машину.

Это оказалось не в ее власти – проявить мудрость. Она просто рассыпалась бы на части, и к концу поездки на такси из него просто было бы некому выходить. Она бы ни за что не смогла потом жить своей старой жизнью, ходить на работу, мечтать о чем-то расплывчатом, слегка волнующем, но совершенно безопасном. Она не была бы прежней.

– Ну и что? – выкрикнул Максим чуть громче, чем разговаривал прежде. Он повернулся и пристально взглянул на Арину. – У меня тут образовались срочные и очень важные дела. Да. Возможно, что и на три дня. Задержусь настолько, насколько будет нужно.

И вдруг он склонился к ней ближе и нежно провел пальцами по ее лицу, убрал выбившуюся прядь волос.

– Белоснежка, у вас паспорт есть? – тихо спросил он. Арина вздрогнула от его прикосновения – первого с того момента, как она села к нему в машину. Она горела, как в лихорадке, боясь того, что будет. Паспорт? Какой паспорт? Она потянулась к рюкзаку, достала оттуда свой паспорт и протянула его Максиму. Он усмехнулся, дьявол, и покачал головой. Моя, моя.

– Заграничного, конечно, нету, – добавил он. Арина только кивнула. Тогда он отвернулся и сосредоточенно заговорил с невидимым собеседником, раздавая команды тоном человека, не сомневающегося в их выполнении. Он велел кому-то приезжать с утра, сказал, что расходы не имеют значения, что-то про контракт. Арина почувствовала, что у нее кружится голова. Она почти ничего не ела сегодня, просто кусок в горло не лез от переживаний. Она никогда не заедала стресс.

У нее никогда и не было настоящего стресса. До этого дня.

Максим сфотографировал паспорт Арины своим телефоном и отправил фотографию кому-то по электронной почте. Так просто и рутинно происходило что-то, что наверняка изменит всю ее жизнь – и вряд ли в лучшую сторону. Что она сделала? Кажется, она продала себя. А еще вчера она смела думать что-то плохое о Нелли!

Часы на дисплее панели приборов показали почти три часа ночи, когда машина остановилась напротив ярко освещенного входа в отель. Стильное, выполненное «под роскошную старину» здание, выходившее фасадом прямо на набережную Москвы-реки, подсвечивалось нежными огоньками. Швейцар у входа дремал, опираясь на мраморный поручень.

– Это правда ваш отель? – спросила Арина с восхищением. Максим только покачал головой и помог ей выйти из машины. Она вложила руку в его горячую ладонь, и вдруг сердце отчетливо стукнуло в груди. Что будет дальше? Что он с нею сделает? Он будет нежен или он сделает ей больно? Будет ли он груб?

– Максим Константинович! – Швейцар у входа разлетелся к Максиму, а тот только мельком кивнул ему и прошел мимо, увлекая ее за собой. Он пересек холл, не обратив внимания на выпрямившихся и замерших в его присутствии клерков у стойки приема, словно их тут не было. Словно они не были живыми людьми.

– Ты проголодалась? – спросил Максим, остановившись у лифтов. Приступ паники вдруг залил Арину по самое горло, и она утратила способность шевелиться, думать, говорить. Она замотала головой, хотя проголодалась – это значило ничего не сказать о ее чувстве голода. Максим нахмурился и всмотрелся в ее лицо.

– Дорогая Белоснежка, еще не поздно убежать, – объявил он. – Вы ведете себя так, словно я веду вас в преисподнюю, где вас черти будут пытать на сковородках.

Лифт открылся, и появившееся перед Ариной отражение их двоих поразило ее. Максим, высокий, неотразимо красивый и взрослый, чуть уставший, одетый небрежно, но так к лицу, смотрелся так странно рядом с нелепой, перепуганной и растрепанной девочкой в майке-топе и шортах.

– А что делать, если я примерно это и чувствую? – прошептала Арина, делая шаг вперед.

– Серьезно? – рассмеялся Максим, нажимая на последнюю кнопку в колонке этажей. – Никогда не думал, что произвожу такое впечатление на женщин. А мне казалось, что вы тоже этого хотите.

– Я? – повернулась к нему Арина. – Чего?

– Остаться со мной, – и Максим снова улыбнулся своей дьявольской, обольстительной улыбкой, при которой в глазах у него появлялся огонь, опасность. Хотелось бы знать Арине, о чем он думает, когда вот так улыбается!

Но нет… Она хотела бы убежать или, еще лучше, оказаться в прошлом, перелететь на три дня назад, когда она и понятия не имела о существовании Максима Коршуна.

Не было бы этого сумасшествия.

Уж точно она не хочет оказаться в его номере вот так, на его условиях – случайная связь, странная фантазия богатого мужчины. Разве можно такого хотеть? Как Аль Пачино из «Адвоката дьявола», Максим уже смеется и сверкает своими шальными глазами, зная заранее, какую беду несет Арине, и веселясь со всей беспечностью бессовестного распутника.

…Двери лифта распахнулись на верхнем этаже. Обитый шелком холл мирно спал, персонажи на картинах по стенам переглядывались друг с другом. Арина помедлила, стоя в застывшем лифте. Она идет в номер к мужчине. Странным образом, помимо страха Арина почувствовала жгучий интерес. Что будет дальше, что он будет делать с нею?

Номер был великолепен, но Арина почти не замечала ничего вокруг. Максим ввел ее в апартаменты, поддерживая за локоть, включил свет. Арина пыталась представить себе, как все это будет. Набросится ли он на нее прямо сразу, в прихожей этого номера, который, кажется, больше любой из квартир, в которых она когда-либо бывала. В такси Максим вел себя очень сдержанно. Он и пальцем к ней не прикоснулся, а только когда смотрел на нее с прищуром, изучающе – долгим взглядом заговорщика, мышцы внизу живота сжимались так сильно, что становилось почти больно.

– Вот что, дорогая моя Белоснежка, на вас лица нет, – сказал вдруг он, сбрасывая с ног сандалии. – Вам определенно нужно хорошенько отдохнуть. Завтра у нас с вами много дел. Вы пойдете в душ?

– Нет, спасибо, – запротестовала Арина. Она не знала, куда деть руки, как вести себя в этом месте. Мысль, что на ней простые хлопковые трусики, ввергала ее в настоящую панику. А уж представить себя в его душе было совсем невозможно.

– Что за глупости! Почему нет? – спросил он в некотором нетерпении, но что-то заставило его присмотреться к ней. – Как вы себя чувствуете, моя дорогая? Все в порядке?

– Да. Да, – пробормотала она. Но Максим подошел к ней, взял за подбородок, поднял ее лицо и заглянул ей в глаза. И долго задумчиво изучал его.

– Вы невероятно красивы, вы знаете это? – сказал он. – Такое необычное лицо. Не бойтесь ничего.

– Я не боюсь, – еще тише прошелестел голос Арины. О, такая ложь.

– Вот и молодец. Значит, план такой. Вы идете в душ, приходите в себя. Вам, правда, не во что переодеться. Видите, что бывает, когда забираешь девушку с рабочего места, – ухмыльнулся он, отметив не без удовольствия, как покраснела Арина. – Можете переодеться в какую-нибудь мою футболку, по своему выбору, она будет для вас чем-то вроде платья.

– Не надо, – испугалась Арина. – Я останусь в своем.

– Вы наденете футболку, – с неожиданной твердостью скомандовал он. – А потом мы поужинаем и поговорим.

Арина помедлила и обреченно кивнула. Максим только вздохнул, с растерянностью глядя на перепуганную девушку, стоящую напротив него. Что за ребенок, в самом деле. Девятнадцать лет – все же слишком юный возраст. Он бы предпочел, чтобы она была постарше. Но учитывая то, что современные девушки весьма эмансипированы… Она просто нервничает в незнакомой ситуации. Это пройдет. Но как же она хороша. Миллион эмоций отражается на ее нежном лице.

Она убежала в душ, как олененок, которого спугнул охотник. Какие у нее красивые ноги. Она грациозна и прекрасно сложена. Как интересно посмотреть, как она будет кончать под ним, в его руках. Максим был готов поспорить, что ему удастся добиться от Арины того, чего еще ни один из ее мальчиков-любовников не добивался. Это будет замечательно. От мыслей об этом Максим почувствовал, как снова возникает эрекция. Но с этим он справится. Всему свое время.

– Это пройдет! Ты должна успокоиться, ведь ты сама сюда пришла. Ты сама сюда пришла! – говорила Арина самой себе, стоя под прохладными струями душа.

– Ты принадлежишь ему, – говорил другой голос, куда более злой. – Ты, и этот отель, и эти комнаты, и даже эта душевая – большая, отделанная черным гранитом комната, оборудованная по последнему слову техники. Все вы принадлежите Максиму Коршуну. Он так привык.

Арина рассмеялась. Ненормальная! Но прохлада воды так приятно расслабляла. Он даже не попытался ее поцеловать. Не прикоснулся к ней, если не считать поправленной пряди волос. Он здесь, он рядом. Скоро он обнимет ее, прижмет к себе, и она почувствует острый запах его тела, его сильные руки на ее плечах. Его губы… Мысль о его губах заставила ее глубоко вздохнуть и сжать ноги, чтобы справиться с горячей волной внизу живота.

– Эй, Белоснежка, вы там не утонули? – она услышала голос, и глаза ее расширились, стали размером с блюдца от Нелькиных кофейных чашечек. Он что, здесь? В ванной комнате? Он что, зашел сюда, к ней?

– Все хорошо, – Арина выглянула из-за ширмы, старательно скрывая все остальное за ее складками. Он стоял в дверях и бесстыдно улыбался.

– Я рад за вас, – хмыкнул он. – Я принес футболку. И, кстати, нам подали ужин. Я буду ждать на террасе.

– Хорошо, – с усилием вымолвила она.

– Имейте в виду, я не стану есть без вас, – сказал он строго и вышел из ванной. Руки дрожали, Арина медленно осела на пол, обхватила руками колени и попыталась выровнять дыхание. Он выглядит таким спокойным, уравновешенным. Как он может сохранять спокойствие? Может быть, он просто каждый день водит к себе в номер новых девушек? Он сказал, что никогда никому не предлагал провести с ним лето. Но ведь это не значит, что он не предлагал женщинам провести с ним ночь.

Интересно, он вечно собирается обращаться к ней на «вы»? Это так странно, словно между ними незамутненно чистая, но непробиваемая стеклянная стена.

– Вы предпочитаете красное вино или белое? – Максим встречает Арину прямо у дверей, ведущих на террасу, в его руках – по бокалу. Овальный стол, покрытый тяжелой белоснежной скатертью, заполнен высокими хрустальными фужерами, целой тысячей приборов на все случаи жизни, фигурно сложенными салфетками – маленькие, торчащие вверх паруса. Арина глазела по сторонам, не в силах отвести взгляда от предрассветной Москвы-реки, кутающейся во влажную дымку испаряющейся воды. Воздух был теплым и нежным, его можно было пить вместо шампанского.

– Ничего, наверное, – бормочет она, испытывая неописуемую неловкость оттого, что стоит перед Максимом в его футболке, пахнет тонким и приятным запахом его геля для душа, и оттого, что на ней нет никакого белья. Не надевать же ей свои страшненькие трусики, в которых она к тому же ходила целый день. Если бы она знала, что такое возможно – то, что с ней приключилось, – она, наверное, купила бы что-то или даже сперла что-нибудь подходящее из Нелькиного гардероба. Уж у нее-то бы нашлось что-нибудь. Но никак, ни в каком самом страшном сне (или сладостном, что в данной ситуации почти одно и то же) ей не могло привидеться, что она окажется здесь, в этом месте, в этой ситуации и в этой футболке. Вся ее предыдущая жизнь оставила ее неподготовленной для этого дня.

Вернее, для этого утра. За окном скоро начнется рассвет.

– Я думаю, вам стоит выпить. Это был долгий и трудный день, и вам просто необходимо сбросить напряжение, – он вложил бокал с красным вином ей в руку. Арина подумала, что это в целом совсем неплохая идея. Расслабиться, или, может быть, стать чуть смелее. Раз уж каким-то образом она оказалась здесь и, кажется, собирается отдаться этому неправильному, красивому, возмутительному мужчине, от которого так трудно уйти.

– Пожалуй, – кивнула она и отхлебнула немного. Затем еще. Вино оказалось божественным. Она никогда не брала в рот ничего подобного.

– Нравится? – улыбнулся Максим. Хищник перед прыжком. И добавил тихо, низким тембром: – Вы просто не представляете, насколько прелестны сейчас с этими мокрыми волосами. И глаза так блестят… О, хотел бы я, чтобы вы сняли эту футболку. Она только портит вас.

– О! – только и смогла вымолвить Арина, а Максим уже спокойно переключился на другое. Он принялся раскладывать по тарелкам салат, расхваливая таланты здешнего повара. Арина растерянно следила за движениями его рук, непринужденностью его манер. Кровь в висках пульсировала, голова кружилась. Арина поднесла к губам бокал и одним махом опустошила его.

– Будьте осторожны, моя дорогая Белоснежка! Это вино может ударить в… – Максим замер с ложкой в руках, с подозрением глядя на Арину. Их взгляды встретились, и на секунду молния пронзила обоих. Арина очень остро осознала, что она сидит на открытой террасе, и за тонкой решеткой ограждения – весь огромный мир, и Красная площадь где-то там, справа, вдалеке. Улыбка вдруг исчезла с лица Максима, он стал очень серьезен.

Арина приподнялась, обхватила себя руками и быстро, пока не передумала, стянула с себя футболку и бросила ее на пол. Теплый поток ветра обхватил все ее тело и заставил еще ярче осознать, что она сидит на краешке кованого стула абсолютно обнаженной перед почти незнакомым мужчиной, который пожирает ее горящими от похоти глазами.