Текст книги "Пепел и Дым. Я (не) вернусь"

Глава 6

Полина

Всю следующую неделю я ждала появления Дымова. Ждала, что он приедет, что будет караулить меня у двери, что выловит в магазине у дома, что появится на пороге в форме доставщика еды… Ожидание превратилось в манию.

Только он так и не появился.

Несколько сообщений и пара звонков, на которые я, конечно же, не ответила, – вот и всё.

– Мам, а давай сегодня пиццу сделаем? – Сын встал на пороге спальни.

Я как раз заканчивала статью. Повернулась к нему и на секунду забыла, как дышать. Тим смахнул взъерошенную чёлку. Поправил сползающие штаны.

Было воскресенье, выходной. За окном сыпал первый влажный снег. Кое-как я заставила себя отвести взгляд и мельком, уже по привычке, посмотрела на телефон. За вчера и сегодняшнее утро ни одного сообщения. Что задумал Дымов? Или я себя накручиваю?

– Давай, – согласилась, закрывая ноутбук. – Только я не помню, есть ли у нас тесто. Проверь, и если нет, закажи.

Он нахмурился. И опять меня захлестнуло чувство, которого просто не должно было быть.

– А я с дедушкой только что разговаривал, – сказал Тим, когда мы пошли в кухню. – Представляешь, они всухую вчера разгромили. Весь стадион на ушах стоял. А Егор Дымов вообще хет-трик сделал!

Я застыла посреди коридора. Господи, какая же я дура! Только теперь до меня дошло, что отец с командой на выездных матчах. И ведь он говорил, ещё до нашей ссоры. Как я могла забыть?!

Чуть не застонала в голос, остановил только недоумённый взгляд сына. Пришлось сделать вид, что меня его слова не заинтересовали.

Подойдя к холодильнику, я открыла морозильную камеру и стала искать тесто для пиццы. Несколько раз проверила всё, а в голове так и стучало «идиотка».

– Тесто кончилось, – подытожила я тщетные поиски. – Надо заказывать. Или в магазин идти.

– Мам… – Сын отстранил меня, выдвинул нижний ящик и достал упаковку. Посмотрел с осуждением. – Ты его несколько раз трогала. Может, ты заболела?

Тимоха сделал попытку дотронуться до моего лба, как обычно делала я. Я поймала его руку.

– Просто… – Что «просто», не знала сама. Ничего не просто. Какое тут «просто»?! – Ладно, Тим. Давай готовить. А то и правда есть хочется. Только сыр трёшь ты. Я терпеть это не могу, сам знаешь.

Егор

Серия выездных матчей не принесла ничего, кроме усталости. Ребята были на взводе: после каждой игры нас окружали фанаты. Пару девок я таки трахнул, но… Ничего, блядь. Чисто физическая разрядка.

Первая же тренировка после возвращения принесла больше удовлетворения, чем все загнанные в ворота соперника шайбы. Сидя в раздевалке, я смотрел на парней, но ни черта не замечал. А стоило закрыть глаза, как перед глазами возникал силуэт высокой тощей девчонки. Как сложилось, что я угодил в команду Леонида Кузнецова? А, впрочем, чего удивляться? Жизнь – та ещё изобретательная сволочь.

– Свою-то приведёшь? – вырвал меня из мыслей голос одного из пацанов.

Сегодня Кузнецов был в приподнятом настроении, даже отпустил нас раньше. То ли победа в крайнем матче его взбодрила, то ли факт, что он дотянул до шестидесяти. Хорошая дата, нечего сказать.

Богатырёв стоял, голый по пояс. Через шею было перекинуто полотенце. Но видел я не его – их с Полиной.

– Вряд ли. – Он раскрыл шкафчик. – Она не любит бывать на виду.

– Это ж день рождения батьки, как-никак, – хмыкнул кто-то из парней.

Богатырёв отмахнулся. Послал спросившего на хрен и стал одеваться. Подумалось, что в этом сестры схожи. Ангел тоже не любила тусовки.

– Полька твоя странная.

Я как раз надел свитер, когда по ушам резануло имя. Захотелось поморщиться.

– Нормальная моя Полька! – рыкнул в ответ Богатырёв. – Тебя это вообще не касается, Касаткин. Она тебе не зверёк в контактном зоопарке, чтобы водить её, куда ей не нужно.

– Так что, не придёт она? – подал голос другой парень из команды.

– Сказал же – вряд ли.

Касаткина это и правда не касалось. Других тоже. Не любит Полина сборища – её дело. Видать, это у них родственное. А говорят ещё, близнецы во многом непохожи.

Продев голову в горловину, я посмотрел на Богатырёва. Тот застёгивал куртку. Вот же… В уме не сходилось, как может быть такое. Мало того, что спустя десяток лет я всё же познакомился с сестрой Ангелины, так ещё и этот недоумок трахает именно её. Уж не считая, что Полина – приёмная дочь моего тренера. Да и вообще… Ирония судьбы, блядь, ничего не скажешь.

Только накинул на плечо лямку сумки, меня остановили.

– Ты ко скольки будешь, Дымов? – вратарь придержал за лямку.

– У меня дел по горло. Передавайте мои поздравления Кузнецову.

– Ты не придёшь, что ли?

– Не приду, – бросил я сквозь зубы. – Завтра поздравлю.

Глава 7

Полина

– Выглядишь охрененно.

Покосившись на Федю, я вздохнула. Никак не могла отделаться от мысли, что лучше остаться дома. Но по отношению к Леониду это было бы свинством, а я и без того не могла избавиться от чувства вины за необдуманные слова.

– Ты говоришь это каждый раз, когда мы куда-то идём.

– Что же я могу поделать, если каждый раз, когда мы куда-то идём, ты выглядишь охренительно?

Богатырёв открыл передо мной дверь закрытого на спецобслуживание ресторана.

– Только когда мы куда-то идём? – Я не сдержала улыбки.

– Вот же женщины… – хмыкнул он и махнул рукой – Само собой, нет. Но мы с тобой редко где-то бываем, Поль. Поэтому видеть тебя в платье и на каблучищах…

– Ладно, всё понятно, – остановила я его пламенную речь. Коснулась его груди и выразительно посмотрела в глаза. – Я всё поняла.

Он поцеловал меня. Быстро, фактически мимолётно. Вокруг никого не было, но я всё равно ощутила неловкость и поспешила отойти. Не говорить же Феде, что, не обмолвись он о том, что Дымова не будет, я бы и сегодня никуда не пошла? Рано или поздно мы должны были встретиться. Только каждый раз думая об этом, я понимала: не готова.

Фёдор подошёл, помог снять пальто. Пальцы его словно невзначай прошлись по коже у края платья.

– Давай чаще выбираться вместе.

Я поймала его взгляд в большом, на всю стену, зеркале. Во мне самой-то было за метр семьдесят, а Богатырев возвышался надо мной на целую голову.

Засмотрелась на наше отражение. Моё серебристое платье контрастировало с его строгим чёрным костюмом, собранные в высокую причёску волосы открывали шею. Пожалуй, он прав: выгляжу я охрененно. Ещё бы и чувствовала себя так же…

– Посмотрим, – ответила, отводя взгляд, и, оставив его с вещами, пошла к залу, откуда доносилась музыка.

– Пап, можно тебя? – дождавшись, когда отец закончит разговаривать, позвала я.

Само собой, сегодня он был в центре внимания. Пару раз уже прозвучали поздравительные тосты, но то, что я хотела сказать, предназначалось только ему.

Я взяла его за руку.

– Спасибо тебе. Всё, что у меня есть, есть только благодаря тебе. Мне стыдно за то, какой я порой бываю. И за то, что я тогда в кабинете сказала…

– Ты уже извинилась.

– Да. Но…

Он сжал мою руку. Спокойный, уверенный, вселяющий надежду взгляд. Леонид всегда смотрел именно так.

Края его жёстких губ приподнялись.

– Ты была неправа и попросила прощения. На этом конфликт исчерпан, Лина.

– Спасибо, – шепнула я в ответ и обняла его. – За то, что ты такой. Ты не только мне будущее подарил, ты… – Я отстранилась, посмотрела на него. Глаза стали влажными: от гордости, от понимания, что каждое слово – правда. – Ты стольким людям подарил будущее! Ты… – Качнула головой. – Ты – мой герой.

Папа подал мне бокал с шампанским. Только мы сделали по глотку, как у входа началось непонятное движение. Сперва я не разобрала, что там. А когда увидела, едва не выронила бокал.

– Он же не собирался приходить! – слова вырвались сами собой.

Отец, конечно, услышал. Я поглубже вдохнула. Хотела бы сбежать, да только вход в зал был один. И выход тоже.

Я отпила ещё шампанского. Нет, никуда я не побегу. Этот вечер организовала я. У моего отца день рождения. Если кому тут и не место, так это Дымову. Дымову, а не мне. Принесло же его!

Уже в следующий миг наши с ним взгляды встретились. Безошибочно, словно знал куда, он посмотрел прямо на нас с отцом.

Нет, на меня.

Шампанское встало в горле. Пузырьки защекотали ноздри – ни проглотить, ни выплюнуть. Как в замедленной съёмке, Дымов подходил всё ближе, а я, как приклеенная, не могла сдвинуться с места.

– Поздравляю, Леонид, – отсалютовал Егор подхваченным с подноса бокалом. – Вам уже наверняка нажелали всего. И всё же, здоровья. Остальное вы и так возьмёте.

– Вообще, твои поздравления мне уже передали. Но я рад видеть тебя.

– Подумал, что свинством будет не прийти.

Я всё же подавилась шампанским. Кашлянула. Егор перевёл взгляд на меня, словно только и ждал момента. На этом время остановилось, а звуки стихли. В голове поплыло. Я стиснула ножку бокала, но это не помогло. Сжимала сильнее и сильнее, разумом отдавая себе отчёт, что стекло вот-вот не выдержит. Гладкое, оно впивалось в кожу. Руки стали мокрыми, музыка грохотала в ушах. Сильнее и сильнее…

– Лина… – Отец дотронулся до моей руки, и я вздрогнула. Пальцы разжались. В последний момент снова сомкнула их, но теперь поплыла голова. Ноги стали ватными.

– Наконец-то мы можем познакомиться лично, Полина, – обратился ко мне Егор.

Его синие, как майское небо, глаза были адом. Синие… Глаза, на которые повелась бедная Линка.

Что бокал накренился, поняла только, когда шампанское потекло по пальцам. Нелепо. Но Егор, кажется, не заметил.

– Разве это было нужно?

Отца окликнули, и мы остались наедине. Мысленно я взмолилась, чтобы появился Богатырёв. Обычно он всегда появлялся, стоило хоть кому-нибудь проявить ко мне внимание. Но этот день был исключением.

– По-моему, телефонного знакомства более чем достаточно, – выговорила я и поднесла бокал к губам.

Шампанское помогало скрыть эмоции. Егор смотрел на меня, я – на него.

– Дымов, – один из игроков папиной команды оказался возле нас настолько внезапно, что я и не заметила, – ты же не собирался приходить.

– Да так получилось… Не зря пришёл, как вижу. Отличный вечер.

Говоря это, он не сводил с меня взгляда. А мне хотелось лбом обо что-нибудь стукнуться, лишь бы не видеть его глаз. Всё, что у меня осталось на память, – фотография и лютое желание отомстить. Если бы не он, сейчас всё было бы по-другому. И я была бы другой.

– Прекрасно выглядите, Полина, – бархатный голос щекотнул нервы.

Я снова стиснула ножку.

– Спасибо.

– Вам идёт это платье. Хотя… – Он осмотрел меня. – В других я вас не видел.

– Уверена, вы видели в других мою сестру.

Он мгновенно растерял желание рассыпаться в глупых комплиментах. Глаза потемнели. Да, Дымов, я умею быть жёсткой. Даже жестокой. Жизнь научила.

– Ваша сестра не носила платья, – тихо отозвался он, не обращая внимания на приятеля.

– Скорее, у неё не было повода надевать их.

– Возможно.

– У неё не было повода, – повторила я и, найдя взглядом Богатырёва, сказала: – Простите, мне некогда. Меня ждут.

Егор

Встреча с Полиной оказалась сродни ушату холодной воды. Не зря Ангелина говорила, что их не различить. Самонадеянный пацан, я думал, отличить их будет, всё равно что плюнуть. Куда там! Те же черты лица, те же жесты. Разве что глаза другие. Но дело не в цвете.

– Ты же вроде не собирался сегодня, – подойдя, сказал один из парней.

И сколько ещё раз я должен услышать это дерьмо за сегодня? Да какая им разница, собирался или нет.

– Не собирался и собрался, – процедил, не сводя взгляда с сестры Линки.

Она подошла к Богатыреву. Заискивающе улыбнулась. Тот забрал у неё пустой фужер и всучил новый. Решил напоить, а потом трахнуть? Неплохая идея. На его месте именно это бы я и сделал. Ещё лучше – не выпускал бы её из постели.

Блядь! Шампанское ещё не успело добраться до мозга, а в черепе уже коротит. Тёмно-каштановые волосы, зелёные глаза… Мощной штормовой волной меня отбросило в прошлое и вернуло в настоящее. Если бы не смерть, сейчас я мог бы быть здесь вместе с Линкой. Или не здесь – в любом другом месте, но с Линкой. А вместо этого слащавый идиот тискал до безумия похожую на неё сестру, которой было на меня похрен.

Полина

Я слышала голос Федьки, но взгляд чувствовала не его – Дымова. Ладонь Феди лежала у меня на талии и, кажется, я что-то даже говорила ему. Кажется…

Сухое шампанское было столь же терпким, как и воспоминания.

Прошлое

– Не-а. – Сестра отбросила платье. – Дай мне другое.

– Это тебе идёт.

– И что? – Она порылась в шкафу. Вытащила длинный, в пол, сарафан, который я ни разу не надевала. Хитро прищурилась.

– Он ужасный! – Я хотела забрать его, но сестра отдёрнула руку.

Надела и отставила ногу.

– Он классный!

Я вдруг поняла, что и правда классный. Сестра опять сунулась в шкаф. В меня полетел другой.

– Надевай, – потребовала она. – И пойдём к родителям. Только вначале ты пойдёшь, а потом я.

– Зачем это? – вздохнула я, но сарафан всё-таки надела.

Сегодня сестра была особенно бойкой. Видимо, так на неё подействовала предстоящая поездка за школьными прибамбасами.

Я глянула в зеркало: она встала рядом.

– Уверена, они опять не поймут, кто из нас кто, – заявила, посмеиваясь.

– Тебе не надоело?

– Да ладно, у папы каждый раз такой виноватый взгляд…

Вспомнив лицо отца в моменты, когда выяснялось, что он нас перепутал, я и сама заулыбалась. Поправила лямку, причмокнула губами и повернулась к двери.

– Ладно.

– Если снова перепутают, стребуем с них по кукле.

– Тебе тринадцать! Какая кукла?! Лучше уж тетрадку со стразами.

Сестра закатила глаза.

– Тебе тетрадку, мне куклу. Вообще-то, мне для коллекции. – Она махнула на дверь. – Иди давай. А то нам в двенадцать уже выезжать.

Настоящее

Холодно в зале не было, а я всё равно подставила пальцы под тёплую воду. Взгляд Дымова пробирал до костей. Куда бы ни пошла, чувствовала, что он смотрит, следит. Только что пытается увидеть, я не знала.

– Ангелина умерла, – сказала своему отражению. Только с ним мне и осталось разговаривать.

Ангелина умерла. Я – не она. Нечего рассматривать меня, её это не воскресит.

Только я вышла из уборной, в коридоре появился Егор. Я не удивилась. Замедлила шаг.

Он подошёл вплотную.

– Что тебе? – спросила я достаточно грубо.

– Я тебе не нравлюсь, да?

От него пахло лимоном и коньяком. Потемневшие глаза предостерегающе блестели. Я хотела обойти его, но вместо этого оказалась притиснутой к стене. Теперь было не пошевелиться: стоило сделать хоть шаг, прижалась бы к нему.

– А разве должен? – выдавила через силу.

Его губы изогнулись, в зрачках полыхнула чернота. Выпитое шампанское не помогало. Ни смелости, ни безразличия. Меня начинало трясти. Взгляд Дымова опустился к губам, и я практически физически почувствовала это. И ещё…

– Отойди от меня! – прорычала сквозь зубы.

Пах его стремительно твердел. Егор снова посмотрел мне в глаза, потом на шею, в вырез платья. Во рту пересохло, сердце заколотилось сильно, громко.

Я не Ангелина! И никогда не стану ею! Никогда не позволю ему сделать с собой то, что сделал он с ней: вывернуть душу, разбить сердце и оставить подыхать, в то время как сам он наслаждался жизнью в сытой Канаде!

Он жёстко усмехнулся.

– Понятия не имею. Я тебя второй раз в жизни вижу. Мы с тобой даже не знакомы.

Взгляд хищника, самца, убийцы.

– А вот тут ты ошибаешься, Дымов, – прошипела я с яростью, когда он дотронулся до моего бедра. – Я знаю о тебе куда больше, чем ты можешь себе представить. И какая ты подлая сволочь, я тоже знаю, Дымов. Не изображай из себя невинную овцу. Ты лицемерный, трусливый, самовлюблённый кобель, которому дела нет до чужих чувств. А уж если это чувства тех, кто не может принести тебе пользу…

Прикованная его свинцовым взглядом, я стиснула зубы. Прижалась к стене в попытке не чувствовать его, но всё равно чувствовала. И пропитанное коньяком дыхание, и запах, и твердеющий бугор ширинки в районе живота.

– И откуда же ты всё это знаешь? – В его голосе послышалась хрипотца.

Он не двигался, но ощущение было, что коридор стал ещё меньше, а пространства между нами не осталось совсем. Я могла различить каёмку тёмно-голубой радужки с синими точками, маленький шрам на небритой скуле. На лоб его падали русые волосы, квадратный подбородок был гневно выдвинут.

– Лина много о тебе рассказывала.

– А вот о тебе она не рассказывала ничего, – хмыкнул он угрюмо.

– Хоть на это ей ума хватило, – процедила я.

Толкнула его. Он пошатнулся, сделал шаг назад.

Оказавшись на свободе, я смогла нормально вдохнуть. Пошла к залу, но сразу же остановилась. Обернулась. Дымов смотрел на меня.

– Моя сестра прокляла день, когда встретила тебя. Тот день, когда пришла на стадион, и тот, когда ты появился в переулке. Она прокляла тебя. Знаешь, какими были её последние слова перед смертью?

Дымов просто смотрел. Но радужки уже не было – только чёрные зрачки и сжатые губы.

– Будь ты проклят, Дымов, – выговорила я тихо. – Вот что сказала Ангелина, Егор. Будь ты проклят.

Егор

– Блядь! – Я с маху всадил в стену кулак, стоило Полине скрыться за поворотом.

Боль была адская, но ни отделаться от бессильной досады, вызванной словами Полины, ни от напряжения в паху она не помогла. Какого дьявола?!

Отголоски незадавшегося разговора резали сознание. Я сам не знал, чего хотел от сестры Ангелины, когда шёл за ней. Зато знал, чего не хотел – чтобы яйца превратились в звенящие бубенцы. Только почувствовал её рядом, как переклинило. Что это за хренотень, я понятия не имел! С Ангелиной у них нет ничего общего, кроме внешности. Да и та…

Ангелина была ангелом. Её сестра – дьявол. Даже глаза у неё дьявольские.

Вернувшись в зал, отыскал её среди остальных. Богатырёв что-то говорил ей, прижимая к себе за талию. На сей раз по нервам полоснуло ревностью. Да что происходит?!

– Что такой мрачный? – Рядом встал защитник Валерка.

Пожалуй, из всей команды он импонировал мне больше всего.

Валерка проследил за моим взглядом.

– Богатырёв не промах. Знал, с кем шашни заводить.

Он пригубил виски.

– Хочешь сказать, он её трахает только потому, что она дочка Кузнецова?

– Поначалу, скорее всего, так и было. Рассчитывал на тренерскую благосклонность. Только Кузнецову плевать на личное. Он на такие вещи не ведётся.

Заставив себя отвернуться, я тоже взял стакан. Хотелось выругаться. Напряжение в паху стало меньше, а жгучая ревность не проходила, сколько я мысленно ни повторял, что это не Линка. Чужая женщина. Во всех смыслах чужая.

– В любом случае характерец у Полины тот ещё. Где сядешь, там и слезешь, – продолжил Валерка. – Так что скорее это она будет его использовать, чем он её.

– И для чего же? – бросил я нехотя.

Валерка хмыкнул. Я сжал зубы. Понятное дело, для чего.

Глава 8

Полина

Ему вообще всё равно?! Вообще нет разницы, она или я?!

Злость перешла в ярость. Скрытую, но от того не менее сильную. А если бы в прошлом он знал нас обеих? Готов был бы с каждой по очереди? Или сразу с двумя?! Чего стоили его признания Ангелине? Его любовь?

Хотя ответ на этот вопрос я и так знала: ничего.

Как он вообще может после всего хотеть меня?! После того, как бросил Лину, как фактически убил её?! Как?!

Я допила шампанское. Снова почувствовала на себе выворачивающий душу взгляд и взяла ещё один фужер. Но шампанского больше не хотелось.

Федя стоял вместе с другими хоккеистами и чему-то усмехался.

Я подошла к нему.

– Поехали домой. Я устала.

Парни замолчали. Все как один уставились на меня, и это вызвало раздражение. Словно бы я была диковиной говорящей куклой.

– Поль… – Фёдор замялся. – Я не собирался так быстро уезжать. Прости, конечно, но у нас с парнями не каждый день есть возможность расслабиться. Мы только начали. – Он многозначительно приподнял стакан с виски.

– Всё ясно. Расслабляйся дальше. Я домой.

– Я бы отвёз тебя, но… – И опять приподнял стакан.

– Я способна доехать на такси, Федь, – ответила резко, ни разу не жалея об этом.

Взгляд Богатырёва стал как будто виноватым.

– Хорошо, я вызову тебе такси. – Он попытался приобнять меня.

Я было вывернулась, но тут посмотрела в сторону. Дымов, будь он неладен! Вместо того, чтобы оттолкнуть, сама прильнула к Феде. Быстро поцеловала в губы.

– Я сама вызову себе такси. И сама доеду до дома, – сказала с фальшивой улыбкой. Но Федя, кажется, поверил.

Уголки губ приподнялись в ответ, ладонь прошлась по моей спине. Наверное, напрасно я так. Никто же не виноват, что наши желания разошлись? Ему точно дела нет ни до Дымова, ни до того, что у Дымова в штанах. Хотя это вопрос спорный. Но с Егором у нас свои счёты. Фёдор к ним отношения не имеет.

– Позвони, как будешь дома. – Он выпустил меня. Не так чтобы с большой охотой, но и без попыток удержать.

Я поцеловала его ещё раз. Сама. Провела по руке и пошла к выходу. Хотела сказать отцу, что еду домой, но тот снова разговаривал, и я не стала отвлекать его.

По закону подлости, машину ждать пришлось долго. Стоя на улице, я растирала руки, злясь на Фёдора, на дурную погоду, на отсутствие свободных машин и на себя за то, что не взяла перчатки.

Но было ещё кое-что. Несмотря ни на что, меня тянуло к Дымову. И это злило сильнее всего остального! Ведь я знала, какой он! Знала! И всё равно…

Наконец на горизонте появилось такси. Пока я шла к дороге, машина въехала на парковку у ресторана и остановилась в ожидании.

– Как будто не понимаешь, что это я тебя вызвала, – процедила под нос. Раздражало буквально всё, вплоть до мелочей.

Только я хотела открыть дверцу, как отлетела от неё и впечаталась в кого-то.

– Фе… – Я подавилась воздухом.

Мгновение Дымов смотрел на меня, в следующее же буквально потащил в темноту.

– Отпусти! – Я упёрлась, пытаясь ударить его.

Куда там! Он сгрёб меня, как пушинку. Возле нас мигнули фары, пискнул внедорожник. Открыв его, Егор швырнул меня в салон. Сразу же сел за руль и завёл двигатель.

Взорвалась я мгновенно. По скулам Дымова ходили желваки, пиджак был расстёгнут. На руках вздулись вены.

– Ты что делаешь?! Дымов?! Ты…

Внедорожник сорвался с места. Как не слетела на пол, не знаю. Ударилась плечом о дверцу, кистью врезалась в приборную панель. Мимо такси мы промчались так, что оно только мелькнуло жёлтым пятном в окне. Напуганная, растерянная, разгневанная, я глянула сквозь стекло на отдаляющиеся огоньки фар.

– Ты что делаешь, чёрт возьми?! – закричала в голос. – Быстро останови, Егор! Я не собираюсь с тобой никуда ехать! – Схватила его за рукав. – Слышишь?!

Он слышал. Но остановиться и не подумал. Наоборот. Обогнал несколько автомобилей и, не сбавляя скорости, вылетел на многополосную дорогу.

– Дымов! – Я рванула его за рукав. – У тебя крыша поехала?!

– Может быть, – процедил он.

До меня дошло, что он нетрезв. Да что там! Когда я в последний раз смотрела на него, в руках у него был стакан с чем-то крепким. Какой по счёту?!

– Останови! Ты пил! Жить надоело?!

– Может быть, – процедил он снова. Мельком посмотрел и жёстко, нехорошо хмыкнул.

Вдоль позвоночника пробежал холодок, на руках выступили мурашки.

– Сбавь скорость! Иначе…

– Папочке пожалуешься? – Он повернулся ко мне.

Машину вдруг повело, и я вскрикнула, заметив, как мы пересекли двойную сплошную. Мимо, сигналя, пронеслась газель, потом ещё несколько машин. Сердце колотилось бешено.

– На дорогу смотри! – заорала я в истерике. – Со своей жизнью делай что хочешь, а мою…

– Расскажи про Ангелину! – рявкнул он на весь салон.

Уши заложило то ли от скорости, то ли от страха, то ли от мощи его голоса. Дыхание стало быстрым, прерывистым. Он снова свернул. Теперь мы неслись по узкой тёмной улочке. За окном всё слилось, только что сухое лобовое стекло стало покрываться влагой. Небо как прорвало – ливень пошёл стремительно и такой силы, что стало ничего не видно.

– Да хватит, Егор! Остановись! Ос…

Меня опять швырнуло на дверь. Во рту появился металлический вкус крови, щека заныла. Я вцепилась в ручку, ногтями – в сиденье. Егор выматерился, но скорости не сбавил. В ушах стоял визг колёс, гул автомобильных клаксонов. Новый поворот, фонари…

– Егор! – Руку пронзила боль.

Машина качнулась. И вдруг всё стало статичным. Только сердце продолжало колотиться, а дождь – барабанить в стёкла. Я вдруг поняла, что сижу с закрытыми глазами. Медленно подняла веки и упёрлась взглядом в рекламный щит прямо перед носом. Перевела дыхание. Внедорожник стоял поперёк крайней полосы.

Открыв бардачок, Егор достал бутылку коньяка и сделал большой глоток. Швырнул обратно и, откинувшись на спинку сиденья, глухо сказал:

– Расскажи мне про Ангелину.

– Что я тебе должна рассказать?

Голос свой я не узнала, он показался далёким, как из могилы.

Машина тронулась: рекламный щит стал отдаляться. Я разглядела девушку с банкой в руках. Длинные волосы и приторную, купленную брендом той дряни, что она рекламировала, улыбку.

Внедорожник выровнялся и снова застыл на месте.

– Что-нибудь.

Дымов откинулся на спинку. Смотрел на стекающие по стеклу струйки.

– Она умерла, – сказала я.

Хотел «что-нибудь» – вот ему это «что-нибудь».

Он криво усмехнулся.

– Я хотел вернуться, Полина. Действительно хотел.

– Но ты не вернулся.

– Но я не вернулся, – отозвался он и завёл двигатель. Тронул машину, но на этот раз медленно, предварительно включив дворники.

– Куда ты меня везёшь? – собрав всю сдержанность, на которую только была способна, спросила я, когда немного пришла в себя.

Дымов искривил губы. О его вздорном характере чуть ли ни легенды складывали. Самое безобидное, что о нём говорили: наглый, самоуверенный, задиристый и чертовски талантливый. За последнее его и терпели. До поры до времени. Сволочизм в итоге оказался сильнее таланта.

– Похоже на похищение, Дымов, не находишь?

– Нет.

Я нервно сжала кулаки.

– Расскажи про Лину, – снова попросил он. Нет, потребовал.

Наши взгляды столкнулись.

– Смотри на дорогу!

Егор хмыкнул. Вёл он уверенно, да и чувствовал себя, судя по всему, тоже. В отличие от меня. Несколько глубоких вдохов помогли вернуть давшее трещину самообладание.

– Я ничего тебе не скажу, пока ты не ответишь, куда меня везёшь.

– К себе.

Моментально я повернулась к нему. Шутит?

Нет, он не шутил.

– А если я скажу, что не поеду к тебе?

– Это ничего не изменит.

В итоге я всё-таки сказала. И это ничего не изменило. Всё, что я могла, – вцепиться Дымову в руку. Глупо, учитывая, что он был за рулём, а ехали мы достаточно быстро, хотя скорость он сбросил вдвое. Рассказать ему о Лине? Что именно? Говорить о ней я не хотела, но вряд ли он оставит мне возможность промолчать.

И всё же я молчала.

Молчала, когда мы ехали по переулку, по дороге в четыре полосы, когда свернули во двор. Молчала, когда он остановил машину у подъезда многоэтажного дома и когда, открыв дверь с моей стороны, кивком показал на выход. Когда мы поднимались в лифте, я тоже молчала, но уже не потому, что не хотела говорить: именно в этом лифте когда-то так же вместе с ним поднималась Ангелина. И у двери, пока он открывал, стояла так же.

– Я думала, ты сменил квартиру, – сказала, зайдя в коридор.

Егор включил свет, и меня ослепили яркие лампы. Ключи ударились о тумбочку.

– Не сменил. Просто выкупил две соседние.

Я осмотрелась и наткнулась на взгляд Дымова. Что в этот момент было у него в голове, не представляла. Захотелось отвернуться, так вдруг стало не по себе. Не раздеваясь, прошла во всё ещё погружённую во мрак комнату. Остановилась у большого окна. Щёлкнул выключатель, и всё вокруг обрело чёткость.

– Ты права, надо было сменить квартиру. Не знаю, почему я этого не сделал.

Обернулась, собираясь ответить, но слова позабылись. На глаза попалась полка с фотографиями. Егор с командой, с друзьями…

Пол пошатнулся. Как в невесомости я подошла ближе и всё же обернулась. Порывисто, с ходу впиваясь Егору в лицо.

– Зачем ты хранишь эту фотографию?

Он подошёл. Как во сне, я уставилась на снимок. Точно такой же, какой хранила сама в толстой книге. Егор и Ангелина… Та же самая фотография, но на этой сестра словно бы знала его много лет. И он её. Словно это была не первая встреча.

– Разве не должен? – глубокий голос прозвучал прямо над ухом.

С минуту мы стояли в тишине. Я чувствовала Егора, знала, что он позади, но не знала, что ответить ему. Просто смотрела на худющую девчонку, которую он обнимал.

– Она любила тебя, – выдавила с трудом. – Ты был для неё всем. Она тебя ждала. До последней минуты ждала, Дымов. И верила, что ты… – В горле встал ком. Я сжала руку так сильно, что ногти впились в ладонь. Это немного отрезвило. – Она просто верила тебе. Но ты бросил её… Вместо того, чтобы помочь, бросил.

– А ты? – Он склонился к самому моему уху. – Почему ты не помогла?

Я повернулась. Посмотрела снизу вверх, стоя вплотную. Рядом с ним я не чувствовала себя собой: непонятное ощущение, никак не желавшее формулироваться, неожиданно сложилось в это понимание. Я рядом с ним не я, а та, другая. Преданная ему до последней секунды жизни и преданная им ради чужой страны и блестящего будущего.

– А кто я, чтобы помочь ей?

– Ты – её сестра.

– Вот именно. Я – её сестра. Была её сестрой. Ей нужна была не сестра, а ты. Я не могла залечить разбитое сердце. И вернуть надежду не могла. Это мог сделать только ты.

Егор

На кой притащил её, сам не понимал. Чего хотел – тоже. Объяснить? Наверное. Сколько бы воды ни утекло, я должен был сделать это. Только слова не клеились, а объяснения выглядели жалкими оправданиями. Смерть – не то, что нуждается в объяснениях. И, глядя в глаза сестры Ангелины, я понимал это, как никогда.

– Это было стечением обстоятельств.

Полина безразлично пожала плечами. На снимок она больше не посмотрела. Взгляд её скользил по остальным фотографиям, но ей было словно всё равно, не интересно. Отойдя, я наблюдал за ней. Ни хрена они не похожи. Ни хрена.

Прошлое

Только я захлопнул дверь, из кухни раздался голос Ангелины:

– Ты дома?

Она выглянула в коридор одновременно с тем, как я собирался зайти к ней. Моя древняя, с так и не отстиравшимся пятном от кофе и парой мелких дырок на боку футболка доходила ей до колен. На груди – название клуба. Где только отрыла её?

Осмотрел Линку с головы до ног. Рывком обхватил за талию и прижал к себе.

– Тебе идёт.

Смеясь, она принялась выворачиваться.

– Подожди. – Отвернулась, как только я поцеловал её в шею. – Егор! Подожди!

– Чего ждать-то?

Всё-таки выпустил. И без того растрёпанный хвост растрепался ещё больше. Мне нравилась эта домашняя небрежность, не говоря уже о потрясающем запахе, стоящем в квартире. Похоже, сегодня она приготовила что-то сладкое.

– У меня подарок, – заявила она, взяв со стола бумажный конверт.

– Что ещё за подарок?

Раскрыв, Линка достала фотографию. Как стало ясно через секунду – две. Протянула мне одну. Вот же! С неделю назад я отдал ей свой старый мобильный. Отказывалась она долго, говорила, что звонить всё равно некому, но в конечном итоге взяла. Звонить ей некому? Да хотя бы мне. Аргумент оказался весомым.