Текст книги "Сюрприз для миллиардера"

Глава 4. Андрей.

Из машины Зоя выскочила, как ошпаренная. Я посмотрел ей вслед, усмехнулся и приказал Егору:

– Вези домой, а потом можешь быть свободен.

Водитель кивнул, выехал на дорогу и направился в сторону моего дома. Но, закон подлости, как и всегда, был в действии.

– Дальше пробка, – сообщил водитель. – Объезжать будем? Пара часов, не меньше.

– Нет, не будем, – решил я. – Едь в реторан, – в какой именно, даже уточнять не нужно было. – Подождёшь там, потом в квартиру и свободен.

И вот машина отстанавливается у входа в заведение, я выхожу на тротуар, но Егор меня окликает:

– Вы бумагу выронили!

Я удивлённо оглянулся и действительно заметил на сидении свёрнутый вчетверо лист. Вот только он точно был не мой, потому что у меня с собой никаких бумаг не было, я их все оставил в офисе.

Достав лист, я его размернул и начал читать, что там было написано. В первой строке прочёл: "Пациент: Фокина Зоя Викторовна, 1997 года рождения". Я сначала задумался о том, какая же она молодая, но, скользнув взглядом вниз, сразу же перестал витать в облаках.

"Беремнность девять недель предположительная дата зачатия…"

И, чёрт возьми, тот самый день, когда мы с Зоей вместе уехали из клуба.

Читаю дальше и понимаю, что руки у меня холодеют. Аборт. И он назначен через полчаса.

Внизу бланка вижу адрес, поэтому сажусь обратно в машину, говорю адрес и командую водителю:

– Гони, изо всех сил. Проблемы все потом решим.

Спорить Егор не стал, он парень сообразительный. Развернул машину и дал по газам, но достаточно плавно. Неслись мы, явно нарушая все мыслимые и немыслимые ограничения, но я только поглядывал на время. Стрелка часов неумолимо приближалась к той самой цифре, а машина всё неслась и неслась… На светофорах всё-таки приходилось останавливаться, и в эти моменты я едва не вскакивал с места, потому что стоят и ждать, пока все люди пройдут по "зебре" не было никаких сил.

Но мы почти доехали, правда, потом Егору пришлось ещё искать, где именно находится корпус клиники. Но вот, я выскакиваю из машины, опаздывая буквально на минуту. Не начнут же операцию сразу, правда?..

Виду стойку регитрации и сразу же подлетаю к ней.

– Фокина у вас тут должна быть. Где? – регистраторша смотрит на меня огромными глазами, но я, не глядя, достаю несколько купюр вместе с бумагой, оставленной Зоей и отдаю ей.

– Прямо и направо, второй кабинет… – бормочет она, а я срываюсь с места.

Собираюсь уже повернуть направо, но слышу какой-то странны звук с другой стороны. На мгновение оборачиваюсь и сразу же замечаю Зою.

Она рыдает, а на меня тут же накатывает злость. Отчего она может рыдать здесь и сейчас? Конечно, себя жалеет!.. Значит, уже всё, раньше времени успела.

Я подхожу к ней, хватаю, чтобы точно обратила внимание и зло спрашиваю, чтобы знать наверняка:

– Ты успела?!

Ожидаю услышать утвердительный ответ, но она, всё ещё всхлипывая, мотает головой, а в следующий момент начинает рыдать с новой силой, зыкрывая лицо ладонями.

Меня накрывает таким облегчением, что мне хочется её обнять. Но я этого не делаю, потому что всё ещё зол. И даже не знаю, смогу ли вообще забыть ей это.

– Пошли отсюда, – беру её за плечо, но на этот раз мягко и будто бы, всё же, обнимая.

Не обращаю на выходе ни на кого внимание, а Зоя идёт за мной, даже не сопротивляясь. Она, вроде, уже не подвывает, но лицо всё ещё прячет за волосами.

Усаживаю её в машину, Егор удивлённо округлчет глаза, но ничего не говорит.

– В квартиру! – бросаю ему и, наконец, позволяю себе немного расслабиться. В последние полчаса, кажется, у меня напряжена была каждая мышца тела, а теперь это ощущается так, будто я поезд перевернул.

– К-куда мы едем? – подаёт Зоя голос. Мне с ней говорить сейчас не хочется совсем, но я отвечаю:

– В мою квартиру. Ты там, если помнишь, уже была.

Она больше вопросов не задаёт, только сидит, осунувшись, разглядывпет собственные руки.

Головой поримаю, что она мне ничего не должна, у нас даже свободных отношений и то не было, но всё же пробирает злоба. Какого хрена она мне не сказала? Могла ведь! Хотя бы сегодня, мы с ней по этой сраной развалине бродили не меньше часа, а она всё щебетала о интерьерах с экстерьерами. Могла бы и вставить между делом: "Кстати, я от тебя беременна".

Зоя не сопротивляется, когда я говорю ей выйти из машины. Отпускаю Егора и тут же перевожу взгляд на неё.

Да, раздражение никуда не делось, пока что, но я уже могу мыслить относительно трезво. В первое мгновение, останься мы с ней наедине, я бы наговорил ей такого, что никогда не смог бы потом объяснить такое. Мысли бродили всякие. Сказать, что заберу ребёнка, например.

Но сейчас я вижу, что ей самой хреново. И не просто же так она сидела в другом конце коридора, в то время, как назначенное время уже настало, и ревела навзрыд. Аборт для неё точно не был бы обычной процедурой, так что мне нужно придержать язык за зубами.

– Пойдём, – говорю Зое, которая застыла у входа в подъезд. Она, будто на автопилоте делает, что я говорю, но взгляд потерянный.

Молча поднимаемся на нужный этаж, открываю дверь. Ощущения дежавю нет и в помине, эмоции совсем другие. Я злюсь, но уже скорее на ситуацию, чем конкретно на Зою. Но я себя знаю, и понимаю, что и ей прилететь может.

– Чаю? – спрашиваю, и тут же задумываюсь о том, есть ли вообще в этой квартире чай.

Зоя мотает головой из стороны в сторону, молчит, будто язык проглотила.

Мы идём в гостиную, она присаживается на краешек дивана, старается сжаться, стать ещё меньше, чем есть на самом деле.

– Аборт я тебе сделать не дам, – на кой-то чёрт уточняю, будто так этого не ясно было.

– Я бы и не сделала, – бормочет она.

– Мне напомнить, где я тебя нашёл? – говорю злее, чем нужно.

Зоя опускает голову ещё ниже.

– Я хотела, но не смогла, – я получаю подтверждение тому, что она сама ттказалась от аборта, ещё до моего вмешательства, и немного успокаиваюсь.

– Хорошо, что так.

Что ещё нужно сказать, я не знаю, поэтому просто молча за ней наблюдаю. Мне её не жалко, потму что, по сути, проблему она создала себе сама: сразу бы сказала, как только встретила меня во второй раз, и не тряслась бы сейчас как осиновый лист на осеннем ветру. Но случилось, как случилось, и это не самый плохой вариант.

– Можно мне домой? – подаёт она голос, а я отмираю, вырвавшись из своих мыслей.

– Нет, – в этом вопросе я категоричен.  Вряд ли она вообще когда-то теперь будет жить там, где сейчас живёт. Я же чокнусь, в ней мой ребёнок, а это моё слабое место… Стоит только информации проочиться в массы, как на Зою начнётся охота. И уже, как минимум, Егор в курсе. Он парень хороший, и вряд ли где-то будет болтать, но полностью исключать возможность слива нельзя.

– Почему? – удивляется Зоя. – Я же сказала, что не собираюсь… – она не договариает, делает паузу, и только после неё продолжает говорить: – В общем, ребёнку ничего не угрожает, почему тогда нет?

Объяснять ей сейчас что-то вообще не вариант, беременным же нельзя нервничать.

– Давай ты пока ее будешь спорить? – немного нажимаю голосом, но она не скукоживается обратно, а лишь кивает. – Вот и хорошо. Сейчас позвоню, нам привезут поесть, а потом может, поговорим обстоятельнее, если ты готова.

Зоя, кажется, взяла себя в руки и это не может не радовать. Она не бесчувственная стерва, видно, что ей до сих пор хреново, но она не упивается истериками и умеет думать головой. Дала волю эмоциям, но не утонула в страдниях. Это несомненный плюс, потому что от общения с трепетными барышнями я уже давно отвык.

***

Тот час с небольшим, что мы ждали доставку, Зоя безостановочно пила воду и бегала в туалет. В какой-то момент, даже подумал, что она делает это специально, чтобы сбежать от меня. Может, так оно и было, потому что я сидел, смотрел в стену и вряд ли выглядел дружелюбно.

Но буквально за пару минут до приезда курьера, она в очередной раз вернулась в гостиную, и её живот заурчал так громко, что даже я услышал, отвлёкшись от созерцания краски на стене.

– Извини, – Зоя, кажется, покраснела, и меня это даже умилило.

– Ничего, – сказал я и хотел уверить её в том, что еда скоро будет, как раздался звонок домофона, и я пошёл впускать курьера. Мне лично доставлял еду постоянный курьер, он уже три года исправно исполнял работу и получал немеренные бабки за то, что всё время молчит не только со мной, но и про меня. Хотя на информации мог бы наваритьсч неплохо.

Забрав три бумажных пакета, я направился сразу на кухню. Зоя успела туда прийти, пока я был в коридоре.

Положив его на тарелку овощи и стейк, я подумал, что нужно было спросить, что она вообще ест. И думал не зря, потому что в итоге оказалось, что к мясу она не притронулась. Хорошо, что ещё была выпечка и несколько полуготовых бутербродов на утро, один из которых я сразу закинул в микроволновку и отдал Зое.

Чёрт, прошло от силы часа три с оого момента, как я готов был ей шею свернуть, а сейчас уже как заправская курица-наседка слежу, чтобы она была сыта. Впрочем, я успокоил себя тем, что не хочу морить голодом своего ребёнка.

После того, как мы поели, я сказал:

– Сейчас в душ схожу и поговорим о… будущем.

Зоя кивнула и ушла обратно в гостиную, а я помчался в душ.

Вода нифига не смывала никакие мысли, наоборот, я оказался наедине с самим собой.

И вдруг осознал, что мне страшно. Я нихрена не киборг, и пусть мой ребёнок мне нужее в любом случае, я за него уже боюсь. И уже боюсь его потерять. Зоя, конечно, для него не угроза, но в мире столько дерьма… И я сам то ещё дерьмо и могу навлечь на будущего человека кучу несчастий, как уже было однажды.

Тряхнув головой, я сжал челюсти и буквально силком заставил себя думать о чём-то другом. Накинул на себя домашнюю одежду, вышел в гостиную и обнаружил, что разговора не будет: Зоя мирно спала на диване, свернувшись калачиком.

Глава 5. Зоя.

Проснувшись, я даже не поняла, какое сейчас время суток. Уснула я нечаянно вечером, а сейчас что? Ночь или утро, скорее всего…

Встав с дивана, я огляделась. Я так и осталась в гостиной, но ноги с дивана не свешивала, а лежала в нормальной позе, да ещё и подушка с одеялом появились. Видимо, вчера Андрей решил меня не будить.

Выйдя в коридор, я нашла свою сумку, достала телефон. Оказалось, что сейчас пять утра без двух минут. Не так и рано для москвича, который добирается на работу полтора-два часа. Хотя, конечно, я раньше половины седьмого вставала редко.

Вечером, оказалось, мне звонила Настя. Всё из-за того, что ни в директе, ни в ВК она не смогла доменя достучаться.

Видимо, она собиралась сообщить нечто важное, но сейчас я даже не представляла, что именно может быть для меня важным вообще.

– Проснулась? – я даже не услышала, как из комнаты вышел Андрей, поэтму напугалась его голоса.

– Да. Доброе утро, – оглядев его, я поняла, что он выглядит вполне бодрым. – А ты постоянно так рано встаёшь?

Он подумал и кивнул.

– Приходится. Хотя, надеюсь, однажды я смогу себе пощволить спать до полудня.

Я про себя усмехнулась. Он, может, и будет спать до полудня, а мне надо отсыпаться, потому что после рождения малыша про сон придётся забыть.

Улыбку сдержать не получилось, когда я поняла, что могу спокойно и уверенно думать о том, что будет когда ребёнок родится. Он ведь и правда родится!

– Всё нормально? – Я так и стояла, видимо, улыбаясь и смотря в одну точку, ввглядело со стороны странно, поэтому Андрей и забеспокоился.

– Да, конечно. Ты же вчера хотел поговорить? – решила перевести тему. – Извини, что заснула, но поговорить можем сейчас.

– Думаю, сначала позавтракаем, – предложил мужчина, и я согласно кивнула, но потом кое о чём вспомнила.

– Можно в душ пока? Я быстро, – Андрей кивнул, а я ушла мыться.

Неприятно было после этого натягивать на себя несвежие вещи, а трусы вообще пришлось постирать и гадеть влажными, потому что другого варианта не было.

Завтракали мы молча, оба, похоже, думали о том, что именно нужно обсудить.

– Почему я не могу вернуться домой? – спросила я без предисловий, когда поняла, что и Андрей тоже разделала с бутербродми и соком.

– Это не безопасно, – спокойно ответил он. – Я, знаешь ли, не в шашки играю по жизни, врагов у меня много. Они могут захотеть навредить тебе. Тем более, сейчас.

Я нахмурилась.

– Что изменится через год, например? – я действительно не понимала, что он вообще имеет ввиду.

– Через год каждая собака будет знать, кто ты, так что уже не полезут даже самые отбитые. А сейчас могут сделать вид, что на тебя совершенно случайно хулиганы напали, – говорил он так равнодушно, что мне становилось не по себе.

– И что, мне теперь здесь сидеть, пока все собаки не ознакомятся с новостями жёлтой прессы? – я держала себя в руках, но яд всё-таки просачивался в голос.

Андрея это лишь насмешило, он даже улыбнулся, из-за чего на мгновение перетал быть пугающим.

– Нет, здесь сидеть не очень полезно для здоровья, – ответил он. – Мы поедем в мой загородный дом, я там, в основном, и обитаю.

– И выбора у меня, я так понимаю, нет? – уточнила я.

– Если бы дело касалось только тебя, то я бы ещё сделал вид, что дам тебе рискнуть, но играть в такие игры, ставя на кон нашего ребёнка я не собираюсь.

Я кивнула. Зашибись, да, Зоя, вляпалась ты. Лучше уж матерью-одиночкой осталась, он бы ничего и не узнал.

Так. Стоп! А как он в клинике– то оказался?!

– А как ты меня вчера нашёл вчера? И почему решил, что ребёнок твой?

– А он не мой? – вопросительно вскинул брови Андрей.

– Твой. Но я тебе ничего при беременность не говорила, если ты помнишь.

– О, такое бы я точно не забыл! – похоже, пришла его очередь плеваться ядом. – Но всё просто, ты обронила направление. А там куда занятной информации, включая предположительный день зачатия. Кстати, ты уверена?

– Да, я уверена. После того, как я в последний раз была с… бывшим, у меня были месячный, а после них, кроме тебя, никого уже не было. И сроки, если что, совпадают, – мне неприятно было это говорить, но его вопрос меня нисколечко не обидел. Он совсем не обязан доверять девице, с которой раз переспал, а до этого её вообще знать не знал.

Но осадочек остался. Как минимум, за себя было стыдно. Мило потом ребёнку будем рассказывать: мама и папа друг друга совсем не знали, а потом бах – и завели тебя. А потом ребёнок вырастет и всё поймёт.

– Понятно. Тогда с тестом пока суетиться не будем, разберёмся на следующей неделе, – я не сразу поняла, о каком тесте идёт речь, но потом догадалась, что он имеет ввиду тест-ДНК.

– А это не опасно для ребёнка? – я даже руку невольно положила на живот.

– Узнаем, – не стал спорить Андрей. – Если да, то сделаем после рождения, не вопрос.

Похоже, он вообще всё просчитывал наперёд, ничто не могло его вывести из равновесия. Мне есть чему поучиться.

– Но хотя бы вещи можно забрать? Не буду же я в одном и том же ходить всегда, – решила я перевести тему.

– Конечно, сейчас вызову Егора и поедем, – согласился Краевский и ушёл переодеваться.

Водитель Андрея был невозмутим, и я со своими попвтками ввглядеть непринуждённо смотрелась бледно. Такое ощущение, что и Краевский, и его сотрудники постоянно проходят тренинги по сохранению внешнего спокойствия.

Но, когда мы подъехали к дому, то выражение лица Андрея буквально кричало: "Я знал, что всё плохо, но не знал, что настолько". Тем не менее, он ничего говорить не стал и в квартиру поднялся со мной. И даже увидев в лифте свеженачерканное граффити, которое не успели ещё замазать, он не стал выражать своё миллиардерское негодование.

– Я быстро, – сообщила я, как только мы оказались в квартире.

На самом деле, думала я в основном о том, что у меня только одна сумка, предназначенная для коротких поездок, но никак не для всего моего гардероба, пусть он и не был особо шикарным.

– Собирай только самое необходимое, нет смысла таскать все вещи, – заявил Андрей. Он, видимо, имел ввиду то, что мои вещи недостаточно хороши для его миллиардерского логова.

Я фыркнула, но спорить не стала. Я ещё недостаточно оправилась от вчерашнего, чтобы в полную силу отстаивать независимость.

– Тогда подожди на кухне лучше, – я решила, что чуть больше стресса пойдёт ему на пользу. Пусть посмотрит, что я ещё несколько дней назад не помыла посуду, и теперь она лежит там грязная. Для него такое будет шоком, не у всех есть домработница. Ужас!

Пока я ползала по шкафам и собирала всю домашнюю одежду, какую можно и пыталась найти свои любимые джинсы, то не слышала даже шума воды на кухне. Но когда я пошла туда, чтобы всё-таки посуду эту вымыть, то обнпружила картину, которая убила меня наповал.

Неловко и сосредоточено Андрей отмывал кастюлю от каши.

– Эй, давай я сама, ты чего, – наконец отмерла я, но мужчина только выключил воду, продемонстрировал мне чистые кастрюлю, тарелки, кружки, ложки и вилки.

– Я уже всё, – кажется, он был даже горд собой, но я всё ещё не могла уместить у себя в голове образ бизнесмена, входящего в списки богатейших в стране, который мыл посуду на кухне в моей однушке.

– Офигеть, – выдала я. – Ты умеешь мыть посуду?

– И строить двигатели, – усмехнулся он, – А где у тебя тут полотенце?

Я дала ему полотенце, а сама поставила вымытую посуду в шкаф.

– Теперь можно ехать? – спросил он, и я кивнула на автомате.

Чёрт, кому расскажешь, не поверят… Но рассказывать я никому не собираюсь.

Уже в машине я вспомнила про Настю и решила написать ей. Она была онлайн и тут же порадовалась, что со мной всё в порядке.

А когда я спросила, что такого срочного слушилось, что она мне названивала, то узнала, что мой бывший ей писал и просил узнать, готова ли я его простить.

Посоветовав послать Пашу нахрен, я получила в ответ скрин, где он душевно рассказывает о том, как ошибся, но теперь сожалеет… У меня, может, и дрогнуло бы что-то, но я при всём желании не смогла бы дать ему второго шанса, потому что поезд ушёл довольно быстро.

Настя, к моему разочарованию, уговаривала меня хотя бы выслушать Пашу, но я стояла на своём.

Убрав телефон, я вспонила, что сегодня-то, конечно, выходной, да и завтра тоже, а вот понедельник – нет!

– А как я буду добираться до работы? – спросила я у Андрея, на что получила взгляд, полный удивления.

– Никак, – спокойно ответил он, и я чуть не взорвалась от злости. Хотелось начать шипеть прямо тут, но я решила промолчать и сделать это тогда, когда мы будем с ним наедине.

Но ехали мы безумно долго, хотя пробок особых не было. Вот только, видимо, дом его был слишком загородом.

– А скоро мы приедем? – не выдержала я через почти три часа пути.

– Да. От центра не так далеко, как от твоего дома, – пояснил Андрей.

Приехали мы действительно "скоро" – минут через двадцать уже въезжали в коттеджный посёлок. Правда, дом Краевского оказался на самом краю посёлка – последний на улице, если ряд из трёх огроменных участков так можно назвать. Но, судя по всему, участок Андрея как раз и был самым большим, потому что забор уходил едва ли ни в лес.

Машина заехала в ворота, и я округлила глаза. Дом действительно был огромным… Три этажа, нереальная площадь, даже колонны имелись. Как архитектор, конечно, я восторга не испытала, но как простая девчонка из периферии была в шоке.

– А зачем такой большой? – спросила я, не выдержав.

– Чтобы можно было месяцами не выходить. Мечта у меня такая, – буркнул Андрей, и я ему почему-то поверила. Не показался его тон шутливым.

Войдя в дом, я продолжала оглядываться. Тут гостиная была размером как пять моих квартир, наверное. Бал можно закатывать… Хотя, откуда мне знать, какие причуды у олигархов, может, они это и делают.

– Да ты не один, – услышала я женский голос откуда-то сверху и, подняв голову, увидела, как по лестнице спускается женщина средних лет.

– Мама? – произнёс Андрей, и я едва не выронила глаза из орбит.

Это – его мама?! Мне даже захотелось подойти и потыкать её в лицо, чтобы понять, сколько там всего накаченно, потому что, имея сына, которому уже под сорок, вылядеть так можно только не вставая со стола пластического хирурга.

– И что ты тут делаешь? – похоже, сыновьи чувства у Андрея были в отпуске, ибо он выглядел так, будто хочет, чтобы его мать на самом деле нам померещилась.

– Андрюш, ну, что ты начинаешь. Решила тебя навестить, приехала вчера, чтобы сделать сюрприз, а ты не явился! – она нахмурилась, но тут же вернула себе спокойное выражение лица и пальцами провела по лбу.

Карикатурно как-то, я даже не ожидала когда-нибудь такое увидеть в реальности, думала, что это преувиличивают обычно… Оказалось, преуменьшают, потому что на меня эта женщина смотрела, как на помойную крысу.

– Может быть, познакомишь нас? – она попыталась улыбнуться, но тут же повтортла тот же фокус, что и со лбом.

Если она ещё раз так сделает, то меня вырвет.

Я жалобно посмотрела на Андрея, надеясь, что он сможет меня спасти.

– Это Зоя – моя невеста.

Похоже, это место созданно для того, чтобы постоянно вводить меня в ступор, потому что я ещё десяти минут тут не пробыла, а уже три раза офигела.

– Зоя, это моя мама – Алина Андреевна, – я кивнула, как болванчик, и только через пару мгновений догадалась сказать:

– Приятно познакомиться.

– Можно просто Алина, – едва ли не прошипела мегера, после чего я поняла, что хороших отношений с ней точно не будет. Не то чтобы меня это волновало, но грустно.

– И где кольцо? – спросила она, уставившись на меня.

У сына своего пусть спрашивает, он же насочинял что-то на ходу!

– Я не ношу кольца, – ляпнула первое, что в голову пришло.

Мегера нахмурилась, потом опять разглаживала лоб. Меня тошнит.

– Я плохо себя чувствую, – сообщила Андрею, – пойду прилягу.

– Стой, я провожу, – он демонстративно взял меня за руку и потянул куда-то. Поднявшись по летнице, мы оказались в коридоре, пройдя через который, попали в спальню. Достаточно обычную, кстати, я на дизайне таких много проектировала. Может, площадь больше, чем у стандартных спален, но вот роскоши особой не было.

– И зачем ты сказал это своей матери? – спросила я и нахмурилась. Правда, меня так сильно морщины не волновали, поэтому лоб разглаживать я не стала.

– Чтобы она не думала даже портить тебе нервы, – невозмутимо объяснил Андрей. – Я её сейчас вымету из дома, но всё равно, у неё на склоки талант, пусть лучше боится пикнуть.

– Если ты из-за меня собираешься её… выгонять, то не стоит, – аккуратно сказала я. – Потерплю.

– А я – нет, – больше говорить по этому поводу Андрей ничего не стал, только поставил на пол сумку и вышел.

Нихрена себе у них семейная идиллия. Даже нам с Катькой не снилось.

Присев на кровать, я закрыла глаза, чтобы немного придти в себя. Столько всего навалилось, держать себя в руках не получалось, потому что каждую минуту почти случалось что-то, что выбиваломеня из равновесия. В моей повседневной жизни такие ситуации не происходили чаще раза в день.

Конечно, никакого шума снизу я не услышала, потому что тут, уверена, хорошая шумоизоляция, да и расстояние немаленькое.

Немного побродив по спальне,я поняла, что она принадлежит Андрею. Можно было подумать, что это гостевая, но детали, вроде ремня, упавшего со стула, давали поеять, что комната жилая.

Подойдя к окну, я раздвинула шторы, решив посмотреть, какой же тут вид. И даже слегка обомлела. Окно выходило на сад, но деревья не загораживали вид, потму что как раз напротив спальни было что-то вроде аллеи, благодаря чему был виден в отдалении лес, начинавшийся уже за пределами участка.

Деревья в саду сейчас не цвели, но весной, я уверена, тут ещё красивее. Теперь понятно, почему спальня Андрея именно тут.

Отсюда выход было не видно, а мне хотелось хотя бы краем глаза глянуть, что же там происходит. Интересно, его мать к такому отношению уже привыкла, или сегодня она просто особенно неудачно попалась под руку?

Я правда не могла понять, как у Андрея получается её терпеть. Моя мама далеко не подарок, но я не могу ни находиться рядом долго, ни высказывать ей что-то. Будто бы я перед ней бессильна. Видимо, дело в том, что Андрей мужчина.

Я присела на подоконник, любуясь видом и даже не услышала, как Андрей вошёл в комнату.

– Мама решила вернуться в свою квартиру, её отвезёт Егор, – подойдя ко мне, сообщил мужчина.

Я усмехнулась. "Решила" она, как же… Но сейчас я ему была благодарна налаживать общение с его родительницей я пока что точноне готова.

– Я сказал ей, что ты беременна и предупредил, чтобы она не трепала тебе нервы, но, если решит всё-таки пообщаться, звони, – предупредил Краевский.

– Вряд ли у меня получится всегда звонить тебе, тем более, когда рожу. Она, наверное, будет проявлять интерес к внуку.

Он подумал и кивнул, больше говорить ничего не стал, и тоже начал рассматривать пейзаж.

– Ты хочешь ребёнка? – вдруг спросил он.

Я вскинула брови, посмотрев на него вопросительно.

– Тебе не кажется, что это странный вопрос, учитывая, что я на третьем месяце уже? – я не сдерживала сарказма.

– Мы оба знаем, что ты не планировала его и хотела избавиться, – Андрей вот не веселился. – Поэтому я тебе хочу сказать, чтобы ты подумала о том, готова ли ты стать матерью.

Я возмущённо вздохнула, не зная даже, как реагировать на его слова.

Почему мужики никогда не понимают, что сделать аборт и отказаться от уже родившегося ребёнка – абсолютно разные вещи?

– Я просто хочу, чтобы ты знала, что, если тебе материнство будет в тягость, ты можешь стать воскресной мамой, например.

Я постаралась успокоиться, но у меня плохо получалось.

– Я не собираюсь становиться воскресной мамой, – проговорила срывающимся голосом. – Я решила не делать аборт ещё до того, как ты явился, и, знаешь, я собиралась рассчитывать только на себя!

– Не нервничай, – Андрей усмехнулся, чем выбесил меня ещё больше. – Я сказал это, чтобы избежать неприятностей. Если ты хочешь быть с ребёнком – то будешь, но под моим присмотром, конечно. Нет – оплачу тебе восстановление после родов, как и в первом случае, и ты будешь свободна. Я не хочу, чтобы ты всю дизнь изображала из себя страдалицу, привязав себя к ребёнку, который тебе не нужен.

– Ещё пара слов, и я тебя возненавижу. Повторяю тебе: я решила оставить ребёнка и без твоего вмешательства. И, знаешь, ты так со мной разговариваешь, будто я тебе что-то должна!

Под конец я уже не говорила, а кричала. Андрей смотрел на меня удивлённо. Если он сейчас скажет, чтобы я не нервничала, то придётся перегрызть ему глотку.

– Я рад, что ты так реагируешь. Но, Зоя, мне тоже не очень-то приятно осознавать, что ты могла просто сделать аборт, ничего мне не сказав. Хотя у тебя такая возможность была, – он, в отличии от меня, не кричал, но голос его был твёрдый, даже пробирало слегка.

– В твоей жизни ничего бы не изменилось, – я посмотрела ему в глаза. – У тебя могут быть все деньги мира, но вынашивать и рожать ребёнка мне. И я бы никогда не решилась на это, ни за что на свете, если бы не поняла, что этот ребёнок мне нужен.

Наша склока ходила по кругу, я не видела смысла её продолжать.

– Я вообще не хочу жить в твоём доме, я хочу продолжить свою работу, но, чёрт, я здесь! Компромисс! Давай, я буду здесь, раз тебе так спокойнее, а мне и ребёнку безопаснее, а ты не будешь делать вид, будто это только твой ребёнок, – на это Андрей ничего мне не ответил, чему я была несказанно рада. – И, раз уж я тут, мне нужна своя комната.

– Конечно, – буркнул он и вышел в коридор.

***

Все выходные я просидела в комнате, лишь изредка выходя поесть. У Андрея был штат приходящей прислуги, так что, мне оставалось только есть еду, даже тарелку со стола за мной убирала кухарка.

В понедельник, едва не разрыдавшись, позвонила Павлу Петровичу и сообщила, что увольняюсь, но перед этим требую свой оплачиваем отпуск. Он удивился, начал уговаривать не рубить с плеча, но я, осозновая, что от меня ничего, в общем-то, и не зависит, начальнику нахамила, за что мне потом было стыдно. Но он хотя бы перестал меня уговаривать остаться.

Во вторник позвонила Катя, и я поняла, что буквально за полторы недели, что мы не виделись, моя жизнь так изменилась, что даже по телефону всего не объяснишь. Сестра спрашивала, что будем дарить маме на юбилей, и я поняла, что про юбилей этот совсем забыла. А ведь он уже в пятницу!

Бормотала что-то об отсутствии фантазии, скинула сестре деньги на презент, а сама думала о том, что мне срочно нужен Андрей. Вчера он пришёл поздно, или вообще не пришёл, потому что дождаться у меня его не получилось. Но сегодня я выспалась, поэтому смогу долго караулить его в гостиной.

К счастью, делать этого не пришлось, уже в девять вечера Андрей появился дома.

– Ты каждый день столько работаешь? – спросила я, даже не поздоровавшись.

– Иногда больше, – спокойно сообщил он. – Кстати, мне сказали, что ты не выходишь из комнаты. Зря, на улице хорошая погода, ты можешь гулять по саду, – он говорил таким тоном, будто бы обсуждал какой-то рабочий момент.

– Мне нужно съездить на работу, чтобы оформить документы, а в пятницу у моей мамы юбилей, – не стала юлить я.

Андрей выражения лица не изменил.

– Я уже сообщил службе безопасности. Думаю, как раз к пятнице охрану тебе подберут.

– Охрану? – удивилась я. – И как долго меня будут охранять?

– Всегда, – он почмотрел на меня, прищурившись. – Кстати, на следующей неделе сделаем тест. Я узнал, после десяти недель он безопасен для ребёнка.

Я кивнула. Мне-то точно не в чем сомневаться, а вот ему надо удостовериться.

– Тогда у меня всё. Пока, – я встала с дивана, на котором сидела, ожидая прихода Андрея, и направилась в выделенную мне спальню.

– Зоя, – окликнул меня Краевский. – Возьми мой номер телефона, его же у тебя нет, – он подошёл ко мне и протянул визитку. – Тут и личный, и рабочий.

– Всё? – взяв карточку, уточнила я, потому что он продолжал внимательно меня рассматривать.

– Да. Спокойной ночи.

Я кивнула и всё-таки ушла, чувствуя на себе его взгляд.

***

– К вам Алина Андреевна, – в гостиной днём в четверг появился кто-то из охранников. Я не знала, как их всех зовут, да и лица даже не запомнила ещё, поэтому к каждаму обращалась просто на вы.

– Она, наверное, к Андрею, – пожала плечами я.

– Не знаю, она мне не отчитывалась, – сообщил охранник. – Так её впускать?

– Вы у меня разрешения спрашиваете, что ли? – усмехнулась я, неверяще на него смотря.

– Ну, а у кого ещё? – на это мне ответить было нечего, я подумала пару секунд и сказала:

– Впускать, конечно.

Общаться с мамой Андрея мне совсем не хотелось, но и сказать ей катиться куда подальше я не могла. Мне-то она точно ничего не сделала.

– Зоя, доброе утро! – она выглядела вполне доброжелательно, улыбалась и даже не пыталась после этого разглаживать морщины. Надо же, какие жертвы!

– Здравствуйте, – моя улыбка, наверное, натуральной была только в моей фантазии.